Ночь прошла безобразно – диванчик, на котором мне пришлось ночевать, не позволял вытянуться в полный рост, а когда мне надоело мучиться и я стянула одеяло и улеглась на полу, гудронка так взволновалась моей неприличной в их среде (как оказалось) выходкой, что подскочила и заявила, что простоит всю ночь столбом, если я немедленно не поднимусь с пола. Не скажу, что эта угроза меня напугала, по мне, так пусть бы себе стояла, сколько влезет, но она ведь ещё и хныкала всё время, сопела и шмыгала носом, так что пришлось сдаться и вернуться на диван. В результате к утру я чувствовала себя так, будто меня переправляли из пункта А в пункт Б, запаковав в крошечную посылку.

Утром тоже не произошло ничего, прибавляющего оптимизма. Завтрак был вкусным, но нас опять не выпустили даже пройтись по коридору, правда, отвели в кабину чистки, где я, наконец, вымылась, а одежде вернули первозданный вид. Потом я долго расчесывалась, сделала хвост и стала бродить по каюте в поисках какого-нибудь интересного занятия, потому что ещё немного, и я начну сходить с ума.

Гудронка после вчерашнего тоже выглядела не очень-то радостно и беспрестанно зудела о том, что ей не повезло и теперь вместо того, чтобы веселиться, она скучает. Тоже мне, удивила!

Потом её забрали на переговоры с родственниками, но вернули так быстро, что я даже передохнуть не успела. Злодей вернул её самолично, но в этот раз не стал улыбаться или расточать комплименты, а свирепо взглянул в мою сторону и захлопнул дверь. Как ему удалось создать такой эффект, учитывая, что двери съезжались автоматически, я не поняла.

Гудронка с мрачным видом запустила клубящийся туман, вывернула настройки так, чтобы стелился только сине-черный с проблесками серебряного и, сжав губы, уселась ко мне спиной.

- Что произошло? – немедленно спросила я. Тоже мне, страдалица, я, между прочим, знаете ли, тоже не особо развлекаюсь.

- Не знаю я, но переговоры сорвались!

- Почему?

- Это просто возмутительно! – разошлась Хиромэ. – Толком никто не изволил объяснить, отчего вдруг разговоры со стороны моих родственников прервались! Но я услышала случайно… что тут замешаны кисейцы.

Произнеся это, она мигом оживилась и даже на секунду приподнялась в кресле, а потом упала обратно.

- Вроде бы они летят меня спасать! Говорят, та команда, которая играла вместе с нашей. Видимо, они заметили меня на игре и один из кисейцев в меня влюбился. Да, так бывает в Союзе, у кисейцев даже чаще остальных рас. Вот, кстати, я только что я вспомнила одну кисейскую известную сказку, где принцесса украдкой сбежала в лес и встретила там незнакомое существо. Это был жуткий зверь в шкуре, раскрашенной полосами, и с клыками. Но она не испугалась, а наоборот, полюбила это существо так сильно, что оно под воздействием её неугасимой любви превратилось в человека и женилось на ней. Вот как это было!

Я сжала губы.

Да уж, сомнительная какая-то сказочка, прямо скажем. Мрачноватая. По крайней мере, лично у меня особого восторга не вызывает. Хотя допускаю, причина в том, что услышала я её из уст гудронки и наверняка в искаженном виде, а кисейцы рассказывают иначе, так, что заслушаешься. И обязательно напевно, будто песню поют.

Даже захотелось послушать. Интересно, Парфен стал бы рассказывать мне сказки, если бы я попросила? В голову никогда не приходило просить у молодого человека о таких экзотических услугах, хотя я обожаю сказки. Но попросить об этом… А вот в случае Парфена совсем не стыдно просить. Почему-то я совершенно уверена, что он не просто поймёт, а и согласится. Что это должно быть очень уютно – сидеть у него на коленях и слушать его голос. Почему-то кажется, кисейцы любят рассказывать истории, особенно о своём народе.

Я резко вдохнула и выдохнула. Хватит! Мало мне одной изводящей темы вроде возвращения на Землю к родителям, так чего мелочиться, давай найдём себе ещё и вторую! А то нечем заняться в свободное от страданий по первому поводу время, верно?

Гудронка тем временем подхватила мой вдох, а на выдохе слегка ахнула и произнесла:

- Интересно, какой он?

- Он…

Я уже было открыла рот, чтобы рассказать, какой он замечательный, но резко опомнилась.

- Кто он?

- Ну он, тот кисеец, который в меня без памяти влюбился, раз уж полетел меня выручать из плена. Когда мы познакомимся, он наверняка опустится передо мной на колени. У кисейцев это приравнивается к признанию в любви. Я прямо вижу…

Тут она не поленилась прерваться, потянуться рукой к панели настроек и пустить по потолку и стенам туман нежного розового цвета. Мне сразу показалось, что я погрузилась в зефир, пахнущий однозначно клубникой, ну или на худой конец, ванилью.

Гудронка мечтала.

- Я вижу, как он смотрит на меня сверху вниз, а он обязательно будет высоким и сильным… а потом медленно опускается на колени и застывает… и тогда сверху смотрю я. Он будет осторожно держать меня за руки и шептать признания на своём языке, те, которые говорят только раз в жизни… а я буду слушать. Это будет лучший день в моей жизни! У меня ещё не было таких серьёзных поклонников.

Я промолчала. Какое мне дело до фантазий гудронки? Какое дело до того, что от представленной картины дух захватывает и чувствуешь себя неуверенно и волшебно? И как будто парить начинаешь над землей? Нет, пусть у гудронки будут свои мечты. У меня и своих предостаточно. К счастью, мне хватает ума не расписывать ей свои фантазии, потому что на фоне наивной гудронки, чьи познания видимо не шли дальше украдкой сорванных романтических поцелуев, мои фантазии были куда как более приземленными.

Тьфу ты! Мало мне двух тем? Нате вам третью!

И кстати, выходит, гудронка очень молода, поэтому ей вполне простительно множество вещей, которые в её поведении меня уже начинают бесить. Эта мечтательность и невероятный оптимизм, к примеру. Вообще-то я не помню, чтобы лет в шестнадцать была настолько наивной, но может и была. Да и по общепринятому мнению такая наивность как раз этому возрасту и присуща.

- Сколько тебе лет?

Она моментально заткнулась и снова высокомерно задрала голову.

- Я уже достаточно взрослая, чтобы выйти замуж.

Я присвистнула.

- Не свисти! – тут же крикнула она.

Ну вот, не хватало мне новой мамочки, одёргивающей за малейшую провинность.

Мама…

Снова нахлынула тоска, и раздражение, и усталость, в общем, не знаю, в какой форме проявилась бы моя депрессия, но тут явился громила и приказал идти в кают-компанию, где меня ожидает Злодей.

То, что на корабле я не одна такая, у кого настроение преотвратное, не могло не радовать.

- Милая моя Айя, - сквозь зубы протянул Злодей, стоявший в углу комнаты, натянутый как стрела и слегка нервный. – Присаживайся.

Я изволила обойтись без комментариев и послушно присесть.

- И вот снова я вынужден спросить тебя, что происходит?

- Ну… мы куда-то летим, гудронка скучает и выносит мне мозг, а на горизонте сгущаются черные тучи неизвестности.

- Не ёрничай, забыла, кто ты тут?

- А кто я, кстати, тут?

По его лицу прокатила волна нервного тика, но Злодей на то и Злодей, чтобы мгновенно брать себя в руки.

- Вложение капитала, пусть и случайно подобранное.

- Большое спасибо, что так тонко польстили моему самолюбию.

Он будто не слышал иронии и продолжал:

- Но так получается, что вложение себя не оправдывает. Рано утром я пригрозил, что если кисейцы не отвяжутся, я тебя… сделаю тебе больно, а то и просто вышвырну в открытый космос. Я, конечно, не привык руки марать, как и мои ребята, но если просто сунуть тебя в мусорный отсек, отвернутся и нажать кнопку выброса… думаю, с этим делом мы справимся. Там тебя не видно и не слышно, будто и не было тебя, - мрачно докончил он.

Я, если честно, уже слегка устала от угроз.

- И чего тебе нужно от меня?

Он вздохнул и стал прохаживаться вдоль стола, подолгу задерживаясь за моей спиной.

- После ультиматума они отказались от переговоров и больше не выходят на связь. Но кисейский корабль так стремительно приближается, что через несколько часов нас догонит. Я и не думал, что он такой быстрый, и уж тем более не рассчитывал, что они станут палить столько дорогостоящего топлива... Так вот - ты могла бы попытаться уговорить их отстать, и им экономия, и нам польза.

Ха! Уговорить кисейцев срочно убираться прочь и меня не спасть? И гудронку заодно? Или гудронку не спасать, и меня заодно? С какой стати?

- Вижу, говорить с ними ты не хочешь, - ровным тоном сказал Злодей, наблюдая за моими размышлениями, видимо, отчётливо написанными на моём лице.

- Они всё равно не послушают, - наугад ответила я.

И судя по недовольному пыхтению, угадала! Хоть в чём-то повезло! Злодей нехотя признался:

- Это верно… Если кисейцы что-то для себя решили, их не сбить с толку. За это я их даже уважаю. Если бы ещё целью выбирали не какие-то нелепые личные порывы с геройскими замашками а, к примеру, прибыль, я бы брал с них пример. Но такое поведение мне непонятно.

- Почему же? Они объяснили, что летят за гудронкой, следовательно, за материальной компенсацией. Всё в порядке.

Он промолчал, хотя честно говоря, в глубине души я надеялась, что Злодей примется активно спорить и доказывать, что кисейцы однозначно летят исключительно за моей персоной. Так хотелось, чтобы они летели за мной, просто слов нет! Но Злодей молчал.

- Хорошо, значит, придётся переходить к новому плану. Он не такой простой, как я предлагал… особенно для тебя, но хозяин-барин. Иди в каюту и собирайся.

Я снова схватилась за ручки кресла.

- Куда собираться?

Если меня и правда, планируют выбросить с мусором в открытый космос, чего мне собираться? Я не придерживаюсь верований древних египтян о том, что на тот свет нужно забирать побольше вещей, который пригодятся в следующей жизни.

- Через несколько минут мы подлетим к одной малоразвитой планете… В общем, дальше везти я тебя не планирую.

Я ещё много чего желала спросить, но Злодей ушёл, а один из громил, кажется, второй, который таскал мешок с гудронкой, но они так похожи, что точно не скажу, бросил на меня суровый взгляд и я пошла собираться. Вернее, вернулась в каюту, уселась на диванчик, сложив на коленях руки и стала думать о хорошем. Не думать же о текущем моменте, верно? А то вдруг Злодей намеревается продать меня в рабство прямо здесь и сейчас? Такой момент запоминать точно не стоит.

Нет… Вспомним лучше самые счастливые дни своей жизни. Выпускной, когда я выглядела в своем бежевом платье как участница конкурса красоты (пусть даже все мы так выглядели). День, когда я выяснила, что всё-таки поступила в институт, потому что до жути боялась провалиться и что родители узнают. Тот первый раз, когда осталась наедине с Серёжкой, который, между прочим, клятвенно обещал на мне жениться. Не женился, что к лучшему, да и вечер был не сказать, чтобы особо счастливым. Запоминающимся, это да. Я тогда жутко переживала, как всё пройдёт, и всё прошло совсем не так, как хотелось, хотя вряд ли стоило ориентироваться на кино и романы.

А кажется, это было совсем в другой жизни с другой девушкой, наивной и счастливой, чем-то напоминающей нынешнюю гудронку. Я ведь тоже считала, что меня любят так сильно, что горы свернут. И это тоже был некто мифический и неопределённый и, как ни печально, в действительности не существующий. С Сережкой у нас не срослось, к тому времени, когда мы расстались, я сама уже радовалась, что всё позади.

И теперь ещё радовалась тому, что кроме семьи, на Земле не осталось других действительно близких людей, без которых жизнь превращается в существование. Хотя я всё равно умудряюсь страдать, правда, по тому, кто гораздо ближе.

Так и прошли мои последние минуты на корабле вольнодумцев.

Вскоре мы вылетели на катере к виднеющейся поблизости красноватой планете, и Хиромэ зачем-то полетела вместе с нами.

Не знаю, куда мы направлялись, но Злодей снова улыбался и излучал оптимизм. И снова изобразил на своём лбу жирное красное пятно. Видимо, всё шло по плану.

Всего в катере расположилось несколько человек: я, гудронка, Злодей, громила – одна штука, два более субтильных на его фоне вольнодумца и одна девушка постарше меня по имени Мази, с равнодушным лицом, как будто прибитым доской – настолько у неё были плоские губы и маленький приплюснутый нос. Однако она была симпатичной, отметила я машинально, потому что постоянно отслеживала соседство симпатичных девиц. Не знаю, то ли в виде потенциальных конкуренток, то ли потенциальных подруг, но в любом случае приятную наружностью девицу в своём окружении я не могла не отметить. На меня она, кстати, внимания не обращала, зато часто зевала и хмурилась.

Присутствие женщин успокаивает, но вот беда – когда катер приземлился, из него вышли всего двое – я и Злодей. Потом ещё минут пятнадцать он вёз меня куда-то на мотоцикле, выведенном из катера, до тех пор, пока мы не оказались у города, построенного, или скорее вырытого в невысокой жёлтой горе. Гора походила на кусок сыра, изъеденного мышами, потому что постройки смотрелись крайне неаккуратно, как и жители. Этакие нелепые нагромождения из глины жёлто-бежевой цвета, между которыми бродят покрытые пылью дикари.

Остановившись за границей города, обозначенной хлипким заборчиком из камней, Злодей дождался пока к нам подойдет парочка местных мужчин – огромные, замотанные от груди до колен то ли в ткань, то ли в тонкий мех, с грубыми лицами, на которых вперед выступали толстые губы и подбородок, а глаза, наоборот, прятались под широкими дугами бровей.

Злодей убрал руки, отпустив руль и принялся корчить фигуры из пальцев и гундосить, как я поняла, говорить на местном языке, который судя по всему в комплект основного обучения адаптантов не входил.

Стражники рычали в ответ и тоже гнули пальцы, складывая устрашающие фигуры.

Ну, все заняты делом, не мешает и мне оглядеться.

Быстро повертев головой, я заметила справа от города отдельно стоявшую гору сыра в миниатюре, к боку которой прилепилась кривая башня - видимо, это или храм, или какое-то другое место поклонения высшим силам. Наверняка там или жрецы живут, или правители. Так вот, возле скошенного входа в башню стоял второй мотоцикл вольнодумцев, а возле него две фигуры – одна мужская, одна женская. А, нет, ещё одна, отсюда крошечная, в подозрительно знакомом одеянии гудронки входила внутрь, пока две другие её всячески загораживали.

Разглядеть толком, что происходит, не удалось, потому что Злодей перестал гнуть пальцы, кивнул дикарям и крикнул мне:

- Теперь держись!

А потом схватил руль и выжал такую скорость, что мы с места не уехали, а выстрелили, как ядро из пушки.

Я была вынуждена схватиться за Злодея, хотя сразу решила, что никогда никому не расскажу о том, что предпочла спасти свою жизнь, прикоснувшись к нему, чем с честью упасть с мотоцикла и умереть. Жить я люблю, и раньше любила, и впредь тоже надеюсь ею наслаждаться. Особенно на фоне появления в моей жизни кисейца, который, конечно, неизвестно ещё как целуется, но умереть прежде, чем представится случай хорошенько разобраться в данном вопросе будет совсем уж глупо.

- Уха-ха! – крикнул Злодей, но не успела я рассмотреть, куда же мы мчимся, как нас окружили горы, потом добавились толстенные деревья, укутанные мелкой хвоёй как коричневой ватой, мотоцикл затормозил и Злодей спрыгнул на землю, а после взял меня под локоть и потащил за собой вперед, туда, откуда доносился нестройный гомон грубых голосов.

Кстати, раз мы тут одни и громилы на горизонте нету, может, настала пора спасаться бегством?

- Оглянись, - как будто прочитав мои мысли (хотя чего тут читать, и так всё понятно!), приказал Злодей.

Я быстро последовала вполне разумному совету и что я увидела? Мы вышли на край площадки, построенной из кое-как очищенных от коры бревен, которая нависала над куском луга, покрытого травой, сухими деревьями с ободранными ветвями и сломанными верхушками, напоминающими тумбы, вперемежку со странной формы камнями, вроде блоков, поставленных друг на друга в виде пирамидок. Будь дело на Земле, я бы заподозрила, что это такая площадка для игры в пейнтбол, однако тут над её назначением оставалось только гадать.

Но куда больше внимания привлекали находившиеся на площадке туземцы, все как один мужского пола, огромные, замотанные в такие же шкуры-коврики, подвязанные верёвками, разгорячённые криками и спорами. О чём они орали, осталось загадкой, но подойдя ближе к этой беснующейся куче дикарей, на краю помоста я мельком увидела чье-то окровавленное тело. Этот туземец к счастью, оказался жив, он стонал и хлопал глазами вполне резво, поэтому было понятно, что всё выглядит страшнее, чем обстоит на самом деле.

Немного успокоившись и, видимо, тщательно обсудив произошедшее с пострадавшим, дикари стали по очереди отвлекаться и обращать своё вниманием на нас.

Но всё могло бы ещё обойтись, если бы как раз в этот момент у Злодея не сработал звуковой сигнал на браслете. Выключив звук на мой взгляд недостаточно оперативно, он улыбнулся и вздохнул полной грудью, нимало не смущаясь присутствием дикарей.

- Удача возвращается ко мне. Я чувствую, как они течёт по моим жилам и наполняет моё сердце триумфом.

- А я ничего подобного не чувствую. Ни триумфа тебе, ни даже просто удовлетворения, - пробурчала я. Признаваться в том, что наполняющие меня чувства больше отдают тревогой и даже откровенной паникой вовсе не хотелось.

- Ничего, всё ещё будет!

И таким тоном он это сказал, что вместо облегчения тяжкого груза неопределённости я насторожилась ещё больше.

Дикари тем временем подобрались поближе, окружая нас плотным полукольцом. Потом вдруг одни из них взревел так, что волосы, висящие сосульками, разлетелись вокруг его лица, потом растолкал остальных, хотя они ему не мешали, и бросился к нам. Указал на меня толстым пальцем.

- Моя! – ревел зверообразный дикарь, периодически громыхая по своей груди кулаком. Плоть издавала глухой удар, будто огромный барабан. – Она моя!

- Кто это? – с ужасом прошептала я, пытаясь спрятаться Злодею за спину.

- Да вот… местный житель. – Отвечал Злодей, старательно поворачиваясь так, чтобы мне не удалось использовать его в качестве живого щита. – Такой забавный народец. Мужчины данного племени считают, что сразу узнают свою пару, как только её видят. Поэтому у них все просто – встретились двое, крикнули, проявляя узнавание – и в кусты. Потом вылезли и разошлись каждый по своим делам. Норма. Так вот, если так сложилось, пожалуй, отдам я тебя ему.

- Что?

Это был шок, я даже на месте застыла и светящиеся азартом глазки дикаря тут же уставились на меня из-под широких кустистых бровей.

- Нельзя же лишать человека святого? Не каждый день, знаешь ли, он находит свою истинную пару.

Злодей засмеялся и, повернувшись к моему новоприобретенному поклоннику, принялся гнуть пальцы, сопровождая сие действие ломаным карканьем, заменяющим местным племенам язык. Дикарь закричал и запрыгал, выказывая все признаки одержимости, а после показал руками неприличный жест, чем поразил меня ещё больше.

- Это он радуется, - негромко пояснил Злодей. – Что я не твой повелитель и ты свободна. Поведет тебя сейчас в укромное место, «знакомиться» будете.

- Чего? Я не хочу с ним знакомиться! Я вообще не… знакомлюсь с кем попало!

- Поздно! Сегодня у них как раз праздник, смелости и сытости, так что вероятно, ваше знакомство состоится чуть позже, потому что для них жратва и демонстрация своих сил стоит на первом месте. Пока будешь сидеть подле него и радоваться, что тебе достался большой и крепкий мужчина. А познакомитесь и попозже, боюсь, дожидаться сего светлого момента не в моих интересах, так что прощай.

Больше не размениваясь на объяснения, Злодей толкнул меня в сторону дикаря. Тот довольно крякнул, сложив на моих плечах тяжеленные поросшие густыми волосами лапы. Амбре, которое источало его тело, способно было сбить с ног и куда более крепкую девушку, не то что меня.

Нас моментально окружили дикари, смотря круглыми глазами и хмыкая, но к счастью, держась на расстоянии, а Злодей тем временем вскочил на мотоцикл и умчался. Я многое могу простить, даже желание выбросить меня в открытый космос, но такого! Такого я ему никогда не прощу!

Дикарь, который вообразил себя моим избранником, понизил голос и зарычал так волнующе, что у меня затряслось что-то в животе. Потом он опустил руки, намереваясь потянуть за мою футболку, которая, понятное дело, такого насилия не выдержит и разорвется.

Всё, это был мой предел. Хватит с меня!

Я пригнулась, отпрыгнула в сторону и побежала к краю настила из бревен, там схватилась за лестницу, связанную из грубой веревки и быстро слезла вниз, на лужайку, а потом побежала прочь. За спиной разочарованное рычание превратилось в удивленное и даже в потрясенное, но я неслась, не оглядываясь, потому что вовсе не желала знакомиться ближе ни с одном из этих существ, как бы забавно они ни рычали.

Пробежав столько, что стало больно дышать, я оглянулась и поняла, что за мной, собственно, никто и не гонится, что выглядит довольно подозрительно. Почему не гонятся? Судя по поведению, дикари не брезгуют несговорчивый объект поклонения догнать и уговорить принять жаркие объятия, так сказать, силовым методом. Но мои дикари все как один остались на помосте и не изъявляли желания меня преследовать.

Смысла бежать дальше я уже не видела, да и сил не было, поэтому пришлось остановиться. Да уж, ситуация патовая – предположим, всё обошлось и дикари от меня отстанут. Но где я и что делать? Дальше-то что? Где я тут найду корабль или связь с Союзом, учитывая, что единственный браслет, имеющийся в наличии, рассчитан только на связь в зоне игровой планеты и тут априори не работает?

Думай, Айка, думай лучше!

Но стоило хорошенько задуматься, как вдруг из зарослей донеслось фырканье и неторопливые шлепки лап, как будто какое-то большое животное прогуливалось неподалёку и лап у него было с дюжину. Подождите… Как будто?

С противоположной стороны раздался такой же звук и из листьев, которые тут в виде разнообразия были бледно-оранжевыми с бледно-зелеными краями, высунулась морда животного, похожего на льва. На меня уставился желтый глаз и усы животного дернулись, принюхиваясь. Потом оно замерло, но меня эта неподвижность вовсе не обманула, а наоборот, инстинкт выживания, перешедший от далеких предков предупредил - зверушка решила, что, судя по запаху я определенно еда и следовательно, меня можно употребить на ужин.

Понятно теперь почему дикари не захотели меня догонять, еще бы. Любовь любовью, но шкура-то дороже. А тут такие зверушки водятся симпатичные, размером раза в четыре больше меня.

Мамочки!

Прежде чем я сообразила, что следует делать, тело само среагировало, спасибо ему, и я, одновременно наблюдая за своими действиями со стороны, отстраненно удивлялась, как эта девушка умудряется так быстро карабкаться практически на ровную поверхность сухого дерева, а потом как ловко усаживается на плоской верхушке, подтянув ноги и обняв колени, и смотрит на животных, которые расхаживают внизу. И свалиться не боится? В любом случае, ей не позавидуешь.

Если я прежде жаловалась на своё шаткое положение, то теперь мне было с чем сравнить. Вот уж теперь жаловаться было на что! Дикари стояли себе на безопасном помосте и активно обсуждали сложившуюся ситуацию, проявляя массу бурных эмоций, но судя по всему, собирались ограничиться одним только наблюдением. Даже не знаю, хорошо это или плохо, потому что и тут небезопасно, но и среди дикарей, судя по всему, тоже ничего хорошего меня не ждёт. Бурные знакомства, знаете ли, не по моей части!

Зверольвы в количестве двух штук тем временем расхаживали под ногами, игриво посматривая наверх. Потом один из них неожиданно подпрыгнул и навалился всем весом на бревно. До меня он не достал, хотя и вытянулся в полный рост, но всё равно такой жути я давно не испытывала. Даже проблема рабства слегка побледнела на фоне проблемы звериных десятисантиметровых клыков. Главное, чтобы он не понял, что если бить в бревно много раз подряд, оно обязательно повалится, потому что, если поймёт, то мне крышка.

И вот, следующие полчаса мне показались самыми долгими за всю мою жизнь. Обдумывать ситуацию я уже не могла, потому что оставалось надеяться только на то, что всё каким-то чудесным образом сложиться само собой. К примеру, зверольвы бросят меня и уйдут по своим делам. На что ещё мне надеяться?

Потом со стороны помоста раздался взрыв новых криков, и я повернула голову.

И чуть не свалилась с бревна вниз, но вовремя упёрлась в края своего своеобразного сидения руками. Среди дикарей виднелась знакомая фигура в знакомой одежде, и он стоял напротив дикарей и кричал так же громко, как они. Но он был один против всей кучи.

Надеюсь, до драки дело не дойдет? Совсем неохота, чтобы Парфен пострадал.

Вскоре один из дикарей отделился от остальных, и они с Парфеном стали кричать друг на друга персонально, а остальные принялись внимательно слушать, но уже не вмешивались. Я долго приглядывалась и определила, что кисеец разговаривает, если можно так назвать данные крики, как раз с моим новым поклонником. Подумать только, вот они, мои поклонники, собрались в кучу пред моим взором! Настал светлый день твоего чисто женского триумфа! Наслаждайся, Айка!

А дальше-то что?

А дальше-то и ничего и не было.

Их своеобразная беседа продолжалась так долго, что я уже было решила, что до меня самой дела им нету, слишком важным занятием они заняты – попытками друг друга переорать.

Потом дикарь что-то гаркнул, в последний раз шарахнул себя по груди и махнул в сторону луга, где недалеко от чащи леса стоял столб, на котором сидела я.

Парфен впервые взглянул в мою сторону и сразу же замер на месте, только голову слегка наклонил, изучая обстановку.

Дикари довольно загалдели и удобно расположились на краю платформы, наблюдая за происходящим.

Отмерев, Парфен подошел к краю, спрыгнул на землю, даже не воспользовавшись лестницей, и пошёл по направлению ко мне, лёгким, прогулочным шагом, как будто зверей в упор не видел.

Как можно не заметить таких громадин? Да ещё и движущихся?

Нет, так нельзя. Сейчас они его увидят и бросятся, чтобы съесть. Нет, я хочу, конечно, спасения, но не такой ценой.

Я так разволновалась и закрутилась на месте, что чудом не свалилась вниз, а звери, почувствовав мою слабину, тут же подтянулись к бревну и уселись под ним, аккуратно поджав лапы и свернув хвост, как кошки, которые ждут, когда их покормят. Собой, имеется в виду.

Парфен, заметив моё волнение, остановился. Он уже подошел достаточно близко, чтобы можно было разглядеть его серьезное лицо и мелкие движения рук, от которых по телу перекатывались мышцы, как будто он разминался перед грядущими физическими упражнениями.

Потом Парфен поднял руку, ткнул пальцем в себя и в зверей. Следующим жестом ткнул пальцем в меня, а потом резко указал в лес, а после полукругом на дикарей. Остановился, ожидая, когда до меня дойдёт сия пантомима.

Похоже, он хочет отвлечь зверей, а мне приказано тем временем быстро убегать в лес и возвращаться на помост к дикарям.

Я упрямо сжала губы и помотала головой. Нет, не пойдет. Никаких отвлечений с голыми руками против зверольвов.

Парфен опустил руку, глубоко и медленно вздохнул, а потом снова повторил всё заново – он и звери, я и помост с дикарями.

Я взглянула вниз и встретилась взглядом с желтыми круглыми глазами, увлеченно наблюдающими за малейшими моими движениями. Эти зверюги сожрут Парфена, несмотря на всё его умение ловко прыгать и быстро бегать. Но возможно, Парфен знает что-то, чего не знаю я? Он же общался с дикарями, раз говорит на местном языке. Значит, тут не впервые и вполне вероятно, знаком с их традициями и праздниками. И с развлечениями тоже.

Но всё равно… Стоит представить, что эти зверушки могут сделать с Парфеном, как начинает трясти. Нет, ни за что!

Он тем временем повторил свою очередность жестов, так же терпеливо и уверенно и, судя по всему, отступать был никак не намерен. Что же он такой упрямый-то?

- Я боюсь за тебя, - сказала я одними губами, потому что не рискнула орать, когда меня караулят хищники. К чему привлекать их лишнее внимание, которое и так целиком и полностью принадлежит мне?

Его губы шевельнулись в ответ, и я вдруг совершено четко услышала его тихий голос:

- Верь мне.

Несколько ударов сердца, остатки сил, которые я титаническим усилием воли собрала в целое – и я кивнула. Он должен знать, что делает, ведь Парфен не похож на глупого подростка, безосновательно уверенного в собственных силах. Раз он говорит, что нужно бежать, я это сделаю.

Он тем временем показал три пальца, потом два. Потом один.

Я приготовилась спускаться, стараясь не представлять, как глупо буду выглядеть, когда поползу вниз по столбу, потому что прыгнуть я, конечно, не смогу, побоюсь разбиться, а иначе мне не спуститься.

Потом Парфен сжал руку в кулак, заканчивая отсчёт, и одновременно бросился вперед. И хотя проделал он это почти беззвучно, еле слышного шороха оказалось достаточно, чтобы звери оставили меня и бросились к источнику шума.

Я заставила себя сосредоточиться на столбе и неуклюже сползла вниз, расцарапав живот, а потом как было велено, побежала в заросли. Надеюсь, поблизости не устроила себе лежбище парочка таких же зверушек.

Сердце колотилось так сильно, что удивительно, как не выскочило, уши заложило, как при взлёте, но кажется, меня никто не преследовал.

Оказавшись за ближайшим деревом, я не выдержала и всё-таки обернулась посмотреть, как у Парфена дела. Он висел и покачивался на одной руке на какой-то ветке, воткнутой в верхушку груды камней, прямо как Тарзан из мультиков, которые я обожала в детстве, а зверольвы косились на его болтающиеся ноги и били хвостами по земле, словно собирались прыгать. Значит, он не собирается драться с ними вручную, от сердца отлегло, и я побежала дальше.

Немного смущала необходимость взбираться на помост к дикарям, которые с восторгом наблюдали за происходящим представлением, но других вариантов не было. Тут, знаете ли, всё-таки немного безопаснее, чем посреди леса, наводненного хищными зверольвами.

Взобравшись по болтающейся лестнице и по пути ободрав ещё и ладони, я вскочила на ноги, обернулась и вцепилась руками в шаткие перила, окружавшие помост. В кожу немилосердно впились остатки не срезанной коры, но куда больше меня волновало, как там кисеец.

Парфен, оказывается, был уже от нас недалеко, бежал по земле, но и звери бежали за ним, оставляя между собой и добычей всё меньше расстояния, так что встреча их была неизбежна.

Нужно отвлечь зверольвов или я останусь старой девой. То есть никогда не выйду замуж. Где я ещё найду такого человека, который бросится меня спасать? Да хоть всю вселенную перерой, больше штуки в руки точно не выдают.

Думай, Айка, думай! Придумай что-нибудь немедленно, иначе шанс, который дал тебе Парфен, окажется неиспользованным. Что же делать?!

А где, чёрт побери, остальные кисейцы? Они же летели за нами следом всей гурьбой? Почему тогда они бросили Парфена одного решать проблемы и неизвестно где прохлаждаются?

Парфен тем временем исчез в последней пушистой вершине похожего на облако куста и теперь между ним и помостом не осталось ни единого укрытия, где можно было передохнуть. Однако почти сразу же он вынырнул из игольчатой кроны, держа в руке двух каких-то небольших животных с бурой кожей – их длинные лапы болтались на ветру, как завязанная узлами веревка. Потом он достал из-за пояса нож. Вернее я думаю, это был нож, судя по тому, что он стал вытворять с местными зайцами. Я даже глаза на время прикрыла, хотя видно было не очень хорошо.

Этих зайцев, разрезанных и вывернутых наружу внутренностями Парфен забросил далеко в противоположную от платформы сторону, а когда звери, проследив за броском, радостно запрыгали туда же, спрыгнул с дерева и понесся к нам.

Я так думала, наблюдая за приближающимся Парфеном, что зверушки на самом деле оказались не то чтобы очень злыми, и не особо умными, скорее игривыми, не осознающими насколько их игры травмоопасны для подобных мне существ. Или они играли только в Парфеном? Если допустить на миг, что рассказанная гудронкой сказка правдива и кисейцы пошли от таких же саблезубых хищников, как зверольвы, вполне вероятно тогда, что они способны понимать друг друга без слов.

Буквально через минуту зверольвы вернулись к дереву-шару, быстро и мелко семеня лапами и активно облизываясь, но Парфен уже карабкался на помост.

Дикари уважительно загудели, как только его макушка поравнялась с навесом, а после он подпрыгнул и оказался там, где я стояла и крепко держалась за перила, потому что не могла разжать рук.

Вот его голова с всклокоченными волосами, вот глаза, сразу нашедшие среди дикарей меня, и грудь, высоко поднимающая от судорожного дыхания, и наконец, штаны, ниже колена истрепленные и извазюканные так сильно, что, похоже, их остаётся только выбросить. На футболке крупные пятна крови, но я уже знаю, что кровь не его.

На секунду он нагнулся, упираясь руками в колени, сделал пару глубоких медленных вздохов, а потом выпрямился и шагнул ко мне.

Я отцепила руки от поручня и положила ему на плечи. Вернее, скорее перенесла, как нечто несгибающееся, как будто вместо пальцев у меня теперь хрупкие веточки. Его сердце билось так сильно, будто его то и дело било током, а глаза всё еще горели пережитым страхом. И сомневаюсь, что он боялся зверушек.

И он весь был таким тёплым, таким основательным, что на задний план отошли все страхи, которые не давали мне покоя уже много дней подряд. Такого умиротворения и одновременно такого желания ощутить чужое прикосновение я не испытывала уже давно. Возможно, никогда.

Парфен выдохнул, так, будто хотел что-то сказать, но не смог, резко обхватил меня руками за талию, потянул на себя и поцеловал. Его губы тоже оказались идеальными – мягкими и нежными, и целовался он, к счастью, так, что оставалось только порадоваться, что я не погибла до того, как уточнила данный вопрос.

И меня охватило самое настоящее слепое сиюминутное счастье, в котором теряешься, как будто пропадает понятие времени. Есть только ты, он и этот чудесный миг ничем не замутненного восторга между вами. И его губы говорили, что ему происходящее нравится ничуть не меньше, и что мои губы так точно отзываются на малейшее его движение, как будто привыкли это делать. Ну, или просто слишком долго этого ждали…

А на самом деле довольно сложно целоваться, когда задыхаешься, а сердце колотится так, что видишь только белые пятна от перевозбуждения и нехватки кислорода.

Сложно. И очень вкусно.

- Айка… - прошептал Парфен, на секунду открываясь от моих губ.

Мне хотелось, чтобы он продолжал целовать меня часами... и всего остального хотелось ничуть не меньше, но за спиной слишком громко зашумели дикари. Я вздрогнула, жалея об этом бесценном, но уже неуловимо уплывающем, ускользающем моменте, и посмотрела Парфену в глаза. Тогда он стал быстро меня ощупывать, приятно, конечно, но слегка щекотно, особенно когда ладони пробегают по рёбрам – это одно из моих самых слабых мест.

- Айка, ты в порядке? Ничего не болит?

Ещё бы мне не быть в порядке, когда возле моего сердца бьётся его сердце, а его пальцы гладят мою кожу так осторожно, что в голове только звон. Да я сто лет не была в таком порядочном порядке!

- Да. А ты?

Надо тоже проверить, все ли части тела у него на месте. То есть, проверить те, к которым можно прикасаться при свидетелях. Я осторожно провела по его ключицам, предплечьям, по ребрам и бедрам, а потом опустила руки. Жалко, конечно, но не время. Остальное, надеюсь, рано или поздно тоже получится проверить. Хорошо бы пораньше.

Он улыбнулся, так заговорщицки, как будто целиком и полностью разделял мои намерения относительно взаимной проверки.

- Всё отлично.

Я кивнула. Теперь к делу.

- Там, за моей спиной такой громила стоит, ну, тот, на которого ты кричал. Это я от него хотела сбежать. Дело в том, что он решил, что я… как бы это сказать, что мы с ним предназначены друг другу судьбой, а я не смогла доказать, что ничего подобного и в помине нету. А теперь он что будет делать? Как думаешь, он на тебя нападёт?

Я вдруг испугалась и попыталась отстраниться. Зачем лишний раз дразнить этих неандертальцев? Хотя чего это я оскорбляю неандертальцев, наоборот, говорят что, несмотря на грубый внешний вид, они были милые и добрые, потому в отличие от людей и вымерли. Так что нас окружают просто люди, всего лишь слегка отставшие от землян по уровню развития.

- Не переживай, мы поговорили, и он отдал тебя мне, конечно, при условии, что я смогу отбить тебя у зверей. Больше он на тебя претендовать не будет, тем более что я выплатил ему компенсацию.

И правда, когда я оглянулась, выяснилось, что мой предназначенный свыше дикарь насупился и отошел так далеко, что среди остальных его почти не видно. Но висящий через плечо арбалет, которого прежде не было, я хорошо рассмотрела. Хм, судя по местным меркам, стою я очень даже немало. А так… даже от сердца отлегло. Теперь уж точно ничего не мешает обнимать Парфена, чему он, похоже, только рад.

- Неужели теперь всё будет хорошо? – прошептала я, уткнувшись ему в грудь лицом и зажмурившись. Как мне хочется, чтобы всё наладилось! Чтобы не нужно было никуда бежать, ничего решать, чтобы хоть немного удалось побездельничать, желательно в запертом помещении, где кроме меня запрут ещё и Парфена. И он не будет ждать трое суток, чтобы проделать со мной всё то, что проделывает в моих фантазиях. Я даже не против при случае поделиться с ним подробностями.

Щеки мгновенно запылали, но не от стыда, а от предвкушения.

- Естественно, всё будет хорошо, - слегка удивленно ответил Парфен, поглаживая меня по спине. Наверное, успокоить хотел, но эффект вышел противоположный. Я вообще-то не самая темпераментная особа, но за последнее время как с цепи сорвалась. Надо будет обдумать этот вопрос на досуге.

- Где остальные? – пробормотала я в попытке отвлечься. Нашла тоже время и место фантазировать – на неизвестной планете в окружении дикарей, которые развлекаются, отправляя на верную смерть отдельных несговорчивых лиц.

- Полетели за гудронкой.

- А ты?

Он недоверчиво посмотрел вниз, на меня.

- А я полетел за тобой.

- Не думала, что они отпустят тебя одного.

Он снова изумленно вздёрнул брови, а потом криво усмехнулся.

- Одного? А что со мной могло случиться? И потом, в случае чего я должен сам уметь спасти и защитить свою семью. Братья не будут нянчить меня постоянно, как и клан. Как и любого из нас.

Я не его семья совершенно точно, но на этот моменте остановимся. Думаю, пока ни один из нас не готов к каким-нибудь серьезным заявлениям о совместном будущем. Говорят, вполне нормально, когда мужчина видит женщину и сразу понимает, что они будут вместе всегда. Они женятся через неделю и всю жизнь счастливы. Может, и правда такие пары существуют, но лично я подобных ни разу не встречала. А моё поколение очень недоверчиво к счастливым сказкам, которых не видели собственными глазами. Да, мы их любим, зачитываемся ими и засматриваемся, но чтобы безоглядно верить…

И вместе с тем я верила Парфену, так сильно, что это даже обескураживало. Вроде бы мы не так давно знакомы, откуда тогда это чувство, что он просто не способен мне соврать? С другой стороны, понятно, откуда - кто ещё из моих знакомых отвлекал бы внимание хищников на себя, чтобы дать мне шанс спастись? Разве что папа, но это другое.

Нет, таких в моей жизни больше не было.

- Но не будем задерживаться, слишком много народу, - Парфен, держа руки за моей спиной и заглядывая через моё плечо, быстро вызвал на связь кисейцев. Отозвался только голос, экран остался закрытым.

- Зеленец, я всё. Успеете нас подхватить или сначала нагоните Злодея?

- Секунду… До Злодея ближе на 27 процентов.

- Хорошо, мы поднимаемся на катере на орбиту и будем ждать. Кстати, как вы собираетесь её освобождать? Не силой же полезете на вольнодумцев? Он балансирует на краю… может сорваться. Ты же слышал, чем он начинает угрожать.

- Я помню. Нет, силой не полезем. Для начала заблокируем корабль в замкнутой системе и потребуем выдачи, а если он…

Я вдруг кое-что вспомнила.

- Стойте!

Парфен повернулся ко мне и замолчал.

- Гудронка! Её нет на корабле! Мы вместе спустились на планету и думаю, её спрятали тут неподалеку, у города. А сами улетели, именно чтобы вы подумали, что она на борту. А она тут!

Несколько секунд голос молчал.

- Парфен, проверь, - раздалась отрывистая команда, и мы снова остались в окружении дикарей, которые к этому моменту уже обращали на нас ноль внимания, потому что нашёлся новый смельчак, который перебежками прыгал по лугу, подбираясь к месту, где в зарослях исчезли зверольвы.

Ну что же, у каждой культуры свои развлечения и традиции, пусть даже дикие. Однако мне лично наблюдать за подобными экстравагантными забавами совсем неохота.

К счастью, оказалось, что Парфена оставили здесь не одного, а в сопровождении мотоцикла (и даже атмосферный катер ждал где-то относительно недалеко), так что до города мы добрались быстро и с комфортом.

- Вот то здание, - показала я пальцем, как только кривая башня показалась на горизонте.

Он подъехал немножко ближе и велел мне ждать тут и с места ни под каким предлогом не сходить. Я хмыкнула, не рискнув сообщить вслух, что сие действие мне недоступно, в мою комплектацию подобных функций послушания попросту не включено. Нет, я понимаю, конечно, что вольнодумцы могли оставить охрану, которая в свою очередь может взять меня на мушку и шантажировать моей жизнью Парфена, но я же упоминала уже о русских женщинах, которых не остановит даже идущий лоб в лоб локомотив? Так что некоторым представителям чужеродных космических рас придётся мириться с некоторыми моими недостатками.

Парфен немного подумал, прищурившись и изучая моё лицо, на которое я надела маску непонимания, слез на землю, не отпуская руля, и сказал очень серьёзно:

- Сиди тут и держи руки на руле, вот так, видишь? И не шевелись. Как только мы с гудронкой появимся на дороге, езжай навстречу и забирай нас. Поняла? Это очень важно. Давай руки.

Я повторила его движение, обхватив ещё теплый пластик.

Пока я рассматривала руль и расположенную посреди него панель, пытаясь вспомнить, знаю ли я, как этой огромной штуковиной управлять, Парфен уже вовсю нёсся к местному храму.

В общем-то, управлять этой штуковиной должно быть довольно просто, нужно нажать на квадратик тут, потом тут и поворачивать руль в ту сторону, куда летишь. Скорость контролируется педалью, как и торможение. Всё просто. Главное, не перепутать, что после чего, а вот с этим, признаюсь, в моей практике периодически случаются досадные недоразумения.

Ладно, повторяем порядок действий и ждём.

Как ни странно, Парфен выскочил из башни всего минуты через две, волоча за руку гудронку, а за ними не очень торопливо следовала ещё одна женская фигура.

Я тут же завела мотоцикл и медленно поплыла им навстречу. К счастью, погони за ними не было, потому что я побаивалась врубать скорость, а в случае погони точно бы пришлось это сделать, и не отвечаю, что обошлось бы без травм или жертв.

Проползя пару десятков метров, я остановилась, потому что троица к этому времени уже добралась до меня самостоятельно. Я отодвинулась по сидению назад, уступая Парфену место, он запрыгнул на сидение, коротко бросил своим спутницам:

- Садитесь.

Гудронка тут же втиснулась между нами, а третья девушка, оказавшаяся той самой Мизо из вольнодумцев, с которой мы вместе опускались на планету, уселась позади меня, и мотоцикл тут же рванул с места.

Да уж, некоторые вовсе не опасаются давить на педаль газа.

Одновременно со стартом Парфен врубил связь и сообщил кисейцам, что гудронка нашлась, так что они могут разворачиваться и забирать нас, а Злодей пусть развлекается, рассекая космические пространства, и тратит на данное развлечение последние средства и совсем недешёвое топливо.

Остановились мы примерно через полчаса среди желтых гор, перед небольшим катером, куда Парфен загнал мотоцикл, и внутри моментально стало не развернуться.

Оставалось только подняться на орбиту и дождаться кисейский корабль, который уже возвращался к нам, бросив вольнодумцев в недоумении, отчего кисейцы вдруг отступили.

И вот, когда мотоцикл заглох, а за нашими спинами опустился люк, я встала, практически прижавшись к стене из-за узкого прохода, и принялась нагибаться влево-вправо, чтобы размяться, а заодно посматривала в сторону Парфена, который имел такой довольный вид, что сердце радовалось. И конечно хотелось наброситься на него, прямо как какой-нибудь… дикарке, которая вдруг решила, что это судьба, и возможно, окружающие катер кусты, пусть и не особо мягкие, но зато достаточно густые, чтобы там можно было уединиться, но…

В этот момент гудронка тоже ступила на пол, оперлась рукой на стену, выпрямилась, посмотрела на Парфена восторженными глазами и полными слёз голосом заявила:

- Я так рада, кисеец, что ты меня спас. Теперь моё сердце – твоё. Я стану твоей женой, как только мы вернемся домой и всегда буду рядом.

Она сделала рукой торжественный жест от головы к сердцу, очень похожий на клятвенный, а Парфен замер, открыв рот, Мизо отчётливо хмыкнула, а я вдруг ощутила, как голова охлаждается, потому что проблема уединения улетучивается, а утверждение «всё будет хорошо» стремительно отодвигается во времени.