Прошло несколько дней. Все воспитанницы почти поправились. Некоторые, правда, еще чувствовали слабость, но им все же разрешили гулять в парке, если позволяла погода. Вместе со всеми разрешили гулять и Амалии, к огромной радости Лизи, Киры и самой Амалии. Воспитанницы уже знали, что доктор Каплан прописал ей специальные лекарства, которые, вкупе с оздоровительными водными процедурами, должны были постепенно вылечить девушку. Она жила теперь вместе со своими родителями в крыле для персонала, и обещала научить играть на необычной «флейте» всех воспитанниц пансиона. Амалия также начала учиться читать, писать и считать. В этом ей помогали новые подруги, особенно крошка Люси. Люси очень полюбила бедную девушку, ведь и разумом, и душой они были почти ровесницы. Крошка Люси также очень часто спрашивала Лизи, не намечается ли какое-нибудь новое интересное приключение, подобное тому, что организовала девочка для проникновения в гостевую комнату к Амалии. Люси очень понравилось играть роль расстроенного рыдающего ребенка. Ведь тогда она получила от управляющих много вкусных конфет. Лизи улыбалась и обещала крошке Люси обязательно что-нибудь придумать и взять её в игру.
Мирный быт особняка входил в обычную размеренную колею. Девочки занимались, гуляли, близняшки снова вредничали, а неразлучная троица Агата, Марго и Милдред безуспешно пыталась выследить садовника и миссис Ригли, чтобы разгадать секрет розария. Кира Стравински, окончательно оправившись от болезни, стала на удивление хорошо кушать, к огромной радости миссис Ригли и кухарки миссис Картман. Девочка больше не развозила по тарелке её содержимое в глубоком унынии, как раньше. Агата по-прежнему получала выговоры от кухарки миссис Картман за бесстрашные похождения своего питомца кота Чаплина. Хотя он вполне исправно ловил мышей, кухарка все равно ворчала на него за мелкие проказы. Только одно обстоятельство сильно огорчало всех обитателей пансиона. Несчастную Фрайни было уже не вернуть. И девочки часто плакали, когда вдруг, забыв про её трагический уход, нечаянно упоминали в разговорах её имя. Никому не верилось в то, что она больше не придет.
Очень часто, оставшись в своей комнате одна, Лизи сидела и смотрела на кровать Франчески, на её стол и очки, и горько плакала. Красавице Эмилии было тоже очень одиноко без своей подруги. Ведь теперь ей некому было рассказать о письмах, которые присылает молодой бакалейщик из учебного лагеря для новобранцев. Не с кем было посекретничать.
Но жизнь продолжалась. Незаметно пролетел мрачный и холодный ноябрь, наступила зима. Зима совсем не отличалась от поздней осени. Дул такой же пронизывающий ветер, по вечерам вокруг пансиона становилось черным-черно. Только противные дожди стали лить гораздо чаще. Единственным, что радовало всех, было приближающееся Рождество. Управляющие уже начали обзванивать родственников воспитанниц, и спрашивали, не будут ли они забирать своих девочек на Рождество домой. Некоторые родители, например, Милдред и вредных близнешек, забрали своих детей домой, учитывая последние страшные события, произошедшие в пансионе. Остальные девочки остались здесь, поскольку их родственники считал, что безопаснее встретить Рождество в пансионе, чем Лондоне. Лизи была сильно расстроена. До её родителей, а также до отца малышки Люси, викария, сёстры-управляющие так и не смогли дозвониться. Лизи была не на шутку встревожена. Она гнала от себя тоскливые мысли о том, что, возможно, больше никогда и не увидит своих маму и папу. А ведь девочка так соскучилась по ним и по своему дому! Поэтому настроение у Лизи было совсем не праздничное.
Была уже середина декабря. Из-за плохой погоды девочки почти не выходили на улицу. Зато у них появилась новая приятная забота. Все воспитанницы задумались над подбором нарядов к традиционному Рождественскому балу, который мадам Тьери устраивала каждый год в особняке. На этот бал обычно приглашались все «сливки» лондонского общества, от аристократов до совсем незнатных, но богатых фамилий. Мадам Тьери еще загодя разослала всем специальные открытки, выполненные на прекрасной тисненой бумаге с золотой поволокой. Ей было очень важно, чтобы все оповещенные лица приняли приглашения. Поскольку во время бала присутствующие делали благотворительные взносы в помощь пансиону, а также в поддержку лондонцев, пострадавших от вражеских налетов. Мадам Тьери обожала заниматься благотворительностью. Также она любила похвалиться своим пансионом и своими воспитанницами перед друзьями и знакомыми. Поэтому все девочки должны были выглядеть безупречно.
Обычно старшие воспитанницы заказывали себе платья у лондонских модельеров, но в этом году из-за военных действий пришлось от этого отказаться. Многие модные дома уехали на время из Лондона и других крупных городов. Поэтому пришлось брать свои платья и додумывать их до вечерних нарядов. Эмилия и Марго пытались даже отпороть у своих платьев верх, пришить тесёмку на одно плечо, чтобы выглядеть совсем по-взрослому. Однако мадам Тьери категорически запретила фривольность в нарядах. Поэтому Эмилия решила надеть широкие брюки и блузку, подражая мадам Тьери. Остальные воспитанницы старались, кто как мог, украшая платья разными мелочами, типа самодельных брошей, и дополняя все это бусами. То одна, то другая девочка крутилась около большого зеркала на лестнице, перебирая разные варианты и советуясь с подругами. Для Амалии тоже нашлось красивое платье, его одолжила девушке Эмилия. Лизи решила надеть своё любимое темно-бордовое бархатное платье с кружевной пелеринкой и пояском. Оно смотрелось на девочке очень изящно и благородно.
За несколько дней до Рождественского бала в особняк доставили огромную живую елку, которую девочки тут же принялись украшать к празднику. Игрушки хранились на чердаке, они были старые и пыльные, но все старательно смахивали с них пыль и развешивали на колючие ветки. Елка засверкала. Настроение у всех было приподнятое. Тем более что к празднику на кухню, к огромной радости всех воспитанниц, привезли много всякой вкусной снеди и разных сладостей.
С самого утра в день праздника в пансионе стали собираться гости. Прежде всего, сюда приехали несколько друзей самого мистера Тьери. Это были старые, затянутые в мундиры вояки, взбудораженные рассказами об удушающем газе, который наделал столько шума не только в пансионе, но и в самом Лондоне. Они бурно обсуждали события войны 1914 года, а их толстые напомаженные жёны, и прыщавые вертлявые дочки высокомерно осматривали воспитанниц пансиона, как каких-нибудь попрошаек, которых подобрала мадам Тьери. Хотя почти все воспитанницы были из семей, гораздо более обеспеченных, чем все эти особы. Разглядывая прибывающих на бал гостей, Лизи думала про себя, что все присутствующие здесь одеты богато, но совершенно безвкусно и даже немного пошло. То, что прекрасно смотрелось бы на молоденьких девушках, таких, например, как Эмилия, совершенно неуклюже и отвратительно выглядело на располневших светских матронах. И драгоценности были навешаны на них, как игрушки на стоящей в соседней гостиной ёлке. А страусиные перья нелепо торчали из головы и одежды, как у каких-нибудь индейцев. Лизи почти со смехом разглядывала по очереди всех этих представительниц лондонской богемы.
Одна старая дама, однако, очень понравилась Лизи. Она была совсем не похожа на остальных гостей. И отличалась тактом, сдержанностью и каким-то внутренним благородством. Эта дама была одета дорого, аккуратно и вполне современно, но с учетом своих лет. В отличие от остальных присутствующих дам, которые выставляли напоказ все свои неприглядные, по причине возраста и неумеренного питания, части тела. Позже Лизи узнала, что эта дама была из очень знатного рода, и являлась родственницей её Величества самой британской королевы!
Кроме высокомерной лондонской элиты, в особняк приехала родственница мадам Тьери, женщина лет тридцати, со своим мужем и приёмным сыном. Они прибыли издалека, поэтому сначала им было предложено отдохнуть в гостевой комнате, где жила Амалия, когда была больна. Все воспитанницы немедленно заинтересовались сыном этой дамы, и старались как можно чаще попадаться ему на глаза, как бы по делам поднимаясь или спускаясь по лестнице или бегая на кухню. Но этот избалованный высшим светом молодой человек, ко всеобщему удивлению, предпочел им всем общество Амалии. Они столкнулись совершенно случайно в гостиной. Амалия сидела там, потому что не привыкла к большим скоплениям людей. Они пугали её. Тем более что в холле громко играла музыка, а девушка привыкла к тишине. Племянник мадам Тьери случайно зашел в гостиную. Увидев здесь Амалию, он удивился и спросил, почему она сидит тут в полном одиночестве. Они разговорились, и девушка просто сразила молодого человека своей детской непосредственностью и наивностью. Вильям (так звали племянника мадам Тьери) никогда еще не встречал такой простой в общении, и в то же время изящной девушки. Во время их беседы Амалия проявила живое чувство юмора и полное отсутствие наигранности и лицемерия, чем совершенно покорила племянника мадам Тьери.
Наконец, торжественный Рождественского бал был объявлен открытым. Все гости и воспитанницы собрались в холле особняка. Дамы блистали своими нарядами, их дочери жеманно и с деланным равнодушием слонялись туда-сюда. Воспитанницы, по просьбе мадам Тьери, декламировали отрывки из Байрона, музицировали, как какие-то благородные девицы прошедших времен. Все они напоминали Лизи дрессированных зверюшек в цирке. Поэтому бал ей очень быстро наскучил. Тем более что она была очень сильно расстроена отсутствием известий от своих родителей. Лизи было неприятно смотреть на довольные лица гостей, а музыка напоминала девочке о прежних спокойных временах.
Девочка тихонько покинула праздник и поднялась к себе в комнату. Рыжеволосых близняшек на Рождество забрали родители, и девочка сидела одна на подоконнике, как когда-то Фрайни, и смотрела в сумрачную даль парка. Она ни о чем не думала, ей было просто грустно и одиноко. Потом Лизи захотелось выйти на улицу, в этот сгущающийся вечерний мрак. Она даже подумала, что хорошо было бы и вовсе потеряться, или пойти одной в каменоломню. Главное, чтобы подальше от чужой радости и всеобщего веселья.
Надев пальто, Лизи незаметно вышла через дверь кухни на задний двор особняка. Было уже темно, и девочка присела на ступеньки в горьких раздумьях. Ничего хорошего в её жизни уже не будет, один только пансион, в котором она будет жить до глубокой старости. Она забудет свой дом, свое беззаботное детство….Мимо торопливым шагом пробежала взволнованная горничная Аделаида. Увидев Лизи, горничная тут же остановилась, и, чуть не плача, закричала: «Лизи, ты не видела малышку Люси? Она была с нами, в нашем крыле! Мадам поручила нам присмотреть за ней на время бала. Сначала она была у миссис Картман, потом её забрала я. А потом все как-то отвлеклись по своим делам, и Люси вдруг исчезла! Её нигде нет! Мы обыскали все комнаты, даже бегали в особняк, только все напрасно! Что теперь будет?» Лизи не на шутку встревожилась. Внезапно вспомнив, что крошка Люси дружит с Амалией, Лизи вздрогнула. Она тут же предположила, что Амалия могла рассказать малышке про свои приключения на озере и про пещеру. Люси может пойти на озеро и, конечно, утонуть там! Не долго думая, Лизи как ветер ворвалась в холл особняка, где царили покой и веселье. Найдя управляющую миссис Ригли, она, в большом волнении, почти крича, сообщила об исчезновении малышки. Заметив странную суету и увидев тревогу на лице миссис Ригли, к ней подошли сразу несколько дам узнать, что происходит. Управляющая миссис Ригли долго не решалась сказать гостям о новой проблеме. Ведь все обитатели пансиона еще не пришли в себя после недавних страшных событий. А тут вдруг новая напасть! К миссис Ригли торопливо подошла мадам Тьери, всплеснула руками, узнав новость, и в холле тут же поднялась невообразимая суматоха. Кто-то кричал, что нужно срочно звонить в полицию. Кто-то призывал немедленно пойти искать малышку Люси с фонарями и факелами в парке и окрестностях особняка. Для присутствующих в холле гостей всё представлялось в загадочном и таинственном свете. Кроме того, это ведь так весело — пойти бродить с факелами вокруг болота. Как будто ночное сафари, но без тигров. Особенно приятно было бы прогуляться на свежем воздухе после обильного угощения и веселой музыки. Никто из присутствующих и не думал о самой бедной девочке. Всем было интересно лишь очередное развлечение. Однако мадам Тьери тут же запретила гостям выходить из пансиона, справедливо опасаясь, что половина из них обязательно увязнет в болоте, а другая половина свалится с отвесных склонов каменоломни, Она сама отправится искать девочку, а с собой возьмет только садовника, его жену Аделаиду, шофера, и двух воспитанниц, Эмилию и Лизи. Обе управляющие, а также Кира, Марго и Агата должны были остаться в особняке и развлекать гостей, следя при этом, чтобы никто из этих богатых бездельников ненароком не отправился на поиски приключений.
Вооружившись фонарями, участники спасательной экспедиции во главе с мадам Тьери направились к озеру. Они прочесали каждый кустик вокруг озера, но Люси там не нашли. Тогда мадам Тьери отправила садовника в каменоломню, чтобы проверить, не туда ли направилась малышка. При упоминании о каменоломне Лизи вдруг вспомнила о развалинах старой церкви недалеко от дороги, которые серым нагроможденьем встречали её в день приезда в пансион. Ведь отец крошки Люси — священник, и девочка вполне могла направиться к разрушенной церкви, которая напоминала ей о доме и семье. Внимательно выслушав Лизи, мадам Тьери тут же велела ей, Эмилии и шоферу как можно быстрее бежать по дороге к старой церкви. Ведь на улице было очень холодно, дул промозглый декабрьский ветер, и малышка Люси могла насмерть замерзнуть в считанные часы. Все трое, не медля, отправились на поиски, надеясь, что они увенчаются успехом. Потому что в противном случае искать крошку Люси будет уже бессмысленно. Ведь никто не знал наверняка, куда она могла отправиться.
Размахивая фонарями и громко крича, шофер, Лизи и Эмилия добежали, наконец, до старых громоздких обломков церкви. Они, не переставая, звали девочку, но никто не откликался. Тогда было решено обыскать тут каждый камень. Это было крайне затруднительно, поскольку на улице стояла непроглядная темень, и света фонарей не хватало, чтобы охватить всё пространство вокруг. Кроме того, камни стен были очень острыми и скользкими, и пробираясь по ним, нужно было постараться не сломать себе ногу или шею. Поэтому двигаться приходилось очень медленно, и поиски продолжались довольно долго. Лизи уже была готова расплакаться от горечи и бессилия. Она уже представила себе маленькое бездыханное тело малышки, которой никто так и не сумел помочь. И вдруг, совершенно неожиданно, свет её фонаря наткнулся на тряпичную куклу в углу между остатками старых церковных стен. Тут же Лизи увидела и саму девочку. Свернувшись калачиком от холода, Люси спала, положив голову на свой маленький чемодан. Она даже не сразу поняла, что кто-то её аккуратно будит и тормошит. Шофер мистер Картман бережно закутал продрогшую до костей крошку Люси в свое пальто, взял на руки и, очень довольный удачными поисками, понес по дороге в сторону особняка. Люси то просыпалась, то снова погружалась в липкую дремоту. Просыпаясь, она видела только мелькающие в свете фонарей знакомые лица Эмилии и Лизи, которые шагали позади мистера Картмана. Люси радовалась девочкам, и тут же снова засыпала.
Уже в пансионе, согретая и накормленная, Люси принялась деловито рассказывать о своём побеге. Сначала ей было очень интересно в комнатах прислуги. Она осматривала там все, задавая кухарке и Аделаиде миллион вопросов. Но, когда обе женщины занялись своими делами, Люси стало скучно. Она просто поднялась к себе в комнату, собрала вещи, и пошла искать дорогу домой, где её ждал отец, викарий, и мама. Девочка не хотела никого отвлекать и пугать, просто ей стало очень одиноко в самый канун Рождества. Ведь на бал её не взяли, а она очень любила веселиться, любила громкую музыку и очень хотела полюбоваться пышными нарядами гостей.
Большие ворота особняка были распахнуты, и Люси направилась по дороге в сторону далекого Лондона. Однако очень скоро она сильно замерзла, и, увидев большие камни, решила укрыться в старых развалинах. Девочка уснула, и ей постепенно становилось все теплее и теплее. Ей снилось лето, жаркое солнце и маленькие кролики…. Услышав это, все присутствующие в комнате с ужасом переглянулись между собой. Ведь если человек засыпает на холоде, и ему постепенно становится теплее, снится жара, значит, он уже почти замерз до смерти! Крошка Люси едва не погибла там, в развалинах старой церкви! Но, к счастью, все плохое было уже позади. Мадам Тьери велела Люси надеть свое самое нарядное платье, и спустилась вместе с ней в холл. Гости тут же принялись наперебой расспрашивать малышку обо всем произошедшем. Они восхищались её смелостью и угощали сладостями. Мадам Тьери отвела в сторонку приятную старую леди, которая так понравилась Лизи, и о чем-то с ней заговорила. При этом она указывала глазами на малышку Люси, а также на Лизи. Старая дама улыбнулась и утвердительно кивнула головой. Утомленная всеми событиями этого дня, Лизи совершенно не придала значения их разговору и вскоре забыла про то, что видела. Музыка, радостное настроение гостей, много яркого света и блеска заставили её, наконец, на время забыть обо всех печалях.
Через два дня, проснувшись утром совсем одна в большой комнате пансиона, Лизи вдруг увидела у своей кровати маму. Сначала она подумала, что это сон. Девочка снова закрыла глаза и с головой нырнула под одеяло, чтобы этот сон продолжился. Однако голос матери был вполне реальный. Лизи выглянула из-под одеяла, и, к своей огромной радости, поняла, что все происходящее — правда. Мама ласково обняла её, и Лизи окончательно проснулась. «Где вы были, почему не приезжали, почему никто вас не мог разыскать?» — прерывающимся от волнения голосом спросила она. И отец рассказал, что его срочно отправили с посольством на переговоры в другую страну, а мама поехала с ним. Они отсутствовали целый месяц, а вернувшись, наконец, в Лондон, уже хотели было забрать дочь из пансиона. Все шло хорошо. Но, буквально через пару дней после возвращения, проезжая по Лондону, родители Лизи неожиданно попали под сильный налёт. Совсем недалеко от их машины разорвался немецкий авиационный снаряд. Сначала родители Лизи услышали громкий свист, а потом их машину так тряхнуло, что она перевернулась в воздухе и загорелась. Все документы родителей, конечно, сгорели вместе с ней. Отца сильно ранило, и его увезли в госпиталь. Мама была без сознания, поэтому не знала, куда именно его отправили. Она долго искала отца по всем госпиталям, но поиски были безуспешными. Позже она узнала, что причиной тому было ранение отца. Он несколько недель не приходил в себя из-за контузии, и никто не знал, кто он и откуда. Долгое время он был просто неизвестным больным.
Лондонский дом Лизи был наполовину разрушен, жить в нем уже не представлялось возможным. Поэтому мама девочки жила у знакомых в Вестминстере, другом районе Лондона. Найти отца помогла седая дама, знакомая мадам Тьери, которую Лизи должна была видеть на Рождественском балу в пансионе. Совершенно неожиданно мадам Тьери разыскала мать Лизи в её временном прибежище, что тоже было достаточно сложно. Мадам сказала, что может порекомендовать человека, способного помочь в поисках. И посоветовала обратиться к вышеупомянутой даме. Эта замечательная пожилая леди была очень влиятельна и знала многих людей, для которых разыскать пропавшего человека не составляло особых трудностей. Благодаря её связям и удалось, наконец, найти отца. Также некоторое время ушло на восстановление документов, поскольку без них никто не вернул бы девочку обратно родителям.
Лизи слушала и не могла сразу понять и поверить всему, что говорили родители. Но ей это было и не нужно. Достаточно того, что её мама и папа живы, и они вернулись за ней! Не зная, как девочка отнесется к другим важным новостям, мать Лизи вопросительно посмотрела на отца. Тот присел на краешек кровати дочери и, помолчав немного, сказал, что теперь они все вместе будут жить в другом доме. Ведь их родной дом разрушен. Но они нашли очень уютное жилье, даже лучше того, которое потеряли в Сити. Теперь они все вместе будут жить в Вестминстере. Это довольно приятный район, и Лизи найдет себе там много друзей. Кстати, один друг уже ждет её дома. Это непоседа Бадди, которому удалось каким-то чудом спастись из-под завалов. Лизи слушала и не верила своим ушам, столько событий произошло за каких-то три месяца! Она стала распрашивать родителей о своих знакомых девочках, которые жили по соседству, в Сити, и с которыми Лизи любила играть. Неужели они все погибли? Мама ответила, что всех её подруг еще в октябре их родители тоже вывезли из Лондона, следуя настоятельным советам Лизиного отца. Тут девочка вспомнила про Николаса. Она спросила, стал ли он уже генералом, или все еще тренируется в своем учебном лагере? Мама опустила глаза и грустно сказала, что Николас пропал без вести во время одного из налётов на их военно-тренировочный лагерь. Но нужно надеяться на лучшее. Возможно, он жив и тоже лежит без памяти в каком-нибудь госпитале, как отец Лизи.
«Да, и между прочим, отец вашей маленькой Люси тоже нашелся! — желая отвлечь дочку от грустным мыслей, с воодушевлением сказала мама Лизи, — он возвращался с какой-то религиозной конференции, совершенно неожиданно пропал, а потом также неожиданно нашелся!» Лизи с большим любопытством попросила рассказать ей все подробности. И родители, едва сдерживая улыбки, поведали дочери историю о приключениях рассеянного викария. Направляясь из Челси в Лондон, отец крошки Люси решил сократить путь и немного прогуляться на природе. Он попросил остановить автобус недалеко от лондонского предместья, и пошел знакомыми, как ему казалось, тропинками по направлению к городу. Но то ли тропинки оказались неправильными, то ли отец Люси в задумчивости направился не в ту сторону. Так или иначе, он заблудился. Проплутав целую ночь, викарий попал, наконец, в какую-то совсем далекую от Лондона деревню, куда не ходят даже автобусы. В этой деревне его приняли сначала за бродягу; никто не верил, что священники бывают такими грязными, замерзшими и потрепанными. Потом бдительные жители деревеньки почему-то решили, что он шпион, и вызвали полицию. К вечеру того же дня викария забрали в полицейский участок, где, к счастью, всё и прояснилось. Отец Люси нисколько не обиделся на обитателей отдаленной деревеньки. Наоборот, он просил передать им огромное спасибо за бдительность. Ведь иначе он не оказался бы в полиции. А его дочка еще долго бы ждала своего отца. Кстати, викарий тоже должен вот-вот приехать за малышкой Люси, поэтому Лизи, если хочет, может пойти и поговорить с девочкой перед отъездом.
И вот маленькая Лизи Кроуфорд снова сидит на заднем сиденье новой отцовской машины и смотрит в окно. После долгих прощаний с подругами в пансионе, с управляющими, с Аделаидой и миссис Картман, Лизи с родителями выехала, наконец, из ворот особняка. Миссис Ригли уговаривала маму и отца Лизи оставить девочку здесь еще на какое-то время. Ведь Лондон по-прежнему часто бомбили. Но мама заверила управляющую, что скоро они все вместе уедут из Лондона. На время. Отец Лизи уже ищет подходящий коттедж рядом с каким-нибудь небольшим городком. Это немного успокоило заботливую миссис Ригли.
Удивительно, но Лизи было даже немного жаль покидать уютный пансион и всех его обитателей. Ведь здесь они вместе пережили столько радостных и горьких событий! Хотя намного больше Лизи хотелось теперь поскорее увидеть их новый дом и обнять пушистого крошку-терьера Бадди.
Спустя два месяца Лизи и её родители получили приглашение от мадам Тьери приехать и немного погостить в пансионе. Лизи, конечно же, запрыгала от радости и принялась готовить всем подарки. Через несколько дней с огромным волнением девочка встретилась с миссис Ригли, мисс Дуглас, мадам Тьери и всеми остальными. В особняке девочку ждало много прекрасных новостей. С большим удивлением она узнала, что Амалия почти совсем поправилась и, хотя у неё иногда случаются приступы слабости, и она по-прежнему ведет себя как ребенок, это не помешало ей выйти замуж за племянника мадам Тьери. Молодой человек, не раздумывая, попросил у четы Картманов руки их дочери, и они, конечно же, с радостью согласились. Эмилия уехала жить к своим родителям, поскольку больше не дождалась ни одного письма от бакалейщика Барнеби-младшего. Хотя в деревню родне он писал вполне исправно. Эмилия решила, что он забыл её, а родители как раз подобрали для своей красавицы-дочери подходящую партию. Кира Стравински, к огромной радости Лизи, тоже уехала к своим родителям в Америку. Они все это время ни на минуту не забывали о своей девочке, и, как только стало возможно, специально прислали за Кирой гувернантку и шофера. Те должны были сопровождать девочку всю долгую дорогу. Милдред тоже не вернулась в пансион; её отец, скрываясь от полиции, уехал вместе с семьей в далекую Аргентину. В особняке остались только Агата, Марго и коварные рыжеволосые близняшки Камилла и Виталина. Обе девочки, как рассказала миссис Ригли, сами попросились приехать обратно. Поскольку, по словам сопровождавшей их гувернантки, дома Камилле и Виталине не с кем было ссориться, и обеим было смертельно скучно. А в особняке всегда есть чем себя занять, философствовали рыжеволосые непоседы. Тем более, что скоро сюда должны приехать другие воспитанницы. Так что скучно никому не будет. Слушая эти рассуждения, миссис Ригли с тревогой и озабоченностью ожидала приезда новых обитателей особняка. Она по-прежнему тщательно ухаживала за своим розарием. А за цветами в оранжерее с удовольствием приглядывали Агата и Милдред.
Кстати, свои розы миссис Ригли обильно поливала жирной торфяной жижей, которую вместе с садовником привозила в тележке с болот. Вот, пожалуй, и все.
Ах да, конечно. История с погибшим в пансионе много лет назад несчастным белокурым мальчиком до сих пор остается загадкой для полиции.