Д. Пучков: Я вас категорически приветствую! Борис Витальевич, доброе время года!
Б. Юлин: Аналогично.
Д. Пучков: На чем в прошлый раз остановились?
Б. Юлин: Мы поговорили о прелюдии к Русско-японской войне и о том, какими наши страны пришли к моменту начала военных действий. Ну а сейчас, наверное, имеет смысл рассказать о том, какими средствами воевали: о вооруженных силах, оружии и так далее. Казалось бы, вот смотришь на глобус – как любят наши историки, – и видишь огромную Российскую империю и крошечную Японию. Населения там тоже было намного меньше, чем в России, хотя и не настолько, как кажется, когда глядишь на карту: Российскую империю в те дни населяло 170 миллионов жителей, Японскую – 42 миллиона, насколько я помню.
Д. Пучков: Где-то в середине восьмидесятых, помню, я как-то забрался в атлас – такие советские добротные атласы были, – и с удивлением узнал, что на планете 117 миллионов русских и 117 миллионов японцев. Эту Японию возле России-то и не видно, а вот население одинаково примерно сейчас.
Б. Юлин: Сейчас да. Россиян больше, чем японцев, а вот русских, пожалуй, уже даже меньше. Сейчас население Японии составляет около 120 миллионов.
Д. Пучков: Ну даже сорок – все равно хорошо, приличная держава.
Б. Юлин: Вполне, к тому же в это время она достаточно бурно развивалась. После революции Мэйдзи Япония действительно очень солидно прирастала каждый год. Собственно говоря, как Советский Союз при Сталине – темпы развития были аналогичны. Правда, у японцев получился совсем низкий старт: из глубокого феодализма – решительно в капитализм. К этому времени они уже выиграли японо-китайскую войну, получили колоссальную контрибуцию, военные корабли и, собственно говоря, международное признание как почти что белые люди, которые имеют право владеть колониями, а не быть колонией. То есть пробились в ряд ведущих мировых держав. Конечно, если брать в целом, силы России и Японии были слабо сопоставимы, все-таки территория России намного обширнее, экономика превосходила японскую объемами, а население превышало население Японии почти в 4 раза. Но война шла не между Россией и Японией – как если бы Япония пыталась захватить Россию или наоборот. Война была колониальной – решалось, кто будет грабить китайцев. И Япония находилась рядом со спорной территорией – в отличие от России, чьи основные силы были сосредоточены к западу от Урала, от которого еще черт знает сколько пилить на восток до этой Маньчжурии.
Д. Пучков: Извини, я тебя перебью: а в те времена БАМ уже проложили?
Б. Юлин: Нет, проложили Транссиб.
Д. Пучков: Железную дорогу?
Б. Юлин: Да, но это была одноколейка – на легком балласте, с легкими рельсами, предполагавшими ограниченную грузоподъемность поездов и скорость не больше 30 верст в час. К началу Русско-японской войны Транссиб имел пропускную способность шесть пар поездов в сутки.
Д. Пучков: Небогато.
Б. Юлин: Ну и в принципе грузоподъемность тогдашних поездов намного уступала нынешней – эшелоны покороче, паровозики послабее.
Д. Пучков: Соответственно, если транспортировать что-то на кораблях, придется идти от Балтики, или из Черного моря, либо через Суэц…
Б. Юлин: Через три океана.
Д. Пучков: Либо вокруг Африки, черт-те куда. Далеко.
Б. Юлин: Да. Поэтому театр военных действий оказался в значительной мере изолирован. Правда, там имелось определенное русское население и как раз вдоль границы с Китаем были размещены казачьи войска. Но с японскими 40 миллионами эти людские ресурсы, конечно, не сравнить. Таким образом, фронт «висел» либо на море и одноколейной железной дороге, либо просто на «одноколейке», если японцы господствуют на море. Но это с точки зрения логистики. А теперь – о том, что из себя представляли вооруженные силы. Российская империя имела самую большую в это время армию мирного времени, то есть собственно армия составляла около 1 миллиона 100 тысяч человек, а все вооруженные силы – примерно 1 миллион 350 тысяч человек. Для сравнения: японская армия насчитывала в мирное время 160 тысяч человек.
Д. Пучков: Несопоставимо, да.
Б. Юлин: Организация вооруженных сил была следующей. В России действовала всесословная воинская повинность, однако не всеобщая – на всеобщую нашей экономики немножко не хватало. Это включало 4 года срочной службы, после которой солдаты отправлялись в резерв, а потом приписывались к ополчению. Те, кто не призывался на военную службу, сразу зачислялись в ратники ополчения. Это в идеале. Обученных резервов к началу Русско-японской войны у нас было порядка 2 миллионов человек – вдобавок к действующей армии.
Куропаткин, который внимательно изучал Японию и считался до начала Русско-японской войны одним из лучших стратегов, оценивал мобилизационные способности японской армии (с учетом и резервистов, и территориальных войск) в 375 тысяч человек. На самом деле картина была несколько иная. Японцы переняли прусскую систему: 3 года срочной службы, 4 года 4 месяца – в запасе, после чего – резерв. В Японии тоже была всесословная воинская повинность (всеобщую также не тянули), и в итоге в начале войны сумели мобилизовать 600 тысяч человек.
Д. Пучков: Неплохо!
Б. Юлин: Япония была разделена на 12 дивизионных округов, и армию составляли 13 дивизий – 12 пехотных и одна гвардейская, столичная. В каждой дивизии из артиллеристов создавалась резервная бригада. То есть вот 13 дивизий – 13 бригад, не считая кавалерийских частей. Это основа. Из тех, кто находился в резерве и в ополчении, набирались дополнительные части для территориальных войск и резервных дивизий. Таким образом, японцы сумели поставить под ружье больше, чем планировалось по штатной схеме мобилизации. Вот какая картина получается: у нас – 1 миллион 350 тысяч, у японцев – 160 тысяч, но именно на Дальнем Востоке у нас присутствует всего 98 тысяч человек в войсках плюс 24 тысячи человек в пограничной страже, тоже иногда участвовавшей в боях, но подчинявшейся Министерству финансов. Таким образом, у японцев явное превосходство. Все остальные наши ресурсы – это те, кого мы сможем доставить по железной дороге и снабжать при помощи ее же. Подготовлена японская армия была хорошо: до 1902 года ее обучали немецкие специалисты, с 1902 года – английские, с учетом опыта Англо-бурской войны. Наша армия готовилась по своим наработкам, которые уже несколько устарели. Например, японцы вовсю осваивали окапывание на поле боя, а у нас это в серьезные дисциплины не входило. Отрабатывались действия в рассыпном строю: например, если у японцев полк 3-батальонный, то у него 6 рот развертываются в стрелковые цепи, 2 роты во взводных колоннах обеспечивают поддержку, и 1 батальон остается в резерве. У нас была достаточно дурацкая четвертичная система – в дивизии 4 полка, в полку 4 батальона, в батальоне 4 роты, то есть полк насчитывает 16 рот. Из них в стрелковые цепи развертывалось две. Еще 2 роты находятся во взводных поддержках, то есть 4 роты – это первая линия. Четыре роты – это у нас вторая линия в ротных колоннах, то есть фактически в резерве развернутых частей, и еще 2 батальона – также в резерве.
Д. Пучков: Это из-за отсутствия опыта?
Б. Юлин: Перестраховались, то есть слишком большое значение придавали резервам и из-за этого недооценивали роль войск, которые непосредственно ведут бой. Во время войны эту практику стали пересматривать, из полка в резерв начали выводить не 2 батальона, а только один, а 3 батальона развертывать в боевые порядки. Иначе воевать вообще не получалось – какие бы силы ни были, а все равно сражается мало народу.
Наша кавалерия была качественнее и гораздо больше, чем у японцев: лучше конский состав, лучше выездка. Но кавалерия в эту войну особо не «зажгла». Японская кавалерия была малочисленнее, но по сути представляла собой конную пехоту, то есть вместо лихих конных атак в любом боевом столкновении сразу же спешивалась, залегала и отстреливалась из винтовок.
Д. Пучков: Лошади тоже залегали?
Б. Юлин: Отгонялись в тыл. В конной рубке, конечно, наша кавалерия оказалась бы гораздо сильнее. Но конных рубок в этой войне не было. Основную ставку японцы делали на пешие войска. Преимуществом нашей пехоты перед японской была высокая культура марша. Строевую подготовку по армии помнишь, да? Это умение маршировать в ногу, бодро двигаться всей ротой в заданном направлении. У японцев на такое времени не выделялось, поэтому войска на марше шли практически толпой, длинной растянутой колонной без строя, не в ногу. Из-за этого маршевая скорость дивизии оказывалась в 1,5–2 раза ниже, чем у нас.
Д. Пучков: Какая прелесть!
Б. Юлин: Это сказывалось на скорости японских маневров во время войны.
Д. Пучков: Да. Известная шутка «если вы такие умные, что ж вы строем не ходите» – в общем-то, не шутка.
Б. Юлин: Ну вот японцы строем не ходили. Кстати, получив опыт Русско-японской войны, они этим занялись очень серьезно и уже к следующей войне с Китаем серьезно поднатаскали свои войска – те стали перемещаться намного бодрее.
Основным вооружением русской пехоты была винтовка Мосина: магазинная винтовка 1891 года. В дальнейшем она совершенствовалась, к началу Русско-японской войны на вооружении было несколько модификаций, но все они назывались абсолютно одинаково. У нас часто пишут, что эта винтовка была лучшей в мире, но обычно забывают добавить: лучшей в мире она считалась в год своего создания – 1891-й. Тогда – безусловно, магазинная винтовка Лебеля, например, которая была самой распространенной, по большинству параметров уступала нашей винтовке Мосина. А винтовка Гра и другие, та же самая старая японская винтовка Мурата, были еще хуже. Однако в дальнейшем создавались более новые винтовки.
Д. Пучков: А «Арисака»?
Б. Юлин: «Арисака» была новее, ее делали с оглядкой на немецкую винтовку «Маузер» 1898 года. Наша «мосинка» – трехлинейка, то есть имеет калибр 7,62 миллиметра. Японская винтовка – 6,5 миллиметра, то есть калибром меньше. «Арисака» немножко легче «мосинки», имеет большую начальную скорость и за счет этого – лучшую баллистику на близких и средних дистанциях. На больших дистанциях «мосинка» бьет уже несколько лучше за счет более тяжелой пули, благодаря которой также «лучше действует» на организм противника. За счет большего калибра у нее более сильная отдача. Винтовка «Арисака» имеет специальный щиток на затворе, который закрывает механизм от пыли и грязи. У «мосинки» таких прелестей нету, зато механизм сделан настолько разумно с точки зрения использования в бою, что надежность его все равно высока. Загрязнения винтовка Мосина почти не боялась. Но из-за того, что все-таки наша винтовка была более устаревшей, в ней имелось несколько архаичных недостатков: менее удобное ложе приклада, выдвинутая вперед рукоятка затвора (у «Арисаки» она рядом, у «мосинки» – подальше, что больше сбивает прицел при перезарядке). У нас – выступающий магазин, у японцев он утоплен в ложе приклада, то есть его невозможно повредить, допустим, случайным ударом. Но эти все моменты, на самом деле, относятся к вкусовщине, то есть можно считать оружие фактически равноценным. Рота с винтовками Мосина в огневом бою будет практически ничем не хуже роты, вооруженной винтовками «Арисака».
На вооружении наших ополченческих частей, которые впоследствии сражались на Сахалине, находилась однозарядная винтовка Бердана. В свое время великолепная, к Русско-японской войне она уже полностью устарела. У японцев так же, как и у нас, винтовок «Арисака» хватало только на строевые части и на резервистов. Их ландвер, ополчение, тоже вооружалось устаревшими винтовками Мурата – похуже, чем «Арисака» или «мосинка», но ощутимо лучше «берданки». Это что касается стрелкового вооружения. Можно вспомнить еще пулеметы. В начале войны пулеметов в зоне боевых действий практически не было ни у нас, ни у японцев. Допустим, в Маньчжурской армии у русских имелось 8 пулеметов – это ни о чем. У японцев картина аналогичная. Во время войны оснащение пулеметами сильно росло. У нас основным был «Максим», который выпускался в России по лицензии фирмы «Виккерс». Он обладает колоссальной огневой мощью, то есть может вести огонь непрерывно, у него водяное охлаждение, но располагался он на жутко громоздком, похожем на орудийный, лафете – с высокими колесами, с большим щитком. Это хорошо против папуасов, но против как следует вооруженной армии противника…
Д. Пучков: Не так здорово, да?
Б. Юлин: У японцев обычно использовался, притом с треноги, пулемет Гочкиса образца либо 1897-го, либо 1900 года. Кстати, в Японии наладили его производство. Это довольно занятная конструкция, в которой не каждый сразу узнает пулемет. Например, по-настоящему надежно он стрелял только с использованием жесткой ленты.
Д. Пучков: Что это такое?
Б. Юлин: Рамочка на 2,5 десятка патронов, которую сбоку вставляешь, отстреливаешь, вставляешь следующую, отстреливаешь… Из-за такого заряжания, а также из-за воздушного охлаждения пулемет Гочкиса не мог обеспечить такой шквал огня, как «Максим». Но он был гораздо легче, компактнее, и, что печально, у японцев их имелось в наличии гораздо больше. Например, в сражении под Мукденом у нас было 56 пулеметов, а у японцев – 200.
Д. Пучков: Ого!
Б. Юлин: Кроме больших габаритов и очень большого веса, у пулеметов «Виккерс»/«Максим», которые были у нас на вооружении, имелся еще один очень большой недостаток. Дело в том, что наши в 1897 году купили лицензию на выпуск этого пулемета, по которой фирме «Виккерс» за каждый выпущенный у нас на протяжении 10 лет пулемет отчислялось 50 фунтов стерлингов – это примерно 500 рублей золотом.
Д. Пучков: Неплохо! Крепко стояла фирма «Виккерс».
Б. Юлин: Очень. Особенно учитывая, что производство пулеметов постоянно нарастало. Изначально полагали, что такого оружия будет выпускаться немного, и в итоге попали на деньги очень солидно.
Д. Пучков: Отскакивая в сторону: а вот у красноармейца Сухова что был за пулемет?
Б. Юлин: «Льюис» – ручной пулемет Первой мировой войны, гораздо более поздняя машинка.
Д. Пучков: Так, продолжим.
Б. Юлин: Кроме того, для Приветнинских крепостей и крепостей Дальнего Востока были закуплены ружья-пулеметы Мадсена, как раз очень похожие по методу использования на «Льюисы». По сути, это были именно ручные пулеметы – с кожухом, с сошками, сверху магазин – классика жанра. «Мадсен» – хороший пулемет со всеми недостатками именно ручного пулемета: из него не обеспечишь такой шквал огня и такую точность, как из станкового. Это стрелковое оружие. Казалось бы, вот ему самое место в войсках, а его отправили в крепости. Собственно говоря, «Виккрес»/«Максим» и вот этот датский «Мадсен» были примерно равноценны.
Теперь об артиллерии. Основная пушка русских войск – Обуховского завода, образца 1902 года. У японцев – 75-миллиметровая пушка «Арисака». Калибр почти одинаковый – 75 миллиметров и 76,2 миллиметра. Но наша пушка относилась к так называемым «скорострельным орудиям», то есть имела откат по оси канала ствола, быстродействующий затвор, достаточно легко обеспечивая скорострельность до 15 выстрелов в минуту.
Д. Пучков: Солидно!
Б. Юлин: Японская пушка была покомпактнее нашей, но откатывалась всем лафетом, то есть противооткатных устройств не имела вообще. Доступ затвора был достаточно неудобен, плюс к этому – раздельное заряжение, так что скорострельность получалась всего 4–5 выстрелов в минуту. Кроме того, наша пушка била на 10 верст, японская – на семь. Шрапнелью наша могла стрелять на 6–7 верст, японская – на четыре с половиной. Наша пушка по огневой мощи превосходила японскую в разы, поэтому российскую полевую артиллерию тех времен можно считать гораздо более совершенной. Но у японцев треть артиллерии составляли горные пушки – те же самые «Арисака», чуть облегченные, которые разбирались и могли перетаскиваться во вьюках. Театр военных действий был достаточно гористым, особенно когда действия шли в Корее и в Восточной Маньчжурии. У нас горных пушек не было вообще, и это оказалось очень большим минусом на практике.
С гаубичной артиллерией было плохо с обеих сторон: у японцев – хорошие крупповские пушки, но довольно мало. У нас ни качество не радовало, ни количество – использовались 6-дюймовые мортиры Энгельгардта. Я сообщал общую численность войск Российской империи? Ну вот, на всех вместе приходилось около шести десятков таких мортир.
Д. Пучков: Небогато, да.
Б. Юлин: Недооценивали гаубичную артиллерию, считали, что все задачи может решить полевая. Это было ошибкой. В целом на равнине были сильнее наши артиллеристы, а в горах – японские, потому что их пушки могли там свободно действовать.
Кроме того, на театре военных действий была представлена крепостная и береговая артиллерия, в крепостях Порт-Артур и Владивосток стояло довольно много орудий. Например, на начало войны во Владивостоке было 169 береговых орудий, в Порт-Артуре – по-моему, 118. В это количество входили пушки как новейших образцов, так и устаревшие, которые составляли примерно 3/4 от общего числа. То же самое касалось и крепостной артиллерии. У японцев в этом отношении было даже хуже, например, часть крепостной осадной артиллерии у них была представлена бронзовыми мортирами, уже казнозарядными, – короче, примерно такой артиллерией наши воевали в русско-турецкую войну 1877 года.
Д. Пучков: Неплохо.
Б. Юлин: Но в чем японцам повезло – их крепостная артиллерия за всю войну крепости ни разу не защищала, а береговая артиллерия от наших кораблей ни разу не отбивалась. То есть на прочность испытана не была. Скорее всего, она бы показала себя не очень хорошо, но факт в том, что этого и не потребовалось.
Ну и о флоте. Флот Российской империи, гораздо более сильный, чем японский, был разделен на три отдельных флота – Балтийский, Черноморский и Тихоокеанский. Удар японских сил должен был принимать последний, и вот он по численности японцев не превосходил. Черноморский флот в силу статуса проливов вообще прийти на помощь не мог, а Балтийский должен был быть отправлен в качестве Второй Тихоокеанской эскадры, новые корабли для него в основном еще только строились, а устаревшие как раз недавно прибыли с Тихого океана и проходили модернизацию и текущий ремонт.
Что из себя представляли корабли Первой Тихоокеанской эскадры, которые должны были сражаться с японцами, собственно говоря, Тихоокеанский флот? Семь эскадренных броненосцев, из которых три несколько устарели, но оставались вполне мощными. Водоизмещение этих броненосцев типа «Петропавловск» (собственно «Петропавловск», «Полтава», «Севастополь») было порядка 11,5 тысячи тонн, броня – несколько устаревшая гарвеевская, вооружение – 4 орудия по 305 миллиметров и 12 орудий по 152 миллиметра, из которых 8 расположено в башнях, плюс главный калибр целиком в башнях. Скорость хода этих броненосцев составляла 15–16 узлов. Два более новых броненосца, так называемые броненосцы-крейсеры типа «Пересвет» – это «Пересвет» и «Победа», – имели скорость хода 18 узлов, то есть быстрее «бегали», и новую, более современную броню, толщина которой была уменьшена до 229 миллиметров – 9 дюймов. При этом, чтобы обеспечить кораблям хорошую мореходность, большую дальность хода и высокую скорость, конструкторы пошли на уменьшение главного калибра. Если на «Петропавловске» главный калибр представляли 4 орудия по 305 миллиметров, то здесь – 4 орудия по 254 миллиметра: с 12 дюймов корабли «просели» по огневой мощи до 10 дюймов. Чтобы было понятнее, вес снаряда у 12-дюймовки – 331 килограмм, а у 10-дюймовки – 250 килограммов.
Д. Пучков: Существенная разница.
Б. Юлин: Кроме того, из-за очень высокого борта большая часть этого борта оставалась без брони. На подобных кораблях основная броня идет по ватерлинии, включая бронирование артиллерии и боевой рубки. Плюс к этому у нас было 2 броненосца, созданных по новой программе, – с вооружением, как у «Петропавловска», – 4 по 305 миллиметров и 12 по 152 миллиметра, но со скоростью, как у «Пересветов», 18 узлов. Это построенный в Америке «Ретвизан» и построенный во Франции «Цесаревич», на тот момент – одни из лучших кораблей в мире в своем классе. При водоизмещении 12,5 тысячи тонн (у «Цесаревича» – чуть-чуть более 13 тысяч) они были хорошо бронированы (то есть имели большую площадь бронирования), на «Цесаревиче», к тому же, максимальная толщина брони достигала 250 миллиметров. Они включали в себя полностью забронированную артиллерию среднего калибра и обладали приличной скоростью хода. Действительно отличные корабли. Для своего водоизмещения – просто прекрасные.
Д. Пучков: А что такое «Ретвизан» по-русски?
Б. Юлин: Дело в том, что это название нерусское, оно нам досталось в наследство от шведов. Наш фрегат захватил линейный корабль «Ретвизан» – еще парусный – во время одной из войн со шведами, и его ввели в состав русского флота. В боевых действиях он отличился, в результате имя стало наследоваться.
Так вот, «Ретвизан» и «Цесаревич» были прекрасные броненосцы, но таких на вооружении стояло всего два.
Что было у японцев против семи наших броненосцев? Два строившихся еще во время японо-китайской войны броненосца, «Фуджи» и «Яшима», по схеме размещения брони очень близкие к нашим броненосцам типа «Петропавловск». Броня чуть толще, вес побольше на 1000 тонн, вооружение даже немного слабее: 4 орудия по 305 миллиметров и 10 – по 152 миллиметра. Артиллерия на них была размещена хуже: орудия главного калибра – в барбетах, прикрыты броневыми колпаками, не башнями, как у нас. После каждого залпа в сторону приходилось возвращать башню в диаметральную плоскость для заряжения, а потом снова поворачивать в сторону противника. При теоретически равной нашим судам скорострельности реальную скорострельность японских кораблей это снижало в 4–5 раз.
Д. Пучков: Оригинальная конструкция, да?
Б. Юлин: Она позволяла сэкономить вес, обеспечить лучшую защиту, но за все нужно платить, правильно? Достоинствами этих кораблей является неплохая мореходность, а главное – скорость: у «Фуджи» 18 узлов, у «Яшимы» – 19. Они «бегали» заметно быстрее, чем «Петропавловск». Кроме того, на вооружении японских войск было 4 броненосца следующего поколения – с другой системой бронирования и нормальными артиллерийскими установками, которые заряжаются в любом положении к горизонту. Среди них 3 броненосца были практически одинаковы по конструкции – «Хацусе», «Шикишима» и «Асахи», а один, более поздний, несколько выделялся – это был «Микаса», который стал флагманом. При его конструировании учли слабости предыдущих броненосцев: несколько улучшили систему бронирования и поставили новые артиллерийские установки. Если максимальная скорострельность наших бронированных кораблей составляла около 1 залпа в минуту (у японских – аналогично, кроме «Фуджи» и «Яши-мы», стрелявших медленнее), то «Микаса» мог делать 2 залпа в минуту. Вернее, чуть меньше, у него время перезарядки – 38 секунд. При этом японские броненосцы, тем более новые, имели еще и более сильное противоминное вооружение: не 12, а 14 орудий по 152 миллиметра. Достигнуть этого японцам удалось просто: их броненосцы были крупнее. Если, допустим, наш «Ретвизан» весил 12,5 тысячи тонн, то «Микаса» – 14,5 тысячи тонн. Не надо забывать, все японские броненосцы строились в Англии.
Д. Пучков: Круто! Я-то только подумал, что они там технологии развивали.
Б. Юлин: Развивали, просто к Русско-японской войне еще не успели достаточно развить. А у нас было своих 5 броненосцев, один – построенный в Америке и еще один – из Франции. Интересный момент: во время этой войны удалось сравнить давно конкурирующие школы – французскую и английскую.
Д. Пучков: И что показало сравнение?
Б. Юлин: Да показало, в общем, что корабли с обеих сторон достойные, то есть против друг друга рубились на равных. При этом наш «Цесаревич» был все-таки поменьше, чем новые японские броненосцы.
Следующим классом после броненосцев были броненосные крейсера. Вот здесь дела у русских обстояли гораздо хуже. У нас к началу войны было 4 броненосных крейсера, у японцев – шесть. При этом японские корабли были примерно однотипными, – броненосные крейсера типа «Асама», различий между ними немного. Первые два изначально строились в Англии для Чили во время гонки вооружений между Чили и Аргентиной. Так как страны замирились, японцы перекупили «Асаму» и «Токиву» и заказали еще два таких же корабля, но с более совершенной броней, и не двух-, а трехтрубные. Их – «Ацзуму» и «Якумо» – построили соответственно во Франции и в Германии. Они несколько отличались от первых двух по внешнему виду, но характеристики у всех были примерно одинаковые – то есть скорость 20–21 узел…
Д. Пучков: Бодрые!
Б. Юлин: Бодрые. Бортовая броня – 178 миллиметров, башни-казематы – 152 миллиметра, вооружение – 4 орудия по 203 миллиметра, 14 орудий по 152 миллиметра у кораблей английской постройки, 4 по 203 и 12 по 152 миллиметра – у кораблей французской и немецкой постройки. Получилось довольно однородное соединение из 6 броненосных крейсеров.
У нас самым старым был броненосный крейсер «Рюрик», который создавался как английский истребитель: огромный, очень мореходный, с очень большой автономностью корабль, гораздо крупнее, чем японские крейсера. По водоизмещению он превосходил их не так чтобы сильно – на пару тысяч тонн, но по визуальным размерам был намного больше. Его скорость хода составляла 18,5 узла, гораздо меньше, чем у японцев, а вооружение – 4 орудия по 203 миллиметра, 16 – по 152 миллиметра и 6 орудий по 120 миллиметров. Казалось бы, очень мощное вооружение, но дело в том, что если у японцев 4 орудия по 203 миллиметра были расположены на броненосном крейсере – это носовая и кормовая 2-орудийные башни, – то на «Рюрике», как на «Авроре», пушки находились за щитами по бортам. И если в бортовом залпе у японцев были 4 орудия по 203 миллиметра, то у нас – два.
Следующий, более новый наш крейсер – «Россия» – развивал скорость уже 19,5 узла, имея примерно такое же вооружение – 4 по 203 миллиметра и 16 по 152 миллиметра. Но башен опять же не было, артиллерия располагалась в казематах и за щитами. Последний из этой серии крейсер «Громобой» имел такое же вооружение, как у «России», при этом скорость возросла до 20 узлов. Новейшая, более тонкая, но большей площади броня, но артиллерия в казематах, башен нету. Соответственно, все эти наши крейсеры были обречены на бортовой залп только из 2 орудий по 203 миллиметра при наличии четырех. Все они были именно огромными океанскими охотниками. Допустим, если водоизмещение «Осамы» составляло 9,8 тысячи тонн, то «Громобоя» – 12,5 тысячи тонн, он был размером с броненосец. То есть у нас были огромные быстроходные океанские рейдеры, а у японцев – меньшие по размеру, более компактные и более шустрые броненосцы. В артиллерийском бою японские корабли были сильнее. На коммуникациях, конечно, картина другая – там мореходность и дальность хода играют одну из главных ролей, и наши крейсеры оказываются вне конкуренции.
У нас был и один крейсер нового поколения – построенный во Франции «Баян» (хорошее название, кстати). Будучи меньше, чем японские и остальные наши крейсера, он имел скорость 21 узел, хорошую 203-миллиметровую броню и всего лишь 2 орудия – 203 миллиметра и 8 по 152 миллиметра. Правда, на этот раз пушки 203 миллиметра были размещены отлично – в одноорудийных бронированных башнях, но по весу залпа японским броненосным крейсерам уступали почти в 2 раза. И кроме того, он, конечно, был достаточно совершенен, но он был один. Если в Порт-Артуре находилось 7 броненосцев и с ними «Баян», то броненосные крейсера «Рюрик», «Россия» и «Громобой» отдельно базировались во Владивостоке, потому что не предназначались для действий совместно с эскадрой в одном строю из-за больших размеров и не очень удачного размещения артиллерии.
Дальше картина становится еще занятнее: бронепалубные крейсеры. У нас было 7 бронепалубных крейсеров на Тихом океане, из которых 5 относятся к 1-му рангу и 2 – ко 2-му рангу. Разница между ними следующая: крейсеры 1-го ранга имели 6-дюймовые орудия, то есть 152 миллиметра. Самый известный наш крейсер 1-го ранга того времени – «Аврора», с ней находились еще 2 однотипных крейсера – «Диана» и «Паллада» из той же самой серии. А крейсеры 2-го ранга имели калибр 120 миллиметров, то есть в 2 раза более легкий снаряд. Что из себя представляла эта подборка? Над «Дианой» и «Палладой» даже моряки издевались, называя их «Дашка» и «Палашка», а офицеры шутили, что от обычного трансатлантического пакетбота крейсеры типа «Дианы» отличаются некоторым количеством 6-дюймовых орудий и относительной тихоходностью. Эти корабли имели скорость 19 узлов и 8 орудий по 152 миллиметра, при этом были здоровенными. Если сравнить «Варяг» и «Аврору» по скорости: 19 узлов – у «Авроры», 23 узла – у «Варяга»; по количеству орудий 152 миллиметра: 8 – у «Авроры», 12 – у «Варяга»; по дальности плавания: 3700 миль – у «Авроры», 6000 миль – у «Варяга». При этом водоизмещение «Авроры» немножко больше, чем у «Варяга», и они являются ровесниками по постройке.
Д. Пучков: Прикольно.
Б. Юлин: Вот настолько наше судостроение отставало по технологиям. Итак, 2 крейсера 1-го ранга у нас были не очень. Три других – отличные: строились по новой программе, несли 12 орудий по 152 миллиметра, развивали скорость 23–24 узла, были достаточно хорошо защищены, обладали большой дальностью плавания. Один, «Аскольд», построила в Германии фирма Круппа, он выделялся тем, что был 5-трубным. Один был построен фирмой Крампа – 4-трубный «Варяг». Самый лучший – 3-трубный «Богатырь» – сделали в немецкой фирме «Шихау». У него даже артиллерия частью располагалась в бронированных казематах, а частью – в бронированных башнях: не чета ни «Авроре», ни «Варягу».
Во 2-м ранге у нас было 2 корабля. Один из них – крейсер «Новик», который имел довольно слабое бронирование, как, в общем-то, и все крейсеры 2-го ранга, довольно слабенькое вооружение – 6 орудий по 120 миллиметра, но был самым быстроходным на тот момент крейсером в мире, развивая скорость 25 узлов.
Д. Пучков: Ого!
Б. Юлин: Он должен был служить эскадренным разведчиком и для своих задач подходил великолепно. Второй – крейсер «Боярин», чуть-чуть больше «Новика», тоже нес 6 орудий по 120 миллиметров, создавался для тех же задач, но имел скорость 22 узла. Его создавали такие известные судостроители-датчане. Я ни разу не слышал про датские корабли на экспорт, но Российская империя решила помочь Датскому королевству в связи с тем, что императрица-мать у нас была датская принцесса.
Д. Пучков: Дорого стоили корабли?
Б. Юлин: Эскадренный броненосец типа «Петропавловска» стоил в то время порядка 10 миллионов рублей. Крейсер «Варяг» – 6 миллионов рублей.
Эсминец можно было приобрести за 300–500 тысяч рублей. А если учесть, что боекомплект этого корабля стоит как треть корабля, плюс дорогая эксплуатация…
Д. Пучков: Недешевое развлечение – война.
Б. Юлин: Недешевое. Допустим, броненосный большой «Рюрик» обошелся нам, по-моему, в 10 миллионов рублей.
У японцев бронепалубных крейсеров имелось аж 12 штук. Правда, из них – ни одного крейсера 1-го ранга, все бронепалубные крейсера были мелкие. Вернее, один из них даже был броненосным, но при этом являлся самым маленьким. На броневом поясе его достоинства заканчивались. Часть кораблей были достаточно старыми, но японцы их все старательно модернизировали, заменяли артиллерию на новую. «Идзуми», который строился для Чили еще в 1883 году, был древнее нашего «Рюрика», «Нанива» и «Такачихо» также были построены давно очень, но их перевооружили. «Чиодо» перевооружили, поменяли котлы машин и всю «начинку» в корабле.
Лучшими у японцев были два корабля. Во-первых, построенный в Англии крейсер «Иошина», который участвовал еще в японо-китайской войне, но при этом имел скорость хода 23 узла, 4 орудия по 152 миллиметра и 8 орудий по 120 миллиметров. Во-вторых – английский же крейсер «Токосага». Все японские крейсеры строили по проектам фирмы Армстронка: маленькие, компактные, очень быстрые и с мощным вооружением. Правда, за это приходилось платить и обитаемостью, и мореходностью, и дальностью плаванья, но именно как артиллерийские платформы они были хороши. Крейсер «Токосага», который был лучшим крейсером японского флота на начало войны из бронепалубных, имел водоизмещение 4200 тонн, в 1,5 раза меньше, чем «Варяг», при этом нес 2 орудия по 203 миллиметра, как на броненосных крейсерах, и 10 орудий по 120 миллиметров. Это дополнялось довольно толстой броневой палубой с толстыми скосами и скоростью 23 узла. Примерно такими же характеристиками обладали (но были чуть покрупнее) построенные в Америке по такому же техзаданию на той же самой фирме Крампа, что и «Варяг», крейсеры «Читозе» и «Касаги». В общем, японских крейсеров было больше, но они уступали нашим размерами, и таких кораблей, как наши лучшие бронепалубные крейсеры типа «Аскольд», «Варяг», «Богатырь», у них вообще не имелось. Наше качественное превосходство было абсолютным: мы обладали целым классом кораблей, которого у японцев не было.
Д. Пучков: А расскажи, пожалуйста, для чайников, корабли – они для чего? Для того, чтобы друг друга топить или чтобы по берегу лупить?
Б. Юлин: Это зависит от класса. Сначала нужно разобраться, для чего служит флот. Чтобы захватить господство на море и использовать это господство в своих целях. Допустим, Крымская война. После того как наш флот затонул в Севастополе, англичане и французы куда хотели, туда и приходили, что хотели, то обстреливали, где хотели, там высаживали войска. Правильно? А нам приходилось защищать побережье, строить береговые укрепления и пытаться хоть как-то отбиваться. Плюс к этому они вели морскую торговлю, а мы – нет. То есть, захватывая господство на море, более сильный флот обеспечивает огромные преимущества той стране, которой принадлежит. Теперь – о том, что делают конкретные классы кораблей. Броненосцы нужны в первую очередь для уничтожения в артиллерийском бою любых классов вражеских кораблей, поэтому у них толстенная броня, очень мощная артиллерия, но они самые дорогие, самые большие и их не так уж много. Крейсеры – это многоцелевые корабли, которые должны и уничтожать все классы кораблей, кроме броненосцев (с броненосцем крейсер обычно тягаться не может), в артиллерийском бою, и вести разведку при эскадре, в том числе дальнюю, совершать набеги на вражеские берега, выходить на коммуникации и топить вражеские транспорты, а также защищать свои коммуникации. Обычно крейсеры бегают чуть быстрее, чем броненосцы, гораздо хуже (но все равно мощно) защищены, гораздо хуже (но все равно мощно) вооружены и обычно имеют несколько большую автономность. У разных задач есть специализация: броненосные крейсеры и крейсеры 1-го ранга лучше подходят для того, чтобы бить противника, поэтому они самые большие и самые сильные, но могут решать и остальные задачи. Крейсеры 2-го и 3-го ранга – для того, чтобы бегать в разведку и гонять вражеские миноносцы. Поэтому они поменьше, послабее и подешевле. Дальше идут эсминцы и миноносцы. Собственно говоря, эсминец – это эскадренный миноносец, просто более крупный. Эти корабли названы в честь своего основного вооружения – торпеды, самодвижущейся мины.
Д. Пучков: Я все время думал – что ж такое, елы-палы?
Б. Юлин: Они отличались маленьким силуэтом, чтобы сложнее было попасть, высокой скоростью – ну насколько получалось, полным практически отсутствием бронирования, маленькой мореходностью, маленькой автономностью. Эсминцы еще могли действовать в открытом море, а мелкие миноносцы годились только для прибрежных операций. Они назывались эскадренными потому, что могли сопровождать в море эскадру. Их основное вооружение – торпеды. Наш стандартный миноносец, допустим, имел торпеды и пару маленьких скорострельных пушек, развивал скорость где-то 20–24 узла. Водоизмещение эсминца – уже не 100–150 тонн, как у миноносцев, а от 250 до 350 тонн. Их обычная скорость – 24–26 узлов, вооружены были одной пушкой 75 миллиметров, 3–5 малокалиберными пушками и имели по 2–3 торпедных аппарата, чем тяжелее – тем с более крупнокалиберными торпедами. Это уже довольно серьезная угроза для вражеских кораблей. Эсминцев на начало войны у нас было 24, у японцев – 19. Миноносцев у нас было 10 штук, у японцев – около 30, довольно много. Остаются минные заградители, вспомогательные крейсера и так далее – они уже не настолько определяют мощь флота. Эсминцы, миноносцы, крейсера и броненосцы в это время относились к так называемым основным классам, по ним мерилось соотношение сил.
Мы с японцами были примерно равны по броненосным силам: броненосных кораблей у японцев больше, но в основном за счет крейсеров, а эскадренных броненосцев – на один меньше. Бронепалубных крейсеров у японцев больше намного, а по легким силам, по минным силам у Японии превосходство уже почти двойное. Учитывая, что Япония находится рядом с нашими крепостями на Дальнем Востоке, превосходство в легких силах было достаточно неприятным. Но гораздо неприятнее было другое: большая часть наших сил находилась в Порт-Артуре, в Желтом море, а меньшая – во Владивостоке, в Японском море. А посередине лежала Корея, этакий огромный мыс между этими двумя базами, то есть взаимодействовать наши силы флота практически не могли. Японская основная база «Симоносеки» стояла четко напротив южной оконечности Кореи. Вернее, их было две – «Симоносеки» и «Сасебо», но находились они рядом и могли с удобством действовать и против Порт-Артура, и против Владивостока, не разделяя сил.
Так как в Японии боевые действия не проходили, то японские крепости можно не упоминать. У нас на Дальнем Востоке имелись две первоклассные крепости. «Первоклассные» – это не красивое название: Порт-Артур и Владивосток официально являлись крепостями 1-го класса. Владивосток был уже полностью достроен, Порт-Артур находился вроде бы в довольно высокой степени готовности, но с точки зрения основных новейших укреплений – фортов и внешних – был готов достаточно слабо. Куропаткин в 1903 году докладывал, что крепость полностью готова, может отразить любой штурм, но из шести фортов в это время достроен один, частично готовы два, из пяти долговременных укреплений закончены – ноль, частично готовы – два. Например, форт № 6 был даже не размечен на местности, просто по карте строители могли показать, где он будет стоять. К началу боевых действий в Порт-Артуре на сухопутном фронте стояло 8 орудий из положенных почти 400. Владивосток в этом плане был оснащен лучше, но тоже не на 100 %. Но все же крепости были достаточно мощными, и с Порт-Артуром японцам потом пришлось повозиться. Вот с чем стороны подошли к войне.
Д. Пучков: Что-то как-то мы не очень активно китайцев грабили – крепость нормальную поставить не могли. Что это такое?
Б. Юлин: Да нет, поставить-то могли, но… Сейчас, например, строится стадион «Зенит Арена». Его что, технологии не позволяют закончить?
Д. Пучков: Миллиард за миллиардом, да.
Б. Юлин: Вот в Порт-Артуре было то же самое – воровали. То есть по отчетности все хорошо – на месте нету.
Д. Пучков: Немедленно вспоминается: на Кубе в Гаване какая-то испанская супер-пупер-крепость обошлась в такие деньги, что когда королю Филиппу в Испании сказали цену, он закричал: «Дайте мне подзорную трубу – за такие бабки ее отсюда должно быть видно!»
Б. Юлин: С Порт-Артуром в значительной мере получилось так же. Воровство там было потрясающее: например, постоянно воровали цемент, из-за этого в растворе было много песка, и иногда руками удавалось отломить угол бетонного каземата. Воровали не только при строительстве крепости, воровали в принципе везде. Кроме того, к военной подготовке подходили странно. Например, Куропаткин отмечал, что японцы плохо готовы, потому что бездуховны, то есть учатся любить Родину, императора и сражаться, а нужно верить в Бога. Поэтому на деньги военного ведомства, которых и так постоянно не хватало – тормозилась постройка крепостей, дорог, кораблей, – Куропаткин построил 51 церковь.
Д. Пучков: Молодец! Православные, честные люди, все как следует.
Б. Юлин: Куропаткин как раз с этим очень серьезно носился.
И наконец, о взрывчатке и снарядах. Ходит масса мифов о чудесной японской шимозе. На самом деле это, как уже говорилось, всего лишь японский вариант лиддита, это пикриновая кислота. Она не так уж сильно отличается от использовавшегося в русской армии и флоте влажного пироксилина, который тоже является высокобризантной взрывчаткой. В этом отношении мы ничуть не уступали японцам, в какой-то мере даже превосходили их: японцы чаще использовали боеприпасы с дымным порохом, чем мы. Вторая частность, которую потом всерьез объявляли чуть ли не причиной поражения в войне, – у нас были более легкие снаряды, чем у японцев. 12-дюймовый снаряд на японском броненосце весил 380 кг…
Д. Пучков: Солидно!
Б. Юлин: А наш – 330 кг. На самом деле это было связано как раз таки с тем, что пробил адмирал Макаров, когда был начальником Артиллерийского управления флота. Исходя из небольшой дистанции боя он предложил облегчить снаряды, чтобы обеспечить большую начальную скорость и настильность траектории на коротких дистанциях, то есть чтобы снаряд с большей вероятностью попадал в цель и лучше пробивал броню. Но так как дистанции боя к Русско-японской войне возросли, это вышло боком, потому что более легкий снаряд уже не точнее попадает в цель, а разрушений приносит меньше. Однако на самом деле это было не смертельно. А про крутую японскую шимозу часто рассказывают потому, что у нас на флоте были только бронебойные и полубронебойные снаряды: они рассчитывались на то, чтобы взорваться, пробив преграду. На это же рассчитывались наши капсюльные взрыватели Бринка. А японцы часто использовали взрыватели мгновенного действия, которые срабатывали даже при ударе о воду: бух, бах, все взрывается, спецэффекты как в голливудском фильме. При этом у японцев были снаряды с тонкими стенками и со стенками потолще, то есть фугасные и полубронебойные, а у нас – со стенками потолще и с совсем толстыми, то есть полубронебойные и бронебойные. Поэтому наши взрывы были куда менее эффектны, но в общем-то не менее эффективны, чем японские: в целом воздействие на цель зависит от цели и попадания. Легенда о том, что мы проиграли из-за плохих снарядов, смахивает на неловкое оправдание. Позднее, в Первую мировую в России делали очень длинные и очень тяжелые снаряды, но выиграть это не помогло.
Д. Пучков: Не в снарядах дело, видимо.
Б. Юлин: В общем, снаряды были неплохие, следовало их правильно использовать, как и любое оружие.
Итак, какова картина в целом? У нас есть огромная армия, более многочисленный, чем у японцев, флот, но при этом на Тихом океане наши сухопутные силы в несколько раз меньше японских, а флот примерно равен японскому. Наш флот – более разношерстный и с большим процентом тихоходных кораблей, у японцев с этим получше, если не брать в расчет их китайские трофеи. Самое главное – японский флот составляют практически однотипные броненосцы и броненосные крейсера с примерно одинаковой, довольно высокой скоростью. На суше мы качественно отстаем от японцев только в том, что не имеем горной артиллерии. Зато японская полевая пушка гораздо хуже нашей. Вот с чем Россия и Япония приблизились к войне.
Д. Пучков: Дальше будет о том, как все прошло?
Б. Юлин: Да, я думал, что мы поговорим о самом ходе войны.
Д. Пучков: Ясно. Спасибо, Борис Витальевич. А на сегодня все. До новых встреч!