Первое, что удивило Митю, это сама банька - низенькая, покривившаяся, почерневшая. Она стояла съежившись среди крупных елей; за время, в которое банька состарилась, ели успели вырасти и превратиться в могучие деревья.

Под навесом стоял стол. Сеня и здесь не забыл постучать по нему: дескать, принимай, избушка, гостей.

На месте старого очага развели огонь. Тут же висели таганы, и Митя сказал:

- Не хватает лишь котелочка.

- А если котелка нет, в чем будем варить рябчика?

- Как нет?.. Сколько раз ты твердил мне об охотничьих «неписанных законах».

Пуговицы ватника у Мити расстегнуты, гетры спустились, поля шляпы еще сильнее отвисли. Да и сам он сильно устал. Только похудевшее лицо было веселым, и глаза задорно блестели.

Сеня погладил Буско.

- Отдыхай, дружище, сказал он собаке.- Скоро займусь белками. Поужинаешь.

- А ты на мой вопрос ответь… не унимался Митя. Где, говорю, твои «неписанные законы»? В чем будем варить?

Сеня казался удивительно спокойным и даже чересчур медлительным. Он снял лаз. Ремень, на котором висел в ножнах охотничий нож, туго перетягивал его сукман. Вместо шапки на голове подшлемник. Митя даже расхохотался:

- Леший разберет, на кого ты похож. Пугало какое-то.

- Ты, Митя, болтун, улыбнулся Сеня, и эта улыбка показалась Мите особенно понятной. Думаешь, дрова, которые ты положил в костер, сами к баньке пришли? Попробуй-ка поискать сухие дрова в такую темень! Зажги бересту, посмотрим хозяйство.

В коридорчике баньки они увидели аккуратно сложенную поленницу дров уже не свежей разделки, и не верилось, что дед Матвей обитал здесь всего лишь несколько дней назад. Это был неприкосновенный запас дров, который может сохраняться тут целыми годами, пока не потребуется в исключительных случаях.

- Разве мало бывает у охотников непредвиденных случаев, как, например, у нас, объяснил Сеня. А теперь посмотри вот сюда: здесь должны быть спички или огниво.

Спички и огниво с кремнем лежали на месте.

- Это что такое?- спросил Митя, увидев тут же лоскуток, похожий на коричневую замшу.

- Это трут. Сделан он из березового гриба, сварен вместе с золой, высушен и размягчен. Смотри, какой мягкий. Сейчас попробуем высечь огонь.

Сеня отделил кусочек трута, положил его на краешек кремня, который держал в левой руке, и стал ударять огнивом о кремень. При каждом ударе летели искорки. Трут, очевидно, отсырел и не сразу зажигался. Но вот угодила в него более сильная искра, и он задымил.

- Теперь его надо раздуть… Понял?

- Понял. Дай я высеку огонь.

- Потом будешь практиковаться, сказал Сеня и стал показывать остальное хозяйство. Вот тебе котелок, две ложки, соль. В этом бураке должны быть сухари… Точно: сухари! Ну, что, признаешь «не-писанные законы»?

- Вполне признаю и одобряю, согласился Митя.

Банька была тесноватой. В малюсенькую дверь надо было проходить сгорбившись. Против двери-каменка. Между потолком и полом деревянный настил полок.

- Не скажешь - не черная баня. Вместо окошка - квадратное отверстие, дымоотвод - тоже в стене, только круглый,- удивился Митя.

На стенах были палочки, на спицах большой запас лучины.

- Вот и все заведение. Довольно просто.

Они вышли из баньки и разделили между собой работы: Сеня затопит каменку, снимет шкурки с белок; Митя сходит за водой, ощиплет и сварит рябчика.

Вскоре из дверей и дымохода баньки стал валить густой дым. Его подхватывал разъяренный ветер и, как взбитую шерсть, тут же относил в пушистые ветки елок. На кончике охотничьего тагана повис котелок.

- Помнишь, Сеня, вчера твой дед начал рассказывать про Огненное болото… Ты не спрашивал его после моего ухода?

- А ты как думаешь?

- Тогда расскажи, быстро придвинулся к Сене Митя.- Хотя бы коротко.

Сеня во всем подражал деду. Он сидел на обрубке, заменяющем табурет, и при свете костра не спеша снимал беличьи шкурки. У ног его лежал Буско, ожидая обещанный ужин.

- Тебе хочется знать про Огненное болото?- спросил Сеня и встал.- Поди-ка сюда,- и он направился к баньке.- Посмотри на дверь. Видишь,, состругано здесь? Здесь смолой был намалеван крест. Это дед уже при мне его состругал. Мой прадед нарисовал, чтобы от баньки нечистую силу отогнать.

- Очень забавно, - воскликнул Митя, думая о том, какое это имеет отношение к Огненному болоту. Он вошел в баньку, чтобы посмотреть, как горят дрова в каменке.

Дрова пылали жарко. Даже в просветы между булыжниками прорывались язычки пламени. Вся банька была заполнена густым и горьким дымом. Митя чуть не задохнулся. Он подбросил дров и поспешил выйти.

- Не понимаю, как мы будем ночевать,- сказал он Сене.

- Быстро разочаровался,- пошутил Сеня и попросил Митю помочь ему набивать патроны.

- Ну, а про Огненное болото… расскажешь?- напомнил Митя.

Сеня нажал на рычажок машинки, которой вставляют пистоны, проверил гильзу добротно ли получилось, и начал рассказывать.

- У сестры нашего деда была кума, а у этой кумы - сын, Петр, отчаянная голова. Все побаивались его. Ну, вот, пошел раз этот Петр на охоту к Огненному болоту. Не хотел верить старикам, что в болоте этом всякая нечисть живет, что даже видать огни их жилищ.

- Жилища и огни!..- засмеялся Митя.

- Ты не смейся,- одернул его Сеня,- огни бывают от горения метанового газа, например, это давно известно. А дворцы возникали в воображении суеверных людей. Понятно?

- Немножко.

- Коли так, слушай дальше. Пробыл Петр на охоте недели две. Потом выпал первый снег. Пора уже домой возвращаться. Мать ждет - не дождется. И вдруг в одну из ночей, уже под утро, кто-то стал сильно стучать в двери. Мать вышла и спрашивает: «Кто там?» «Это я, тетушка,- отвечает ей мужской голос. Открой скорее. За мной гонятся жители Огненного болота». Мать узнала сына и открыла двери. Петр стоял на крыльце в одной рубашке и босой. «Кормилец мой, что с тобою?»- испугалась мать. А сын ей: «Ты меня подальше схорони. За мной гонятся». Глаза Петра круглые, лицо землисто-черное, только ноги, как у голубя, красные,- не шутка бежать по снегу от самого Огненного болота! Мать поняла: сын её сошел с ума. Она завела его в дом, стала успокаивать ничего не помогло. Петр лишился памяти, а через несколько дней умер.

- А его собака? Одежда? Добытые им шкуры?- спросил Митя.

- Говорят, никто не пытался узнать, что произошло с ним.

- Как жили люди! воскликнул Митя, больше всего его возмутило безразличие односельчан к судьбе человека.- Если б такое случилось в наше время, всех на ноги подняли бы, пошли бы по следам Петра, все разузнали бы.

Сеня подошел к костру. Он попробовал варево и протянул ложку Мите. Суп получился вкусным.

- Справим баньку будем кушать.

- С удовольствием,- согласился Митя.- А то я, знаешь, порядком проголодался.

Дыму в баньке было уже мало. В каменке золотились раскаленные угли, от них подымались кверху голубые ленты угарного газа, но скоро и его не будет. Тогда можно закрыть все отверстия, и тепло согреет стены, потолок, пол.

Ветер стал понемногу ослабевать. Друзья заметили это уже во время ужина. Они сидели под навесом. На столе дымился суп из рябчика. ~

- Кажется, теплее становится.

- Это тебя, Митя, суп согрел. Меня тоже холод начинал пробирать, а теперь чувствую кругом согревается.

Молодые охотники ели с большим аппетитом.

Сеня Майбыров был немного поэтом. У него полная тетрадь собственных стихов, некоторые из них даже помещены в школьном рукописном журнале.

Сеня вдруг призадумался. Его лицо, освещенное пламенем костра, было возбуждено. В нем теперь бушевало такое сильное чувство, что для выражения его нужны были какие-то другие, необыденные слова. И он отыскал их в стихах Пушкина:

Митя смотрел на Сеню, затаив дыхание. Он, конечно, и раньше знал о том, что Сеня пишет стихи, но об этой заветной мечте своего друга - быть хорошим поэтом Митя не знал.

Сеня пристально посмотрел в лицо товарищу и как бы опомнился.

- Ты вот что, сказал он ему, об этом никому. Хвастать еще рано.

Банька согрелась быстро, и когда юноши зашли в неё, их окутало сухим и приятным теплом. Света лучины было достаточно, чтобы раздеться и постелить одежду на полок.

- Все снимай, Митя, все. В одной рубашке останься.

- Неужели в одной рубашке можно будет спать?.. А я думал придется всю ночь мучиться.

- Не надо так плохо думать о наших предках. Они, конечно, были темными, но соображать умели.

- Честно говоря, об этом я не думал… Когда топилась каменка, было так дымно…

Сеня растянулся на своем сукмане..

Митя тоже лег на свой ватник.

- Очень жаль,- сказал он, что с нами нет деда. Он бы нам рассказал о чем-нибудь. . И тут же спросил, глядя на догорающую лучину:- Новую зажечь?

- Не надо.

Лучина была воткнута между камнями в передней части каменки. Сеня смотрел, как торопливо пожирал ее огонек, как затем замигал он между камнями, оставив раскаленный уголек, и как уголек этот, постепенно тускнея, продолжал освещать глянцево-черные стены.

В темноте еще больше чувствовалось тепло. Оно окутывало усталые руки, ноги и все тело так нежно и легко, будто кто-то невидимый опускал над юношей теплое одеяло. Шум леса проникал сюда приглушенно и, казалось, где-то далеко стоит старая мельница и через ее плотину монотонно падает вода.

- Знаешь что, Сеня,- нарушил молчание Митя, к рисункам, которые я буду помещать в школьной стенгазете и в нашем рукописном журнале, ты будешь писать стихи. Согласен?

- Это можно,- согласился Сеня.- А теперь будем спать.

- Не возражаю, - Митя повернулся на живот, но через минутку приподнял голову,- Хорошо бы попасть завтра к Огненному болоту.

Сеня не ответил, и Митя замолчал. А уж через минуту дыхание Мити стало ровней и спокойней. Сеня ощущал, как друг его постепенно засыпает, как все сильнее прижимается он к полоку. Кажущийся шум плотины стал отдаляться.

«Вот так и жили наши деды и прадеды: днем охотились, а ночью спали. А придут домой - то же самое»,- уже сквозь сон как будто услышал Сеня. Почему же только услышал?.. Дед Матвей сам здесь. Он сидит возле каменки в одной рубашке и курит трубку.

«Годы чередовались годами, века - веками, немногое менялось в жизни охотников».

Повествование деда ровное, в его старческом голосе слышен шум леса и журчанье ручья, будто устами старого охотника разговаривает сама тайга.

«Скажи, дедусь,- спрашивает Сеня,- что они знали?»

«Знали все, что нужно было знать простому охотнику. Умели читать грамоту леса, мастерски делали ловушки на зверей и дичь, искусно промышляли. Этим заработком погашали долги купцу и кулакам, этим же платили налоги, а что оставалось, несли в кабак».

«И это все?»

«Почему же все. Надеялись на лучшие времена, верили и ждали…»

Дед вдруг рассмеялся:

«Чудак ты, чудак!.. Хочешь спросить, почему раньше охотников не избирали в депутаты, почему они знали только грамоту леса, а не смотрели кинокартины, спектакли, не освещали дома электрическим светом?.. В чьих же руках власть была?.. Чудак ты, чудак?..»

Кто-то потрогал двери баньки. Дед Матвей куда-то исчез. Сеня проснулся. Это Буско просился к своим молодым хозяевам. Сеня послушал лай собаки, встал и открыл двери.

На улице ветер совсем стих. Из темноты густо падали хлопья первого снега.