АДВОКАТ ФИЦДЖЕРАЛЬД, слегка подавшись вперед в кресле и сложив пальцы домиком, неотрывно смотрит мне в глаза. Я не могу понять, действительно ли он слушает или просто делает вид. Сколько похожих историй он выслушал за годы практики? Странно, что он не просит меня поскорее перейти к сути. Я заканчиваю свой рассказ о том вечере. Актеры трижды выходили на поклон. Они вышли бы и в четвертый раз, если бы зрители не начали расходиться. Мы с Питером остались сидеть на своих местах, ожидая, пока отец вернется за нами. Мы прождали полчаса, и наконец он появился. Едва ли потому, что помнил о нас. Он вышел из-за плотного красного занавеса и встал в центре сцены. Он простоял там целую минуту, глядя в пустой зал.

Я не верю в существование души, но в тот момент душа отражалась у него на лице. Я никогда не видела его таким счастливым. И вряд ли еще когда-нибудь увижу. Питер разрушил чары, потому что я никак не могла заставить себя это сделать.

– Ты готов, па? – крикнул он.

Отец отрешенно посмотрел на нас. Когда он вот так смотрит, я не знаю точно, кто отсутствует на самом деле – он или мы. Питеру, как обычно, стало не по себе.

– Старик? Ты готов ехать?

Когда отец наконец заговорил, в его речи не было ни следа ямайского акцента или привычной ему манеры выражаться. Он говорил как незнакомец:

– Дети, поезжайте. Увидимся позже.

Я быстро рассказываю адвокату концовку истории. Остаток вечера отец пьет со своими новыми друзьями-актерами. Выпивает слишком много и по дороге домой таранит припаркованный полицейский автомобиль. По пьяни рассказывает офицеру полиции всю историю нашего переезда в Америку. Могу представить себе, как он читает тот монолог перед аудиторией из одного человека. Он рассказывает полицейскому, что мы нелегальные иммигранты и что Америка так и не снизошла до него. Офицер арестовывает отца и вызывает наряд иммиграционной и таможенной полиции. Адвокат Фицджеральд морщит лоб.

– Но зачем ваш отец это сделал? – спрашивает он.

И я знаю ответ.