Саша сидела на подоконнике, поджав под себя ноги, и смотрела, как за окном осенний ветер срывает листья с деревьев. Она понимала, что сейчас должна заниматься совсем не этим. А чем — она не знала.

Бумаги, которые ей дали в офисе Тронова, все еще лежали на столе. Она пересмотрела их уже сотни раз, вчитывалась в каждую букву, но что делать — все равно не догадывалась. Она слышала, как другие участники планировали куда-то идти, кого-то опрашивать, действительно разбираться в этом. Она так не могла.

Саша не представляла, как она может заявиться на место преступления — или завести разговор с риелтором, которая, может, людей убивала! Прошлая Саша такого не испытывала, она умела общаться с людьми и добиваться своего. Но та Саша исчезла лет десять назад. А та, что осталась, только и могла, что смотреть из своей квартиры на город, в котором кто-то действовал и побеждал.

Она надеялась, что участие в проекте поможет ей прийти в себя после смерти Жени и способствует новому старту. Видно, ошиблась. Она добилась только нового разочарования в себе.

Зазвонил мобильный телефон. Номер был незнакомый, и это несколько смутило Сашу, и все же здесь, в безопасности своего дома, она решилась ответить.

— Алло?

— Александра, как продвигается расследование? — уверенно спросил мужской голос.

Он мог бы показаться ей незнакомым, если бы не характерная манера растягивать слова. Она такое только у одного человека замечала — другого участника проекта, Витольда Грекова. Саша спрыгнула с подоконника, чтобы снова просмотреть бумаги, и убедилась, что номер действительно его.

Это не объяснило ей, почему Греков звонит. Саша с этим странным существом неопределенного пола и возраста вообще на проекте не общалась и осознанно старалась держаться от него подальше!

— Ну? — поторопил он. — Ты так занята, что не можешь ответить? Перестрелка? Или в засаде сидишь?

— Нет, я дома, — смущенно ответила Саша.

— Ты вышла из проекта?

— Нет, я просто не знаю, что делать.

— Чего и следовало ожидать. Поздравляю, тебе повезло, будешь работать со мной. Есть ручка и бумага рядом?

— Да, есть.

— Бери и записывай адрес! Жду тебя там через час, уж постарайся не опаздывать!

В этой ситуации Сашу возмущало многое. Наглость этого Витольда, стремление отдавать ей указания, да хотя бы то, что он «тыкает» — а ведь он вряд ли ей в отцы годится! При этом сам Витольд никаких сомнений не испытывал. Ему все казалось логичным: он приказывает, она подчиняется. Он просто продиктовал ей адрес и бросил трубку, оставшись в полной уверенности, что она будет там. Он даже ее мнения не спросил!

Первым импульсом Саши было просто послать его к черту. И его, и весь проект! Это все слишком опасно, да и потом, она не ассистентка и не марионетка! Однако взгляд Саши упал на зеркало, и ее решимость мгновенно угасла.

Оттуда на нее смотрел грустный толстый хомячок. Она ведь в последнее время такой и была — всклокоченной, рассеянной, ничем не интересующейся. Она потерялась в новой жизни. И если проект мгновенно не дал ей нужную встряску, то кто виноват, она или проект?

Саша не тешила себя надеждой, что участие в этих играх поможет ей снова стать красивой, подтянутой и уверенной. Но она хотя бы сможет испытать себя! Убедиться, что та, прежняя она, все еще здесь, просто спрятана под годами унылого существования. Разбудить ее самостоятельно Саша не могла, и предложение Витольда оказалось для нее лучшим вариантом.

Так что она быстро собралась и на место встречи прибыла без опозданий. По указанному адресу находился салон красоты — один из дорогих, сиявший золотом изнутри и снаружи. Она в таких давненько не была. Пожалуй, с самого знакомства с Женей. Входить туда ей было неловко. Ей казалось, что администраторы обязательно будут смотреть на нее с презрением. Разве не так поступают в подобных заведениях? Мгновенно оценивают потертые джинсы и стоптанные кроссовки и выносят вердикт, что она лишняя в этом мире.

Однако этот салон красоты оказался исключением. Девушки у стойки словно и не заметили ее усталого вида, побитого временем наряда и полного отсутствия косметики.

— У вас к кому запись? — только и поинтересовалась одна из них.

— У меня не запись, мне встречу назначили, — пробормотала Саша. Хотелось быть уверенней, но пока не получалось. — Витольд Греков.

— Вы Александра, не так ли?

— Да.

— Давайте я провожу вас в кабинет директора, он сказал, что вы придете.

Ей и в голову не могло прийти, что весь салон принадлежит ему. Хотя, наверно, стоило бы догадаться — даже она, далекая от мира гламура, не раз слышала его имя. Теперь же она могла только последовать за администратором, стараясь побыстрее прошмыгнуть мимо роскошных гостей салона.

К счастью, в кабинете Грекова не было никого, кроме самого стилиста. Хотя клиенты тут определенно появлялись: в просторном помещении письменный стол соседствовал с парикмахерским креслом, раковиной для мытья волос и полками с косметикой.

— Это для ВИП-клиентов, — пояснил Витольд, проследив за ее взглядом. — Молодец, что не опоздала. Оля, принеси мне чай с жасмином, гостье — кофе с халвой.

— Но я не пью кофе с халвой, — робко возразила Саша.

— Ты не пьешь его или никогда не пила?

— Никогда не пила.

— Вот и попробуешь, а потом уже будешь о вкусе говорить!

Она не стала спорить; Саша все больше теряла связь с реальностью. Сама себе она казалась сказочной Алисой, которая провалилась в кроличью нору. Теперь она в другом мире, а вокруг мелькают странные создания, похожие на результат воздействия галлюциногенных грибов.

— Садись. — Витольд кивнул на кресло. Он в мире Кэрролла определенно был бы Безумным Шляпником. — Сейчас будем делать стрижку и красить волосы. По-хорошему, надо и выпрямить, но я не буду. Это кощунство, природа подарила тебе слишком роскошные кудри, и кто я такой, чтобы портить их?

— Стрижку? — эхом повторила Саша. — Красить волосы? Что вообще происходит?

— Ах да, не сказал. Вот!

Он сунул ей в руки удостоверение, а сам направился к столику с инструментами. Воспользовавшись паузой, Саша рассмотрела свой неожиданный трофей. Оказалось, что удостоверение полицейское, на имя Антонины Никифоровой, которую она не знала — и на которую была отдаленно похожа.

У женщины-полицейского были темные волосы и стрижка каре. Саша начинала понимать.

— Вы хотите выдать меня за нее?

— Не выкай, — поморщился Витольд. — Я чувствую себя твоим дедом, взявшим Берлин. Да, я выдам тебя за нее. Только так ты сможешь вытянуть ответы из Анастасии — этого мастера по продаже чужих квартир. По-другому с ней никак.

— А разве не нужно это сначала обсудить со мной? Спросить, согласна ли я?

— Была бы не согласна, не приехала бы сюда, — рассудил стилист. — Но ты здесь. Значит, своих вариантов у тебя нет. Так что не кривляйся, и оба мы будем в выигрыше.

Он накрыл ее парикмахерской накидкой. Вставать и переходить к раковине Саше оказалось не нужно — кресло для ВИП-клиентов легко перемещалось по залу. До Саши только сейчас дошло, что Витольд не шутит и все это по-настоящему. А она ведь никогда в жизни не красила волосы! Она так гордилась своим природным цветом.

— Так, постой! — возмутилась Саша. — Я не хочу менять внешность!

— Серьезно? — Витольд посторонился, чтобы открыть ей зеркало. — Вот это ты рвешься сохранить? Детка, да такую голову нужно прятать в пакет, как алкоголь в Прибалтике!

Он был жесток, но прав. Свет в кабинете был настроен так, чтобы клиенты сами себе казались красивее, однако Сашу и это не спасало. Она не стала уродливой — она стала старой. И не от возраста, а из-за состояния души. Крест, который она поставила на себе много лет назад, теперь стал особенно четким.

Может, она и гордилась своими волосами раньше. Но теперь тот самый природный цвет наполовину уничтожила седина, и держаться было не за что. Да и ее волосы больше напоминали мочалку, чем «роскошные кудри».

— Ладно, сдаюсь, — вздохнула Саша. — Делай что хочешь.

— Я слышу глас рассудка! Это радует. Красить будем в горький шоколад. Это не тот оттенок, что носит Тоня, но на маленьком фото не видно, а тебе он пойдет, цвет глаз подчеркнет и как родной ляжет.

Вернулась ассистентка, которая принесла прозрачную чашку с чаем и белую, фарфоровую, с кофе. Напиток был густой, ароматный, украшенный облачком взбитых сливок. Первый глоток Саша делала осторожно, она понятия не имела, чего ждать. Вкус был сложный — и одновременно приятный: сочетание тягучей сладости халвы и острой горчинки натурального кофе. Как будто десерт новый попробовала. она так давно себе этого не позволяла!

— Мне нравится, — призналась Саша.

— Кто б сомневался. Милая, я бы не поднялся так в этой профессии, если бы не знал, что нравится каждой конкретной женщине. Послушай, — Витольд вмиг посерьезнел. — Я не верю, что ты всегда была такой, как сейчас. Сущность-то у тебя огненная, но кто-то сильно ее погасил. Я не буду спрашивать, кто и как, и ты не думай об этом. Давай сделаем вид, что ничего не происходило. Скоро снова гореть будешь, вот увидишь! А пока поработаем вместе, мы нужны друг другу.

Оказалось, что Витольд, как и многие другие, верил, что ключом к расследованию станет Анастасия. Он думал, как подступиться к ней, рассматривал вариант подойти напрямую, но, к счастью, не успел этого сделать.

К нему пришла их конкурентка, Элина, и стала жаловаться на то, что Анастасия ее послала куда подальше. Очевидно, риелтор не привыкла к вопросам и не собиралась предоставлять посторонним никакую информацию. Элина не знала, что делать, и отчаянно искала помощника. Она решила, что если объединится с кем-то, то обязательно найдет способ разговорить Анастасию.

— Только я ее отправил по долгому маршруту. Мне такие союзники не нужны! Знаю я эту породу. Это только на публику они «Братцы-ребятушки, давайте все обнимем березку!» На самом деле под этим сусальным золотом скрывается жуткий эгоизм. Того, кто согласится с ней работать, Элина использует и подставит. А мне это надо? Вот уж нет!

После долгих размышлений Витольд пришел к выводу, что Анастасию нельзя уговорить быть откровенной, можно только заставить. Черные риелторы, как правило, старались не нагнетать отношения с полицией. Поэтому если бы к ней пришел представитель закона, она была бы гораздо любезнее.

Самостоятельно изображать полицейского Витольд даже не брался.

— У меня, конечно, есть полицейская форма, но она совсем для других целей, — хмыкнул стилист. — Не по ГОСТу, так сказать.

Его отношение было понятно: даже если бы он переоделся в самую обычную форму или пришел в деловой одежде, как следователь, он бы не смог скрыть следы многочисленных пластических операций. Так что вряд ли Анастасия легко бы поверила, что перед ней полицейский.

Долго думать ему не пришлось, он быстро сообразил, где взять удостоверение. Ему даже ничего подделывать не нужно было — с молодой следовательницей Никифоровой он был знаком давно, она относилась к числу «полезных друзей» Грекова.

При этом вовлекать саму полицейскую в проект Тронова он не собирался. Она и так рисковала, давая ему удостоверение, но пока лично ее там не было, она всегда могла сказать, что кто-то воспользовался подделкой.

— Да и вообще, чем меньше ей известно, тем лучше, — добавил Витольд. — О тебе я сразу подумал. Я похожие черты легко соотношу.

— Это понятно, но откуда ты знал, что я соглашусь?

— Думаешь, это сложно? Ты запуталась в своей жизни, куда тебе еще расследование вести! Я не был уверен до конца, пока не позвонил тебе. А потом услышал твой голос — и все стало на свои места.

Саше было немного обидно, что он раскусил ее так легко и быстро. И в то же время ее душу грело что-то подозрительно похожее на благодарность. Ведь сама она не знала, как выбраться из болота, в котором очутилась из-за Жени.

А Витольд, похоже, знал.

— Когда я пойду говорить с ней? — спросила Саша. — Завтра, может, чего тянуть?

— Чего тянуть — это ты верно обозначила. Поэтому сегодня.

— Что?!

— Время — деньги, — напомнил Витольд. — Я не люблю просто так болтать. Когда я позвал тебя, я уже знал, что и как. Ты не истери, у тебя будет время свыкнуться с этой мыслью, я еще даже окраску не закончил! Потом накрашу тебя так, что родная мать от Тони не отличит, и форму я подготовил, хотя она довольно часто не в форме, а в костюмчике ходит. Но в нашем случае — лучше в форме.

— Это все понятно, и я не сомневаюсь, что ты превратишь меня в сестру-близнеца Антонины Никифоровой. А действовать-то все равно мне одной придется, — поежилась Саша. — Я не уверена, что справлюсь.

— Не дергайся. Если бы я видел, что ты не справишься, я бы не позвал тебя. Говорю же, не люблю делать лишнего! Но ты сумеешь. Не зря ведь Тронов выбрал тебя!

Его уверенность понемногу передавалась и Саше. Да, изначально перспектива изображать полицейского и допрашивать кого-то пугала ее. Но Саша заставила себя отстраниться от этого страха, представить ситуацию во всех подробностях. И внезапно оказалось, что она так много умеет! Она знала, что и как спросить, уже представляла, как должен вести себя настоящий следователь.

Она не узнавала себя — и все-таки узнавала! С такой же уверенностью она когда-то оканчивала школу, становилась лучшей студенткой в университете и получала первую работу.

«Это все еще я, — с изумлением подумала Саша. — Я — такая на самом деле. Именно такая».

— О, успокоилась! — оценил Витольд. — Ты молодец. И я молодец! Я в людях не ошибаюсь.

Он колдовал над Сашей долго. Греков оказался прав в своей первой оценке: за это время Саша пережила все волнение и сумела отстраниться от него. Сейчас ее больше интересовало то, что она видела в зеркале, чем предстоящие действия.

Витольд определенно знал свое дело. Сашины волосы оживали на глазах, казалось, они стали гуще раза в два и заискрились теплым шоколадным цветом. Косметика умело скрыла и нездоровую бледность кожи, и круги под глазами. Пара движений пинцетом, вроде как коротких и несущественных, и вот уже брови аккуратно обрамляют глаза, а не напоминают колючий кустарник.

Саша знала, что она была такой раньше — но она едва помнила себя такой.

Закончив, Витольд остановился у нее за спиной и посмотрел в зеркало.

— Значит, так. Скоро я отвезу тебя к Анастасии, ты выполнишь задание. Это не так сложно. Что для тебя по-настоящему важно, так это запомнить, что ты чувствуешь сейчас, и сохранить это ощущение. В конце концов, проект — это не так существенно, это даже ненадолго. Но ты у себя одна, ты о себе заботишься. Пора бы знать это в таком возрасте, так нет же, все объяснять приходится!

Саша только усмехнулась в ответ. Она не обиделась, потому что знала, что он не хотел ее оскорбить. В целом она была с ним согласна.

Полицейскую форму Витольд подобрал по размеру, это было как раз не так сложно. Переодевшись, Саша критически осмотрела себя в зеркале. Может, она и не была точной копией Антонины Никифоровой, но она определенно не напоминала ту девушку, что зашла в салон несколько часов назад.

Когда они отправились к дому Анастасии, на улице уже начинало темнеть. Ехали молча, хотя напряжения Саша не чувствовала. Она просто использовала эту тишину, чтобы прикинуть, как лучше себя вести.

По сути, она собиралась завалиться к кому-то домой и задавать весьма неоднозначные вопросы. Еще сегодня утром, проснувшись в своей спальне, она и предположить не могла, что будет заниматься чем-то подобным! А жизнь вот какие перемены подкидывает. Это к лучшему.

Двор старого дома, в котором жила Анастасия, был забит машинам под завязку, и здешним газонам оставалось только посочувствовать. Витольд высадил свою спутницу у подъезда и предупредил:

— Я дождусь тебя, отвезу домой. Звони, как закончишь. Если через час не будет ни тебя, ни звонка, будем тебя вытаскивать с французским легионом!

— Думаю, до этого не дойдет, — заметила Саша. — Я справлюсь!

Она не пыталась бравировать, она верила в то, что говорила.

Щелкая каблучками по асфальту, Саша подошла к подъезду, набрала номер нужной квартиры. Отвечать ей не спешили, но она не нервничала. Она ведь полицейская, ей не положено спешить!

Наконец гудки сменились раздраженным женским голосом:

— Кто там?

— Добрый вечер, я из полиции. Могу я поговорить с Анастасией Гусинской?

— Из полиции? — недоверчиво переспросила женщина, но раздражения в тоне убавила. — А по какому вопросу?

— Вы Анастасия? Это дело касается только ее.

— Да, да, это я. Я сейчас вас впущу!

Анастасия не только впустила ее в подъезд, но и встречала на лестничной клетке. Она ни о чем не спрашивала, Саша сама продемонстрировала ей удостоверение. Усилия Витольда оценены не были: риелтор бросила на документ мимолетный взгляд, и чувствовалось, что сомнений у нее не возникло.

— Проходите! Я уверена, что произошло какое-то недоразумение, и сейчас мы все уладим!

Уже по этому дому было понятно, что квартиры здесь немаленькие и недешевые. Но в реальности недвижимость, которой обзавелась сама риелтор, впечатляла больше, чем можно было ожидать.

Во-первых, эта квартира была очень дорогой. Хороший образец советской классики — с добротным ремонтом, а главное, с обилием антиквариата, который и любитель бы отличил от подделки. Тут были фарфоровые вазы, картины в тяжелых рамах, зеркала, инкрустированные золотом и камнями. Настоящие сокровища! Саша бы не удивилась, узнав, что содержимое квартиры стоит столько же, сколько и эти квадратные метры.

Во-вторых, квартира не подходила Анастасии, встречавшей гостью в драных джинсах и майке с котятами. Понятно, что риелтор никого не ждала, не готовилась. И все же Саше казалось, что люди, живущие в подобных интерьерах, должны соответствовать им хотя бы немного! Анастасия была тут не к месту, как сосновая шишка в хрустальном сервизе.

— У вас интересный дом, — не удержалась от комментария Саша.

— Квартира моей бабушки, царствие ей небесное, — отозвалась Анастасия. — Так почему вы здесь?

— На вас поступило заявление в связи с продажей одной из квартир.

— Я даже знаю какой! Той, где недавно убили семью!

Саша не знала, каким чудом ей удалось не вздрогнуть, услышав это, и сохранить серьезное выражение лица. Пожалуй, свои актерские способности она недооценила.

— Все верно. Откуда вы знаете?

— Да по этой квартире ко мне давно пристает какая-то сумасшедшая, — поморщилась Анастасия. — Сначала она пришла сюда, но я ее прогнала, потом она начала мне звонить. Вы представляете эту наглость? Это ведь она написала заявление, Элина эта?

— Я не уполномочена говорить вам такое.

Они прошли на кухню, сияющую дорогой посудой. Помещение было большим, и по пути сюда Саша успела насчитать три жилые комнаты. Сомнений относительно того, что квартира досталась Анастасии честным путем, становилось все больше.

— Чай будете? — спросила риелтор. — Сок еще есть.

— Нет, спасибо, я вас надолго не задержу.

— Так в чем меня подозревают?

— Вас ни в чем не подозревают, это обычная проверка. Мы обязаны проводить такие по каждому заявлению. Скажите, вы были знакомы с Антоном Цветиным или его женой Ниной?

— Не больше, чем с другими моими клиентами, — покачала головой Анастасия. — Я понимаю, что ситуация с этой квартирой выглядит странно. Но для меня это не более чем совпадение! Да, я занимаюсь квартирами со сложной историей. Это просто специфика моей работы! Когда по городу так много конкурентов, нужно чем-то выделяться! Да, у меня есть связи в банковских и кредитных кругах, поэтому я заранее узнаю о людях, которые хотят продать квартиру. Так я и вышла когда-то на этот адрес! А потом, во втором случае, покупатели сами позвонили мне с просьбой устроить сделку.

Она врала. Саша не была психологом или даже экспертом в таких вопросах. Но она за много лет насмотрелась на то, как врет Женя — какой у него при этом взгляд, как он улыбается; Анастасия делала примерно то же самое.

Однако использовать это как аргумент Саша не могла. Для обвинений во лжи нужны доказательства посолидней!

— То есть вы утверждаете, что Цветины сами связались с вами?

— Так и было.

— Откуда у них ваш телефон?

— Понятия не имею, — пожала плечами Анастасия. — Но мой телефон — не секретная информация. Сами понимаете, специфика работы такая. Я не стала выспрашивать, откуда у них мои контакты, это меня не обеспокоило. Я просто навела справки по квартире, узнала, что это возможно, и осуществила сделку.

— Кто выступал продавцом?

— Дальний родственник со стороны погибшего хозяина квартиры. Его координаты у меня, увы, не сохранились.

Судя по тому, что она отвечала уверено и не ссылалась на беспамятство, Анастасия подготовилась к этому разговору. Видно, Элина ее все-таки спугнула. А жаль. Человек, который умеет врать, при должной подготовке лишнего не ляпнет.

— В чем меня вообще можно обвинить? — допытывалась риелтор. — В чем суть того заявления?

— В том, что вы, возможно, повлияли на продажу квартиры незаконным путем.

— Так это же бред сумасшедшей! Проверьте документы, они у меня все в порядке. В этой квартире произошли трагедии, но они много где встречаются. А продажа была бы осуществлена и без меня, другим риелтором, я просто оказалась первой на очереди. Разве в этом есть какое-то преступление?

Документальную сторону вопроса можно было даже не смотреть. Качественное оформление бумаг было так же очевидно, как то, что Анастасия играет по своим правилам. Она улыбалась сейчас, но ее взгляд оставался колючим. Даже при отсутствии обвинений как таковых было ясно, что она не рада визиту полиции в свой дом.

— Скажите, а я могу побеседовать с человеком, подавшим заявление?

— Зачем вам это? — насторожилась Саша.

— Не люблю, когда про меня говорят гадости за спиной. Это ведь Элина была, не так ли?

— Неважно, кто это был. Мы во всем разберемся.

— А впрочем, вы правы, — загадочно улыбнулась Анастасия. — Оставим это дело полиции — я в вас верю! Что же до Элины, то пусть распускает сплетни сколько угодно. Я верю в закон сохранения энергии. Так что зло все равно вернется к тому, кто его творит!

* * *

Элина была довольна тем, как прошел сегодняшний день. Она прекрасно знала, что другие участники не считали ее серьезным конкурентом. Многие, казалось, и не понимали, что она вообще здесь делает! Однако их мнение ее не волновало. Она точно знала, что выиграет.

Она верила в то, что все люди — друзья и братья. пока не ущемлены ее интересы. Если ей ничего не было нужно, она любила весь мир. Если же кто-то становился у нее на пути, стратегию приходилось менять. Она либо использовала препятствие, либо устраняла его. Все просто — все всегда должно быть просто.

При этом Элина была убеждена, что она вовсе не плохой человек. Она знала, что эгоистичны в душе все. Она просто одна из немногих, кто принял это и не дергается по пустякам.

Теперь она сидела дома, делала педикюр и думала, как доказать вину Анастасии Гусинской. В принципе такую процедуру Элина могла заказать и в салоне, благо средства позволяли. Но ей нравилось делать все самой, потому что в такие моменты ей лучше всего думалось.

В том, что виновна Анастасия, она не сомневалась. Элина поняла это, когда заглянула в наглые глаза риелторши. Но о том, чтобы получить чистосердечное признание, и речи не шло. Она уже несколько раз пробовала поговорить с Анастасией, и всегда нарывалась на непоколебимую стену молчания.

Значит, нужно искать доказательства на стороне, только и всего. С этим тоже проблем не было. Эли-на невольно улыбнулась, вспоминая свою сегодняшнюю находку. Анастасия, при всем своем профессионализме, работала не безупречно: были те, кто озадачивался судьбой пропавших владельцев квартир.

Например, Антона Сурко, чью жилплощадь Анастасия выставила на продажу от имени его сводной сестры. Антон не был стар, ему было немногим за тридцать, но пристрастие к выпивке и легким наркотикам внесло в его жизнь коррективы. Мать, единственный человек, который любил его любым, умерла, сестра с ним не общалась. Зато он умудрился обзавестись девушкой, которая с ним встречалась в редкие минуты трезвости.

Именно она забила тревогу, когда квартира сменила владельца. Но что она могла сделать? Официальные родственники уверяли, что Сурко уехал куда-то по своей воле, тело не нашли, все законно. Покинутой невесте только и оставалось, что забрасывать Интернет обвинительными отзывами в адрес агентства «2А».

Девчонка была молодая, неопытная и толковых улик не собрала. Но Элина все равно собиралась поговорить с ней и даже назначила встречу на завтра. Как знать, может, и будет толк! Потом она планировала заняться квартирой, где жила сама Анастасия, найти других жертв. Возможностей много, и в этой череде обязательно найдется что-то стоящее. По сути, Элине достаточно было одной полноценной улики, чтобы убедить во всем Тронова и выиграть проект.

Она не исключала, что придется использовать других участников — выяснить, какие сведения раздобыли они, но основную ставку Элина на это не делала. После завтрашнего разговора видно будет!

Участие в проекте совпало с ремонтом в ее квартире, и это было не слишком удобно. Мотаться по Москве, а потом возвращаться к себе было бы выгоднее. Зато бывший муж позволил ей пожить в его загородном доме, пока он с новой пассией укатил в Таиланд, и Элина ценила здешние просторы. Она устроилась в гостиной, налила себе бокал вина и, завернувшись в теплый халат после ванны, занималась любимыми процедурами.

Она как раз закончила обработку кожи и намазала пальцы защитным кремом, приготовившись наносить лак, когда в дверь позвонили. Это было очень некстати, но вызвало скорее раздражение, чем страх. Да, она никого не ждала, но в этом поселке люди свободно ходили друг к другу в гости — кто за продуктами, а кто просто поболтать.

К тому же звонивший сейчас стоял не у дома даже, а у калитки. У Элины была возможность посмотреть, кто это, через видеодомофон, и если бы человек ей не понравился, она могла не впускать его. Пока незваный гость пытался перебраться через забор, она бы успела двадцать раз вызвать полицию!

Так что она все-таки подошла к двери, шлепая босыми ногами по полу. К ее удивлению, маленький черно-белый экран домофона показал знакомое лицо.

— Здравствуйте, Анастасия! — удивленно произнесла в трубку Элина. — Какими судьбами?

— Нам нужно поговорить.

— Сейчас? Здесь?

Время было еще не позднее, но в октябре темнеет рано, и это ощущалось особенно остро после недавнего лета. Тем не менее Анастасия приехала сюда, за город, именно сейчас.

— Уж поверьте, я не просто так мимо проходила!

— Верю. Но все равно не понимаю, почему вы пришли ко мне!

— Меня, скажем так, поразила ваша настойчивость, — угрюмо отозвалась Анастасия. — Надеюсь, этот разговор все расставит на свои места.

Элина не была уверена, о какой настойчивости идет речь, ведь сегодня она Анастасии даже не звонила, но решила не выспрашивать о таком, чтобы не спугнуть бесценный источник информации.

— Я сейчас выйду!

— Знаете, я предпочла бы поговорить у вас дома. Это довольно важные сведения — в публичных местах такое не обсуждают.

— Вы меня заинтриговали, — призналась Элина.

— Это связано с семьей Цветиных, которая вас так интересует. Я могу доказать, что агентство «2 А» не имеет к этому никакого отношения!

Это не вписывалось в версию Элины, однако она не жаловалась. Та версия и не была проработанной до конца. А Анастасия могла дать ей окончательные ответы, позволяя победить даже быстрее, чем она ожидала!

Поэтому она нажала кнопку на домофоне, отпиравшую калитку, и приготовилась встречать гостью. Элина не сомневалась в том, что сегодня ее счастливый день.

* * *

Возвращаться сюда было странно — она не ожидала, что придется. Уже при первом шаге в подъезд сердце начало колотиться быстрее и мороз пошел по коже.

Дамир, конечно же, заметил:

— Ты уверена, что готова к этому?

Он старался отговорить ее долго, по сути, с того момента, как она высказала желание прийти сюда. Он указывал, что ради этого и согласился участвовать в проекте — ради ее безопасности! Но эти доводы, правильные и грамотные, на Алису сейчас не действовали.

Она не собиралась присоединяться к расследованию, однако этот этап ей хотелось пройти. даже не «хотелось», нужно было.

Эта квартира за столько лет стала символом всего, что в ее жизни пошло не так. Смерть матери, ссора с братом, потерянное прошлое. Алиса чувствовала, что ей необходимо окунуться в это, пройти до конца, а потом снова передать дело Дамиру.

Он понял ее, хотя и был не рад. Только поэтому он не стал запирать ее в спальне или увозить из города.

— Я ко всему готова! — заверила его Алиса.

— Хочется верить.

Естественно, ключей от замков, которые поставили на дверь Цветины, у них не было. Но это оказалось и не нужно: за время своего вынужденного отстранения от проекта Алиса сама научилась вскрывать замки любой сложности.

Источником знаний стал Север. На прошлом этапе Алиса получила возможность наблюдать, как он это делает, и осталась в таком восторге, что потребовала и ее отправить на «мастер-класс». Дамир ее энтузиазм не понял, досталось и ей, и Северу. Алиса, которая и раньше справлялась с замками, но теми, что попроще, смиренно вынесла критику, однако от своей идеи не отказалась. Должна же быть какая-то польза от ее «декретного отпуска»!

Ей никогда еще не доводилось использовать свои знания на практике, но в себе она не сомневалась. В конце концов, ловкостью рук она отличалась еще до участия в проекте! Этим и поразила когда-то Да-мира, когда они познакомились на первом этапе.

Дом, уже переживший трагедию, мирно спал. В позднее время не было ни звука голосов, ни музыки, и главным признаком цивилизации оставались тусклые лампочки, подсвечивавшие лестницу. Насколько удалось выяснить Дамиру, в разгромленной квартире сейчас никто не жил. Наследники Цветиных только забрали оттуда самые ценные вещи, но еще не разобрались, как делить внезапно свалившееся на них имущество. Алиса хотела навестить свой бывший дом последний раз, пока они не заказали генеральную уборку перед продажей.

Того, что она увидит в квартире, Алиса боялась гораздо больше, чем разоблачения. Даже если соседи их поймают, что будет? На домушников они не тянут — слишком очевидна ее беременность! В худшем случае в полицию заберут, а оттуда Тронов их вытащит. Но Алиса сомневалась, что даже до этого дойдет.

Дамир прикрывал ее, пока она возилась с замком. Много времени не потребовалось: руки у нее не тряслись, и все прошло даже лучше, чем на тренировках. Не слишком профессионально, и любой следователь заметил бы, что дверь вскрывали. Однако следователи тут уже побывали, так что ее маленькая диверсия никому не помешала бы.

Квартира встречала их темнотой, тишиной и пересушенным воздухом. Алиса с опаской ожидала, что на нее сразу нахлынет ностальгия, но обошлось: слишком сильно изменилось это место. Может, Леонид ничего и не ремонтировал, а вот Цветины обустраивали тут полноценное семейное гнездышко.

Правда, чувствовалось, что денег у них было в обрез. Обстановка квартиры была чистой, аккуратной и дешевой. Определить, что работы они проводили сами, тоже не составляло труда. Простенькие, криво поклеенные обои, пластиковая люстра, плинтус разных оттенков, купленный где-то со скидкой. Они не шиковали. Но они и не махнули на это рукой! Они планировали жить в этой квартире долго, меняли ее под себя!

Это не соответствовало рассказам их близких о том, что супруги вполне могли заказать смерть друг друга. Правда, знакомые оговаривались, что так было не всегда. Сначала Нина и Антон очень любили друг друга, и уже в этой квартире, заветной и желанной, все полетело в пропасть.

На секунду Алисе даже показалось, что это проклятие, заложенное ее разрушенной семьей, распространяется на других жильцов. Но она быстро отмахнулась от этой мысли: слишком сентиментально и мистично для нее, это больше в духе Вероники!

Насчет погрома официальные источники не соврали: по квартире словно ураган пронесся. И это было странно: само убийство, отсутствие улик и свидетелей — все это указывало на грамотного исполнителя. Но почему он потом начал вести себя как буйнопомешанный?

Алиса терялась в догадках, Дамир — нет, у него версия появилась почти сразу:

— Думаю, он искал что-то маленькое. И раз хозяева не смогли подсказать ему, где это, он обыскивал все подряд.

В этом был смысл. Убийца уничтожал имущество не от злости или ярости. Он просто детально осматривал свое окружение: доходило до того, что он распахивал толстые книги и разрывал декоративные подушки.

Может, он и нашел то, что искал. Никто не мог сказать наверняка. Но Алиса в этом сильно сомневалась. Если бы эта вещь хранилась в подушках и книгах, Цветины бы знали о ней.

Они бы сказали! Ни одна мать не будет смотреть, как мучают ее ребенка, и молчать! Получается, наемник зря потратил время.

Алиса направилась было на кухню, но тут же шарахнулась оттуда, увидев засохшие пятна крови. Уважение родственников к погибшим сводилось к тому, что они забрали тела. Сделать нечто большее они не удосужились.

— Алиса, мне все это не нравится.

— Нормально, — слабо улыбнулась она, прижимая руки к животу. — Дергаюсь только я, малыш вообще спит.

— Тебе не нужно видеть это.

— Я и не собираюсь смотреть. А что один раз увидела — от меня не убудет. Мы с тобой и не такое наблюдали!

Дамир лишь укоризненно покачал головой. Он не стал указывать разницу между тем, что было тогда, и нынешним положением Алисы.

Она же старалась не вспоминать прошлое, не сравнивать здешние интерьеры с тем, что было когда-то. С семейными завтраками, знакомыми голосами, с тем, как через эти окна пробивались лучи солнца и будили ее перед школой. Что было, то прошло, а это всего лишь квартира. Она не имеет никакой ценности без людей, которые жили здесь вместе с ней.

Комнаты и коридоры были заняты преимущественно вещами Цветиных, но было и исключение: возле антресолей под потолком. Похоже, вор нашел этот «тайник» и выбросил все, что там хранилось, на пол.

В просторном уголке Цветины собрали все более-менее ценные вещи, что достались им вместе с квартирой. Семья жила недостаточно богато, чтобы выбрасывать все подряд, но и пользоваться чужим они не спешили. Просто хранили это, ждали, когда пригодится. А оно не пригодилось.

Многое из того, что теперь валялось на полу, было Алисе незнакомо; оно ее и не интересовало. Ее внимание было приковано к чемодану, распахнутому посреди коридора.

Вещь была старая и точно не местная, из тех чемоданов, что делались с твердыми стенками, правильной прямоугольной формы. Причем состояние кожи на внешней стороне показывало, что это не новодел под старину. А внутри лежало то, что в принципе могло называться хламом — и было бесконечно важно для Алисы.

— Вот поэтому я и хотела прийти сюда, — прошептала она.

Цветины сохранили часть фотографий. Вряд ли из-за самих снимков, скорее, им понравились добротные дорогие рамы. Но пользоваться ими у Цветиных не хватило духу, и они убрали чужие вещи на антресоли — «на потом». Были тут сувениры, металлическая ваза, сломанный браслет, большая энциклопедия. То, что когда-то не имело для Алисы вообще никакого значения, внезапно обрело новый смысл.

Это были единственные уцелевшие осколки ее прошлого.

Дамир понял ее еще до того, как она успела что-то сказать.

— Мы заберем это, не бойся. Не думаю, что это кому-то пригодится, кроме тебя. Чемодан тебе тоже нужен?

— Зачем он мне? — удивилась Алиса. — Он не наш! Все вещи моей мамы, кроме него, но, видно, их уже Цветины сюда кинули, чтобы хранить удобнее было.

— Ты уверена?

— Я бы такую горгулью запомнила, не сомневайся!

— Может, твоя мама купила его после того, как ты уехала из дома? — предположил Дамир.

— Смеешься? Если бы она хотела купить чемодан, она бы купила нормальный. А такую фигню еще поискать надо! Это точно не наше, говорю тебе!

Варианта оставалось всего два: либо чемодан принадлежал Цветиным, либо Леониду. Но все они были молодыми людьми, этот чемодан старше их! Леонид въехал квартиру с минимумом вещей, зачем ему тащить с собой такой хлам? Да и Цветины, судя по валяющимся на полу мелочам, убирали на антресоли только чужое. Странно это. А в такой ситуации любая странность заслуживает внимания. Особенно притом, что убийца тоже не оставил чемодан без внимания: часть вещей из него выкинул, остальное — перекопал. Казалось, что в этом чемодане он искал что-то даже внимательнее, чем в валяющейся рядом сумке побольше.

Алиса поспешно переложила вещи матери в рюкзак и сумку, которые принесла с собой. Теперь перед ней лежал пустой чемодан, однако отстраняться от него она не спешила. Она провела рукой по шершавой поверхности, проверила все боковые отделения, которых было немного.

— Я не хочу показаться пессимистом, но конкретно этот стакан наполовину пуст, — констатировал Дамир. — Если убийца ничего там не нашел, то и ты не найдешь!

— Не обязательно.

— Почему это?

— Потому что убийца искал что-то конкретное, а я — что-нибудь, — пояснила Алиса. — Понять бы, откуда здесь вообще этот чемодан!

Несмотря на собственные слова, она не надеялась что-то найти, однако чемодан удивил ее. В самом маленьком кармане, предназначавшемся, вероятнее всего, для хранения билетов, обнаружился сложенный вдвое листок бумаги. Сначала это поразило Алису: неужели убийца что-то пропустил? Но она быстро сообразила, что если предмет, разыскиваемый убийцей, был больше, чем этот карман, он бы сюда не полез.

Да и им листок не давал никаких ответов. На пожелтевшей от времени бумаге обнаружился странный набор слов.

— «Номер один, Катарина.» Тут мамин адрес! — поразилась Алиса. — Адрес этой квартиры!

— И ничего больше?

— Вообще ничего! Только номер, имя и адрес! Дальше уже второй пункт!

— А что вторым пунктом?

— «Номер два, Палома», — прочитала девушка. — «Прекрасное решение. Возможен портрет. Номер три, Мария. Илона Гринник» — и знак вопроса. Да-мир, это все!

— Серьезно?

— На, проверь на аутентичность! — Алиса протянула ему записку. — Хрень какая-то. Но похоже, что это писал не в меру богатый врач Леонид, больше некому. Значит, и чемодан его.

— Похоже. Это может указывать на то, где он брал деньги!

— Да? Ну круто тебе, потому что мне это вообще ни на что не указывает! Никакая Катарина здесь не жила, Мария в истории не фигурирует, а Палома — это вообще имя?

— Не думаю, что мы разгадаем это вот так сразу, — признал Дамир. — Если вообще разгадаем! Но попробовать стоит. Для начала нужно собрать побольше материалов на этого Леонида, чем я и займусь, а ты снова отстранишься от расследования, как и обещала. Ты все взяла? Уже почти четыре утра, пора уходить!

— Еще нет, — покачала головой Алиса. — Мне нужно было прийти сюда лично не только за этим. Есть одна вещь, которую ты без меня не найдешь. Да и я не факт, что найду.

Чувствовалось, что Дамир не рад очередной задержке, но возражать он не стал. Они вместе прошли в гостиную.

Здесь крови тоже хватало, но темнота несколько сглаживала эффект. Алиса замерла, оглядевшись по сторонам, потом велела своему спутнику:

— Забейся в угол!

— Чего? — опешил Дамир.

— Ну, представь, что ты сильно напуган и тебе хочется просто забиться в угол. Какой бы ты выбрал?

— Ты пытаешься воссоздать поведение матери, — догадался он. — Но эксперимент некорректный. Цветины поменяли расположение мебели.

— Я знаю. Андрей говорил, что мама забивалась в угол и указывала на стену напротив. При таком раскладе подходит только этот угол. И вот эта стена.

Алиса подошла к стене возле главной двери, провела рукой по абсолютно гладкой поверхности, скрытой за светлыми обоями.

— Как странно. — нахмурилась она.

— Что именно?

— Все! Стена слишком ровная. Таких ровных стен в этой квартире отродясь не было! К тому же здесь должна быть ниша, а ее нет!

— Какая еще ниша?

— Когда мы купили эту квартиру, обнаружилось, что предыдущие жильцы обустроили в этой стене небольшой скрытый шкафчик, — пояснила она. — С сейфами тогда было туго, и ценности прятали как могли. Мама этот шкафчик убирать не стала, использовала сама. Мы его закрывали такими большими настенными часами. С чего бы Цветиным демонтировать его? Они даже пыльный чемодан не выкинули!

— Чемодан они не выкинули, потому что он был удобен для хранения. Но ты права, не в их стиле избавляться от чего-то, что они могут использовать. Может, Леонид?

— А зачем ему? Он ремонт не проводил, а шкафчик застроил? Нет, что-то тут нечисто. Ты можешь пробить стену?

На первый взгляд вопрос казался совершенно неадекватным. Однако как только Дамир постучал по стене, стало ясно, что за обоями скрывается не кирпич.

— Похоже, гипсокартон положили. Это объясняет ровные стены.

— Это можно убрать? — спросила Алиса.

— Сейчас попробуем.

Преимущество было в том, что Алиса помнила, где именно находился шкафчик. Недостаток — в необходимости избегать любого шума. Даже притом, что Дамир нашел среди старых вещей инструменты, действовать приходилось очень аккуратно. Каждый шорох казался оглушительным, но отступать они не собирались — уже было поздно отступать.

Очень скоро стало ясно, почему Цветины не сохранили шкафчик для себя: они о нем просто не знали. В целях экономии они положили тонкие гипсокартонные плиты прямо на старые обои, справедливо рассудив, что ничего видно не будет. А вот те обои уже были поклеены поверх дверцы шкафчика.

— Все-таки Леонид! — сказал Дамир.

— Нет. Мама.

— Почему ты так считаешь?

— Я помню эти обои, — Алиса провела рукой по ветхой бумаге. — Они уже были здесь, когда я навещала маму. Часы были на месте, поэтому я не увидела, что шкафчик скрыт. Но обои были. Получается, мама намеренно сделала это. Она спрятала что-то в шкафчике, заперла его, заклеила обоями для надежности. А потом, когда ее состояние ухудшилось, она очень боялась того, что спрятала. Нам нужно знать, что там.

Она не ожидала такого результата, когда шла сюда, но теперь чувствовала: это оно. То, ради чего подсознание манило ее сюда, причина, по которой она не могла отпустить воспоминания об этом месте. Она не зря вспомнила тайник, когда Андрей рассказывал про поведение матери!

Обои Алиса содрала сама, и шкафчик действительно был там. На том же месте, никто его не застраивал. Деревянная дверца оказалась заперта, но вскрыть ее было несложно, это все-таки не сейф.

На какой-то момент Алиса испугалась, что внутри ничего нет. Ее теория напрасна, и устранение тайника было лишь одним из последствий болезни матери. Это не шаг к разгадке.

Но нет, интуиция ее не подвела. Внутри шкафчика, там, где раньше хранились деньги и скромные драгоценности, теперь лежал неопрятный тканевый сверток размером чуть меньше футбольного меча.

В ткани Алиса узнала шаль и платок матери, и все сомнения отпали. Женщина действительно сделала все это сама, спрятала то, чего испугалась. Оставалось лишь понять, что это.

— Не трогай, — велел Дамир. — Я сам.

Алиса и не рвалась. Ей почему-то боязно было касаться этого предмета, хотя вряд ли там хранилось что-то действительно опасное.

Пока Дамир разворачивал тряпки, она старалась вспомнить, чего могла бояться мама, догадаться, что там. Не получилось. Когда она наконец увидела источник всех страхов, ее ожидания померкли рядом с ним.

Это была статуэтка — небольшая, размером примерно с мужскую ладонь. Ничего подобного Алиса прежде не видела, да и сейчас не сразу поняла, на что смотрит. Это была человеческая фигурка, но словно сотканная из переплетающихся змей, с человеческими черепами в центре туловища, спереди и сзади.

Это был не безобидный сувенир и даже не произведение искусства. Вместе с леденящим ужасом пришло понимание: они обнаружили идола. Существо было отлито из бронзы, и лишь глаза его горели золотом.