Карина Миллер
1955 — 1997.
Помним, скорбим, любим.
Но от того, что было видно на надгробной плите, стоящей рядом, я потерял опору под ногами. Бьерн поймал меня в момент падения. Я моргал не понимая, что здесь происходит. Этого просто не может быть! Невозможно! Какая-то злая шутка! Дебильный розыгрыш!
Ева Миллер
1981 — 2017
Навсегда в нашем сердце.
Две огромные черные плиты с мой рост, отражались солнечными бликами. Вокруг снег, слепящий глаза влажные от слез. Бьерн держал меня одной рукой, в то время как я истерично кричал в небо, не понимая, что случилось. Я махал руками из стороны в сторону, топая ногами по газону, усыпанному белой целиной. Горло сдавило, грудь сжало тисками. В какой-то момент, я просто повис на Бьерне, не в силах двигаться. Он плавно отпустил меня и только после того, как я рухнул на колени, мне удалось разглядеть, что он тоже плачет. По каменному лицу Викинга бежали слезы, обгоняя друг друга.
— Кирилл, — я слышал, как тяжело даются ему эти слова. — Она умерла у тебя на руках. Две недели назад…
Подойдя к плите, он прикоснулся к портрету Евы. Темные волосы, чуть ниже плеч. Водолазка, скрывающая рисунки на горле. Холод в лице. Адское пламя во взгляде.
— Ты последний, кто видел жизнь в ее глазах, — Бьерн приблизился и поцеловал портрет, трепетно проведя по нему рукой. — Я знаю, ты любил ее. Но это ее выбор. Она сама захотела уйти.
— Но этого просто не может быть…
Я не мог понять, как такое возможно. Неужели все это время я провел в одиночестве? Но она была так реальна! Я чувствовала ее. Касался лица! Впитывал запах! Я дописал книгу, глядя на то, как она мирно спит в постели за моей спиной.
— Мне жаль, Кирилл, — Бьерн протянул руку, помогая подняться с колен. — Ты даже не представляешь, как мне жаль.
С лицом полным слез, Бьерн прошел мимо, оставив меня в одиночестве, гореть изнутри.
Выдыхая облако пара изо рта, я пытался принять реальность. Принять тот ад, в котором суждено тлеть душе. Ева была моим ангелом, подарившим крылья, показав, как можно высоко летать. Но оказалась и тем самым демоном, вырвавшим сердце, превратив в марионетку, с обрезанными нитями над головой.
Ева…
Моя Ева…