Подорогин утёр со лба испарину.
«Если один и тот же вопрос повторяется разными людьми с интервалом в несколько минут, то он, по любому, что-то значит. Чтоб мне треснуть, как этот дуб! Вот только что?..»
Три человека в белых комбинезонах и один в лёгком разведывательном скафандре без шлема смотрели на торчащий посреди пустоши дуб и терялись в догадках. Что это? Очередной мираж?.. Обман зрения?.. Групповое помешательство?.. Или местная форма растительной жизни – что не многим лучше всего остального, поскольку о ней ничего неизвестно. А раз неизвестно, следовательно, и ожидать от этой самой жизни можно чего угодно.
- Откуда эта дрянь тут взялась? – нервно спросил доктор, ни к кому конкретно не обращаясь.
- Думаю, росла всегда, – в тон ему ответил астрофизик.
- А это вы видели? – Грешник протянул указующий перст.
Подорогин проследил взглядом жест.
- Тебя-то за ногу! – невольно вырвалось у него. – Не хочешь ли ты сказать, что этот... что это проросло тут за какие-то секунды?!
Грешник молча чего-то ждал.
- Вы как хотите, а я голосую за то, чтобы немедленно поворачивать назад, – доктор скрытно взглянул на мнущегося в нерешительности Подорогина. – Обеими руками!
- Тут и впрямь не всё ладно, – нахмурился астрофизик. – Бьюсь об заклад, мы всё время шли прямо, никуда не сворачивая...
- И никуда не пришли! – съязвил доктор. – Да по чём вам знать, что прямо?! Не на что же ориентироваться! Даже солнце, и то, на одном месте!
Астрофизик качнул головой.
- Нет, я в этом уверен. К тому же в детстве я занимался в кружке по пространственному ориентированию. Могу поклясться чем угодно на свете, что наш маршрут пролегал по прямой! Более того, я смотрел только вперёд – на секунду лишь отвлёкся, чтобы оглянуться на вас, – это растение просто появилось из ниоткуда!
- Но это невозможно, – сказал Подорогин.
- Я говорю, что видел, – спокойно отозвался астрофизик.
- Мы... давно в пути, – сбивчиво говорил доктор. – Силы... на исходе. Движемся... так сказать... на морально-волевых. В подобном состоянии... и не такое может привидеться.
- Моряки в древности даже слышали голоса сирен, после недельного штиля, – зачем-то сказал Подорогин.
Все посмотрели на него как на дебила – по крайней мере, так показалось самому Подорогину.
- Не верите, – тихо сказал астрофизик. – Так посмотрите на скалы у камней. Это недавний разлом. Идёмте, я докажу!
- Стоять! – рявкнул Подорогин, сам не понимая, что такое на него нашло.
Все переглянулись; даже Грешник оторвался от монотонного созерцания выросшей на пути диковины.
- Никто не назначал вас главным, – не мигая, проговорил астрофизик. – Если нет желания разбираться в происходящем, можете оставаться на месте. Убедиться в достоверности увиденного необходимо мне самому.
Астрофизик обошёл сопящего Подорогина и двинулся к дереву, однако на полпути остановился и оглянулся, словно ожидая, что его всё же кто-нибудь остановит.
- «От всякого дерева в саду ты будешь есть, а от дерева познаний добра и зла не ешь от него, ибо в день, в который ты вкусишь от него, смертью умрёшь».
Подорогин отчётливо увидел, как от произнесённых вполголоса слов Грешника лицо астрофизика приняло недвусмысленное выражение ужаса. Так боятся не чего-то конкретного. Так боятся неизвестности. Так боятся смерти.
Сделалось не по себе, и Подорогин отвёл взгляд.
А астрофизик сказал:
- Бред. Только послушайте себя.
- Идёмте, – Подорогин почувствовал прикосновение к собственному локтю. – Сами же говорили, что нужно держаться вместе.
Первый шаг дался с трудом – мышцы словно задеревенели, – однако затем чувства пришли в норму, и Подорогин пошёл самостоятельно, уткнувшись взором в широкую спину доктора.
Грешник никак не препятствовал, но и следом не двинул. Остался стоять в стороне, размышляя о чём-то своём.
Вопреки ожиданиям дуб приближался: становился выше, массивнее, объёмнее – нечета иллюзорному массиву, достичь подножий которого казалось немыслимым. Проступила потрескавшаяся в некоторых местах кора, узловатые завязи сучьев, взрыхлившие каменистую поверхность плато корни.
- Видите, на глыбах нет пыли, которая тут повсюду, – астрофизик, не оборачиваясь, указал себе под ноги; потом наклонился и подобрал один из булыжников. – Следовательно, данные новообразования вышли на поверхность совсем недавно, как я и говорил. Дерево проросло не больше часа назад, в противном случае, на камнях образовался бы налёт.
- Но вам же говорят, что это невозможно, – не унимался доктор. – Деревья так быстро не растут! Мне кажется, вы всё же заблуждаетесь...
- Я рад бы заблуждаться, но факты говорят за себя!
Подорогин медленно шёл в обход спорящих, краем уха прислушиваясь к шаблонным фразам: невозможно, кажется, заблуждаетесь... И так с тех самых пор, как его разбудил Грешник.
«Разбудил?.. А ведь и впрямь. Иначе ничего этого просто бы не было. Как не было бы меня, надежды... памяти... Юрки... памяти, надежды, меня, ужаса...»
Подорогин старался игнорировать мысли, как и то, что предстало перед глазами. Он заставлял себя воспринимать происходящее, как что-то само собой разумеющееся – но не чувствовать это было нельзя. Как невозможно было не видеть.
«Разве только взять в руки по вязальной спице и выколоть собственные глаза. Хотя и подобная экзекуция мало что изменит. Ведь факты – как там было сказано? – говорят за себя».
Подорогин остановился. Присел. Принялся массировать переносицу. Он даже не сразу заметил, как за спиной кто-то замер. В нерешительности, по всей видимости, испытывая те же самые чувства, что и он сам.
- Откуда это? – прохрипел незнакомый голос доктора.
- Понятия не имею, – отрешённо вторил астрофизик. – Выходит, мы здесь далеко не первые...
- Как и не последние, – заключил Грешник. – Нам нужно идти. Незачем туда соваться. Любопытство ещё никого до добра не довело.
- Соваться куда? – Подорогин схватил с камней оброненную детскую сандалию и уставился на Грешника; тот просто взмахнул рукой, указывая на что-то за спиной Подорогина на уровне затылка.
- Да что тут происходит?! – Доктор в ужасе отшатнулся прочь.
- Тише, – предостерёг астрофизик. – Возможно, там кто-нибудь таится. Не вспугните.
- Таится?! Не вспугните?.. – Голос доктора вновь сорвался на фальцет. – Что вы такое несёте?! Откуда эта чёртова сандалия?! И кто её владелец?!
- Это – ребёнок, – прохрипел Подорогин, на сей раз не узнавая своего голоса.
- Что? – Доктор вмиг позабыл про дупло, уставился на детскую сандалию, как на что-то в высшей степени иррациональное. – Повторите, что вы только что сказали?..
- Эта сандалия принадлежала ребёнку, – отчётливо выговорил Подорогин, в первую очередь для самого себя, потому что и впрямь не верилось в реальность всего происходящего. – Лет, этак, девять-десять.
- Тогда где же этот ребёнок? – прошептал астрофизик и невольно обернулся к дереву.
- Даже не вздумайте! – крикнул доктор.
- И я не советую, – эхом вторил Грешник.
- Пойдите прочь! – возмутился астрофизик. – Возможно, этому ребёнку угрожает смертельная опасность, а мы тут с вами в пересуды играем, да домыслы сеем, когда на счету каждая секунда!
Подорогин ухватился за виски, потом снова за переносицу. Приступ мигрени походил на обоюдоострый клинок, что медленно вонзают в мозг... или на ушат ледяной воды, который опрокидывают в умело вскрытую черепную коробку.
«Кажется, в средние века даже был такой метод пыток... – Боль стремительно отступила. – Откуда эта треклятая мигрень?..» Пальцы свободной руки, сами собой, скользнули к верхней губе.
Снова кровотечение?
«Снова. Хм... Ты сам-то помнишь, когда это “снова” было в последний раз?»
Кровь не шла и, собрав волю в кулак, Подорогин выпрямился.
За время его душевных метаний склока набрала полный ход. Разве что только кулаки в ход не шли, а в остальном эмоций хватало, даже через край. Люди будущего ничем не отличались от своих примитивных предшественников только-только слезших с деревьев. Шагов они сделали много, только вот на одном месте, как ни крути.
- Тихо! – Подорогин, вновь не понимая, откуда берутся силы, раскидал спорящих в разные стороны, после чего, как ни в чём не бывало, подошёл вплотную к стволу дуба.
Волосы на макушке зашевелились... Но нет, это был вовсе не страх.
- Что вы себе позволяете! – возмущался доктор, потирая ушибленный при падении затылок.
- Чувствуете? – прошептал Подорогин, поднимая руку. – Ветер...
- Но как? – Астрофизик шагнул к Подорогину, поднёс руку к дуплу. – И впрямь дует! Нет, вы сами попробуйте! Это сквозняк!
Сзади послышался нездоровый смех.
Подорогин с астрофизиком синхронно обернулись.
Доктор явно был не в себе.
- Нет, вы только послушайте их! Сквозняк!.. Да откуда ему тут взяться? Вы, случаем, не того?! Нет? А очень похоже! Нет, сквозняк, подумайте только!..
Астрофизик подошёл к смеющемуся и встряхнул за грудки.
- Успокойтесь. Слышите меня? Дышите реже. У вас нервный срыв. Нужно себя контролировать. Ни к чему излишние эмоции. Именно сейчас – они вам только во вред. Вот, видите... Всё ведь прекрасно. Можете поплакать. Станет легче, уверяю вас.
Подорогин наблюдал за тем, как всхлипывающий доктор опал в объятия астрофизика. Со стороны сцена выглядела нелепо: человек в разведывательном скафандре плачется в жилетку какого-то физика с нашивками офицера космического флота на рукаве. Ну не бред ли?
Отнюдь.
Подорогин отвернулся. Повременил и прикоснулся к основанию дупла.
- Что б тебя!
- Всё в норме? – Астрофизик усадил более-менее успокоившегося доктора на камни и кинулся к Подорогину. – Что случилось?!
- Холодно, – только и сумел выговорить тот.
- Что – холодно?
- Там, внутри, – Подорогин кивнул на чёрную муть. – Бьюсь об заклад, намного ниже нуля, – и чуть повременив: – Только не начинай опять.
Астрофизик отрицательно мотнул головой: мол, и не собирался!
- Грешник, как думаешь, чем это может быть? – спросил Подорогин, обращаясь к товарищу.
- Ничем хорошим, – отрезал тот. – Нам лучше помолиться и идти своей тропой. Незачем испытывать судьбу. Она сама испытает нас при первом же удобном случае.
- А что если это и есть тот самый случай? – сказал астрофизик.
Грешник улыбнулся.
- Да, это испытание, вне сомнений. Но нацелено оно на то, чтобы отвадить чересчур любопытных совать нос куда не следует.
- Послушай, – Подорогин выдохнул. – Можешь сказать толком, есть внутри что-нибудь или нет?
- Даже в Эдемском саду, помимо Адама и Евы, что-то было, – кивнул Грешник. – Вне сомнений, есть и тут.
- Что? – спросил доктор, раскачиваясь на одном месте.
- А вот это мы сейчас и выясним. Позволите?.. – Астрофизик шагнул к доктору и бесцеремонно сорвал с руки того перчатку с эмблемой экспедиции.
- Если вам так необходимо... – Пользуясь случаем, доктор обтёр вспотевшие пальцы об углепластик скафандра.
- Что ты задумал? – бесцеремонно спросил Подорогин.
- Сейчас увидишь, – подмигнул в ответ астрофизик, направляясь к дубу.
С каждой минутой происходящее нравилось Подорогину всё меньше и меньше. А всё по тому, что в своих действиях и поступках каждый из них напоминал несмышлёного ребёнка. Ребёнка, который увлёкся занимательной игрой, так что на какое-то время напрочь утратил связь с действительностью. Следовательно, потерял чувство опасности, мысленно абстрагировался от реальных угроз, просто ослеп. А что бывает в таких случаях доподлинно известно: ничего хорошего – и это ещё в лучшем случае.
- Слушай, – как мог убедительно сказал Подорогин, – я не думаю, что это хорошая затея: соваться невесть куда, просто так, наобум.
- Да это вообще идиотизм! Чистой воды авантюра! – Доктор поднялся на ноги, но ближе подойти не посмел. – Что если, это ловушка?!
- Вот сейчас и увидим, – отозвался астрофизик, шаря рукой в перчатке внутри чёрной мути. – Ловушка это, или просто фактор живой природы.
Подорогин зашёл сзади, не зная, куда деть руки.
«А что, собственно, может произойти? Внутри если что и сидит, так, наверняка, какая-нибудь ночная птица. Отверстие небольшое, значит и хозяин гнезда не превышает в размерах стандартного филина. Да даже если и превышает, утянуть человека он вряд ли сможет. Голова ещё пролезет, а вот всё остальное – навряд ли...»
Подорогин продолжал раз за разом успокаивать себя мысленно, хотя клочком подсознания понимал: всё это так, проформы ради, чтобы была возможность уцепиться за соломинку рациональности, дабы не спятить окончательно. А верит ли он сам в надуманное? Ох, и не лёгкий это вопрос...
- Подсади! – оглянулся астрофизик. – Ствол гладкий, а с одной рукой не так-то просто карабкаться.
Подорогин послушно выполнил просьбу: подставил колено, позволил опереться на плечо. Лицо отвернул, готовый, в случае чего, прийти на выручку.
- Уф... – отдувался астрофизик, покрепче цепляясь за края дупла. – Так дует, что аж дыхание сводит! Тут действительно намного ниже нуля! Небывалое явление.
- Что-нибудь видишь? – спросил Подорогин, переступая с ноги на ногу.
- Сплошная темень! Можешь повыше поднять?
- Сейчас попробую...
- Вот так. Не шевелись. Вот чёрт!
- Что ещё? – Подорогин напрягся.
- Я попытался нащупать противоположное основание... но ничего!
- Как это, ничего? – Доктор всё же пересилил страх и подошёл ближе.
- Я не могу взять в толк, как такое возможно, но внутренний объём ствола никак не соизмеряется с тем, что мы видим снаружи! Такое ощущение, что тут разверзлась самая настоящая бездна!
- Насколько там много свободного пространства? – спросил Подорогин, чтобы хоть как-то взять под контроль ситуацию.
- Сейчас попытаюсь выяснить.
«Ма...»
Подорогин вздрогнул. Еле устоял на ногах. Обернулся.
- Аккуратнее там, сорвусь! – предупредил занятый своим делом астрофизик.
- Что ты сказал? – подавленно произнёс Подорогин, понимая, что они все не контролируют ситуацию.
- Я говорю, не дрыгайся там!
- Что вы видите? – спросил подошедший вплотную доктор.
- Тут реально ничего нет! Ни стен, ни, скорее всего, дна... ни чего бы то ни было! Сплошной мрак, хоть глаз выколи! Хотя...
- Что? – Доктор побледнел.
- Что-то всё же есть. Какой-то провод.
- Ты уверен? – спросил Подорогин. – Так или иначе, не вздумай прикасаться к нему!
- Попробую потянуть...
«Ма...»
- Вы слышали?! – Подорогин резко оглянулся на доктора.
- Что я должен был слышать? – опешил тот.
- Кто-то сказал «ма».
- Ма? Но кто?.. И что это, вообще, значит?
- Я понятия не имею, – выдохнул Подорогин, изгибая шею. – Но я уверен, что это оттуда.
В тот же миг груз с плеча и колена пропал.
Подорогин даже руки поднять не успел, как от астрофизика остались лишь раздвинутые в стороны ноги – они-то и удерживали тело в подвешенном положении. Картина поражала своей нелепостью, но надо было что-то делать, потому что кроме него, Подорогина, на помощь астрофизику никто не спешил: Грешник нёс какую-то ахинею на счёт «терпения Его, и годины искушения, которая придёт, дабы испытать живущих на земле»; доктор просто пятился прочь, выкатив глаза и спотыкаясь о разбросанные у подножья ствола каменюки.
Подорогин стряхнул с себя оцепенение и ухватился за дрыгающиеся голени астрофизика. Действовал он по большей части спонтанно, так что буквально сразу же словил удар пяткой в нос. В мозгу расцвёл букет из лезвий. Веки защипало. Дышать стало нечем.
Хрипя и отплёвываясь, Подорогин осел на камни, попутно укрывая голову руками, дабы не получить ещё. Но угроза пришла именно снизу: острое крошево скал впилось в коленные чашечки, породив нестерпимую боль. Однако эта боль, как ни странно, подействовала отрезвляюще – Подорогин вскочил и снова вцепился в икры астрофизика. Силы явно покидали того.
«Хотя, скорее, просто сообразил, что своими отмашками мешает оказывать помощь!»
Так или иначе, но теперь появилась возможность тянуть, что Подорогин и сделал, молясь, чтобы его примеру последовал хотя бы доктор – ждать вмешательства Грешника было, по крайней мере, опрометчиво: для этого должно произойти что-то поистине знаменательное.
Тем временем астрофизика втянули в темень ещё сантиметров на десять, а осознание данности вело за собой два вывода. Первое. То, что тянет с той стороны намного сильнее их двоих. Второе. За исключением Подорогина, астрофизика больше ничто не удерживает. Ответственность легла на плечи тяжким грузом. Ладони моментально вспотели, и астрофизик стал медленно выскальзывать.
Самое интересное, что в этот самый момент Подорогин думал отнюдь не о том, что товарища могут элементарно утянуть. Нет. Он мыслил намного глубже, а именно:
«За всё время противоборства, астрофизик не проронил ни слова! И тут верно одно из двух: либо он потерял дар речи от увиденного, либо его уже нет. В смысле, той части, которая внутри. А ноги... Что ноги? Просто рефлекс».
Однако трезвая логика всё же взяла верх над паникой – мёртвые так не отбрыкиваются, только живые! – и Подорогин потянул из последних сил.
Когда он уже уверовал в собственное поражение, перед носом мелькнули бледные руки. Подорогин крякнул от неожиданности и обернулся. Рядом возникла такая же бледная физиономия доктора; он просто кивнул – как бы спрашивая, ну что, на раз-два? – после чего они дёрнули вместе.
Совместные усилия сразу же принесли плоды: сначала из темноты появились припорошённые инеем бёдра, а спустя ещё миг – спина. Блеснула в унылой серости корка льда, и Подорогин почувствовал, как уверенность снова покидает его. Вместе с уверенностью таяли и силы... Вместе с силами испарилась надежда на благополучный исход.
Доктор что-то кричал, однако там-там в голове бил сильнее.
От последнего удара Подорогин чуть было не отключился. Он тут же встрепенулся, попытался сообразить, что именно происходит... и буквально уже на возу догадался, что их троих утягивает в темень некая потусторонняя сила, совладать с которой они попросту не в состоянии!
«Но как? – вертелось в голове на стремительной карусели. – Как, спрашивается, три взрослых человека могут проскочить в крохотное отверстие и поместиться внутри ствола дерева! Такого быть не может! Ни здесь, ни где бы то ни было!»
Но так было. А везение и удача просто отвернулись от них, бросив на произвол судьбы.
Как это банально. Как жизненно. Как по-человечески.
- Да что ты за тварь такая! – взревел Подорогин, собираясь с остатками сил. Жилы на руках вздулись – кажется, ещё чуть-чуть и лопнут, окропив ствол рубинами артериальной крови!
Рядом стонал доктор. Стонал, но не отпускал, и Подорогин был благодарен ему за это. Не потому, что в одиночку не удержал бы – весь экипаж «Икара», будь он тут, не совладал бы с чудовищной силой, приложенной извне, – а потому что лишился бы рассудка, останься наедине с проблемой, которую невозможно решить. Ни одним из доступных способов.
«А ведь чудовища и впрямь существуют. Они вовсе не порождения разума, они реальные и материальные, просто до поры до времени запертые за печатями. А вот когда одна из печатей рушится – потому что кто-то сказал “я могу!” – тогда-то и начинается самое страшное».
- Отпусти!
Подорогин замер. Медленно обернулся, попутно понимая, что их больше ничто не тянет. Метрах в пяти стоял тонконогий мальчишка, с копной русых волос, курносым носом и выпяченной чуть вперёд нижней губой. В водянистых глазах отражалось ртутное светило. Круги под глазами указывали на не одну бессонную ночь. Руки вытянуты по швам. Грудь недвижима. На ногах боты – сандалия явно не его. Одет в пижаму. Больничную пижаму в синюю полоску, словно, как был в неглиже, отправился прогуляться по скверику стационара и по какой-то неведомой причине очутился здесь, в странном, непонятном, жутком месте, куда все остальные участники представления попали прямиком сквозь чёрную дыру, потратив на путешествие, ни много, ни мало, семнадцать с половиной лет жизни!
«Где же ты был всё это время? Ведь тебе, по самым смелым прикидкам, лет этак пятнадцать».
Подорогин сглотнул. Хотел что-то сказать, но тут же просел под тяжестью рухнувшего сверху тела.
Доктор предусмотрительно отскочил, замер, пригнувшись; таращился на мальчонку, словно тот был призраком или инопланетянином. Хотя, по сути, так оно и было... то ли в действительности, то ли в бреду.
А мальчик шагнул навстречу и звонко сказал:
- Взрослые все такие. Любопытные. Не могут вовремя остановиться.
Подорогин протёр кулаками глаза...
(Ма...)
...вскинул голову, но лишь встретился с безумным взором астрофизика и невольно вскрикнул.
- Ма!.. – донеслось уже более отчётливо из дупла.
Доктор попятился и сел на зад.
Подорогин мотнул головой, гоня наваждение прочь. На всякий случай ещё раз оглянулся – мальчишка никуда не делся, только протянул руку, словно подманивал щенка или собирался накормить голодную птаху, – затем сосредоточился на астрофизике, ощупал шею, тщательно вгляделся в перекошенное от страха лицо.
- Там... Там... Там ничего нет, – шептали синюшные губы, а рука, с которой сорвали перчатку, гуляла перед безумным взором. – Я всего лишь потянул за провод... И оно потянуло в ответ... Господи, как же холодно, – из уголка рта свесилась густая слюна.
- Тише. Успокойся, – шептал Подорогин, бросая взор то на ствол дуба, то на мальчишку, то на своих шокированных попутчиков, неизменно натыкаясь на маску ужаса, в которую превратилось лицо астрофизика. – Что это было?
Астрофизик замер. Помотал головой.
- Говорю же, что ничего, – он затрясся мелкой дрожью. – Там – пусто. Одна сплошная темень на многие парсеки! И протянутый провод, за который дёргают любопытные...
Подорогин принялся тереть подбородок.
- Послушай. Это же бред.
Астрофизик ухватился руками за голову, стиснул зубы, замычал, как умалишенный.
- Да очнись же ты! – Подорогин замахнулся и отвесил пощёчину; он никогда не верил, что подобным способом можно вывести человека из состояния шока, но оказывается и впрямь можно. – Что всё это значит?!
Астрофизик снова замер, уставился на Подорогина... но постепенно этот его взгляд стал тускнеть.
- Я видел... Да, я видел. Глаза. Большие глаза. Они появились из ниоткуда. Я отвлёкся на них и всё же отпустил, – астрофизик заплакал.
Подорогин положил трясущуюся ладонь на белые волосы... Он ожидал почувствовать что угодно – обжигающий холод, противную слизь, даже, чёрт с ним, повреждённый эпидермис с разрушенными фолликулами! – ведь за что-то же тянули. Но нет. Ничего этого не было и в помине. Зато было кое-что другое, и в данную минуту Подорогин был готов отдать полжизни за то, чтобы не видеть седину, покрывшую голову астрофизика белым налётом.
- Господи... – прошептал он, смотря на свои пальцы, словно те были всему виной. – Доктор, вы должны как-то ему помочь.
Подорогин поднял трясущегося астрофизика и отвёл прочь от дерева. Доктор кивнул.
- Похоже шок. Но я даже понятия не имею, что послужило причиной...
- А я, кажется, могу, – Подорогин смотрел в темень и понимал, что медленно сходит с ума. Точно так же, как несколькими минутами ранее спятил наиболее адекватный член их экспедиции.
- Что это такое? – шептал доктор, напрочь позабыв о своём пациенте.
- Грешник? – Подорогин кинул взгляд на друга.
Тот перекрестился.
Мальчик уверенно шагнул к дубу.
- Стой! – предостерёг Подорогин, но мальчишка на него даже не оглянулся. – Там что-то прячется!
Там действительно что-то было. Что именно не разобрать ввиду всепоглощающей тьмы. Из мрака глубинного космоса вырывался только зелёный взгляд, пристально следящий за происходящим снаружи. И взгляд этот – пробирал до костей.
Подорогин обхватил руками бока – казалось, что-то гложет плоть изнутри.
Мальчик всё же обернулся.
- Я знаю, – тихо сказал он. – Не бойтесь. Он просто хочет поиграть.
- Он? – Подорогин шагнул вслед за мальчиком, мысленно ругая себя на чём свет стоит. – Кто он?
- Просто он, – мальчик пожал плечами. – Ну же, не бойся. Выходи.
И он вышел.
- Ма... Ма!.. Маю! Мяу.
Подорогин на силу сдержал руками рвущийся из глотки крик.