Тук! Тук!

— Ой, мама, не буди меня, сегодня же воскресенье! — Хуршид очень не хотел вставать.

Тук! Тук!

Хуршид приоткрыл один глаз: никого… Приоткрыл другой: тоже никого… Привстал и только тогда увидел: это в окно заглядывает и стучит Белый мальчик — Акбала.

— Ура!

Хуршид так обрадовался, что прямо босиком бросился на улицу. Но в дверях его перехватила бабушка.

— Куда в таком виде? Неумытый, не позавтракав! А ну иди умываться!

Пришлось покориться.

Хуршид быстро плеснул в лицо водой, так же быстро съел кусок лепешки, запив ее молоком, и выбежал на улицу.

На улице не было никого.

Хуршид чуть не заплакал:

— Видишь, бабушка, это он из-за тебя ушел.

— Кто это — он? — удивилась бабушка.

— Акбала! Белый мальчик!

— Подумаешь, — сказала бабушка. — Мало ли на нашей улице мальчишек. Ушел Акбала, придет Равшан, уйдет Равшан, придет Шавкат.

— Ну да!

Бабушкины слова нисколько не утешили Хуршида. Во-первых, и Равшан, и Шавкат — оба они еще спят, во-вторых, с Шавкатом он вчера поссорился, а в-третьих, он так давно не видел Акбалу, который был, наверное, сильно занят в последние дни, что представить себе не мог, как это Акбала его не дождался?

А может, Акбала в саду? Может, он там ожидает?

Хуршид со всех ног бросился в сад и на этот раз, к счастью, не ошибся, На самой верхушке тонкого персикового дерева повисло нежное белое облачко — ну точно, это Ойкыз! А раз она здесь, должен быть рядом и братец.

— Акбала! — крикнул он.

Белое облачко весело шевельнулось.

— Акбала!

Другое облачко, дыша прохладой, опустилось на траву и превратилось в Белого мальчика.

— Почему не приходил долго?

— Я уже не маленький, — ответил Акбала (он и правда подрос за это время). — Я теперь часто помогаю маме.

— Но сейчас-то у тебя есть время?

— Ага. Лето кончается, работы теперь меньше. Вот мы с Ойкыз и отдыхаем, к тебе прилетели.

И пожаловался:

— Глупая Ойкыз обожгла себе ногу.

— Как? — удивился Хуршид. — Она же облачко! Она же состоит из водяных капель и пара. Как может обжечься облачко?

— А там был сильный лесной пожар, — объяснил Акбала, махнув рукой в сторону севера. — В лесу отдыхали люди, наверное, не самые хорошие люди. Они шумели, пели песни, набросали везде бумаги, бутылки, консервные банки, затоптали много лесных цветов, жгли костры, пугали зверей. Дедушка Гром — знаешь, какой он горячий, — увидел все это и рассердился. Как выскочил на крыльцо, как махнул рукавами! И из правого молнии, и из левого. Гром, вспышки — просто ужас, Хуршид! Лес загорелся, а Ойкыз, глупая, испугалась за тех людей и опустилась совсем низко, вот пламя чуть и не превратило ее всю в пар. Так бы ее и рассеяло по миру…

Да ладно, — махнул он рукой на Ойкыз, так и обнимавшую верхушку деревца. — Пошли лучше к нам, поиграем вместе, А хочешь, поиграем здесь. Сегодня у нас много свободных сестриц и братцев.

— А где они?

— Да вот же! — Акбала свистнул, и с неба одно за другим стали опускаться легкие облака, сразу превращаясь кто в птицу, кто в зайца, кто в дракончика. И все они дружно кричали:

— В прятки! В прятки!

А облачный петушок важно заявил:

— Пусть Хуршид нас ищет.

И крикнул:

— Закрой глаза! Слышишь, Хуршид?

Все облачные птицы и звери сразу разбежались по саду. Хуршид закрыл глаза, сосчитал до десяти и крикнул:

— Иду искать!

Открыл глаза, осмотрелся. Забавно. В саду вроде никого нет, а все равно кажется — вот за кустом промелькнул заяц, а вот пробежала газель… Только откуда зайцы и газели в их старом саду?

— Это ты, Акбала! — крикнул он, указывая пальцем на мелькнувшего за кустом зайца.

И не угадал.

— Нет, ты вот, Акбала! — крикнул он, указывая на скользнувшую за персиковыми деревьями тень.

И опять не угадал.

Наверное, это могло длиться долго, уж очень умело прятались в саду облака, но из-за деревьев вдруг с плачем выскочила Ойкыз. Она была сейчас самой обыкновенной девочкой и, как самая обыкновенная девочка, размазывала по лицу слезы.

— Что такое? — появился рядом и Акбала.

— Что случилось? — закричали другие облачные сестры и братья.

— Это все Карабай, это все Черный мальчик, — всхлипывала Ойкыз. Мы прятались с ним за кустом, над нами всегда прохладно, вот к нам и прилетела ласточка, а Карабай — он такой, он взял и проглотил ее!

— Ласточку!

— Ага… Ласточку… — еще сильнее зарыдала Ойкыз. — А мне ее жалко… Она привыкла жить под Солнцем, а внутри у Карабая сыро и холодно…

— А ну идем искать Карабая!

Но сильно искать его и не пришлось. Довольный Карабай так и лежал под кустом и даже напевал какую-то песенку. Увидев, что братья и сестры, а с ними Хуршид, окружают его, он попытался всплыть и удрать, но Акбала успел ухватить его за ногу.

— А ну, где ласточка? Зачем ты проглотил ласточку?

— Какую ласточку? — захныкал хитрый Карабай. — Не видел, не слышал никакой ласточки!

— Обманщик! — закричала Ойкыз. — Ты на моих глазах проглотил бедную птичку!

— А-а-а… Ты об этом… — Карабай, увидев, что сестры и братья настроены весьма решительно, решил все же вывернуться. — Я ее вовсе не проглотил… Просто я с ней так играю…

— Нет уж, — твердо сказал Акбала, — ты давай выпусти ласточку, а играть, если хочешь, будешь с нами.

— Подумаешь… — Карабай неохотно зевнул, и из его круглого рта вылетела ласточка. Она так продрогла в сыром тумане, что ее всю трясло, она чихала и кашляла.

— Совсем, совсем замерзла, — пожалела ее Ойкыз. — Лети ко мне, я прижму тебя к груди.

— Не надо, Ойкыз, — попросил Акбала. — Мы же облака, мы всегда прохладные. Давай лучше попросим солнечного зайчика…

И он крикнул:

— Нурджон!

— Я здесь!

По лицу Акбалы промелькнул солнечный зайчик.

— Пожалуйста, Нурджон, погрей ласточку, она, бедняжка, совсем замерзла.

Солнечный зайчик, теперь уже не зайчик, а настоящий солнечный луч, упал на ласточку и в одно мгновение обсушил ее перья. Взмахнув крыльями, птичка стремглав взмыла в воздух. А солнечный луч пошел в восторге плясать по листьям, по пляшущей в арыке воде, прятаться за деревья и вновь вспыхивать перед Хуршидом. Это было так шумно и так весело, что сам дедушка Солнце не выдержал и развел руками облака, чтобы взглянуть, куда это запропастился его внучонок и кто это так шумно ведет себя в саду?

— А-а-а, вон ты где!

День кончался, и дедушка Солнце уже хотел спать. Акбала как самый старший обнял Хуршида:

— Видишь, как мы хорошо поиграли, но на сегодня хватит. Беги домой, а то сейчас станет совсем темно.

И правда, Солнце скрылось за горизонтом, небо потемнело, и на нем вспыхнуло много звезд. Они мерцали и приплясывали от нетерпения. Они видели, что далеко-далеко, так далеко, что Хуршид снизу этого не видел, медленно взбирается на небо бабушка Луна. Они боялись, как бы Хуршид в темноте не заблудился в собственном саду, и ждали, когда, наконец, бабушка Луна поднимется так высоко, чтобы свет ее достигал самых укромных мест в саду.

Но Хуршид не заблудился бы и в темноте. И если он стоял, то просто потому, что ему было интересно: чего это так быстро и так таинственно перемигиваются над ним звезды?