НАТАША ПРЕДСТАВЛЯЕТ МЕНЯ своей маме.

– Это мой друг, – говорит она. Я совершенно точно уловил заминку перед словом друг. Ее мама тоже это услышала и теперь изучает меня, как какого-нибудь инопланетного жука.

– Мне жаль, что наше знакомство произошло при таких обстоятельствах, миссис Кингсли. – Я протягиваю ей руку.

Сначала она смотрит на Наташу (это взгляд, говорящий как ты могла так со мной поступить?), но потом вытирает ладонь о платье и отвечает мне лаконичным рукопожатием и еще более лаконичной улыбкой.

Наташа уводит меня из маленького коридора, где мы все теснимся, в гостиную. По крайней мере, мне кажется, что это гостиная. Смятая синяя ткань лежит на полу, а под потолком протянута веревка, которая делит комнату надвое. Потом я замечаю, что в этой комнате вся мебель дублируется – два дивана, два комода, два стола. Это их спальня. Наташа делит ее с Питером. Когда она говорила, что у них маленькая квартира, я и не понял, что они бедные. Я еще так мало о ней знаю.

Ее брат с улыбкой подходит ко мне и протягивает руку. У него дреды и одно из самых дружелюбных лиц на свете.

– Таша еще никогда не приводила сюда парня, – говорит он. Его заразительная улыбка становится еще шире.

Я улыбаюсь в ответ и жму ему руку Наташа и ее мама смотрят на нас.

– Таша, мне нужно с тобой поговорить, – произносит мама.

Наташа не сводит взгляда с меня и Питера. Интересно, задумывается ли она о том, что мы с ним могли бы подружиться. Я – точно. Наконец, повернувшись к маме, она спрашивает:

– Про Даниэля?

Поджатые губы ее мамы просто не могут стать еще поджатее (да, поджатее).

– Таша…

Даже я слышу в ее голосе предостережение: мама вот-вот разозлится, но Наташа продолжает:

– Потому что если ты действительно хочешь поговорить о Даниэле, говори здесь. Он мой парень. – Она украдкой бросает на меня вопросительный взгляд, и я киваю.

Как раз в этот момент в дверном проеме напротив нас появляется ее папа.

Из-за аномалии в пространственно-временном континууме местные отцы весь день появляются в самый неподходящий момент.

– Парень? – произносит он. – С каких это пор у тебя есть парень?

Я поворачиваюсь и смотрю на него. Вот и ответ на мой вопрос – на кого похожа Наташа. В общем и целом она вылитый отец, только в женском обличье. И без его насупленных бровей. Я никогда еще не видел столь угрюмого выражения лица, как у него сейчас.

Он говорит с сильным ямайским акцентом, и я понимаю его не сразу.

– Вот чем ты занималась весь день, вместо того чтобы помогать собирать вещи? – заявляет он, подходя ближе.

Наташа мало успела рассказать мне об их взаимоотношениях, но сейчас всю историю можно прочитать у нее на лице. Гнев, обида, неверие. Миротворец во мне не хочет видеть, как они ссорятся. Я касаюсь ее спины.

– Все нормально, – тихо говорит она.

Я чувствую, что она готовится к чему-то, собирается с духом.

– Нет. Весь день я пыталась исправить твои ошибки. Я пыталась сделать так, чтобы нашу семью не вышвырнули из страны.

– Мне так не кажется, – парирует он, а затем поворачивается ко мне, насупившись еще сильнее. – Тебе известна ситуация?

Я слишком удивлен, что он обращается ко мне, поэтому просто киваю в ответ.

– Тогда ты понимаешь, что сейчас чужие нам здесь ни к чему, – говорит он.

Ее спина напрягается под моей ладонью.

– Он не чужой. Он мой гость.

– А это мой дом. – Ее отец выпрямляется, произнося эти слова.

– Твой дом? – восклицает Наташа с негодованием.

Все ее самообладание быстро улетучивается. Она встает посреди гостиной, разводит руки в стороны и описывает круг.

– Вот эта квартирка, где мы ютимся уже девять лет, потому что ты все ждешь свой звездный час, – это твой дом?

– Детка. Сейчас бессмысленно все это ворошить, – обращается к ней мама, которая по-прежнему стоит в дверном проеме.

Наташа открывает рот, собираясь что-то сказать, но тут же закрывает его снова. Я вижу, как она пытается остыть.

– Хорошо, мам, – только и произносит она. Интересно, сколько раз она вот так уступала?

Я думаю, что этим все и закончится, но не тут-то было.

– Ну уж нет, – говорит ее отец. – Ну уж нет. Я хочу услышать, что она скажет.

Он расставляет ноги шире и скрещивает руки на груди.

Наташа делает в точности то же, и так они стоят друг против друга.