Французы нарастили силы и начали 3-ю атаку на флеши.

«Ней вступил на левый фланг Даву; корпус Жюно, отданный в распоряжение Нея, стал во вторую линию; Мюрат велел трогаться трем кавалерийским корпусам: Нансути должен был подкреплять Даву, Монбрен Нея, Латур-Мобур следовать в резерве».

«Между тем Ней, Даву, Жюно и Мюрат повели атаку, подкрепляемую 130 орудиями, с которых с самого начала сражения не умолкала пальба, большей частью из гаубиц. Русская артиллерия и пехота, выждав французов, первая на картечный, вторая на ружейный выстрел, поразили их убийственным огнем, но не остановили их стремления. Граф Воронцов, занимавший редуты, должен был первый выдержать весь натиск неприятеля. Его сопротивление не могло быть продолжительно, судя по великому числу нападавших, но он сражался до тех пор, пока его дивизия не была истреблена. Во время борьбы с графом Воронцовым французы бросались между батареями, стараясь взять их в тыл. Стоявшая во 2-й линии дивизия Неверовского пошла в штыки; кирасиры Дуки, несколько полков драгун и улан вспомоществовали пехоте, и сражение сделалось тут общим. Даву и Ней несколько раз посылали к Наполеону просить подкрепления. Наполеон отвечал, что еще слишком рано вводить в дело свежие войска. Он велел усилить огонь с батарей своего левого фланга, в центре около Бородина и на всем протяжении боевой линии. По превосходству позиции, русские батареи отвечали успешно».

Всего в атаке приняли участие дивизии Компана и Дессе из корпуса Даву (28 батальонов, потрепанных в первых двух атаках), 10-я, 11-я и 25-я дивизии корпуса Нея (27 батальонов, в основном, неполного состава), правда, 25-я дивизия состояла только из одного полка, 23-я и 24-я дивизии и кавалерия корпуса Жюно (16 батальонов и 12 эскадронов) и 1-й, 2-й и 4-й кавалерийские корпуса, имевшие в своем составе 5 тяжелых и 3 легкие кавалерийские дивизии под общим командованием Мюрата (131 эскадрон).

Из-за очень больших сил, привлеченных на узком участке фронта, атакующие войска были глубоко эшелонированы и атака оказалась растянутой по времени. Пока число защитников оставалось достаточным для обороны таких укреплений, позиция держалась, но по мере выбывания большинства русских солдат на флешах французы эти флеши захватывали. Однако удержать открытые с тыла укрепления под шквальным артиллерийским огнем русских батарей, находившихся у Семеновского оврага, от яростных контратак русских войск французы не могли.

Бой за флеши и начало атак на Курганную батарею

Битва под Москвой 7 сентября 1812 года

Интересным моментом в организации обороны князем Багратионом видится ротация дивизий 8-го корпуса Бороздина. Если во время первых 2 атак на флеши в первой линии была дивизия Неверовского, а во второй была гренадерская дивизия Воронцова, то во время 3-й атаки Воронцов был в первой линии, а Неверовский — во второй. Кавалерия 4 кавалерийского корпуса Сиверса (32 эскадрона, или 4300 человек) и кирасиры дивизии Дуки (20 эскадронов) участвовали в контрударе, но серьезную роль здесь играли только кирасиры. Контратакой французы были выбиты с флешей.

Такая атака французских войск уже была похожа на атаку главных сил и скорее всего преследовала цель опрокинуть левый фланг Кутузова. Но возможная неудача атаки была предусмотрена Наполеоном и использована им. Отразить такой натиск русские смогли только усилением войск на флешах, что еще больше повышало эффективность «Гранд-батареи».

Хотя З-ю атаку и сумели успешно отразить, но при этом кирасиры и дивизия Неверовского понесли тяжелейшие потери, а дивизия Воронцова была почти полностью уничтожена. Русская артиллерия отражала атаки французов и вела борьбу, по сути, только с подвижными батареями. «Гранд-батарея» оставалась нетронутой и продолжала безнаказанно обрабатывать район флешей. Плотность же русских войск в этом районе вынужденно (чтобы избежать опрокидывания фронта) увеличивалась. Например, в зону артиллерийского огня с «Гранд-батареи» вошли части еще двух пехотных и кирасирской дивизии, что дало на километровом фронте 4 пехотных и 2 кирасирских дивизии. Даже с учетом потерь плотность войск стала очень высокой. И сверх этих сил начали подходить части гвардии из 5-го гвардейскою корпуса Лаврова.

«Нетрудно было заключить князю Багратиону, что дивизии графа Воронцова и Неверовского не возмогут устоять против столь великих сил, какие развертывались в его глазах. Он послал за 7-й дивизией, Коновницына, находившейся с Тучковым на Старой Смоленской дороге, взял несколько батальонов из 2-й линии Раевского, бывшего правее от него, подвинул из резерва 2-ю гренадерскую дивизию, принца Мекленбургского, и поставил ее влево от Семеновского. К левому флангу принца придвинута 2-я кирасирская дивизия, Дуки. Словом, князь Багратион стянул к угрожаемому пункту все войска, какие имел под рукой, и послал просить князя Кутузова о немедленном подкреплении. Главнокомандующий отправил к нему Генерал-Майора Бороздина, с тремя полками 1-й кирасирской дивизии, Его и Ея Величества и Астраханским, полковника Храповицкого с полками лейб-гвардии Измайловским и Литовским, батарейные роты Его Высочества и графа Аракчеева, и полковника Козена, с 8 орудиями гвардейской конной артиллерии. Тогда же князь Кутузов велел 2-му корпусу, Багговута, идти с правого крыла к центру. До прибытия 2-го корпуса выдвинуты из резерва еще несколько батарей к Семеновской».

Таким образом, постепенно, с возрастанием давления французов на флеши, численность русских войск на них возросла с, примерно, 6–7 тыс. человек до 20 тыс. Численность защитников флешей постоянно возрастала, несмотря на потери. Взамен тающих рядов кирасир Дуки и солдат Воронцова и Неверовского в ряды войск, оборонявших флеши, вставали участвовавшие в отбитии укрепления у французов и в отражении 5-й атаки солдаты дивизии Коновницына и кирасиры 1-й кирасирской дивизии Бороздина 2-го. Также Багратион перебросил под флеши резерв 7-го корпуса Раевского. Если учесть, что эти силы действовали на фронте менее километра, то получается плотность войск более 20 человек на метр, что свойственно скорее античным армиям. Меньшие силы не имели бы шансов сдержать французские атаки, а столь значительные — несли колоссальные потери от артиллерийского огня французов. Тут поневоле вспоминаются слова, сказанные Наполеоном храброму Коленкуру: «Завтра я повалю их своей артиллерией». Французы тоже несли страшные потери во время своих атак, но русские войска несли потери постоянно.

Как видно, уже при отражении 3-й атаки на флеши Багратион исчерпал почти все резервы 2-й армии и начал, иногда самовольно, привлекать резервы 1-й армии Барклая. Например, именно так были забраны полки 1-й кирасирской дивизии и переданы Дуке. Об этом Барклай-де-Толли писал: «…Послал за 1-й кирасирскою дивизиею, которая однако же по несчастию не знаю, кем отослана была на левый фланг, и адъютант мой не нашел оную на месте, где я предполагал ей быть». Здесь чувствуются и отголоски конфликта между Багратионом и Барклаем-де-Толли. Ибо маневр, усиливший наши позиции на флешах, привел в итоге к более раннему падению батареи Раевского.

Выдвигавшиеся силы русской резервной артиллерии Кутузов вынужден был разворачивать у деревни Семеновская, что хорошо видно по их дислокации, когда после первых французских атак на флешах и в боевых порядках развернутых на них войск находилось 52 орудия, а за Семеновским оврагом — 110 орудий. Это выводило основную часть орудий из зоны обстрела «Гранд-батареи», но позволяло использовать, только когда французы вплотную приближались к флешам или врывались на них. В такие моменты русская артиллерия получала возможность действовать более эффективно, чем французская. Тут сказывалось как большое могущество русских орудий, их высокая скорострельность и удачное для контратак размещение, так и устройство флешей. Как отмечал в своих записках французский капитан Жиро де л'Эн: «Эти редуты были простые реданы… в форме шеврона, не закрытые у входа, так что вторые позиции неприятеля оружейными и картечными залпами выметали находившихся внутри их. Удержаться в них было несравненно труднее, чем завладеть ими».

По словам Ф. Н. Глинки, артиллерия в Бородинском сражении жила своей собственной жизнью. Над головами сражавшихся у флешей с визгом пролетали ядра, картечь, гранаты, «поражая насквозь сжатые строи» атакующих. Батареи у деревни Семеновское вели прицельный огонь по неприятельским орудиям, выдвинувшимся к реданам. Русская артиллерия, по образному выражению участника битвы, «менялась смертью» с батареями Сорбье и д'Антуара.

Бородинское сражение

«Действия на крайнем правом фланге французской армии, у Старой Смоленской дороги и деревни Утица, отделенном от основного места действий перелеском и кустарниками, были вялыми и неуверенными: «На оконечность нашего левого крыла двинулся Понятовский, рано поутру, по Старой Смоленской дороге, вытеснил наших стрелков из Утицы, занял деревню и атаковал 1-ю гренадерскую дивизию. Нападение было отбито. Неприятель возобновил атаку и заставил Тучкова отступить к высотам за Утицей. Понятовский последовал за ним, атаковал высоту и овладел ею. Здесь кончились успехи неприятеля. Уже заблаговременно, при первом нападении Понятовского, просил Тучков о подкреплении, потому что у него оставалась только одна дивизия, а другая, Коновницына, была отправлена на помощь второй армии к Семеновскому. Князь Кутузов отрядил к Тучкову 17-ю дивизию, Олсуфьева, из корпуса Багговута, только что переведенного с левого крыла в центр армии. Когда 17-я дивизия пришла к месту своего назначения, Тучков решился прогнать неприятеля с кургана. Граф Страгонов, с четыремя гренадерскими полками, с одной стороны, Олсуфьев, с Вильманстрандским и Белозерским — с другой, и сам Тучков, с Павловским гренадерским, ударили в штыки. Уступленная высота взята, но Тучков заплатил за успех жизнью. Простреленный насквозь пулей, отчего через три недели умер, сдал он начальство Багговуту. Понятовский отступил и несколько часов ограничивался одной канонадой, опасаясь быть завлеченным в засаду и не имея сообщений с главной армией».

В итоге действия Понятовскою и противостоящих ему русских войск никак на ходе сражения не сказались. Что в общем-то и неудивительно, учитывая малочисленность войск на этом участке и сложность действий на пересеченной лесистой местности. Силы Понятовского были порядка 10 тыс. человек при слабой артиллерии. Противостоял им корпус Тучкова и ополчение. Боевая ценность ополчения была крайне низка, и его в бою серьезно учитывать не стоило. По численности корпус Тучкова был равен корпусу Понятовскою. Но после отзыва на флеши дивизии Коновницына Понятовский получил примерно двойное превосходство в силах при равенстве сил в артиллерии. Этим и был обеспечен первоначальный успех французов. Но с прибытием 17-й дивизии из корпуса Багговута превосходство перешло к русским. Воспользовавшись этим, Тучков провел контратаку и выбил противника с высоты.

Евгений Богарне

Наполеон был уверен, что русский фронт достигает Старой Смоленской дороги, так что от действий Понятовского успех ожидался разве что случайным, и основной задачей польского корпуса было обеспечить с фланга группировку, атакующую флеши. При этом задачу Понятовский выполнил запоздало, так как дивизия Коновницына, бывшая в корпусе Тучкова, успела принять участие в отбитии флешей у французов. Русские также не смогли развить успех своего контрудара в силу сложности местности и малочисленности сил. Для удара во фланг французской группировки у флешей утицкий отряд был явно слаб, а для беспокоящих действий в обход фланга французов было слишком мало конницы, только казаки Карпова.

В целом действия вдоль Старой Смоленской дороги носили локальный характер и практически не могли решающим образом сказаться на ходе сражения. Причиной тому были изолированность этого направления от остального поля боя и невозможность развертывания там больших сил. Но можно было создать там угрозу флангу главных сил, что вынуждало обе стороны предпринимать на этом направлении активные действия и даже усиливать имевшиеся в районе Утицы группировки.

На левом фланге армии Наполеона, почти одновременно с активизацией корпуса Понятовского, начал атаку на Курганную батарею корпус итальянского вице-короля Евгения Богарне.

«При начале боя на нашем левом крыле вице-король стоял, как ему было предписано, в наблюдательном положении близ Бородина, но, завидя, что Даву, Ней и Жюно подаются вперед, счел минуту сию благоприятной для наступательных, поволенных ему действий, имевших целью прорвать наш центр. Он поручил защиту Бородина дивизии Дельзона, послал кавалерийскую дивизию Орнано на правый берег Войны, для наблюдения за правым крылом русской армии, а с остальными тремя дивизиями своего корпуса и кавалерией Груши стал переходить через Колочу, направляясь против Куртиной батареи, защищаемой Раевским. Ее прикрывали четыре пехотных полка 26-й дивизии Паскевича; впереди два полка 12-й дивизии, находившейся… под начальством Васильчикова, занимали кустарник; три егерских полка стояли в резерве. Раевский расположил войска таким образом, что при появлении неприятеля к кургану мог взять французские колонны с обоих флангов. К распоряжениям Раевского Паскевич присовокупил приказание начальнику артиллерии при приближении неприятеля отослать назад лошадей и зарядные ящики. На левом фланге Раевского стоял 3-й кавалерийский корпус под командой барона Крейца».

Как видно, Раевский приготовился к отражению пусть мощной, но одной атаки. При этом не был уверен в достаточности наличных сил. Пехотные полки 26-й дивизии имели в этот момент по одному батальону. С этим связан приказ отвести лошадей и зарядные ящики.

«Когда войска вице-короля стали подходить, с ними завязалась в кустарниках перестрелка. Оттеснив наших стрелков, французы двинулись на батарею; 18 орудий ее и стоявшие но сторонам артиллерийские роты поражали их сильным огнем. Неприятель не колебался. Выстрелы по нем ежеминутно становились чаще, заряды истощались, наконец дым закрыл неприятеля так, что нельзя было видеть ни успехов, ни расстройства его, и вдруг головы французских колонн, без выстрела, перелезли через бруствер».

Атака корпуса Евгения Богарне

Таким образом, атака дивизии Морана увенчалась успехом. Но учитывая практически полное отсутствие подготовки атаки и ограниченные силы, успех был полностью заслугой первоклассной пехоты 1-го корпуса, волею Наполеона оказавшейся в распоряжении Богарне, и скорее всего был неожиданным для самого Богарне. Поэтому он не обеспечил возможность развития успеха.

«Неприятель не мог употребить захваченных им 18 орудий, потому что при них не было зарядов, но, по обеим сторонам взятой ими батареи, французы стали подвозить орудия для поражения отступавших войск Раевского. Еще несколько минут промедления, и неприятель успел бы утвердиться в средине боевой черты русской армии. Задние колонны его спешили, удваивали шаг, но не могли прийти в настоящую пору. Ермолов и граф Кутайсов, незадолго перед тем посланные князем Кутузовым с разными поручениями на левый фланг, поравнялись с батареей, когда она только что перешла во власть французов. «Высота», говорит Ермолов, «повелевающая всем пространством, на котором устроены были обе армии, и 18 орудий, доставшихся неприятелю, были слишком важным обстоятельством, чтобы не испытать возвращения сделанной потери. Я предпринял это. Нужна была дерзость и мое счастье, и я успел. Взяв один только батальон Уфимского пехотного полка, я остановил бегущих, и толпой, в образе колонны, повел их на курган и ударил в штыки». В то самое время Паскевич пошел на штыки в левый фланг неприятеля, находившегося за редутом, а Васильчиков в правый. «Во мгновение ока, — пишет Раевский, — опрокинули они неприятельские колонны и гнали их до кустарников, столь решительно, что едва ли кто из французов спасся». Между тем, пока Паскевич и Васильчиков атаковали и кололи неприятеля по сторонам батареи, Ермолов устилал вершину кургана вражескими трупами.

Контратака А. П. Ермолова на батарею Раевского

«Французы, — замечает Раевский, — были сами причиной своей неудачи, не устроя резерва для подкрепления колонны, шедшей на приступ».

На батарее взяли в плен, совсем исколотого штыками, генерала Бонами. Желая спастись от смерти, он назвался Неаполитанским королем, чему в первую минуту поверили. Прискакавший со взятой батареи адъютант доложил князю Кутузову о взятии Мюрата в плен. Все вокруг главнокомандующего закричали: ура! Но он, умеряя общую радость, сказал: «Подождем подтверждения». Вскоре привели пленного, и обнаружилась истина.

Возвращением батареи, краткое время бывшей во власти французов, восстановлено дело в центре, но урон, понесенный нами в людях, был весьма велик, потому что вице-король осыпал выстрелами батарею и окрестность. Невознаградимой потерей была смерть графа Кутайсова…

Его смерть имела важные последствия на весь ход сражения, лишив 1-ю армию начальника артиллерии, в такой битве, где преимущественно действовали орудия».

Мы видим, что первоначально Богарне, уже обеспечивший свой открытый фланг взятием деревни Бородино, должен был оставаться на месте в соответствии с планом Наполеона, а когда у ударной правофланговой группировки наметится успех, то развить его атакой на центр русской позиции. Эту атаку Богарне обеспечивал 14-ю пехотной дивизией Бруссье (16 батальонов) из своего корпуса и держал в резерве находившуюся в его распоряжении 3-ю пехотную дивизию Жерара (15 батальонов) из корпуса Даву и 3-й кавалерийский корпус Груши (36 эскадронов). Атаку проводила 1 — я дивизия Морана (15 батальонов) из состава 1-го корпуса. Всего Богарне выдвинул около 20 тыс. человек. Непосредственно батарею атаковала бригада Бонами из дивизии Морана, усиленная 2-м Баденским полком (всего атаковало 7 батальонов). В это время батарею защищали войска 1-й линии 7-го корпуса Раевского (2-я линия была переброшена на флеши) из состава 26-й дивизии Паскевича (4 пехотных батальона) правее батареи и из состава 12-й дивизии Васильчикова (4 пехотных батальона) левее. Егеря 7-го корпуса были рассыпаны впереди батареи. Кроме того, Раевскому на помощь были присланы 3 егерских полка из состава 4-го и 6-го корпусов. Всего имелось более 9 тыс. человек, из которых более 6 тыс, непосредственно в линии и на укреплении, а около 3 тыс. (3 егерских полка) — в ближнем резерве. Рядом также находился 3-й кавалерийский корпус Крейца (32 эскадрона).

Очевидно, что французы, имея большое превосходство над силами непосредственно на укреплении, не имели серьезного превосходства на направлении удара в целом. За вычетом находящейся в отдалении в резерве дивизии Жерара превосходства не оставалось вообще. Поэтому первоначально успешная атака французов не была дополнена закреплением или развитием успеха. Но обращает на себя внимание отсутствие единоначалия при отражении французской атаки. Резервы в атаку вели не имеющие отношения к батарее и вообще ко 2-й армии Кутайсов и Ермолов, один — начальник артиллерии 1-й армии, второй — начальник штаба 1-й армии. Контратаку с флангов осуществляли командиры дивизий. Одновременность контрудара оказалась в какой-то мере случайной.

Атака на батарею Раевского была отбита, как и на флеши. Более того, если бы была взята только батарея, то удержать ее без успеха на правом фланге французы вряд ли смогли. И сил было недостаточно, да и положение батареи позволяло контратаковать ее с трех сторон.

Но самым важным видится способ применения французами артиллерии. Батареи 4-го корпуса вели огонь по площадям с больших дистанций, так как находились на высоте западнее Бородино на расстоянии полутора верст от батареи Раевского. То есть способ артиллерийской атаки был аналогичен примененному на правом фланге. И основные потери русские войска здесь также несли от артиллерийского огня. Хотя эффект был не столь бросающимся в глаза из-за меньшего количества и калибров примененных орудий.

План Наполеона проступал все более четко. Постоянными атаками он заставлял русское командование наращивать силы на атакованных участках и держать в развернутых порядках большие массы войск. В это время его тяжелая артиллерия по сути, в полигонных условиях, методично перемалывала эти войска. То есть даже не играло особой роли то, что мы успешно отбивали атаку за атакой. Чем дольше русские войска держались на позиции, тем больше росли потери, значительно превосходя потери французов, и тем больше менялось соотношение сил в пользу Наполеона.

Рано или поздно русские войска должны были дрогнуть и начать откатываться. И во время 3-й атаки на Багратионовы (Семеновские) флеши французы решили, что этот момент наступил. Для того чтобы воспрепятствовать стабилизации фронта русской армии, и была предпринята атака на батарею Раевского (Курганную) корпусом Богарне. Но момент еще не наступил, и атаки были отбиты. Русская армия еще держалась. И несла страшные потери от артиллерийского огня. План Наполеона был гениален. Оставаться на позициях было нельзя, так как это вело к обескровливанию армии и должно было привести к разгрому ее остатков. Отступать с позиций было нельзя, так как в этом случае постоянно атакующие французы, имеющие в непосредственной близости большие резервы, немедленно превратят очередной атакой, на этот раз уже всех сил, отход в бегство и уничтожат русскую армию. Атаковать французов, находящихся на сильных позициях и имеющих по линии боевого соприкосновения превосходство в живой силе и артиллерии, также нельзя: подобная атака приведет к немедленным огромным потерям русских и мощному контрудару французов, в результате которого русская армия будет уничтожена на поле боя еще в первой половине дня.

Что же оставалось делать русским, Кутузову? Ведь, по сути, Кутузов попал в тактическую ловушку, выхода из которой тогдашняя военная наука не давала. Он не мог ни атаковать, ни отойти, так как любой из этих вариантов вел к немедленному поражению Оставался один путь, который был озвучен в подобной ситуации еще под Островно Остерманом-Толстым: «Стоять и умирать». Единственное, что мог предпринять Кутузов, это, грамотно распределяя резервы и силы для устойчивости фронта, сделать всю ставку на стойкость русского солдата. И Кутузов сделал именно это.

А французское давление на флеши продолжало усиливаться. К нему добавилось параллельное давление на батарею Раевского. Наполеон стремился быстрее вызвать кризис боя и решить его в свою пользу.

На батарее Раевского события стали напоминать то, что уже более трех часов творилось на Багратионовых флешах.

«От великой убыли в людях два раза переменяли орудия на отбитой батарее. Для прислуги брали солдат из пехотных полков. Еще полтора часа продолжал неприятель покушения на батарею. На ней распоряжался Ермолов; Раевский командовал прикрывавшими ее войсками и, по словам его, «держался до тех пор против повторенных атак, пока убитыми и ранеными не приведен был в совершенное ничтожество». Тогда отвели назад расстроенный корпус Раевского. Место его заступила 24-я дивизия Лихачева. Ермолов сдал ему батарею, а сам, отправляясь на левый фланг, был ранен. Во все продолжение сих повторенных нападений, Крейц, с 3-м кавалерийским корпусом, несколько раз ходил в атаку на пехоту и на конницу, то с успехом, то с неудачей. Он получил три раны, но оставался во фронте, пока в рубке не был сброшен с лошади».

Богарне также наращивал силы атак. В бой были брошены 3-я дивизия Жерара, и перенацелен с флешей 2-й кавалерийский корпус Монбрена. В силу крайне большой плотности войск французы вынуждены были бросать свои соединения и части в атаки поочередно.

А на Багратионовых флешах атаки шли практически непрерывно. В 6-й атаке приняли участие те же силы, что проводили 3-ю, 4-ю и 5-ю атаки. Даву, Ней, Жюно и Мюрат просили подкреплений у Наполеона, но не получали их. Для атак они использовали перегруппировку своих сил, в то время как Багратион вводил в бой подходящие к нему резервы. Например, силы защитников усилили главные силы 5-го корпуса Лаврова и 4-я дивизия генерал-майора принца Евгения Вюртембергского из 2-го корпуса Багговута. Однако из-за разницы в потерях от артиллерийского огня соотношение сил менялось все больше в сторону французов.

Атака русской кавалерии на французскую батарею при Бородине

Сражение при Бородине 26 августа

Был использован и скромный успех Понятовского в виде взятия Утицкого кургана. Это позволило не бросить корпус Жюно в лоб на флеши, а обойти их с юга через лес. Жюно, оттеснив егерей Шаховского, зашел в тыл войскам, оборонявшим флеши. Вестфальцы 8-го корпуса Жюно медленно двигались по местности, поросшей частью лесом, а частью кустарником. Но эта атака была остановлена контратакой наших кирасир. В описании сражения, составленном К. Ф. Толем, говорится: «Генерал-лейтенант князь Голицын с кирасирскими полками, имея за собою в подкреплении 4-ю пехотную дивизию генерал-майора, принца Евгения Вюртембергского, подошедшую от 2-го корпуса, атаковал головы неприятельских колонн и, рассеяв их, прогнал обратно в лес…».

Бой был воистину страшен. При этом разница в применении артиллерии становилась совершен по очевидной.

«Немного прежде атаки вице-короля на Раевского, Наполеон поставил более 400 орудий. Под их защитой густые колонны пехоты и конницы возобновили напор на князя Багратиона. Более 300 соединенных с нашей стороны орудии и сближенный резерв приготовились принять неприятеля, дали ему подойти и открыли жесточайший огонь; но французы смело стремились вперед и даже вынудили похвалы у самого князя Багратиона. Когда один французский полк, осыпаемый картечами, продолжал идти без выстрела, неся ружья под курок, Князь Багратион воскликнул: «Браво!». Видя, что пушечный и ружейный огонь не останавливали неприятеля, он приказал выступить к ним навстречу. Весь фронт наших колонн левого крыла двинулся в штыки. Завязался кровопролитнейший ручной бой, где истощились все усилия храбрости. Нельзя было различить французов от своих. Конный, пехотинец, артиллерист — в пылу сражения все перемешались; бились штыками, прикладами, тесаками, банниками; попирая ногами падших, громоздились на телах убитых и раненых. Некоторые неприятельские всадники, увлеченные запальчивостью, захвачены даже в наших гвардейских полках. Одни только резервы оставались с обеих сторон в отдалении, неподвижны. Черепок чиненого ядра ударил князя Багратиона в правую ногу и пробил переднюю часть берцовой кости. Боготворимый войсками, он хотел утаить от них боль и превозмочь ее, но течение крови изменило ему. Зрение его помрачилось; он едва не упал с лошади. Удаляясь с поля славы, князь Багратион беспрестанно обращал взор на место сражения. Коновницын, оставшись после него старшим, послал к Раевскому, пригласить его в Семеновское для принятия команды. Раевский отвечал, что не может отлучиться, не отразив сперва направленной на него атаки вице-короля, и просил Коновницына действовать сообразно с обстоятельствами, присовокупляя, что не замедлит приехать после того. Между тем князь Багратион, не успев еще выехать из-под неприятельских выстрелов, заботился о распоряжениях, посылал к Коновницыну узнавать о происходившем и останавливался в ожидании ответа».

Вот описание того же момента в очерках Бородинского сражения Ф. Глинки: «…Князь Багратион замыслил великое дело. Приказания отданы, и все левое крыло наше, по всей длине своей, двинулось с места и пошло скорым шагом в штыки! Сошлись!.. Тысячи расшиблись на единицы, и каждая кружилась, действовала, дралась! Это была личная, частная борьба человека с человеком, воина с воином, и русские не уступили ни на вершок места. По судьбы вышние склонили чашу весов на сторону французов. Мы вдруг стали терять наших предводителей, получил тяжкую рану принц Мекленбургский, во главе колонны был ранен корпусной командир Бороздин 2-й, осколок гранаты раздробил руку племяннику Суворова князю А. И. Горчакову, был убит на бруствере укрепления князь Г. Н. Кантакузен, по преданию, его войска ввел в редан, отбитый у неприятеля, сам Багратион. Сильно пострадали полковые командиры. Московский гренадерский полк лишился в атаке полковника Шатилова. Подвиг его соратника запечатлен в скупых строках реляции Кутузова: «Астраханского гренадерского полку полковник Буксгевден, несмотря на полученные им три тяжкие раны, пошел еще вперед и пал мертв на батарее с многими другими храбрыми офицерами».

Наполеон I на Бородинских высотах

Атака саксонцев в районе Семеновского оврага

Сражение при Бородине 26 августа

И в очередной раз французы сочли, что вот он — кризис боя и сейчас русские будут опрокинуты. В это время уже пошли первые победные реляции в Париж. Русские отступают на своем левом фланге, центр держится из последних сил. В это время маршалы упрашивают Наполеона бросить в бой гвардию и обещают принести императору победу.

Как писал по поводу этих просьб в своей работе «Бой за Семеновские высоты» Л. Л. Ивченко: «Ней, Мюрат и Даву вновь готовились к атаке. Они давно уже требовали ввести в бой гвардию, потому что для решительного удара сил уже не хватало. Однако повелитель Франции, по словам генерала Пеле, чувствовал, что гвардия «предназначалась не для такого боя». Около получаса было потеряно им в раздумьях. Отказ, последовавший через генерала Бельяра, по словам историка, «вызвал более одного нетерпеливого движения, более одного очень живого выражения со стороны Мюрата и Нея… Ней, между прочим, воскликнул: «Пусть же он едет в Париж!» Наконец Наполеон отдал приказ ввести в бой дивизию Фриана, которая изначально сберегалась императором «для исправления ошибок». Обеспечить успех атаки дивизии Фриана должен был 4-й кав. корпус генерала Латур-Мобура. Около 10 часов утра Фриан двинулся к деревне Семеновское и, не дожидаясь кавалерии, попытался ворваться в деревню, но был сброшен в овраг, за которым в течение уже длительного времени находился в бездействии маршал Мюрат с кавалерией, «подвергаясь губительному огню батареи Семеновского». Король Неаполитанский приказал Латур-Мобуру «взять бригаду кирасир французских и саксонских, перейти овраг, изрубить всех, галопом влететь с задней стороны…».

Обычно отказ Наполеона от ввода в бой Гвардии объясняют от болезни и вялости с французской стороны до ура-патриотической версии о страхе Наполеона, вызванного обходным маневром корпусов Уварова и Платова. Но, практически, все рассматривают этот отказ Наполеона как ошибку, помешавшую ему вырвать победу в критический момент боя.

Действительно ли так серьезна ошибка французского императора? И точно ли это ошибка? Или, может, Наполеон видел то, чего не видели его маршалы и современные критики? Похоже, что видел.

Местность как была, так и осталась трудной для стремительных маневров и атак. На двухкилометровом фронте от слияния речки Каменка и Семеновского оврага до леса было развернуто 3 пехотных и 2 кавалерийских корпуса, что даже после всех потерь составляло порядка 40 тыс. человек. Им противостояли на высотах за Семеновским оврагом остатки 2-й армии с 300 орудиями, к которым постоянно подходили подкрепления. При этом огневое превосходство перешло на сторону русских, так как тяжелые батареи не доставали до новых позиций русских, а подвижные батареи уступали числом и калибром орудий. В резерве у Кутузова оставались не введенные в бой 4-й корпус Остермана-Толстого и 5-й гвардейский корпус Лаврова. Кроме того, резервная артиллерия позволяла нарастить число орудий на угрожаемом участке до 500. Но главное — русские войска были готовы сражаться дальше.

Что же получал Наполеон в случае ввода в бой гвардии на этом участке? Он получал на узком фронте фактически фаланги своей пехоты и конницы под огнем сотен русских орудий. Конечно, гвардия могла опрокинуть русский фронт на этом участке. Но с учетом готовности русских сражаться дальше, наличия у Кутузова резервов и огневого превосходства русской артиллерии при подобной атаке даже частный успех гвардии не гарантировал победы. А вот колоссальные потери были гарантированы. Даже если бы русскую армию вынудили к отходу атакой гвардии, но не смогли добить на поле боя, то соотношение потерь изменилось бы в пользу русских.

Наполеону не нужна была победа любой ценой. Ему нужна была такая победа, плодами которой можно воспользоваться. Для этого требовалось сохранить армию боеспособной. Вот собственные его слова, сказанные генерал-интенданту армии, Дюмасу, ввечеру, после окончания Бородинской битвы: «Будут удивляться, зачем я не употребил резервов для приобретения значительнейших успехов, но мне надобно сохранять резервы и нанесть ими решительный удар в сражении, которое неприятель даст нам под Москвой. Успех сегодня обеспечен, а потому мне должно помышлять об участи всего похода и для этой цели сберегать резервы». Хотя это становилось все более проблематичным, так как русские, которые должны были давно обратиться в бегство, продолжали ожесточенно сражаться.

Каре лейб-Гвардии Измайловского полка в Бородинском сражении

Полковник Кутузов, командовавший Измайловским полком, доносил: «Истребляя ряды наши, неприятельский огонь не производил в них никакого беспорядка. Ряды смыкались и были поверяемы с таким хладнокровием, как бы находились вне выстрелов».

Выходит, что маршалы и критики Наполеона просто поставили во главу угла сиюминутный тактический успех, который не гарантировал победы, не заметив угрозы всему походу, которую увидел император. И он был полностью прав, ответив маршалам, что «не может рисковать гвардией в тысячах лье от Парижа». Но если не идти на такой риск, то оставалось Наполеону только одно — продолжать «убивать и валить» русскую армию артиллерийским огнем. Ведь когда-то должен был наступить предел ее стойкости и готовности нести страшные и бесполезные потери от вражеского огня? Тем более она уже перешагнула все мыслимые пределы и надлом мог произойти в любую секунду. И русские побегут либо бросятся в самоубийственную атаку, как знаменитые в свое время испанские войска в XV веке в сражении при Равенне, не сумевшие долго выдержать безнаказанный огонь всего нескольких десятков орудий. Либо русские войска просто растают в этом страшном сражении, хотя это был и худший для Наполеона вариант, чреватый страшными потерями и для его армии.

«Следствием ужасного боя на левом крыле было уступление неприятелю укреплений, защищенных русскими несколько часов с геройским мужеством. Успеху французов способствовали превосходство их в числе и рана князя Багратиона, лучшего из наших боевых генералов. Его львиная храбрость, величавое спокойствие, быстрые соображения получали полное развитие в пылу сечи, составлявшей стихию Багратиона. С удалением главного начальника прекратилась общая, необходимая связь в действиях, не направляемых более одной мыслью, одной волей. Коновницын отвел войско к Семеновскому и занял ближние высоты. На них в один миг взвезли батареи, чем на самое короткое время удержано наступление французов. Прибыл герцог Александр Вюртембергский, до тех пор находившийся подле князя Кутузова и посланный им на левый фланг при первом известии о ране князя Багратиона. Вскоре потом поручено начальство над 2-й армией, бесстрашному защитнику Смоленска, Дохтурову».

Завершение боя за флеши и начало маневрв Уварова и Платова

Бородинское сражение

Кутузов в условиях падения Багратионовых флешей и ранения самого Багратиона принял все возможные меры для стабилизации фронта. Бой продолжался с прежним ожесточением.

«Овладев укреплениями впереди Семеновского, Наполеон распространил свои успехи далее. Он приказал Мюрату, с кавалерийскими корпусами Нансути и Латур-Мобура, атаковать наше левое крыло, обойти его, отрезать от тех войск, которые стояли на Старой Смоленской дороге, и таким образом утвердить за собой победу. Громимая русскими батареями, неприятельская конница стройно подвигалась вперед. Успех ее казался Наполеону несомненным. Любуясь порядком, с каким кавалерийские корпуса шли напролом, сперва шагом, потом рысью, наконец, понеслись во весь опор, захлопал он в ладоши Французы шли прямо на полки лейб-гвардии Измайловский и Литовский, примыкавшие к левому флангу дивизии Коновницына. Полки построились в кареи и, допустив французских кирасир на ближайший выстрел, открыли батальный огонь. Латы, не придавая мужества французам, были им слабой защитой. Враги показали тыл. Конные гренадеры покусились исправить неудачу кирасир, но, принятые одинаковым образом, имели равную участь: их опрокинули. Несколько конных гренадер, осмелившись доскакать до кареев, за дерзость свою наказаны штыками. Третья атака была так же безуспешна, как и первые две. Если бы в русских рядах, хотя на самое короткое время, водворился беспорядок или наши оробели, сражение было бы проиграно. Громады неприятельской кавалерии только и ждали поры броситься опрометью и обрушиться на нас всей своей тяжестью. В промежутки атак ядра и картечи сыпались на гвардейские полки, которые почитали нападения кавалерии настоящим отдохновением, потому что, хотя на время, избавлялись от выстрелов артиллерии. Полковник Кутузов, командовавший Измайловским полком, за ранами старших, Храповицкого, Козлянинова и Мусина-Пушкина, доносил:

«Истребляя ряды наши, неприятельский огонь не производил в них никакого беспорядка. Ряды смыкались и были поверяемы с таким хладнокровием, как бы находились вне выстрелов».

Русские солдаты продолжали стоять и умирать. Но не отступали.