Тошке не нравилась эта история, потому что она не объясняла сути всего происходящего в действительности, а только нагнетала ещё больше ужаса!.. Хотя возможно, он просто снова понимал всё не совсем так, как следовало бы… Ведь он циклился на необъяснимом, а та самая суть могла затаиться где угодно!..

В тот день Тошка возвращался с музыкальной каторги и пытался одним взглядом нарисовать под ногами скрипичный ключ. У преподавателя это выходило довольно легко, причём не только взглядом, но и любым предметом! Тошка осиливал лишь изогнутую лапку да неуверенно продвигался вверх по ножке… И всё!.. Дальше голова начинала кружиться, а ноги, сами собой, заводили в какую-нибудь лужу! Тошка злобно сопел, снова выбирался на дорожку, топал вымазанными ботинками и устремлялся дальше, стараясь вымести из головы остатки нотной тарабарщины!..

У дверей подъезда он нос к носу столкнулся с поджидавшим его Павликом! Это казалось странным… Раньше друг его вот так никогда не подкарауливал — о встрече договаривались заранее, ещё в гимназии, потому что ввиду гонений со стороны одноклассников, Павлик предпочитал ретироваться по-быстрому, сразу после уроков! Тем более, бабушка его больше не контролировала, и подкараулить мальчишку могли где угодно. Да Павлик и сам, последнее время, вёл себя как-то странно: ходил, уткнувшись носом в пол, на уроках витал где-то высоко под потолком, практически ни с кем не разговаривал и перестал изводить Тошку своей улыбочкой… Недовольство окружения только возрастало, тем более что и учителя относились к мальчику как-то уж слишком мягко, словно он отличался от всех остальных, и его нельзя было ОТМАТЮКАТЬ при всём честном народе, как зачастую поступали с остальными!..

В гимназии — это край! Это край в любой отдельно взятой школе!

Такое не прощают!

Тошка уже стал было опасаться, что другу не избежать трёпки, однако тому вроде как было на всё плевать!.. Будто в его голове сосредоточилось что-то настолько важное, что было даже превыше ощущения физической боли!

Параллельно Тошка стал задумываться на счёт ЗОМБИРОВАННОСТИ Павлика… Да, на первый взгляд дуристика, но с другой стороны, чем чёрт не шутит?.. Тем более, страшная книжка, которая вроде как поначалу ввергла Павлика в состояние, какое обычно бывает у боксёра, пропустившего взмах левой снизу-вверх! — оставалась спрятанной у него же дома!.. И именно от осознания всего этого, и делалось, в первую очередь, не по себе!..

Вдруг заклинание и впрямь не было лишено смысла? А Павлик, к тому же, решил во всём разобраться!.. Да так, что всё же дочитал страшный текст до конца!..

А ведь они его и так прочитали!.. Ещё там, под землёй! Причём даже по ролям, хоть и с небольшими отступлениями!..

Павлик заявил, что он по делу. Просто забыл про Тошкины ФИГАТИЯ — то бишь занятия. Тошка не обиделся — сам иногда тоже так говаривал!.. Когда уж совсем от пальчиков ничего не оставалось!

Тошка собирался закинуть шмотки домой, но Павлик не позволил — вцепился как болотный клещ и потащил через двор, сквозь турники на спортивной площадке, прямиком за исходящие паром гаражи!..

Значит, дело и впрямь было плохо!

Просто так, поболтать о том, о сём, — как дела ваши, как дела наши? — за гаражи не ходили! Тока по самым-самым делам — тем самым!..

Тошка понимал, что совершенно не желает этого разговора, но всё равно покорно волочился вслед за пыхтящим от нетерпения Павликом. А чего делать? Не сегодня, так завтра! Не завтра, так когда-нибудь!.. Ни когда-нибудь, так в любой другой день!.. На деле, какой-то замкнутый круг выходит!

КРУГ…

Тошка почувствовал, как закипает мозг и попытался угомонить свой каламбур.

Они, по привычке, прокрались по заваленной углем тропинке, между крайним гаражом — слева и красной стеной котельной — справа… С интересом понаблюдали, как булькает и пыхтит вода в расширительном баке, расположенном в небольшом закутке у котельной… Затем прошмыгнули в узкий лаз, образованный стояками труб и завернули за гараж. Здесь образовалось что-то вроде тупика, ограниченного с трёх сторон задней стеной гаража, зданием котельной и отходящим от него кирпичным забором, высотой метра в два — два с половиной… Со стороны лаза, между попыхивающими коллекторами — вечная мгла из вращающегося пара. Обстановка, полнейший ПРИВАТ — как любил говаривать папа, — то бишь, располагает к ведению переговоров на самом высшем уровне.

Только сегодня высший уровень отчего-то совсем не радовал.

Тошка примостил рюкзак с футляром скрипки у забора, а сам, по привычке, залез на тёплую трубу теплотрассы… Павлик посмотрел на друга и последовал его примеру.

С минуту молчали. Потом Павлик всё же заговорил.

Он заявил, что был в школьной библиотеке и добрался до старых газет. Оказывается, в здании гимназии во время войны никто не учился!..

Тошка аж выдохнул — вот что было приятно услышать! Что надуманный им ужас про детей-сироток, запертых под землёй, просто не мог случиться! Потому что здание пустовало!..

Но почему?

Павлик выждал паузу и объяснил, что гимназию распустили сразу же после начала войны — не было смысла! Дети шли на фронт — учить попросту было некого!..

Тошка снова побледнел… Вот это было ну совсем пренеприятно слышать… Он вообще не понимал как такое возможно!.. Ребёнок — на войне! Да взять хотя бы его самого! Что он может?! Только трястись от страха и падать в обморок от свиста пуль!..

Павлик отмахнулся и сказал, что нужно книжек больше читать!.. Воевали только старшеклассники, да и те лишь у каких-нибудь партизан! А дети требовались в тылу — на всяких заводах, фабриках и прочем…

Тошка смутился и чуть было не брякнулся с трубы — удержался.

Во время войны в здании гимназии располагался какой-то военный штаб… Не то НКВД, не то ОГПУ… Не то ещё какой — в газетах не указывалось…

Павлик внезапно замолчал и посмотрел на Тошку.

Тошка пожал плечами: мол, ну и что?

Павлик разозлился. Вернее не разозлился, а просто зловеще сверкнул глазами, совсем как тогда, под землёй!

Тошку пробрало холодным потом. Ну а тут-то чего? Какая связь чего с чем?..

Павлик взял себя в руки и сказал, что это очень странно. В здании были КТО-ТО, но КЕМ именно были эти КТО-ТО, никто не знает!..

Или просто не желают говорить!

Тошка поёжился, понимая, что разговор выливается именно в то русло, что он и ожидал… КТО-ТО — это ещё не страшно! Вот ЧТО-ТО — это уже щекочет во всех местах!

Павлик снова заговорил, но уже на другую тему, чем вконец запутывая и без того «зависшего» Тошку. Оказывается, он где-то читал про попытки советских властей проникнуть в тайны ОККУЛЬТИЗМА!.. Что даже якобы действовал засекреченный спецотдел, и что именно он выиграл войну ТАМ, а не советская армия ТУТ!..

Тошке показалось, что он где-то это уже слышал…

Ну да… пресловутый «Первый отряд»!..

Павлик кивнул, но тут же заявил, что это просто мультик. Причём сильно притянутый… Но смысл Тошка всё же уловил правильно! Проникнуть в другие миры, скорее всего, попросту невозможно, потому что там ничего нет!.. Вернее есть, но оно неподвластно нашему пониманию!.. А вот вызвать оттуда кого-то — это как вариант!.. Скорее всего, у военных тогда ничего не получилось, потому что иначе… Тошка сам видел текст заклинания и в состоянии представить, ЧЕМ БЫ тогда всё закончилось!..

Тошка сглотнул и попытался представить…

Не вышло — он не запомнил сложный текст.

Павлик напомнил — эх, лучше бы не напоминал!

КТО-ТО попросил помощи… но не у Бога… А у КОГО-ТО из вечной Тьмы!.. И этот КТО-ТО ответил… Вернее ниспослал заклинание… Да, это было заклинание, а вовсе не молитва! И да, с её помощью можно вызвать воплощение Хаоса! Вот только его нельзя увидеть, потому что последний — безлик…

Тошка с трудом воспринимал всю эту белиберду и всё силился спросить, откуда Павлик всего этого набрался…

Тогда-то он и услышал впервые про родителей Павлика.

Отец был милиционером — точнее участковым, — а мать двинута на религии. Вернее поначалу всё было чинно, а настоящие «странности» с мамой стали происходить значительно позже… Она не работала, а целыми днями пропадала в соседнем приходе — участвовала в какой-то там благотворительности. Отец, до поры до времени, пытался наставить её, так сказать, на путь истинный, — если в подобных ситуациях принято говорить подобным образом, — но всё безрезультатно…

Поначалу — со слов папы — вроде бы получалось, особенно при сокрушающем коммунизме!.. Да и потом, уже в Российской действительности, но только пока Павлик оставался грудным… Как только малыш пошёл в садик, мама свихнулась окончательно!.. Хотя нет, окончательно она свихнулась после гибели папы… А пока просто перестала ночевать дома, сутки напролёт, занимаясь мирской деятельностью при церкви…

Начались скитания Павлика по детским садам, а потом и школам. Как только на собрание приходила сама мама, а не бабушка или папа — просили перевестись в другое воспитательное или образовательное учреждение, потому что так уж получилось, не обессудьте… Поначалу Павлик пытался бороться с ситуацией, постоянно заводил на новом месте новых друзей… но потом просто устал!.. Тем более что и друзья эти оставались друзьями лишь до поры до времени — пока не увидят его мамочку. Потом Павлик, как правило, становился сынком фанатички или и вовсе сатанинским отродьем!.. Так что местный ПАВЛЫШ — это, своего рода, уменьшительно-ласкательное от настоящего имени… Могло быть и хуже.

Тошка вспомнил себя. Он сменил всего одну школу, а сопли вспузырил, будто его каждый день в новый класс отправляли! Да ещё так вот, по матушке величали!..

Было стыдно перед Павликом. Приходилось краснеть и прятать взор…

Павлик устал. Более того, ему стало всё равно на всё! Пускай хоть мир вокруг треснет — какая разница, ведь царящее равнодушие — и того хуже!

Он ошибался. Худшее ждало впереди… А пока он придумал эту свою улыбочку, за которой он мог всецело наслаждаться одиночеством, при этом никого ни на что, не провоцируя, хотя и ненавидя до степени выцарапывания глаз!

Тошка кивнул — он это уже давно заметил…

Отец тоже сдался — принялся пить, а потом и вовсе уехал в командировку… на Кавказ. Бабка плакала сутки напролёт, а мать всё тискала иконки и образки, заставив дом миллионами свечей! Бабка визжала, что всё это похоже на поминки ещё при жизни, на что мама то и дело крестилась и улыбалась точно такой же улыбочкой, явно наслаждаясь ритуальным процессом, смысл которого был известен лишь ей одной!..

Отца привезли через неделю на выкрашенной в хаки «буханке», с чёрными номерами — регион 50 — и красным крестом на боковой двери… Бабка грохнулась в обморок, не переступив порога, а мамино лицо как-то странно исказилось, будто ей на голову надели полиэтиленовый пакет, сквозь который она пыталась прорваться без помощи рук — одним лишь напором, точнее, волей… или верой!.. Она отошла от приоткрытой двери и, никак не реагируя на ошарашенного водителя, принялась откровенно молиться посреди комнаты, бухаясь лбом об пол и жутко завывая на всю квартиру!

Тогда Павлик впервые в жизни услышал «Отче наш»… И запомнил… С первого раза — говорят, так бывает из-за шока! Организм превращается в машину. В базовый ПК, с ПЗУ, рассчитанным на бесконечность!..

Отцу прострелили позвоночник в районе поясницы, но он выжил… хотя и не мог шевелить ногами. Врачи говорили, что нужно время… а попутно, прятали взоры…

Годы ушли на восстановление, но отец и впрямь поднялся! Утерянная было воля к жизни, взыграла с новой силой, тем более, что денег совсем не осталось!.. Только пенсия бабки — мать за свой труд денег не брала даже в столь трудной ситуации, предпочитая молиться изо дня в день, в надежде на счастливый исход… То, что выделило на лечение МВД, — жалкие крохи страховки, да какая-то там материальная компенсация — давно закончилось… по сути, не успев и начаться! Кризис — это такой же ненасытный монстр, остервенело вгрызающийся в карман!.. Когда он всё же насытился и сошёл на нет… остался лишь пустой холодильник и куча долгов…

По существу, питался лишь Павлик… Отец постоянно ссылался, что он не голоден и поест ПОТОМ, а бабка сосала заготовленные сухари из чёрного хлеба. Сердце Павлика разрывалось, но он понимал, что ТАК НАДО!

Было хуже, чем в блокадном Ленинграде!.. Там, по крайней мере, все были в одинаковых условиях: все голодали, мёрзли, пытались выжить! Даже если не сами, так хотя бы прокормить детей!.. Пожалуй, это единственное сходство…

Тут же, всё обстояло иначе… Была одна отдельно взятая семья! Семья, у которой была вера!.. И вера эта несла к небесам тысячи люкс света! Однако на её пути отчего-то возникали вовсе не воздушные замки… а порядком окислившиеся батарейки!.. Так что сил, в конце концов, просто не осталось… Как ни осталось их у заблудшего путника, ищущего спасительный оазис в раскалённой добела пустыни!..

Вокруг матерились, убивали, насиловали, одновременно мочились по пьяни на стены церквей… И, в то же время, жрали в дорогих ресторанах, трахали шлюх в гостиничных люксах и ездили на шикарных автомобилях!.. У них не было веры — лишь похоть!

Но эта похоть давала им всё!

Павлик понял, что он ненавидит вообще всех!

Но это был ещё не конец.

Отец встал и пошёл работать. На прежнее место. Правда взяли лишь обычным опером… Выбирать не приходилось — Павлик, школа, вконец спятившая жена и почтовый ящик на первом этаже, уже не способный вмещать штрафные квитанции и повестки в суд — их просто несли к двери и подсовывали в щель!..

Отец устроился на работу, а на следующий день его убили.

Была какая-то религиозная демонстрация и ополоумевший фанатик пырнул отца ножом… Попал в шею — всё было кончено в течение каких-то секунд…

На этом месте Тошка почувствовал дурноту… а шея и вовсе занемела, будто в неё тоже что-то воткнули!..

Это была жуть! Самая настоящая! Пострашнее всяких страшил, подземелий, молитв, тайных организаций и потусторонних миров!.. Почему?

Да потому что она была реальной!!!

Тошка ощущал всё это лишь какие-то секунды — наверное, столько, сколько истекал кровью отец бедного Павлика, прежде чем… его НЕ СТАЛО… Потом забыл, потому что так легче… Вспомнил, лишь когда это самое НЕ СТАЛО — пришло к Свете!.. И потом… когда ОНО же явилось к нему!..

Парень орал: «Иисус — жив. Смотрите, я покажу вам всем!..»

Доказал…

Церковь его оправдала. Уже через неделю. «Всяк в праве по-своему проявлять веру», — по телевизору сказали как-то так…

КАК-ТО ТАК.

Почему бы этим созвучием не назвать смерть?

Фанатик сел лишь по 105-й, за убийство. Остальные грехи ему отпустили заочно, прямо на скамье подсудимых в зале суда.

Бабка слегла через день.

Мать в тот вечер долго смотрела на свои иконы, потом жутко взвыла, разбила стеклянный образок и принялась резать себя треугольным осколком! Везде… Но в первую очередь грудь, будто пытаясь вырвать собственное сердце!..

ВЕЗДЕ!!!

Павлик пытался её успокоить, но чуть было сам не попал под острое стекло! Женщина не воспринимала реальность.

Почему — женщина?

Да потому что это была уже не мать! Лишь оболочка, внутри которой скопилось всё то, что восстало против веры… Которая была всем и отняла всё!

До приезда санитаров, которых вызвали предусмотрительные соседи, женщина разнесла полквартиры! Всю атрибутику — иконы, молитвенники, образки, свечки — спустила с балкона, будто и не было до этого десятилетий забвенного фанатизма! Затем забилась в угол и, съехав по окровавленной стене, принялась бубнить какую-то ахинею про врата ада, трон и Безликого!..

Женщина потеряла, по очереди, веру, надежду, а затем и рассудок!

Тошка сидел с раскрытым ртом и не мог пошевелиться.

Это был ужас…

БЕЗЛИКИЙ.