Поутру Грешник с Олегом и котом ушли. Подорогин остался обхаживать астрофизика, который был пока слаб. Идея разделиться им не понравилась, однако Грешник всё же настоял. По его мнению, соваться к смотрителю просто так, неподготовленными – если не верх безумия, то крайне самонадеянно. Необходимо сперва разобраться, что к чему, затем уже и решать, как быть дальше.
Подорогин не знал, что именно для себя решил он сам. Если смотритель и впрямь выполняет желания, как об этом утверждает мальчик Олег, тогда он их единственный шанс вернуться домой к родным и близким. Причём не по прошествии семнадцать с половиной лет, а например, в день после старта, чтобы не спровоцировать «парадокс близнецов», когда в одном и том же месте возможно существование сразу двух Подорогиных, Грешников и астрофизиков, в нарушении общепризнанной концепции теории относительности. Хотя, признаться, беспокоило, в первую очередь, вовсе не это. Подорогин и помыслить не мог, чем являлось по своей природе существо, именуемое «смотрителем». Уж больно всё происходящее смахивало на сказку, а если нет, тогда... Тогда... Впору и впрямь помолиться, после чего без оглядки бежать прочь, подальше от этого жуткого места, где поселилось истинное воплощение зла.
Подорогин не смог объяснить Олегу, откуда знает его. Олег тоже не сказал ничего вразумительного. Но от него и не следовало ожидать детальной информации – непонятно с чем связанная амнезия, периодически повторяющиеся головные боли... А та прострация, в которую мальчуган впал ночью больше походила на летаргический сон, или на состояние комы. Вне сомнений, это были последствия перенесённой травмы. Но что стряслось, как давно и насколько всё было серьёзно – оставалось загадкой. Чего и говорить, вопросов накопилась уйма, а единственный человек, который хоть что-то понимал в медицине, выпал из их связки навсегда, отдав жизнь во спасение идеи.
За всю «ночь» Подорогин не сомкнул глаз. Поначалу мешал Баюн – кот ворочался в темноте, недобро шипел и изредка зажигал катафоты. Пару раз подбегал к выходу, заслонив тусклый свет своей исполинской тушей. Наружу не сунулся: то ли побоялся, то ли не посчитал нужным – вернулся на своё место и свернулся лохматым клубком рядом с мальчиком. Потом наступил черёд Олега пугать гостей неадекватным поведением – мальчик скрипел зубами и что-то бубнил на непонятном языке, после чего замирал на продолжительное время, так что Подорогину и Грешнику приходилось поочерёдно проверять его пульс... Точнее просто убеждаться в том, что мальчик всё ещё с ними. Пульса у Олега не было, да и кожа была ледяной, как у мертвеца. Подорогин даже мог поклясться, что мальчик не дышит! Однако заводить на ночь беседы ещё и об этом – не решились. Легли спать. А Грешник, прежде, – ещё раз помолился.
Где-то посреди ночи снаружи послышались взмахи исполинских крыльев. А чуть позже, крик полуночной птахи. Подорогин снова мог поклясться, что слышит писк кардиографа. Но он не стал себя накручивать, понимая, что и без того, дальше некуда.
Он помнил, как в детстве отец брал его в лес по грибы. Однажды они потеряли дорогу. Стемнело, и лес ожил, наполнившись жуткими звуками. Скрипы. Шорохи. Стоны. Допекла одна галка, плакавшая голосом младенца. Маленький Подорогин до последнего не верил, что это птица. Так и думал, будто где-то в лесу обронили грудничка. Однако когда увидел, то сразу же поверил глазам, потому что верить подсознательным страхам – было себе дороже. Потом они всё же вышли на дорогу...
Но тот лес и вровень не стоял со здешней пустошью.
Так думы о прошлом навели на свежие воспоминания. Подорогин вспомнил, как вечером видел на верхнем основании маяка огромное гнездо. Скорее всего, ночные звуки принадлежали его обитателю... или обитателям. Только какого размера они были?.. Баюн ночью так и не вышел. Значит огромного. Просто колоссального. Да и под утро, помнится, что-то скребло у входа... Не пролезли? Или просто мелкий грызун пожаловал, чем поживиться?
Дальше одолел голод... а потом рассвело.
Подорогин почувствовал жар и запах серы. Он поднялся, уставился на противоположную от входа стену, на которой играли розовые тени. Грешник в углу молился. Ночь и для него стала очередным испытанием.
Потом долго решали, кто отправится с мальчиком, а кому сидеть с астрофизиком. Последний утверждал, что в норме и способен самостоятельно преодолеть путь по скалам от пещеры до маяка, но в пылу чувств настолько вымотался, что под конец спора с трудом справлялся с одышкой. Стало ясно, что прав Грешник, сразу же выбравший позицию ярого сторонника разделения на две группы.
Между собой спорить не стали. Грешник вызвался добровольцем, так ему и карты в руки. Как говорили в старину: назвался груздем – полезай в кузов. В данном случае – топай, раз ног не жалко и не ведом страх.
Астрофизик был несказанно рад такой раскладке – по всему, остаться наедине с Грешником его не прельщало. Да и Баюн был тем ещё раздражителем, несмотря на оказанную в схватке помощь. Подорогин и сам выдохнул не без облегчения, когда усатый полосатый ускакал на толстых лапах вслед за Олегом. Кот, сам по себе, опасное животное, потому что от него не знаешь, чего ждать: то ли поиграть захочет, то ли цапнуть побольнее! Большой кот, соответственно, опасен вдвойне. Особенно Баюн. И не важно, на каком он счету, когда на него не охотишься ты сам.
Какое-то время сидели молча. Потом астрофизик сказал:
- Прогуляемся по склону? Я бы хотел ещё раз взглянуть на реку и «водопад»... Заодно, может, разыщем чего съестного.
Подорогин, скрепя сердцем, согласился. Да, голод не тётка, но неизвестно, какие ещё опасности поджидают снаружи. Вчерашний день позволил сполна удостовериться в том, насколько опасны местные обитатели. Не хотелось повторять допущенных ранее ошибок, но астрофизик прав – не мешало бы чем поживиться. Да и на реку – грех не взглянуть. Когда ещё придётся...
Снаружи всё было как вчера: тускло, серо, уныло. Светило скучало над головой, а скалы под ногами были забрызганы кровью.
Подорогин сглотнул ком, отметив про себя, что есть он уже не хочет.
- Интересно, кого это так... – в тему подметил астрофизик.
- Меня, в большей степени, интересует, кто, – отозвался Подорогин, оглядываясь по сторонам.
Но вокруг было тихо и пустынно. Вчерашний охотник бесследно исчез, оставив после себя множество улик.
Подорогин невольно переступил с ноги на ногу – так и казалось, что сейчас скалы треснут, а из образовавшихся щелей полезут своры хищных щупалец... Опасения передались и астрофизику; хотя он по большей части и пропустил кульминацию битвы, рассказ наверняка оставил в его сознании яркий след.
- Нет, – сказал Подорогин, в большей степени для себя самого. – Тут метров сто – сто пятьдесят. Не думаю, чтобы те существа были способны пробить столь прочный массив.
Астрофизик кивнул.
- Ты только посмотри! – воскликнул он спустя пару секунд.
- Что ещё?
- Это немыслимо! – Астрофизик указывал на что-то белое у края выступа.
- Похоже на птицу, – заметил Подорогин, направляясь быстрым шагом к странной находке.
- Я так не думаю...
Чем ближе Подорогин подходил к краю, тем меньше мыслей оставалось в голове. А их место занимала безудержная паника, потому что-то, что открывалось глазам, нельзя было охарактеризовать нормальным человеческим языком.
«На Земле ещё быть может. А тут... Тут это может являться чем угодно».
Он припал на колено. Зажал пальцами нос. Наконец-то его обоняния настиг запах. Но это отнюдь не принесло положительных эмоций. Напротив, вызывало дурноту, совладать с которой казалось немыслимым.
«Уж лучше бы по-прежнему “пахло” пустошью».
Рядом присел астрофизик.
- Знаю, что скажу ерунду, но это ходило на двух ногах.
- Даже не спрашиваю, почему ты так решил.
- А тут всё просто, – охотно отозвался астрофизик; по всей видимости, находка его ничуть не шокировала, а напротив, вызвала неподдельный интерес. – Форма лопатки такая же, как у прямоходящего существа.
- Которое, вдобавок, летало, – Подорогин встал. – А что-то летало выше...
- Ночью на него напали. Думаю, хищник, – астрофизик перевернул крыло с вывороченной частью лопатки, смахнул ладонью окровавленный пух. – А на это что скажешь? – И он что-то протянул.
Подорогин глянул и испытал ещё одни шок.
- Похоже на гильзу от патрона.
- Но ведь ночью было тихо.
- Сравнительно тихо – я так и не смог заснуть.
- Я не о том. Разве был слышен звук от выстрела?
Астрофизик отрицательно мотнул головой. Потом понюхал продолговатую гильзу и сказал:
- Пахнет озоном. Возможно, пуляет пучками плазмы.
- Плазмы? Но на борту не было оружия... – Подорогин, как ни сдерживался, всё же ухватился за подбородок.
- У нас – нет. А у других – возможно.
- Других?
- Олег ведь вчера рассказывал про существ, которые тоже попали сюда. И большинство из них отличались от людей. Я про анатомическое строение.
- Думаешь, с ними со всеми поступили так же, как с нами?
Астрофизик пожал плечами.
- Скорее они сами с собой... Меня больше интересует другой вопрос: почему мы все оказались именно тут?
- За последние сутки этот вопрос был задан как минимум десять раз, и мне кажется, что ответа на него просто не существует.
- Отчего же... – усмехнулся астрофизик. – Именно на этот вопрос, какой-никакой ответ у меня имеется.
Подорогин молча ждал, не зная, как вести себя – радоваться или заново впадать в отчаяние.
- Они все попытались ступить за грань – в точности, как и мы. А вот что из этого вышло, – астрофизик отшвырнул гильзу, – нам ещё предстоит узнать.
- Лишь бы не свихнуться раньше времени. Лишь бы не сойти с ума.
Затем они подошли к обрыву.
Океан внизу бесследно исчез. Как и предрекал Олег, всё заросло непроходимой чащей.
- Интересно, что сталось с рекой!.. – Астрофизик с трудом сдерживал волнение.
- Погоди, – удержал его Подорогин. – Глянь-ка вон туда.
Астрофизик послушно обернулся.
Развалины маяка остались на прежнем месте. Скалистый утёс далеко вдавался в прибрежные заросли – такое ощущение, его самоходом спустили с самой верхотуры, так что тонны базальта и гранита, вспахав пустошь на вроде крестьянского плуга, остановились лишь под действием собственного веса, навеки изменив ландшафт. Но местная флора не стеснялась в гостеприимстве. Сотни вьющихся побегов оплели скалы, повисли на валунах, проросли сквозь трещины и расколы. Такое ощущение, что пустошь не желала отпускать утёс обратно. Он был ей зачем-то нужен. И возможно, не только ей одной.
Чуть в стороне от основания маяка мельтешили три точки: две – совсем крохотные, одна – чуть побольше.
- Это же Грешник с проводниками! – воскликнул астрофизик. – Думаешь, растительность им угрожает?
- Кто её знает... – хрипло отозвался Подорогин. – Посмотри на верхнее основание.
Астрофизик тут же послушался и вскрикнул не то от страха, не то от неожиданности.
- Бог ты мой!
Подорогин пропустил эту эмоцию мимо ушей, так как и сам был на пределе.
Из того самого гнезда выглядывал уродливый птенец с рыбьей головой, крыльями летучей мыши и крысиным хвостом. Вращались мутные глаза, силясь сфокусироваться на непрошеных гостях. Противно шлёпали по гладким бокам кожаные крылья. Лип к костяным челюстям пух...
- Это самое настоящее чистилище... – выдохнул астрофизик, отступая назад. – Вот куда заводят пути поиска истины.
- Они и впрямь тернисты, – поддакнул Подорогин. – А как иначе...