Несомненно, профессиональная компетентность, мотивация и служебная дисциплина – не единственные проблемы, с которыми сталкивается БНД. Собственно, следовало бы предположить, что вопросы подбора и распределения персонала преимущественно должны были бы решаться отделом кадров, входящим в Четвертый отдел. В основном и чисто формально так оно и есть. Но за прошедшие годы на разных уровнях руководства начали жить своего рода собственной жизнью, из-за чего разумное и целесообразное со служебной точки зрения использование сотрудников очень часто, как кажется, ушло в прошлое.

Внутри ведомства сталкиваются два компонента и превращаются в гремучую смесь. С одной стороны, это руководство с честолюбивой жаждой добиться успехов и продвинуться вверх по службе. С другой это раздосадованные сотрудники, утратившие всякий энтузиазм. И вот, на этой "благоприятной" почве начинают произрастать такие кадровые сорняки, которые бывают только тут. Причем это повторяется раз за разом.

Как-то, в начале 1990-х годов, один начальник подотдела открыл новое поле для деятельности – международную торговлю наркотиками. До этого момента еще никто в Службе всерьез не занимался этой сферой. Никакой заслуживающей внимания внутренней конкуренции не было, потому налицо были самые лучшие возможности для построения чего-то нового и подъема по карьерной лестнице. Предложения по структуре и план по персоналу для нового реферата были разработаны быстро. Основная мысль была тоже проста.

От нового подразделения пользу получили бы все. Большой шеф расширял свой штат и тем самым свое влияние на всю Службу. Уровень руководителей служебных подразделений обогащался новой хорошо оплачиваемой должностью, плюс еще и заместителем. А на нижнем, рабочем уровне можно было хотя бы на некоторое время успокоить пару недовольных сотрудников. Кроме всего прочего, новая работа всегда приносит новую мотивацию и отвлекает от прежних неудач. Какую пользу от этого получит сама Служба и порученное ей задание, никого всерьез не интересовало. Так как БНД преимущественно существует за счет историй, обещающих успех, нежели историй, закончившихся успехом, то и тут превалировал принцип надежды. Потому в кратчайшее время было открыто двадцать новых вакансий, которые следовало заполнить. К радости всех задействованных участников и к печали отдела кадров.

Руководителя новосозданного отряда назначил лично Большой шеф. Это произошло в типичной для Службы манере. Где-то сидел фаворит, которого следовало продвинуть, чтобы он позднее отблагодарил за все своей особенной лояльностью. И тут как раз подвернулась чудесная возможность – одному заграничному резиденту, возвращавшемуся домой, следовало найти новое применение. Они знали друг друга давно и были в приятельских отношениях. Итак, голову для охотников на наркодилеров нашли.

Конечно, такое или что-то подобное бывает в каждом учреждении, в любой организации и на любом предприятии. Но нигде начальник или менеджер не готов ради того, чтобы добиться цели, открыто нарушать все принятые нормы. Ни в одном ведомстве и ни в одном концерне не принято так хладнокровно и нагло уворачиваться от контроля со стороны других коллег. С незапамятных времен БНД прикрывается лапидарным напоминанием о необходимости сохранении тайны – как снаружи, так и внутри. Потому часто там проводятся кадровые перестановки, совершенно ненужные для Службы, но как будто специально созданные для определенного руководящего звена. То, что при этом отнюдь не поднимаются по карьерной лестнице критически настроенные работники, это само собой разумеется.

Хотя высшие руководители доверили выбор персонала новому начальнику подразделения, им показалось разумным включить в структуру дополнительный инструмент контроля – для этого был предопределен вице-шеф в одном из отделов. Потому и на пост заместителя человека назначили с самого верха. Так и был создан кадровый фундамент.

Как происходил дальнейший подбор персонала на практике в данном конкретном случае – это очередная сатирическая пьеса в стиле БНД. Как только вышеупомянутый резидент вернулся домой и попал в Центр, он тут же отправился на поиск персонала. И где же он его искал? В досье отдела кадров? У ответственных референтов? Нет! Вовсе не так! Он пошел в столовую. Это место неформального внутрислужебного обмена, очевидно, лучше всего подходило для подбора новой команды по борьбе с наркомафией.

Итак, наш начальник реферата по борьбе с наркотиками со смертельной усталостью несколько недель подряд питался только в служебной столовой. Еда в столовой была, как известно, более чем плохой, зато тут отражался царящий в ведомстве микроклимат. Во всяком случае, именно в столовой можно было встретить людей из разных отделов и из разных уголков учреждения. Кроме того, только тут можно было узнать самые последние сплетни.

Ну, вот так новый шеф каждый обеденный перерыв день за днем осуществлял свою программу осмотра. То, что при этом он обращал первоочередное внимание на молодых, по возможности светловолосых сотрудниц, я замечу лишь мимоходом, но уже это доказывает что при подборе воинов для своей "боевой эскадры против международных наркокартелей" он полагался больше на внешние данные, нежели на профессионализм. Впрочем, я вовсе не хочу этим сказать, что молодые красивые женщины не смогли бы эффективно проявить себя в работе и в такой сфере деятельности.

Однако сам метод предпочтения внешних данных специальным знаниям не был оценен по достоинству сотрудницами, которых отбирали. Так что интенсивное внутрислужебное "осматривание плоти" проходило несколько дней в обеденные перерывы в очень быстром темпе. Конечно, в столовой было много людей не только во время основного обеденного перерыва. Впрочем, те из посетителей, которые еще до обеда успевали приложиться там к спиртному, чтобы легче перенести ежедневную рутину, явно не попали в число избранных.

Потому осмотр и проверка целенаправленно производились во время обеденного перерыва Чисто технически "вербовочный подход" осуществлялся легко и открыто. Искатель талантов вручал заинтересовавшим его дамам свою визитную карточку и просил перезвонить ему конфиденциально.

Теоретическая профессиональная подготовка

Одна из отобранных юных дам, я назову ее здесь Мони, страшно удивилась, получив предложение на переход в реферат по борьбе с наркотиками. Ей показалось очень странным, что к ней подошли с таким предложением как раз в тот момент, когда она несла свой поднос с тарелками к свободному столику. Но разве в этой лавке хоть что-то бывает нормальным? Правда, у неё не было никакого опыта в новой тематике, но ожидавшийся скачок по карьерной лестнице настолько соблазнял, что уже через несколько часов она позвонила по телефону и согласилась.

В её возрасте – ей было чуть за двадцать – риск попасть впросак был невелик. Если новая должность окажется "глухим номером", то всегда остается возможность перейти в другой реферат. Однако уже тогда у нее возникли сомнения в интеллектуальной безупречности такого своеобразного начальника и в его профессиональной компетентности. Не говоря уже о собственно аппарате БНД, так просто позволившем такую кадровую политику в духе "Дикого Запада". Кроме всего, наша юная коллега только что прошла за государственный счет четырехлетний курс изучения одного из восточных языков, который на новой должности ей совсем не мог понадобиться. Но, в чем проблема?

Если господам из Пуллаха так угодно, то она тут же примется шпионить за наркомафией или делать что-то подобное. Потому она решительно и с энтузиазмом согласилась и через короткое время оказалась в Первом отделе, занимающемся агентурной разведкой. После этого она уже не переставала удивляться. Сначала новый реферат планировал целый год только разрабатывать инфраструктуру, то есть создавать основные предпосылки, чтобы вообще начать работать.

Первое здание Мони отрезвило ее лучше любого холодного душа. Так как в Центре совсем не было соответствующей специальной литературы, ей приказали купить две-три книги на тему международной торговли наркотиками и наркокартелей. Акцию нужно было провести максимально конспиративно, чтобы тайные занятия Мони не были разоблачены с самого начала.

Операция началась с абсолютно обоснованного вопроса Мони ее шефу: – А что вы называете "конспиративно"? Ведь Мони за исключением изучения языка не имела ни малейшего представления о разведывательной работе. Шеф нервно ответил: – Вы не можете прямо направляться к своей цели. Понимаете? Только обходным путем. Если, к примеру, вы хотите поехать из Мюнхена в Штутгарт, то, разумеется, едете через Франкфурт. Это и называется "конспиративно", понимаете? Конспиративно! На ее ироничный вопрос, имеет он в виду Франкфурт-на-Майне или же Франкфурт-на-Одере, шеф только сердито зарычал.

Но Мони не отставала: – Так что, я должна поехать за книгами в Штутгарт? На это начальник кичливо ответил: – Конечно, нет! Итак, Мони направилась в центр Мюнхена. При этом она размышляла про себя, не купить ли ей по случаю еще и какой-то шпионский роман, чтобы привыкать к миру конспирации. Правда, ей в свое время прочитали несколько лекций о разведывательной работе. Но это было много лет назад, и лишь очень немногие воспринимали эту учебу всерьез. Кроме того, лекции читали бывшие оперативники, из-за каких-то неудач оставившие активную службу. Потому рассказывали они в основном лишь о своих прошлых блестящих свершениях. Так что можно сказать, что Мони начинала с нуля и приступала к работе очень серьезно.

Точно придерживаясь полученной сверху инструкции, она вышла из городской электрички на мюнхенской площади Штахус и прошла остаток пути пешком. Прежде всего, она прошла через универмаг. Шеф посоветовал ей, пройти через универмаг, чтобы "стряхнуть" возможную слежку. Тем самым он сообщил ей второй в ее жизни разведывательный термин. Шеф пояснил, что от слежки лучше всего отрываться в большом торговом центре, так как преследовать тут труднее всего.

Когда она, наконец, дошла до площади Мариенплатц, то купила там в большом книжном магазине две документальные книги на тему наркотиков и борьбы с их распространением, а также роман Джона Ле Карре "Достопочтенный школяр". Еще более конспиративным путем она двинулась в обратный путь в сторону долины реки Изар, чтобы вовремя успеть на первое служебное совещание, на котором были поставлены первоочередные задачи на ближайшие месяцы.

Строительство этого важного реферата почему-то затормозилось. Некоторые новые сотрудники заболели и долго не появлялись на работе. Другие после перехода в новый отдел, решили отгулять свои оставшиеся отпуска или взять отгулы за переработку, что тоже означало их отсутствие в течение нескольких недель. Те же, кто присутствовал, мастерили инфраструктуру реферата, что вполне могло затянуться на целый год. Нужно было найти и завербовать людей, которые могли бы помочь с регистрацией номеров автомобилей, владельцев конспиративных квартир и адресов прикрытия и прочих помощников и помощников для помощников.

Следующее задание Мони было легким и приятным. Ей следовало прочесть купленную литературу и выписать важные моменты, чтобы ими могли воспользоваться другие сотрудники. Лето было теплым, и она нашла уютное местечко на берегу Изара, чтобы самоотверженно посвятить себя чтению профессиональной литературы. Начала она с Ле Карре. Так она и лежала несколько недель подряд вместе с другими мюнхенскими любителями летнего загара и очень конспиративно изучала свою будущую сферу деятельности. Когда она прочитала все, то купила очередные книги. Это было лето мечты, которое все никак не заканчивалось. И, помимо прочего, начитанная сотрудница только мешала бы своим шефам в Пуллахе, игравшим в составление планов. Это было для нее дополнительной мотивацией, чтобы продолжать улучшать свой загар.

Без практики ничего не получается

Лето неумолимо приближалось к концу, и вместе с ним – сезон домашнего чтения для Мони. Изучение книг мало принесло ей пользы, прежде всего потому, что она до сих пор не имела представления, чем конкретно ей предстоит заниматься. Но и по другой причине она тоже все еще не могла приступить к работе. У нее не было никакого практического опыта. Потому руководство реферата решило сначала послать молодую сотрудницу в командировки, чтобы она собрала сведения, касающиеся пограничных и таможенных формальностей. По чудесному совпадению как раз в то же время несколько работников из другого реферата выехали на "охоту за штемпелями". Они занимались ничем иным, кроме как ездили по всему миру и собирали в свои паспорта печати пограничных и таможенных органов разных стран, чтобы отметить изменения в их таможенных и пограничных правилах.

БНД с жадностью хваталась за такие сведения, ведь они были нужны в том случае, если когда-нибудь понадобилось бы изготовить фальшивый штамп о въезде в какую-то страну или нечто подобное. Пардон, конечно, не фальшивый. Ведь БНД никогда не изготовляет фальшивые документы, визовые печати и т.п. Такие документы и штемпели Служба всего лишь "повторяет оригинал", "копирует". Как бы то ни было, это была не работа, а мечта. Единственная задача – проехать из пункта А в пункт Б. После возвращения все собранные документы копировались. Каждый штемпель, любая таможенная декларация, то есть, в принципе, любой клочок бумаги в качестве донесения передавался затем в соответствующий отдел. Тот, кто этим занимался, мог рассчитывать на наилучшие оценки. Для моего партнера Фредди это была работа, которую он ставил на второе место в списке своих любимых занятий. Он часто повторял: – Для меня есть только две действительно классные должности. Офицер, ответственный за уборку снега в Акапулько или охотник за штемпелями в БНД.

И вот, с одним из таких людей, Мони отправилась в турне. Первой ее целью была Прага. Согласно инструкции ей нужно было незаметно въехать в чешскую столицу под видом обычной туристки. Мони ее попутчик путешествовали раздельно, хоть и в одном поезде, едущем через Нюрнберг.

Лишь после прибытия в Прагу ей сообщили основное задание. Оно было на самом деле ужасно захватывающим. На следующий день, после 9 часов вечера, ей следовало сесть в поезд, идущий в Черну над Тисой. До того момента Мони должна была продолжать разыгрывать из себя туристку, бродить по городу, осматривать достопримечательности и так далее. Этот этап обучения начальник назвал "жизнь под "легендой". Но настоящее задание ей только предстояло.

День спустя Мони села в поезд на Черну еще за полчаса до его отправления. Ее переполняло ожидание приключений. Черна над Тисой находится на крайнем юго-востоке Словакии в треугольнике, образованном границами с Венгрией и Украиной, и удалена от этих границ всего на три и семь километров соответственно.

Коллега по Службе через некоторое время тоже влез в поезд, не подавая, впрочем, виду, что знаком с Мони. Только через час, когда поезд уже двигался, она получила от него настоящее задание. От удивления у Мони опустилась челюсть. Ей нужно было пройти по всем туалетам в поезде и демонтировать в них держатели для жидкого мыла. Такова была инструкция ее "тренера". За каким-то из этих креплений якобы спрятано послание некоего наркокурьера, пояснил он. Ей нужно вытащить это послание, припрятать его и привезти в Мюнхен. Мони показалось, что она играет в казаков-разбойников в Карпатах.

Затем ее конспиративный попутчик исчез. За се путешествие ей больше никогда не довелось его увидеть. Когда прошел первый шок, красивая туристка отправилась в прогулку по поезду. Она подсчитывала туалеты. Их набралось почти двадцать. Ее воодушевление значительно уменьшилось, как только она приступила к проверке одного клозета за другим. Неожиданно возникла новая проблема. Большинство старых и разболтанных дверей не закрывались изнутри. Во всяком случае, молодая агентесса так и не смогла справиться с чехословацкими шпингалетами.

Что же делать? Кроме всего, отвинтить держатель для жидкого мыла оказалось сложней, чем она ожидала. Заржавевшие, а порой и сломанные винты явно не хотели откручиваться. Никакого инструмента у Мони не было, за исключением швейцарского складного ножика. Но уже после второго держателя она придумала прием, который при должном терпении мог принести успех.

В своем докладе она написала об этом так. "Я поставила одну ногу на умывальник, над которым висел дозатор для мыла. Другую ногу я вытянула, упершись в дверь, заблокировав ручку, чтобы дверь нельзя было открыть снаружи. Балансируя в таком положении, я снимала держатели, а затем привинчивала их обратно. Из-за сильной тряски поезда очень сложно было удерживать равновесие. Особенно если кто-то снаружи пытался войти, и мне нужно было прилагать все силы, чтобы дверь не открылась. Потому что на мой крик, что туалет занят, люди снаружи в большинстве случаев не реагировали". Вот что было в ее докладе.

Когда следующим утром поезд остановился в Кошице, Мони была невероятно раздосадована. Она ничего не смогла найти и припрятать. Не было никакого сообщения, никакого секретного послания, вообще ничего. Но что ей следовало делать дальше, когда она достигла цели? Кто знает, думала она, возможно служебные игры каким-то образом продолжатся и там. Ее сомнения достигли предела. Еще через два часа она доехала до пограничного города Черны над Тисой – конечной точки ее путешествия. Этот городок, насчитывающий всего пять тысяч жителей, собственно и состоит только из вокзала и нескольких разбросанных далеко друг от друга домов.

Когда Мони осталась одна на опустевшем перроне, где к ней сразу прицепились несколько нищих цыган, она спонтанно решила немедленно ехать назад. Что ей тут оставалось делать? Принятие решения облегчало то, что ее тайного попутчика нигде не было видно. Порядком неуверенная, смущенная и расстроенная, она села в поезд, идущий обратно. Когда она в конце турне вошла в ворота главного офиса БНД в Пуллахе, то прошла уже почти целая рабочая неделя. Несколько неуверенно Мони доложила своему шефу: – Я не нашла в поезде никакого сообщения. Тот в ответ расплылся в довольной улыбке: – Так ведь никакого сообщения и не было!

Молодая сотрудница не верила своим ушам: – Никакого сообщения не было? Так что же значила тогда вся эта ерунда? Зачем вы послали меня в эту идиотскую поездку?

– Ну, что-то же мы должны делать. Бывают случаи и намного хуже, – таким было его лаконичное извинение. Но в тот самый момент ей стало понятно, что долго в этой лавочке она не продержится.

Вперёд до Балтики

Не секрет, что спецслужбы порой очень легкомысленно поступают с людьми. Но как беззаботно и безответственно обращается БНД не только со своими источниками, но и с кадровыми сотрудниками – это отдельная и очень неприятная история. Она как бы завершает картину службы, утратившей всякую ответственность.

Из-за нехватки работы реферат бойцов с наркотиками по-прежнему крутился на одном месте. Вернее, работы было бы достаточно, но не было соответствующего персонала. Ни с оперативной, ни с профессиональной точки зрения эта кучка случайно подобранных людей не смогла бы заняться хоть чем-то толковым. Потому они занимались сами собой и были этим довольны. Пожилых сотрудников это обстоятельство вполне устраивало, так как в душе они уже давно попрощались со Службой.

Но активные души скучали и сердились, потому что им так хотелось, чтобы их наконец спустили с поводка. К этой второй группе принадлежала и Мони. Либо что-то произойдет, либо я уволюсь, говорила она себе. Ей никак не хотелось провести еще одно лето на берегу Изара, читая специальную литературу, хотя и в этом была своя прелесть. Потому однажды она подошла к шефу и раздраженно спросила его: – Что же мы будем делать? Будем годами здесь высиживать яйца или займемся чем-нибудь? Я не собираюсь киснуть тут всю жизнь, постареть и поседеть, не сделав ничего умного. Только не говорите мне больше об играх в казаки-разбойники в Словакии!

Шеф нашел кое-что для "юной дикарки". В соседнем реферате как раз планировалась операция в Прибалтике. То, что там к работе приступили трое совсем неопытных оперативников, Мони, разумеется, не могла предположить. Но ее шефу-то следовало бы знать, что у этих людей не было ни грамма разведывательных профессиональных знаний и опыта. Да и откуда им было бы взяться?

Первый был совсем молодым парнем, только что закончившим школу БНД. То есть, он принадлежал к той же категории, что и Мони, и тоже жаждал приключений. Другой, обер-фельдфебель Бундесвера, хотя уже много лет служил в Пуллахе, но не имел никакого опыта работы заграницей. В группе он стал заместителем агентуриста-оперативника. Третьим в союзе, оперативником и соответственно руководителем группы, стал разведчик, лишь недавно вернувшийся в Германию из заграницы. Его любовь к большим и быстрым машинам навлекла на него дисциплинарное взыскание и много прочих неприятностей. Прежде он служил в резидентуре БНД в одной из стран на юге Африки. Почему его направили именно туда, никто в Службе так и не смог выяснить.

Изначально Служба взяла его к себе из-за его знаний русского языка. Но внтурислужебные связи помогли ему получить теплое местечко в Африке. Но уже через полгода после прибытия на Черный континент он навлек беду на свою голову. Он попытался продать машину, купленную с дипломатической скидкой.

"С обратной почтой" он оказался снова в Пуллахе. Так как в обычной рабочей рутине для него занятий не было, молодого сотрудника направили на разработку солдат из Западной группы войск, как раз возвращавшейся в Россию. Тут его русский язык снова был полезен. Но – плохая новость! Молодой разведчик, назовем его Хубертом, ничего не знал об агентурной работе. Его слабые знания, к тому же, были чисто теоретическими.

Тем не менее, в обстановке хаоса времен вывода российских войск ему удалось завербовать нескольких военных. С одним из этих агентов, офицером, уже переведенным на новое место службы в России, теперь необходимо было встретиться где-то в Прибалтике. Тот факт, что Служба отправила в такое трудное путешествие столь слабо подготовленную группу, говорил уже сам за себя. У молодых сотрудников в начале их карьеры не и не может быть практического опыта. Их нельзя за это попрекать. Потому они не виноваты.

Но то, что их послали на операцию под руководством совершенно непригодного оперативника, показывает, что за сорняки расцветают в этом ведомстве. Другое отягчающее обстоятельство: руководители знали о неготовности своих людей. Вся Служба шепталась о роковой тяге начальника группы к эффектным спектаклям на публике. Нередко он за государственный счет брал в аренду дорогие и заметные автомобили. Встречи с источниками он любил устраивать в уличных кафе, куда подъезжал в шикарном кабриолете, модном костюме и в белой шляпе, как у гангстера 30-х годов. Весьма своеобразный вариант конспиративного поведения.

Факт, что этого агентуриста несколько лет спустя с позором выгнали из Службы, утешает слабо, если задуматься о неспособности тогдашних руководителей и об отсутствии хоть какого-то контроля внутри Службы. Ведь тогда БНД заведомо, не считаясь ни с чем, подвергла угрозе жизнь своих источников и собственных сотрудников. И никто из ответственных руководителей не стал вмешиваться. В данном случае для русского агента это обернулось фатальной катастрофой.

История эта могла бы войти в воображаемую летопись немецкой разведки под названием "Скандал с "Прибрежным туманом" – именно "Прибрежный туман" был агентурным псевдонимом невезучего русского источника. Описанный ниже случай – прекрасный пример профессиональной беспечности и наивности руководства БНД.

Под "легендой" туристов

Когда в группу включили Мони, оперативный квартет, назовем его так, был в полном составе. Почему к берегам Балтики должны были сразу выезжать четыре кадровых сотрудника Службы, до сих пор осталось загадкой. С точки зрения оперативной работы это, конечно, было грубейшим просчетом и не могло не привести к катастрофе. Когда Мони присоединилась к остальным, подготовка была уже закончена. Во всяком случае, храбрая группа очень скоро отправилась в поход на Ригу.

Мони знала мало, только, что один из оперативников-агентуристов хочет провести встречу с агентом. Но одно указание руководителя группы совсем сбило ее с толку. Он попросил юную разведчицу быть особенно осторожной, потому что один из членов группы, Клаус, мог быть двойным агентом и с большой вероятностью работать на российскую разведку. А во всем прочем о поездке он говорил как о "прогулке".

И наконец – она это даже предчувствовала – он сообщил, что пуллахский квартет едет под "легендой" туристов. Не моргнув глазом он продолжил, что исходя из этого, каждый должен быть готов пробыть на территории прибалтийских стран подольше, не в последнюю очередь – ради поддержания "легенды". – Ведь турист не поедет на Балтийское море всего на три дня. Он останется там, как минимум, на две недели.

Ну, вот теперь ей все стало ясно. Раз уж доброе государство платит за все, так почему бы и нет?

С другой стороны Мони в определенной мере беспокоили слова шефа о коллеге Клаусе. Когда она позже заметила, что по пути в мюнхенский аэропорт имени Франца Йозефа Штрауса ее несколько раз сфотографировали из машины со швейцарскими номерами, то в тревоге еще раз позвонила в соответствующий отдел Службы. Шеф отдела тут же сообщил, что причин для волнений нет. Ей не нужно и думать об этом. Но этот краткий и быстрый ответ скорее обеспокоил ее еще больше, нежели успокоил. Итак, теперь она снова отправлялась в поездку как туристка. Ну, по крайней мере, без инспекции туалетов в ночном поезде, думала она.

Первым заданием после ее прибытия на место было взять в аренду автомобиль. Она сделала это с помощью служебной кредитной карточки. Мони и в голову не могло прийти, что подобные финансовые операции с легкостью становятся известны сразу множеству иностранных спецслужб. Кроме упоминавшегося выше Клауса, предполагаемого двойного агента, остальная команда путешествовала вместе.

За последующие дни группа немецких разведчиков-новичков умудрилась наследить так, что с тем же результатом они могли бы дать объявление о своем приезде в рижской ежедневной газете. Так началась экскурсия по Прибалтике, обусловленная, скажем так, самой "легендой". Такому турне могло бы позавидовать любое туристическое бюро.

В программу вошла обзорная экскурсия по литовскому портовому городу Клайпеде, конечно, нельзя было проехать и мимо таких городов как Шауляй и Паневежис. Но главными достопримечательностями в Литве были, разумеется, ее столица Вильнюс и городок Каунас. И если уж туристы приехали на Балтику, как можно было упустить возможность на короткое время заехать в Калининград, бывший Кенигсберг? Команда БНД в прекрасном расположении духа ездила из одного конца Прибалтики в другой, как будто они купили тур в пуллахском бюро путешествий. Но что могло бы им в этом помешать? Выделенные на командировку средства были почти неисчерпаемы.

После нескольких дней поддержания туристской "легенды", пришло время посвятить себя основному заданию. Нужно было подготовить запланированную встречу с источником. Самым важным в этой подготовке было привезти в Белоруссию и спрятать там сообщение для агента. Из этого сообщения информатор узнал бы, что его связники уже на месте, и запланированный контакт может состояться.

Это очень рискованное задание представители сильного пола как раз и поручили юной Мони. То, что у их коллеги не было ни малейшего опыта, что она не проходила никакого обучения, мало волновало дилетантов из БНД. Отчаянно и храбро они послали молодую женщину через границу. Возможно, режиссер этой бравурной пьесы видел в своей операции тоже нечто вроде игры в полицейских и воров. Иначе никак нельзя объяснить его бесшабашные и одновременно глупые действия.

Если бы Мони хоть чуть-чуть догадывалась, на какой риск она идет, она скорее поспешила бы вернуться в Германию, чем продолжать игру дальше. Но для правильной оценки характера и масштаба опасности необходимо было знать о далеко идущих планах шефа команды. Но тот хранил детали запланированных им дальнейших действий при себе.

Наивная Мони двинулась к ближайшему пограничному пункту. В ее багаже лежало маленькое письмо сообщением для агента БНД. Но багаж подвергли серьезному обыску. То, что противнику давно было известно о намерениях немцев, и он ждал их с любопытством, не предполагал никто из людей БНД. Они продолжали столь же бестолково готовиться к встрече. Когда Мони в переулке пограничного городка опустила свое письмо в почтовый ящик многоквартирного дома, она вдруг оказалась в ситуации, которая ее всерьез напугала.

Отходя от дома, она увидела, как на углу улицы выстроился взвод солдат. Несколько военных исчезли в первых домах слева и справа на улице. Именно там было назначено место, откуда Мони должны были забрать на машине. Потому она тут же двинулась в обратном направлении. Попетляв по дворам, она снова вышла к пограничному переходу и вернулась на другую сторону границы. Позже вспоминая об этом, она понимала, что ей в тот день очень повезло. То, что она живой и здоровой вывернулась из этой шпионской авантюры, вовсе не было чем-то само собой разумеющимся.

Если кто-то из читателей решил, что разведгруппа немцев как-то отреагировала на такое резкое изменение ситуации, то он ошибся. Они заболтали этот тревожный случай и снова с красивыми словами продолжили дискуссию, как будто ничего особенного не произошло. Ведь среди них не было никого, кто мог бы профессионально оценить ситуацию и взять на себя ответственность за принятие решения. Потому так и произошло, что агент "Прибрежный туман" двинулся на встречу. Двинулся к границе, к месту встречи со своими немецкими связниками, и к своей гибели.

На границе вся глупость БНД стала очевидной. Квартет не только не остановил агента. Он даже попросил его взять с собой свои материалы. Причем документы он не мог доставить в специальном контейнере, т.е. в чемодане или в сумке с двойным дном или каким-то другим тайником. Чтобы везти документы в тайнике, их нужно было сфотографировать, сделать микрофильмы. Но фотографировать немцы хотели сами. Потому случилось то, что должно было случиться. Бедный агент был арестован на границе. В багажнике его машины при проверке тут же нашли кучу секретных и совершенно секретных военных документов, а также много других служебных бумаг вооруженных сил.

Этот огромный провал не привел в то время ни к каким серьезным последствиям для Службы. Оба оперативника сначала продолжили свои дилетантские занятие в своем прежнем стиле. Но из-за других случаев их выгнали уже через пару месяцев. Мони, в свою очередь, капитулировала. Спустя некоторое время она в разочаровании уволилась. Сейчас, как она сама рассказывала, она счастливо живет в деревне в Швабии. Но ее до сих пор пробирает дрожь, когда она с ужасом вспоминает о временах своей опасной службы в разведке.