– ТВОЯ МАТЬ СПРОСИЛА, не замечала ли я за тобой чего необычного в последнее время, – говорит Карла из другого конца гостиной.

Я смотрю первую часть фильма «Миссия невыполнима» с Томом Крузом. Он играет супершпиона Итана Ханта, который ведет двойную, тройную, а порой и четверную жизнь. Фильм подходит к концу, и Итан как раз разоблачает себя, в буквальном смысле, чтобы поймать плохих парней.

Карла повторяет сказанное, на этот раз громче.

– А ты замечала? – спрашиваю, когда Итан снимает свою невероятно реалистичную маску и открывает лицо.

Я наклоняю голову вбок, чтобы рассмотреть его получше. Карла выхватывает пульт у меня из рук и нажимает паузу. Затем бросает пульт в угол дивана.

– Что не так? – Мне становится стыдно, что я ее игнорировала.

– Ты. И этот мальчик.

– Что ты хочешь сказать?

Она вздыхает и садится.

– Я знала, что позволять вам видеться – это ошибка.

Теперь я вся внимание.

– Что сказала мама?

– Ты что, отказалась смотреть с ней кино?

Я знала, что не стоит этого делать. У мамы был такой обиженный и разочарованный вид, но я не хотела ждать девяти часов, чтобы пообщаться с Олли. Я никак не могу с ним наговориться. Слова переполняют меня. У меня никогда не иссякнут темы для общения с ним.

– И она говорит, что ты все время рассеянная. И заказала много одежды. И обувь. И она почти обыграла тебя в какой-то игре, в которой ты всегда побеждаешь.

Ого.

– Она что-то подозревает?

– Это все, что тебя беспокоит? Послушай, что я скажу. Твоя мать скучает по тебе. Она одинока без тебя. Ты бы видела ее лицо, когда она со мной об этом заговорила.

– Я только…

– Нет! – восклицает Карла, вскидывая руку. – Тебе больше нельзя с ним видеться. – Она тянется за пультом и сжимает его в руках, глядя куда угодно, только не на меня.

Меня охватывает паника, сердце колотится в груди.

– Карла, пожалуйста. Пожалуйста, не отнимай его у меня.

– Он не твой!

– Я знаю…

– Нет, ты не знаешь. Он не твой. Может, сейчас у него и есть на тебя время, но скоро он снова пойдет в школу. Там он познакомится с какой-нибудь девочкой и станет ее Олли. Ты меня понимаешь?

Карла просто пытается оградить меня от боли, так же как я пыталась оградить себя несколько коротких недель тому назад, но ее слова убеждают меня в том, что сердце у меня в груди – такая же мышца, как и все остальные. Оно может болеть.

– Я понимаю, – отвечаю тихо.

– Побудь со своей матерью. Мальчики приходят и уходят, а матери – это навсегда.

Я уверена, что те же самые слова она говорила своей Розе.

– Ладно. – Карла протягивает мне пульт.

Мы обе разглядываем застывшую картинку на экране. Потом она упирается обеими руками в колени и встает.

– Ты серьезно это сказала? – обращаюсь я к ней, когда она проходит полкомнаты.

– Сказала что?

– Ты говорила, что от любви я не умру.

– Да, но от нее может умереть твоя мать. – Она выдавливает из себя слабую улыбку.

Я задерживаю дыхание, жду.

– Ладно, хорошо. Ты сможешь с ним видеться, но ты должна взяться за ум. Поняла?

Я киваю в знак согласия и выключаю телевизор. Итан Хант исчезает.

Оставшуюся часть дня я провожу в солнечной комнате, вдали от Карлы. Я не злюсь на нее, но это не значит, что я не злюсь вообще. Все мои сомнения насчет того, правильно ли я поступаю, скрывая от мамы правду, испарились. Поверить не могу, что один-единственный отказ в просмотре фильма чуть не привел к тому, что мне запретили видеться с Олли. Раньше меня беспокоило то, что у меня есть секреты от мамы. Теперь я волнуюсь, что не смогу иметь их вообще. Я знаю, ее расстроило не то, что я купила себе новую одежду. Она расстроена тем, что я не посоветовалась с ней, удивлена моим неожиданным выбором цветов. Она огорчена переменой, которую не могла предвидеть. Я негодую и понимаю ее в одно и то же время. Ей приходится контролировать столько вещей, чтобы я оставалась в безопасности в своем «пузыре».

И я признаю, что в ее словах есть доля правды. Я действительно рассеянна, когда я с ней, ведь мои мысли постоянно настроены на радио Олли. Я знаю, маму нельзя назвать неправой. Но все же возмущаюсь.

Разве отдаление – не часть взросления? Мне что, нельзя иметь даже этой крохи нормальности?

И при этом я чувствую вину перед ней. Мама посвятила мне свою жизнь. Кто я такая, чтобы перечеркнуть все это при первом же признаке влюбленности?

Карла наконец находит меня – ей нужно провести назначенный на четыре часа осмотр.

– Есть такая вещь, как внезапно возникающая шизофрения? – спрашиваю я.

– А что? У тебя такое?

– Возможно.

– Я сейчас разговариваю с хорошей Мэдди или с плохой?

– Неясно.

Она хлопает меня по руке:

– Не обижай свою маму. Ты – все, что у нее есть.