В новый рейд, начавшийся 31 мая, крейсера повел Безобразов. Туман почти на сутки задержал крейсера у злосчастного мыса Брюса в Славянском заливе – возле все еще не снятого с камней «Богатыря».

Иессен руководил спасательными работами. Матросы крейсера и доставленные «Надежным» портовые рабочие размонтировали всю носовую артиллерию несчастного корабля, выгрузили боезапас и теперь готовились к съему крейсера с мели и переводу во Владивосток – на докование. Для этого пришлось использовать чуть ли не все имевшиеся в порту понтоны.

Остаток боевой кампании «Богатырю» было суждено провести в ремонте, и в войне он больше не участвовал…

В полночь на 1 июня «Россия», «Рюрик» и «Громобой» вышли на параллель Фузана и проложили свой курс к восточным берегам Цусимы – туда, где, по данным разведки, были сосредоточены неприятельские войсковые перевозки.

Корейский пролив – одна из оживленных морских дорог Дальнего Востока. Из-за войны на этом пути поубавилось коммерческих судов, и теперь его активно использовали военные транспорты – из Симоносеки, Такэсики, Озаки…

Уже в 8 часов утра русский рейдерский отряд вынужден был разделиться: «Россия» и «Рюрик» погнались за японским пароходом, уходившим на юг – в сторону острова Ики. А «Громобой» тем временем преследовал другой пароход, пытавшийся улизнуть в Симоносекский пролив.

В известной монографии В. Е. Егорьева «Операции владивостокских крейсеров в Русско-японскую вой ну» эта погоня охарактеризована как весьма непоследовательная и нерешительная. «Россия», имея под парами все котлы, тем не менее не увеличивала скорость более чем до 17 узлов. После открытия огня на каждый выстрел запрашивалось особое разрешение адмирала. В результате неприятельский транспорт успел укрыться в заливах у острова Икисима. «Рюрик» вообще огня не открывал: ему мешал собственный флагман.

Видимость во время погони была скверной. На горизонте туман сливался с низкими тяжелыми тучами. И скрываясь в клочьях этого тумана на горизонте, периодически наблюдал за русскими рейдерами маленький трехтрубный крейсер-разведчик из отряда контр-адмирала Сотокити Уриу – «Цусима». Наблюдал, не предпринимая никаких действий для спасения транспортов. Да и что он в принципе мог предпринять против трех сильнейших противников?..

Впрочем, иногда антенны русских радиотелеграфов ловили чужие позывные: «Цусима» пытался связаться с Камимурой. Маленький шпион на хвосте русского отряда изрядно потрепал нервы Безобразову – у адмирала теперь не оставалось сомнений в том, что где-то поблизости находятся и броненосные крейсера неприятеля.

«Громобой» оказался удачливее своего флагмана. Или просто решительнее действовал. Его трофей – «Идзумо-Мару» – пытался было уйти на полном ходу от погони, но был остановлен выстрелами. И после того как экипаж транспорта наполнил шлюпки, «Громобой» расстрелял пароход, не жалея снарядов. К моменту воссоединения русского отряда только обломки деревянного фальшборта да несколько пустых шлюпок-фунэ указывали на поверхности воды место гибели «Идзумо-Мару».

Рапорт командира «Громобоя» капитана 1-го ранга Н. Д. Дабича Безобразову был прерван новым сообщением наблюдателей: со стороны Симоносеки приближаются еще два японских транспорта. И снова разделился отряд, и снова взбурлили воду винты за кормой – крейсера набирали ход для новой погони…

Военный транспорт «Хитаци-Мару» до войны был обыкновенным коммерческим пароходом одной из японских судоходных компаний. И капитаном его был англичанин Джон Кэмпбелл, который еще до войны высказывался за то, что в случае угрозы захвата врагом даже невооруженный транспорт должен оказывать сопротивление – оружием его могут стать собственные размеры и достаточная инерция на больших ходах. Не потому ли, когда поперек курса «Хитаци-Мару» вырос внушительный силуэт русского броненосного крейсера, японский транспорт попытался протаранить его борт? Но «Громобой», обладавший, несмотря на впечатляющие габариты, хорошей маневренностью, легко избежал столкновения.

С «России», занятой в это время досмотром другого транспорта, отчетливо видели сквозь завесу дождя, как на палубе «Хитаци-Мару» вспыхивают пожары от попаданий снарядов. Вскоре неприятельский пароход пылал от носа до кормы.

Экипаж сдался, потеряв несколько человек убитыми и ранеными. Как выяснили у пленных японцев, на борту «Хитаци» находилось более тысячи солдат и офицеров японской армии, 120 человек собственной команды парохода, партия военных грузов (боеприпасов, стрелкового оружия) и даже 320 строевых лошадей. Около тысячи человек японских военных было на борту второго парохода – «Садо-Мару», остановленного «Россией» и «Рюриком».

Скорее всего, капитаны японских транспортов были осведомлены о том, что в шестидесяти милях, в бухте Озаки, находится в полной готовности выйти в море эскадра адмирала Камимуры. Во всяком случае комендант «Садо-Мару» капитан-лейтенант Комаку явно пытался затянуть время до потопления своего корабля, очевидно ожидая подхода японских крейсеров.

На горизонте снова возник трехтрубный силуэт крейсера «Цусима», непрерывно телеграфировавшего, а потому Безобразов отказался от идеи захватить «Садо-Мару» как приз: пора было покидать опасный район южнее Окино-Сима. Поэтому «Рюрику» отдан был приказ топить японца торпедами. Так, мол, можно покончить с ним довольно быстро и относительно бесшумно.

Вице-адмирал Безобразов

«Рюрик» выстрелил одну торпеду, благополучно попал в центр корпуса, но этого оказалось мало для потопления крупного транспорта, обладающего достаточным запасом плавучести. С легким креном злосчастный пароход медленно дрейфовал по течению, разворачиваясь под действием волн и ветра.

«Рюрик» вынужден был выпустить еще одну торпеду. Но к этому времени «Садо-Мару» развернуло на 180 градусов. И новый взрыв пришелся уже по другому борту. Получилось своего рода выравнивание крена корабля контрзатоплением, и, слегка просев ниже ватерлинии, японский транспорт оставался на ровном киле.

«Рюрик» счел, что, несмотря на относительную стабильность текущего положения, японец без борьбы за живучесть все равно скоро утонет, и оставил его в покое. А зря! Полузатонувший и оставленный экипажем и пассажирами пароход был спасен японцами и даже успел потом поучаствовать в Цусимском бою – в статусе вспомогательного крейсера.

Вызвав «Громобоя», утопившего к этому времени «Хитаци-Мару», русские крейсера в кильватерном строю поспешили к норду.

Противник в это время, получив радиотелеграмму своего разведчика, уже покинул базу в Озаки. Четыре броненосных крейсера во главе с флагманским «Идзумо» бросились на поиски Владивостокского отряда.

Попрятались в портах Симоносеки, Озаки и Такэсики предупрежденные «Цусимой» транспорты. Разведку для Камимуры вел «Нанива», старый флагман отряда бронепалубных крейсеров адмирала Уриу. Сотокити Уриу был одним из опытнейших японских командиров, но и ему не удалось обнаружить словно растворившийся в тумане русский отряд…

Если проложить на карте с максимальной точностью маршрут обоих противников, можно увидеть, что в половине третьего пополудни Безобразов разминулся с неприятельской эскадрой на расстоянии менее десятка миль! И лишь погодные условия помешали заметить дымы друг друга на предельной дистанции…

На пути домой русские намерены были поохотиться на транспорты в районе Майдзуру и, если представится возможность, попытаться разорить там военный порт. Но непредвиденная встреча с английским пароходом «Аллантон» помешала этому намерению.

«Аллантон» шел с грузом японского угля и, если верить документам, предоставленным капитаном русской досмотровой партии, должен был доставить груз в Сингапур. Но вахтенный журнал парохода был доведен только до прибытия из Англии в Гонконг. А дальше начинались чистые листы… В условиях войны это почти гарантированно означает, что корабль занимается военной контрабандой. С призовой командой из русских моряков «Аллантон» кратчайшим путем был отправлен во Владивосток. А Безобразов отменил поход на Майдзуру в связи с тем, что «об операциях отряда уже знали во всех японских портах и, конечно, не выпускали транспортов в море».

Вероятнее всего, налет на хорошо защищенную военную базу неприятеля закончился бы для русских крейсеров немалыми жертвами. Тем более что подробными разведданными о состоянии обороны Майдзуру Безобразов, по-видимому, не располагал. Так что решение адмирала в сложившихся условиях было вполне оправданным. Седьмого июня 1904 года все три русских крейсера вошли в Золотой Рог, где уже находился захваченный «Аллантон». А на следующий день возвратились из набега на Хоккайдо номерные миноносцы, которые привели на буксире японскую парусную шхуну. Командир отряда миноносцев капитан 2-го ранга Виноградский рапортовал о потоплении еще двух каботажных парусников.

Июньский рейд был одним из самых блестящих успехов Владивостокского отряда. Вместе с утопленными транспортами оказались на морском дне восемнадцать осадных орудий калибром 280 миллиметров, предназначенных для обстрелов Порт-Артура. Не добрались до района боевых действий солдаты гвардейского резервного полка. Был уничтожен телеграфный парк – несколько полностью укомплектованных станций, готовых к установке в полевых условиях.

По мнению В. Е. Егорьева, рейд русских крейсеров в Корейский пролив задержал наступление японцев под Ляояном.

А русские рейдеры приобрели в этом походе славу неуловимых…