Тот день не включен в календарь, Тот день подойдет незаметно, Растает обычная ночь И сон без особых примет… А утром окажется вдруг, Что в городе властвует ветер, Который несет меж домов Обрывки вчерашних газет. Следы бытовых катастроф И грохот вчерашних салютов Укроет собой горизонт В стране отошедших ночей. Из всех привилегий земных, Дарованных кем-то кому-то, Останется чудо любви, Останутся руки друзей. И пусть нам оставит судьба Немногие лета и зимы, Но чем бы там черт ни шутил, И как бы нас Бог ни берег, Мы дружбу доверим друзьям, Любовь мы доверим любимым, А все остальные права Кто хочет, пусть тот и берет. Летит в небесах Зодиак, Пылит под ногами планета, Вращаясь на старой оси, Летя по привычной кривой, И солнце под воду уйдет Закинутой в море монетой На память о будничных днях, Идущих своей стороной.

Штыками в сером воздухе качая, Под дерзкий топот стоптанных сапог Идут полки по площади прощанья К развилке непредсказанных дорог. Как будто им уже нельзя иначе, Как будто всё за них предрешено, Как будто с удаляющимся плачем Всё гаснет, что осталось за спиной. Молитвы, что с усердием зубрили, Брать в пекло не положено с собой, Грехи, что не прощают до могилы, И так простятся Богом и родней. Над головой простреленное знамя, Как рваный парус, нас несет вперед, Победа, как всегда, не за горами Уже который год, который год. Уроды, идиоты и кастраты Строчат приказы, стерегут казну, А мы, как оловянные солдаты, Играем в настоящую войну. Что может быть естественнее драки, Война почетней нищенской сумы, А те, что шли вчера на нас в атаку, Красиво умирали, черт возьми! Пусть прошлое окутывает пламя, Пусть наши дни сосчитаны давно, – Примкнуть штыки, сегодня ход за нами. А в небе уж столпилось воронье. Пусть рвут эфир возвышенные речи, И сводки, как всегда, – без перемен… А этот день – он будет длиться вечность, Но вечность не протянет целый день. И мы себе не пастыри, не судьи, Не дай нам Бог взамен любой беды Погибшим – пожалеть о том, что будет, А выжившим – о том, что позади.

Желанный час пробил, и миг настал – Полки равнялись в предвкушеньи схватки. Наш бравый маршал снова надевал Застиранные белые перчатки. И бронзовые трубы батарей Готовы спеть симфонию расстрела! Чем больше крови, тем триумф пышней, А грязь и кровь заметнее на белом. Вперед! В штыки! Не важно, для чего. Игра в войну близка с игрою в прятки… Врагом быть может каждый, на кого Укажет пальцем белая перчатка. Какой был бой! В удушливой пыли Восторженная смерть носилась птицей, И трупы покрывали плоть земли С веселыми гримасами на лицах. Две рати выясняли, с кем же бог. Никто не попросился в отступленье! А кто залег, тот замертво залег. Какой был бой! Какое вдохновенье. Давно завяли у могил цветы, Пропели, как положено, молитвы, Построились на кладбище кресты Красивей, чем полки на поле битвы. Давно пошло оружие на слом, Давно и маршал где-то смазал пятки, Остались лишь в музее под стеклом Застиранные белые перчатки. Полузабыт восторг былых боев, Но звука нет грозней на этом свете, Чем медленное шарканье шагов Смотрителя музея по паркету.

Не топай так, ведь это не парад, По мостовым, потом по трапам – в трюмы. Вам выдали пятнистые костюмы, И скоро состоится маскарад. И там, у незнакомых берегов, Не торопись штыки свои кровавить, Забыв, что правда не умеет править, А все права от правды далеко. Твоя земля достаточно кругла, Чтоб среди бела дня и в чистом поле Какой-нибудь усидчивый подпольщик Не подстрелил тебя из-за угла. Не всем нести почетный караул, Ты многое умеешь в деле ратном, Твоя земля достаточно квадратна, Чтоб в ней найти спасение от пуль. Не топай так, ведь это не парад, По мостовым, потом по трапам – в трюмы, Вам выдали пятнистые костюмы, И скоро состоится маскарад.

И снова появляются герои В прожженных, окровавленных мундирах, В роскошных запыленных треуголках, Толпой, в строю, с оружием и без… И ржавые от крови алебарды Колышатся под вдохновенной речью Седого и домашнего мужчины Из бывших покорителей земель. Они еще покуда не устали От грома обезумевших оркестров, Они еще покуда не устали От близких и далеких канонад! Их не страшит уступчивая слава – От смерти до надгробного салюта, Их обнадежит бравая молитва, Что наспех прочитает капеллан. И словно два зеркальных отраженья, Сойдутся две обученные рати, И словно два зеркальных отраженья, Войдут в один и тот же ржавый дым… Как это просто – умереть за что-то, Как это благородно и почетно, Как это мило, дерзко и красиво – За что-то, а не просто умереть. И снова появляются герои, И снова сочиняются баллады, И чисто принаряженные дети Несут цветы к могилам храбрецов.

Оттого, что кто-то нас забыл, Наша жизнь ни длинней, ни короче, Нам удачи никто не пророчит, Не готовят нам братских могил. Наше время разумней стократ Всех эпох, пережитых не нами, Над землей неподвижное знамя Не зовет ни вперед, ни назад. Между двух неразменных эпох Мы живем, лишь в душе непокорны, Мы – в земле нераспаханной зерна, Вбиты в дерн каблуками сапог.

Снова звуки надклассовой классики Наполняют эфир над страною, Ни иконы, ни звезды, ни свастики Не годятся в кортеж похоронный. Ни к чему ни восторг, ни отчаянье, Затихают программные речи – Состоится неделя молчания, Состоятся негласные встречи. Всё чин чином, чиновник к чиновнику, Ряд за рядом – почетная стража, Оркестранты построились стройненько, И Шопен в нотоносцы заряжен. Снова звуки надклассовой классики Накрывают раскатами грима Безъязыкие оды-побасенки На паденье Четвертого Рима.

Уже ничто покоя не нарушит, Что нам подарит день больших разлук… Как лист увядший, падает на душу Прощальный взмах таких знакомых рук. Судьба нам всем наставила отметин, А мир всё так же пьян и терпелив, А волны вечно следуют за ветром И тихо гаснут, проходя в залив.