Как известно, Финляндия — страна северная. Но даже в северной стране имеется свой юг и свой север. Когда мне, члену советской писательской организации, прибывшей в гости к финским писателям и читателям, предложили выбрать маршрут поездки — в северном либо юго-восточном направлении, — я, повинуясь давнему пристрастию, выбрал север.

Таким образом, еще до того, как довелось мне прочесть в русском переводе роман Ханну Юлитало «Окаянный финн», я побывал в тех местах, где родился и вырос герой этого романа Раймо Куяла. Несколько дней провел я и в чудесном городе Оулу, где родилась Анья — другая героиня книги; затем — Кеми, а потом Рованиеми, городок, территорию которого пересекает Северный Полярный круг, — тут вам, приезжему человеку, выдадут красивое и заверенное печатью удостоверение о том, что вы побывали за Полярным кругом — гордитесь, похвастайте при случае…

Много очарования в этих местах — холодных, еще диковатых, но уже основательно обжитых людьми, кое-где освоенных промышленно и уж в полную меру изобретательности обеспеченных туристическим сервисом. Привлекает архитектура этих небольших городов, органично «вписанная» в северный пейзаж. Но кое-где этот пейзаж уже обезображен до крайности. Близ Оулу и Кеми, приближаясь к берегу Ботнического залива, вы за несколько километров ощутите нестерпимое зловоние, а потом вместо синей морской глади вашим глазам предстанет страшное бурое месиво, покрывшее воду, оно простирается на сотни и сотни метров от берега — это отходы целлюлозно-бумажных предприятий.

Местные жители горько клянут эти заводы, отравившие и загадившие все окрест. Но с другой стороны, работа на этих предприятиях — почти единственное, что спасает людей от еще более страшного бича, поразившего северные районы страны: хронической и массовой безработицы.

Трудно, очень трудно найти работу, которая могла бы прокормить. С этой проблемой сталкивается Раймо Куяла, молодой парень, вернувшийся в свое село после армейской службы. Его злоключения и составляют содержание первых глав романа «Окаянный финн».

Вспоминаю, что мои собеседники в северных районах Финляндии удивлялись, когда я рассказывал им об условиях оплаты труда на Крайнем Севере в СССР: весьма солидный добавочный коэффициент к зарплате для данной специальности и квалификации, ежегодная процентная прибавка, которая в итоге может удвоить заработок, льготное пенсионное обеспечение… Собеседники лишь пожимали плечами: в их стране чем дальше на север, тем все ниже и ниже плата за работу, если даже тебе посчастливится ее найти…

Вот почему десятки тысяч людей покидают родные их сердцу северные места и устремляются в Хельсинки — столицу страны Суоми, в Турку, в другие крупные города и промышленные центры. Но ведь и здесь безработица. Что же делать, если твои молодые, умелые, охочие до работы руки никому не нужны?

В большом и оживленном порту города Турку ежедневно множество людей садится на теплоходы-паромы, которые курсируют между финским и шведским берегами. Да, здесь немало и людей праздных, совершающих традиционное путешествие в соседнюю скандинавскую страну. Глаз выделит среди них и пожилые пары и стайку школьников. Особняком будут держаться бизнесмены и коммивояжеры, у которых неотложные дела на том либо этом берегу Ботнического залива. Но внимательный глаз отличит в толпе и молчаливых, подавленных людей с немудрящим скарбом, которых нужда и отчаяние заставляют покинуть родной край с одной лишь целью — найти работу в чужой стране.

В этой толпе мы могли бы встретить героя романа «Окаянный финн» Раймо Куяла. Здесь мы могли бы встретить и самого автора этого романа — Ханну Юлитало.

Ханиу Юлитало, с творчеством которого впервые знакомится советский читатель, родился в 1934 году. Он был рабочим и, подобно своему герою, столкнувшись с бедствиями безработицы, вынужден был покинуть Финляндию — в 1963 году он уехал в Швецию, где стал к конвейеру знаменитой автомобильной фирмы «Вольво» в Гётеборге. В любом случае — а также в данном — рискованно отождествлять автора книги с его героем, как близко ни совпадали бы их судьбы. Однако не случайно X. Юлитало передал своему герою Раймо Куяла рабочий номер, под которым он числился сам в хозяйстве «Вольво», — 43749.

В дальнейшем Ханну Юлитало нашел место учителя в другом шведском городе — Буросе, где живет и поныне. К этому периоду относятся его первые литературные опыты. Им были написаны повести «Бегство» и «Ящик», привлекшие внимание читателей. В 1971 году появился роман «Окаянный финн», о котором заговорили не только на родине ее автора, в Финляндии, но и в Швеции (она переведена на шведский язык). Последнее обстоятельство особо примечательно: проблемы, которые поднимает в своем произведении писатель, явно выходят за рамки, так сказать, узко финские. Большая часть действия в повести «Окаянный финн» происходит уже в пределах Швеции, и зоркий глаз писателя выхватывает многое, что волнует общественность, коренное население, прогрессивные силы самой этой страны, которую нередко пытаются выдавать за образец «всеобщего процветания» в капиталистическом мире.

В поисках дешевой рабочей силы, используя хроническую безработицу в иных странах, фирмы типа «Вольво» с показным радушием распахивают свои ворота для иностранцев — притом не только для «окаянных финнов»: у автомобильного конвейера Раймо Куяла окажется рядом с рабочими, приехавшими из Турции, Греции, Италии. Здесь со всей скрупулезностью рассчитана не только каждая операция изнуряющего потогонного производственного процесса, но и вся система психологической обработки людей — заказные рекламные речи и фильмы попытаются сделать гонимых нуждой чужестранцев даже некими «патриотами» этой каторги. Вскоре и личная жизнь и повседневный быт этих людей за порогом предприятия обретут такую же изнуряющую монотонность и одинаковость, как операции на конвейере. И если в повести Ханну Юлитало мы, пожалуй, слишком часто будем сталкиваться со сценами дикого, беспробудного пьянства, то, надо сказать, здесь достаточно отчетливо выявляются социальные корни этого явления.

Хитроумно и точно рассчитана капиталистическими работодателями и система преднамеренной отчужденности между рабочими различных национальностей, и противопоставление всех их в совокупности рабочему классу самой Швеции. Не случайно у конвейера происходит такой диалог двух финнов — Вяйсянена и Раймо: «Видишь, вон те два шведа — они ведь единственные на всем конвейере. Наверное, винтиков в голове не хватает или их осудили на принудительные работы. Потому что нормальные шведы у конвейера не стоят…»

Однако классовое пролетарское самосознание, которое всегда зиждется на могучей силе интернационального братства, неизбежно сломает перегородки отчуждения. И в этом отношении очень знаменателен эпизод в повести Ханну Юлитало, который мне кажется уместным процитировать в предисловии, хотя читателю книги еще самому предстоит отметить его в одной из финальных глав.

— Что за черт, по какому случаю эти свенссоны вышли на улицу? — недоумевал Хейккинен.

— Их тут, верно, не одна тысяча.

— Братцы, это демонстрация в поддержку Вьетнама.

— Смотрите, красные флаги!

— Пошли, что ли, присоединимся и мы к ним? — предложил Саарела.

Хейккинен пожал плечами.

— Они, черти, нашего брата и на демонстрацию не зовут.

— А как их много. Внушительное шествие.

— Могли бы объявить на «Вольво», и наши двинулись бы.

Красные флаги развевались на ветру, трепетало пламя факелов, над головами людей колыхались белые картонные щиты. Время от времени колонна останавливалась как по команде и мощные возгласы раздавались над улицей торговых дворцов.

— Что они кричат? — спросил Хейккинен.

— Черт возьми, не мешало бы сделать хоть несколько плакатиков по-фински.

— Ладно, пошли пиво пить.

Да, разумеется, горькая авторская ирония вложена в последнюю фразу. Но весь этот эпизод несет в себе и веру в то, что совсем недалек тот день, когда братская солидарность разноязычных рабочих заявит о себе, зазвучит в один мощный голос на «улице торговых дворцов».

Появившиеся за рубежом отклики на роман X. Юлитало «Окаянный финн» отмечали его «аутентичность» действительности, неискаженность фактического материала, более того — близость этого произведения к жанру прямого репортажа.

Следует напомнить, что подобные характеристики ныне часто даются книгам, написанным людьми, не являющимися профессиональными писателями, книгам, написанным авторами, которые еще вчера стояли у заводского станка, у конвейера, у сталеплавильной печи, которые полной мерой вкусили «прелести» эксплуататорской системы, на собственной шкуре проверили миф о «равных возможностях» в капиталистическом мире.

Вполне естественно, что, взяв перо в руку, этот автор более всего и в первую очередь стремится к тому, чтобы с максимальной достоверностью изобразить познанное, быть предельно правдивым и точным в деталях, верным приметам времени и места, то есть как бы вести сиюминутный репортаж со своего рабочего места или же из конурки заводского общежития.

Непререкаемая достоверность подобных книг (а они, повторяю, сейчас довольно часто появляются на Западе, в частности в Федеративной Республике Германии) привлекает внимание широкого круга читателей, порой вызывает своего рода сенсацию, придает новый политический накал классовым битвам, которые в семидесятые годы, все нарастая, сотрясают капиталистический мир.

Вот почему трудно переоценить значение таких произведений, как роман «Окаянный финн» Ханну Юлитало.

Вместе с тем читательский глаз без труда определит и известные художественные слабости данного романа. Сам жанр книги-репортажа чреват некоторой беглостью повествования: короткие эпизоды, торопя друг друга, не оставляют возможности для более глубокого проникновения в материал, более пластичного и выразительного его оформления; интересно намеченные, выхваченные из жизни человеческие образы не получают тщательной разработки, а порой, мелькнув, вдруг и вовсе исчезают из нашего поля зрения. Так, например, повстречав в одной из первых глав романа старого крестьянина Хакала и чуть подивившись наивности некоторых его суждений о расстановке политических сил в сегодняшней Финляндии, о Советской России, которой, по-видимому, он очень интересуется, мы в дальнейшем так и не встретимся вновь с этим человеком и, следовательно, не сумеем лучше разобраться в его характере и мышлении. Более тщательно, а стало быть, и более выпукло мог бы автор выписать и другие образы, по существу только обозначенные в книге.

Но то, что автор нам показал — с беспощадной правдивостью и столь подкупающей безыскусностью, — наверняка привлечет интерес советского читателя и оставит отчетливый след в его памяти.

Александр Рекемчук