В Оноре Миши Ковальчука хватились не сразу. На другой день, после того как он ушел из села, с районного сбора пионервожатых возвратилась домой Мишина одноклассница Нина Светлова.
Они с Мишей дружили, и поэтому Нину удивило, что он не вышел ее встретить и даже не пришел узнать про сбор.
Сначала Нина немного обиделась, но потом забеспокоилась, уж не заболел ли он.
Когда Нина подошла к Мишиному дому, то первое, что бросилось ей в глаза, был большой замок на дверях и заложенный за накладку листок белой бумаги.
Нина достала из-за накладки листок и развернула его.
Это была коротенькая записка: «Не ищите меня. Прощайте. Миша Ковальчук — Атаманыч».
У Нины дрогнула рука, тревожно забилось сердце. Она смотрела то на замок, то на записку.
«Что же случилось? Куда делся Миша? И почему он написал «прощайте»?»
Нина давно уже приметила, что Миша в последнее время стал какой-то странный, всех сторонится и о чем-то все время думает.
А Миша действительно переживал трудные дни.
Шли летние каникулы; онорские ребята ходили в походы, с утра до вечера пропадали на реке, иногда устраивали концерты самодеятельности в клубе.
Раньше во всех этих затеях Миша был первым заводилой, но после гибели отца и смерти матери он очень переменился. Теперь ему часто хотелось остаться одному. Он одиноко бродил по лесу или уходил на берег Онорки, садился на большой прибрежный камень и подолгу смотрел в стремительно мчащуюся мимо него воду.
Все соседи принимали близко к сердцу судьбу осиротевшего мальчика. Одни считали, что лучше всего ему устроиться в детдом, другие звали жить к себе. И мать Нины, тетя Наташа, тоже говорила не раз: «Поживи, Миша, у нас. Хотя бы до окончания школы, а там видно будет».
Но Миша не мог себе представить, как он будет из школы после уроков возвращаться не домой и его будет встречать не мама, а кто-то другой… И от этих мыслей ему становилось еще грустнее.
В книгах, газетах Миша часто читал о мальчиках — его ровесниках, воюющих в рядах Советской Армии, героических бойцах, отважных разведчиках. Прочел он и про ленинградца Александра Полетаева… Вот тогда-то и зародилась у него мысль добраться до подполковника Урманова, упросить командира полка, чтобы он взял его в армию.
С каждым днем намерение Миши крепло все более и более.
В Оноре у него было много друзей, но самым близким другом была Нина — с ней он делился своими мыслями и планами. А об этом своем замысле он не сказал даже ей.
Нина стояла перед запертой дверью с запиской в руке и растерянно переводила взгляд с записки на замок. Потом, зажав записку в кулаке, побежала домой.
— Нина, что с тобой? — встретила ее мать встревоженным вопросом.
— Миша… Атаманыч… — дрожащим голосом ответила Нина.
— Что с ним? Что случилось?
Нина протянула матери записку.
Тетя Наташа пробежала глазами по строчкам раз, другой и пристально поглядела на дочь.
— А тебе он ничего не говорил?
— Нет. Он последнее время почему-то прятался от всех и что-то скрывал. И от меня тоже…
Тетя Наташа тихо охнула и еще раз прочитала коротенькую записку.
— «Прощайте»… — задумчиво повторила она. — Что же это значит?.. Неужели?..
Дрожащими руками тетя Наташа свернула записку и быстро сказала дочери:
— Нина, я пойду в сельсовет, а ты собери ребят, и пройдитесь по тем местам, где чаще всего бывал Миша. Да расспроси всех, может быть, кто-нибудь что-нибудь знает.
Первым делом Нина побежала к Ване Крутикову, с которым Миша недавно ездил в Александровск к Ваниному дяде.
Но Ваня тоже ничего не знал.
До позднего вечера ребята бродили по берегу Онорки, по лесу, звали Мишу и, лишь когда уже стало совсем темно, грустные и расстроенные вернулись домой.