– МОЖЕТ, ТЕБЕ лучше подождать снаружи, – сказал я так, словно стыжусь ее, словно пытаюсь спрятать ее от посторонних глаз. Раскаяние приходит в тот же момент. Оно не берет тайм-аут, чтобы я успел осознать смысл сказанного во всей полноте. Нет. Нет. Нет. Немедленное и всепоглощающее. Едва эти слова срываются у меня с языка, я не могу поверить, что я их произнес. Я – полное ничтожество? Еще хуже, чем Чарли.

Я не могу посмотреть на Наташу. Ее взгляд прикован к моему лицу, а я не могу на нее взглянуть. Мне нужна машина времени, о которой мы с ней говорили. Я хочу стереть эту последнюю минуту. Я облажался.

Если мы будем вместе – мы, Даниэль и Наташа, – нас ждет масса проблем, и отец-расист – одна из них. Но мы с ней только в начале пути, и мне не хочется, чтобы папа уже становился между нами. Я хочу поступить так, как проще, а не так, как правильнее. Я хочу потерять голову от любви и ни о чем не думать. Никаких препятствий на моем пути, умоляю. Никому не хочется страдать, влюбляясь. Я просто хочу влюбиться без памяти, как это происходит с другими.