МАРТА

   В коридоре мэрии образовалась очередь перед дверью, за которой выдавались будущим собственникам земли документы для оформления земельных книг. Первой стояла известная в республике поэтесса, одетая в импозантный, облегающий стройное тело, костюм синего цвета. Её маленькая головка с копной  белых волос, сидящая на длинной лебединой шее, удивлённо озиралась по сторонам, не понимая, почему она должна  бессмысленно терять время и неизвестно чего ждать, когда назначенное время для аудиенции давно прошло. Дай волю чувствам, она смогла бы вылететь из блузки, наглухо застёгнутой  на многочисленные мелкие пуговицы того же цвета. За ней стояли супруги Петровы, одетые в белую гамму.Присутствие обоих членов семьи диктовалось необходимостью. На Михаила записывалась приобретаемая земля, а обязанность вести переговоры на государственном языке, возлагалось на  Катю. Замыкали небольшую очередь два солидных господина, надевшие по случаю торжества, парадные черные костюмы. На горизонте появилась, раздавленная годами, пожилая женщина, в полосатой, крестьянской юбке с двумя бретельками на голом плече: одна от бюстгальтера, вторая от простенькой блузки в оранжево-желтых цветах. Не обращая внимания на очередь, она шла к заветной двери, тряся в руках немыслимыми полиэтиленовыми коробочками, предназначенными неизвестно для чего. Никто не обратил бы на неё внимание, пройди она мимо, но она, замедлив шаг у заветной двери, взялась за дверную ручку и скороговоркой объяснила цель своего визита:

– Мне необходимо срочно показать Валдису коробочки.

    Можно было догадаться, что под именем Валдиса подразумевается чиновник, сидящий в кабинете. Люди, стоявшие в очереди, заулыбались, согласившись, что, разумеется, следует показать не весть какие коробочки Валдису, несмотря на то, что они тоже спешили в его кабинет. Идущая напролом женщина поравнялась с поэтессой, которая приветливо заулыбалась, осторожно открыла дверь, чтобы пропустить старушку и тихо закрыла за ней дверь.

– Это Марта,– шёпотом произнесла она, объясняя свои действия.

   Никому не пришло в голову спорить с ней. Стоявшие в коридоре люди давно опознали в женщине, одетую в разноцветную крестьянскую юбку и свободную блузку, великую актрису, с которой поговорить и пообщаться каждый считал бы за честь.

  Михаил по достоинству оценил действия актрисы. Он бы и сам желал, громогласно заявив о себе, произнести заветные слова: сим-сим откройся,– и пройти в открывшуюся дверь, не стоя в очереди, мимо так называемых прочих. В былые времена он и  сам с шефом не однажды прорывался в кабинеты начальников, минуя очередь. В подобных случаях, Сёма шёл размеренным широким шагом впереди, энергично размахивая руками. Проходя мимо застывших от изумления посетителей, он останавливался и начинал нести несусветную чепуху, вроде:

– Нас ждут великие дела, мы в аспекте эпидемиологии…

Его пропускали, полагая, что на город надвигается эпидемия, спасение от которой, зависит от его сообщения. Мол, он-то знает, как укротить разбушевавшуюся стихию. Идущий следом Михаил, запрограммированным «неосторожным» движением портфеля, почти вырвавшимся из рук, сбивал со стола секретарши важную бумагу с одной лишь целью, чтобы она не рванулась защищать грудью дверь босса, а всплеснув руками и  проследив за кружащимся листком, попыталась поднять важный документ с пола. Ворвавшись в кабинет, Семе ничего не оставалось, как пройти мимо сидящих господ, недоуменно вопрошающих:

– Что надо пришельцам, ворвавшимся в кабинет?

    Остальное было делом техники. Следовало спокойно объяснить важность визита, что у шефа,  всегда получалось с блеском. Вместо обычной рутины председательствующий, сидящий во главе стола, слышал нечто интересное, не похожее на обыденность, и обычно без колебаний соглашался помочь мыкающимся исследователям. Подобные приёмы, в обход очереди, проходили с надрывом. Особенно неприятно было выходить из кабинета по окончанию аудиенции, ощущая, не доброжелательные взгляды ожидающих своей очереди посетителей, а то и слыша их нелицеприятные реплики. В случае с Мартой отсутствовало напряжение. Прелесть заключалась в том, что двери открывались сами собой или их помогали открыть, стоящие в очереди.

  Марта недолго отсутствовала. Скрипнула дверь и она вернулась. Её встречали с почтением. Поэтесса не спешила в кабинет. Подождав, пока дверь наглухо закроется за актрисой, она сделала шаг вперед, закрыла спиной входную дверь, чтобы оставаться первой и никого другого не пропустить без очереди, и обратилась к кумиру.

– Мы вас узнали, Марта, – сказала она.– Вы ходите в том же костюме, что и в последнем кинофильме. Вы и в жизни продолжаете играть роль матери семейства, обосновавшегося на хуторе?.

– Летом удобно ходить в крестьянском наряде,– ответила Марта.– Я вас тоже узнала, милочка,– сказала она, обращаясь к поэтессе.– Я слежу за вашим творчеством. Мне понравилось ваше последнее выступление на телевидении, где вы читали стихотворение о порыве ветра, его зарождении и первом столкновении с препятствием.

 Она выставила руку вперед.

– Я чувствую ветер, бьющий в ладонь,– сказала актриса, повторяя первую строчку из стихотворения поэтессы,– Я обязательно воспользуюсь вашим видением  и сыграю его на сцене.

  Она не просто жила, она везде играла роль и стоящие в коридоре посетители почувствовали, как ветер бьёт в её ладонь. Ветер усиливался. Ладони не выдержала мощного потока и пальцы разжались. Стало видно, как он струится между пальцами. Под порывом ветра изогнутая ладонь подалась назад и безжизненно упала.

– Ветер надул паруса,– продолжила актриса.– Парусник задрожал и поплыл, – актриса перевела взгляд с воображаемого парусника с надутыми парусами на поэтессу.– Самые простые вещи оживают под вашим пером.

 Игра ещё не закончилась. Взгляд Марты поднялся к потолку. Вторая рука присоединилась к первой. Верхняя часть туловища наклонилась, показывая, как кренится парусник. В сознании стоящих у двери людей послышался шум нарастающей бури, обволакиваемый паутиной слов. Палуба накренилась и заскрипела. Одна из коробочек вырвалась из рук и упала на пол. Если бы не было так тихо в коридоре и взгляды не следили за  Мартой, грохот от упавшей коробочки показался бы заурядным падением полиэтиленовой детали, сопровождаемый мало заметным щелчком, но в руках актрисы видение приобретало значимость.  Пожилой господин, стоявший рядом с Михаилом, бросился к упавшей коробочке. Подняв, он вежливо передал ее Марте.

– Марта, вы помните дачу в Турайде, куда вы приезжали девочкой летом в дни школьных каникул,и Эдгара, живущего в доме напротив? – спросил он, указывая на себя.– Мы не одно лето провели вместе. Как-то, помню, вы неслышно вошли в наш дом, чтобы позвать меня погулять. Прошли годы, а я, став взрослым, продолжаю желать, чтобы вы так же неслышно вошли в мой дом и разбудили меня.

  Марта положила руку на плечо взрослого мужчины, импозантного дедушки, и со страданием заглянула ему в глаза.

– Я всё помню, Эдгар,– мягко сказала она.– Я помню, что было, чего не было и что могло произойти,– закончила она, бросив неопределенный взгляд, обозначающий не до конца высказанную фразу.

 Сколько ей лет? – спросил себя Михаил.

     Он помнил её яркое появление в кино, сыгравшей разведчицу в сороковые годы. Сколько с тех пор утекло воды! Все время, пока текла вода, она играла бесчисленные, блистательные роли молодых женщин, примадонн театра, старух, матерей  и императриц. Родник до сих пор не иссяк. Стало быть, мельница продолжает крутиться, воссоздавая новые роли.

  Пока говорила Марта, поэтесса   не двигалась с места, позабыв о земельной книге.  Наконец, актриса церемонно раскланялась с Эдгаром, а заодно, и с остальными.    Она медленно удалялась. За ней тянулся шлейф созданных образов. Любой из них, клонируясь, мог остаться со стоящим в коридоре с  поклонником для выяснения отношений, но, спохватившись, воссоединялся с другими созданными образами, переплетаясь, шурша и что-то рассказывая собратьям, следующими за актрисой. Всё,  что она играла в театре или кино,  становилось классикой. В отдалении примадонна   остановилась, впитав в себя сыгранные роли, и превратилась в юную актрису, только что вступающую на подмостки после окончания театрального училища. Начались ее перевоплощения. Девушка стала расцветать, как цветок. Распустившийся бутон превратился в благоухающую розу.  Чередой появлялись сыгранные роли, заявляющие о своей неповторимости и являющиеся частицами жизни актрисы. Одежды менялись вместе с ролями. В завершение появился шедевр, готовый сбросить с себя лепестки роз, и превратиться в хозяйку хутора, сошедшую с киноэкрана и  по-старчески удаляющуюся по коридору.

   Михаил не стал утруждать себя подсчётом годов актрисы, следя за удаляющейся женщиной. По существу, не имело значение какого возраста кумир возраста, также как и жизнь актрисы. Важными оставалось лишь роли, сыгранные ею, которые давно стали независимыми, живущими своей жизнью. Без сомнения, та же участь постигнет и те образы, которые она успеет еще сыграть и оставить людям.

  Поэтесса оторвала взгляд от актрисы и нырнула в дверь. Через полчаса возвращалась она, звонко стуча каблучками. По её независимому выражению лица легко было понять, что у неё правильно оформлены деловые бумаги. Следом в кабинет вошли Михаил и Катерина, откуда вышли землевладельцами.

 

ТАРАН

   Освоение приобретённого участка земли, площадью двадцать гектаров, намечалось с установления в его центре флага. Рядом должен был появиться дом, за ним второй, третий и так далее, пока не воссоздавался бы архитектурный замысел, намеченный  к строительству в посёлка. Михаил приехал на участок, чтобы освоиться и увидеть владения до того, как появится основная масса людей. Он прошёл вдоль и поперёк территории, окаймлённой со всех сторон лесом, и углубился в чащобу, поскольку землемер сообщил, что в площадь участка входит и часть леса. Беспечное путешествие продолжалось, пока взгляд не остановился на спящей серой сове, сидящей на сучке, отходящим от ствола ели у самой земли.  Своим телом птица закрывала отросток сука, на котором сидела. Создавалось впечатление, будто птица повисла в воздухе. Впадины  закрытых глаз напоминали круглые очки. Чтобы убедиться, что на дереве не чучело, Михаил шагнул к ней, нарушая тишину. Треснувшие под ногой сучья разбудили чуткую птицу, которая встрепенулась, открыла зеленовато-жёлтые глаза, несколько раз недоуменно хлопнула веками, недовольно поднялась с насиженного места и прошуршала, почти касаясь земли, по полукругу на бреющем полёте перед тем, как сделать резкий поворот и исчезнуть в темном лесу. Первая в жизни встреча с реальной живой совой обрадовала Михаила. Он порадовался за дикий лес с его обитателями, о которых имел смутное представление. Перед ним  приоткрылся занавес животного мира и он увидел птиц и зверей в лесу, совершенно независимых от людей. С трепетом и наивностью вглядываясь в окружение, осторожно пошёл вслед за улетевшей птицей. За густым кустарником, через который пришлось буквально пробираться, он набрел на росший под ногами папоротник, разросшийся на свободной территории. Нового пристанища совы он не нашёл, зато гриб-моховик, встретившийся на пути, был воспринят, как откровение природы. Стараясь сохранить грибницу, о которой имелось книжное представление, Михаил срезал гриб и походил вокруг, ища поблизости членов семейства. Их оказалось немного, но они, к счастью, присутствовали. Поиск вывел на опушку леса. Положив на землю полиэтиленовый пакет с немногочисленными грибами и портфель с документами, лёг на мягкую траву. Мимо пробежал заяц и уселся поблизости. Открытое место не смущало его. Зверек подёргал ноздрями, нюхая воздух, и продолжал сидеть, претендуя на хозяина территории. Затем, сохраняя достоинство, не спеша, попрыгал без всякой причины с места на место, не страшась следящего за ним человека, и нехотя ускакал в сторону леса, смешно выбрасывая назад длинные задние лапы и, выставляя напоказ торчащий хвост. Михаил проводил взглядом убегающего зайца, перевернулся на живот, приподнял голову и положил её на ладони согнутых рук. Когда локти, опершиеся о землю, стали восприимчивы к неровностям почвы, он сменил позу и улегся навзничь, запрокинув голову вверх. Над ним медленно проплывали облаками. В синем небе за стремительным серебристым лайнером тянулась белая полоса разряжённого воздуха. С другой стороны появился второй самолёт, движущийся навстречу. Расстояние между ними сокращалось. Вскоре стало очевидно, что они не столкнутся,  двигаясь по своим маршрутам. Самолеты улетели, оставив в небе скрещенные белые полосы. От легкого ветра слегка шелестела листва деревьев, столпившихся вокруг поляны. О чём-то щебетали птицы, и нудно звенел комар, успокоившийся только тогда, когда впился через носок в ногу.  Отогнав его, Михаил в безмятежности закрыл глаза. Сквозь дрёму, ощущая горелый запах, он увидел жаркий воздушный бой. В конце битвы в небе осталось три самолета: истребитель со звездами на борту, фиксирующими количество сбитых самолётов, которым управлял капитан Руслан Артёмьев, и  два «мессершмита» с черными крестами на борту. Зайдя в хвост одному из них, Руслан подбил вражеский самолет, который, загоревшись, устремился  вниз. Недолго капитан победно провожал сбитый самолет. Оставшийся противник уже сделал петлю, поднялся повыше, намериваясь в пике отомстить за сбитого товарища ещё до того, как тот коснётся земли. Николай резко дал крен. Маневр врага не удался. Неприятель взмыл вверх и ушёл в облака. Его замысел легко просчитывался. Нужно было выиграть время, очутиться сверху ненавистного истребителя и в роли догоняющего напасть на него сзади. Руслан описывал дугу, не торопясь  выходить на прямую, предполагая, что враг, вычислив его скорость, именно на это рассчитывает. Не захотел он и бросаться вверх за «мессером», предполагая, что, выйдя из облаков, будет подстрелен, как взлетевшая с насеста, куропатка. Он ждал и ждал, описывая полукруг. Враг неожиданно вылетел из-за туч, и развернулся в его сторону. Бойся первого мгновения, пронеслась в мозгу у Руслана строчка из Корана, предполагая, что дальше будет проще. Как по команде, он развернулся, навстречу опасности. Противники начали сближаться. Расстояние между ними стремительно сокращалось. Каждый понимал, что любое движение в сторону или резкий подъем равносилен смерти. Пришло время, когда  любой маневр становился бессмысленным. Самым безопасным оставалось решение: ничего не предпринимать. Пошёл отсчет выдержки. Уже не имело смысла нажимать на гашетку пулемёта, поскольку столкновение становилось неизбежным, предрешающим исход. Вцепившись в штурвал, противники всматривались друг в друга. Недруг откровенно рассматривал Руслана,  сожалея, что ему пришлось драться с мальчишкой, а не опытным пилотом, каким считал себя он сам. Однако ему пришлось признать в действиях юнца задатки асса, грамотно ведущего бой  В холеном враге Руслан не увидел измождённого человека, как большинство его друзей, дерущихся на пределе возможностей, готовых умереть, но не сдаться.

   Перед глазами Руслана, как лента в кинофильме, должна была промелькнуть  жизнь, но никаких видений не происходило и, следовательно, не все потеряно. Сочетания слов «вся жизнь», звучали вызывающе громко. Годы войны он приравнивал к годам выживания, в течение  которых следует выжить, не теряя своего достоинства, а лишь потом, начинать жить. По его мнению, настоящая жизнь, по существу, ещё не начиналась, а прошедшее, умещалось в отрывки.

   Ему вспомнились промелькнувшие, как дуновение ласкового ветерка, школьные годы  и детская привязанность, к родным, близким и первая любовь..Запомнился, разговор с маленькой девочкой, будущей женой, жившей по соседству, которую он поклялся  защищать после произнесенного  невинного вопроса, затронувшего больную тему:

– Собирается ли твой папа защищать тебя в день защиты детей с оружием в руках?

– Поскольку он живёт в другой семье,– ответила она,– то, взяв в руки автомат, будет сражаться за дочку новой возлюбленной, а не за меня.

 Как набат войны, прозвучал призыв в армию. Пришёл его час.

    После окончания летного училища, молодой лейтенант направляется служить в воинскую часть, расположенную на Балтике.

   В первом боевом вылете сбивается вражеская машина и недалёк тот день, когда на груди появляется первый орден.

   В казарме Руслан, неравнодушный к присвоению очередного воинского звания, с усмешкой говорит соседу по койке, что до сих пор не ощущал в себе признаков карьеризма, но ему приятно прикреплять новую звездочку на погоне.

  Судьба благосклона к Руслану. Он молод, полон сил, дерзок и уверен в себе. В воздухе чувствует себя, как рыба в воде, и дерётся, помня наставление Суворова, что побеждают не числом, а умением.

  В его жизни наступает знаменательное событие, когда он поднимает граненый стакан с водкой, на дне которого блестит звёздочка Героя. Друзья поздравляют его. В завершении вечера к столу подсаживается полупьяный майор, ответственный за охрану гарнизона, и тихо шепчет:

– Я не первый год служу. Смотрю на вас, молодых, у которых на губах ещё не обсохло молоко, и удивляюсь. Посмотри на своих друзей. У всех на груди боевые ордена, которые  раздают вам после каждого удачного вылета. Иной не успел приехать в часть, как стал старшим лейтенантом. На завтра он уже капитан. Немудрено, что при ускоренном продвижении по  службе, ты скоро станешь майором и сравняешься со мной по положению. Вначале меня раздражало, что я здоровый, полный сил, уже в летах мужчина,– он положил большие, сильные руки на стол, отчего они стали казаться ещё более тяжёлыми,– не продвигаюсь по службе, но с течением времени  смирился, следя за разбором полётов. Очень быстро вы получаете ордена и чины и также быстро один за другим, как зажжённые спички, сгораете вместе с самолётами, падающими в море. Уж лучше не торопить время и терпеливо ждать повышение по службе, оставаясь охранником, чем летать в воздухе. Зря ордена и чины не раздают.

  А вот Руслан в чине капитана идёт по маленькому городку, откуда он родом, где все его знают и гордятся его подвигами. С ним под руку идет любимая Людмила в подвенечном платье с цветами в руках. Этот день мог бы продолжаться бесконечно, но время торопит.

  Короткое увольнение заканчивается и, стоящий в створе двери самолета пилот, просит поторопиться. Висящая на шее Людмила не может проститься. Гордая и независимая, она сжалась в комок и, прильнув, вцепилась в любимого человека. Руслан видит, как побледнело ее лицо, как дрожит подбородок, и чувствует,  как сжимаются ее пальцы. Ему кажется, что он готов на всё, лишь бы она перестала плакать. Вместо этого, молодецки выпрямляется и говорит, что труба зовёт. Поджидавший пилот, показывая

на часы, бранится, что не может больше задерживать вылет. Руслан ещё раз сжимает в объятьях жену и решительно идёт к трапу. В самолёте находит кресло у окна и знаком показывает, на каком он месте. Людмила находит нужное круглое стеклянное отверстие в борту самолёта, всматривается в знакомые черты и в ответ быстро – быстро машет рукой.

  Опять возникает фигура майора, подсаживающегося к Руслану. Предсказание сбывается, ловит он себя на застывшей мысли.

   Боль свербит в области сердца. Страшный удар столкнувшихся самолётов затмевает остальные чувства. При падении самолеты еще раз бьются друг об друга и разлетаются в разные стороны. Истребитель Руслана переворачивается, летит боком вниз и крылом врезается в землю, которое обламывается. Под собственной тяжестью самолёт неуклюже опускается. Одного лобового удара хватило, чтобы поникла голова. В дальнейшем, не чувствуется боль в сместившихся позвонках и в образующихся  кровоподтеках, образующихся в местах непроизвольного соприкосновения тела с жёсткими предметами. Не чувствуется и приторная горечь крови, льющаяся изо рта и ушей. Природа позаботилась, что человеку  достаточно одного ужасного удара при столкновении, после которого происходит отключение сознания, а как падает самолет, как его крутит и выворачивает, не важно. Остальное, пожалуй, интересно для создателей кинофильмов, создающих эффекты для вздыхающих зрителей.

  Руслан увидел себя со стороны, сверху, в неестественной позе, склонённым к панели приборов. Окончился смертельный бой. Руки мёртвой хваткой вцепились в штурвал. Туловище, сжатое поясом в талии, искривилось. Наклонённая голова поддалась вперёд и, вывалившись из шлема, застыла. На затылке  торчали коротко стриженные русые волосы. Волосы на месте, успокоил себя Руслан, вспомнив знакомого пилота, неделю назад попавшего в бою в переплёт, после которого, возвратившись на землю,  с волосами, снял волосы с головы вместе со шлемом. Рядом с истребителем лежал исковерканный самолет противника, в котором пилот сидел в кресле, отодвинувшись назад и положив руки, как натянутые струны, на штурвал, будто отдыхал. Появившийся черный ворон возвестил  о прибытии пронзительным карканьем и деловито  уселся на фюзеляж, готовясь к пиршеству. Для него не имело значения, кто прав, а кто виноват. Его интересовало другое: когда и с какого пилота начать? Подчиняясь инстинктам, он приготовился выполнить работу чистильщика и утолить голод.

     Дальнейшие поступки происходили, подчиняясь законам, независимым от Руслана. Он взмыл вверх, осматриваясь кругом и рассматривая свое безжизненное тело.  Память перенесла его к Людмиле, находящейся в положении. Он вспомнил о сыне, который должен скоро родиться, родиться сыном героя и, следовательно, стать героем. Его воскресение ненадолго замедлились. Взгляд остановился на неприятеле. Обескуражило, что с ним ничего не происходит. По его мнению, он должен был вылететь из своего тела и последовать  к небу или, скорее всего, как враг, зарыт темными силам в землю. Ничего подобного не происходило..Пилот, сидевший среди обломков исковерканного самолёта,  не  двигался, что обескураживало, и заставляло задуматься. Недопонимание ушло, когда Руслан увидел открывшийся глаз пилота, который хотел поменять позу. Из его намерений ничего путного не вышло. Тело только зашевелилось и застыло.

Вот в чём разгадка, подумал Руслан, он жив и на его долю выпали страдания, которые следовало ещё пережить.

   Оторвавшись от земли, Руслан продолжил воскресение. Мгновеньем позже  его затянуло в туннель с вращающимися на периферии яркими блёстками. Он не испытывал больше злости к своему недавнему врагу. Делить им было нечего. Каждый жил на земле до тех пор, пока был жив его враг. Заповедь: люби врага своего,– ранее вызывающая улыбку, а то и раздражение, воспринялась отвлеченно. В жизни Руслан всегда отвечал на удар более сильным ударом. Сейчас у него появилось мнение, что они с бывшим неприятелем имеют одни корни и боролись не  на жизнь, живя в границах государств, а сейчас вступают в мир без границ.

    Подняв глаза, он всматривался: кто там встретит его в конце туннеля и встретит ли кто? Он разглядел добродушного старика, раскрывшего объятия. Отец, воюющий на другом фронте, не мог прийти на встречу. Рядом с мужчиной, Руслан не увидел мамы. Милого создание и не могло быть, поскольку она находилась ещё на земле, в другом измерении.. Это он поспешил покинуть бренный мир, опередив её, и тем самы, нарушил естественную череду событий, отчего материнские слёзы стали горше. Стало быть, перед ним стоит дедушка. Кто ещё мог быть? В молодости дед, по рассказам мамы, слыл рыжим, а сейчас предстал седым, исключив возможность определения цвета волос. Выйдя из туннеля, он обнял старика, ни секунды не сомневаясь, что обнимается с дедом, которого практически не помнил, но очень рад видеть.

 

ГЕОГРАФИЧЕСКИЙ ЦЕНТР

   Ник, прибывший из Франции, для создания группы поддержки правительства, пожелал осмотреть участок, на котором предполагалось построить новый посёлок. Его сопровождал Янис, лидер латвийского движения Махариши, которому тоже не терпелось посмотреть купленную Михаилом и Катериной землю. Компания приближалась к участку. Ник, высунувшись из окна машины, подсчитывал аистов, встретившихся в пути. Досчитав до сорока, он воскликнул, что данный тип птиц говорит о сохранности   природы и настраивает на благоприятное предвкушение. Об этом говорил и подымающийся, как на дрожжах, близлежащий дачный посёлок, в котором собирались обосноваться великая актриса Марта, известная поэтесса и не менее важные господа. Ник заключил, что они не случайно поселились вблизи географического центра, от которого исходит, поступающая из космоса, благодать для всей республики. Подобные центры присуще любой системе. Так, ядро является центром земли, солнце – центром солнечной системы, стебель, на котором держится цветок – центром ромашки. Ведущий автомашину Янис свернул с трассы на двухкилометровую грунтовую дорогу, проложенную в лесу и ведущую к участку. На всем протяжении пути путников сопровождали столетние корабельные сосны. Перед въездом на территорию вырос непроходимый бурьян. Пришлось оставить машину. Захватив привезённые припасы и, перепрыгивая с кочки на кочку, удалось преодолеть препятствие и  выйти на простор участка земли, окружённого со всех сторон лесом. Компания гуськом направилась к центру поляны, где развевался флаг, установленный в предыдущий заезд. Постояв у древка с полотнищем, изображающим солнце, Янис заметил, что рядом не хватает государственного флага. Чтобы исправить недочёт, решено было в следующий приезд рядом водрузить красное  полотнище с белой полосой. Торжественная часть закончилась. Прибывшие члены команды, как высыпавшийся из мешка горох, рассыпались по лужайке в разные стороны.

Светило яркое солнце. В его лучах радовалась жизни каждая травинка. Никем не обрабатываемые и не убираемые травы представляли зелёное покрывало.  Хаотично  произрастали дикие кустарники, создававшие также зелёный фон. В отдалении, торжественно стояло несколько разлапистых дубов с обширной кроной. В пониженных местах нашли себе место берёзки, а вокруг, окаймляя участок, стеной стояли сосны. Непогода, слякоть, дождь и нависшие облака, сдавливающие голову, стёрлись из памяти. Прибывшая компания верила, что солнце выставленного флага осветит уголок природы, являющийся центром страны. Осмотрев участок, люди вернулись к флагу. Первой подошла Катерина. За ней, не теряющий её из виду, Михаил.

– Все комары, имеющиеся на поляне, набрасываются на меня в первую очередь, оставляя других в покое. У меня такая кровь. Им достаточно меня одной,– сказала она, отмахиваясь сорванным кустиком.

– Меня тоже покусали,– попробовал успокоить её Михаил.

– Комары – мой бич. Я испытываю ужасную боль при расчёсывании и не могу остановиться. Волдыри, оставшиеся после укусов, раздражают.

   Она расстелила на траве самобранку, поставила термосы с кофе и чаем и начала колдовать над стоящими на земле корзинами с булочками и пирожными. Вскоре вернулись Ник и Янис.

  Присев на подстилку, компания приступила к чаепитию.

– Меня уверяли, что на участке болото и я надеялся увидеть нечто подобное, да ошибся,– сказал Янис.– В этом году не столь дождливое лето и этим можно объяснить сухость почвы. Во всяком случае, я нахожу, что на данной площадке вполне можно и строиться. Как важно увидеть все своими глазами, а не вслепую полагаться на чьи-то рассуждения.

– В Латвии есть микрорайоны и города, стоящие на болотах,– сообщил Михаил, защищая правильность выбранного участка.– Здесь глинистая почва, низкая водоотдача пород и высокий уровень грунтовых вод. Местных строителей не удивишь грунтовыми водами. Я вел переговоры со строителями и имею перечень компаний, готовых хоть завтра приступить к строительству домов. Опасность  другая. Если задержать освоение участка, то начнут произрастать растения болотного типа, высасывающие воду по капиллярам и повышающие уровень грунтовых вод.

  Не перебивая, явно не вслушиваясь в слова, а улавливая лишь льющийся поток, Ник дослушал Михаила и стал рассказывать о своих ощущениях, полученных при знакомстве с участком.

– Я вижу чистую территорию, которая не осквернена химикатами. Местами заметны следы коровьих лепешек,– как нечто завлекательное, сообщил он.– Много цветие трав указывает на различные формы многообразия жизни.

– До того, как мы приобрели участок,– поддержала его Катерина,– я, прибыв сюда, долго сидела на земле и, наслаждаясь окружающим спокойствием, думала, какое прекрасное место мы выбрали. Ночью долго не могла заснуть. Казалось, участок ждал нашего появления. Я заснула только тогда, когда остановилась на том, что здесь следует построить нечто особенное, выдающееся.

   Михаил слышал мнение бывших владельцев участка и прагматично сообщил, что из-за удалённости от основного хозяйства, земля ранее использовалась исключительно в качестве летнего  пастбища, на котором никогда не использовались химические удобрения и гербициды. После развала хозяйства к нему вовсе потеряли интерес.

   После долгих обсуждений наметили день закладки первого камня. О начале строительства, то есть о том, что интересовало Михаила прежде всего, никто не произнёс ни слова. Будто реализация решалась само собой. Никто не обмолвился об отсутствующей денежной массе, необходимой для начала строительства. , присутствующих. Оставалось уповать на судьбу и намерения.

  Участок,  как любой человек или корабль, спущенный на воду, имеет свою  неповторимую судьбу. В развитии центра имелось несколько направлений.  Изначально площадка предназначалась для дачного посёлка, в котором бы жили и работали люди. Количество проживающих людей определялось математическими формулами. Когда Михаил услышал, что для снижения преступности в государстве на двадцать процентов и улучшении жизни населения необходимо всего лишь двести ливитирующих людей, он поднял обе руки для создания для них поселка в центре страны, какой бы утопией начинание не показалась обывателям. В юности Михаил мечтал об улучшении жизни рядом живущих людей. Это не удивительно. Каждое новое поколение рождается с желанием возродить общество. Давняя мечта, подавленная в течение многих лет сиюминутными делами, наконец-то начинала сбываться. Он надеялся, что отцы нации, непрестанно думающие о том, что могут сделать ещё для своего народа, помогут ему. Когда мысли Михаила обрели форму и выразились в словах, Ник, сведущий в ведических знаниях, сообщил:

– Чтобы достичь чего-то, нужно захотеть и тогда задуманное, рано или поздно, обязательно свершится. Главное, быть простым и искренним в начинаниях. Беда заключается в том, что человек часто думает о личном благе, забывая о просветлении. Вместо просветления, зачастую, на голову падает мешок с золотом, о котором он в тайне больше всего мечтает.

– Не дай Бог, чтобы вместо просветления получить мешок с золотом,– произнёс Михаил.

     Желание обогащения у него отсутствовало, но игнорировать интересы семьи тоже не хотелось. . остановил её. Посовещавшись, Михаил с Катериной нашли благоразумным подарить участок Движению, получив в качестве компенсации дом на поляне.

    Предложение воспринялось положительно, но для его реализации требовалось время. Год шёл за годом. Вариант продажи двадцати гектаров земли и получение стартового капитала для других начинаний отбрасывался с самого начала. Михаил решил продать часть территории, но не находил богатых покупателей.  Беспощадное время торопило, а участок стоял, покрываясь растительностью. В голову стали приходить мысли, что жизнь не вечна, и что– то следует предпринять, чтобы сдвинуть процесс с мёртвой точки..

  Пока Михаил рассуждал, что предпринять, на горизонте появился арендатор, собирающийся  построить дом, соорудить искусственное озеро, поставить охотничью вышку и организовать на участке для иностранцев прибыльный туризм с рыбалкой и пальбой по взлетающим с водной глади уткам и,  идущему по тропе, зверью. Вариант не имел права на существование и, выслушав его, Петровы хором отказались от предложения.

 Время не ждало и требовало действий. И в тоже время, наличие намерений само по себе ничего не означало. Свершения в большей степени зависели от страны и готовности нации к переменам, а они пока не проявлялись.