Недалеко от лаборатории стояли Дэн, Фло и майор Уэбб. Цукки почувствовал, как впервые за последний час в нем шевельнулся тошнотворный испуг. Но было уже поздно, поздно было думать и поздно было бояться. Он уже выпустил из рук лестницу и летел к далекой асфальтовой земле.

– Мисс Кучел, мистер Карсуэлл, – крикнул он, – идите сюда!

– Боже, кого я вижу! – рассмеялся Фортас при виде Фло. – Как я рад вам! – Он увидел Дэна, и лицо его исказилось гримасой смущенного недоумения. – Я… вас обидел, кажется…

– Какое это имеет значение? – удивился Дэн.

Он знал, что должно было произойти через минуту, но сознание его блекло, отступало назад, смываемое теплыми волнами симпатии и любви ко всем этим людям. Конечно, полковник Далби только что ударил его, он помнил это, но ему даже не нужно было оправдывать этого человека. Все это просто ничего не значило, было пустой шелухой. Значение имел только поток восторженного спокойствия в нем самом.

– Полковник, – вдруг сказал Цукки, обращаясь к Далби, – у меня к вам большая просьба. – Голос его был безжизненным и тусклым.

– Ну конечно же, доктор, просите что угодно!

– Я хотел бы покатать немного мистера Карсуэлла и мисс Кучел на вашей машине.

– Господи, – просиял Далби, – какой может быть разговор? Элвис! – крикнул он водителю, сидевшему в «джипе».

«Джип» послушно развернулся и замер в нескольких шагах от Далби и Цукки.

– Элвис, – широко улыбнулся Далби, – покатайте, пожалуйста, мистера Цукки и вот этих двух милейших людей…

– Спасибо, полковник…

– Нет, нет, дорогой мой, вы понимаете, какое мне доставляет удовольствие сделать вам что-нибудь приятное? Нет, вы не можете этого понять! – Далби, казалось, сочился добротой. Доброта излучалась всем его существом, сияла в кротчайшей, восторженной улыбке.

– Спасибо, мистер Далби, но я бы хотел сам сесть за руль.

– Прекрасно, прекрасно, великолепная идея! Элвис, не сердитесь, сынок, уступите место нашему чудеснейшему доктору Цукки.

Водитель испуганно посмотрел на начальника базы и несколько нерешительно вылез из машины. Цукки позвал Фло и Дэна и включил мотор.

– Садитесь с нами, полковник, – сказал Цукки и похлопал по переднему сиденью рядом с собой.

– Спасибо, дорогой Цукки, – растроганно прошептал Далби и влез в машину. – Но как же наши гости? А впрочем, все это ерунда… Ерунда! – Он весело рассмеялся. – Удивительное у меня сегодня настроение: что-то я все смеюсь, и хорошо так на душе… и делаю я странные вещи… и знаю, что странные… и не знаю… И все это ерун… ерун… ерунда…

Цукки рывком тронул машину. Далби качнулся и ухватился рукой за ветровое стекло.

– До свиданья! – весело крикнул генерал Труппер. Он с энтузиазмом размахивал фуражкой. – Только побыстрее возвращайтесь. Ждем вас…

– А знаете, – вдруг пробормотал полковник Далби, – я давно хотел вам признаться: я очень люблю решать кроссворды. Больше всего на свете. Стыдно, конечно, в моем положении, но честное слово, доктор, ничего не могу поделать с собой. Вот думаю все время: древний скандинавский воин из шести букв, первая "в". А в словарь ни-ни! Это нечестно.

– Викинг, – сказал Цукки.

– Викинг! Ну конечно же! Боже, какое счастье! Викинг! Как я люблю викингов, если бы вы знали, дорогой Цукки…

Машина остановилась у закрытых металлических ворот. Часовой с автоматом плавился на солнце. Он увидел Далби и отдал честь.

– Послушайте, мистер Далби, – вдруг сказал Цукки, – по-моему, вам все же лучше остаться. Бедный Труппер будет скучать без вас.

– Вы так думаете? – упавшим голосом спросил Далби и тут же оживился: – Ну конечно, я должен немедленно вернуться. Только вы уж не обижайтесь на меня. Не будете?

– Нет, – сказал Цукки.

– Честное слово? Вы, ученые, скры-ытный народ. Все знаете, даже викингов.

– Честное слово, – серьезно сказал доктор. – Только скажите часовому, чтобы нас выпустили.

– Выпустили? А это… – На потном лице полковника мелькнул испуг, но тут же растаял, согнанный улыбкой. – Часовой, выпусти, сынок, моих друзей!

– Да, сэр, – сказал часовой и нажал на кнопку. Загудел мотор, и металлические створки ворот медленно раскрылись.

– До свиданья! – крикнул Цукки и резко дал газ.

Задние колеса выбросили из-под себя облачка песка, и машина рванулась с места.

Далби, улыбаясь, шел по территории. Конечно, все это в высшей степени странно, думал он, но никак не мог закончить мысль. Мысли ни за что не хотели выстраиваться в теплом бассейне необъятного блаженного веселья.

Навстречу ему бежал Уэбб. Лицо его лоснилось от пота. «Все-таки, что ни говори, в нем есть что-то приятное, симпатичное», – подумал Далби.

– Сэр, – крикнул Уэбб и задохнулся, – вы, вы… выпустили машину с территории? – Он никак не мог заставить себя поверить своим собственным чувствам. Или они обманывают, или…

– Да, дорогой мой Уэбб, мне стыдно, но я должен признаться вам в одной маленькой тайне. Дайте ваше ухо. Я, знаете, обожаю кроссворды. Догадаешься, что птица из четырех букв – это киви, и душа поет. В моем-то возрасте… – Полковник стыдливо рассмеялся. – Ну ничего не могу с собой поделать.

Майор Уэбб в ужасе отшатнулся. Его загорелое лицо приобрело глинистый оттенок. Он с силой потер ладонью лоб. Мысли фейерверком кувыркались в голове. Он не в себе. Не он – полковник не в себе. Сошел с ума. Сошел с ума… Спокойно, спокойно, это и есть твой шанс. Бегом к генералу.

Уэбб бежал, ручейки острого, щиплющего кожу пота текли у него по лицу, но ему казалось, что он не бежит, а важно, как полагается начальнику, уже почти начальнику, шествует по базе, по своей базе. Пора, пора самому командовать. Он это заслужил.

– Сэр, – крикнул он, подбежав к Трупперу, – полковник Далби выпустил с территории машину с доктором Цукки и двумя объектами!

– Вы думаете, они еще не скоро приедут?

– Приедут? Это побег, сэр!

– Господь с вами – побег! Такие милейшие люди… – Генерал забулькал блаженным смехом.

– Но ведь территорию базы не имеет права покидать ни один ученый и ни один объект. – Уэбб почувствовал, как земля плавно дрогнула у него под ногами. Перед глазами летали яркие мошки. Они казались яркими даже на фоне ослепительного солнца. Сердце колотилось о ребра, но он не чувствовал боли.

– Имеют право, не имеют права, – заливался смехом генерал, – все это пустые, скучные вещи. Как вы можете говорить о пустяках, когда кругом такое блаженство? Смешной вы человек, майор! И усики у вас смешные. Милые и смешные. Нравятся, поди, дамам, а?

Уэбб уже больше не мог бороться с колебавшейся под ним землей. Если он не сядет, он упадет. Чудовищно. Сесть перед стоящим генералом… Он закрыл глаза и опустился на землю. Он сошел с ума. Он сошел с ума. Он с силой сжал ногтями тыльную сторону ладони и почувствовал боль. И вдруг, подобно острейшему лучу лазера, его пронзила догадка. Она была чудовищна и казалась обреченной из немедленную смерть от логических ударов. Но она росла и крепла, расшвыривая слова «невозможно», которыми пытался преградить ей путь смятенный ум майора Уэбба. Они ведут себя так, как стимулируемые объекты. Значит, они находятся под воздействием стимуляторов. Где, когда? В лаборатории Цукки, подсказал участочек мозга, еще сохранивший способность мыслить.

Майор Уэбб тонко вскрикнул, вскочил и помчался огромными прыжками к контрольной башне.

Цукки никогда не был хорошим водителем. Он не умел управлять машиной спокойно и небрежно. Несмотря на то что он был ученым, а может быть, именно поэтому, он всегда испытывал нечто вроде почтения к автомобилю. «Ты правишь так, – говорила ему Мэри Энн, – словно извиняешься перед машиной». Впрочем, ее раздражало все, что бы он ни делал. Наверное, она никогда не любила его. А может быть, она не нашла в нем того, что искала? Чего? Ясных ответов «альф» – вот чего. Теперь у него есть ответы, но уже слишком поздно. И правит он так, как всегда хотел править, но не мог. И тоже уже слишком поздно.

Правая нога его всей своей тяжестью лежала на акселераторе, а руки крепко-крепко сжимали руль. Мотор негодующе ревел на полных оборотах.

Главное – не сводить глаз с ленты шоссе. Тогда не так чувствуется скорость.

«Жалко, что Мэри Энн не видит меня сейчас», – мелькнула у него забавная мальчишеская мысль. Уже поздно. Поздно. Осторожнее, впереди машина. Только не выехать, колесами на обочину. При такой скорости это конец. Встречный грузовик испуганно шарахнулся в сторону и в плотном свисте тугого воздуха остался позади. Первый раз в жизни не он уступил дорогу, а ему.

Первый и последний.

Машина мчалась от лагеря со скоростью восьмидесяти миль в час. Дэн почувствовал, как выходит из него одеревеневший покой, словно высасывается скоростью, и место его занимает страх. Страх за Фло, которую он крепко обнял за плечи. Он чувствовал, как она дрожит, и понял, что и она выходит из-под действия стимулятора. Их уже отделяло от лагеря миль пять, не меньше.

Они не разговаривали, да и трудно было услышать друг друга в яростном реве плотного раскаленного воздуха. Он еще крепче обнял ее за плечи, стараясь унять их дрожь. И чем крепче он сжимал ее, тем меньше становился и его страх.

Он посмотрел на спину доктора Цукки. Идиотский светло-зеленый халат шевелился, как живой. Казалось, что под ним ползают змеи. Это от встречного тока воздуха, подумал Дэн и впервые за долгое время почувствовал острую и горькую любовь, не синтетическую любовь электронного робота, а терпкую, сложную любовь человека. Что станет с доктором Цукки, что станет с ними? Ветер сдувал вопросы, как мыльные пузыри, и они лопались с легким шорохом, чтобы тут же возникнуть вновь.

Дэн, не выпуская руки Фло, нагнулся вперед и прокричал в ухо доктору:

– Хотите, я сяду за руль? Мы потеряем всего несколько секунд.

Цукки отрицательно качнул головой и напряженно улыбнулся.

Он не хотел отдавать руль. Теперь было уже поздно уступать руль.