— Хватит ныть.

После того как я рассказал Еве все, что произошло, ее величество усадила меня на небольшой диванчик возле стола и принесла аптечку. Каждый раз, когда она касалась меня ватой, пропитанной антисептиком, я вскрикивал, как маленький мальчик.

— Ты всегда был таким нежным?

Ее дьявольские глаза до неприличия близко разглядывали ушибы и порезы, оставшиеся после побоев. Каждый раз, когда наши взгляды встречались, я закрывал веки. Казалось, она заглядывает в самые потайные уголки сознания и, взяв душу, силком вытаскивает наружу.

— Я позвонила отцу Бьерна. Он скоро будет здесь.

— Отцу Бьерна? — спросил я.

— Почему тебя это так удивляет?

— Вы же брат и сестра.

— Значит, он тебе не рассказал, — Ева глубоко выдохнула.

— Не рассказал что?

— После смерти своей супруги, Эспен забрал сына и переехал в Россию.

— Это я уже слышал. Ай! — Ева словно специально надавила на рану.

— Когда Бьерну было десять лет, его отец встретил женщину. Карину Миллер. Она работала психотерапевтом. Потеря жены терзала Эспена долгие годы и, в итоге, суровый Норвежец решил прибегнуть к помощи специалиста.

— И этим специалистом оказалась твоя мама?

— Какой ты проницательный, — Ева саркастически улыбнулась. — Да. После нескольких месяцев, сердце Эспена оттаяло и в нем оказалось чуть больше места, чем для одного только сына.

— У пациента и врача завязался роман?

— Эспен знал, что это недопустимо. Он прекратил лечение. Выждал пару недель и начал новую кампанию по соблазнению Карины. Им обоим было за сорок. Одинокие, но состоятельные и сложившиеся личности. Эспен всю свою жизнь пытался контролировать все и всех, но с Кариной у него мало что получалось. Эта женщина вела себя не по шаблону. В итоге, оказалось, что сам Эспен стал ее эскортом, а не наоборот.

— Ты знала об их романе?

— Карина долгое время умалчивала. В то время я была подростком. Пятнадцать лет. Сумасшедший возраст. Как бы она не старалась, со мной всегда все было сложно. Сколько себя помню, мы никогда не ладили. А когда я узнала, что Карина выходит замуж за Норвежца, да еще в придачу с десятилетним сыном, то это окончательно испортило наши отношения.

— А Бьерн? — спросил я. — Как он отнесся ко всему этому?

— Бьерн всегда был молодцом и во всем поддерживал отца. Во всем мире они были единственные, кто есть друг у друга, и мальчик понимал, что Эспену нужны эти отношения. Плюс ко всему, Карина не зря по образованию психолог, подход к десятилетнему парнишке нашелся сам собой. Поняв, что родную дочь уже не исправить, она переключилась на пасынка. В конце концов, у нее появился ребенок, о котором она все время мечтала.

Глядя на Еву, пьющую мартини напротив меня, я никак не мог разобрать, что она чувствует, рассказывая о своем прошлом. Большую часть времени ее глаза оставались холодной пустотой. Лишь в редкие моменты в этой черноте проскакивало нечто, что я никак не мог разобрать. Думаю, все-таки это была грусть. Даже в такой отреченной от мира женщине, как Ева, должна быть толика эмоций.

— Что было потом? Как ты ладила с новоиспеченным братом?

— Думаю, он ненавидел меня больше всех на свете. Но даже в таком юном возрасте ему хватало ума не жаловаться и не бежать к папе, каждый раз, когда в него летели тапки, если он заходил в мою комнату, не постучавшись. И это бесило еще сильнее, — лицо Евы напряглось, впервые за наш разговор. — Он был слишком идеальным. И все то время, что я смотрела в его зеленые глазки, мне хотелось…

Разговор прервал цокот каблуков. Повернув голову назад, я увидел, как высокий мужчина в черном костюме, поверх которого накинуто серое пальто, быстрыми шагами приближался к нам.

Седые волосы, зачесанные назад, аккуратная борода. Далеко за пятьдесят, но судя по походке в отличной форме. Высокий ворот пальто придавал элегантности. Узкое вытянутое лицо с глубокими морщинами возле носа и губ. Ярость в голубых глазах. Этот человек и есть отец Бьерна. Я не сомневался.

— Что случилось, Ева! — властным голосом, отразившимся в эхо, закричал Эспен. — Во что ты опять втянула моего сына!

Ева, в свою очередь, облокотилась на спинку дивана, приложила указательный палец к губам, и немного наклонила голову вправо, внимательно рассматривая отчима.

— Ты постарел, — без эмоций сказала она.

— Мне плевать, что ты думаешь о моем внешнем виде! Что с моим сыном!? — все его лицо напряглось, вены вздулись на морщинистом лбу. — Отвечай!

Женский палец с черным длинным ногтем указал в мою сторону.

— Молодой человек, — пытаясь успокоиться, обратился Эспен. — Вы были там? Вы видели, что случилось с Бьерном? Кто его похитил?

— Один из нападавших был Олег Громов, — запинаясь, я начал лепетать. — Некоторое время назад, Бьерн довольно жестоко избил этого парня, — не дожидаясь реакции Эспена, я добавил: — На то были веские причины! Нас схватили во дворе, Бьерна сбила машина. Затем отвезли в лес. В результате потасовки в Бьерна стреляли, мне удалось скрыться.

После слов про стрельбу, Эспен Ларсен, казалось, постарел еще на десять лет. Его глаза цвета моря вытаращились на меня, как две огромные ледышки.

— Олег Громов догнал меня и хотел убить. Была драка. Не знаю, что с ним теперь, — вытащив окровавленный пистолет из кармана, я положил его на стол. — Думаю, он не выжил. Все то время, что нас держали на мушке, они говорили о том, сколько вы заплатите денег, чтобы выкупить единственного сына. Они не хотели стрелять в него. Эта пуля предназначалась мне. Бьерн закрыл меня своей спиной.

Эспен схватился руками за лицо и начал ходить из стороны в сторону. Казалось он действительно в отчаянии. Его серое пальто развевалось от того, как он резко срезал углы. Через секунду прозвучала мелодия. Эспен остановился, достал мобильник из кармана и после того, как он несколько секунд смотрел в дисплей, поднес телефон к уху.

— Эспен Ларсен.

Смотря на Еву, мне даже показалось, что ее заводит безысходность всей сложившейся ситуации. Глядя на то, как ее отчим мечется из угла в угол, словно загнанная крыса, она получала огромное удовольствие.

— Хорошо, — после пары минут молчания ответил Эспен. — Я все понял. Я заплачу. Не причиняйте ему боль.

Убрав сотовый в карман, он схватил пистолет со стола и посмотрел в мое разбитое лицо.

— Молодой человек, думаю вы очень особенный юноша, если Бьерн решил отдать свою жизнь, чтобы спасти вашу. Не профукайте этот шанс, — Эспен поднес пистолет к лицу. — Об этом я позабочусь. Вы молодец. Вы боролись за жизнь, и вышли победителем.

— Что теперь? — спросил я.

— Что будет дальше, вас не касается. Советую забыть об этом инциденте. И думаю, что вам не следует напоминать о том, что в полицию ни в коем случае обращаться не стоит.

— Что они сказали?

— Позвольте мне самому позаботиться о сыне! — в голосе Эспена слышалось раздражение. — С ним все будет в порядке.

— Всего доброго, папа.

Ева вышла из тени и не упустила шанса позлорадствовать. Ее тонкие длинные пальцы, с черными ногтями, плавно помахали отчиму. Эспен, со злостью, кинул на нее суровый взгляд и поспешил удалиться. Топот его шагов отражался в пустом помещении.

— Почему ты так его ненавидишь? — спросил я.

Взяв бокал и выпив остатки мартини, Ева посмотрела на меня и сказала:

— Я не настолько пьяна, чтобы открыть перед тобой душу.

Я поднялся с дивана и собрался уходить, но Ева наклонилась через стол и взяла меня за руку.

— Может, составишь компанию? Не хочу сегодня быть одна.