Для Дамира важнее всего было то, что им нечего опасаться. Да, Костору удалось выйти из-под стражи, но за ним сейчас внимательно следили – и полиция, и люди Александра Армейцева. Вероятность того, что он продолжит свою больную игру незамедлительно, была крайне невысока. А вот что будет потом…

Угадать сложно. Если Костор действительно психопат, он уже не остановится. Но Дамир пока надеялся на лучшее – на то, что удастся довести дело до суда и решить все цивилизованно. Он не верил, что все смерти, свидетелем которых он стал, могут остаться безнаказанными.

Пока же его интересовала другая загадка. Экспертные работы на острове Либертина были завершены, в том числе и медицинские. Стало известно, какую именно смерть принес туда Костор – чтобы сделать свое извращенное шоу. Тронов знал об интересе Дамира к этому вопросу, поэтому и пригласил его на беседу.

Пока шли анализы и тесты, Дамир пытался понять, что это за болезнь, самостоятельно. Он просматривал энциклопедии, обращался к коллегам, но безрезультатно. Ни один вирус не давал тех симптомов, которые убили Белатрису, Юлию и Воронцова.

Он был вынужден признать поражение. Это не угнетало его, потому что Дамир был хирургом, он понимал, что вирусы – не его специализация. И все же странно было столкнуться с чем-то настолько новым. С ним это произошло впервые.

Алиса вызвалась отправиться с ним. Он не стал отказывать, потому что знал, что спорить с ней бесполезно, да и удивлен не был. Она чувствовала, как это важно для него, – она всегда такие моменты улавливала. Алиса рвалась на эту встречу, чтобы поддержать его, медицинские загадки были ей безразличны.

Саму идею, на которой хотел заработать Костор, Дамир находил чудовищной. Но исполнение… что ж, здесь за Игнатом нужно было признать как минимум оригинальность.

Тронов встречал их в своем офисе. Чувствовалось, что все это тяжело ему дается: он явно давно не спал и на многое уже реагировал с настораживающим безразличием. Однако сломлен он не был, даже близко к такому не подошел. Для него тоже было важно, чтобы Костор получил справедливое наказание.

– Я удивлен, что приехали только вы, – признал Тронов. – Я ожидал, что Георгий и Вероника тоже будут здесь.

– Я им потом все расскажу, – пояснил Дамир. – Им не нужны подробности, только суть.

– Это объяснимо. – Тронов повернулся к Алисе. – Как ваше самочувствие?

– Наше – прекрасно, – Алиса уже привычным жестом провела по животу. Он лишь недавно начал округляться и все еще легко скрывался под свободной одеждой. – Малыш весь в папочку: спокойный, некапризный и только радует меня. Хочется верить, что эта тенденция сохранится.

– Я рад, что стресс на вас не повлиял. Прошу в мой кабинет.

Сегодня Тронов работал в офисе один. Не было ни Степана, его помощника по документам, ни Ланфен. Она сразу после приезда прошла медицинское обследование и вернулась домой. Она рассказала о том, что ей помог Гробовщик, дала показания в полиции – ровно столько, сколько нужно. Дамир знал, что она снова встретится с серийным убийцей, и не лез в это. Гробовщик сделал то, чего не смогли они, на этот раз он заслуживал уважения.

Тронов сел за рабочий стол, Дамир и Алиса заняли гостевые кресла.

– Итак, что это была за штука? – спросила Алиса. – Не чума, надеюсь? Только этой легенды нам не хватало!

– Нет, это была не чума, – покачал головой Тронов.

– А что тогда? Ну же, не тяните! Или вам нужна барабанная дробь для такого важного ответа? Что это был за вирус?

– Это был не вирус. Прошу, посмотрите на книжную полку справа от вас. У нас сегодня гость.

Следуя его указанию, они посмотрели направо. Там, среди книг и документов, размещалась плотно запечатанная медицинская колба. Внутри находилась прозрачная жидкость, похожая на чистую воду, однако Дамир сильно сомневался, что все так просто.

Алиса определенно была смущена. Ее взгляд скользил по полке, она не понимала до конца, на что должна смотреть. А вот Дамир начинал догадываться.

– Это была не болезнь, не так ли? – спросил он.

– Нет.

– Что тогда? Паразит?

– Бактерия, – наконец признал Тронов. – А все симптомы, которые вы наблюдали, были вызваны сильнейшей инфекцией.

– Я надеюсь, эта штука не заразна? – нахмурилась Алиса.

– Ни в коем случае. Я бы не стал рисковать вашим здоровьем. Признаться, я в любом случае не хотел получить этот сомнительный сувенир. Но эксперт, который говорил со мной утром, сам принес его. Выбросить эту вещь нельзя, есть риск бактериологической угрозы. Пришлось пока оставить.

– Где Костор взял такое? – поинтересовалась Алиса. – Это же просто мутант какой-то! Дамир рассказывал, что люди там на куски практически рассыпались… Этого супермикроба в лаборатории вывели или как?

– Наука здесь ни при чем. Этот организм, возможно, обитал на планете задолго до нас с вами.

Бактерия, использованная Костором, в естественной среде обитала только в Северной Америке. Она входила в целое семейство схожих организмов, обладающих одинаковыми смертоносными способностями. И у семейства, и у каждого отдельного вида были свои длинные названия на латыни. Но эти слова запоминать было долго, и они не предупреждали о той угрозе, которую несли невидимые глазу существа. Поэтому американцы назвали то, что обитало в воде, «плотоядной бактерией».

Впрочем, название было очень условным. Бактерии не поедали плоть в прямом смысле слова. Оказавшись в организме, они уничтожали окружающие ткани токсином, который выпускали, вызывая некротический фасциит. На локальном уровне происходило отмирание плоти, схожее с гангреной. На общем начиналась лихорадка из-за заражения крови, а вместе с ней и внутренних органов продуктами жизнедеятельности бактерий. Причиной смерти чаще всего становился токсический шок – или отказ любого из внутренних органов.

– Поражение людей встречается очень редко, – пояснил Тронов. – И только в странах, где эти бактерии обитают. У нас они не живут, и о заражении мы почти ничего не слышим. В Америке подобные случаи то и дело мелькают в новостях, но недостаточно часто, чтобы стать эпидемией. Тем не менее там доктора знакомы с этим состоянием, умеют ставить диагноз. У Дамира, при всем моем уважении к его профессионализму, не было ни шанса.

Дамир был абсолютно согласен и обиды не чувствовал. Он слышал о некротическом фасциите раньше, но мельком, подробно не интересовался, Он понятия не имел, что ему придется столкнуться с этой инфекцией на личном опыте!

Путь заражений бактерией зависел от ее подвида. Основными источниками были звериная кровь, сырое мясо, загрязненная вода. Но иногда смертоносные микроорганизмы поджидали и во вполне невинных на первый взгляд водоемах. В основном – пресных, но в США были зафиксированы и случаи заражения через соленую воду.

Для своего шоу Костор выбрал подвид, живущий в грязной пресной воде. Ловушки были размещены по всему острову. Ему было важно, чтобы заражение стало зрелищным, поэтому специальные фильтры с бактерией были установлены в кранах больницы, в пруду, в ванных комнатах бутафорской деревни. Кроме того, у Анджелин Бриан хранились бутылки с зараженной водой, которые она, судя по ее записям, начала бы выдавать, если бы никто из участников не подхватил заразу на острове.

– Но где он набрал этих дьяволят? – изумилась Алиса. – Если эта бактерия такая редкая и живет только в Америке, как он ее так массово напаковал на итальянском острове?

– Бактерию выловил не он. Игнат – не первый, кто додумался использовать плотоядную бактерию как оружие. В США существуют преступные организации, которые занимаются изготовлением бактериологического оружия, в том числе и таких вот водяных фильтров. Заказанная Костором партия была доставлена в Италию контрабандистом-одиночкой. Его удалось вычислить – но он умер вскоре после выполнения заказа. Очевидно, что-то во время перевозки пошло не так, герметичность сосудов была нарушена и он сам заразился. Но его смерть не была детально расследована. Он был русским эмигрантом, жил на пороге бедности, его гибель сочли несчастным случаем, следствием ненадлежащего ухода за собой. Его жена, насколько мне известно, вернулась в Россию, она здорова. А люди Игната получили заказ и подготовили остров к вашему приезду. Не думаю, что он лично участвовал в этом, он не из тех, кто пачкает руки.

Костор прекрасно понимал, что мгновенным заражение не будет. Плотоядная бактерия не была агрессивным хищником, в тело она могла проникнуть двумя путями: при проглатывании или через открытую рану. Нормальный здоровый организм отвергал ее, не пуская внутрь. Но если иммунитет был ослаблен другой болезнью, шанс заражения увеличивался многократно.

Попав в организм, бактерия начинала разрушение. На этом уровне иммунная система ее уже не распознавала, а значит, не могла остановить. Спастись можно было только с медицинской помощью. В Америке ее оказывать умели, в странах, где некротический фасциит встречался крайне редко, – нет.

– «Смерть по-американски» – он так фильм назвал! – вспомнила Алиса. – Вот ведь ублюдочное создание… иронии ему захотелось!

В том, что смерть от инфекции будет зрелищной, не приходилось и сомневаться. Болезнь развивалась очень быстро – речь шла о днях, а не неделях. Очаг заражения представлял собой пугающее зрелище уже через сутки. При попадании бактерии сразу в желудок смерть наступала еще быстрее. Все это мучительно и разрушительно, то есть это было то страдание, которое видно на экране.

Вряд ли жертвы выбирались специально, в конкретном порядке. Скорее, все было оставлено воле случая.

Первой стала Белатриса Сен-Клер. По наблюдениям Дамира, ее заражение произошло через ссадину на колене. Иммунитет Белатрисы поддался быстро, болезнь распространилась. Ее забрали с острова, и больше ее никто не видел.

В случае с Юлией Конотоп заражение тоже было внешним. Юлия получила небольшое осложнение при лазерной коррекции зрения: часть роговицы так и не восстановилась до конца после срезания лазером. В обычной жизни это почти не мешало Юлии, но когда ей в глаз попала зараженная вода – а это было видно на фотографии, найденной в ее камере, – бактерии быстро развились в благоприятной среде. Впрочем, умерла Юлия не от этого, наемники, действовавшие на острове, признались, что она была убита ими.

Самым серьезным был случай Эдуарда Воронцова. Он, скорее всего, проглотил немного воды, упав в пруд. Дамир сразу после той драки окунулся в соленую морскую воду, смыв с себя бактерии, Воронцов – нет. Его организм поддался мгновенно…

– Я смотрел медицинскую карту Эдуарда и беседовал с ним до поездки, – сообщил Тронов. – В иных обстоятельствах я бы не стал упоминать это, но вам скажу – для полной медицинской картины. Эдуард был болен сифилисом. Заражение произошло случайно, при контакте с малознакомой девушкой. Сам Эдуард описал это как «естественную радость жизни». К началу проекта он прошел лечение, и болезнь находилась в подавленной стадии, он не был заразен. Однако при заражении плотоядной бактерией общее состояние его организма оказалось слишком ослабленным, чтобы остановить инфекцию.

– Я ведь не мог помочь ему, не так ли? – печально усмехнулся Дамир. – Я вообще никому там помочь не мог!

– К сожалению, так и есть.

Некротический фасциит можно было вылечить только на ранней стадии и только при внешнем заражении. Пациентам срочно вводили специальный антибиотик, потому что обычные препараты эту бактерию не брали. Но самой важной частью было удаление поврежденных тканей. Никакие лекарства не могли убить источник заразы, его можно было только вырезать. То есть в случае с Эдуардом отпадал и этот вариант.

Умом Дамир понимал, что не мог помочь им – он не обладал должными знаниями, да и не было на острове операционной. Но на душе все равно было тяжело. Он столкнулся с идеальным орудием убийства – независимым от исполнителя, неостановимым, незаметным. Костор наверняка торжествовал, обнаружив этих маленьких тварей… И додумался применить их против людей!

А главное, и это тоже нельзя доказать на суде. Ничего нельзя.

– Остров Либертина полностью очищен, – завершил Тронов. – Бактерии были ликвидированы либо отобраны для исследования.

– Это, конечно, здорово, – кивнула Алиса. – Но что это дает нашему расследованию? Это не объясняет, почему Костор пошел на такое, как вообще скрывался у нас перед носом, кто он и кто – Ренат!

– Я понимаю… И ответов у меня нет, – вздохнул Тронов. – Но расследование все еще продолжается – я имею в виду, полноценное полицейское расследование. Надеюсь, оно нам поможет.

– То есть сами мы ничего не можем?

– А что мы могли бы, даже гипотетически, сделать Костору? – поинтересовался Дамир. – Я понимаю, тебя оскорбляет эта несправедливость. Меня она тоже не радует. Но посмотри, какими ресурсами он обладает! Самое разумное, что мы сейчас можем сделать, – это действительно держаться от него подальше и надеяться на полицию.

++++++

Подполковник был доволен, он наверняка не сомневался, что все прошло отлично. Даже не задавая вопросов, он сам придумал ответы и приписал их Артуру. А тот пока сидел молча, пытаясь избавиться от последних сомнений.

Его прошлое сейчас боролось с его настоящим. До этой поездки он бы с легкостью разделил торжество своего руководителя, теперь – нет. Многое изменилось, многое он видел с другой стороны.

– Ну что, по какой статье будем предъявлять обвинение? – поинтересовался полковник. – Или даже сразу несколько давай, чего мелочиться!

И Артур принял решение.

– Ни по какой, – невозмутимо сказал он. – Я не считаю, что Алексей Тронов и его проект заслуживают нашего внимания. Там все по закону.

– Это что, шутка? – нахмурился его начальник. – Ты плохую тему для шуток выбрал!

– Это не шутка. Если вы проверите его документы, то убедитесь, что я прав.

– Я прекрасно знаю, что по документам у него все в порядке! Для этого тебя туда и послали! Буевский, там умерло два человека – и это только граждан России! Насколько мне известно, погибшие есть и со стороны итальянцев, а гражданство тех, кто напал на вас, еще предстоит установить! Еще один участник вернулся в Россию с огнестрельным ранением. И ты мне будешь говорить, что там ничего не произошло?

– Не буду, – покачал головой Артур. – Там многое произошло. Но ничто из этого не является ответственностью Тронова. Значит, проект не заслуживает ни закрытия, ни нашего внимания.

На несколько минут подполковник замолчал. Он разглядывал собеседника внимательно, словно увидел впервые. Артур выдержал этот взгляд.

– Майор, если бы я знал тебя чуть хуже, я бы решил, что он купил тебя. Но я отказываюсь верить, что ты стал продажной шавкой. Тогда в чем дело?

– В том, что это вина Игната Костора. – Артуру едва удалось не повысить голос. – Вот кого нужно арестовать!

– Глупостей не говори. Костор, конечно, ничтожество еще то… Но он слишком глуп, чтобы придумать такое. К тому же проект Тронова существовал до того, как Костор к нему примкнул. Он тут соучастник, да, но не самый опасный.

– Я не про проект говорю, а про нападение на остров и про все, что там произошло.

– Мы с тобой это уже обсуждали!

Верно. Они обсуждали. Собственно, тогда у Артура и появились первые сомнения, которые переросли в нынешнюю решимость.

Никто действительно не собирался преследовать Игната Костора и добиваться справедливости. Кого-то он подкупил, кто-то, как подполковник, не верил, что он может быть настолько опасен.

А Артур верил! Он там был, а потом пересекся с Костором уже после возращения. Он видел, что это тот самый человек, который хотел устроить из их смерти шоу. Не Тронов, хотя тот тоже не без греха. Но Тронов никого убивать не хотел!

Увы, подполковник уперся. Казалось, он уже наметил своей целью Тронова и отказывался смотреть по сторонам. Артур не мог к этому примкнуть. Какой смысл соблюдать правила и делать все по закону, если это не имеет никакого отношения к справедливости?

Артур не собирался лично мстить Костору или вести какое-то отдельное расследование. Но и сейчас он прогибаться не планировал. Это и был его вклад в справедливость – стоять на своем до конца.

– Буевский, не дури. Ты думаешь, ты этой своей комедией что-то изменишь? Если Тронов не прекратит свои игрища, мы подошлем к нему кого-то еще. Нормального сотрудника, который доведет дело до конца! Но для тебя это ничего не изменит, на твоей карьере уже будет стоять крест.

– Я знаю, Владимир Семенович.

– Что ты знаешь? Судя по пустому взгляду, ты даже не представляешь, во что вляпался! Прекрати дурить, давай начнем сначала: как мы будем привлекать Тронова к ответственности?

– Я не считаю это темой для обсуждения, – отозвался Артур. – Я уверен в том, что Алексей Тронов не совершал никаких преступлений. Я готов повторить это на суде.

– Это твое окончательное решение?

– Так точно.

Подполковник устало откинулся на спинку кресла.

– Какой же ты идиот… Поверить не могу! Но и игнорировать это не буду. Или ты надеялся, что, учитывая мою симпатию к тебе лично, я позволю тебе устроить тут такое?

– Я ни на что не надеялся. Я просто делаю то, что считаю нужным.

– На принцип пошел, да? – усмехнулся подполковник. – Что ж, это твое право. Видно, не перерос ты еще юношескую дурость. Я к старости мягковат стал, поэтому уйдешь ты без шума. Позволю написать заявление по собственному желанию.

– Спасибо, Владимир Семенович.

– Что – спасибо? В органы тебе путь закрыт! Заявление напишешь сегодня.

– Все равно спасибо.

– Иди отсюда! Осознаешь когда-нибудь, что натворил, жалеть будешь… Но за свои ошибки надо платить!

Если бы месяц назад кто-то сказал Артуру, что он не будет служить в полиции, это было бы как минимум смешно. И оскорбительно. Он точно знал, к чему двигается по карьерной лестнице, выработал собственную схему и не думал, что что-то может оказаться важнее этого.

И вот теперь, из-за чужого проекта, без какой-либо компенсации, он потерял все. Часть его сознания по-прежнему не могла поверить в это, но в целом Артур не собирался уступать. Он написал заявление со спокойной совестью и без смущения смотрел в глаза коллегам, которые вот-вот должны были стать бывшими.

Он понятия не имел, что будет делать завтра. Но Артур помнил, что выбор этот он сделал сам – и новая свобода окрыляла.

++++++

Игнат знал, что от него сейчас все ожидали подавленного настроения, – и находил это крайне забавным. Он никогда не боялся поражений. Он и поражением это не считал! То, что события пошли не по его плану, даже нравилось ему. Он устал от предсказуемости жизни, и нынешние неудачи воспринимались как вызов.

К тому же это была отличная возможность проверить свою личную систему безопасности. Он крайне редко ошибался, и за последние годы ему ни разу не приходилось отступать. Зато сейчас он видел, как отлично работают все его юридические махинации.

Он был виноват. Он практически не скрывал, что виноват. Но перед законом он был чист.

Ему все еще было немного обидно, что его игра с Ренатом Ювашевым закончилась. Но всякий финал – это лишь повод для нового старта. Игнат не сомневался, что ему удастся придумать и организовать нечто гораздо более грандиозное.

Он уже и не мог вспомнить, когда именно понял, что ему нравится причинять боль. Это было так давно! Но он неизбежно шел к такому с рождения, это было частью его природы. Мир казался серым и скучным… Его не веселили ни игры, ни игрушки – потому что это всего лишь предметы. Они просты, понятны, в них нет ничего чудесного. Другое дело – живые существа. Игнат никак не мог разобраться, как они работают, и это интриговало его.

Сам он не мог сотворить ничего подобного, зато мог разрушить. Его это вполне устраивало. Когда он видел, что в его власти изменить состояние жизни, извлечь из человека крик боли, заставить кровь, что текла внутри, появиться снаружи… тогда он торжествовал. Игнат только в такие моменты и воспринимал себя частью окружающего мира. В его душе, уставшей от черно-белого существования, взрывались фейерверки, когда он видел свое отражение в каплях чужой крови.

Он позабыл начало этого наваждения, зато хорошо помнил день, когда убил. Ему было одиннадцать, его жертве – четыре. Справиться с мальчиком, уступавшим ему в размере в два раза, было до смешного просто. Взял камень, ударил – и череп хрустнул, как одно из тех куриных яиц, что лежали на кухне. Живое существо стало мертвым. Мир изменился резко, принципиально – под властью одного движения. Когда Игнат полностью осознал это, то понял, что никогда не будет прежним. Он не променяет удовольствие от убийства ни на что.

К тому моменту, когда он стал совершеннолетним, на его счету было больше двух десятков жизней. Немногие догадывались о том, что он делает, а те, кто догадывался, помогали ему. Отец, например. Тот отец, что так и не решился публично признать его своим сыном, но все равно любил. Игнат видел, что его действия угнетают родителей, но они были слишком привязаны к нему, чтобы полностью признать его истинную сущность. А со временем он научился маскировать свои преступления так, что и отец ни о чем не догадывался – он решил, что сын исправился.

Мастерство Игната росло. Он пробовал себя в убийствах, изнасилованиях и воровстве так, как другие пробуют себя в разных видах спорта. У него получалось все. Даже без должного опыта и теоретических знаний, он обладал особым талантом – и высоким уровнем интеллекта.

К своему восемнадцатилетию он понял, что нездоров. Игнат даже нашел несколько психиатрических диагнозов, которые ему подходили. Его это абсолютно не волновало, он не воспринимал это как недостаток. Разве он виноват в том, что родился хищником? Разве должен из-за этого опускаться на уровень тупого стада, окружавшего его?

Лишь одно печалило его: даже от преступлений он уставал. Когда он достигал точности исполнения, близкой к идеальной, то терял к действию интерес. Ему постоянно нужно было поднимать планку, ставить себе новые цели, иначе в его душе разрасталась тоска.

Ему было девятнадцать лет, когда в лондонском колледже он познакомился с Дмитрием Якушиным. До этого момента у него не было друзей, только марионетки, которыми он манипулировал. Этот молодой человек был другим, Игнат сразу понял, что они поладят.

Нет, психопатом Дмитрий не был. Его особенность заключалась в отстраненности от людей. Он не стремился уничтожать их, как Игнат, но и родства с ними не чувствовал. Он был свободен от любви и привязанности. В его темном, замкнутом мире существовал только он один, и ему нужно было обеспечить лишь собственный комфорт. Для этого Дмитрий обладал многим: умом, терпением, беспринципностью.

Игнат почти сразу рассказал ему, кто он такой на самом деле. Он чувствовал: это правильно. Он объяснил, как они с Якушиным смогут работать вместе и что из этого выйдет. Придуманная им схема несла бы развлечение ему и доход – его напарнику.

Дмитрий согласился быстро. Его отстраненность от людей порождала нежелание общаться с ними без острой необходимости. Он был готов отдать всю славу Игнату, даже хотел этого, чтобы спокойно в тени наслаждаться благами жизни. Что же до грядущих преступлений, то к ним Якушин относился с привычным безразличием. Если эти люди достаточно глупы, чтобы умереть, значит, они это заслужили.

Закончив колледж, оба вернулись в Россию. В две тысячи третьем была основана «Тридент Юнион», и Дмитрий впервые появился в образе Рената Ювашева. Сначала ему это не нравилось, но позже он свыкся с новой ролью. Это было не то же самое, что действовать под своим именем: называясь Ювашевым, он надевал незримую маску, под которой мог жить другой жизнью, а потом возвращаться в свой привычный мир.

Игнат же в образе Ювашева создавал себе спарринг-партнера для будущих массовых убийств, махинаций и даже промышленных терактов. В принципе, для этого он мог бы завести реальных врагов… Но окружающие его бизнесмены были слишком примитивны. Навредить им, вытеснить их из бизнеса, даже довести до самоубийства – все это было настолько просто, что Игнату становилось неинтересно. Другое дело – Ювашев. Их многолетнее соперничество должно было стать игрой в шахматы, которую один гроссмейстер ведет сам с собой. Игнат, признававший только свой авторитет, был для себя идеальным соперником.

Выждав немного, он создал «КонтроГрупп». Хотел приступить к делу сразу, но Дмитрий убедил его, что это было бы слишком подозрительно. Так что предполагаемая ссора Игната с Ювашевым состоялась лишь через пару лет, зато после этого события развивались стремительно.

Нападения, поджоги, массовые отравления, махинации и интриги – все это было сложнее и многограннее, чем банальные убийства. Каждый новый скандал Игнат воспринимал как произведение искусства, продумывал тщательно и долго. Ему нравилось потом читать в газетах, сколько погибло людей и какой урон был нанесен. В этот момент в его душе звучали аплодисменты.

Игра длилась много лет – больше десяти. Она никогда не надоедала ему, он готов был продолжать, впереди их ожидало столько возможностей! Но нет, Диме нужно было все испортить… Не важно. Он свое получил. Игнат не сомневался, что, когда уляжется вся эта шумиха с судами, он придумает себе новую забаву, еще сложнее, еще масштабнее.

Пока же ему нужно было стряхнуть со своей спины Тронова и его тушканчиков. Это будет просто, нужно только время.

– Завтра заедешь за мной в шесть, – велел он водителю.

Тот кивнул, он был неразговорчив. Игнат не привыкал к прислуге, не доверял до конца и не терпел лишней болтовни. По этой же причине он не таскал с собой охрану. Он жил в частном жилом комплексе, дорогом и прекрасно защищенном, да и среди его персонала не было человека, который был бы сильнее и опаснее его самого.

Игнат вошел в просторный, хорошо освещенный подъезд, кивнул двум сторожам.

– Никто меня не искал, пока меня не было? – спросил он. – Журналисты тут не шлялись?

– Дальше забора никто не прошел, господин Костор. Обижаете!

– Не все в наши дни качественно выполняют свою работу.

У него не было грандиозных планов на этот вечер. Только виски, выключенный свет и вид на город за окном. Такое Игнат тоже позволял себе, это успокаивало его, давало возможность прочувствовать, кто он, а кто – его соперники.

Он занимал в этом доме пентхаус, иначе и быть не могло. Он не собирался жить под кем-то. Ему принадлежал весь верхний этаж, и хотя он не нуждался в таком количестве пространства, ему нравилось. Даже при том, что в некоторые комнаты он мог не заходить годами.

Он никогда не приводил сюда женщин, и развлечений, считающихся противозаконными, тут не устраивал. Для этого у него были другие дома, не связанные с ним напрямую. А здесь – основная квартира уважаемого бизнесмена Игната Костора, его гордость, место для встреч с журналистами, которым он рассказывал, что, конечно, мечтает жениться, завести деток и жить как все, но вот пока не получается, не везет.

Игнат отпер три замка, отключил сигнализацию. Квартира встречала его спокойствием и легким запахом сандала – ему так нравилось. Он сбросил ботинки, прошел в гостиную, включил свет – и сразу увидел, что находится в доме не один.

Его незваный гость даже не пытался спрятаться. Он сидел в высоком белом кресле напротив входа спокойно, расслабленно, словно имел полное право находиться здесь. В его руках не было оружия, он даже улыбался, но это не делало его менее опасным. Они никогда не встречались раньше, однако Игнат мгновенно понял, кто перед ним. Не умом даже понял, а инстинктивно, как зверь.

О том, что за ним охотится Гробовщик, он знал давно – его предупредили его охранники и частные осведомители. Игнат не испугался, ему это льстило. Гробовщик, убийца убийц, мастер без лица и имени… Он считался одним из лучших. Более того, они были одной породы – те, кому скучен банальный мир с его нормами, правилами и куцыми радостями. Однако каких бы успехов ни достиг Гробовщик в прошлом, сейчас он обязан был обломать зубы. Игнат не сомневался, что он сильнее и этого противника.

И вот теперь он находился в доме Игната. Говорили, что Гробовщик никогда и нигде не появляется без маскировки, но сейчас Игнат никакого грима не видел. Перед ним сидел мужчина лет сорока, рослый, широкоплечий, подтянутый. Природа словно специально создала его тело, чтобы охотиться и убивать, – Игнат не мог не подумать об этом. Голова Гробовщика была выбрита налысо, кожа отличалась бледностью, лицо – правильными чертами и пропорциями. При этом такое лицо тяжело было запомнить. Широкие скулы, прямой нос, не слишком большой и не слишком маленький, четкая линия подбородка. Никаких примечательных черт, которые обычно остаются в памяти.

Глаза тоже были неяркого цвета – серого, который, в зависимости от одежды, и голубым мог смотреться, и зеленым. Но Игнат видел в них сталь, которую надеялся рассмотреть в каждом своем сопернике. Ведь иных и убивать неинтересно!

Он не понимал, почему Гробовщик пришел к нему один, без оружия, без маски. Непонимание нервировало его.

– Чем обязан? – спросил Игнат.

– Не спросишь, кто я?

– Я знаю, кто ты.

– Другие спрашивают имя.

– Мне не нужно твое имя. Не думаю, что ты назовешь его мне. Но даже если бы сказал… Имя опошлит твою легенду. Нет, давай без имени. «Гробовщик» мне нравится больше.

– Не я это придумал, но пусть будет так.

Гробовщик был впечатлен его равнодушием, Игнат видел это. Наверняка его не раз молили о пощаде. Однако теперь это не нужно… Игнат не сомневался, что такой противник не пришел бы сюда, просто чтобы убить его, а если бы пришел за этим, то не стал бы разговаривать. Игнату просто было понять его – он судил по себе.

– Я послал на этот остров команду военных профессионалов, – признал Игнат. – Бывшие легионеры, теперь – наемники. А они не справились с горсткой недомерков, считающих себя детективами. Это не могло произойти просто так. Ты помог им?

– Да.

– Почему ты не убил меня?

– Так просто? – усмехнулся Гробовщик. Его голос подходил внешности: холодный, как лезвие ножа. – Если бы я хотел убивать просто, мне не нужен был бы ты. Ты впечатлил меня.

– Но ты все равно хочешь меня убить?

– Я не убью тебя.

– Что? – не поверил Игнат. – Почему?

– Потому что ты впечатлил меня. Сегодня я прекращаю охоту на тебя. Обещаю, что не заберу твою жизнь.

Он не врал. Такие, как он, никогда не врут – это противоречит их принципам. А когда ты не признаешь законы, личные принципы приобретают особое значение.

– Но ты поговоришь со мной, – добавил Гробовщик. – Я многое знаю о тебе. Но кое-что не знаю. Мне важно заполнить эти пробелы.

– А если я откажусь?

– Мне не отказывают.

– Внушает уважение, – кивнул Игнат. – Хорошо, будь моим гостем. Виски?

– Подойдет.

Только виски Игнат и мог угостить его сейчас. Он принес бутылку с собой и не сомневался в ее содержимом. А все остальное после ухода убийцы придется выбросить… Хоть Гробовщик и пообещал не убивать его, черт его знает, не добавил ли он чего в еду или напитки! Может, он отравление не считает полноценным убийством.

Они прошли на кухню, и Игнат сразу заметил пачку документов, лежащую на столе.

– Что это?

– Наливай, раз уж обещал. Потом читай.

Это Игнату не нравилось, но нужно было сохранять спокойствие. Он налил виски в стаканы, бросил кубики льда, поставил на стол. Только после этого он сел напротив Гробовщика.

– Читай, читай, – кивнул тот. – Я никуда не спешу.

Игнат знал, что будет впечатлен этим, и не ошибся. Документы разных лет и разной ценности, по сути, отражали все его махинации с «Тридент Юнион» и «КонтроГрупп». Он был уверен, что это все уничтожено! А даже если нет, столько сведений не могло храниться у одного человека…

Значит, они хранились у разных. Гробовщик вычислил их всех, собрал, рассортировал… Здесь были лишь ксерокопии, но Игнат не мог сказать, с чего они сняты – с других копий или оригиналов. В любом случае этих материалов было достаточно, чтобы создать ему серьезные проблемы в суде.

Он залпом выпил виски, но это было единственным признаком неуверенности, который он позволил своему собеседнику увидеть. Чтобы сгладить момент слабости, он снова наполнил свой стакан.

– Неплохо, – оценил Игнат. – Признаюсь, это самый большой вред моей репутации, с которым я когда-либо сталкивался. Что дальше? Ты отдашь это Тронову, Армейцеву или кто там со мной судиться вздумал?

– Нет. Я таким не занимаюсь.

Действительно, для серийного убийцы юридические тяжбы были унижением…

– Тогда для чего это? – удивился Игнат.

– Тебе принес. Это помогло мне лучше понять тебя. Я всегда точно знаю, за кем охочусь.

– Аплодирую, конечно, но не понимаю, зачем мне это видеть. Я и так все знаю!

– Чтобы ты понимал, что мне известно, – пояснил Гробовщик. – И не повторялся, когда будешь отвечать на мои вопросы. Ответы мне тоже нужны не для суда. Я не сомневаюсь, что кто-то отнимет твою жизнь. Ты на это нарываешься. Но раз это буду не я, я хочу знать, какую жизнь отдаю другому.

– Интересная формулировка… Уже за нее одну готов ответить тебе.

Этот разговор был новым опытом для Игната. Он ценил новый опыт. В мире так мало людей, которые для него опасны… Он не представлял, кто вообще сможет убить его, если Гробовщик откажется от этого.

– Что стало между тобой и Якушиным? Вы работали в тандеме много лет. Должно было произойти нечто серьезное, чтобы ваше сотрудничество прекратилось.

Стоило ожидать, что он спросит об этом. Потому что ответ Гробовщику не могли дать никакие документы, правду знал только Игнат.

– Тут было и кто, и что. Остров и женщина. Либертина – это мое маленькое личное проклятье, но я ни о чем не жалею. После таких проклятий и нужно рождаться заново.

Покупка острова радовала его. Игнат был зачарован историей Либертины: столько смерти в одном месте, просто черная воронка и мирном пространстве! Он хотел устроить там нечто грандиозное, не банальное убийство, а то, что запомнят.

Шоу смертей. Он построил на острове декорации, собрал команду профессиональных актеров, даже придумал некий киносценарий – бездарный, конечно, но кому какое дело! Снимать этот фильм он не собирался. Камеры должны были уловить разные, неизменно жестокие смерти известных людей.

Руководил Игнат этим проектом через Ювашева. И тут Дмитрий впервые подвел его… Он попросил отменить грядущие смерти.

Выяснилось, что еще до съемок он познакомился с Мариной Гарбуш, начал общаться с ней. С Якушиным произошло то, что Игнат вообще не считал возможным, – Дмитрий влюбился.

– Я предпочитаю не обсуждать лишний раз нечто настолько пафосное, как любовь, – признал он. – Но что Дима был очарован ею – я видел. Он погряз в этой довольно примитивной девице, и я, к своему удивлению, не мог вытянуть его из этого болота.

Игнат не был удивлен внезапно поразившим его помощника светлым чувством. Он прекрасно видел, что в Марине нет ничего ангельского или особенного, она даже большим талантом не выделялась. Обычная актриса с легко раздвигающимися ножками, таких десятки на каждый кастинг приходят. Чтобы доказать это своему партнеру, Игнат устроил на Либертине частную вечеринку, на которой появился лично.

Он соблазнил Марину за одну ночь. Это было просто, как он и ожидал. Он снял это на камеру, показал съемку Якушину, тот был подавлен и правоту старого друга признал. Игнат, к своему удивлению, испытывал нечто похожее на сочувствие – с ним такого не бывало!

Он решил, что Марина достойна особой смерти за то, что сделала с Якушиным. Ведь она кокетничала с ним, флиртовала, потом – спала и заставила поверить, что некие высокие чувства существуют. К тому же она была красива и фотогенична. Для Игната все это складывалось в идеальную картину, которую он хотел нарисовать.

Ради такого он даже свернул проект раньше срока. Он организовал взрыв во время перевозки актеров, вот только Марины, вопреки сфабрикованным свидетельским показаниям, там не было. Ее место заняла ничего не подозревающая дублерша, а сама актриса находилась в доме, который Игнат снял специально для этой цели.

Он воплотил две задумки сразу: испробовал новый способ мумификации, о котором давно слышал и читал, и сделал смерть Марины непередаваемо жестокой. Настолько, что даже не решился пустить эту запись в платный публичный просмотр, как собирался изначально. Такое не поняли бы даже извращенцы, поэтому ролик Игнат оставил для личного пользования.

Жизнь вернулась на привычную колею, спарринг Ювашева и Костора продолжился. Дмитрий стал прежним – может, даже более настороженным. Он еще тщательней охранял свой мир от других людей, а доверял только Игнату.

Сам же Игнат время от времени пересматривал запись с убийством Марины. Он чувствовал, что скучает по тем эмоциям, которые испытал тогда, по неповторимому сексуальному возбуждению, каким бы нездоровым оно ни было. Он хотел все повторить, но знал, что со случайной жертвой эффект будет не тот. Марина разозлила его, этим и вызвала такую страсть. Разве могла с этим сравниться какая-нибудь проститутка или наивная студентка?

И тут ему подвернулась Лара Морозова. Красивая, успешная и, главное, влюбленная в него. Своим обожанием она привлекла внимание, а вестью о беременности – разозлила. Он заставил ее пройти все то, что испытала Марина, исключив разве что мумификацию – он не любил один шедевр рисовать дважды. Он вернул изуродованное тело Лары миру и наслаждался последовавшей реакцией, попутно изображая безутешного жениха.

– Это не объясняет конфликт с Якушиным, – указал Гробовщик. – После смерти Лары Морозовой вы продолжили работать, совместно организовали взрыв в офисе «Тридент». Не уходи от ответа.

– Я не ухожу, просто все взаимосвязано. Дима знал о том, что я расправился с Ларой. Ему было все равно, но мы иногда обсуждали это. Только по делу. Так вот, в таких разговорах я несколько раз перепутал Лару и Марину. Сказал, что оговорка, но у него возникли подозрения. Через несколько месяцев я дал ему доступ к своему компьютеру: мне нужно было, чтобы он разобрался с одним файлом.

– А он нашел запись смерти Марины?

– Думаю, не случайно, – ответил Игнат. – Он все просмотрел. Устроил скандал, проявил эмоции, которых эта актриска не заслуживала. Но мы с ним все обговорили. Мне казалось, он понял меня. Дима, которого я знал, не поддался бы этой слабости. Выходит, я его не знал. Через неделю он покончил жизнь самоубийством.

Тело нашел сам Игнат. Не получив ответа на звонки, он приехал в дом Якушина, обнаружил труп и петле и записку, в которой Дмитрий винил его в своей смерти и упоминал Марину.

– Якобы я, его единственный друг, его предал, – фыркнул Игнат. – Когда человек переходит на пафос – это конец. Интеллект просто сгорает. Все же нельзя быть больше чем человеком, а люди слабы. Он так и не решился серьезно навредить мне, хотя мог бы. Но свою претензию он высказал.

– Зачем ты пошел на мумификацию его трупа?

– Я тоже умею быть сентиментальным. Если Марина была так дорога ему, что он расстался из-за нее с жизнью, я решил, что он будет с ней вечно.

К этому моменту тело Марины Гарбуш несколько лет находилось под водой возле острова. Игнат счел ее достойной хранительницей Либертины и символом его первой неудачи на острове. Теперь Дмитрию предстояло присоединиться к ней, но только после того, как шоу, которое Игнат задумал еще пять лет назад, будет снято.

– Опрометчиво с твоей стороны было оставлять тело Якушина в его доме, – заметил Гробовщик.

– Знаю. Но с полицией у меня вопрос был решен, со знакомыми Димы – тоже. А тушканчиков Тронова я недооценил, это факт. Я не ожидал, что они выйдут на него. А Диму некому было искать! Я тоже совершаю ошибки, но я же их исправляю. Это показал опыт с Либертиной. Да, я не смог снять шоу о смерти сразу. Но вторая попытка должна была стать элегантней и зрелищней.

– Интересный способ описать это.

– Единственный правильный. К тому моменту я открыл для себя эту удивительную бактерию и некротический фасциит. Я хотел показать это людям! Я мог бы… Но вмешался ты. Они не справились бы без тебя. Снимаю шляпу. Я проиграл – но проиграл достойному сопернику.

Игнат поднял стакан, салютуя Гробовщику, и выпил все до дна. Ситуация становилась все более забавной.

– Могу и я тебя спросить?

– Об одном, – позволил Гробовщик. – На твой выбор. Все же сегодня я делаю тебе одолжение, а не ты мне.

– Согласен, но мне один вопрос и нужен. Слушай… что именно ты сделал, чтобы помешать мне? Надо же мне как-то работать над ошибками! В чем я прокололся?

– В своей привычке слишком осторожно подбирать людей. Ты проверяешь всех, кто работает на тебя, и думаешь, что после проверки они для тебя уже не опасны. Но это не так. В этом и есть твоя ошибка.

Игнат не совсем понял, о чем речь, но решил не уточнять. Знал, что Гробовщик все равно не ответит.

– Когда закончится вся эта волокита с судами, я выжду пару месяцев, а потом уничтожу и Тронова, и всех его тушканчиков, – предупредил Игнат. – Надеюсь, для тебя это не будет проблемой?

– Нет.

– В том числе и его ассистентку, Лю Ланфен.

Игнат точно знал, куда бьет. Связь Гробовщика с этой китаянкой была не сплетней даже, а подтвержденным фактом. Поэтому, провоцируя, он внимательно наблюдал за собеседником. Но в стальных глазах Гробовщика ничто не промелькнуло.

– Я уже сказал, твои действия не будут для меня проблемой.

– Хорошо. Значит, между нами мир? – улыбнулся Игнат, протягивая убийце руку.

Гробовщик не пожал ее. Он поднялся и направился к выходу, бросив:

– У меня ни с кем нет мира. Но моя охота на тебя закончена.

Он собирался уходить, но все же задержался на пороге, обернулся. Взгляд Гробовщика скользнул по стаканам, стоящим на столе. Его стакан был полон, а стакан Игната – пуст.

– Должен высказать свое восхищение, – признал Гробовщик. – Я согласен с тобой: для второй попытки на Либертине ты выбрал действительно уникальное оружие. Я о таком не знал. Но, конечно, позже изучил вопрос, ты прав, нам обоим нужно учиться. Эти бактерии восхитительны. Они не только убийственны, но и живучи. Например, если вода, в которой они находились, была заморожена, при оттаивании льда они оживут. И алкоголь их не убивает. Удивительные создания! На сим откланиваюсь. Убивать тебя буду действительно не я.

Он покинул квартиру до того, как до сознания Игната, скованного шоком, дошел полный смысл его слов.