В Аньпинчжэне «пять мышей» совершают справедливое дело. В Мяоцзяцзи двое благородных делят серебро

Уже наступила пятая стража, когда Чжань Чжао выбрался из сада и пришел домой. Он потихоньку прокрался в комнату, лег спать, а с самого утра отправился к ямыню посмотреть, что там происходит.

У ворот ямыня был привязан вороной конь, неподалеку сидел на циновке здоровенный парень, с хлыстом, в котором Чжань Чжао сразу признал Сян Фу.

Как только Сян Фу вскочил в седло и поскакал, Чжань Чжао бегом пустился за ним и бежал, пока Сян Фу не остановил коня, до самого Аньпинчжэня. Здесь он вслед за Сян Фу вошел в кабачок, стоявший слева от дороги, и занял столик у северной стены. Сян Фу сел у южной.

Чжань Чжао уже успел осушить несколько чашек вина, как вдруг у западной стены заметил старика, сидевшего неподвижно, словно изваяние. Вскоре появился еще один посетитель: совсем молодой военный, с виду умный и проницательный.

— Брат Бай! — воскликнул Сян Фу, вскочив со своего места, — давненько мы с тобою не встречались.

— Да, брат Сян, давненько, — откликнулся военный, отвечая на приветствие.

— Целых три года, — продолжал Сян Фу. — Никак не соберусь навестить твоего батюшку. А брат как поживает?

Военный нахмурился и ответил со вздохом:

— Мой брат покинул этот мир.

— Ну и дела! — вскричал Сян Фу. — А какой был человек! Жаль, очень жаль!

А молодой военный, да будет вам известно, был не кто иной, как Бай Юй-тан, один из пяти справедливых, по прозвищу Золотоволосая Мышь.

Пока они беседовали с Сян Фу, в кабачок, плача и причитая, вошел тощий старик в рубище.

Бай Юй-тан подошел к нему:

— Что за беда стряслась с вами, почтенный?

— Ох, господин, тяжко говорить об этом! — воскликнул старик. — Я задолжал хозяину, и в счет долга он требует у меня дочь. Ни мольбы, ни слезы не помогли! Затупитесь за меня, господин!

— Сколько ты задолжал? — спросил Бай Юй-тан.

Тут в разговор вмешался старик, сидевший у западной стены.

— Он занял у меня пять лян, за три года набежали проценты, всего получилось тридцать пять лян.

— На пять лян — тридцать лян процентов?! Неплохо! — холодно усмехнувшись, сказал Бай Юй-тан и обратился к слуге: — Отвесь тридцать пять лян! — Затем повернулся к старику, сидевшему за столом. — У вас есть долговая расписка?

— Есть, есть! — засуетился старик. Он вытащил из-за пазухи бумагу, отдал ее Бай Юй-тану, а взамен получил серебро.

— Не выпьете ли со мной чашечку вина, почтенный? — окликнул Чжань Чжао старика в рубище, когда тот направился к выходу.

Старик долго отказывался, но потом принял приглашение.

— Что за человек сидит у западной стены, тот, с которым вы сейчас толковали? — спросил Чжань Чжао.

— Это Мяо Сю из селения Мяоцзяцзи. Делает все, что ему заблагорассудится: обижает соседей, берет двойные проценты. И все потому, что сын его Мяо Хэн-и служит в ямыне правителя округа. Вот я и попался к нему в сети.

Немного погодя Чжань Чжао расплатился и покинул кабачок.

Вечером он переоделся и пробрался в усадьбу Мяоцзяцзи. Гостиная была ярко освещена. Храбрец притаился под окном и стал слушать.

Мяо Сю разговаривал со своим сыном.

— Откуда у тебя столько денег? Я вот старый долг и то с каким трудом вернул, а ведь всего тридцать пять лян.

— Это уже с процентами, — улыбнулся сын, — а я никому ничего не одалживал и получил триста лян!

— Как это ты сумел?

— Вчера господин Пан Юй велел Сян Фу убить Бао-гуна, который едет проверять, как оказывают голодающим помощь. Но на всякий случай господин решил тайно уехать в столицу через Дунгаолинь и переждать, пока закончится дознание, а мне велел укрыть пока в монастыре Гуань-инь похищенную им девушку по имени Цзинь Юй-сянь, а потом переправить ее в столицу. Все расходы господин Пан Юй обещал оплатить, но эти триста лян я получил не от него, а от моего начальника.

Не успел Чжань Чжао подумать, что бесчестные люди всегда заодно, как неподалеку показался человек, похожий на Бай Юй-тана. Опасаясь быть замеченным, Чжань Чжао быстро взобрался на крышу, лег на самый край и стал смотреть вниз. Вдруг в зал вбежала служанка:

— Господин, беда! Госпожа пропала!

Мяо Сю с сыном бросились в женские покои, а Чжань Чжао спустился с крыши и проник в зал. На столе лежало шесть слитков серебра и небольшой сверток.

Три слитка Чжань Чжао прихватил с собой, осторожно выскользнул из зала и через заднюю садовую калитку покинул усадьбу.

Чжань Чжао не ошибся, предположив, что видел здесь Бай Юй-тана. Бай Юй-тан же, в свою очередь, заметил, как Чжао взбирался на крышу, и был восхищен.

В это время жена Мяо Сю как раз шла в отхожее место в сопровождении служанки, которая несла фонарь. Выбрав момент, когда служанка отлучилась, Бай Юй-тан выхватил кинжал и подскочил к женщине:

— Закричишь — убью!

Он заткнул ей рот лоскутом и двумя взмахами кинжала отсек уши. Потом затолкал женщину в закром для зерна, а сам спрятался неподалеку и стал наблюдать. Служанка вернулась, увидела, что госпожи нигде нет, и бросилась в зал к хозяину. Хозяин поспешил в женские покои, а Бай Юй-тан проник в зал, взял со стола оставшиеся три слитка серебра и покинул усадьбу.

Между тем Мяо Сю с сыном зажгли фонари и отправились на поиски. Когда проходили мимо закрома, услышали приглушенный стон. Открыли крышку и увидели окровавленную женщину с тряпкой во рту.

Мяо Хэн-и бросился в зал. Серебро со стола бесследно исчезло.

Если вам интересно узнать, что было дальше, прочтите следующую главу.