Дамир точно знал, что их преследуют двое: он был одним из оставшихся молодых мужчин, вряд ли дам или Олега Степановича нападавшие считали серьезной угрозой. Пока они не стреляли, но только потому, что верили, будто могут поймать беглецов. Перестали бы верить – стреляли бы на поражение.

Сам он никогда не побежал бы к главному корпусу больницы. Направление выбрала Вероника, вырвавшаяся на шаг вперед. У них не было времени обсуждать это или спорить, и там действительно можно было спрятаться.

Вот только безопасно ли это? Дамир прекрасно помнил, что на острове находится смертоносный вирус. Источники заражения могут быть повсюду, в больнице – в первую очередь. Юлия, которая, как выяснилось, тоже была заражена, проводила там гораздо больше времени, чем среди заброшенных декораций!

Он и Вероника первыми миновали забор и оказались в здании.

– Беги вперед! – велел Дамир. – Спрячься где-нибудь! Я их отвлеку, если получится, отведу в сторону. А ты отсидись пока тут, беги, если увидишь, что безопасно.

– Ты уверен, что так нужно?

– Да, не спорь!

Если бы на ее месте была Алиса, она бы никогда не согласилась разделиться. Но это понятно, у Алисы имелись личные причины, да и упрямство свое она не скрывала. Вероника согласилась сразу. Не потому, что ей не было до него дела. Просто она видела, что это самый практичный из всех доступных им вариантов.

Дамир не знал, сработает ли его план. Мысли снова и снова возвращались к Алисе. Он был рад, что ее нет здесь. И даже если с ним что-то случится, она останется жива – и их ребенок тоже!

Но вот надолго ли? Алиса знает, что Костор замешан в этом. Если Дамир погибнет, она наверняка будет добиваться справедливости. А Игнат Костор такого не любит! Рядом с ней не будет никого, кто вразумил бы ее, потому что Север – такой же авантюрист, и эмоции у него опережают логику.

Поэтому Дамир не имел права умирать. Только не здесь, не сегодня!

Вероника направилась вверх по лестнице, он остался на первом этаже. Дамир бежал вперед, пока не услышал, что их преследователи тоже проникли в здание – их выдавало гулкое эхо здешних коридоров. Тогда он остановился, поднял с земли осколок кирпича и швырнул в стену. Ему было необходимо, чтобы они думали, будто засекли беглецов случайно. Чтобы преследовали только его!

Он все еще не знал, что делать с ними. Но это было лучше, чем позволять им гнаться за Вероникой.

Теперь он был один здесь – против стремительно приближающейся угрозы. Это было так странно… Думать о смерти среди залитых солнцем руин. Нет, энергетика этого места лучше не стала, и Дамир не забывал, сколько людей здесь погибло. Но сейчас это место казалось мирным, спящим и вроде как не желающим свежей крови…

А избежать этого не удастся. Преследователи его в покое не оставят и просто так не отступят.

Выбрав подходящее место, он свернул в сторону – в одну из процедурных. Здесь еще сохранилась часть оборудования: стол-каталка, лампы под потолком, кресла. Испытание временем лучше всего выдержало железо, хоть и оно поржавело. Ткань, дерево и даже кожа почти полностью сгнили.

Дамир затаился в тесном помещении и просто ждал.

Их преследователи замедлились, потому что больше не слышали впереди громких звуков. Поняли, что отчаянная гонка прекратилась, сменившись чем-то более серьезным и опасным. По шагам, отражавшимся от источенных временем стен, Дамир понял, что к нему приближается только один человек.

Значит, его основной план не сработал. Преследователи разделились, и один из них сейчас ищет Веронику. Может, уже нашел! Дамир глубоко вздохнул, стараясь успокоиться. Как бы он ни тревожился о Веронике, он не мог ей помочь. Ему нужно было сначала защитить себя.

Он напал первым. Как только мужчина в маске поравнялся с той комнатой, где прятался Дамир, тот толкнул на него ржавый стол-каталку. Силы ему было не занимать, железо ударило больно, впечатывая наемника в стену так, что остатки штукатурки осыпались на пол. Не теряя выигранного времени, Дамир набросился на него, попытался отобрать оружие.

Но он все же имел дело с профессионалом. Отдавать пистолет тип в маске не собирался, понимал, что это главное преимущество сейчас. В итоге оружие отлетело в сторону, скрывшись в темноте, и дотянуться до него не могли они оба.

Им оставалось только драться. Силой Дамир превосходил соперника, уже получившего серьезный удар, в мастерстве уступал. Они катались по полу, не думая о том, что их окружает. Если источник заразы был где-то здесь, они бы не защитили себя от него. Но они не могли позволить себе думать об этом.

Навык все же сыграл решающую роль, и Дамир обнаружил себя прижатым к полу. Руки наемника сомкнулись на его горле, перекрывая кислород.

– На что ты надеялся? – донеслось из-под маски. – Мне плевать, перед камерой тебя убивать или нет! Сдохнешь здесь, если тебе так хотелось…

Недостаток воздуха стал серьезным испытанием. Мышцы стремительно слабели, мысли путались. Начиналось полное онемение. В случае Дамира это могло обернуться эпилептическим припадком – или потерей сознания. И то и другое завершилось бы смертью. Его соперник слишком грамотен, чтобы оставить его в живых случайно или из жалости.

Эти мысли должны были вызвать страх, а вызывали апатию. Отсутствие кислорода делало свое дело, блокируя и мысли, и чувства. Так хотелось просто сдаться и не дергаться, не мучать себя…

Но перед глазами мелькнула Алиса. Если он останется здесь, он больше не увидит ее. Он не встретится с собственным ребенком. Он станет одним из десятков тысяч людей, чья жизнь оборвалась на Либертине.

Он не хотел такого будущего. Дамир отчаянно искал руками что-то, что могло послужить оружием. Ему казалось, что на полу ничего не было, когда он падал, однако пальцы внезапно нащупали металл. У него не было времени удивляться или радоваться чуду. Он ударил наемника металлическим брусом – судя по форме, деталью медицинского стола. Тот вскрикнул и отпустил его, прижимая руку к затылку.

Дамир столкнул его с себя, пошатываясь, встал на ноги, пытаясь отдышаться. Его соперник оправился быстро, попробовал напасть снова. Дамир оттолкнул его, выбрасывая в пустую оконную раму; стекло здесь выбили давным-давно.

Тип в маске приземлился на землю лицом вниз. Не давая ему опомниться, Дамир навалился сверху, удерживая его в таком состоянии. Наемник сопротивлялся, но Дамир сдерживал его, пытаясь понять, чем его можно связать или хотя бы оглушить.

Однако это не понадобилось. Сопротивление противника слабело, превращаясь в странную дрожь. Дамир, сначала принявший это за уловку, вскоре почувствовал реальные судороги, а такое не подделаешь. Не понимая, что происходит, он отскочил.

Теперь типа в черном никто не удерживал, однако он не пытался подняться. Не мог. Он сам нуждался в помощи. А Дамир внезапно понял, что произошло с героем одной из городских легенд.

С врачом, которого якобы убили призраки прошлого – и тело которого Эдуард Воронцов обнаружил здесь. Вероятнее всего, нападение на медика действительно произошло в больнице. Пациенты набросились на него, свернули шею, случайно или намеренно, и выбросили в окно.

Он приземлился тут, под окнами, его поза указывала на это. Он уже был мертв. Но призраки не забирали его в ад. Скрытое движение подземных вод превращало почву в этой части острова в постоянную зыбкую грязь. Какое бы солнце ни сияло над Либертиной, эта грязь не высыхала. А если в тот день шел дождь, почва забрала свою жертву быстрее. Погибшего медика, скорее всего, не искали – или позволили ему остаться там, чтобы не связываться с ответственностью за его смерть. На этом месте он и оставался, пока его случайно не нашел Воронцов.

Конечно, поглотить живого человека грязь не могла – это все-таки не зыбучие пески. Но с наемником сыграла злую шутку его же маска. Плотная ткань пропиталась грязью, и дышать стало нереально. Он слабел от недостатка кислорода, – как Дамир всего пару минут назад, – пока не потерял сознание.

Он мог бы умереть здесь. Для этого Дамиру достаточно было просто ничего не делать. Но бывший врач так не мог, он оттащил наемника в сторону, снял с него маску и привязал к дереву обнаруженной неподалеку проволокой. Этого пока должно было хватить.

А теперь ему нужно было найти Веронику – пока ее не нашел кто-то другой.

++++++

Возможно, остров был не рад такому количеству живых. Думать об этом сейчас было глупо, а не думать она не могла. Вероника была мистиком настолько, насколько и все люди, столкнувшиеся со смертью.

Сейчас это не помогало. Тот, кто ее преследовал, был вполне реален, она осталась с ним одна, и рассчитывать она могла только на себя. Вероника не считала, что Дамир допустил ошибку: его план стоил того, чтобы попробовать. Но не получилось… Не всегда получается так, как нужно.

Она не боялась этого здания, напротив, здесь Вероника чувствовала странный покой – до сегодняшнего дня. Разрушенный пол под ногами мешал бежать, и ее преследователь подбирался все ближе.

Этот оказался разговорчивым. Когда его напарник был рядом, он еще помалкивал, но теперь, когда тот отвлекся, не отказывал себе в возможности запугать ее.

– Мне повезло, что самая красивая досталась… Ты беги, беги подальше. Если остановишься здесь, скоро прибудут остальные, тебя придется тащить обратно. А найдешь для нас укромный уголок – и все будет совсем по-другому. Проживешь подольше и порадуешься перед смертью!

Это было провокацией, на которую Вероника отвечать не собиралась. Верным в его словах было только одно: она должна была умереть, этот человек не обладал ни полномочиями, чтобы пощадить ее, ни нужным для этого великодушием. Поэтому все шансы на жизнь были исключительно в ее руках.

Вероника не привыкла драться, она верила, что из любой ситуации можно найти выход переговорами или прибегнуть к хитрости. А здесь не подходило ни то ни другое! Либо скорость, либо грубая физическая сила. Второго у нее не было, да и первое подводило…

Помощи ей ждать было неоткуда. Она знала, что в эту часть острова побежали только они с Дамиром, поблизости больше никого нет. Это она заставила его прийти сюда… Зачем – она и сама не знала. Просто в тот момент ей казалось, что это правильное решение, как будто кто-то пообещал ей, что там все будет хорошо.

Теперь это решение казалось глупым: спрятаться тут негде, а путей к отступлению еще меньше, чем в других частях Либертины. Что она могла тут сделать? Забраться на самую высокую башню и прыгнуть вниз?

Этого Вероника делать не собиралась. Она давно научилась ценить жизнь и бороться за нее и собиралась делать это до конца.

Но как спастись – вот вопрос. Словно стараясь доказать ей, что все безнадежно, больница преподнесла очередной неприятный сюрприз.

Перекрытие между третьим и вторым этажом частично обвалилось. Скорее всего, бетон начал крошиться от влаги, и источенная плита рухнула. Своим весом она обрушила пол второго этажа, и теперь расстояние до земли было более чем внушительным.

Перед этим провалом Вероника была вынуждена остановиться. Возможность пройти дальше осталась – не прыжком, конечно, этого не позволяло расстояние. На месте раскрошившегося бетона остались металлические скобы, которые раньше поддерживали плиту. Они были тонкими и напоминали оголившиеся ребра; идти по ним точно не хотелось. Но иного выбора у Вероники не оставалось: человек, приближавшийся к ней, ее бы не пощадил, прыгать из окон – самоубийство, а больше здесь ничего нет.

Вероника глубоко вдохнула, чтобы полностью наполнить легкие, подождала несколько секунд, выдохнула. Это несколько успокоило разбушевавшееся сердце. Она не жалела времени на эту паузу, потому что понимала, что спешкой она может все испортить.

Собравшись с духом, Вероника ступила на ржавые скобы. Металл дернулся от неожиданной нагрузки, частично прогнулся, но выдержал. По крайней мере, первый шаг. Веронике казалось, что она идет по канату, а прямо под ней – бездна, и смотреть вниз она боялась. Вероника сосредоточилась на самом движении, на простейшем усилии. Делала шаг за шагом, адаптировалась к смещению отдельных скоб и старалась не думать, что будет, если она упадет.

Она не упадет. Она не для того выжила когда-то, чтобы умереть здесь, ни за что, по чужой больной воле!

Иногда ей казалось, что кто-то держит ее за руку. Мягко так, словно теплый ветер ладони касается… Это, должно быть, была одна из тех защитных реакций, что мозг выбирает для спасения от страха.

Она справилась. Перебралась через провал, снова почувствовала под ногами твердую поверхность пола. Сделала несколько неуверенных шагов – один, другой, пробные и медленные. Потом снова побежала.

Но отдалиться от провала Вероника толком не успела, отбежала метров на десять, не больше. После этого ее остановил выстрел.

Он стрелял не в нее. Если бы в нее, она бы была мертва, такие не промахиваются. Но он выстрелил в воздух, предлагая ей остановиться добровольно. Она понимала, что второго предупреждения не будет.

Вероника замерла, медленно подняла руки и обернулась. Он стоял на краю провала, направив на нее пистолет. Снял маску – теперь она видела, как он ухмыляется.

– Побегала, дорогуша? – поинтересовался он. – Теперь дуй обратно. Если б мне мужик достался, я б ему мозги сразу вынес. Но, черт, ты красотка! У тебя другое назначение. Так что будь паинькой и иди сюда.

– Нет.

Она сама удивилась тому, как уверенно и ровно получилось произнести это. По идее, у нее не было права на такую уверенность. Но Веронику не покидало чувство, что она тут не одна и что все будет хорошо. Должно быть!

– Что значит «нет»? – рявкнул он. – Ты совсем рехнулась?

– Я знаю, что ты убьешь меня. Или я упаду, я и первый раз еле удержалась. Второй раз и пробовать не буду. Впереди есть поворот. Если я добегу до него, ты меня уже не поймаешь.

– Тогда почему ты не бежишь?

– Потому что ты можешь попасть в меня.

– Какая ж ты дура, – расхохотался он. – Ладно, стой там. Дернешься – поймешь пулю сразу.

Он двинулся к ней. Похоже, он испытывал гораздо меньше сомнений, чем Вероника, по поводу провала и старых скоб. Да и двигался он, надо признать, намного ловчее. Он не только преодолевал эту преграду быстрее, но и не выпускал ее из поля зрения.

Она нервничала все больше. Этим нехитрым блефом она надеялась отвлечь его, думала, что если он ступит на скобы, то будет смотреть только себе под ноги, уберет пистолет – и тогда она попытается убежать.

Но наемник был подготовлен лучше, чем она могла предположить. Он с самого начала разгадал, на что она надеется, и не стал тратить время на угрозы, сразу пошел на ее условия. Он хотел показать ей, насколько он сильнее, хотел, чтобы она потеряла надежду.

Она не знала, что делать теперь. О том, чтобы бежать, даже не думала. Он выстрелит – и, скорее всего, не убьет ее этим выстрелом. Но сделает так, что бежать она не сможет. Зато станет развлечением для него. Выжидая, она хотя бы давала Дамиру и остальным шанс помочь ей. Впрочем, она не слишком надеялась на этот шанс.

Он преодолел шаткую дорожку из скоб. Невидимая рука, поддерживавшая Веронику, не столкнула его. Потому что не было никакой руки. В этом мире остались только живые, а мертвые со своим несчастьем и сочувствием – это всего лишь городская легенда. Есть она и этот человек, все.

– Дождалась, милая? – злорадно хмыкнул он. – Мне нравится твое послушание! Давай я дам тебе еще одну возможность побыть послушной девочкой и…

Рассказать, как еще она сможет порадовать его послушанием, он так и не успел. Бетонная плита, на которую он торжествующе спрыгнул, пошла трещинами, собираясь, очевидно, повторить судьбу своей соседки. То, что она казалась крепкой, ничего не значило. Она выдержала вес Вероники, но мужчина с оружием и бронежилетом весил больше в два раза, если не в три. Для старого бетона это было слишком.

У наемника было всего мгновение на то, чтобы покинуть опасную территорию. А вместо этого он совершил глупость: попытался выстрелить в Веронику, чтобы, несмотря на его участь, она не смогла убежать. Однако на курок он нажал в тот момент, когда пол под ним уже провалился, увлекая его вниз. Прогремевший выстрел не причинил Веронике никакого вреда.

Несколько секунд она боялась двинуться с места. Вдруг пол будет и дальше рушиться? Или этот тип придет в себя и продолжит стрелять? Однако ничего подобного не происходило. Она осталась одна в облаках пыли и тишине.

Набравшись смелости, Вероника подошла к краю расширившегося пролома. То, что наемник ей больше не угрожает, стало понятно сразу. Сверху она могла рассмотреть только его окровавленную руку, плечо и часть груди. Все остальное накрыли бетонные обломки, и движения под ними не было.

– Спасибо, – беззвучно прошептала Вероника, чувствуя, как на глаза наворачиваются слезы.

Она сама не знала, кого благодарит. Она думала лишь о том, что все закончилось.

++++++

– Почему так долго? – в очередной раз поинтересовалась Алиса.

Табло в аэропорту сообщало, что самолет приземлился пятнадцать минут назад. За такое время никто и не смог бы добраться до ворот, она и сама понимала это. Но ждать легче не становилось.

Она уже знала, что произошло на острове, осознавала, что могло произойти, и теперь видеть Дамира было жизненно необходимо. Неужели он, догадываясь об этом, не мог пробежать через паспортный контроль, чтобы поскорее оказаться рядом с ней?

Помимо родственников, в аэропорт прибыл и Алексей Тронов. Возможно, только из-за Ланфен – а может, хотел извиниться. Семьи Юлии Конотоп и Эдуарда Воронцова еще ни о чем не знали. Тронову придется лично сообщать им о случившемся; Алиса ему не завидовала.

– Надеюсь, Костор останется под стражей до самого суда? – мрачно поинтересовалась Алиса.

– Предлагаю обсудить это позже. Сейчас не самые подходящие время и место для таких разговоров.

Изначально она задала этот вопрос, просто чтобы скоротать время. Ситуация казалась Алисе настолько очевидной, что она заранее знала ответ. Она и Север уже предоставили немало информации для того, чтобы обвинить Костора. А с показаниями участников проекта ничего больше и не нужно!

Однако интонация Тронова заставила ее насторожиться. Казалось, что он осознанно не хочет расстраивать ее… значит, повод для расстройства есть!

– Что случилось?

– Алиса, я действительно считаю, что не стоит пока касаться этой темы.

– Нет уж, давайте покасаемся! – настаивала она. – Это важно! А мы все равно ждем, чем нам тут еще заниматься?

Бурные возмущения с ее стороны не остались незамеченными, к ним подошел Север, который до этого держался ближе к большому окну аэропорта.

– В чем дело? – спросил он.

– По делу Костора что-то нечисто!

– Вы ведь не знаете этого наверняка, – укоризненно посмотрел на нее Тронов.

– Скажите мне, что я не права!

– А что по делу Костора может быть нечисто? – удивился Север. – Его взяли с поличным, арестовали, теперь судить будут. Что не так?

Тронов перевел взгляд с Алисы на Севера, тяжело вздохнул.

– Игната Костора освободили под залог, его адвокат добился этого достаточно быстро. Суда, скорее всего, не будет, потому что не хватает улик для обвинения.

Алиса ушам своим поверить не могла. Ей казалось, что ситуация очевидна. Для себя она уже выстроила цепь событий, в истоке которой и стоял этот псих! Более того, сам Костор и не пытался ничего отрицать. Алиса встречалась с ним всего раз с тех пор, как напали на остров, видела его самодовольную ухмылку. Он не скрывал, что стоит за всем этим, он гордился собой!

– Как его можно было выпустить? Какие еще улики нужны?

– Весомые, а нет почти никаких.

– Как это – нет? А показания ребят с острова?

– А что это за показания? – поинтересовался Тронов. – Они видели там Костора? Нет. Они стали свидетелями общения Костора с исполнителями преступления? Нет. Они видели хоть какие-то предметы, которые могли бы напрямую указывать на причастность Игната Костора к этому делу? Нет. И, наконец, они хоть раз слышали, как исполнители преступления называют Костора своим заказчиком или сообщником? Тоже нет. Его имя на Либертине не звучало. То есть по их показаниям Костора к ответственности привлечь не смогут, если кто-то не попытается врать, а это уже противозаконно.

Следовало ожидать, что Костор подготовится. Алиса уже знала, что часть записей с острова уничтожена. Он ведь контролировал съемочный процесс! Часть сохранилась, но там, естественно, никаких указаний на него не было.

– Хорошо, ну а тело Дмитрия Якушина? – не сдавалась Алиса. – То, что мы нашли, и то, что оно доказывает?

Тело оказалось бесценной уликой – и не только из-за откровенной лжи, на которую пошел Костор. Там, находясь возле стеклянной колбы, Алиса наконец поняла, кем был Ренат Ювашев. Дожидаясь полицию, она часами рассматривала фотографии покойного. Первое сходство она уловила почти случайно, потом всматривалась уже целенаправленно.

Дмитрий Якушин играл эту роль. Небольшая обработка в графическом редакторе, и становилось ясно, что он и есть Ювашев. Он не мог делать это самостоятельно, не согласовывая с Костором! К тому же его тело подверглось такой же обработке, как и труп, найденный на острове. А это связывало Игната еще и с преступлениями на Либертине!

Понимая всю важность этой улики, Алиса и Север дождались полицию в доме Ювашева. Армейцев лично следил за тем, чтобы тело забрали настоящие полицейские, а не очередные марионетки Костора. Этот вопрос точно был решен!

Но, глядя на лицо Тронова, Алиса поняла, что все плохо, еще до того, как он заговорил с ней.

– Тело Дмитрия Якушина, к сожалению, уничтожено.

На минуту между ними воцарилось молчание, которое нарушил Север.

– Я не буду спрашивать, почему это вышло. Мне просто интересно, как он это проделал.

– Официально это случайность, – ответил Тронов. – А я думаю, вы в официальной версии и заинтересованы. Тело было доставлено для изучения в один из городских моргов. Однако в эту же ночь там случился страшный пожар. Были уничтожены все трупы, а тело Якушина, пропитанное химикатами, вспыхнуло как спичка. К счастью, никто из сотрудников не пострадал.

– И на том спасибо, – поморщилась Алиса. – Учитывая его отношение к человеческим жизням, это действительно счастье! То есть никаких следов не осталось?

– Никаких. Но даже если бы удалось доказать, что Дмитрий Якушин и был Ренатом Ювашевым, вряд ли мы смогли бы убедить судью, что Костор знал об этом. Напротив, думаю, он бы использовал это для защиты – он был предан и подставлен близким другом. Он слишком умен, чтобы оставить свой след в этом.

– Ну а то, что он поручил это дело проекту? – не сдавалась Алиса. – То, что обманул нас?

– Он и не обманывал. Обман – это намеренное искажение истины. Думаю, Костор сказал бы, что ничего не знал о смерти Якушина.

– Это же бред! Как он мог не проверить дом?

– А он и не обязан был проверять дом, – указал Тронов. – Он мог приехать туда, позвонить в дверь, не получить ответа и уехать. Ваше вторжение, кстати, было не так просто прикрыть, но у нас получилось. А Игнат Костор вел себя как законопослушный гражданин. Он построил предположение, которое оказалось ошибочным, – но за это не наказывают.

Костор наверняка торжествовал сейчас. Да, он не получил всего, что ожидал, от этого проекта. Но их очевидное бессилие должно было окупить небольшой удар по его самолюбию. Скорее всего, ему доставляло особое удовольствие то, что они все знают. Вот он, стоит прямо перед ними – тот, на чьей совести столько смертей! Он пытался их убить. Они знают. Но он все равно уважаемый член общества, который может потребовать у них компенсацию за порочащее его честь обвинение.

– Это просто какой-то бред! – возмутилась Алиса.

– Это закон.

– Бюрократия!

– И это тоже, – кивнул Тронов. – Но в данном случае проблема не в законе. Постигшие нас трудности связаны в основном с Костором. Он при каждом своем действии подготавливает себе несколько планов для отступления. Эту его черту я заметил давно. Правда, я и предположить не мог, что доставляет ему удовольствие, чего он хочет… Но мое нынешнее сожаление ситуацию не исправит.

Для него, психолога с мировым именем, это был и вовсе плевок в лицо, а для Костора – дополнительный повод гордиться собой. Он, откровенный социопат, маньяк и садист, разгуливал перед детективами, а никто ничего не понял.

– То есть он уйдет безнаказанным? – тихо осведомился Север.

– Я этого не говорил. И я, и Александр Армейцев будем стараться привлечь его к ответственности всеми способами.

– Он это знает.

– Мы пока не сдались…

– А вам и не нужно, – покачал головой Север. – Ему не нужно, чтобы вы сдавались. Ему достаточно просто загнать вас в угол… Не только вас, нас всех. Он это уже сделал.

Алиса была с ним согласна, и это ее не радовало. Она хотела продолжить спор, но тут ворота наконец открылись; Дамир был среди первых, кто покинул зону прилета.

Радостно пискнув, Алиса бросилась к нему. Одного взгляда на него было достаточно, чтобы радость, кипящая, торжествующая, живая, наполнила все ее существо. Закончились дни и ночи, полные беспокойства и одиночества, которое она тщательно скрывала. Он снова стоял перед ней – загоревший, с обветренной морем кожей, родной. Она сразу заметила все: череду царапин на лице, ссадину на лбу. Но это было такими мелочами по сравнению с тем, чего хотел добиться Костор!

Алиса обняла его, целуя, и краем глаза она видела, что Вероника проявляет непривычную для нее импульсивность, подбегая к Северу.

Вернулись, живые. Этого достаточно. А то, что Костор может уйти от суда… Да, сейчас это реально, но ему не вечно будет так везти! Алиса верила, что мир способен вернуть ту энергию, что была в него послана.

Рано или поздно Игнату Костору все равно придется отвечать за свои грехи, Алиса в этом не сомневалась.