— Пошли все нахрен с дороги!

Держа Еву на руках, истекающую кровью, я орал на всех подряд. Это стадо стояло стеной и мне приходилось с усилием пробираться через толпу. Зачем она это сделала? Ее кровь до сих пор капала с моего лица.

— Прочь с дороги, сволочи! Звоните в скорую!

Но им всем было плевать. Казалось, что здравый смысл покинул их бренные тела. Осталось только похоть и жажда смерти. Скорее всего, никто из них так и не вмешался бы. Все с большим восторгом просто стояли и смотрели на то, как человек умирает.

Когда Ева обрызгала кровью лица своих прихожан, они все как с ума посходили. Начали размазывать по телу красную жидкость. Упиваться ею. Действительно, Еве удалось воспитать целое полчище больных извращенцев.

Влетев в коридор, я увидел испуганное лицо Лизы. Девочка-кукла подбежала ко мне и с ужасом посмотрела на окровавленные руки Евы.

— Что случилось?

— Скорую! Вызывай скорую!

И лишь одна Ева казалась полностью отреченной от мира. Она смотрела мне в лицо, не отрывая взгляда. Что ее так удивило? Спокойная, безмятежная, умиротворенная, она разглядывала меня, будто видит впервые.

— Зачем ты это сделала?

Ее черные глаза встретились с моими, и я увидел, как из них потекли слезы. Огромные капли шли ручьем по щекам, размазывая тушь. Плачущая Ева, с ледяным взглядом. Чарующая картина, заставляющая сердце биться.

— Не вздумай уходить!

Я сел на стеклянный пол, положив ее голову себе на колени. Разорвав рубашку, я как мог, обмотал ее руки, но кровь все равно проступала через ткань. В паре метров от нас, ходя из угла в угол, Лиза, ругаясь матом, что-то кричала по сотовому телефону. Через секунду подбежал охранник. Здоровяк схватился за широкое лицо мясистыми пальцами. Не думал, что вид крови может напугать такого медведя, как он. А крови действительно было много. Она медленно растекалась на полу, подсвеченная неоновыми лампами из-под стекла. Синяя. Зеленая. Красная.

— Это ты, — сказала Ева. — Это всегда был ты…

Низкий голос. Несмотря на то, что она может вот-вот умереть, его ноты не дрогнули. Уверенная, хладнокровная Ева. Женщина из снов, готовая покинуть меня навсегда.

— Конечно. Я здесь. Я рядом.

Ее пальцы сжали мою руку. Губы хотели что-то сказать, но я в отчаянии накрыл их своими губами. Первый раз наши тела сошлись воедино. Нежная. Ласковая. Горячая и в тоже время ледяная. Раньше я ни разу не испытывал ничего подобного, целуя женщину. Оторвавшись от ее губ, я аккуратно убрал прядь каштановых волос с лица Евы. Мне хотелось смотреть на нее. Любоваться. Изучить каждый сантиметр ее темных бровей, тонкого носа, высоких скул.

— Останься со мной.

Я плакал. Я не мог ее отпустить. Только не сейчас.

— Кирилл, — она посмотрела на меня и улыбнулась. — Спасибо, что ты спас меня тогда.

— Не вздумай прощаться, слышишь? — я посмотрел на Лизу. — Какого хрена, где скорая?

— Уже в пути.

— Твою мать! Почему так долго?

Я покрыл Еву маленькими, короткими поцелуями, пытаясь остановить неизбежное. Ева закрыла глаза. Мускулы расслабились. Она повисла на моих руках. Опала, словно листва с осеннего дерева.

Руки затряслись от страха и ярости. Я хотел что-то сделать, но не знал что. Хотелось бежать прочь, рыдать и кричать от боли. Но я остался на месте, как статуя, смотря в ее закрытые глаза.

Мир потерял звук. Все казалось отреченным. Обреченный мир обрушился со всех сторон, умирая в немой тишине. Я сидел неподвижно, лишь изредка моргая.

Движение. Кто-то попытался забрать Еву у меня из рук.

— Кирилл! — кричала Лиза. — Отпусти ее, Кирилл!

Меня словно вытянули из тоннеля пустоты и вернули в реальный мир. Все обрело цвет, звук, запах! Врачи схватили Еву и, положив на каталку, увезли дальше по коридору. Я остался сидеть на полу в луже крови, с воспоминаниями о нашем роковом поцелуе. В голове всплывали кадры кинжала, разрезающего воздух, кожу, плоть. Крик толпы. Стеклянные глаза ублюдков, что были готовы дать умереть своему лидеру, в угоду собственным больным фантазиям. В голове что-то щелкнуло. Сердце заработало с бешеной скоростью. Как укол адреналина.

Сомкнув окровавленные кулаки, я поднялся на ноги, подошел к входу в это адское отродье и сорвал красную занавеску к чертовой матери. Во мне бушевала ярость. Глядя на то, как все продолжали трахать друг друга, упиваясь алкоголем и закидываясь наркотой, я не смог сдерживаться.

Руки пошли в расход. Я молотил каждого кто попадался на пути. Пинал ногами обнаженных женщин, старух в образе стриптизерш. Перевернул красный диван, на котором геи ублажали друг друга орально. Правый кулак влетел в голову здоровенного мужика, бьющего плетью маленького мальчика. Подошва ботинка приземлилась в волосатую спину мужчины, мастурбировавшего на привязанных девушек, в образе путан. Я бил, пинал и переворачивал, пытаясь уничтожить этот храм похоти, который позволил умереть его предводителю. Под зубодробящий бас я разносил в щепки и кровь все, до чего могли дотянуться мои конечности.

Костяшки пальцев сбились. Ботинки облились красным цветом.

Удар.

Темнота…