Российский читатель знает о современной китайской литературе крайне мало. В период «большой дружбы» между СССР и КНР государство спонсировало переводы «прогрессивных» китайских авторов. Даже после охлаждения отношений в 1960-х на русский язык наряду с классикой переводились произведения писателей XX века. Однако в 1990-е годы переводы с китайского практически прекратились. Интерес к китайской литературе был реанимирован лишь в 2000-е, и то благодаря появлению первых лауреатов Нобелевской премии по литературе, пишущих по-китайски. В 2000 году премию получил живущий во Франции писатель Гао Синьцзянь, чьи работы в КНР после событий на площади Тяньаньмэнь до сих пор находятся под запретом. Через десять лет премию получил Мо Янь, романы которого сейчас широко публикуются на русском языке. Между тем Мо Янь — лишь один из плеяды ярких авторов китайского авангарда, пользующихся большой популярностью не только в Китае, но и на Западе. Не менее важна для новой китайской литературы фигура Юй Хуа — провокатора, экспериментатора, мастера «жестокого рассказа».
Юй Хуа родился в 1960 году в Ханчжоу, недалеко от Шанхая. Оба родителя писателя были врачами. В восемнадцать лет он окончил школу и попытался поступить в высшее учебное заведение (это был первый набор студентов после «культурной революции»), но провалился на экзаменах. Впоследствии он стал стоматологом — позже в интервью Юй Хуа признавался: «Открытый рот — одно из самых отвратительных зрелищ во всем мире». Он начал писать в конце восьмидесятых.
Уже в ранних произведениях был намечен круг тем, важных для Юй Хуа: немотивированное насилие, жестокость, становление индивидуального сознания и власть судьбы. Первым рассказом, сделавшим ему имя, стал «Выходя на дорогу в восемнадцать». Высокую оценку получили и позднейшие рассказы и повести (в начале 2000-х они были объединены в сборники «Мирские дела словно дым», «В своем роде реальность» и «Кровавые цветы сливы»).
Ранние рассказы и повести Юй Хуа насыщены описаниями повседневного насилия, жестокости и убийств, которые подавались в такой холодной и отстраненной манере, что казались макабрическими. В повести «В своем роде реальность» (1987) он описывает убийство младенца его четырехлетним двоюродным братом, как если бы речь шла о кошке, убивающей мышь или птицу из озорного любопытства. Озабоченность проблемой насилия сочетается с повышенным вниманием к сфере телесного: персонажи часто лишены духовного измерения, представлены в виде наборов психических реакций. Герои живут в атмосфере полной отчужденности от общества; они не проявляют эмоций, чужды этике и действуют как автоматы. Повышенное внимание к насилию и смерти сам Юй Хуа оправдывает врачебным прошлым и тем, что долгие годы жил напротив морга. Но многие особенности его прозы близки общекитайскому литературному тренду второй половины 1980-х и роднят его с другими представителями китайского авангарда.
В начале 1990-х у Юй Хуа выходят три больших романа: «Крики в моросящий дождь» (1992), «Жить!» (1993) и «Как Сюй Саньгуань кровь продавал» (1995) — Писатель меняется: теперь на читателя смотрят живые люди, столкнувшиеся один на один с историей Китая двадцатого века, полной трагедий и резких поворотов. Так, фоном романа «Жить!» становятся события «культурной революции» и «большого скачка», беспощадно отбирающие у героя детей: его сын «отдает кровь» по призыву партии, дочь умирает в родах, потому что единственный в больнице врач жестоко избит хунвэйбинами и не в силах помочь ей. Герой романа «Как Сюй Саньгуань кровь продавал» решает свои проблемы единственным способом — сдает кровь. Простак, олицетворяющий миллионы ему подобных, ценен лишь кровью, которую можно из него высосать. Других путей заработать у нищего маргинала в китайской сельской глубинке просто нет. И этим объясняется появление в современном Китае сотен деревень, зараженных СПИДом.
За «Как Сюй Саньгуань кровь продавал» Юй Хуа получил в 2004 году премию крупнейшей американской сети книжных магазинов Barnes Noble, а роман «Жить!» принес автору французский орден Искусств и литературы и итальянскую премию Гринцане Кавур. В 2002 году он первым из китайских писателей получил по совокупности трудов премию Джеймса Джойса.
Роман «Братья» — четвертая книга Юй Хуа, выход которой растянулся на два года (2005–2006). Для автора он стал самым коммерчески успешным произведением, разошедшимся в Китае миллионными тиражами. Это одно из наиболее масштабных исторических полотен из тех, что успели появиться в КНР за последние годы. Через призму семейной драмы героев и их родителей роман отражает всю историю Китая второй половины XX века.
Рисуя взаимоотношения двух сводных братьев, живущих в небольшом поселке Лючжэнь под Шанхаем, Юй Хуа показывает путь страны из коммунистического прошлого с ужасами «культурной революции» в не менее страшное капиталистическое настоящее «лихих 90-х по-китайски». Пожалуй, только роман нобелевского лауреата Мо Яня «Устал рождаться и умирать», вышедший в свет в 2006 году, одновременно со вторым томом «Братьев», сопоставим с этим произведением по ширине замысла и яростному безумию фабулы (герой, расстрелянный в ходе земельной реформы 1950 года, продолжает бесконечно перерождаться в животном обличье). Оба произведения повествуют об одном и том же времени, но — разными языками.
Через восприятие главного героя «Братьев», сначала простого паренька по кличке Бритый Ли, а потом миллионера, показана анархия 1970-х, дикий капитализм 1980-х и подавленность 1990-х. Один и тот же человек в современном Китае успевает побыть в шкуре нищего подростка, плачущего над телом отца, забитого хунвэйбинами, неунывающего деляги и главы инвалидной артели и даже организатора Всекитайского конкурса красоты среди девственниц — причем конкурс превращается в раблезианский карнавал, где продажны все и вся, от девственниц до судей. Жизненные перипетии обитателей китайской глубинки сдобрены изрядной долей юмора, карнавального шутовства и описаны с той простодушной интонацией, что была намечена еще в первых романах Юй Хуа. А злой, соленый социальный гротеск помогает выстроить художественный мир, где смешиваются реальность и абсурд.
Не теряя канву грандиозного летописания, «Братья» не устают высмеивать современное китайское общество, единственной объединяющей ценностью которого оказывается безудержное стремление к статусу, деньгам и сексу. Богом забытая Лючжэнь становится уменьшенной моделью всего Китая, а каждый из двух братьев — героем своего времени, символизирующим проигравших и выигравших в эпоху «первоначального накопления капитала». Словом, «Братья» — уникальная притча про то, из чего прорастает сегодняшний Китай, показанная сквозь любовь-ненависть двух братьев, не поделивших женщину и жизненную дорогу.
Произведение Юй Хуа сочетает откровенный натурализм и высокую, почти шекспировскую, трагедию. Многое из описываемого Юй Хуа будет интуитивно понятно российскому читателю, ставшему свидетелем не менее грандиозных исторических потрясений. «Русский след» забавным образом мелькает в начале и конце книги в виде навязчивой идеи Бритого Ли стать космическим туристом на МКС и овладеть русским языком. Перечитывая отдельные сцены «Братьев», например, «допрос» нашкодившего подростка сотрудниками поселковой милиции с требованием подумать, «все ли он сообщил органам», или историю превращения местной литературной звезды в удачливого пиар-менеджера, испытываешь смутное дежавю и невольное удивление от того, насколько неожиданно аукаются они с нашими реалиями.
В Китае противоречивый роман был неоднозначно принят критикой. Почти сразу после публикации в свет вышел трехсотстраничный сборник критических статей «Выдирая зубы Юй Хуа» (2006). Авторы сборника бросали писателю упреки в стремлении угодить вкусам публики, чрезмерном увлечении насилием и сексом и, наконец, «низкопробности» и «нереалистичности». Если отдельные части «Братьев» покажутся сродни телевизионному «мылу» с его сентиментальностью и погоней за сенсациями, не стоит забывать, что сама фактура китайской реальности выглядит порой фантазией ретивого сценариста.
Один из прототипов Бритого Ли китайский миллиардер и филантроп Чэнь Гуанбяо, по его собственному признанию, до десяти лет даже «не пробовал мяса». Его брат и сестра умерли от голода в годы «культурной революции». В одиннадцать Чэнь занялся бизнесом — продавал воду односельчанам, зарабатывая в день по 0,3 юаня (примерно два рубля), что составляло около половины средней заработной платы взрослого в то время. В тринадцать он начал торговать замороженными продуктами. Первое свое состояние Чэнь заработал в 1990-е годы, когда запатентовал и продал собственное изобретение — «аппарат для зондирования и лечения болезней при помощи воздействия низкочастотного излучения на точки акупунктуры уха». На волне увлечения традиционной медициной и психотерапией, аппараты с загадочным принципом действия расходились на ура. Уже в начале 2000-х Чэнь оказался вовлечен в снос строительных объектов и, узнав, что существует возможность перепродавать их конструкции как металлолом, получил значительную финансовую прибыль. Его успех привел к созданию большой частной компании по переработке строительных отходов, принадлежащей лично Чэню. Став «королем мусора», он превратился в миллиардера и завсегдатая нью-йоркских ресторанов, регулярно жертвующего значительные суммы на благотворительность. История Чэня, чья некоммерческая деятельность в равной степени является и помощью нуждающимся, и эффектной саморекламой, весьма показательна для китайского общества последних десятилетий.
При всей озабоченности проблемами дня сегодняшнего роман «Братья» растет из многовековой китайской традиции. Кажется, эпизодическая структура текста, сочетание карикатурности с искренним реализмом, пошлости с острой сатиры — все это уходит корнями в классические китайские романы, к примеру «Путешествие на Запад» (XVI в.). Бритый Ли кажется порой выходцем из средневекового сказа, новым воплощением Царя обезьян — ловкачом, устраивающим дебош за дебошем, чтобы потешить собственное эго. Любовный треугольник, возникающий между Ли, его сводным братом и красавицей Линь Хун, напоминает отношения трех центральных персонажей другого классического романа — «Сна в красном тереме», написанного в XVIII веке.
В то же время это произведение в высшей степени актуально и написано столь осязаемыми образами, что так и просятся на киноэкран. Однако в отличие от романа «Жить!», экранизация которого принесла автору мировую славу, а режиссеру Чжан Имоу Гран-при Каннского фестиваля (1994), фильм «Братья» вряд ли может быть снят в обозримом будущем. Слишком болезненно и правдоподобно описан в романе современный Китай.