ДЕРЖИМ КУРС НА ВОСЕМЬДЕСЯТ

  Находившаяся у проезжей дороги калитка, окрашенная в зеленый цвет, вела во внутренний двор. За кирпичным забором располагалась асфальтированная площадка, ведущая к ступенькам частного дома. За домом в пространстве между одноэтажным строением и деревянной решеткой простейшей конструкции, делящей границу с соседним участком, бегала большая лохматая собака по кличке Пират. Она разглядывала через окна хозяев, перемещающихся из комнаты в комнату, и вызывала их стуком лапы по стеклу, как бы предлагая  им заняться вместе с ней более интересными вещами, чем хождением в доме. К радости собаки на крыльцо вышел, находящийся на пенсии и практически потерявший способность двигаться, моряк Алекс Бондарь. Он  сел на кучу одеял, сложенных в гамаке, висящем над асфальтированной площадкой под виноградной беседкой. Неподвижность повлекла за собой увеличение веса на сорок килограммов. Отяжелевший от излишнего веса хозяин с трудом выходил за пределы двора и с болью в коленях, опираясь на костыли, спешил возвратиться обратно. Конечным пунктом путешествия считался  магазин, расположенный в пятидесяти метрах от дома. Привыкший быть в любой компании в центре внимания, он страдал от  немощи. Восседая в подвешенном гамаке на подушках, как на троне, Алекс следил, как его жена Маргарита суетится, сервируя стол и готовясь к встрече с друзьями, прибывшими из Риги. На столе появились запрещенные для Алекса напитки, служившие предвестником дружеской беседы.  Пират, молча наблюдавший из-за деревянной перегородки за происходящим, громким лаем оповестил о появлении гостей. Маргарита  встретила у калитки и любезно проводила чету Петровых к столу. Женщины обнялись. Катерина, наклонившись, расцеловалась с Алексом и уселась за стол на скамейку. Хозяин дома, не вставая с гамака, приветствовал  Михаила крепким рукопожатием. Празднество, к которому хозяева дома основательно подготовились, началось. Маргарита села напротив гостей.

    Алекс, проследив тоскливым взглядом за открывающейся бутылкой и наполняющимися бокалами, отказался от коньяка.

– Где вы остановились? –  поинтересовался он.

– У родственников,– пояснил Михаил.

– Они старожилы Севастополя?

– У моей сестры две дочери: Майя и Айя. Младшая Айя, во время учебы в киевском институте, вышла замуж за сокурсника и после окончания ВУЗа перебралась в Новосибирск. Майя приехала в Севастополь на курсы повышения квалификации, вышла замуж, и осталась в Крыму. Родители, выйдя на пенсию, перебрались из Ашхабада в Севастополь, поближе к старшей дочери. Мы приехали к ним погостить.

– При переезде семьи из Ашхабада в Севастополь были трудности с пропиской? – спросил Алекс.

– Пропиской безуспешно занимались более полугода,– сказал Михаил.–  Лишь после личной встречи главы семейства полковника Станислава с начальником паспортного стола, тоже полковником, лед тронулся. Станислав, внук генерала Турбина, родившийся в Севастополе, указал, что не приезжает, а возвращается в родной город, в котором во время войны в севастопольской гавани от торпеды немецкой подводной лодки погибли на корабле «Ереван» его родители, эвакуируемые вместе с военным госпиталем. Дружеский разговор обоих полковников закончился обоюдным согласием, что кому, как не детям героев, сражавшихся за освобождение города, жить в Севастополе.

– Он имеет отношение, к семье Турбиных?– спросил Алекс.

– Непосредственное. Одна из ветвей семьи Турбиных, эмигрировавших  после гражданской войны в Стамбул, достаточно хорошо известна и описана историками. Вторая ветвь теряется в России и представляет несомненный интерес для создания исторического романа.

   Катерина распаковала привезённые подарки. Рассматривая их, Алекс следил за гостями, вовлекаясь в общий разговор. Ему  не терпелось утолить жажду общения. Постепенно  беседа превратилась в монолог. Благодатные слушатели лишь изредка, вставляя фразы, с интересом слушали его.

 Я рад вашему приезду, говорил Алекс, и мне приятно, что появляется возможность поговорить. Иногда мне удаётся побеседовать с бывшими сослуживцами Марго, поздравляющими её ежегодно от имени руководства фирмы, в которой она работала. Сдаётся, что на предприятиях больше задумываются о людях, чем на флоте. Скольким я дал путевку в жизнь, скольких сделал капитанами и что-то не вижу, чтобы кому-то захотелось проведать меня и поговорить со мной. Мне нельзя двигаться, нельзя употреблять спиртное и сладкое. При зверском аппетите кушать много мне тоже нельзя, а я хочу есть и, глядя, как вы едите, хочу  того и другого, но постоянно сдерживаюсь. За последние полгода я очень исхудал. Мой  вес снизился до ста двадцати килограммов и я всеми силами стараюсь удерживать  этот уровень. У меня плохой сон. Жена часто застает меня в комнате ночью, дремлющим перед  телевизором. Вне зависимости от самочувствия, я встаю в пять часов утра. Приношу из дома на асфальтированную площадку двора купленный за большие деньги медицинский аппарат, ставлю на него, согласно инструкции, попеременно свои  стопы, ладони и колени. Вибрации, длящиеся в течение 15 минут, равносильны бегу на два километра. Подобного расстояния мне не пробежать, но двигаться необходимо и я, по методу доктора Фролова, регулирую дыхание. В часы раздумий  ищу в прессе что-нибудь новенькое на медицинские темы, что может помочь моему организму.

   Он, с сожалением, посмотрел на открытую коробку конфет, которыми Маргарита угощала  гостей. Рука сама потянулась к сладостям.

– Сладкое мне категорически  противопоказано, но не могу сдержаться, чтобы не попробовать, – виноватым голосом сказал Алекс. – Когда возьму в рот конфету, тут же чувствую, как мою голень левой ноги, чуть выше щиколотки, начинают резать острым ножом. Правда,  мои ноги страдают и без конфет. Ночью не могу заснуть от того, что нижние конечности постоянно холодные.  Посмотрите!– он выставил вперед свой полуботинок, из которого выглядывала нога, обутая, несмотря на теплую погоду, в толстый, шерстяной носок.

   Гости, покачав головой, повздыхали и поохали.

– Без утепления нельзя, а я помню себя совершенно другим. Ко мне ежегодно в летнее время приезжает  друг Гоша из Прибалтики и мы, вспоминая о былом, отводим душу. Вспоминается, как поступали в херсонское мореходное училище. О-о-о,– протянул он, – помню, как сейчас, волшебное время, когда мы были молодыми. У-у-у, – воспринимая  прошлое с высоты прожитых лет, как забаву, последовало междометие.  Умудренный опытом капитан, вспомнил удачно законченный эпизод и рассмеялся.

– Не скрою,что при сдаче экзаменов в морское училище я пользовался шпаргалками. Во время моего ответа на очередной вопрос, стоящий в билете, преподаватель, вежливо покачивая головой,  прошёл к парте, за которой я готовился, и вытащил учебник, уличив меня в неблаговидном поступке.

– Свой учебник и фразы, я знаю наизусть. Вы пользуетесь подрывной литературой,–  потрясая поднятой вверх книгой, объявил он, но не выгнал из аудитории и, вернувшись на место, вежливо выслушал ответ до конца, после  чего объявил,– Идите с Богом. Учитывая ваше рабоче-крестьянское происхождение, ставлю  удовлетворительно. Положительную оценку ставлю уже за то, что вы пришли на экзамен. Если появится потребность в знаниях, докажите, выдержав конкурс среди абитуриентов,  приходите учиться.

    В экзаменационном листе не указывалось происхождение Алекса. Преподаватель не мог  знать, чем занимались родители абитуриента и какого они сословие, но можно было предположить наличие у него  собственного благородства. Алекс ожидал получить неуд. Удовлетворительная оценка  выглядела в глазах преподавателя более лояльной и привлекательной, чем неуд. Впрочем, оценка « удовлетворительно»  по существу вычеркивала абитуриента из списка будущих студентов.Гоша, живущий в одной комнате с Алексом, не списывал с учебника и не пользовался шпаргалками, но после всех экзаменов по сумме полученных отметок тоже не прошел по конкурсу. Алекс застал друга по несчастью в общежитии,  складывающего чемодан и собирающегося вернуться  домой. Не успел Алекс присоединиться к тому занятию, что новоиспеченный друг, как их вызвали на собеседование. Отложив в сторону вещи, они поспешили, ни на что не надеясь, в просторную аудиторию. Экзаменатор сообщил, что во вновь  открывшейся латвийской мореходке недобор, и им предоставляется шанс стать учащимися  первого курса. Алекс бредил морем и с бьющимся сердцем мысленно поблагодарил благосклонную судьбу и юмориста-учителя, не поставившего двойку. Он не упустил предоставленного  шанса и на  следующий день отправился на железнодорожную станцию.  Вместе с ним в купе кроме Гоши ехали будущие курсанты Стасик и Витёк. Молодежь быстро подружилась, подтверждая истину, что в юношестве сходятся быстрее, чем во взрослые годы. Молодые люди вышли из вагона поезда на перрон Риги друзьями «не разлей вода»  и остались верными друг другу на всю жизнь. Мужская дружба очень прочна, а морская ещё более, потому что большей частью моряки находятся вне дома на значительном расстоянии друг от друга и больше ценят дружеские отношения.

   Алекс  считался в  мореходном училище заводилой, постоянно что-то придумывая в однообразных казарменных буднях. Его клеймили в приказах на протяжении всех семестров, но за приливом следует отлив и во время сессии ему списывались все дисциплинарные взыскания. Они списывались за успешную сдачу экзаменов. Приказы, в которых Алексу выражались благодарности за отличную учебу,   подтверждали его значимость среди сверстников. Алекс серьёзно относился к занятиям  и изучаемым предметам, необходимым в жизни. Преподаватели считали его прирождённым моряком. Он с успехом окончил мореходку и стал первым капитаном из четверки друзей. Гоша вовремя не оформил документы штурмана на другом корабле, и целый год служил матросом  под командованием друга, что никогда не забывается. Впоследствии из друзей получилось четверо не плохих капитанов. Алекс сравнительно быстро женился и стал отцом, сняв комнату, расположенную в центре  Риги. Друзья остались жить в общежитии, а полученные деньги, для надежности, прятали в квартире  у Алекса. Хозяйка квартиры случайно,  увидев однажды обилие банкнот, была очень удивлена. В сравнении с обычными «береговыми»  зарплатами моряки получали большие деньги. Правда, тратили их они тоже вызывающе. Когда в сшитых за пару дней костюмах с  золотыми  ранговыми полосками на рукавах они появились в  ресторане, чтобы отметить свое очередное возвращение на берег, их приветствовали официанты, выстроившись в ряд. Скрипач согнулся в «глубоком пардоне» и застыл со смычком в руках. Алекс вытащил десятирублёвку и, поплевав на неё, под смех присутствующих приклеил скрипачу к лысине. Для получения таких денег квалифицированный инженер должен был трудиться целый рабочий день. Оркестрант, поблагодарив за щедрость и оставаясь стоять в поклоне, задвигал смычком по струнам. Бойкая певица поспешила начать заказанную песню. По залу понеслись слова:

   Певица пела о большом городе, который ждет, а капитаны слышали о большом городе, в который они попали на время, расставшись с морем. Спустя короткое время они будут опять в своей стихии, в море, а пока город пусть не перестает трепетать  от их  присутствия,  в  котором все женщины их. Пусть далеко не все и не всякие, но хотелось так думать.

   Морские истории из уст Алекса Маргарита слышала не впервые.

   В перерыве праздника она собрала грязные тарелки и заменила их чистыми. Затем  принесла блюдо, служившее гвоздем программы. На столе оказались веером разложенные по периферии, чуть приплюснутой с боков серебристо серой окраски барабульки. У гостей появилась возможность налечь на вкусную еду, выловленной в каменном мешке гавани, именуемой Балаклавой.

– Крупные барабульки уплыли в рестораны,– пояснила Маргарита,– рыбаки продали нам оставшуюся не кондицию. Успокаивает  то, что мелочь по своим вкусовым качествам не уступает крупным особям.

    Незаметно Алекс перевел разговор на Севастополь, в который он приехал с Балтики в один из отпусков, где встретил свою первую любовь. Алексей не двусмысленно посмотрел на свою жену, и гости поняли, кто является первой любовью Любовь, никуда не исчезающая и оставшаяся незабываемой, вспыхнула вновь. К этому времени, Маргарита успела выйти замуж и развестись. У неё появился сын. Провожая Алекса в Ригу, она высказала условие последующей встречи, заключающееся в совместном  проживании в Севастополе, которое  твердо прозвучало в устах хрупкой женщины. Не задумываясь, Алекс согласился. Воды Рижского залива показались холодными, а погода в Латвии – сумрачной. Возвратившись в Ригу, он доказал руководству, что климат Балтии ему противопоказан и стал собираться в город детства, где вода более соленая, а краски ярче. Его законная жена возражала против переезда, но муж, подозревая, что кошка знала, чьё съела мясо, остался непреклонным. Ни одна из подруг жены не решилась давать премию за правильный ответ на вопрос: что с ней  будет, когда семья покинет Ригу?  Не было секрета, что при переезде в Севастополь, жена потеряет мужа и ей не помогут, ни общественность, ни партком. В родных пенатах на Черном море Алекс почувствовал себя, как рыба в воде. Перед ним открывались широкие перспективы. Рыбная ловля канула в прошлое. Один корабль сменялся другим. Среди профессионалов Алекс стал числиться лучшим капитаном на Черном море. Адмирал из министерства морского флота, проводивший ревизию и участвующий в морском походе, длящемся  целый месяц, нашёл единственный недочет на флагманском судне, заключающийся в отсутствии высшего образования у капитана. Чтобы исключить недоразумение, он сам назвал ВУЗ  и посодействовал поступлению на экономический факультет, который Алекс закончил, правда, с грехом пополам, но теперь, уже  на законных основаниях стал капитаном научно-исследовательского судна, под флагом которого собирался исколесить весь мир.  Рост по службе, не забавлял его. Влекло только море.

   Когда не стало родителей, Маргарита перебралась в отчий дом в Балаклаве. Вскоре Алекс оставил престижную квартиру на улице Острякова жене и детям, и перебрался жить к Маргарите. Уход из семьи стоил ему карьеры. Получив новый корабль от морского военного ведомства, он бросил якорь в бухте  Балаклавы. Принятие независимости Украины встретил на исследовательском судне, поставляющим дельфинов в научные лаборатории. Последующий этап жизни был связан с поездками в Турцию на частных кораблях. Выйдя на пенсию, он продолжал трудиться до тех пор, пока позволяло здоровье.

   Пират, не желающий дальше находиться без внимания, заскулил, напоминая, что желает присоединиться  к веселящейся компании. Алекс предложил Михаилу выпустить из заточения собаку. Гость с опаской посмотрел на лохматого пса.

– Не бойся,– успокоил хозяин,– Пират бросается, как оглашённый, на незнакомцев, входящих в калитку, а сидящих за столом, воспринимает как своих. Ты можешь стать его другом, если покажешь ему палку, далеко ее бросишь  и начнешь отнимать.

   Михаил, оборачиваясь к столу и ища поддержки, неуверенно подошёл к собаке, которая, уткнув морду в щель, ждала высвобождения. Как только появилась возможность, она проскользнула мимо Михаила и стала метаться вокруг стола. Алекс, знавший, где лежит злосчастная палка, вытащил ее из-под одеяла, на котором сидел, и бросил к калитке. Пират бросился в погоню, сметая всё на пути. Собака вернулась, держа палку в пасти, но не собиралась её отдавать. Хотелось, чтобы с ней поиграли. Несмотря на старания хозяина, игрушку невозможно было отнять у собаки. Можно было до бесконечности безуспешно дергать палку из стороны в сторону вместе с головой пса. Не выдержав, хозяин пригнул голову Пирата, чтобы тот не вырывался, и строго приказал отпустить палку. Собака послушалась, и нехотя разжала зубы. Алекс передал игрушку Михаилу. Предвкушая, что представляется новая возможность побежать за палкой, пес поднял голову и, напрягшись, завертел хвостом.

– Бросай на площадку перед калиткой или к ступенькам, ведущим в подвал дома, но не через барьер, отделяющий сад, куда вход ему запрещен. В саду он начнёт, не разбирая дорожек, бегать по огороду и затопчет овощи.

   Михаил бросил палку на асфальтированную площадку. Пират быстро принёс её обратно. Гостю собака трофей не отдала. Пришлось вмешаться хозяину. После нескольких бросков Алекс решил утихомирить Пирата. Отобрав полную слюней игрушку, он засунул её под тюфяк, на котором сидел. Погладил пса и попросил его утихомириться. Благодарный пес улёгся у ног хозяина под гамаком.

   Маргарита принесла кофе, сладости и фрукты. Подождав, пока произнесут очередной тост, Алекс продолжал  рассказывать историю своей жизни.

– Меня до сих пор просят вернуться на флот, предлагая безопасные рейсы в Стамбул и обратно. О.., У..,– сказал он, и заразительно засмеялся. – Новые хозяева судов говорят, что на молодых капитанов надежды нет, обещая соорудить на капитанском мостике специальное кресло, чтобы можно было сидеть и управлять судном. Предложения заманчивые, но не выполнимые. Как только представлю, что придётся два часа неотрывно следить, как судно входит в гавань, начинаю понимать, что мой «мото ресурс» выработан. Швартовка судна  не приносит прежнего удовольствия. У людей есть предел, пройдя  который следует бросать работу. Иначе может случиться непоправимое. В тридцать лет срабатываются великие спортсмены, в сорок – балетные, в пятьдесят – звезды эстрады, в шестьдесят – труженики, в семьдесят – научные сотрудники. С семидесяти лет начинаются политики. Возраст философов не ограничен, в то же время, мой удел определен. Мне трудно выйти за пределы двора, не то, чтобы управлять судном.

   В торжественные дни, раз – два в году, сосед вывозит меня на машине для обозрения окрестностей. Мы останавливаемся у извилистой бухты Балаклавы, которую  и сейчас, не потеряв спортивной формы, легко переплывает Марго. А мне трудно добраться до ресторана и на костылях..Мне приносят  в салон машины заказанную в одном из ресторанов чашечку кофе. Я сижу внутри ее и смотрю на пристань, где двадцать лет тому назад стоял мой корабль. На этом месте сейчас  обосновалось бесчисленное количество прогулочных лодок с украинскими флагами. Бухта кишит мелкими судёнышками. Мне еще помнятся дремлющие в акватории многочисленные  подводные лодки. Позднее все распилены на металлолом. Все же я не теряю надежды, что большой флот вернётся когда-нибудь в Балаклаву.

   Моряки всегда считались довольно обеспеченными людьми. В юности, мы договаривались с друзьями о том, чтобы  собраться на старости лет на заморском острове, чтобы в ресторане за накрытым столом поговорить обо всем по душам. Нашим пожеланиям не суждено сбыться. Я сижу разбитый в своем гамаке и  не в силах даже выйти за пределы двора. Гоша коротает время в коммунальной квартире. Оторванный от жизни и черпающий познания из газет,  он негодует на происходящие изменения. К тому же, он   остался совершенно без средств к существованию, практически на бобах. Держал свои сбережения в трёх банках, обещавших большие проценты и в миг обанкротившихся. Банки обманули вкладчиков. Витек, после перестройки, не от хорошей жизни стал торговать на базаре булочками с мясом, а сейчас работает «вратарем», то есть вахтером, стоя на  воротах на стоянке автомашин. Все же он успел построить дачу. Стаса среди нас нет. В поисках заработка, он пошёл в море на жалком суденышке и… не вернулся. На судне случился пожар. Виной послужила молния, на которую и списали несчастный случай. Что произошло на самом деле, трудно теперь установить. Об этом знает только море.

  Я начинаю понимать, что значит радоваться жизни.  Радоваться  жизни следует не  тогда, когда выходишь из похмелья или выздоравливаешь и  начинаешь вдруг понимать, как живительна природа и прекрасна жизнь, радоваться нужно, когда ты еще полон сил.  Когда просто идешь по просёлку и чувствуешь, что у тебя ничего не болит. К сожалению, осознание приходит, когда уже многое потеряно. На крайний случай я приобрел  стартовый пистолет, легко переделываемый в боевой. Гоша видел его.  Если будет невмоготу, покончу с собой. Так я думал до семидесяти лет, но на восьмом десятке мое мнение кардинально изменилось и теперь я знаю точно, что  никогда  не воспользуюсь оружием. Я родился не по своей воле и не имею права лишать себя дарованной мне жизни. Пока есть силы, буду держаться. Недавно я принял решение:держим курс на восемьдесят!

 

ВСТРЕЧА В ОТКРЫТОМ МОРЕ

 ПОСВЯЩАЕТСЯ ОЛЬГЕ БОРЕЙКО

   Существуют профессии,которые прослеживают прохождение больших денежных масс. К ним относится бухгалтерия, в которой Зоя Фёдоровна проработала бесчисленное количество лет. Оборот предприятия каким-то образом связан с зарплатой сотрудника, но наша бухгалтерша никогда не задумывалась об этой связи, как, впрочем, не старалась уловить связи личного с общественным. Для неё мелькающие перед глазами финансы служили не более чем цифирьками, которые должны строго лечь на свои места и послужить основой для заполнения граф, из которых складывался годовой баланс, выполняемый качественно и в срок.

  Перед наступлением пенсионного возраста она профессионально  подсчитала размер предполагаемой пенсии и осталась неудовлетворенной результатом. Не то, чтобы её что-то возмутило. Для жизни денег, как всегда, с натяжкой вполне хватало, но максимально возможный рубеж остался недосягаемым. Во время обеда, проходившего в той же комнате, где стояли рабочие столы, она поделилась своими рассуждениями с коллегами. Главбух порта, у которого голова болела не только за бухгалтерию, но и за все снующие по морским просторам суда, не надеясь на результат, предложила Зое Фёдоровне поработать два года на вакантном месте главным бухгалтером плавбазы и тем самым решить возникшую проблему.

  После перерыва наша героиня порылась в документах, сравнила свою зарплату с окладом главбуха плавбазы и задумалась. После вычисления на горизонте замаячила максимально возможная пенсия. Зою Федоровну, конечно, немного страшила незнакомая обстановка, но слишком уж привлекательным  казалось предложение. Бухгалтершу  беспокоило, смогут ли прожить семьи двух её дочерей самостоятельно без ее участия и внимания. Услышав, что в эти два года ничего серьезного произойти не должно и они,  как-нибудь, проживут без забот, переключилась на внуков. Взрослые дочки заверили, что и здесь хлопот нет. Вздохнув, бабуля отправилась на моря.

   Рыбацкий траулер повез нового главного бухгалтера  к  месту дислокации плавбазы. Зоя Фёдоровна, никогда не подозревавшая о наличии мощной водной стихии, с восторгом восприняла морские просторы. После ночного шторма ей сказали, что она не болеет морской болезнью, что её обрадовало. Стоя на палубе, она с удовольствием, чувствуя прилив энергии, подставила лицо навстречу ветру, обдувавшему её лицо. Ей показалось, что кожа стала более гладкой. Радовало и то, что ее поставили на бесплатное довольствие, а вечером обещали показать кинофильм.  События складывались как нельзя лучше. Двухдневный переезд к месту работы воспринимался как небольшое морское путешествие. Она никогда не жаловалась на жизнь, но подспудно считала, что повседневные заботы превалируют над скромными удовольствиями.  В пятнадцать лет она осталась без родителей. Касса семьи, слагаемая зарплатой ее и трех чуточку более взрослых братьев, перешла в ее руки. С малолетства она складывала дебет с кредитом, что и послужило основанием для выбора профессии. После войны, когда муж создал новую семью, она осталась с двумя дочерями. Пришлось подсчитывать каждую копейку. Ввергаясь в морскую пучину, она не роптала на предстоящие трудности. Ей просто мечталось на старости лет пожить достойно.

   На третьи сутки рыболовецкий траулер остановился на минимальном расстоянии от  плавбазы. В почти безветренную погоду между судами перекинули трап, раскачивающийся при малейшем движении,  и пригласили Зою Дмитриевну перейти по нему с траулера  на плавбазу. Она, ухватившись за поручень трапа, закрыла глаза и, пошатываясь, отказалась делать первый шаг. Не помог и сопровождающий ее матрос, которому было поручено для подстраховки  держать руку главного бухгалтера в своей. Тогда капитан-директор плавбазы принял волевое решение: перевезти главбуха с помощью судового крана, как груз, в сетке, в  которой обычно транспортируется рыба.   У рыбаков в море мало развлечений и они радуются любой возможности повеселиться. Команды обоих судов, побросав работу, высыпали на палубы, чтобы  посмотреть,  как с траулера на плавбазу переправляется  ценный груз. Зою Фёдоровну без осложнений доставили на место работы.

   Постепенно жизнь на судне вошла в обычное русло. Для моряков начались повседневные будни. Главбух получала несомненное удовольствие. Её резкий характер, привычка всё подсчитывать и резать правду матку, хорошо знакомые членам семьи, никак не переносились на сослуживцев. С ними она всегда была предупредительно вежлива, а к руководству относилась с почтением. Капитан-директор понял, что бумаги его судна попали в надёжные руки и не мог нарадоваться кадровому приобретению, во всем потакая своей новой сотруднице. Когда она объявила, что в списках по сдаче рыбы на плавбазу, увидела  фамилии знакомых капитанов, он удивился.

– Откуда вам могут быть знакомы  капитаны? – спросил он.

– После окончания морской школы у меня квартировал капитан Бондарь,– пояснила она,–  к нему часто приходили его друзья. Прошли годы, но я не сомневаюсь, что это они. Фамилии всех троих я часто вижу в сводках. Четвертый друг, видимо, трудится где-то по соседству.

– Сделаем для них небольшой праздник,– пообещал капитан-директор Анатолий Панасенко.–  Как только все трое одновременно появятся и начнут сгружать рыбу, скажите мне. Я их вызову на плавбазу и устрою званый обед. Пусть друзья побудут вместе и пообщаются.

  Долгожданный момент вскоре настал. Два знакомых траулера почти одновременно остановились у борта плавбазы, а третий отрапортовал о подходе. Началась разгрузка рыбы. Капитан-директор слушал, как капитаны дружелюбно  переговариваются между собой. Прочитав в журнале их фамилии, он дал по мегафону строгую команду:– Капитанам Алексу Бондарю и Георгию Петрукевичу срочно подняться на плавбазу для сверки месячной сводки!

 Поднявшись на борт, друзья обнялись, радуясь нежданной встрече. Ещё более они удивились, увидев встречающую их Зою Федоровну.

– Какими судьбами вы оказались здесь, Зоя Фёдоровна?– хором спросили они, наклоняясь и ласково положив с двух сторон свои руки на плечи маленькой женщины.

– Я работаю на плавбазе главбухом,– сообщила она, расцветая, несмотря на свой возраст, внутренним светом.– На подходе и ваш третий друг.

   В подтверждение её слов по громкоговорителю вновь прозвучала команда  явиться на борт плавбазы  капитану СРТ Виктору Озерскому. К друзьям, радующимся  встрече, подошёл  капитан-директор базы и лично пожал каждому руку. В ожидании третьего капитана капитан-директор плавбазы стал расспрашивать главбуха о работе капитанов траулеров. Она подробно рассказала, что все трое ее знакомых являются передовиками производства и что она давно следит за тем, как они соревнуются между собой.

– Больше всех старается Георгий Петрукевич,– отметила она.– Алекс Бондарь от рождения везунчик. Ему всё  легко удаётся и он с успехом перевыполняет план. А на первом месте всегда  находится трудяга  Виктор Озерский. Когда на плавбазу поднялся Виктор, капитан-директор обратился к присутствующим.

– Ваши фамилии ежедневно появляющиеся в сводках,. Сухие строчки на бумаге мало  говорят о вас. Пришла пора познакомиться с живыми людьми. Приглашаю вас к себе в каюту для беседы,–  сообщил он.

   Присутствующие отправились в каюту. Когда три капитана переступили порог, они были приятно удивлены, увидев накрытый стол. Улыбающаяся Зоя Фёдоровна всплеснула руками. Невозмутимый капитан-директор остановился посреди комнаты и обернулся к входящим.

– Не так часто за одним столом встречаются четыре капитана,– сказал он. – Событие следует отметить.

  Друзья согласились. Они были согласны  отметить незапланированное событие. Хозяин жестом пригласил к столу и наполнил рюмки. Первый тост подняли за встречу. Второй, как полагается, за тех, кто в море. Они и сами находились в море, но выпили за тех, кого рядом нет, и кого хотелось бы видеть, в частности еще за одного  друга, четвертого, из их компании.

– Где ваш четвёртый, о котором рассказывала Зоя Фёдоровна? – спросил капитан-директор.

– После рижской мореходки,  дающей среднее образования,– пояснил Алекс,– наш друг поступил в ленинградское высшее мореходное училище в надежде получить высшее образование. Он делает карьеру. Нам же, труженикам моря, хватает звания «Капитан дальнего плавания».

– Для таких судов, как плавбаза, значение высшего образования приобретает силу, – весомо высказался капитан-директор.

     С ним  согласились. После очередной рюмки беседа пошла на  вольные темы. Капитан-директор вскользь отметил, что устроил званый обед благодаря своему  главбуху. Георгий стал расспрашивать, как живётся на судне  Зое Фёдоровне.

– Скучаю по дому,– отметила она,– особенно по внукам, а в остальном, чувствую себя прекрасно. Пребывание на плавбазе воспринимаю в качестве длительного внеочередного отпуска. В нерабочие часы гуляю на палубе, дышу свежим воздухом, принимаю морские ванны. Судно, чем не курорт, где тебя вовремя накормят, напоют и вовремя уложат в чистую постель. Никогда в жизни я не имела столько свободного времени и не прочитала столько интересных книг! Я люблю кино и могу смотреть захватывающие фильмы хоть каждый день. Я поднялась  на плавбазу  с одним рублём в кармане  и с одним  рублём сойду  на берег. Буфет вычтет из моей зарплаты  незначительную сумму, которую я трачу, покупая сладости и подарки  для родных, но это существенно не отразится  на полугодовом расчете. Где  ещё можно иметь такую возможность заработка?

   Её речь вдруг прервал зычный голос, прозвучавший по мегафону с соседнего траулера.

– Разгрузка рыбы на СРТ – семнадцать, закончилась. Капитану Георгию Петрукевичу предлагается прибыть на судно для отправления в место дислокации.

    Капитаны, сидящие за столом, и ухом не повели, услышав сообщение. Они восприняли услышанное,  лишь как необходимость сменить тему разговора. Наполнив рюмки, они приподнялись со стульев и, чокнувшись, выпили. В воцарившемся молчании послышалось вторично:

– Напоминаем,– ревел мегафон,– Капитану Петрукевичу срочно прибыть на СРТ для отправления к месту дислокации.

– Кто это «напоминает»?– удивленно спросил капитан-директор.– Кто даёт на судне  указания?  Капитан или лицо, взявшее в руки мегафон? Это непорядок. Одно из двух:или подчиненные забылись или не знают устава.

   По  лицу капитана Георгия Петрукевича, сидящего напротив, он понял, к кому обращаются подчиненные.

– Вас тоже вызывают на СРТ, когда в этом нет нужды?– спросил капитан-директор у Алексея Бондаря.

– Пусть попробуют,– ответил Алекс.

– А вас?

   Вопрос был обращен к Озерскому.

– Дома мне иногда даёт указания жена. Я прислушиваюсь к ее советам, но на корабле я царь и Бог.

– А вам,-обратился капитан – директор к Петруковскому,– необходимо на СРТ провести воспитательную работу.

  Он встал из-за стола и вышел из каюты. За ним вышли все остальные. Остановившись на палубе, капитан-директор взял в руки мегафон  и объявил:

– СРТ номеров семнадцать, двадцать пять и двадцать семь следовать за плавбазой,– прозвучала команда.

 По его команде плавбаза начала медленно двигаться, постепенно  ускоряя ход.

   Улыбающиеся капитаны СРТ проследили, как на их судах наметилось  оживление. Зоя Фёдоровна, ничего не понимающая в судовождении,  наблюдала, как средние рыболовецкие траулеры, окружавшие гигантскую плавбазу, пропустили ее вперед и послушно начали двигаться за ней, будто привязанные за веревочки.

  У четырех капитанов остались нерешенные проблемы, которые следовало срочно обсудить, и они, с серьезным видом, вновь вошли в капитанскую каюту.

 

КОКША

           ПОСВЯЩАЕТСЯ ЮЛИИ ХОН

  Алекс Бондарь заблаговременно,задолго до отправления  судна, подходил к проходной порта. Там, за проходной, была другая жизнь, верные друзья и настоящие дела, к которым он  спешил, чтобы поскорее оказаться в привычной для него обстановке.  Вышедшие из-за угла железобетонного ограждения его окликнули два подвыпивших матроса из его  команды. Они едва держались на ногах.  Вместо того, чтобы  приблизиться к капитану, они несвязно попросили его подойти к ним, чтобы поговорить. Их просьба была прямым  нарушением корабельного устава. Недовольный капитан остановился,  но, сообразив, что причиной шатающейся походки моряков, являются буйные проводы отходящего в море  судна, нехотя двинулся им навстречу. Нахмурившись и опустив голову, как бык на арене, готовый поднять на рога матадора, он перешёл в  атаку.

– Что вы себе позволяете? – резко  спросил он.

     Непотребный вид моряков вызывал отвращение и позволял обращаться к ним в повышенном тоне.

– Провинившуюся и покаявшуюся голову меч не сечёт,– услышал капитан невнятный голос одного из матросов.

– Я вам покажу меч,– грозно проскрипел сквозь зубы капитан.

   Для острастки Алекс поднял руку над головой  и  погрозил кулаком, будто сжимая рукоятку холодного оружия, а потом бессильно опустил её . Памятка о правах и обязанностях не позволяла переходить к рукоприкладству, вопреки философской перефразировке: бытие определяет сознание, а побитие-поведение.

– Мы могли бы давно проскользнуть через проходную,– оправдывались моряки,– но нас беспокоит наш друг Серёгин, который  набрался  до такой степени, что не в состоянии двигаться. Не бросать же его на произвол судьбы в трудную минуту.

– Где он?– последовал  короткий вопрос капитана.

  Бондарь лихорадочно прокручивал в мозгу возможные картины. Казалось,  на его голову кто-то натянул колпак с ободом, стянувшим верхнюю часть черепа. Его беспокоили, стоявшие перед ними бедолаги. Особенно беспокоил  Серёгин, по вине которого мог сорваться  намеченный выход судна.

– Мы ждали вас не с пустыми руками, а с готовым решением,– старался логически изъясняться член команды, пальцем указывая на валявшийся неподалеку в пыли мешок из-под сахара вместимостью 75 килограммов.–    У нас всё продумано. Мы приготовили мешок, в который хотим засунуть нашего друга. Его следует переправить через проходную  на плече, как груз,– заплетающимся языком выражал свою мысль матрос с гримасой на лице. Видно было,   каких усилий ему  стоило правильно произносить  нужные слова.– Капитана ведь никто не имеет права досматривать на проходной. Вы спокойно доставите Серёгина в мешке до судна.

– Вы что?…  Смеётесь надо мной?

– А иначе судно не выйдет в открытое море в срок и вам придётся искать нового матроса. Неизвестно, сработается ли он с вами. Мы же знаем Серёгина и ручаемся, что в трудную минут он не подведёт. Мы знакомы с ним более двух лет и не желаем бросать друга в беде. Ручаемся, что на море с ним не будет проблем,– уговаривал матрос капитана.

   Второй матрос, размерено раскачиваясь из стороны в сторону и не произнеся ни слова, всем видом своим показывал, что полностью присоединяется к мнению товарища.

Бондарь был зол на матросов и готов был послать их на все четыре стороны. Представив, что через полчаса  в радиорубке ему придётся докладывать о задержке рейса и не укомплектованности личного состава, он понял, что ничего другого не остаётся, как согласиться на предложение матросов и попытаться пронести через проходную мешок с живым грузом за спиной. Секунду поколебавшись, он согласился на рискованное предложение.

– Показывайте мне Серёгина,–  метая гром и молнии, сказал он.

   Матросы, согласные на всё, лишь бы не оставлять товарища в беде, засуетились и, не разбирая дороги, повели капитана к пивной. Широко расставляя ноги, они старались ступать прямо. Чтобы соблюсти приличия, матросы  попросили капитана подождать  у двери и вошли в заведение. Вскоре   Серёгина под руки вывели на улицу. Он слабо сопротивлялся, с трудом переставляя ноги. Ему  было безразлично, куда и зачем  его ведут. Задолго до проходной порта друзья достаточно проворно засунули его в мешок.

 Бондарь вскинул мешок, потряхивая, равномерно распределил груз за спиной и, решительно ступая, понёс поклажу к проходной. Матросы первыми без осложнений проскользнули через контроль. Дежурившая в этот день известная своей словоохотливостью  вахтёрша, увидев объёмный груз за спиной капитана, хотела досмотреть его, но передумала, вспомнив негласное правило: капитанов в порту не обыскивают.  Она нехотя пропустила Алекса, понимая, груз несется в порт, а не наоборот, а это уже значило многое.

   Капитан прошел контроль, от души посмеиваясь над собой и над пьяным матросом, тихо сидевшим  в  мешке у него  за спиной. Стараясь двигаться как можно быстрее, оба матроса обогнали капитана и идущую впереди молодую особу, взбежали по трапу и  скрылись на судне. Бондарь увидел перед собой ладно скроенную Джульетту, которую неделю назад представили ему в отделе кадров и которую он согласился принять в состав своей команды. Первоначально девушка показалась ему слишком юной для работы в дальнем плавании, однако, повертев в руках ее паспорт, он установил, что она для своих двадцати лет просто выглядит моложе.

  Джульетта в короткой пестрой юбке, не закрывающей колени и напоминающей расклёшенную пачку балерины, в белой кофточке с вышитым воротничком и с громадной сумкой в руке, сравнительно легко двигалась, успевая  глазеть по сторонам на стоявшие в порту суда. Неимоверно большие каблуки модельных туфель выдавали желание выглядеть более высокой, чем ей было отпущено природой. Бондарю захотелось догнать девушку и поболтать с ней, а заодно и помочь донести злополучную сумку, но, вспомнив о своей нелёгкой ноше и Серёгине, отбросил эту затею и чуть приотстал. Тяжёлая поклажа Джульетты  давала о себе знать. У корабля, облокотившись на поручень, она остановилась и, передохнув, поднялась по качающемуся трапу. Помощник капитана сразу обратил внимание на девушку, неуверенно поднявшуюся на борт и тяжело ступающую по палубе. Он  остановился, чтобы  познакомиться и уделить ей внимание. Начал он изъясняться, как положено на Руси, с напускной серьезностью.

– Ваши документы?– потребовал он.

– Я окончила курсы морских поваров и направлена для работы на судне. Мои документы в отделе кадров,– ответила Джульетта.

– Вы заканчивали кулинарный техникум, обучаясь вместе  с Хазановым? – спросил с улыбкой помощник капитана, подтрунивая над девушкой, и сам себе ответил, довольный своей шуткой.– Будем надеяться, что у нас будет весело.

– Мы с Геннадием Хазановым учились на одном факультете,– в тон ему ответила Джульетта.– Более того, сидели за одной партой. Только из него вышел юморист, а из меня танцовщица.

  В доказательство сказанных слов, она, не сходя с места, сделала пируэт на одной ноге и остановилась перед помощником капитана, лицом к лицу. Поднявшаяся при вращении юбка медленно опустилась на свое место.

– Выходит, мы украинского борща и котлет по-киевски не дождемся,– удручённо заключил молодой человек.– А жаль! Ведь, основываясь на баснях, танцы не совместимы с кулинарией.

– Не волнуйтесь,– успокоила его Джульетта.– Я умею приготовить суп и из топора. Голодным на судне никто не останется.

– Тогда другое дело,– повеселел помощник капитана,–  При удобном случае мы с вами станцуем краковяк.

  Воображая себя молодцеватым щеголем, он покрутил пальцем возле щеки в месте воображаемого уса.

  Над бортом появилась голова Бондаря, поднимающегося по  трапу, который остановился и прислушался к разговору, проведя рукой по лбу и делая вид, что устал. Лишние  глаза были ему  ни к чему и, прежде чем вступить на палубу,  он постарался прекратить затянувшуюся беседу.

– Девушка является нашим новым коком,– объявил он помощнику. –  Проведите Джульетту в её каюту и затем покажите камбуз.

  Помощник согласно кивнул головой и прежде, чем исполнить приказание, поспешил, по– свойски, обнять Джульетту за талию и положить руку ей на бедро.

– Не лапай,– взвилась Джульетта.

    Её изогнутая кисть с накрашенными красными ногтями поднялась, и застыла у  лица помощника капитана. Помощник капитана  инстинктивно отдёрнул  руку.

– Ну и воспитание! – поделился он вслух своим впечатлением.– Подобной грубости я не ожидал.

– С воспитанием у меня  все в порядке. Разговаривай, не прикасаясь. Тогда не придется делать скоропалительных выводов,– ответила, успокаиваясь, Джульетта.

     Приказание капитана следовало исполнять. Помощник водрузив на плечо, стоявшую на палубе увесистую сумку и, держась на приличном расстоянии от взрывной кокши, пошел показывать ей каюту, а потом и камбуз. Навстречу, озираясь, почти бегом, двигались двое матросов,  обогнавшие Джульетту на пристани.  Она обернулась из любопытства, чтобы посмотреть, куда они так спешат, и увидела, как капитан осторожно опускает мешок на палубу. Из мешка появилась голова человека, не совсем понимающего, где он и что с ним происходит. Двигающиеся, как у рыбы, плоские губы хватали воздух. Он не мог надышаться. Мешок сполз с головы, обнажив плечи. Обозначилась мужская фигура с помятым лицом, в  сером комбинезоне.

– Унесите Серёгина, чтоб я его не видел,– в сердцах сказал капитан двум  подбежавшим матросам,– Завтра, когда он придёт в себя, пусть явится, чтобы услышать мое решение. Если увижу его во время рейса в нетрезвом состоянии, спишу на берег вместе с вами. Завтра явитесь ко мне все трое!

  Матросы ничего не имели против решения предстать перед разгневанным начальником и получить наказание. Они  беспрекословно выслушали наставление, понимая, что поставили капитана в неудобное положение, заставив пойти на нарушение. И все же явное отклонение от регламентированных правил подымало его в глазах команды. Матросы осторожно поставили на ноги все время падающего Серегина и  понесли его, держа под руки,  в каюту отсыпаться.

  На камбузе Джульетта встретилась со своей напарницей Инессой, кашеварившей с половником в руках у плиты. Помощник капитана, выполнив задание, отправился на склад, предоставив возможность будущим сослуживицам остаться наедине. Как водится, они начали разговор с болтовни. Им следовало поскорее найти общий язык  и подружиться, так как от дальнейших взаимоотношений зависело многое. В частности, насколько приятным окажется предстоящее время, длиною в полгода. Поглядывая друг на друга, они миролюбиво присели за стол. Чтобы с чего-то начать, Инесса стала заочно знакомить Джульетту с командой, давая каждому краткую характеристику.

  Официально камбуз ещё не начал функционировать. За отдельным столом, поодаль, сидел мужчина, перед которым стоял обед из трех блюд. Закончив с супом в фарфоровой тарелке, он приступил ко второму блюду, издававшему запах жареного мяса. Рядом стоял подстаканник с горячим чаем и сдобной булочкой.

– Пришёл налаживать мосты,– указывая на мужчину, тихо, пригнувшись к столу, так, чтобы слышно было только беседующим, сказала Инесса.– Это мой старый знакомый. Как только судно, идущее с моря, касается носом земли, он забывает обо мне, а когда двигаемся в другом направлении, положение резко меняется. Сейчас траулер уходит в море, на длительный срок, и женщины на борту нарасхват. Вот он и поспешил, прежде чем спуститься в машинное отделение, заглянуть на камбуз. Боится, что кто-то раньше придёт и займет его место. Я, в знак расположения, усадила его за отдельный столик и налила поощрительные сто граммов водки. Пусть получит положенную пайку и выпьет с устатку. Думаю, мы поладим.

   Следом пришёл капитан. Инесса и сидящий за столом моторист, приветствуя начальство, предупредительно встали. Джульетта, не считая, что приступила к своим обязанностям по службе, опустив голову, продолжала скромно сидеть. Бондарь, сказав, что на судне у него нет тайн, все же попросил кокшу не распространяться на счет моряка, принесённого  в мешке на борт корабля, а заодно поинтересовался о запасе продуктов, рассчитанных на полгода.

   Женское чутье Инессы подсказало, что визит капитана не связан с запасами продуктов.

– Он пришёл взглянуть на тебя,– объяснила она Джульетте после его ухода.– Бондарь компанейский парень с широкой морской душой. Несгибаемым он становится только в критических ситуациях. Его не очень беспокоит, кто о нём что подумает, и что скажет на судне, а вопрос о продуктах в его устах, звучит не более чем, как обходной манёвр, поскольку кухней ведает не он, а его помощник.

    В подтверждение её слов,  на камбузе появился помощник капитана, вернувшийся со склада с гроссбухом в руках, и стал с Инессой сверять содержимое продуктов на складе с накладными.

   После выхода судна в море, началась повседневная работа. Джульетта с интересом наблюдала, как трудятся матросы, но  не забывала при этом,  о своих обязанностях. Тяжелая работа накормить экипаж, благодаря ее стараниям и познаниям Инессы, спорилась. Однообразно сменялось время. Неделя шла за неделей. Отдушиной служил вечер, когда после ужина,вымыв тарелки и расставив их по полкам, можно было сесть за чистый стол и за чашкой чая вести бесконечные разговоры, напоминающие длинные семейные беседы перед сном. Не важно, что разговоры велись иногда об одном и том же. Что наболело, о том и шла речь.

   В море, любила повторять Инесса, как ни тяжела работа, находишься среди людей. К тому же, мой моторист всегда под боком. С мужем  она давно рассталась. При возвращении на материк у нее начинается совсем другая жизнь. Приходится, оставаясь одной, рассчитывать только на саму себя. Начать совместную жизнь с новым мужчиной представлялось сложной проблемой. Годы не те. Она давно уже не девочка. Да и нет особой нужды в новых знакомствах, живя на хуторе с взрослой дочерью, которая работает в Риге и которая приезжает проведать мать на выходные дни, а заодно выспаться и привести себя в порядок. Инесса любила рассказывать в подробностях, как однажды её моторист приехал к ней на хутор в самоволку, втайне от своей ненаглядной. Двое суток, проведенных вместе с ним на хуторе, она вспоминает несколько лет, как  украденное женское счастье.

– Мой моторист, к сожалению,– удрученно  повторяла Инесса, показывая, как это ее сильно тревожит, – играет по строгим правилам: живёт на земле полгода в семье, как честный семьянин, и, находясь в море, полгода – со мной, с любовницей, и не собирается ничего менять. Его супруга, по всей видимости, обо всём догадывается и только делает вид, что ничего не видит.

   Джульетта рассказала, что живёт с матерью и младшей сестрой, учащейся в школе. У отца, во время командировки в маленьком городке случился инсульт и на машине скорой помощи больного не довезли до районного  центра. Девочки осталась без отца. Материальной поддержки она не ощущает. Мама не  забывает об  отце. Разговоры только о нем. Она по сей день любит только его и никто другой ей не нужен. В семье Джульетта обладает решающим голосом. По её настоянию куплена трёхкомнатная квартира в Риге, ставшая кабалой для семьи. Думы постоянно связаны с погашением кредита. Приходится много трудиться и матери, и ей. Чтобы выжить, местом работы выбрано судно, а в перерывах между рейсами приходится подрабатывать в ночном клубе.  Джульетту с детства тянуло к танцам, но пока ничего не остаётся, как приплясывать, завлекая подвыпивших бизнесменов раскошеливаться на дорогие напитки.

    К расплодившимся ночным клубам Инесса относилась негативно. Она их просто обходила стороной. Чтобы не ругаться с приятельницей, она высказалась, что старается избегать улицы красных фонарей. Ей претят балаганные улицы, на которых малолетние девицы пристают к странствующим морякам с непристойностями.

– Уж лучше мыть ложки, чем работать в ночном клубе,– в сердцах выразилась Инесса, показывая своё отвращение к подобной роли деятельности.

– Почему?– спросила Джульетта и, не услышав ответа, ответила сама, желая постоять за себя.–  Где бы я не находилась и кем бы не работала, я остаюсь такой, какая есть. На берегу мытьём ложек много не заработаешь. Моя мама стирает салфетки и костюмы для иностранных поваров в прачечной для  сети китайских ресторанов и получает, работая на износ, минимальную зарплату. Такого темпа я не выдержала бы и месяц, а мне нужно ежемесячно платить за кредит. Пришлось  поменять кучу низко оплачиваемых мест работы, прежде чем попасть в «ночник».  И я не жалею об этом. Я не стриптизерша, раздевающаяся у шеста, а танцовщица, которая подсаживается к клиентам за столик и заводит беседу. Тема, предложенная для разговора,  должна быть интересной клиенту, а мой вид привлекательным. Как гейша, я могу просидеть целый вечер за одним столом, время от времени попивая коктейль, в котором отсутствует алкоголь. Моя зарплата – это приблизительно половина стоимости выпитых за ночь коктейлей. Правда, пить подряд, одну за другой сладкую смесь муторно. Иногда, разбушевавшийся полупьяный добряк после удачной сделки раскошеливается и оплачивает несколько  коктейлей, что всегда приятно, но это, к сожалению, случается не каждый день. Перед закрытием ночного клуба, о чем посетители не догадываются, нужно во время встать из-за стола и скрыться в заранее предусмотренном недоступном месте, чтобы, когда зажигается свет, клиент остался не со мной, а с друзьями, с которыми пришёл в заведение. Венцом программы является заказ посетителем бутылки золотого шампанского, половина стоимости которого идёт в счет заведения, а вторая часть, записывается на мой счёт. Получив подобный приз, можно оплатить трёхмесячный кредит за квартиру. Такая удача выпадает редко.  Обычно золотое шампанское заказывают в отдельной комнате, где перед клиентом порхают полуобнаженные массажистки. Когда посетителей нет, мы получаем фиксированный минимальный заработок за то, что пришли и тратим свое время. В пустом зале, у шеста, я обычно часами разучиваю па из Salce, сижу с книжкой в укромном месте или дремлю. Исполнять Salce мне нравится больше, чем танцевать перед столиками, и я бы с удовольствием занялась танцами всерьёз, если бы имела такую возможность.

– Я никогда не поверю, что в ночном клубе так уж чисто, как ты рассказываешь. Так или иначе, вас постоянно соблазняют. Рано или поздно случается не поправимое и вы отдаетесь мужчинам,– строго произнесла Инесса.

– Многое зависит от людей, какие они… Барменша ночного клуба, которой мы непосредственно подчиняемся, считает нас всех, судя по себе, проститутками. Из-за неё я несколько раз бросала работу, но, по просьбе хозяина, всякий раз возвращалась обратно. В последний раз мы схлестнулись с ней, когда она объявила, что мне следует днём следующего дня появиться в номере гостиницы и исполнить несколько танцев перед гостями. Я отказалась, считая, что номера гостиниц не для меня, а если кто-то хочет увидеть приватный танец, может заказать его в отдельном номере нашего заведения. Мы сцепились. В ярости я, как бешенная, могла в любую минуту сорваться. Хорошо, что танцовщицы оттащили меня от стойки и увели подальше. Я и не подозревала, что во мне столько злости,– Джульетта надолго замолчала и затем задумчиво сказала,– в ночнике я становлюсь одинокой. Рядом нет людей. Мы вроде вместе, но каждая сама за себя. Ночью работаем, днём спим с черной повязкой на глазах, чтобы не видеть света, а как хочется, чтобы рядом находился надёжный друг, на которого можно положиться. В мечтах видится солидный мужчина, полный достатка.

– Подобное, я  слышала не раз. Известный девиз многих молодых девиц звучит лаконично:мне нужно сейчас и все сразу. На самом деле, чтобы стать генеральшей, следует вначале помыкаться по гарнизонам.

– Мне знакомо, что женщина интересуется мужчиной, когда хочет денег или желает устроить свою жизнь. Я же готова на связь с порядочным мужчиной хотя бы потому, чтобы избавиться от одиночества.

– Я не слышу в твоих словах одного заветного слова «любовь», от которого женщина теряет голову. А где любовь?– спросила Инесса.

– Любовь прошла. Мой бывший, как я его сейчас называю, изменил мне с моей лучшей подругой.После того, как они поженились, у них родился ребёнок. Не понимаю я ни его, ни её. Соперничающую подругу, доказывающую, что она не хуже меня,  можно ещё понять и простить. Я видела в гостях, как соседская собака, отворачивая в сторону морду и морщась от отвращения, ела из кошачьей миски рыбу, лишь бы той не досталось. Подруга добилась своего и теперь совершенно не понятно, что делать ей с теперешним мужем. »Бывший»  рвётся ко мне назад, доказывая, что ошибся. Мне льстит, что он обрывает телефоны и шлёт эсэмэски. Чтобы забыть его навсегда, я стала встречаться с другим понравившимся мне человеком. Дмитрий переехал жить к нам и первые месяцы показал себя с лучшей стороны, активно участвуя в жизни семьи, но впоследствии, посовещавшись с родителями и с друзьями,потребовал, чтобы я бросила ночной клуб. Вопрос,на что нам жить и как погашать кредит, остался безответным. Вскоре молодой человек переехал назад  к родителям. Он не работает и не  хочет трудиться. Тунеядец сидит на шее родителей. Оправдываясь, он нашел отговорку, что трудиться в качестве наемного лица ему не хочется, а начать собственное дело – мешает отсутствие начального капитала. Своё будущее он связывал со студией, в которой собирается записывать песни собственного исполнения в духе речитатива. Быть может, в Африке, в кругу пляшущих у костра чернокожих людей, подобные песни востребованы и пользуются спросом, но нам нужны другие песни.

   В один из вечеров, когда дул норд-ост и старые обшивки из досок заунывно скрипели, напоминая  укрывшимся в каютах морякам прелести  жизни на суше, а хранящиеся в потайных местах синие платочки любимых нашёптывали о ненаглядных женщинах, после вахты с капитанского мостика в камбуз спустился замёрзший капитан.

– Мне кажется я умру, если не выпью чашечку кофе,– сказал он.

    По плащ – палатке струйки воды стекали на пол. Доски вокруг него стали совершенно мокрыми.

– Иди скорее в каюту и переодевайся , – по свойски сказала Инесса капитану.– Тебе чашечку кофе принесёт Джульетта.

   Инесса поднялась и стала собирать на поднос угощение.

   Внимательно посмотрев на Джульетту и потоптавшись на месте, капитан пошёл в свою каюту, оставляя мокрые следы.

   Приятельницы остались одни.

– Я знаю, что ему нужно. Ему нужно сто пятьдесят граммов водки и грелку на всё тело,– сказала Инесса Джульетте.– Он не ровно к тебе дышит. Твой час настал, а воспользуешься выпавшим шансом  или проигнорируешь его, зависит от тебя. Выбор за тобой.

– Чему быть, тому не миновать,– вздохнула Джульетта.– Когда капитан входит в камбуз, я смотрю в его бездонные глаза, полностью заполняющие помещение. Из всех голосов я слышу только его голос.

 Она подняла нагруженный поднос, пошла в каюту капитана и осталась там на ночь.

   Ближе к окончанию рейса пришел день рождения Джульетты. С утра её начали поздравлять, а вечером накрыли общий стол для торжества. Вся в подарках радостная именинница слушала тосты в свою честь. Рядом сидящий Алекс, руководивший собранием, был в центре внимания. Джульетта давно мечтала, чтобы находящийся рядом мужчина не был бы невидимым и неслышимым в обществе. Гуляние удалось. Мужички пили и ели, громко разговаривая за столами, сдвинутыми к стенам камбуза. На образовавшемся пяточке получилась танцевальная площадка. Немногочисленные женщины, которых было трое, плясали, отрываясь по всей программе, ощущая внимание и заботу второй половины. Интересно, что прежде чем станцевать с Инессой, приглашающий каждый раз просил разрешение потанцевать с дамой у её моториста, на что имелось обоснование:на корабле она была его женщиной.

    В середине праздника капитана срочно вызвали в радиорубку для согласования важных государственных дел. Никто не осмеливался подойти к Джульетте и она со стаканом сока в руках рассеяно рассматривала сидящих за столом. Грустным показался рыбак, принесённый на траулер в мешке за спиной капитана, и давший обещание не пить спиртное в течение всего рейса. На него никто не обращал внимание. За танцами последовали песни, поплывшие над водной стихией. Когда вновь зазвучала танцевальная музыка, Инесса кокетливо вышла из-за стола под руку с кавалером и грациозно подняла голову. Развернуться было негде и танцующие кружились в вальсе почти на одном месте у столов. Все пространство занимала пара с полнеющей пятидесятилетней Верой, третьей на судне женщиной,  которая с наслаждением вальсировала. Чтобы развеяться, Джульетта вышла на середину комнаты и, держась за невидимый шест, стала разучивать на Salce.После бесчисленных повторений она закружилась. Её белое платье, не до пят, как у невесты, но достаточно длинное, привлекало внимании.

   Ей все нравилось в.капитане. И то, что он крепкого телосложения, и то, что умён, и то, что его приказы на судне исполнялись беспрекословно. Не потому, что он приказывает, а потому, что его доводы разумны в каждой конкретной ситуации, и согласуются с её мнением. Она не была невестой, но если бы он предложил ей руку и сердце, она бы, не раздумывая, согласилась выйти за него и со временем полюбила бы его. Ее мечтам не суждено было сбыться. Капитан оставался глух к серьезным отношениям, что она воспринимала, как должное. Она кружилась до тех пор, пока не появился Алекс и не увел её в каюту.

    Полугодовой рейс заканчивался. На судне повеселели, как только прозвучала долгожданная команда:идём домой. За два дня до прибытия в порт, мужчины стали готовиться к предстоящей встрече с родственниками. Они, как могли, привели себя в порядок и развесили в каютах для проветривания свои парадные костюмы, чтобы они под своим весом отвиселись и приобрели соответствующую форму.  Когда же моряки увидели на берегу родных, их счастью не было предела. В порту, размахивая руками, и чуть не вываливаясь  через перила, они хотели поскорее соединиться с любимыми. Три одинокие женщины, потупив взоры и прижавшись к стене, скромно заняли второй ряд, всем видом показывая не причастность к мужчинам, толпившимся в первом ряду и к встречающим, стоящим на берегу. Этих женщин никто не ждал. Все же они изредка поднимали глаза, вглядываясь в толпу и надеясь,  что кто-то придет и встретит их. Инесса, стоящая рядом с Джульеттой, всплеснула руками.

– Посмотри, как активно размахивает руками мой машинист. Его, вместе с женой, встречают дети,– сказав, погрустнела она.– Я понимаю его. Дети священны и я бы никому не пожелала, чтобы они лишились отца.

  Её голова бессильно опустилась.

– А мой-то Ромео, что вытворяет,– прошептала Джульетта.– Боюсь, что он выпадет через борт и разобьется о землю. Думаю, что вижу его в последний раз. Прощай, любимый.

    Она  помахала рукой встречающим, обращенной ни к кому. Чутким ухом Инесса услышала произнесённые слова и, не обращая внимания на оттенки, решила подтрунить то ли над подругой, то ли над собой.

– Я тоже два дня назад простилась со своим мотористом до следующего рейса. Ночные прощания были жаркими.

– А где жена моего Ромео?– спросила Джульетта.

    Инесса знала жену капитана и быстро нашла ее.

– Посмотри на женщину,которая стоит впереди толпы. Это ей машет руками Алекс,– указала она на соперницу.

– Значит, я правильно её вычислила,– сообщила Джульетта.– Меня  всегда восхищала широкая открытая улыбка капитана. Оказывается, эта обольстительная улыбка предназначена не только для меня, а существует сама по себе, как приложение к лицу,–  сказала загадочно Джульетта и добавила, оценивающе глядя, на соперницу,– а жена у него не красавица.

– По  поверью,– тоном знатока сообщила Инесса,– капитану следует жениться на некрасивой женщине, чтобы та ждала на берегу и не изменяла мужу. По этому признаку ты явно не подходишь  в жены моряку, и тебе, видимо, предназначена другая роль.

  Инесса оглядела толпу и увидела молодого человека, делавшего отчаянные попытки обратить внимание Джульетты.

– Тебя тоже встречают,– сообщила она,– ты можешь гордо выпятить грудь и занять первый ряд.

   Джульетта увидела Дмитрия.

– Я не ждала его и не сообщала о своем возвращении,– сказала она Инессе.

– Справку о прибытии судна дают в порту любому, кто интересуется. Достаточно позвонить по телефону. Иди, спускайся,– подтолкнула она подругу,– пока ждут.

    Джульетта, в знак приветствия, подняла руку.

   «Морские волки» стали спускаться на землю. Джульетта, в порядке очереди , не торопясь, шагнула на трап.

  Протискиваясь сквозь толпу, она, как бы нечаянно, задела капитана бедром и, не оборачиваясь, зная, что за ней следят, направилась к Дмитрию. Подняв руки, она положила их ему за шею и прильнула к груди, показывая Алексу, что он теряет . Молодой человек обнял Джульетту и опустил руки за спиной ниже  талии.

– Я так соскучился по  тебе,–  шёпотом  произнёс он  ей на ухо.

  Она вспыхнула и резко вырвалась из его объятий. Показные объятья предназначались Алексу и реагировать на них следовало   не ему, а не Дмитрию. Неустроенность жизни вылилась через край и Джульетту понесло.

– Ты что? Нашёл бесплатную проститутку?– резко спросила она, уставившись на изумленного Дмитрия.

– Что ты говоришь?Как ты можешь так объясняться?–вскричал он в негодовании.

 Джульетта, не задумываясь, высказалась о том, что наболело. Она не сомневалась, что Дмитрий продолжает не искать себе работу, что ее очень удручало.

– Я всё могу, – раздраженно ответила она.– Скажи, ты по-прежнему  сидишь на шее у своих родителей?– на всякий случай спросила она.

– Дома меня в этом  не упрекают,– нервничая, произнёс он, -а дают заниматься любимым делом.

– Как тебе не стыдно?Раньше. в бывшем Союзе, существовала статья о тунеядстве. Пора вводить её вновь и заключить тебя, лоботряса, в тюремную камеру. Твое место не на свободе, а на нарах в камере с решеткой.

   Дмитрий, отстранившись от Джульетты, помялся, переступая с ноги на ногу. Ему тоже хотелось задать мучивший его вопрос и он не утерпел.

– В связи с работой на судне ты навсегда забросила ночной клуб или завтра вновь отправишься туда? – спросил он.

– Впереди меня ждет двухмесячный отпуск, в течение которого я постараюсь найти место на новом судне. На этот я больше не вернусь, -ответила Джульетта.– Если поиск затянется, то естественно, придется идти подрабатывать в ночной клуб. Скорее всего, я вообще не вернусь в море. Мне хватает полученного опыта. Тяжёлая нудная работа на кухне мне не по плечу, а , работая в ночном клубе, я хоть как-то смогу оплачивать кредит, который никто не отменял. Ответственность за семью с меня также никто не снимал.

   Распрощавшись с Дмитрием, Джульетта возвратилась на судно, чтобы  забрать свою сумку. Согнувшись под тяжестью поклажи, она покинула каюту и на палубе, увидев капитана, который тоже вернулся, чтобы  уладить какие-то неотложные дела, связанные с завершением рейса. Джульетта гордо и  холодно прошла мимо.

   Дмитрий встретил Джульетту у трапа, взял у нее тяжелую сумку и повесил ее на плечо. Молодые люди, не глядя друг на друга, отправилась к проходной порта, шагая рядом, а на самом деле порознь.

 

КОКША, ПРЕВРАТИВШАЯСЯ  В  ТАНЦОВЩИЦУ

   Спустя несколько лет, Джульетта устроилась работать танцовщицей в ночном клубе  в Швейцарии. Закончив рассчитанное на мужскую половину зрителей выступление у шеста, она сквозь сумрачный мрак обвела взглядом зал самого популярного в городе  Сант – Галлен «ночника». Сотни похотливых мужских глаз смотрели на нее с вожделением. Итак, каждую ночь.  Все хотели ее. Недвусмысленный кивок головы сорокалетнего господина, одиноко сидящего за столом,  в расстегнутой белой рубашке со стоячим воротничком,  ценой не менее чем в тысячу   франков, заимствованным дизайнером из офицерского кителя высшего состава, несомненно, означал приглашение к столу. Основываясь на положении, что лучше идти туда, где тебя ждут, она, подчиняясь прозе жизни, поправила короткую юбку и, оглядев свой вызывающий наряд, состоящий еще из прозрачной блузки, мало что прикрывающей, небрежной походкой  пошла между рядами к богатому  клиенту.

– Привет,– по свойски, как старому знакомому, сказала она на английском языке, присаживаясь на предложенный стул.

– Привет,– ответил мужчина.

   Она не собиралась зря терять время и с места в карьер бросилась в атаку, четко определив цель своего появления.

– Что пьем? – просила Джульетта.

– Коньяк.

– Угостишь бокалом шампанского?

– Какой марки предпочитаете? – спросил джентльмен.

   У Джульетты отсутствовали сомнения, что заказывать.

– Чем выше стоимость, тем лучше содержимое,– безапелляционно заявила она.– Я предпочитаю золотое шампанское.

   Танцовщица завела давнюю игру, в которой мужчина пытался напоить вроде бы податливую женщину, чтобы в дальнейшем обладать ею, а женщина разводила  мужчину на дорогие напитки, от которых зависел ее заработок. А затем как бы «испарялась» перед закрытием клуба, сославшись на необходимость пройти к шесту или в туалетную комнату.

   Первые вопросы оказались типичными для швейцарца: кто ты, откуда и чем занимаешься? При знакомстве в Швейцарии, если оно проходило в социальных сетях, вопрос, касающийся средств существования, задавался всегда, чуть ли не первым и выглядел очень важным, поскольку в стране подогревался интерес к бизнесу. Танцовщица сказала, что зовут ее Джульеттой, что родом она из Риги, столицы Латвии, и путешествует по Европе, переезжая из города в город в поисках окончательного приземления. Пока ее пребывание в той или иной стране или на популярном, международном  курорте зависит от наплыва клиентов. В мертвые сезоны, когда заканчиваются карнавалы и праздники, возвращается домой в Ригу, чтобы передохнуть, прийти в себя, восстановить организм и на время забыть спиртные напитки, от которых страдает печень.

– Зачем тогда пьешь?– спросил посетитель.– В жизни следует делать то, что приятно, нужно и полезно. Во всяком случае  я стараюсь жить именно так.

– Пока мои желания не совпадают с моими возможностями. Я не способна выпить море, наполненное шампанским, и в то же время прекрасно осознаю, что от выпитых напитков зависит мой заработок.

– Сколько и что  мне заказать, чтобы ты успокоилась и, разговаривая со мной, не думала о деньгах?

       Джульетта во всем усматривала подвох.

– Вы хотите меня напоить?

– Я думаю о твоем заработке. Давай договоримся следующим образом: я закажу дорогую бутылку шампанского или коньяка и, когда принесут, начну потихоньку опорожнять ее, а мы будем беседовать.

– Я люблю шампанское.

   После обслуживания они остались одни.

– У меня большой опыт распития спиртного,– знакомил клиент с укладом своей жизни.– В каждый погожий солнечный день я выезжаю на моторной лодке на озеро, где встречаюсь с друзьями.  Мы связываем канатами лодки вместе, перебираемся на одну из них и ведем продолжительные беседы, сопровождая их распитием  легких вин. Я хотел бы чаще общаться с тобой. Не исключаю, мы будем вести продолжительные беседы и здесь, и на озере. Я плохо знаю английский язык и думаю над каждой фразой, прежде чем ее произнести. Поэтому мои мысли могут показаться заторможенными, но это далеко не так. В Швейцарии говорят на немецком, французском, итальянском и ретороманском языках. Какими языками владеешь ты?

– Я говорю на английском, итальянском и русском языках. Латышский язык – не в счет. На немецком языке знаю отдельные слова.

– В том, что ты знаешь английский язык, я убедился. Мы живем в районе Швейцарии, граничащем с Германией и говорим  на немецком языке с швейцарским диалектом. Придется заняться твоим обучением.

– Я готова.

– Тебе нравится Швейцария?

– Мне нравится, что в Швейцарии минимальная зарплата составляет три с половиной тысячи евро, в то время как в нашей стране она равна двумстам пятидесяти евро.

– И это все, что тебе нравится в нашей стране?

– Швейцария – прекрасна. До лыжных курортов я не успела добраться, но то, что увидела, меня восхищает. Удивительно, что повсюду за городом простираются великолепные горы, покрытые зеленью трав, на которых пасутся, содержащиеся в чистоте коровы и овцы. Умиляют ухоженные дома со ставнями, стоящими на вершинах.. Так жили люди и сто, и двести лет назад. В Швейцарских Альпах, кажется, время остановилось. Нигде не встречала я такого высокого неба. Хуже то, что Швейцария не для приезжих. В ней, к сожалению, пока нет места для меня. К пятидесяти годам, когда,  надеюсь, на моем счету будет достаточная сумма, я смогу поселиться где-нибудь в альпийской деревне, чтобы безбедно прожить остаток дней.

– Выучи язык, найди достойную работу и навсегда забудется такое понятие, как гастарбайтеры. Чтобы достойно жить в Швейцарии, достаточно иметь клочок земли, пять коров и мини сыроварню.

– Я не собираюсь заниматься сельским хозяйством.

– Можно найти приличную работу в городе.

– Я присматриваюсь. А чем занимаетесь вы?

– Я работаю с недвижимостью: покупаю и продаю, не без интереса для себя, и  землю, и дома. При удобном случае выкупаю полуразвалившиеся  дома,  провожу реконструкцию и продаю, приведенное в порядок  здание, новым хозяевам. Я обыкновенный спекулянт.

– Спекулянтом нельзя назвать человека, у которого золотые руки, могущие восстановить развалину. Предприниматель звучит благороднее.

   Так они проговорили оставшийся вечер и всю ночь, вплоть до закрытия заведения.

– Не забудь, что меня зовут Отто,– сказал, прощаясь, клиент.

– А меня – Джульетта.

    Отто регулярно появлялся в последующие дни, в течение которых они штудировали основы немецкого языка, а затем внезапно пропал. Джульетта, занятая хлопотами, исключила его из списка повседневных посетителей клуба и со временем  стала все меньше думать о нем. Когда он вновь  появился в ночном клубе, она подсела к нему, и он рассказал ей о  причине столь долгого  отсутствия. Отто объявил о срочной необходимости отъезда  для покупки участка земли. Она ничего не имела против его внезапного отъезда и без малейшей претензии пожала плечами, полагая, что каждый имеет право поступать, как хочет.

– Хорошо бы сообщить об отъезде,– сказала, она, – если даже уезжаешь навсегда.

– Я уезжал на день для покупки куска земли и вечером собирался возвратиться назад, но задержался,– сообщил он без тени угрызения совести.

– Поездка была успешной?

– Весьма. Теперь я разделю большой кусок земли на части и выгодно продам его  новым владельцам частных домов.

   Она тоже сообщила ему нежданную новость.

– За  время твоего отъезда,– сказала она,– в клуб заглядывал итальянец Марио, назвавшийся твоим другом. Мы с ним проговорили весь вечер вплоть до закрытия. Теперь я представляю себе очертания громадного Боденского озера, расположенного на берегах Швейцарии, Австрии и Германии, и знаю, что водным путем можно попасть из Швейцарии в музей бабочек, находящийся на острове Майнау, или в океанариум  морского мира с акулами и пингвинами, находящийся в городе Констанца в Германии, и в театры Австрии. Рассказывал он и о скоростных качествах твоей четырехместной моторной лодки с коричневыми кожаными креслами, на борту которой, при желании, умещается десять человек. Интересно взглянуть и на трюм под носом лодки, в котором всегда можно найти ящик белого вина, и в котором стоит кровать, дающая возможность переночевать на озере и встретить рассвет следующего дня. Интересно, много ли у тебя друзей?

– Достаточно.

– Потребуется достаточно много времени, чтобы все твои друзья поочередно пришли в ночной клуб на мои смотрины. Не удивлюсь, что за время моего пребывания в Сант-Галлене,  не все успеют со мной познакомиться.

– Тебе не надо знакомиться со всеми отдельно. В воскресный день я приглашаю поехать со мной на Боденское озеро. Там я тебя сразу познакомлю  со всеми своими друзьями.

    Все ее звали куда-то кататься, но никто не предлагал знакомства с родителями. Не удивительно, что она затронула больную тему.

– Ты бы лучше познакомил меня не с друзьями, а с родителями.

– Я не могу этого сделать. Отец и мама давно умерли,– грустно сказал Отто, – я живу один.

   Джульетта хотела выразить соболезнование, но, услышав слово «давно», заменила соболезнование сожалением.

– Я не знала, сожалею, – сказала она.

– Я покинул отчий дом, когда они еще были живы. В Швейцарии родители и дети живут отдельно. Таков уклад жизни. У меня два брата, но мы практически не общаемся. Я живу один. Десять лет назад от рака умерла моя жена, которая очень хотела иметь детей, но не успела. Я панически боюсь разговоров о рождении ребенка и не собираюсь иметь детей. Перед смертью она сказала:– Не волнуйся обо мне, я пришлю тебе достойную женщину. Когда я увидел тебя, я понял, что это ты.

   Джульетта пригубила бокал с шампанским. Следовало сделать паузу, так как слишком быстро развивались события. Разговоры о детях показались преждевременными. Высказывание же о ней, как о достойной женщине, которую должна послать ему умершая жена, не вызвало отторжения.

– Ты остался верен жене и не встречался с женщинами в течение десяти лет?

– Встречался и не с одной. Я жил с каждой из них по полгода – год. Скажу откровенно, что со всеми из них у меня остались дружеские отношения. С одной я переговариваюсь по телефону до сих пор. С интервалом в две недели она звонит мне и справляется о здоровье. В ответ я спрашиваю, как у нее складывается жизнь.

– Она одинока?

– У нее до меня был ребенок. После расставания она вторично вышла замуж и теперь имеет второго сына.

– Что же тогда она продолжает звонить?

– Интересуется, как я живу, и рассказывает о себе и семье, в которой живет.

    В присутствии одной говорить о другой женщине выглядело не прилично, пусть даже с милыми подробностями. Джульетта поспешила завершить начатую тему.

– Зачем ты рассказываешь, столь подробно, о своей подружке?

– Ты спросила и я ответил. Я не собираюсь что-то утаивать.

    У Джульетты сработала женская логика, позволившая ускорить отъезд из Швейцарии с обоснованием.

– Твои связи с женщинами весьма забавны. К сожалению, мне не придется услышать, обо  всех твоих похождениях и встретиться с твоими друзьями, поскольку я срочно покидаю Швейцарию. От спиртного у меня болит желудок и страдает печень. Я нуждаюсь в срочном медицинском обследовании, которое, с точки зрения оплаты, реально осуществить только в Латвии. После лечения, когда  восстановятся сил, яокажусь, в зависимости от дуновения ветра, в невесть какой стране.

   Из всего, что произнесла сидящая напротив него женщина, Отто уловил два ключевых слова: отъезд и обследование. Он поспешил на помощь.

– В Швейцарии дорогая жизнь: и продукты, и жилье, и медицинское обследование. Предлагаю перебраться ко мне и на время забыть работу. Я оплачу медицинское обследование, устрою на курсы немецкого языка и, когда научишься говорить, сможешь найти более достойную работу, чем ночной клуб. Я имею однокомнатную квартиру, в которой имеется двуспальная кровать…

   При упоминании двуспальной кровати Джульетта прерывала Отто.

– Подобных услуг я не оказываю,– сказала она.– Если тебе нужна женщина, я подскажу, к кому следует обратиться. Мне предлагали шикарные апартаменты на более выгодных условиях. Они меня не устраивали. Пока не встречу любимого человека, я отвергаю любые притязания.

– Ты не дослушала меня. Мы будем спать на одной кровати под разными одеялами. Я притронусь к тебе, когда ты захочешь. Мне достаточно бесед с тобой.

    И все же предложение было принято. Джульетта перебралась к Отто. Пройдя медицинское обследование и реабилитацию, она прошла школу обучения немецкому языку. По отношению к ней  Отто  выглядел заботливым и нежным. Джульетта уже не могла жить без него и  называла не по имени, а не иначе, как Шатс. Однокомнатная квартира со всеми удобствами, расположенная на третьем этаже четырех этажного дома, представляла собой комнату-студию, имеющую отдельные, функциональные отсеки. В цокольной части дома было несколько гаражей, три из которых принадлежали Отто. В одном из них стоял автомобиль марки «Вольво – пикап», предназначенный для хозяина, во втором – малогабаритный Ниссан для Джульетты, в третьем – представительный автомобиль марки «Порш – кабриолет». Отто предпочитал пользоваться малолитражкой, которая юрко перемещалась, , удачно парковалась на загруженных улицах и съедала наименьшее количество горючего. На втором этаже располагался офис Отто, по габаритам напоминающий однокомнатную квартиру. находящуюся на третьем этаже. Дом, числившийся собственностью банка, кредитовал Отто на тридцать лет. Он  внес только  первоначальный взнос в двадцать процентов, половину из которых на льготных условиях занял в долг у друга. Остальные  квартиры сдавал в аренду арендаторам, за счет чего безбедно жил. По такой схеме, не числясь владельцем имущества, удавалось  платить меньше налогов и экономно управлять хозяйством. Отто  часто приглашал Джульетту  поужинать в ресторанах, но не прочь был, умея вкусно готовить, поесть дома. Кроме мясных блюд, излюбленным считалось блюдо фондю, готовящееся  из нескольких лучших сыров в  кастрюле красного цвета с белым крестом на боковой наружной поверхности, напоминавшей швейцарский флаг. Горячую кастрюлю с приготовленной едой,  ставили обычно на середину стола,  а снизу, чтобы она не остыла,  подогревали свечкой. Запах от фондю проникал во все уголки однокомнатной квартиры. Привязанность к блюду сохранилась у Отто  с детства, когда в детском варианте вместо кубиков из хлеба в расплавленный сыр макали фрукты. Странно, что показатель уровня холестирина в крови оставался в норме. Отто не поправлялся от сытного лакомства, оставаясь поджарым,  сильным и стойким, как солдат, готовый к любым свершениям. Джульетта, прошедшая подготовку в кулинарном техникуме,  умела профессионально готовить, но не стремилась показать свои способности, боясь в один прекрасный миг превратиться в домашнюю кухарку. Она  с детства помнила сказку, в которой  царь-батюшка, выбирая  жену из трех сестер, проигнорировал ткачиху и повариху. Джульетта старалась не подходить к  плите  и предпочитала сидеть на людях в ресторанах. Во время приготовления пищи дома она исполняла лишь скромную роль  помощницы.  Все же ей удалось привнести в рацион несколько салатов и обучить Отто искусству варки борща, вначале воспринятого  в штыки из-за того, что пришлось разогревать  вчерашний борщ. Через неделю  Отто сам сварил борщ, восторгаясь, что к приготовлением еды можно не заниматься три дня.

   Джульетта находилась на полном попечении у Отто. Он оплачивал покупки, не требуя отчетности. Чтобы чувствовать себя независимой  и иметь карманные деньги на женские прихоти, она устроилась барменшей в расположенный напротив дома бар – ресторан с оплатой девять евро в час. Хозяин заведения, друг Отто, рассказал о всех тонкостях   работы, отослал на недельный курс обучения барменши и Джульетта быстро освоилась за стойкой бара.  Вечером, когда схлынул основной поток посетителей, у нее появилось стремление стать хозяйкой всей территории, находящейся в поле зрения. Обладая привлекательной внешностью и полученным опытом   общения с людьми, ей не составило особого труда подсесть за стол к клиентам и завязать общий разговор. Она станцевала с одним мужчиной, с другим  и затем вывела всю компанию в центр зала в круг. Вскоре у посетителей появилось предложение выпить вместе. Джульетта предупредила веселящуюся компанию, что находится на работе и в случае выпивки получает процент от каждой заказанной бутылки.  Предупреждение никого не смутило.  Взявшись за руки, клиенты вместе с барменшей вышли  из-за стола и пустились в пляс. К ним присоединились  гости, сидевшие за соседними столиками.  Началось общее веселье. В следующие дни, обслужив клиентов за стойкой, Джульетта стала свободно расхаживать по бару – ресторану, предлагая желающим выйти из-за стола и влиться в общий хоровод.

   Нередко швейцарцы оценивают приблизительную стоимость ужина до того, как официант принесет счет. Еще больше они ценят общность, недополученную в детстве и в семье в течение повседневной жизни, поэтому, возвращаясь после танца к своему столику, мечтают, чтобы их вновь пригласили в хоровод на площадку, расположенную вблизи оркестра. Владелец бара – ресторана через неделю увеличил жалование Джульетте вдвое. Когда клиенты запели общие песни и к кафе-ресторану потянулись жильцы домов расположенных на соседних улицах, хозяин собрался еще больше повысить ставку барменше. У Джульетты полились беспечные дни, равновесие которых нарушил

телефонный звонок Отто, предложивший сыграть вместе с ним роль молодоженов. Привыкшая к ночной жизни, она обычно просыпалась в полдень, а то и позже. Когда зазвонил мобильный телефон, сонная Джульетта стянула с глаз черную повязку, атрибут танцовщицы ночного клуба, которая привыкла  возвращаться домой, на рассвете  и досыпать в дневные часы, и потянулась к стоявшей у кровати тумбочке.

– Алло, – взяв телефонную трубку, сказала она.

– Ты уже проснулась? – послышался знакомый голос Отто.

    Джульетта, подражая проснувшейся кошке, лежа изогнулась, забросила руки за голову и вытянула ноги.

– Только что досматривала последний сон, любуясь цветами цветов городского парка, и сейчас нежусь в постели,– ответила она.

– Вставай потихоньку и готовься к выходу. Я перезвоню тебе через час и мы поедем в расположенный в пятнадцати минутах езды от Сант – Галлена дачный поселок, в котором на улице Обербуел продается дом. Владельцем его является миллионерша. У нее причуда: дом предназначается для молодоженов, не для перепродажи, а для жилья в нем молодой семьи. Я же собираюсь купить его и выгодно перепродать. Я не собираюсь жить в нем. Обман мой невелик, так как после восстановления, я продам дом молодой семье. Нам придется при разговоре с хозяйкой, как в театре, сыграть роль молодоженов, что будет совсем просто. Как только освобожусь,  перезвоню. Будь готова.

– Конечно, Шатс,– согласилась Джульетта, которая слово Шатс, означающее клад, она воспринимала как дорогой или любимый человек.

   Телефонный разговор напомнил о ее статусе. Кем же она является? Содержанкой?

Любовницей? Красивой спутницей для презентаций? Гейшей? Джульетта окончательно проснулась. Стоя под душем, она размышляла над трудностями бытия и остановилась на успокоившем  ее предположении, что является достойной женщиной, которую жена, находившаяся на смертном одре, послала своему  мужу. Ее отношения  с Отто  вполне  ее устраивали. Нарушать их не имело смысла. Если бы Шатс предложил пожениться, она бы согласилась,  но тема замужества была под запретом и она не собиралась ее поднимать.  Замужество не было  для нее самоцелью. Более того, у нее с  замужеством  были свои счеты. Первый ее  мужчина женился на ее лучшей подруге, у которой через девять месяцев родился мальчик. В один миг она потеряла любимого человека и близкую подругу. Несмотря на то, что странный союз быстро распался, брак испортил дальнейшую судьбу Джульетты.  Последовавшие в скором времени мольбы и раскаяние бывшего мужчины, пытающего вернуться назад, не возымели действия. Вторично наступать  на грабли не хотелось. Следующий роман, на сей раз, с женатым капитаном дальнего плавания, также закончился печально. Она снова очутилась в ночном клубе,  где итальянец Адриано предложил ей развеяться, посетить Италию и, возможно, осесть в Риме, найдя подходящую работу,. В Италии, Джульетта поселилась в квартире своего новоиспеченного друга. Он  никогда  не говорил ей о верности, и не удивительно, что  однажды, он собрался со  своей новой подружкой на отдых на Кубу, предоставив Джульетте возможность самой решать свои проблемы. В то время она почти влюбилась в  Адриано и, выброшенная им из его жизни, как рыба на берег, тяжело переживала произошедшее, не представляя чем заполнить вакуум. Было очень горько, но не смертельно.  После многочисленных переездов по городам Италии, однажды,  в ночном клубе Милана она познакомилась с  Риккардо, который стал настойчиво ухаживать за ней.  Она ответила взаимностью  и когда удостоверилась, что мужчина  по настоящему  любит ее,  предложила пожениться. В то время она жила с сознанием, что в двадцать пять лет должна обязательно выйти замуж и родить ребенка. Время поджимало.  Живя с такой установкой в мозгу, она стала настаивать на женитьбе, но Риккардо воспротивился, сославшись на трудности в работе и необходимость постоянно заботиться о не встававшей  с постели  парализованной  матери и слепом отце. Риккардо  попросил повременить. Джульетта ничего не желала слышать и уехала в Ригу в надежде, что ее возлюбленный бросится за ней и будет на коленях просить  о заключении  брака. Однако, ничего подобного не произошло. Риккардо,  как жил в Милане, так и продолжал находиться там. Его жизненный опыт подсказывал ему не совершать  опрометчивых поступков. Запершись в своей комнате, Джульетта никого не хотела видеть и, спустя продолжительное  время, с трудом вышла из штопора.

    Спасаясь от нахлынувших переживаний, Джульетта посидела на кухне, сварила кофе, но, налив его в чашку, вышла из дома в белой нарядной кофточке, олицетворяющей целомудрие и чистоту, и в джинсах, подходивших для загородной поездки в автомобиле. Ноги сами привели  к бару-ресторану, покинутому  несколько часов назад. Сев за свободный столик, стоящий на открытой площадке, Джульетта позвонила Отто, и сказала, что ждет его в знакомом баре-ресторане, стоящим  напротив дома. Подошел бармен, перенявший у нее привычку разгуливать по кафе. Выпивать с клиентами он еще не научился, поскольку руководствовался девизом: на работе не пью. То, что он не успевал выпить в рабочее время, восполнялось в том же баре на следующий день. Юноша был молод и возлияния, осуществляемые вчерашней ночью, никак не отражались в следующий день на его лице.

    Он вежливо обратился к Джульетте, как к прекрасной незнакомке.

– Что желаете? – спросил он.

– Чашечку черного кофе.

     Кивнув головой, бармен удалился и вскоре появился вновь с белой салфеткой на согнутой руке и с чашечкой кофе в другой.

– Кофе за счет заведения,– галантно сказал он и с достоинством удалился.

    Джульетта осталась сидеть. Не спеша отпила глоток кофе и стала, как в кино, наблюдать за прохожими, идущими по улице, и их походкой. Просмотр дефилирования  граждан прервал звонок мобильного телефона. Она ждала звонка и быстро достала мобильник из сумочки. На экране вместо фотографии  Отто высветилось слово Италия. Звонил Адриано.

– Скучаю без тебя,– сказал он. – Как жизнь?

– Давно не слышала тебя,– ответила Джульетта, – какова причина звонка?

– Просто хочу   пообщаться. Я познакомился в Риге с твоей младшей сестренкой. С ней я уже встречался в баре.

– Недавно мы разговаривали с ней по скайпу. Она говорила, что ты нашел ее на сайте знакомств. Лара спрашивала, что ты из себя представляешь? Я охарактеризовала тебя как умного человека, опытного юриста, достойного потомка итальянских завоевателей и великолепного любовника.

   Вырисовывался портрет положительного героя. Если бы все так было на самом деле. Если бы…

    Джульетта прожила с ним, в его квартире, достаточно долго. От любви к нему у нее сносило крышу и она  до сих пор благодарила судьбу, позволившую ей испытать чувство любви. Нельзя сказать, что сейчас она полностью забыла Адриано и что любовь прошла. Просто Джульетта стерла Адриано из памяти, вычеркнула его из жизни  для того, чтобы двигаться вперед .

   Когда-то она слушала его с открытым ртом. В разгар лета, когда в Риме температура зашкаливала за сорок градусов, Адриано предложил  поехать отдохнуть в тихом уголке у моря, У нас, сказал он, существует семейная традиция, согласно которой мы всей семьей  снимаем дом на время отпуска. Обычно мы  отдыхаем на лазурном берегу. Там я познакомлю тебя с отцом и матерью, что говорит о моем благосклонном отношении к тебе. Ничего подобного я никогда не делал со своими женщинами. Когда я приеду в Ригу, я познакомлюсь с твоей мамой. Пусть родители думают, что мы в ближайшее время собираемся пожениться. Мы-то знаем, что этого никогда не случится. Мы из разных слоев общества. Когда-нибудь, когда почувствую зов продления рода, я женюсь, но не на тебе. Сейчас нам хорошо вместе и надо радоваться близости, но как только я найду достойную замену, я уйду от тебя. Селяви.  Таковы устои общества, в котором мы живем. Чтобы выжить, тебе следует изменить взгляды на жизнь и стать стервой. Я научу тебя, как ею стать. Когда мы познакомились в Риге, ты была холодна. Я пригласил тебя в гости в Рим, надеясь, что здесь ты будешь сговорчивей. Ты даже не представляешь, что если бы ты не стала жить со мной, тебе пришлось бы возвращаться в Ригу пешком голой и босой. У тебя не было других вариантов, кроме как начать спать со мной.

   Я покажу тебе прелести Вселенной. Ты нигде не была и не знаешь мир. Вращение на пяточке у шеста в ночном клубе – это только часть мира. Тебе следует получить образование, которое поднимет твой статус и позволит подняться на новую ступеньку лестницы жизни. Помни, что птицы одного оперения летают вместе. Имея образование, ты попадешь в другую стаю. Я покажу, как живут на земле люди, что можно делать и чего следует избегать. Живут люди по-разному в зависимости от достатка. Я не собираюсь выяснять, почему у одних есть все, а другие пашут всю жизнь. Прими это как аксиому, в которой параллельные линии никогда не сходятся и не пересекаются. Я  хочу быть с теми, кто наслаждается жизнью. Мне безразлично, как они достигли успеха. Деньги не пахнут. В высших кругах любят дарить и получать подарки, оцениваемые не только по содержанию, но и по денежному эквиваленту, приходя в восторг от второй составляющей презента тоже.

  В мозгу Джульетты сумбурно, наперегонки, проносились мысли. Она воспринимала поток слов, как нравоучения, не успевая высказаться и стараясь запомнить их смысл, чтобы, будучи достойной ученицей, в будущем дать достойный отпор.

   Дребезжание голоса в мобильном телефоне вернуло ее к Адриано. Она вслушалась в очередную фразу.

– Я мило беседовал с твоей сестренкой по скайпу, – сказал Адриано.

– Лара сказала мне, что разница в возрасте не позволяет рассматривать тебя в качестве героя-любовника,– сказала Джульетта.

     У нее теплилась надежда, что встреча Андриано и Лары не состоится.

– Разница в возрасте, безусловно, присутствует,– уточнил Адриано,– ей восемнадцать лет, а мне сорок. Впрочем, это не причина, чтобы нам не встречаться. Я строен, хожу в фитнес-клуб и поддерживаю спортивную форму. Мое утверждение, что мне скоро исполнится тридцать лет, не вызвало у тебя несколько лет назад сомнений. Твоя сестренка думает, что я еще мальчик. Она собирается в Рим и жаждет увидеть красоты Италии. Я ей, как тебе когда-то, покажу достопримечательности Рима, его бары и рестораны, а через неделю увезу на курорт в Ибицу. Авиабилет в один конец у нее уже в крмане. Женщины из стран восточной Европы обычно уверены, что получают приглашение, где « все включено», в том числе и обратный билет. На самом деле, обратный билет куплен, а получит она его в зависимости  от своего поведения. Я не альтруист. Подымаясь на трап самолета, уже тогда следовало предположить, что за все надо платить, и, гуляя по площадям Италии, помнить, что всегда существует выбор: возвращаться пешком домой или продолжать наслаждаться. Безусловно, ей легче отдаться, чем сопротивляться. Я внимательно понаблюдаю за ней. По моему обычаю, если ее поведение  окажется с моей точки зрения не правильным, путешествие закончится, и она пойдет из Рима в Ригу пешком.

   Джульетту удивило, что сестра изменила мнение об Адриано, обманула ее и собирается провести время с ним ночью. Причины воспротивиться предстоящей поездке, и как-то повлиять на сестру, выбравшую свой путь, отсутствовали. Все же неудовольствие присутствовало и не терпелось высказать свое «фэ».

– Она мелкая, выглядит как дитя, и я не понимаю ее, впрочем, так же, как и тебя.

– А я понимаю ее. Она спешит жить. То, что она мелкого роста, не беда. В Бангкоке я встречался с женщинами еще меньшего роста. У миниатюрных восточных женщин, к которым я отношу тебя и твою сестру, трудно определить возраст. Нередко маленькая собачка выглядит как щенок, хотя является взрослой особью. Существенно, что твоя сестра совершеннолетняя и меня нельзя обвинить в педофилии и развращении малолетних девочек.

– Я привыкла к тому, что мужчина должен быть выше своей спутницы, но не настолько. Тебя не смущает, что она на голову ниже тебя?

– Это даже интересно. Я не собираюсь с ней жить вечно и будет, что вспомнить.

– Ты уверен, что нашел то, что искал?

– Разумеется.

– Как далеко продвинулись ваши отношения?

– Отношения между нами развиваются стремительно. Подписываясь на поездку, она представляет, на что идет.

– Неужели ты не нашел никого  кроме моей сестры? – спросила Джульетта.

– Я выбрал тебя и забуду о ней, если ты поедешь со мной. Лучшей спутницы мне не найти.

– Я была влюблена в тебя. В течение года наши отношения развивались по нарастающей кривой, но ты все испортил, изменив мне.

– Я уже просил прощения.

– Я ценю слова, но делаю выводы в соответствии с поступками.

– Встречаясь с женщинами, я стою на позиции, что я многогранен, а моя спутница должна быть верна одному мужчине.

– Ты, как и все мужчины, наивен. Как только ты начинал ухаживать за новой подружкой, возле меня появлялись воздыхатели.

    Адриано не считал себя наивным человеком.  Ему хотелось возразить Джульетте. В то же время, он хорошо понимал  бессмысленность своих намерений. Джульетта не стала бы его всерьез слушать. В результате из его уст вырвалась на итальянском языке непереводимая игра слов возмущенного до глубины души человека, похожая на продолжительный стон.  Успокоившись, он мог продолжить беседу.

– У тебя мужской склад ума, – сказал он.– Быть может, этим ты держишь меня в тонусе. Сейчас я повзрослел, сделал переоценку ценностей и жажду вновь встречи с тобой. Ты найдешь меня совершенно другим человеком.

– Встречи исключены. У меня есть Отто.

– Придумай что-нибудь, соври и забудь на время о нем.

– Ты говоришь о нереальных вещах.

– Когда испортятся отношения с Отто, ты вернешься ко мне?

   Джульетта не собиралась выплескивать душу перед Адриано. Она хорошо его знала и предугадывала, что ее ждет, если возвратится к нему. Добившись своего и удовлетворив честолюбие, он при появлении новой пассии с легкостью выбросит ее на помойку. Такая судьба не прельщала Джульетту.

– К тебе – никогда, – не вдаваясь в подробности, коротко ответила она.

– Я жду, когда сказка проживания с Отто закончится, и ты останешься одна, сидящая на пустыре перед старым, разбитым корытом. Вспомни в эту минуту обо мне. Я жду тебя. Чтобы не случилось, ты остаешься для меня близким человеком и, если попадешь в каверзную  ситуацию, всегда можешь рассчитывать на мою помощь, в том числе и ценную юридическую консультацию.

– Я не собираюсь судиться.

– Во всяком случае, дружеским советом я всегда помогу тебе.

– Я знаю твои возможности и нахожусь в восхищении от твоих мудрых советов.

Помню, как ты предложил объявить банкротство и перестать выплачивать кредит после того, как закончился строительный бум в Латвии и наступил кризис, когда квартиры подешевели вдвое.  Разумнее было оставить квартиру банку и купить новую в соседнем подъезде дома. Я и впредь хочу пользоваться твоим опытом юриста  и в свою очередь чем смогу, тем помогу тебе.

– Так ты поедешь со мной на Ибицу?– вторично спросил Адриано.

– Я уже ответила, что не поеду.

    Не получив согласия, Адриано пришлось ограничиться острым уколом. Больнее ничего не пришло на ум.

– Тогда я отправлюсь туда  с твоей сестрой.

   Джульетта ничего не ответила.

– Ну,– Адриано сделал многозначительную паузу и, вздыхая, сказал, – пока.

– Пока, пока.

    Джульетта выключила мобильный телефон, положила его в сумочку и стала медленно допивать холодное кофе, ожидая, когда Адриано выветрится из головы. Вновь прозвучала знакомая мелодия в телефоне и на табло высветилась страна Италия. Джульетта подумала, что абонент что-то хочет добавить, но вместо Адриано услышала голос Риккардо из Милана.

– Чао,– приветствовал ее Риккардо.

– Чао, – ответила она.

– Ты одна?Ты можешь говорить со мной?

– Могу.

– Не претерпели изменения с Отто?

– У нас отличные отношения.

– Как он относится к моим разговорам по телефону?

– Терпимо.

– Если он терпит мое присутствие, значит между вами отношения не такие блестящие, как ты говоришь. Будь я  с тобой, не потерпел бы разговоры с другими мужчинами.

– Давай не будем заниматься разбором наших отношений.

– И не собираюсь. Я звоню по другому поводу.  Хочу сообщить  об изменениях в моей семье: мама умерла …

– Прими мои соболезнования.

– Это произошло какое-то время назад. Боль утихла. Я приглашаю тебя поехать в Лас-Вегас обвенчаться.

– Обвенчаться?Почему в Лас-Вегас?

– Чтобы после венчания приятно отдохнуть.

– Тебе не кажется, что ты несколько опоздал? Я ждала приглашения жениться не один год  и не  дождалась. Расставание с тобой сильно переживала и  долго не выходила из гнетущего состояния. Никому не пожелаю моих страданий. Так что извини, возврата к прошлому нет.

– Не зарекайся. Я предлагаю обвенчаться. Отто не собирается создавать семью и держит тебя на поводке, как собачонку, рядом.

– Для меня не имеет принципиального значения штамп о регистрации брака.

– Как долго продолжится связь с Отто?

– Отто рационален. По логике вещей ему лучше со мной, хуже без меня и нет смысла расставаться со мной. Логично и то, что я рядом с ним. В Швейцарии живут реалисты и часто говорят: это логично. Я начинаю мыслить, как они, без эмоций, будто мы роботы. Но нет правил без исключений и иногда я выхожу из себя. У меня взрывной характер. Стараясь выглядеть спокойной при очередной поездке Отто на озеро, я спрашиваю:  неужели тебе интереснее с друзьями, чем со мной? В ответ слышу, что ему необходимо личное пространство. Что мне остается делать? Я начинаю возмущаться и перечислять, что потеряла, переехав к нему. Я потеряла высоко оплачиваемую  работу, общение с матерью, родной дом,  друзей. В припадке бешенства заявляю, что ухожу от него. Тут же возникает вопрос:  куда? Вопрос  останавливает меня. Куда? Куда я ухожу? Поостыв, понимаю, что в Ригу не вернусь. Там меня никто не ждет.

– Переезжай ко мне. Оставшись один, я тоже многое понял. Я хочу быть с тобой и только с тобой и никого не хочу видеть рядом. Я готов подождать, когда ты расстанешься с Отто и  переедешь ко мне.

– К тебе никогда не приеду.

– Пусть не ко мне. Переезжай хотя бы в Италию, а там посмотрим.

– В Италию я тоже поеду. Я эмоциональный человек. Италия мне ближе, чем Швейцария. Находясь в Италии, через месяц я начинаю разговаривать, жестикулируя руками, как итальянцы. Мне ближе эмоции, а не логические ребусы, но если  даже вдруг расстанусь с Отто,  я останусь в Швейцарии  и не поеду в Италию. Евросоюз наводнен поляками, румынами и балтийцами. Теперь в Европу хлынули азиаты и африканцы. Вакуум заполнен дешевыми  рабочими руками. Швейцария пока отгорожена от Евросоюза и мое место – здесь. Я пополнела и мне нужно сбросить семь килограммов, чтобы войти в норму и вновь начать танцевать. Еще лет десять я способна покорять публику, после чего, зная русский, английский, итальянский и немецкий языки, сгожусь где-нибудь  в гостинице Цюриха или Берна на   ресепшене.

– С тобой не договоришься, – сделал заключение Риккардо и попрощался, –  Чао,  милая!

– Чао, чао.

     Через непродолжительное время к кафе подкатил автомобиль «Порш – кабриолет» с открытым верхом. Джульетта увидела Отто с телефоном, приложенным к уху, и сразу услышала звонок в сумке. Она приветливо помахала рукой, чтобы ее заметили, и стала спускаться по ступенькам на улицу, чтобы юркнуть в приоткрытую дверь. Автомашина тронулась с места. У Джульетты имелись две новости: одна хорошая, касающаяся работы в кафе, и вторая, не очень хорошая, связанная с итальянцами. Вопрос, с какой новости начать, не возникал. Умолчать о разговорах с итальянцами, о наличии которых партнер прекрасно был осведомлен, было нельзя. С них следовало начать прежде всего. Джульетта не имела права скрывать свои  телефонные разговоры с мужчинами и постаралась поскорее отчитаться.

– Мне звонили два итальянца, – сказала она. – Риккардо из Милана предложил обвенчаться в Лас-Вегасе, что звучит не серьезно, а Адриано из Рима собирается поехать на отдых в Ибицу. Спутницей, на сей раз, он выбрал мою младшую сестру. От его поездки я не в восторге. Обычно при каждой встрече мы обнимаемся с Лалой и целуемся. Я бы не хотела видеть ее на Ибице, куда мы тоже планируем отправиться с тобой на отдых в ближайшее время. У нас уже куплены билеты. Думаю, что и ты не в восторге от встречи с Адриано. Ты не будешь ревновать меня к нему, если в ресторане или на улице мы его повстречаем?

– Он тебе интересен?

– Нисколько.

– Тогда что мне ревновать? Я буду целовать и  обнимать тебя, а он пусть волнуется и нервничает, что потерял сокровище.

   Вторая тема, названная хорошей, касалась работы в кафе.

– Шатс, – сказала Джульетта,– я проработала в кафе неделю с оплатой девять франков в час, а владелец уже удвоил жалование и собирается повысить его в дальнейшем. Не приложил ли ты к этому руку? Я предполагаю, что он по договору платит мне девять франков в час, а остальные деньги доплачиваешь ты.

– Я здесь совершенно не причем,– ответил Отто. – Хозяин кафе не собирается платить тебе за твои красивые восточные глаза. Он просто сообразил, что к кафе потянулись клиенты, отчего увеличилась прибыль. Раньше посетители не танцевали и не пели сообща. Он испугался, что тебя могут переманить конкуренты из соседних кафе, если тебе не увеличить зарплату.

    «Порш» вилял по улицам города и въехал в длинный туннель, являющийся междугородной магистралью.  Машины в нем неслись с максимальной скоростью. Эхо от шума моторов, отражающееся от железобетонных перекрытий, не позволяло вести разговор. Отто увеличил скорость и слился с потоком машин. Выехав из него, создавалось ошибочное впечатление, что на трассе машин меньше, чем в туннеле. Маршрут был знаком и, прошуршав шинами на последнем повороте, «Порш» въехал по пандусу через открытые ворота в нужный двор. Из двухэтажного дома общей площадью двести квадратных метров вышла, не потерявшая привлекательности, стройная пятидесяти пятилетняя шатенка и, приветливо улыбаясь, подождала, когда к ней приблизятся гости.  За строением виднелась ровная площадка, а за ней на пригорке среди деревьев вырисовывался громадный особняк.

– Свободная территория принадлежит, – сказала хозяйка, широким жестом проводя рукой перед собой, – в будущем на ней можно построить по имеющемуся проекту два спаренных дома.

    Хозяйка повернула в левую сторону и, обогнув угол  пристроенного у стены гаража, показала беседку, в которой семья за ужином коротала время на закате солнца.

– За полосой деревьев кончается наш участок. За ним расположен фруктовый сад, взятый в аренду живущим недалеко садовником, который обильно удобряет почву навозом, разбрасывая его по поверхности земли. После дождя естественные запахи, распространяемые ветром, доходят до наших владений, отчего мы испытываем неудобства.

   За следующим поворотом открывалась  любимая лужайка с подстриженной травой., которая, с одной стороны ограничивалась стеной дома, а по периферии трех оставшихся сторон окружалась деревьями и кустами цветов. Слева стояла заброшенная калитка, которая выводила на проезжую дорогу. Проведя покупателей вокруг дома, хозяйка приблизилась к входной двери и вошла в нее, показав убранство трех спален и ванную комнату с совмещенным туалетом на верхнем этаже. Далее, спустившись на первый этаж, прошла через кухню и вошла в гостиную с камином в центре, в углу которого, являясь продолжением кухни, стоял на ноге с лапами диковиной птицы антикварный круглый стол. Его окружали шесть стульев с высокими спинками, обитыми плотной тканью с зелеными вертикальными полосами на коричневом фоне. Вторая внутренняя дверь вела из гостиной в коридор, из которого можно было попасть в кабинет мужа и туалетную комнату. Отто, специализирующийся в строительном бизнесе, был знаком с типовым проектом дома площадью двести квадратных метров. В аналогичных домах на первом этаже обычно устраивали офис, а жилые комнаты располагались  на втором этаже. Хозяйка опустилась в ухоженный подвал, разделенный на комнаты.

– Подвал построен на случай, если придут русские, – сказала она. – Он легко превращается в бункер, в котором на случай войны хранятся продукты, рассчитанные на использование хозяевами в течение пяти месяцев. Русских победить нельзя. Их ждешь с одной стороны, а их танк, прошедший без карт по неизвестным тропам, неожиданно атакует с тыла. У русских все просто. Они без раздумья уничтожают появившегося врага, а мы можем их атаковать, так как предварительно должны доложить командованию о появлении неприятеля, прорвавшегося с неожиданной стороны, получить инструкции, как действовать в подобной ситуации, а в это время появляется основная группа танков, спешащих на помощь товарищу. Нас атакуют со всех сторон, мы в котле и в полной неразберихе, капитулируем.

   Джульетта, по линии отца имела корейско – японскую  , а по матери – русскую кровь Ставропольского края и внимательно относилась ко всему, что касалось русских. Мнение швейцарцев о ее соплеменниках удивляло ее. Как будто не было Сталинграда и Курской дуги, где наглядно проявилась стратегия военных начальников и героизм русских солдат.

– В течение двух мировых войн Швейцария неизменно сохраняла нейтралитет, выгодный для всех стран, – сказала Джульетта.– Отчего вы взяли, что Россия вынашивает планы вторжения в вашу страну?

– Интересы России распространяются далеко за ее пределами. Их воины могут появиться в любой части мира. Нам памятен переход Суворова через Альпы. Русские непредсказуемы и поэтому опасны,– ответила хозяйка.

– Третья мировая война, если она случится, будет атомной или водородной войной, в которой будут отравлены и пища, и воздух, и водные источники. Вам не помогут ни подвалы, ни бункеры, ни специальные бомбоубежища, строящиеся для групп людей.

– В нашем подвале хранится много еды, – сказала хозяйка дома.

  Ее поддержал Отто.

– Установленные машины надежно очистят воздух и воду, – сказал он.

   Джульетта давно колесила по Европе и уже была подвержена западной пропаганде. Она во многом соглашалась с Отто и верила, что если он говорит о машинах, то знает, о чем говорит. Вопрос с подвалом был решен и возник другой, затрагивающий злободневную тему купли и продажи дома. Хозяйка поднялась на первый этаж и через кухню провела покупателей в гостиную, в которой стеклянная дверь высотой от пола до потолка вела на террасу. Усадив гостей за стол в деревянные кресла с подстилками,  хозяйка отлучилась, чтобы из кухни принести поднос, на котором стояли чашки   и пирожные. Сев в кресло, начала разливать кофе. Светило солнце. Под навесом  «маркиз», защищавший от прямых солнечных лучей, приятно было любоваться вечными горами, зеленой лужайкой у дома, стеной деревьев, отгородивших участок земли, от проезжей дороги.

– Я живу одна,–  обращаясь к гостям, сказала хозяйка. – Моя мечта была построить на свободной территории два спаренных двухэтажных дома площадью двести квадратных метров каждый, чтобы находиться поблизости к сыну и дочери и нянчить внуков, не увенчалась успехом. Дети, как птицы, повзрослев, свили свои гнезда и покинули отчий дом. Со смертью мужа пришло одиночество. Дом показался огромным. В нем трудно делать уборку.

– Я могу поделиться опытом уборки помещений,– сказала Джульетта. – В школьные годы, распределяя обязанности по дому, мама поручила мне мыть полы и следить за чистотой в двухкомнатной квартире. Уборка не входила в мои планы, но мое нежелание всерьез не воспринималось и пришлось подчиниться. Согласившись на каторжный труд, я заявила, что всякий труд должен быть оплачен. Мама ничего не имела против такой постановки вопроса.

– Какова заработная плата уборщицы? – спросила я.

– Минимальная, – ответила мама.

– Я никогда не буду работать уборщицей, –  заявила я, узнав,  сколько за свой труд получает  уборщица.

– Мы не решаем сейчас вопрос твоего трудоустройства, – сказала мама, – речь идет об уборке помещений жилища, в котором ты живешь. Рассматривай сей труд, как дополнительную нагрузку и только.

– Хорошо, я согласна получать ставку уборщицы,– заявила я.

– Уборщица обязана трудиться целый день, а ты будешь тратить на уборку минимальное время. Тебе не стоит забывать о приготовлении уроков и спортивных тренировках.

– Сколько же я буду получать?» – спросила я.

– Мизер.

– В чем выражается мизер?

– Мизера хватит на мороженое.

   Через несколько дней, среди дня, мама поднялась в квартиру за оставленной сумочкой и застала меня сидящей за журнальным столиком,  рассматривающей журналы мод. В соседней комнате моя одноклассница делала уборку.

– Что я вижу? – удивленно спросила мама.

– Уборку помещений мне помогает делать моя одноклассница,– объяснила я.

    Не совсем удовлетворенная ответом, мама ушла на работу, а мы с подружкой, после уборки квартиры, отправились в кафе. Мизера вполне хватило нам на мороженое.

– Вашим опытом я вряд ли воспользуюсь, – сказала хозяйка дома, выслушав Джульетту. – В уборке помещений я не вижу смысла, так как практически пользуюсь исключительно спальней на втором этаже и кухней, где готовлю себе обед. С чашкой кофе в руках я часто сижу в кресле у дома, вспоминая прожитую жизнь. Я присмотрела трехкомнатную квартиру в Сант – Галлене и намерена, продав дом, который стал мне не нужен, переехать туда. Дом стоит значительно больше оговоренной в интернете суммы, но я не хочу продавать его, как на аукционе, с молотка и желаю, чтобы он попал к молодоженам.

– Цена меня устраивает, – сказал Отто. – Есть ли у нас конкуренты?

– Один покупатель, обыкновенный азербайджанский миллионер, владеющий задвижкой на клочке нефтяной трубы, появился на горизонте намедни. Его трудно назвать конкурентом. Услышав о продаже дома на Обербуел., он поспешил увидеть его и выгодно перепродать. Его сопровождала молодая переводчица. Я встретила их, сидя на воздухе у стола, в кресле за поздним завтраком, и пригласила к совместной трапезе. Энергичный мужчина принял приглашение, сказав, что чай – это первое, чем встречают в Баку дорогих гостей. В знак расположения он выставил сверкающую золотом бутылку шампанского. Местные жители знают, что такие бутылки стоимостью в тысячу франков, предназначенные для бесшабашных русских,продаются в маленьких магазинах, стоящих на перепутье дорог. Их реализация осуществляется не часто: по две – три штуки в год. Азербайджанец взял в руки шампанское, собираясь открыть его. Чтобы приободрить пришельца, я высказалась, что украшением стола является сосуд с хорошим вином. Умный азербайджанец поправил меня, приведя Азербайджанскую пословицу:

– Украшением стола является гость, а украшением дома является ребенок.

– Я согласилась, что он, как гость, является настоящим украшением нашего стола. Он прав и в том, что женятся для продления рода и что семья начинается с появлением ребенка. Надеюсь, у вас в Баку все в порядке и с первым и со вторым, то есть в вашем доме часты гости и полно детей, спросила я. Бакинец ответил, что его хлебосольный дом не закрывается от друзей и что он имеет и детей, и внуков. Вверх полетела пробка от шампанского. Переводчице не терпелось попробовать напиток на вкус. После дегустации разочарование появилось на ее лице. Стоимость сухого шампанского не отвечало сути: брют оказался хорошим брютом, и только. Я удивилась, что азербайджанец не догадался об обмане. В ответ на мое заявление он сказал, что отлично знал, что его дурят.

– Тогда зачем покупали? – спросила я. Он ответил, чтоб знали, с кем имеют дело, и что нам не страшны высокие цены. Мы мило побеседовали, но до осмотра помещений дома дело не дошло. Он попробовал поторговаться о его стоимости, но мой аргумент, что мне не нужны деньги и что дом продается исключительно молодоженам, отрезвил бизнесмена. Мы расстались приятелями. Азербайджанец ушел, обняв переводчицу.

– Тогда оформляем договор о купле – продаже, – предложил Отто.

– Что касается вас, – обратилась хозяйка к сидящим напротив покупателям,– вы мне сразу понравились. По тому, как вышли из машины и подходили к дому, держась за руки и общаясь между собой, я отнесла вас к сладкой парочке. Учтите, что вы покупаете дом, приносящий счастье материнства.

– Я хочу быть честной, – сказала Джульетта, – и пока не собираюсь иметь детей, а хочу удовольствий. Мое кредо: наслаждения и знакомство с красотами мира. Жизнь прекрасна. Мы радуемся, что живем вместе, много путешествуем и имеем возможность принимать гостей.

– У нас много общего. Въезжая в дом, я тоже не думала о детях. Со временем мои устремления изменились. Можно посвятить жизнь друг другу, принимать гостей и путешествовать по миру. Жизнь прекрасна. Сколько прекрасных мест на земле и удовольствий. Чудесные виды могут затмить разум. Главное, не пропустить основное предназначение женщины: воспроизведение детей на свет. Главное, успеть. Какая ваша специальность? – спросила хозяйка.

– Танцовщица, – ответила Джульетта.

– Я -бывшая модель и тоже  неплохо танцую. Вспомните великолепную Далиду. Востребованная киноактриса, танцовщица и певица вела творческую жизнь, все ярче ощущая одиночество, и в роковой час, не владея с собою, приняла смертельную дозу снотворного. Если бы у нее были дети, она не покончила бы жизнь самоубийством.

Посадите куст розы возле дома. Пусть роза даст корни и вы не заметите, как появятся дети.

– Дети?

– Их будет двое, как у меня. Мальчик и девочка. Таково предназначение дома и ничего с этим нельзя поделать. Вы узнаете, какая радость иметь детей, какое счастье видеть их первые шажки, слышать, как они, начав разговаривать, коверкают слова, и следить за их развитием, ростом и взлетом. Вам предстоит многое увидеть и прочувствовать. Ну, а если вы не собираетесь иметь детей, то поскорее избавьтесь от дома. Не ухудшайте свою карму.

   Отто приобрел дом на улице Обербуел и в ближайший солнечный день отправился вместе с Джульеттой на Боденское озеро отмечать с друзьями покупку. Ему было, чем хвастаться. Встречи с друзьями на воде были частью его жизни. Перенеся корзины с продуктами и выпивкой из машины в лодку, Отто с максимальной скоростью помчался к ожидавшим его друзьям. Большинство из них собралось в условленном месте. Итальянец Марио со свойственной ему импульсивностью, издав приветственный вопль, первым перепрыгнул на пришвартовавшуюся лодку и, встретив Джульетту, как родную, обнял и расцеловал . За ним последовали остальные. Вереницу замыкал почтенный господин, которому для надежности перехода с одной лодки на другую подали руку.

– Это тот миллионер, – шепотом объяснил Отто своей спутнице,–  который на льготных условиях одолжил для покупки дома десять процентов от требуемой суммы. Мы с ним друзья, но это не помешало ему осуществить передачу денег  в присутствии нотариуса. По   договору  я обязуюсь во время погасить долг. В противном случае, в силу вступает положение о выплате пятнадцати процентов годовых. Я тоже иногда одалживаю деньги друзьям, не забывая составить выгодный для моей семьи договор. Все мы здесь друзья, четко следящие за своим капиталом.

  В компании  дружно подняли бокалы и произнесли первый тост за приобретение дома. За первым тостом   последовали другие, не менее важные, касающиеся благоденствия всех и каждого из присутствующих. Официальная часть закончилась тостом, при котором  в центр сдвинули бокалы и дружно произнесли «прошт», показавшим близость и одновременно отличие швейцарского языка от немецкого. В Германии, чуть приподнимая бокалы, произносят, «prost», когда все уже сказано и появилось желание выпить. На Боденском озере под общий возглас «прошт» сдвигают в центр бокалы, показывая общность и единение.

    На этом выпивка не заканчивается. Друзья, расслабившись, продолжали вести беседы по интересам со своими ближайшими соседями. Джульетта, давно перезнакомившаяся со всеми, прислушалась к разговору миллионера с сидящим рядом сыном Марио, который внимал речи богача.

– Чтобы хорошо выспаться, иметь возможность вставать поздним утром и не спешить покидать дом во время грозы, когда льет проливной дождь,– вещал миллионер, – надо учиться, учиться и учиться, а для достижения успеха, нужно, не покладая рук, трудится днем и ночью.

    Миллионер заговорил о делах насущных, не пытаясь рассказывать о главном: как был получен начальный капитал и как был заработан первый миллион. Последующее приумножение богатств не вызывало сомнений: деньги делали деньги. Члены клуба ранее слышали из его уст другую историю. Они знали, что их другу просто подфартило с ценными бумагами и он, разбухая, как на дрожжах, не прилагая рук и особых умственных способностей, вдруг стал богатым. Сидя рядом с молодым человеком, ему хотелось поучить уму-разуму молодежь и подсказать, как жить и что нужно делать. Переключившись на разговоры соседей, Джульетта слышала сообщения об успешных сделках, которые не очень интересовало ее. В подобные разговоры она не стремилась вступать, учитывая брешь между зарплатами, получаемыми ею и ими. То, что для нее в супермаркете при оплате за покупку воспринималось как сто евро, ими оценивалось как один евро. Встречи друзей на воде, она назвала клубом состоятельных холостяков, в котором, как обязательный атрибут, являлось владение катером, парусником или моторной лодкой, наличие солидного счета в банке и победы на любовном фронте. Члены клуба владели  всеми атрибутами, исключая постоянную женскую ласку. Входящая на короткое время в жилище холостяка женщина  надолго здесь не задерживалась, потому что рассматривалась членами клуба, сродни одержанной очередной победы,  любовным трофеем. Потеря средства передвижения на воде автоматически означала выход из клуба.  Лузера, лишившегося обязательных атрибутов, могли при встрече похлопать по плечу и пригласить с собой на озеро, но считать членом общества – никогда. О чем говорить с неудачником, когда у него отсутствуют плавательное средство, а значит, плохо обстоят дела с финансами. Он не имеет права участвовать в разговорах о женщинах, хвастаться новыми сделками, ловко проведенными махинациями, сообщать о

 выплаченных и утаенных годовых налогов  и рассказывать о предстоящих планах

    Марио, имевший сына, был в разводе и на законных основаниях считался членом клуба. Отто тоже мог относить себя к членам клубa, поскольку формально числился холостяком.

   Вернувшись с озера, Отто вплотную занялся восстановлением дома собственными силами, поручив строительной фирме построить спаренный дом для двух хозяев с самостоятельными входами по проекту бывшей хозяйки дома. Чтобы пробудить интерес к объекту, Джульетта соорудила аллею роз на границе участков. К моменту восстановления старого дома завершилось строительство  спаренного дома, который был успешно продан. Реконструируемый дом, несмотря на вложенные средства и усилия, не продавался. Джульетта не переживала, что  покупатели не появляются. Дом ей нравился все больше и больше. Она часто приезжала сюда на целый день и уезжала в Сант– Галлен лишь к вечеру на работу и к любимому, пока совсем не обосновалась в нем, уговорив Отто устроить офис на первом этаже. Большой разницы не существовало, где  сидеть за компьютером, а организовать деловые встречи можно и в старом, и в новом офисе. Предпочтение отдавалось дому на улице Обербуел, где клиентов встречали в домашней обстановке,  без галстуков, в пасмурные дни в гостиной за круглым столом, рядом с которым, на подставке стояла батарея горячительных бутылок или  на террасе, почти на природе,  в солнечные дни. Каждая удачная сделка заканчивалась поездкой в какой-нибудь чудесный уголок мира. Джульетта, встрепенувшись, уезжала, чтобы посмотреть  новые достопримечательности и показать себя, наряженной как на параде. Со временем, путешествия перестали нести новизну. Гостиницы надоедали  в первую очередь. Спустя неделю ее тянуло домой. После очередной длительной поездки, разобрав вещи и расслабившись, она приходила к выводу, что лучшего места, чем дом, в котором она живет, ей не найти. Наконец пришло время, когда перед очередным вояжем что-то засвербило в области сердца, появлялось внутреннее беспокойство и  никуда не хотелось уезжать. Внезапная тошнота и головокружение  стали первыми признаками беременности. Доктор подтвердил, что она ждет ребенка. Перед Джульеттой стал извечный вопрос:

– Что делать?

Несколько дней она ходила в раздумье до тех , пока не решилась сообщить новость Отто. Вечером, после ужина, когда он насытился и  развалился на диване, она подсела рядом.

– Шатс,– сказала она, – я беременна. Я всегда говорила, что не собираюсь иметь детей. Мне достаточно того, что мы вместе можем развлекаться, путешествовать и принимать гостей. Знаю, что ты не  хочешь иметь детей. Я тоже. Я знакома со многими женщинами, мечтающими забеременеть от твоего друга миллионера, у которых ничего не получается благодаря операции, позволяющей осуществить оплодотворение только по его желанию. Я в отличие от них, не собиралась рожать и последнее слово в  вопросе о появлении на свет ребенка, твоего продолжения, предоставляю тебе. Если ты скажешь,  нет, я сделаю аборт.

– Ты хочешь иметь ребенка? –спросил Отто.

     Все, что говорила Джульетта до этого момента, потеряло значение. Вопрос был задан и требовал четкого ответа.

– Да.– потупив голову, тихо сказала Джульетта.

– Я люблю тебя,– не задумываясь, быстро ответил Отто.

    Он сказал это так, будто ждал известия о ребенке уже давно. Прозвучало признание в любви и одновременно согласие на рождение ребенка. Джульетта не раздумывала, чему больше радоваться: признанию или согласию. Ей достаточно было одного, но сейчас важным все-таки было согласие, хотя не менее важным было признание в любви. У Джульетты отлегло сердце и ушли мучившие ее сомнения и тревоги. Она не ожидала услышать от Отто положительно решения и готовилась к худшему, собираясь, придя вечером на работу, отметить прибытие в кафе бешеным танцем, напиться и устроить фейерверк, а поздним вечером, придя с работы домой, уткнуться в плечо Отто и проплакать всю ночь. Теперь страдания и сомнения остались позади. Прозвучал колокол судьбы, изменивший ее жизнь, и ей следовало задуматься о будущем. Она вспомнила, что Шатс давно предлагал перестать заниматься чепухой, открыть свое дело и стать хозяйкой магазина, ресторана или шоу центра.

    Выполнив условия, касающиеся предоставления бизнес-плана и последующего возврата вложенных в предприятие денег, Джульетта с совершенно иным настроением шла в последний раз в кафе, чтобы проститься с публикой и поблагодарить хозяина. Окрыленная, она возвратилась назад, надолго забыв о спиртных напитках, чтобы следующим утро устремиться на поиски помещения под танцевальную школу.

   Первой у нее родилась дочка Карина. Следом, как и предполагала бывшая хозяйка дома, появился сын Юрг. Дети росли в любви и радости. Джульетта, смотря на фотографию, на которой стоящая на цыпочках трехлетняя Карина, положив руки на шеи родителей, обнимала сидящих на диване и прижавшихся к ней щеками дорогих родителей, могла объяснить, что такое счастливое детство. Дочка начала танцевать раньше, чем научилась ходить. Джульетта тащила Карину за собой в школу танцев, где та, подражая маме и танцорам, вволю крутилась и изгибалась, как могла, тренируя тело. В семь лет девочка поступила в художественное училище. Джульетта стремилась дать ей то, что не дополучила в детстве сама. Ей хотелось видеть дочь танцовщицей классического танца, отчетливо понимая разницу исполнения приватного танца в специально отведенной комнате ночного клуба перед подвыпившим клиентом и выступлением на сцене театра перед благодарной публикой.  Школа Джульетты давала всем желающим возможность приобщиться к танцу, чувству ритма и музыки, не обеспечивала первоклассного образования. Уехав от родителей, Карина стала приезжать домой лишь на время каникул. После окончания училища она устроилась в труппу театра балета и стала появляться дома еще реже, а, выйдя замуж, практически прекратила поездки к родителям.

   Воспитанием сына занимался отец. В двенадцать лет Юрг, как и другие сверстники, захотел иметь велосипед. Отец ничего не имел против желания сына. Он мог купить и десяток велосипедов, но выставил условие. В Швейцарии дорогая жизнь, сказал он, я готов оплатить восемьдесят процентов от стоимости велосипеда, а остальные двадцать процентов должен найти ты. Прояви предприимчивость, экономя на завтраках и школьных обедах. На следующий день сын стал подрабатывать в рядом расположенном кафе.  Когда исполнилось четырнадцать лет, Юрг стал обладателем велосипеда. По такой же схеме он приобрел автомашину на первом курсе института, а на третьем курсе –  однокомнатную квартиру. Восемьдесят процентов от требуемой суммы дал отец, а двадцать процентов он взял в долг у банка, получив гарантию строительной фирмы, в проектный отдел которой устроился на полставки проектировщиком. Окончив институт, он, став совладельцем строительной фирмы. купил дом. Больше за помощью он не обращался.

   Дети выросли, обзавелись семьями и стали жить отдельно от родителей.

   Бизнес у Отто шел лучше в Сант– Галлене и он стал частенько оставаться на ночь в прежней квартире, чтобы с утра впрягаться работу. Всплыло напутствие прежней хозяйки, желающей продать особняк чете молодоженов, и Отто выставил дом на улице Обербуел на продажу. Мнения Джульетты не спрашивалось. Достаточного того, что он не вмешивался в развитие школы танцев. Джульетта почувствовала себя одинокой. Пустой двухэтажный дом был не нужен. Ей вполне хватало однокомнатной квартиры – студии в Сант-Галлене.

   День, в который была назначена встреча с покупателями, выдался солнечным, и Отто, «намылился» на озеро. Встречи с друзьями были частью его жизни. Об отмене поездки не могло быть и речи. Хозяин с легкостью переложил беседу с молодоженами на Джульетту, не видя в торговле смысла, так как стоимость дома с ним была согласована и оговорена в интернете. Посигналив на прощание, Отто завел автомашину и уехал, а Джульетта приготовилась к встрече с покупателями. Молодожены появились в назначенный час. Хозяйка поспешила навстречу. Стоя у порога, она улыбнулась и помахала рукой, приветствуя  направляющихся к ней приезжих

– Наша территория ограничена аллеей роз, стоящей перед домом,– сказала она, вдыхая запах благоухающих роз. Я проведу вас вокруг дома. Слева, вплотную к дому, стоит гараж. За ним – металлическая беседка с брезентовой крышей, в которой мы провожаем заход солнца. Деревья, отстоящие от жилища на десяток метров, показывают границу нашей территории. За ними расположен фруктовый сад. Садовник, приверженец натуральных ингредиентов, в качестве удобрений использует навоз от коров и разбрасывает его по поверхности земли. В дождливую погоду ветер приносит на нашу территорию естественные запахи. За следующим поворотом находится самое красивое место. К дому примыкает зеленая лужайка с постриженной травой, по которой утром я люблю ходить босиком, черпая силы от Природы. Справа и спереди ее окружают многолетние деревья, среди которых выделяется акация с желтыми гроздьями, напоминающими золотой дождь. Дом расположен на возвышенности и, кажется, что он парит в воздухе. Стена деревьев, стоящая перед нами, защищает от шума машин, проносящихся по расположенному внизу шоссе. Слева, перед невысокой изгородью, растут разноцветные гортензии. За ней металлическая ограда с калиткой, которую почти не видно из-за  зелени.

    Хозяйка через калитку вывела покупателей на дорогу, ведущую к открытым воротам  ее владений, привела к входу дома и вошла вовнутрь. Провела гостей по комнатам, в подвале показала запасы продуктов, необходимых на случай войны, попугала русскими и через первый этаж вновь вывела на террасу. Усадив покупателей в деревянные кресла с мягкими подстилками за массивный стол, пошла в кухню, чтобы сварить кофе и проститься с домом. Прекрасное время пребывания в нем подходило к концу, поскольку проблема появления новых детей ими не рассматривалась. Однако, на этом жизнь не заканчивалась. Отто и Джульетте оставалось еще вместе состариться. Их цикл, достигнув максимального развития, закончился. Пора было уступать место новым молодоженам. По диалектике, основанной на умозаключении, в соответствии с законом «Отрицание  отрицания»,  процесс развития осуществляется по спирали циклами. Дому на улице Обербуел, не имевшему понятия о знаниях высшей школы, была уготована участь: дарить счастье материнства. Он строился с единственной целью и готовился к новой встрече. Молодожены прониклись торжеством момента. Под их ногами лежали следы золотого дождя в виде лепестков, опавших с акации. Рядом расположенные кусты цветов источали ароматный запах. Стоящая за зеленым травяным полотном стена из высоких многолетних деревьев заслоняла шоссе и охраняла тишину. Навес «маркиз», установленный над террасой, защищал от прямых солнечных лучей и позволял любоваться вечными горами, возвышающимися над металлической изгородью.

  Джульетта открыла стеклянную дверь, прошла через нее боком, поставила поднос с угощением на стол и, присев, стала разливать кофе.

– Наш дом продается исключительно молодоженам за цену, которая ниже его продажной стоимости,– сказала она.– Лучшего места для воспитания детей вам не найти.

– Вы говорите о детях во множественном числе?

– Да, у вас будут, как и меня, двое детей: мальчик и девочка.

– Вы говорите о доме, по существу о не одушевленном предмете, как об  одушевленном, имеющим душу.

– Что есть, то есть. На земле имеются дома, строящиеся с определенной целью.  В частности, наш дом, выставленный на продажу, дарит счастье материнства. В мире существуют дома, которые пожар, сжигая все вокруг, обходит стороной. Существуют и дома, имеющие другую цель. Известны гениальные прозаики, которые оставшись на ночлег в одном и том же месте в разные эпохи, независимо друг от друга создали одинаковые, как под копирку, произведения. Интересно, что в описываемом доме, обвитом плющом и стоящим посреди заброшенного сада, реально происходили одни и те же события. При стечении обстоятельств, они  могут повториться вновь. Моряки, обыкновенно суеверные, знают, что спущенный со стапелей на воду корабль, образно говоря, может быть изначально везучим, а другой имеет иную судьбу. Я ничего не скрываю и рассказываю о доме все, как есть, а вам следует принять решение о покупке.

   Покупательница высказалась, не раздумывая. Ответ у нее был давно готов.

– Дом мне нравится,– сказала она,– мы как раз планируем завести двух детей. Вдвоем взрослеть им будет веселее.

– Цена нас вполне устраивает, – сказал ее муж.

    При разговоре с покупателями, Джульетту интересовало прежде всего мнение молодой женщины, создающей гнездышко. Мужа, занятого повседневными делами и бизнесом, рассматривающего дом, как приют, она отодвигала на второй план, предполагая, что мужчина только платит по счетам, показывая расположенность и любовь к жене. Сделка, в исходе которой Джульетта не сомневалась, состоялась.

   Оставшись одна, она прошлась по пустым комнатам дома. С чувством выполненного долга села за руль автомашины и неспешно поехала в Сант-Галлен. Спешить было некуда, так как Отто собирался вернуться с озера только после захода солнца. Чем-то следовало себя занять. У Джульетты возникла идея посетить школу танцев, в которой сегодня ее не ждали, предполагая, что хозяйка будет занята продажей особняка. Перед тем, как выйти в город, следовало заехать в квартиру, чтобы переодеться. Оставив малолитражку в гараже, Джульетта поднялась на третий этаж, открыла гардероб, выбрала державшееся на бретельках расклешенное снизу золотистое платье с поясом, подчеркивающим талию, и влезла в туфли на высоком каблуке. Она хотела »выглядеть счастливее» на десять сантиметров выше. Теперь можно было появиться в школе. В танцевальном зале проходили показательные выступления выпускников. Хозяйку почтительно встретили. Она встала в сторонке, не вмешиваясь в процесс. Это она одна  в момент открытия школы начинала обучение танцам в пустом зале, склонившись над шипящим магнитофоном. Теперь у нее работали преподаватели, имевшие опыт работы танцовщиков в театрах и дипломы об окончании художественных училищ.  Джульетта не удержалась и сделала себе удовольствие показать мастер-класс исполнения сальце с учителем танцев, после чего, с веером в руках, выслушала хвалебную оценку выступления, после чего медленно прошла по коридору по направлению к выходу из школы. Задержалась перед своим кабинетом директора, но не вошла вовнутрь. Дела могли подождать. Ей захотелось скорее очутиться на воздухе. Бесцельно побродив по городу, зашла на открытую площадку бара-ресторана, стоящего напротив дома, и села за стол под зонтик, заказав чашечку черного кофе. Заказ не пришлось долго ждать. Официант дошел до бара и вернулся обратно, держа согнутую левую руку за спиной и чашку на блюдце в правой руке, на которой болталась белая салфетка.

– Кофе за счет заведения, – улыбаясь, сказал он. – Хозяин кафе передает вам большой привет.

    Приятно, что ее еще не забыли и помнили, как она танцевала, зажигая посетителей, как устраивала фейерверк и хороводы и как рукоплескала клиентам, вытанцовывающим сольные номера. Она вспомнила, как познакомилась с Отто. Собственно, с его появлением начиналась ее жизнь. Все, что было до него, не имело значения. Прежняя жизнь, от которой остались рубцы, не зачеркивалась. В памяти осталось все, что происходило раннее, и все же это была не жизнь, а существование, борьба за выживание.  Она готова была повторить уход из ночного клуба к Отто в однокомнатную квартиру – студию. Там начиналась жизнь, там жил Шатс,  с его любимым фондю. Не важно, что от этого блюда с расплавленными сырами пропахли стены и все уголки квартиры. Она готова была вместе с Отто повторить все, что было. И покупку дома на улице Обербуел, и рождение и воспитание детей, ныне живущих отдельно от родителей, и  возвращение  в квартиру в Сант-Галлене. Сидя над остывшим кофе, она грезила, мысленно поднималась ввысь,  к небесам и там, в облаках, в новом воплощении, искала новый дом на улице Обербуел, чтобы, держась за руки, вновь быть вместе, плывя по реке жизни.

 

ПОД ФЛАГОМ ЮНЕСКО

   Океанографическое научно-исследовательское судно, оснащенное научной лабораторией, специальными механизмами и приборами, под командованием Алекса Бондаря вышло в открытое море.  Сидевший рядом с Алексом руководитель научной лаборатории Стас представил капитану двух новых сотрудников, обедающих  за отдельным столом.

– Мы будем проходить мимо энского полуострова,– сказал он, кивая на соседний стол.– У моих подопечных – отдельное задание. Постарайся выполнить их пожелание, подойти поближе к полуострову и задержаться вблизи его, как можно дольше.

   Алекс насторожился. Он отлично представлял, на что его толкают. На энском полуострове базировалась военная база в Южной Америке, к которой запрещался подход.  Многие государства, имея необычный интерес, желали бы иметь больше информации об этом месте. Капитан первоклассно оснащенного научно-исследовательского судна, выполняющего неординарную работу, имел право воспротивиться просьбе, прозвучавшей, как приказ. Формально, он не подчинялся руководителю лаборатории. В его обязанности не входили ни дела лаборатории, ни разработка исследовательских тем. Выбор маршрута определялся тоже не им. Он мог воспротивиться и обосновать свое решение  следовать тем или иным  курсом, но тогда пришлось бы излишне долго объяснять свои права и обязанности. Алекс ничего не ответил.  Это и был его положительный ответ, о котором руководитель лаборатории мог сообщить заинтересованным лицам. Бондарь переключил свое внимание на сидящих за соседним столом мужчин спортивного телосложения в штатском, безошибочно определив их звания полковников. Их спокойствие, уравновешенность и обходительность могли потянуть и на генералов, но, имея такой чин, им, наверное, следовало скорее сидеть в кабинетах и руководить операцией, а не идти самим на дело. До погон генералов они явно не дотягивали. Алекс прислушался к их шутливому разговору.

– Судно во время покинуло гавань, – хмыкнул один из них.–  Значит в нужное время мы прибудем к месту

– Иначе и быть не может. Солнце встает на востоке, а садится на западе,– в тон ему загадочно ответил товарищ.

   Немногословные накаченные мужчины, следящие за формой своего тела, поняли друг друга с полуслова. И не удивительно. Они вместе поступали в одно военное училище и вместе прослужили двадцать пять лет. В течение службы чего только не пришлось им увидеть  и пережить. Их дружба началось на втором году обучения, когда к одному из них подошел командир учебной роты и в неформальной обстановке дал задание: подойди неожиданно к другу, с которым спишь внизу на двухъярусной койке и дай ему под дых, чтобы жизнь не представлялась в розовом цвете; пусть надолго запомнит, что под обличьем друга может скрываться изощренный враг, который только и ждет подходящего момента, чтобы нанести коварный удар.

   Сокурсник пошел на задание, которое успешно выполнил. После тренировки  в плавательном бассейне  его товарищ, вышедший из душевой кабины, ни с того – ни с сего получил удар в солнечное сплетение и рухнул на цементный пол. Через две недели, когда поутихли страсти, второму курсанту дали аналогичное задание и последовал ответный нокаутирующий удар в челюсть. Приходя в сознание и корчась от боли, его друг размышлял, что ничего не значат пустые ласковые слова, усыпляющие бдительность, если за ними следует нападение. Несмотря на издержки обучения, дружба, скрепляемая общей казармой и одним котлом, не распалась. Друзья в одной аудитории проходили предмет «Братство по оружию» и после окончания училища, работая в одной связке, не раз спасали друг друга от смерти и готовы были вновь и вновь идти вместе в разведку.

   Научно – исследовательское судно бороздило по морям и океанам, отбирая пробы воды с различных глубин пяти океанов. Начальник лаборатории объяснил, что пробы необходимы для проверки теории перемещения воды из океана в океан и взаимосвязи водной среды.  Полковники пунктуально приходили в столовую на завтраки, обеды и ужины. Иногда они выходили на палубу, но большую часть времени уединялись в каюте, разрабатывая стратегический план. При появлении на горизонте энского полуострова они появились с начальником лаборатории в рубке капитана с висящими на шеях биноклями  и стали рассматривать полуостров, выискивая достопримечательности. Когда полуостров был виден, как на ладони, они обратились к капитану.

– Не задерживаясь, входите в гавань,– последовала команда,– и двигайтесь, пока не остановят.

  Научно-исследовательское судно, не снижая хода, вошло в прибрежные воды естественной гавани.

– Разведка боем?– осведомился Алекс.

   Бондарь развлекался. Серьезные полковники,  буквально воспринявшие изречение капитана, оборвали его.

– Отставить разведку боем. Если мы сделаем попытку навязать бой, от нас ничего не останется, a нам еще необходимо вернуться на базу и рассказать командованию о том, что увидели,– послышался рассудительный голос полковника над склонившейся головой капитана, отдававшего приказ машинистам.

   Страх в голосе полковника отсутствовал. Превалировало выполнение поставленной задачи любой ценой, вплоть до лишения собственной жизни. Полковники верны были присяге и готовы были умереть, выполняя задание. Судно приближалось к полуострову.

– Кто будет отвечать за неисправность, если по судну нанесут орудийный удар? – спросил Алекс, обеспокоенный судьбой корабля.

– Что?,  дрожат колени?– спросил второй полковник.

– У меня? Нет!– ответил Алекс

– Тогда вперед,– последовала команда.

  Яркий сноп прожектора, наведенный на рубку, ослепил капитана. Инстинктивно он сжал штурвал. Машинистам, находящимся в глубине судна, команды остановить судно не последовало и машины продолжили жужжать  в прежнем режиме. На берегу послышалась завывающая сирена.

– Каков следующий шаг? – спросил Бондарь.

   Сам собой напрашивался вывод, что следующим шагом со стороны берега будет стрельба по исследовательскому судну из орудий, без предупреждения.

– Глуши мотор,– последовал ответ полковника.

  Алекс дал команду машинному отделению остановить моторы.

   Судно с выключенными двигателями по инерции продолжало двигаться к полуострову. Капитан в последний момент перед остановкой  успел развернуть судно на девяносто градусов. На берегу у офицера батареи появилось естественное желание поразить цель, находящуюся на расстоянии орудийного выстрела, но приказа открыть огонь не последовало. Командование не решилось произвести залп по научно-исследовательскому судну, идущему под флагом международного географического общества. Никто не желал международного скандала.

– Я поставил борт судна под обстрел, чтобы противник лучше прицелился и не промахнулся, если решится на серьезный поступок.– пояснил Алекс. – Открытость иногда обескураживает. Пусть видит, что его никто не боится.

– Возьмите пробу воды и сделайте анализ воды,– предложили полковники начальнику лаборатории.– За это время, мы успеем завершить обследование.

  Стас стремительно покинул помещение, на ходу отдавая команды. С берега наблюдали за переполохом, начавшимся на судне, и автоматическим отбором проб воды. Через минут десять начальник лаборатории возвратился в рубку.

– Экспресс-анализ готов,– доложил он.

– Возвращаемся домой,– последовала команда полковников.

  Капитан корабля повторил ее, наклонившись к рупору. Исследовательское судно стало медленно разворачиваться и, когда вышло из естественной гавани, в капитанской рубке послышался вздох облегчения. Один из полковников вытащил из внутреннего кармана пиджака плоскую флягу с водкой,отпил глоток и передал   стоящему  рядом другу.  Это напоминало старый ритуал, когда вино вначале наливали  в свой фужер, подчеркивая тем самым отсутствие яда, а затем передавали его другому человеку. Правда, никто из присутствующих не допускал мысли, что полковник собирается кого-то травить,  но традиция оставалась традицией. Второй полковник тряхнул флягу, проверяя содержимое, основательно приложился к ней и протянул капитану. Алекс отрицательно покачал головой,  указывая на стоящий у стены бар. У него появилось другое намерение. Он направился к бару и возвратился с литровой бутылкой водки и четырьмя бокалами, стоящими на подносе. Поставив поднос на стол, собрался разлить водку. Размышляя над процессом распития полковниками спиртного из фляги, его рука на мгновение застыла, держа бутылку  наклоненной. Капитан осторожно наклонил бутылку, чтобы содержимое закрыло дно собственного стакана, а затем, в тишине, наполнил стоящие пустые бокалы, после чего долил и себе. Мужчины, не произнося речей, одновременно подняли бокалы и выпили. Возвратившись в Севастополь, полковники первыми покинули научно-исследовательское судно, на котором делать им больше было нечего. Начальник лаборатории задержался в капитанской рубке.

– Нам полагается заслуженный, трехдневный отпуск, по окончании которого намечается выход в море,– прощаясь, дружески похлопав по плечу, сказал руководитель лаборатории Алексу, – через три дня жду тебя на капитанском мостике.

    Вольнонаемный капитан, не носящий воинские погоны, отдал честь.

– Рад стараться,– сказал он.

    Через три дня Алекс появился на проходной, где его встретил грустный Стас. Начальник лаборатории озабоченно отозвал капитана в сторону.

– По решению командования тебе следует перед выходом в море, появиться в отделе кадров,– уведомил он.

– В чем дело? – спросил Алекс.

– Толком не могу ответить. Тебя отстранили полковники, которых мы сопровождали к энскому полуострову. В  отделе кадров узнаешь подробности.

    Не совсем понимая, что произошло, Алекс Бондарь отправился к начальнику отдела кадров.

– Заходи, заходи,– дружески встретил его кадровик,– Не знаю, что у вас произошло, но ты отстранен от работы до особого распоряжения.

– В чем причина?– не унимался Алекс.

– Имеется рапорт об отстранении тебя от работы. Меня оповестили о твоем прибытии, когда ты прошел проходную. Я ждал твоего появления. Рапорт полковников два дня валялся у меня на столе и сегодня я передал его начальнику управления на утверждение. Он ждет тебя. Есть мнение, что ты слишком многое знаешь, а это опасно. Не зря существует поговорка: меньше знаешь, больше спишь.

  В приемной адмирала Алекса ждали его обидчики, молча сидящие на стульях, приставленных к белой стене. Секретарша, увидев Бондаря, предвосхищая события, встала и пригласила его и полковников в кабинет начальника управления.

– Адмирал давно ждет вас,– сказала она. – Учтите, что у вас пятнадцать минут.

    Адмирал дружелюбно встретил команду, ввалившуюся в кабинет. Привстал со стула,  пригласил вошедших людей садиться. Полковники сели по одну сторону стола, а Алекс, как противоборствующая сторона, по другую. Сидя на председательском месте, за своим столом, начальник управления внимательно вглядывался в знакомые лица, пытаясь найти правильное решение перед тем, как поставить резолюцию на рапорте. Он уважал капитана, но не имел права не реагировать на рапорт полковников. В подобных спорных случаях он пользовался испытанным приемом, предоставляя право противоборствующим сторонам выговориться и потом, когда они почти придут к общему соглашению, остановиться на обоюдовыгодном решении. Он жил не первый день, и не раз получал подметные письма доброжелателей, вызывающих раздражительность и злобу, из-за которых страдали сотни невинных людей. По его мнению, прежде чем спрашивать: молилась ли  на ночь, Дездемона? –  ревнивцу Отелло следовало бы сначала провести расследование и попытаться удостовериться в справедливости слов Яго. Тогда бы и вскрылись, вероятно, коварные планы недоброжелателя. На худой конец, прежде чем душить, следовало предоставить последнее слово Дездемоне и спросить, что она думает о своей невиновности? В данном случае, рапорт полковников не походил на навет. На столе лежала бумага с обоснованием, на которую следовало реагировать. Прежде чем посылать капитана на галеры и поставить резолюцию на рапорте, адмиралу захотелось выслушать обе стороны. Он наклонил голову и стал внимательно вчитываться в лежащий на столе документ, старательно шмыгая носом.

– Капитан Алекс Бондарь является классным профессионалом,– вслух прочитал он выдержку из рапорта и взглянул на полковников.– В чем тогда заключается ваше неудовольствие?– спросил он.

– Ему не хватает понятий, свойственных солдату железного Феликса. Капитану следует четко выполнять приказы, а не философствовать,– высказался сидящий поближе к нему полковник, облокотившийся на стол.– Бондарь многое знает и нередко предвосхищает события, что настораживает. В  результате напрашивается вывод: от занимаемой должности его надлежит отстранить!

   Адмирал перевел взгляд на капитана. Он надеялся, что Бондарь найдет, что сказать в свое оправдание.

– Я действительно многое знаю,– подтвердил Бондарь. – Я готов выполнять приказы, но лучше выполнять их сознательно. Хорошо, когда капитан корабля, выполняя боевое задание, знает на что идет и что ожидает его и команду. Во все времена знание было и остается силой.

    Выслушивание различных мнений не вызывало у адмирала положительных эмоций. У него не хватало сил слушать бредни, от которых трещала голова. Более серьезные дела торопили его. Он спешил. Окончание спора ему стало ясно, без лишних слов. Оставалось принять решение и он готов был без дальнейших перепалок сделать росчерк на рапорте.

– Рапорт имеет силу после резолюции,– строго сказал адмирал полковникам,– а я имею мнение оставить данный рапорт без последствий. Пусть капитан Бондарь отправляется в море.

  Алекс  почувствовал облегчение и порывисто встал, желая поскорее закончить встречу. Ему всегда везло на хороших людей.

 

ШТУРМАН

   Жасмину Уварову после окончания высшей инженерной школы направили для прохождения службы на флоте. Через несколько дней после прибытия на научно-исследовательское судно и обстоятельного знакомства с обязанностями она уверовала, что обучалась не зря и что ее познания в штурманском деле не посрамят выпускницу. Командир судна Алекс ей сразу не понравился. Высокий рост, армейская выправка, атлетическая грудь и приподнятая голова, как будто спортсмен все время куда-то бежит и собирается пересечь финишную ленточку, выглядели вызывающими и  причислялись к внешней браваде, которые  не принимались в расчёт. Не нравилась и его заносчивость. На капитанском мостике не существовало сомнений в том, кто является главным на судне. Впрочем,  никто с ним не спорил и не ущемлял прав. Стремящийся во всем показать свое превосходство капитан постоянно раздражал Жасмину.  В общем и в частностях он  был ей не интересен. Ее привлекали мужчины иного типа: худощавые, с тонкими чертами лица и художественными наклонностями, – что несовместимо с крепкими руками, лежащими на штурвале в ненастную погоду. Алексу не хватало изысканности и утонченности.  С первой минуты пребывания Жасмина ощутила давление капитана, который отлично знал, что  выпускница выполняет  первый рейс.  Ненароком он позволил  себе поинтересоваться:не видела ли она в Южном полушарии на небе крест, поражающий воображение. На движение головы из стороны в сторону, означающее  предполагаемый  отрицательный ответ, он  снисходительно улыбнулся и таинственно покачал головой. Крест имеет такое же значение, пояснил он, как Полярная звезда в Северном полушарии. Бог с ними, со звездами. Минутой позже он затронул святая святых, позволив усомниться в целесообразности освоения женщинами мужских профессий, в частности профессии штурмана. Она, как могла, защищалась, доказывая,  что работает по специальности и окончила институт с красным дипломом, на что капитан бездоказательно махнул рукой: мол,  посмотрим, чего  ты стоишь на самом  деле.

  Бондарь засел стопором в её мозгах и она продолжала доказывать себе, что её опасения  не беспочвенны. Через короткое время ей представился случай подтвердить свои опасения, когда капитан, стоящий рядом со штурвалом, следил за промахами в вождении, не подозревая, что Жасмина следит за ним. Она слышала, как капитан распекает рулевого за чрезмерное количество команд о смене курса при заходе судна в ближайший порт. Рулевой, вцепившись в штурвал, старательно вел судно к цели, лавируя между стоящими на рейде судами и совершая бесчисленные повороты. Светило солнце. Небольшой ветер, далёкий от девятого вала, поднимал холмики волн, делающих море живым. Нос  судна спокойно рассекал водную поверхность. Угрозы лайнерам, стоявшим на рейде, никакой опасности они не представляли. Капитан устал выговаривать помощнику и с недобрым видом, скрестив руки на груди, вслух считал ненужные повороты.Штурману казалось, что Бондарь не помогает помощнику, а мешает, смущая своим присутствием и действуя под руку. Она   напоминала юмористическую картинку Бидструпом, в которой забывшийся путешественник, широко открыв рот, приготовился съесть сосиску, не подозревая, что за спиной стоит лев c открытой пастью. Ей очень хотелось, хоть на минуту, превратиться в львицу, чтобы подержать в зубах голову Алекса.

   У причала капитан, обращаясь к рулевому, высказал свое мнение.

– Я насчитал,– сказал он, обращаясь к подчиненному,– что при входе в гавань, вы двадцать два раза дали лишние команды об изменении курса. Помните, что каждый поворот создает массу треволнений для механика, находящегося в машинном отделении, и ведет к значительным потерям горючего на судне.

– Я старался гладко двигаться, копируя трассу,– оправдался помощник.

– Путь достаточно извилист,– согласился  Бондарь,– это, правда, но руководство движением судна показывает ваш класс, а он низок. Искусство вождения заключается не в бесчисленных поворотах, сходных с шатанием пьяницы влево и вправо, а ведением судна, с минимальными отклонениями от курса.

– Сколько, по вашему мнению, следовало сделать поворотов?–  недоверчиво спросил помощник.

– Максимум,  шесть раз.

    Жасмина усомнилась в правомерности замечания. Ей показалось, что помощник вёл судно правильно, по женскому понятию, что  немаловажно, плавно изменяя курс при каждом изгибе. В конце концов, определила она, каждому следует вести судно так, как его учили, сообразно знанию и опыту. Ее наблюдения продолжались. В камбузе во время обеда, ставя на поднос порцию еды, она обратила внимание на капитана и старшего помощника, сидящих за соседним столиком и ведущих оживленный разговор.

– О чем, собственно, они могли болтать? – подумала она и сама себе ответила: – да ни о чем, кроме как о женщинах и валютных операциях.

   Чтобы убедиться в своей правоте, она прислушалась и  не ошиблась. Старший помощник спрашивал, как себя вести, если прозвучало сомнительное предложение, сулящее внушительное денежное вознаграждение. Ответ капитана выглядел не таким простым, как ожидала Жасмина.

– Мы обычно знаем, когда поступаем правильно, а когда дурно,– ответил Бондарь.– Если знаешь, что поступаешь не честно, остановись, задумайся и не делай ложных ходов, которые всегда выходят боком.

  Капитан и старший помощник вышли из-за стола, а Жасмина продолжала размышлять над изречением, не зная, как оценить Алекса и как в дальнейшем к нему относиться. Не причислять же его к философам. Наклонившись над тарелкой супа, она созналась себе, что вопреки здравому смыслу часто выступала с позиций здравого ума, по обстоятельствам, наперед зная, что так поступать нельзя.   Внутренний голос ее останавливал, но она, наперекор всему, уверенно шла к намеченной цели. Закончив трапезу, вышла на палубу.

   Судно пришвартовалось. Алекс, сверкая белоснежной улыбкой, спустился на набережную. Размашисто махая руками, его приветствовала группа  людей, знакомых по предыдущим встречам. Жасмина привыкла, что у Бондаря в любом порту имелись друзья. Сойдя на берег, капитан шумно обнимался с почти незнакомыми людьми, что вызывало беспокойство. Вечером компания с шампанским и бокалами в руках провожала его на борт судна. Он и здесь не мог не отличиться! При пожелании семи футов под килем, чему радуется каждый моряк, Бондарь в свойственной манере, заупрямился.

– Вы не желаете мне добра?– запальчиво кричал он.

– Почему?– спросили ошарашенные друзья.

– Я жажду спокойного плавания и хочу иметь под килем, по крайней мере, сто метров!

  Друзья заулыбались и согласились:

– Мы желаем тебе сто метров под килем.

– Это другое дело,– успокоился капитан.

   На прощание, друзья пригласили Алекса утром следующего дня посетить их судно.  Капитан, не задумываясь, согласился. В назначенное врем он отправил на стоящее у причала греческое судно делегацию, возглавляемую старшим помощником, а сам остался на своем судне. Возвращалась компания навеселе, наперебой расхваливая прием и количество  выпитых бутылок и выставленных закусок. Иноземный Лодочник, перевозивший  моряков и игравший роль посла, сделал вторичное приглашение от своего капитана. Алекс принял приглашение и  в назначенный час опять отправил другую группу моряков.  Жасмина была среди гостей. Она недоумевала и в сердцах корила своего капитана, который в очередной раз проигнорировал приглашение. Алекс же только загадочно улыбался. Он, не имея возможности осуществить достойный прием и выставить обильное угощение, зная морское правило, что если появился капитан на дружеском корабле, то следует сделать аналогичное приглашение на свой корабль, не собирался покидать свое судно.

– Пусть повеселятся моряки вместо меня на деревянном суденышке  хлебосольного грека, который плавает по морям в свое удовольствие и ни в чем себе не отказывает. Я же, исполняя государственный долг, такой возможности не имею,– пояснил он старпому, который наблюдал за  посадкой членов команды  в шлюпку.

– По сравнению с моим судном,  греческое  выглядит малюткой, но  греческий капитан выставляет угощение, которое я  не могу себе позволить. Поезжайте вместо меня. В старину существовала морская традиция, по которой, при встрече в открытом море дружественного корабля капитана приглашали подняться на борт выпить по бокалу вина и обсудить морские дела. Тогда и возникла традиция  ответного визита. При встрече в открытом мoре, я поднялся бы на борт греческого судна, выпил бы с капитаном по бокалу,  и пригласил бы грека с ответным визитом на свое судно.

    Поведение Алекса никак не укладывались в понимании молодой женщины при переходе через экватор. Она знала о существовании традиции купания новичков, пересекающих Тропик Рака. Предполагала, что ее окунут в море, но сделают это  как-то деликатно. Жизнь оказалась грубее, чем нарисованные ею образы. Она не ожидала, что её, уважаемого штурмана  в парадной форме, не позволив предварительно переодеться, бросят в воду.  Больше всех случившемуся, казалось, радовался,  скачущий по палубе в одежде Посейдона вооруженный трезубцем капитан. Его окружала,   поднявшаяся из пучины моря, свита галдящих во все горло водяных, русалок и пиратов в ластах с синими бородами из свисающих водорослей и пиратских банданах. Издав громовой звук из раковины, глава процессии, расставив ноги в стороны, ринулся за Жасмин, рассекая спиной воду и создавая множество брызг. За божеством моря в «пучину» попрыгали и подыгрывавшие ему пираты. Для оказания экстренной помощи с судна спустили специально подготовленную шлюпку. Утопающую стали спасать. Жасмина  хорошо плавала и противилась излишним  заботам. Сутолоку создавал Алекс. Он не приближался к брошенной за борт женщине, а кружил вокруг, бил руками и ногами об воду, создавая брызги и волнения на воде, требуя спасательный круг. В сторону утопающей  полетело сразу несколько штук. Алекс первым залез в шлюпку и стал руководить спасением женщины, оказавшейся за бортом. К Жасмине подплыл пираты, поднял ее на руки и быстро опустив их, опрокинул, Биением кулаков в грудь  показывал желание безопасно доставить живой ценный груз в  шлюпку, но при  этом сумел трижды поднять и опрокинуть ее в воду. В шлюпку она могла забраться и сама. На помощь вызвался капитан, советующий делать дело с умом, а не с бухты  барахты. Он объяснил, что нельзя судорожно хвататься за борт шлюпки, а следует взяться за его сильные руки. Обессиленная женщина подчинилась. Моряки дружно подняли ее над водой и в очередной раз опустили в воду.

   После шумно отмеченного прохождения экватора, наступило затишье. Утомлённая солнцем и потехами, команда жила ожиданием отметить событие горячительными напитками. Праздник нельзя было начать без капитана, который, лежа в каюте, безмолвствовал. Моряки знали, что есть черта, которую, лучше не переступать!  Потревожить покой дозволялось не каждому. Оставалась слабая надежда на природные катаклизмы. По регламенту сухое вино выдавалось при температуре воздуха 28 градусов и выше, но термометр, упорно показывал 22 градуса по Цельсию. Команда с тоской следила за повышением температуры, а она, как назло, не повышалась. Матросы поглядывали на термометр, терли тряпками его основание и безрезультатно стучали по прибору и древку, на котором он был установлен. После долгих мучений, посовещавшись, они послали к капитану гонца, находящегося с ним в дружеских отношениях.

   Старший помощник, с которым была выпита не одна бочка вина, стремясь прояснить ситуацию, ненароком заглянул в каюту Алекса.

– Что-то надо делать,– осторожно высказался гонец.– Команда ждёт – не дождётся

глотка сухого вина. Только ты можешь решиться на поступок и сделать невозможное  – возможным.

– У меня инструкции, которыми следует  неукоснительно руководствоваться,– сурово отрезал капитан.

   Через час снова пришел гонец, который, засунув голову в каюту, ничего не спросил, а только вопрошающе посмотрел на отдыхающего капитана. Алекс попросил заглянувшего закрыть за собой дверь, но, оставшись один, изменил, вдруг, своё решение. Встав с постели, он зашагал по каюте и, набегавшись, пошел искать закадычного друга. Приходившего гонца он нашел в компании трех бездельников, играющих в кают-компании в домино.Вызволив его из-за стола, капитан отправился с помощником на палубу к термометру, показывающему неизменные двадцать два градуса.

– Все еще, только двадцать два градуса?–загадочно поинтересовался Алекс.

– Двадцать два, – удручённо ответил помощник.

– Через два часа напишите в журнале, что температура воздуха поднялась на два градуса. Ещё через два часа сделайте отметку в журнале о поднятии температуры   до двадцати шести градусов по Цельсию, а когда на бумаге появится нужная отметка, удостоверяющая температуру 28 градусов, выдайте команде сухое вино. Никто нас не упрекнёт в подтасовке фактов. Проверяющие  господа увидят, что температура поднялась не сразу, а постепенно.

   Всё понимающий помощник пошёл беспрекословно исполнять приказание. Последующие часы, приобретя осмысленность, не показались для команды долгими. Надо быть капитаном, усмехнулась  перед ужином Жасмина, отпивая из бокала сухое вино, чтобы решиться на подобное. Жаль, что такого права другому члену экипажа не дано.

   Весь рейс Жасмина искала промахи Алекса, недовольная неизвестно чем, и уверенная в своей правоте, что ничего особенного капитан на судне не делает. Ей казалось, что любой вполне может выполнять его обязанности. Ранним утром при   возвращении в родной порт Жасмина пожелала выйти из каюты на палубу, чтобы насладиться раскрываемой перспективой города и выискать среди жилых строений свой дом, стоящий на холме. Шквальный порыв ветра, ворвавшийся в помещение, заставил ее остановиться. Брызги от свирепствующей волны ударили в лицо. На море бушевала буря. Одна волна накатывалась за другую. При приближении к берегу  судно боком несло на скалы. Рулевой сделал отчаянную попытку развернуться. Он ушел от столкновения, но судно накренилось и следующая волна, переливаясь через борт, накрыла палубу. Чтобы спасти положение, пришлось вращать штурвал в обратную сторону. Корабль стал  ложиться на другой бок. Металлическая махина высотой в двадцать метро, теряла управление и неизвестно, что могло произойти в следующую минуту. На палубу из каюты, благо находящейся рядом с носом, выскочил полураздетый разгневанный капитан. Матерясь, он корпусом оттеснил рулевого.

– Скажите по рупору,– приказал он,– что за штурвалом капитан, и причины для беспокойства отсутствуют.

   Алекс стоял в бушующем море, как глыба, сросшаяся с основанием пола, широко расставив ноги и держа в руках штурвал. У Жасмины отлегло от сердца. Не приходилось сомневаться, что он выведет судно по правильному курсу и не допустит, чтобы судно разбилось о скалы. Произошла переоценка ценностей. Прежние понятия перевернулись и пришлось признать, что на борту нужен человек, которому вверен корабль и без которого не обойтись. Ему следует подчиняться, чтобы идти заданным курсом. Капитан –  это как раз и есть тот человек, который, обладая непререкаемым авторитетом, ответственен за судно и за все, что происходит вокруг. Ничто серьезное не может произойти без его ведома и согласия. Окончательное решение всегда за ним.

    Все также бушевала буря, но волны, продолжая оставаться высокими, превратились в послушные и не страшные. Судно спокойно вошло в гавань, в которой, за молом, был относительный штиль. Отдав концы, исследовательское судно пришвартовалось к берегу.

– Я спишу тебя с корабля,– сказал капитан бледному рулевому, стоявшему рядом,– и укажу в рапорте, чтобы тебя не брали ни на одно судно. Ты боишься волн. Переходи работать в порт. Будешь носить морскую форму, если она тебе нравится. С годами, быть может, ты и продвинешься по службе. Таким, как ты, не место на морских просторах.

 

ВАТЕРЛИНИЯ

  После вынужденного безделья на берегу при отсутствии работы Бондарю предложили принять командование частным судном типа «Река-Море», используемым для перевозки «челноков». Алекс отдавал себе здравый отчет в том, что, несомненно, находится еще в нужной форме и на морях, в сложной обстановке, его рука не дрогнет.  Не было секрета и в том, что его время, как профессионала, прошло. Он сошел с гребня волны и теперь согласен на любую работу. Капитан прогуливался по морскому бульвару в Стамбуле  в пределах видимости  катамарана, на котором прибыл из Севастополя и моста через пролив Босфор, соединяющего Европу и Азию. Обратный рейс намечался через два с половиной часа. Капитан, в парадной форме размеренно с подобающей статью и величием отмерял шаги. Он находился в том возрасте, когда уже не суетятся, а ищут тепленькое местечко под солнцем, чтобы отдохнуть, поразмышлять и пофилософствовать. Чебуречная, преграждавшая путь прохожим, поставленная по законам торговли посреди аллеи, была тем местом, где он мог присесть и отдохнуть. Она его устраивала полностью. Кушать не хотелось, а вот посидеть под шатром на открытом воздухе с видом на море, съесть пару чебуреков и выпить кружку пива или чашку кофе, казалось привлекательным мероприятием. В центре заведения у пылающей жаровни, на которой в металлической посудине в раскаленном масле плавали готовящиеся чебуреки, сидел хозяин заведения, в одном лице совмещая обязанности повара и бармена. В его вооружении находились автоматы для приготовления кофе и раздачи пива. Кое– как он справлялся  с ополаскиванием чашек из-под кофе и пивных кружек, а использование разовых бумажных тарелок позволяло отказаться от мойщицы посуды. Ему помогал снующий между столиками молодой человек. Сдельная оплата вынуждала официанта, несмотря на жару и струящиеся по лицу потоки  пота, без устали с подносами в руках лавировать между столиками, на ходу выкрикивая  в сторону бармена, сыплющиеся отовсюду, заказы посетителей. Выгода, пусть с излишними хлопотами, диктовала хозяину заведения о необходимости избавиться от излишних подручных. Алекс оценил смекалку турка. По прикидкам обслуживание подобного заведения на набережной Севастополя осуществлялось, как минимум,  персоналом из четырех человек.

    Капитан приземлился на свободный стул, стоящий в середине зала у круглой стойки, и сделал заказ. Повар бросил в чашу с кипящим маслом заготовки двух чебуреков. Алексу надоело наблюдать, как жарится снадобье. Ему захотелось поболтать и он с легкостью, ничего не найдя предосудительного в желании, обратился к хозяину заведения, с которым только что шумно распрощалась честная компания.

– К вам частенько заходят люди, с которыми вы простились?– спросил Алекс на английском языке

– Что вы? Я их впервые вижу,– ответил хозяин заведения.

   Догадка Алекса оказалась верной. Он так и полагал, что громкий разговор в ресторации, похожий на дружескую беседу старых друзей, протекал между малознакомыми людьми. Он разделял людей, обитающих на юге и севере. Южане, живут на улице и легко знакомятся, выставляя напоказ свои чувства. Громкая беседа с хлопаньем рук вовсе не означает, что тепло беседующие посетитель и хозяин заведения давние друзья. Они встретились впервые  и забудут друг о друге, как только расстанутся. Северяне же живут внутри дома и, как и окружающая природа и погода, холодны и суровы со встречными и не стремятся выплескивать наружу свои чувства. Дома совсем другое дело и внутри их жилища уют, покой и ласка.

  Алекс, проживающий в Севастополе, причислил себя к южанам. Турок жил еще ближе к экватору и никак не мог считать себя северянином. Поэтому посетитель запросто обратился к суетящемуся повару.

– Вкусные у вас чебуреки?– спросил он.

– Очень,– ответил стоящий за стойкой повар, поглядывая на кипящие и прозрачные с пупырышками чебуреки.– Очень вкусные.

   Трудно было ожидать от изготовителя, что приготовленные им чебуреки не вкусные и недожаренные.

– Много в них мяса?

– Мно-ооого, – протянул бармен.

  Он не поленился поднять горящий чебурек и, установив его между собой и солнцем, взглядом указал на комок в тесте, указывающий на наличие мяса. Получив горячую порцию, Алекс поднял с тарелки чебурек, подул на него и, немного выждав, впился зубами в выступающую середину. Прожевав, недовольно пробурчал.

– Один лук,– с горечью сказал он.

– А где ты видел чебурек без лука?– спросил хозяин заведения.

– Хотелось бы и мяса.

– Мясо положено  в соответствии с порционной нормой,– убежденно сказал хозяин заведения.

    Капитан не собирался устраивать базар.

– Проверять накладные я не собираюсь,– согласился Алекс. – Спасибо за угощение. Приготовь мне, пожалуйста, чашечку кофе. Я сяду за стол в сторонке и посижу в уединении.

– Садись, я приготовлю кофе, и официант принесет его,– услужливо ответил хозяин заведения.

   Алекс сел за один из столов, стоящих на периферии шатра. Выпив горячий напиток, он продолжал смотреть в сторону моря, которым не успел налюбоваться. Он вспомнил о жене и  сообразил, что необходимо зайти в магазин, чтобы купить какой-нибудь сувенир. В доме всего было достаточно и ничего определенного не требовалось, но входить в дом с пустыми руками он не привык. Ноги вывели его в ближайшую торговую улицу, перпендикулярную бульвару. Из одного  павильона высунулась бритая голова.

– Капитана, капитана,– кричала она, подзывая.

   На ломанном русском языке, вперемежку с турецкими и английскими словами, без употребления сказуемых, турок объяснил, что держит лавку и приглашает в гости. Не существовало видимых причин, по которым следовало бы отклонить любезное приглашение. Ничего завлекательного в лавке не оказалось. Хозяин, не смущаясь, обошел стороной прилавок и повел уважаемого господина в другую комнату. Усадив, стал раскладывать только что привезенный товар. Среди груды тряпья внимание Алекса привлекли мягкие шелковые желтые шаровары, представляющие одно целое с блузоном и лямками, идущими от пояса и перекрещивающимися на спине. Рассмотрев изделие, он положил его обратно в кучу.

– Сколько стоит?– спросил он.

– Для тебя отдам не дорого,– ответил продавец.– Посмотри, что еще у меня  имеется.

   Он стал показывать куртки, брюки, рубашки, туфли, рубашки, женские. Не было пределу его стараниям. Алексу наскучило сидеть и слушать о вещах, которые не собирался покупать. Для приличия он взял в руки светлую рубашку в чуть заметную синею вертикальную полоску.

– Хорошая рубашка,– высказался он.

– Тебе нравится рубашка?– спросил продавец.

– Я бы ее приобрел ее, если бы она была от Версаче.

– Когда ты в следующий раз будешь в Стамбуле?

– Через два дня.

– Приходи ко мне через два дня,– сказал продавец,– она будет с лейблами от Версаче. В тюке, находящемся на складе, у меня имеется несколько таких рубашек с надлежащими этикетками. Я найду их. Тебе точно нужно рубашку от Версаче? А рубашку или галстук от Диора не хочешь?

     Алекс засмеялся плутовству собеседника. Продавец залился детским смехом, совершенно не беспокоясь, что его раскусили.

– Я серьезно говорю,– сказал он,– только приходи не один, а c командой. Скажи, что я продаю дешево и в большом объеме. Надеюсь, что за моряками последуют и пассажиры. Ведь они приезжают за покупками. Я жду их.

  Алекс возвратился к торгам. Он уже представлял свою жену, разгуливающую дома у накрытого стола в понравившемся  ему женском комплекте из шаровар и блузона. Со значительными скидками ему достался нужный комплект. Невозможно было не купить и модные туфли черного цвета, подходящие под недавно заказанный костюм, стоящие по меркам Севастополя сущие гроши. Светлую рубашку в полоску, продавец не отдал.

– Я пришью к ней соответствующие лейблы, чтобы ты выпендрился перед товарищами,–  сказал он.– Приходи ко мне через два дня, с друзьями.

    С покупками Алекс возвращался на корабль, на который в порту уже объявили о посадке. Монолитная фигура капитана, не спеша, проследовала в здание. Кругом толпились отъезжающие, послушно высвобождая проход. Проходя через служебный вход, Алекс обратил внимание, как пассажирка средних лет по-хозяйски ставит обвязанную веревками и склеенную  скотчем коробку между  пустыми стойками паспортного контроля и налегке  в другом месте предъявляет проездные документы с багажом. Пройдя успешно таможню, женщина оставляет предъявленный багаж на скамейке, и уже со стороны зала, забирает тяжелую коробку, спрятанную за стойкой. В соседней, стеклянной будке, сидит таможенный офицер и улыбается. Ему понятны действия пассажирки. Он мог бы заявить, проявив бдительность и компетентность, что через таможню провозится излишний вес, но лишь подсмеивается над прохиндеями. Отправляемое судно не турецкой компании и не ему следует заботиться о перегрузке отправляющегося судна. Мысль о взрывчатке – не возникает. Во всяком случае, если это взрывчатка, то взорвется на корабле, а не в Стамбуле.

   Ей уже подражал неопытный, но смышленый юноша, желающий провести багаж, вес которого превышал норму.

   По ходу Алекс начал производить несложные подсчеты получаемой турками выгоды от вывоза продукции из Турции. Получалось, что стране нет необходимости тратить время и деньги на перевозку товара и его реализацию. Сами приедут, заберут и отвезут, куда надо. Прекрасное решение. Можно снять шляпу перед правительством, создавшим условия упрощенного въезда в республику, когда виза оформляется по прибытии с минимальной оплатой. При въезде  миллионов людей, страна ни за что – ни про что получает солидную сумму, способствуя развитию местной промышленности и курортов. Алекс, не останавливаясь, прошел мимо молодой женщины, сбрасывающей с себя куртки, одну за другой. Их оказалось четыре, а  под ними – изжеванное платье с мокрыми пятнам, от выступившего пота. Нелегко достается проход через таможню, когда скрывается излишний вес вещей и делаются всевозможные потуги, чтобы не платить лишние деньги. Под смех толпы в середине зала, «актриса», играющая роль беременной женщины, освобождаясь от живота и излишней полноты,  вытаскивает намотанный под платьем отрез ткани и превращаясь в стройную леди. Никого не удивляет, что девица в рыжем полушубке небрежно вытаскивает выглядывающий из ручной клади  такой же экземпляр. Чего только не придумаешь, чтобы выжить. Недаром говорят: голь на выдумку хитра! В его стране останавливались заводы и фабрики, закрывались школы, проектные институты и конструкторские бюро. Физики и лирики, выброшенные на улицу, превращаются в «челноков». Хорошо, что люди шли не на панель, а устраивались, как могли, сохраняя чувство собственного достоинства. Впрочем, какое это достоинство, когда мать, изнемогая от усталости, тянет за собой два баула с тряпьем, а высококлассный специалист вынужден торговать на рынке пирожками. Алекс сочувствовал людям, потерявшим работу. Некоторое время он тоже сидел без работы, но переквалифицироваться не желал. Он отлично знал только одно судовождение. Правда, в это же самое время кто-то сумел озолотиться. Антипыч, его друг,  например, «за лимонад» приобрел корабль и гостиницу и успел выстроить загородный дом. В назревающих переменах, безусловно, что-то  следовало делать с Союзом, но не таким способом.

  Капитан вышел на пристань и удивился еще более. Ватерлиния корабля ушла под воду. Судно не утонуло, погрузившись сверх предела под тяжестью груза, а пассажиры с багажом продолжали подниматься на него по трапу. Антипыч,  принявший на работу Алекса, суетился с бумагами, бегая по причалу. Увидев Алекса, он поспешил сообщить нечто очевидное.

– Что будем делать?– тревожно спросил он.– Задерживать рейс и проверять норму груза, разрешенную к провозу? В противном случае судно, если не в порту, то в пути может пойти ко дну.

  Алекс быстро оценил обстановку.

– Не торопись,– сказал он.– Давай закончим посадку и тогда примем решение.

   Антипычу стало легче. Если не учитывать убытков при потоплении судна, груз ответственности переложился на другие плечи. Пока проходила посадка, вспоминался экзамен в мореходке по теории устойчивости движения судна. В тот памятный день билет c этим вопросом достался одному из курсантов. Алекс как раз находился в экзаменационном классе, в котором проходил экзамен. Однокурсники знали о способностях отвечающего ученика. Он хвалился и уверял, что сдаст сессию на оценки «хорошо». Четкий подход к столу, убеждал он, и  строевой отход при выходе из аудитории, позволяют надеяться на тройку, а если преданно смотреть в глаза преподавателю, то можно получить высшую отметку. Отвечая на заданный  вопрос,  он откровенно «плавал» и, преданно глядя в глаза, ничего не мог сказать, кроме того, что у судна имеется ватерлиния, которая показывает предельную степень загрузки судна и что при превышении  его всем будет «хана». Не дождавшись вдумчивого ответа, преподаватель обратился к сидящему за партой в той же аудитории курсанту Бондарь, попросив ответить на заданный вопрос. Алекс, не сходя с места, объяснил, что способность движущегося судна под действием приложенных сил почти не отклоняться  от движения при толчках,  порывах ветра и других случайных воздействиях и что движение, не обладающее этой способностью, является неустойчивым. Преподаватель, пренебрежительно сказал сидящему за столом курсанту: идите с Богом,– поставил ему удовлетворительную оценку. Экзамен по устойчивости движения судна Алекс не раз сдавал в море, когда судно теряло устойчивость при разгрузке в штормовую погоду или когда его начинало болтать без наличия груза в трюмах. Смотря на судно, стоящее в порту Стамбула, ватерлиния которого  опустилась ниже уровня воды, он принял решение об отправке рейса. Знания подсказывали, что при безветренной погоде можно безопасно пересечь спокойном море по маршруту Стамбул-Севастополь. Если поднимется ветер, он не попадет в Севастополь и пришвартуется в Ялте или, на худой конец, в Феодосии. Главное, не проявлять паники.

– Антипыч,– обратился Алекс к хозяину,– мы спокойно дойдем да Севастополя. За два часа при спокойной погоде ЧП не произойдет. В крайнем случае, пришвартуемся в Ялте или Феодосии. Я дам команду об отправлении, если ты согласен на возможное изменение курса.

  Антипыч, посоветовавшись с челноками, согласился. Никто не собирался задерживать рейс. Уж лучше очутиться на родине в Ялте или Феодосии или, в крайнем случае, в Керчи, чем задерживаться в Турции. Прозвучал прощальный гудок и, перегруженный катомаран, как  баржа, стал выруливать в открытое море. Вскоре Стамбул скрылся из виду. Набрав обороты, судно уверенно шло по заданному курсу. Пассажиры вначале с опаской осматривались по сторонам, но спокойное море не предвещало осложнений. Команда, внутренне напрягшись,  внешне выражала полную уверенность в своих действиях. Большинство челноков после обеда высыпало на палубу и с восхищением смотрело на бескрайние просторы воды. Точно по расписанию судно входило в порт Севастополя. Когда появились очертания города, пассажиры, облегченно вздохнув, хором начали кричать ура. Вдоволь повеселившись, они поспешили к своему багажу. На их лицах появилась озабоченность. Предстояло пройти еще одну таможню, решить, какому перекупщику сбыть привезенный товар и готовиться к новому вояжу.