В Ефимовское училище Скрынников приехал всего на неделю в смятенных чувствах. Задача поставленная командованием на эту командировку, казалась ему попросту надуманной. Отобрать-то из воспитанников два с лишним десятка стажеров, было можно. Но какой в этом смысл, если все они "только-только от материнской титьки", и ни летать, ни ни стрелять еще толком не умеют, понять он не мог… Встреченный прямо на летном поле заместителем командира училища Грицевцом, и сперва не узнанным повзрослевшим Сергеем Симаго, Скрынников сразу попросил показать ему учебный процесс. Все-таки эту "отборную шпану" предстояло учить в Каргопольском Центре воздушного боя по хоть и урезанным для несовершеннолетних пилотов, но зато совсем новым программам подготовки командира звена и эскадрильи. Потому и хотелось майору понять, кого же ему здесь всучат…
— Сергей Иванович, ты куда меня завел? Где же твои "военлеты беспорточные"? А?
— А ты, Алексей Иванович, вон туда погляди. Видишь?
— Ух, ты! Целых три планера кружат! Красиво! И, не страшно вам, что побьются детки?
— Все у нас под контролем, Алексей Иванович. Планеры-то двухместные, и за спиной у ребят опытные пилоты сидят.
— Гм. Понятно…
— Ты внимательней посмотри, Алексей Иванович…
Оба майора приложили к глазам бинокли. А сопровождающий их лейтенант приставил ко лбу ладонь козырьком. Гость хмыкнул пару раз, и вдруг удивленно выдал.
— Хорошо летают… О! А это что такое?!
— Ты о чем, Алексей Иванович?
— Да, вон, гляди, Сергей Иванович! Там, вроде, длинное удилище с наживкой, у них перед носом болтается. Это что еще за хрень? И звуки какие-то долетают, словно газету кто-то рвет…
— Ах это. Новинка наша. Неделю назад нам заводские товарищи пять таких планеров собрали. Пойдем в ангар, там все наглядно и покажем.
От увиденного в ангаре глаза у Скрынникова полезли на лоб. Сам он повидал разных извратов в летной учебе, но такого… Несколько планеров действительно были с хитрой выдвижной мачтой уложенной в обтекателе над кабиной от самого хвоста до наклонного пилона. Мачта напоминала рыболовную удочку. Майор даже глаза протер от неожиданности. Сама дюралевая мачта выдвигалась электродвигателем на расстояние метров пятнадцати вперед от носа планера. А висящие на конце мачты небольшие модели двухмоторных бомбардировщиков изображали мишени, по которым в небе с упоением выпускали очередь за очередью воспитанники Ефимовского училища. Причем, как объяснили хозяева, хитрый подвес на конце выдвижной мачты, в полете постоянно уводит мишень из прицела, заставляя курсанта точнее целиться. На двух наземных похожих на строительные краны вышках поставили подобие самолетных кабин с такими же мачтами и мишенями, поэтому процесс стрельб шел в несколько потоков и даже в ночное время.
Как объяснил, стоящий тут же лейтенант-инструктор, при взлете и посадке мачта находится над кабиной пилота в убранном положении (на случай проблем, есть и механизм сброса). Выпускается мачта с мишенью только на высоте метров пятьсот, куда планер забрасывается электрической катапультой. Как выяснилось, за неделю испытаний еще ни одно "удилище" не помяли и не заклинили, хотя нагрузки в полете существенные. Ну, а центровка аппарата выравнивается специальным грузом в кабине, перемещаемым в хвост лебедкой, и возвращаемым на место автоматически при уборке мачты. В общем, при бережном отношении, лет пять они прослужат и патронов сэкономят. И хотя, от проверяющих работу училища начальников, иногда звучали высказывания о лишнем переводе денег, но как сказал Грицевец, — "на будущих асов можно и кошель распустить". Скрынников, терпеливо дослушав все это, и наконец, дал волю словам…
— Не понял! Вы, товарищи, тут все с ума посходили?! Да кому только в голову пришло, планеры для мальчишек-школьников пулеметами снабжать?! А, ну как, один из них по людям на земле длинной очередью плюнет, или по рядом летающим соседям зарядит?! У вас что здесь гробы в штабелях уже накоплены?!
— Да, это же военинжинера Блюма пулеметы, товарищ майор! Помните, два таких в пехотном варианте у нас еще в Харьковском училище стояли? А в мае уже в Житомире на четырех "Кирасирах" и одном Р-6 их в виде опыта ставили. Стреляют они дешевым ТОЗ-овским патроном от мелкашки всего-то метров на триста дальности. Но, за ребят наших не беспокойтесь, в стороны от стрелковой зоны, никто из них стрелять не станет. Сами же видите, там между зонами расстояние не меньше километра.
— Вспомнил! Точно были у нас такие "трещотки". Кстати, того Блюма к нам тогда в Житомирский Центр вроде как под конвоем с Ковровского завода привозили, эти игрушки налаживать. Не иначе "отбывал" там этот инженер. А ты, лейтенант, еще ворчал тогда, что мол, "на двести метров мажут эти пукалки безбожно". Было, Сергей!
— Было, товарищ майор… Только товарищ Блюм к нам в тот раз из Москвы приезжал. А потом его куда-то на новый завод услали. Кстати, теперь, они и не мажут вовсе…
— А сейчас, стало быть "трещотки" мальчишкам отдали? Угу… Чтоб и волки сыты и овцы целы… Да еще и хреновины эти… Мда… Есть ли толк от такой учебы?
— Толк то есть, не сомневайся, Алексей Иванович. Нам бы никаких лимитов не хватило на бензин и боепитание, если бы не предложение товарища Блюма. Он как раз в сентябре к нам приезжал, привозил свою автоматическую четырехстволку под патрон 12,7 мм. То же интересная система у него вышла до 5000 выстрелов в минуту выдает (жаль только испытаний еще не прошла). Так вот, выслушал Михал Николаевич о наших учебных проблемах, да и подкинул эту идею с "удильниками" и имитаторами. Чтобы, ни топлива на полеты лишку не тратить, ни стандартных ШКАСовских патронов впустую ни жечь, но учебу при этом вести. Ребятишкам нашим ведь еще не один год воздушной стрельбе учиться. Понятное дело — паллиатив, но когда еще хорошие тренажеры к нам сюда поступят. Вот, поэтому, мы сперва пацанов на планерах просто катаем. Потом учим их стрельбе короткими очередями, по подвижной мишени, вывешенной на "удильнике". Затем парни, по вывешенным между двух аэростатов на длинном тросе воздушным шарам и мишеням, из Блюмовского пулемета в пикировании метров с четырехсот длинными очередями шпарят. А уже те, кто освоил все упражнения, на "хорошо" и "отлично", сдают зачеты стрельбой с "Зяблика" по забронированному от попаданий мелкашечных пуль "Кирасиру". Вот, там-то все совсем серьезно. Так что, если не считать единовременных затрат, будет тут экономия…
Майор не зря в свое время поддержал новации с рассыпающимися пулями. Идеи он схватывал на лету, а критерием целесообразности всегда признавал результат. И вскоре, побывав на месте курсанта в передней кабине планера, он этот результат оценил. Никак не желающая влезать в прицел мишень, вскоре покорилась майору. Звуки выстрелов были сравнительно тихими, поэтому при нажатии на спуск пулемета на штурвале, одновременно, запускался электрический имитатор звука стрельбы (в консервной банке работал электромотор, на оси которого крутился кусочек гитарной струны с грузиками, и выдавал громкие звуки, похожие на выстрелы авиапушки). Звук имитатора Скрынников лично послушал, утопив на рукояти штурвала спуск разряженного "пулемета-мелкашки". Вернувшись на землю, гость подвел итог.
— Мда… Выдумщики вы, товарищи! Как и пропащий наш товарищ Колун… Ну, да ладно! Глядеть все ваши чудеса мне некогда. У меня, Сергей Иванович, всего-то три дня на отбор стажеров, поэтому делать нам все придется в темпе. Ты мне даешь одного инструктора в помощь, и пять-шесть десятков твоих "лучших из лучших" на растерзание. Сначала они пройдут отбор по парному пилотажу в роли ведущего на "Зябликах". Два полета по десять минут на каждого. Тех, что по-слабее отсеем, а затем буду сразу проверку командирских качеств проводить. Если кота за… за хвост не тянуть, должны мы успеть до среды. Ну, что, коллеги-инструкторы, работаем?
— Работаем, Алексей Иванович.
И процесс отбора начался. Одни команды и задания, сменяли другие. В коридорах и на летном поле стоял встревоженный гомон ожидающих своей очереди мальчишек. И хотя никто им не рассказывал, для чего проводится этот отбор, но по училищу уже гулял стойкий слух, что всех кому повезет, отправят воевать с японцами. И снова учебные задания, и резкие приказы. Радостные вопли отобранных в состав группы подростков. Обиженно-расстроенные лица безжалостно отсеянных кандидатов. Процесс был утомительным и нервным. Все-таки дети, есть дети. Четверых отсеянных даже пришлось запереть в изоляторе, так они упрашивали, включить их в состав группы. Если бы не помощь хозяев (Грицевец выделил гостю его бывшего подчиненного Симаго), и если бы не преподавательский опыт родного Центра, то майор бы уехал чуть живым. Но закалка у него была многолетней, и дело свое Скрынников знал. Потому и отбор завершил вовремя, забрав с собой выписки с оценками по всем предметам, да и самих счастливчиков. Хмурым утром четвертого дня, в салоне ПС-84 к новому таинственному месту службы, улетали вместе с майором двадцать семь курсантов первого курса малоизвестного в СССР и совсем неизвестного за границами страны училища…