– Ты уверена, что хочешь пойти одна? – в последний раз спросил Дамир.

– Да. Все будет в порядке, – заверила его Вероника. – Думаю, большую часть времени ты будешь меня видеть.

– Я подожду здесь.

О том, чтобы отпустить ее одну, а самому остаться в шатре, Дамир даже речи не вел. Дело было не только в его обещании Северу, о котором Вероника прекрасно знала. Просто на острове уже произошло много странного, и не в его характере было оставлять девушку одну в такой ситуации.

Они нашли решение, которое устраивало обоих. Дамир проводил ее к мосту, соединяющему две половины острова, и остался там, а она направилась к полям.

В этом не было ничего мистического. Просто Веронике нужно было место, где она оставалась бы вне зоны наблюдения многочисленных камер и где ничто не препятствовало бы спутниковому сигналу.

А привидений она не боялась. В отличие от многих, Вероника не отрицала, что они есть… что что-то есть. Некая сущность, которая остается после смерти. Она слишком долго сталкивалась с этим, слишком близко подошла, чтобы не верить вообще ни во что. Однако она была недостаточно увлечена вопросом, чтобы разбираться в нем подробно.

Одно она знала наверняка: страха в ее душе не было. Оставив Дамира позади, она надела наушники, включила плеер. Неспешная, приглушенная песня полувековой давности отвлекала ее, не позволяла шарахаться от подозрительных звуков.

– «Здравствуй, тьма, мой старый друг», – нашептывал мужской голос на английском.

Призраки могли стоять перед ней сплошной стеной, если вспомнить количество тех, кто погиб здесь. Она не боялась. Она не верила, что они возвращаются, только чтобы навредить кому-то. Жизнь торжествует везде – это доказывали пышные деревья, выросшие на острове из праха.

Подобрав удачное место, Вероника достала ноутбук и составные элементы того, чему предстояло стать миниатюрной спутниковой антенной. Она прекрасно понимала, по какому принципу работает заглушка мобильной связи на острове. Тут явно дела Костора, он в этой сфере работает. Но Вероника была готова к чему-то подобному. Детали будущей антенны прибыли с ней на остров, спрятанные в телефоне, фене и походном утюжке. Словом, в тех тяжелых мелочах, которые женщины таскают с собой по свету – и которые ни у кого не вызывают подозрений.

Она уже выходила на связь несколько раз, движения были отработаны до автоматизма. Поэтому скоро антенна была готова к работе, а компьютер ловил сигнал.

Алиса и Север были предупреждены об этом сеансе. На их стороне сейчас приближалось утро, но более подходящего времени Вероника предложить не могла. Когда программа видеосвязи заработала, они оба появились перед ней на экране.

– Привет! А где Дамир? – тут же насторожилась Алиса.

– С ним все в порядке, – заверила ее Вероника. – Просто я попросила его остаться на страже, можно так сказать. Я не всем доверяю на этом острове.

Ей было неловко перед Алисой, но сейчас обстоятельства действительно не способствовали дружным беседам. Кто-то должен был сохранять остроту внимания, быть готовым к опасности… К тому же Вероника видела, что на этих полях Дамир чувствует себя не так спокойно, как она. Он начинал нервничать, думать о прошлом, а это отвлекало.

– Как вы вообще? – спросила она.

– У нас как раз все нормально, – заверил ее Север. – Что мне будет? Заживает все как на собаке!

Когда при их разговоре присутствовал посторонний, Север всегда иронизировал. Ему в принципе тяжело было выражать свои настоящие чувства. А если это мог кто-то увидеть, не так понять, использовать против него как слабость… Тогда он особо не откровенничал и замыкался в себе.

Вероника понимала это. Она слишком хорошо знала его, чтобы обижаться. В глазах, неотрывно направленных на нее, она видела больше, чем могли сказать любые слова. На Алису она тоже не обижалась – она сама на месте подруги не смогла бы остаться в стороне от разговора.

Вряд ли Север сказал бы ей, что чувствует себя плохо, даже если бы это действительно было так. Но Вероника видела, что он выглядит здоровее, чем в прошлый раз. Динамика его восстановления не могла не радовать.

– Хотелось бы обсудить жизнь и обстоятельства, но времени нет, – заявила Алиса. – У нас ведь только десять минут опять?

– Уже меньше, – уточнила Вероника. Таймер в углу экрана напоминал ей об этом.

Она не рисковала проводить долгие сеансы связи. Не потому, что это было нарушением правил проекта. Просто Вероника не до конца понимала Игната Костора, не знала, как он отреагирует, если заметит, что кто-то обошел его. Поэтому она перестраховывалась, делала все возможное для того, чтобы ее не засекли.

Север и Алиса уже знали об этом, привыкли и теперь торопились.

– Есть кое-что важное, что вы должны знать, – предупредил Север. – Мы встречались с сестрой Лары Морозовой.

– Убитой невесты Костора? – удивилась Вероника. – Она-то здесь при чем?

– Она не здесь, она в психушке, – уточнила Алиса. – Насколько я могу судить, она там просто прячется, потому что боится кого-то. Когда умерла Лара, их отец начал собственное расследование. Вскоре он сам погиб, но результат успел сообщить Лене.

– Это, я так понимаю, сестра?

– Да! И она сказала мне. Просто мне, на суде она это не повторит, да и я ее сначала не поняла, думала, это реальный бред сумасшедшей… А потом мы с Севером приехали домой, стали проверять…

В силу эмоциональности Алиса начала тараторить быстро, стараясь вывалить на собеседницу весь объем своих знаний. Такая привычка за ней водилась, и Веронике пришлось прервать ее:

– Что именно она тебе сказала?

Алиса понизила голос, хотя при компьютерной связи это большой роли не играло:

– Она сказала мне, что Рената Ювашева не существует!

– Действительно бред! – кивнула Вероника. – Мы видели фотографии, он – глава крупной компании. Все это слишком серьезно, чтобы оформлять подставную личность.

– Ник, ну ты нас за идиотов держишь? – фыркнул Север. – Понятно, что мы тоже так подумали вначале! Мы, в отличие от тебя, не хакеры, действовали своими скромными силами. Так что результат объективным не назову, но – как есть. Получается, его не существует нигде, кроме как в «Тридент Юнион». Все его интервью, публичные появления и действия связаны только с этой компанией.

– А вне ее – Рената будто и нет! – подхватила Алиса. – Может, и без «будто». Мы не нашли упоминаний о нем в более ранние периоды. Его нет ни в каких социальных сетях, но это полбеды. Даже если верить только публикациям о нем, он работает – и все!

– Это еще не значит, что человек не настоящий, – заметила Вероника. – Есть люди, которые действительно так живут – трудоголики просто.

– Это-то понятно, но ты слушай дальше! Север кому-то там приплатил, и для нас скопировали официальную информацию о Ювашеве. Ту, что налоговой подают, в документах упоминают, ну и так далее. Так вот… По адресу, где он зарегистрирован, он не живет. Там вообще никто не живет! Гигантская квартира с шестью комнатами пустует! Нам удалось разговорить тетку, которая у его соседей домработницей трудится. Так вот, она Ювашева видела пару раз. Он приезжал только с телевизионщиками, очередное интервью давал. Эта его квартира – показуха сплошная, что бы ни было указано в документах!

Теперь было понятно, чем они занимаются целыми днями! А ведь предполагалось, что обоим сейчас нужен покой, никаких расследований. Впрочем, учитывая, что речь шла о Севере и Алисе, Вероника и не надеялась на благоразумие. Радовало в этой ситуации только то, что их действия по сути своей были безопасны.

– Подставная квартира – это не страшно, – сказала она. – Допустим, он не хочет повышенного внимания журналистов к себе, а хочет это внимание контролировать…

– Ой, не та он персона, чтобы журналисты за ним табунами бегали! – отмахнулась Алиса. – Но где-то ты права. Квартиру тоже можно оставить, чтобы, например, тот же Костор в гости не приперся. О’кей, рассмотрим этот вариант. Тогда мы с Севером сосредоточились на универе и школе, в которых он якобы учился.

– Просмотрели альбомы выпускников, зашли на форумы, где они собираются, – пояснил Север. – Так вот, в официальных списках Ювашев числится. Но на выпускных фотографиях его нет, на форумах о нем не вспоминают. Мы написали его предполагаемым одноклассникам – а они не знают никакого Ювашева!

Каждый след сам по себе мог считаться не слишком важным. Но если сложить все кусочки мозаики вместе, картина получалась как минимум подозрительная.

Вероника, в принципе, неплохо представляла себе технологию создания новой личности. В век, когда все компьютеризировано, сделать это не так сложно. Да она сама могла бы такое провернуть при желании!

А в случае Ювашева кто-то постарался на славу, учел даже мелочи. И ведь получилась полноценная личность! Тот, чей образ узнавали журналисты, кого знали десятки сотрудников «Тридента».

– Вы уже разобрались, что это значит? – поинтересовалась Вероника.

– Нет, – вздохнула Алиса. – И с вариантами пока не особо. Но мы считаем, что это может быть как-то связано с документами, которые украл Якушин. Ну и вообще со всем этим делом. Так что будьте осторожны…

Это не было дежурной фразой. Если они все вычислили правильно, значит, Костор солгал им. Он послал их на расследование, от которого ожидает совсем иного исхода. Но зачем?

– Ренат Ювашев – это неразрывная часть «Тридент Юнион», – сказал Север. – Он появился примерно в то же время, что и компания.

– Но человек, который назвался Ренатом, младенцем не был, – добавила Алиса. – Сама понимаешь, что это значит.

Вероника кивнула.

Это значило, что много лет назад, до создания «Тридент», этот человек был кем-то совсем другим.

++++++

Ланфен проснулась с криком. Она прекрасно помнила, что случилось накануне, – и понимала, что могло случиться за время, которое она провела без сознания. Она ожидала, что если ей и позволят пережить эту атаку, то очнется она избитой, связанной, неизвестно где…

Ничего подобного не произошло. Она лежала в своей постели в шатре, на острове Либертина. Правда, постель была заправлена, а на Ланфен была та же одежда, что и в момент нападения. Но это и к лучшему! Она уже сейчас могла совершенно точно сказать, что ее не избивали и не насиловали.

Снаружи было тихо. Сквозь ткань проникали золотистые лучики солнца. Мир по-прежнему был мирным, сонным и благодушным. Как будто на нее никто и не нападал…

Но ведь так не могло быть! Она, профессиональный психолог, в себе никогда не сомневалась. Если она что-то помнила, значит, это было – и плевать, что никаких доказательств нет.

Она поспешно разделась и осмотрела себя перед зеркалом. Но теле не было ни одной травмы, которая могла бы показаться подозрительной, ни одного симптома загадочной болезни. Напротив, Ланфен чувствовала себя великолепно, лучше, чем когда-либо.

Кого-то другого это могло успокоить, но только не ее. При мысли о том, что ее кто-то усыпил и делал черт знает что, по коже шли мурашки отвращения. Ей просто необходимо было знать, что ничего плохого не случилось! Участие в проектах научило ее тому, что некоторые люди ведут свою игру очень хитро и не все их действия понятны сразу.

Она выбралась из шатра и осмотрелась. Лагерь пустовал, но это было нормально: судя по положению солнца, время шло к полудню. Ланфен не стала разыскивать участников: если бы у них что-то пошло не так, они бы сами к ней прискакали! Эти себя не сдерживали. Поэтому она сразу направилась к дому персонала.

С отбытием Белатрисы там стало тихо и как-то пусто. В здании обнаружилась только Анджелин, которая возилась на кухне.

– Добрый день! – улыбнулась она. – Рада, что вы снова с нами! Давно вас не было видно. Нездоровилось?

Ланфен показалось, что в голосе собеседницы она услышала намек – и далеко не добрый. Впрочем, это могло быть ее воображение, настороженное случившимся.

– Вы правы, нездоровилось, – кивнула Ланфен. – Сегодня я бы хотела съездить к врачу. Вы не могли бы вызвать мне лодку?

Ей не нравилось то, что даже ее, координатора, оставили без связи. Но она знала, что Тронов тут ни при чем, это инициатива Костора, а с ним спорить бесполезно. К счастью, у Анджелин имелся спутниковый телефон, так что полностью изолированы они не были.

– Понимаю, здоровье – это главное! – кивнула руководительница лагеря. – Я направлю вас в чудесную больницу!

– Нет, спасибо, просто вызовите мне лодку. Больницу я выберу сама.

– Но почему?

Четкого ответа у Ланфен не было, она и сама до конца не понимала, почему проявляет такое нехарактерное для себя упрямство. Но иначе она не могла: после нападения она никому не доверяла.

– Мне бы так хотелось, – уклончиво пояснила она. – Полностью покидать проект я не собираюсь. Думаю, уложусь в один день, если с лодками не будет проблем. Сейчас уеду, вечером вернусь.

– Было бы быстрее, если бы вы не тратили времени на поиск клиники!

– Не хочу вас обидеть, честно, но… Воспринимайте это как мой маленький каприз.

– Дело ваше, – поджала губы Анджелин. – Хотите усложнить себе жизнь – не буду вам мешать.

То, что она обижена, было очевидно, но дальше демонстраций дело не пошло. Анджелин все равно вызвала лодку, и меньше чем за час до острова добралось невпечатляющее суденышко с тарахтящим на весь залив мотором.

Ланфен ожидала лодку на пристани уже собранная. Она обернулась, чтобы посмотреть, осталась ли рядом с ней Анджелин, но нет, та поспешила вернуться к себе, когда убедилась, что все идет по плану.

Зато Давиде находился неподалеку. Гиганта не могли скрыть даже пышные заросли; тени, падающие на его вечно лоснящееся от пота лицо, делали его почти непохожим на человека. Он ничего не делал, просто смотрел на нее, но уже от этого становилось жутко.

Он был достаточно мощным и сильным, чтобы напасть на нее. Это мог быть он в палатке… У него не было никаких причин, но зачем тогда он пялится на нее сейчас?

Она почувствовала себя спокойней, лишь когда лодка начала увозить ее от Либертины. Ей вообще не хотелось возвращаться на остров после такого, но бросить участников она не могла.

Она вдруг вспомнила его – того, о ком думать не полагалось. Потому что все те нормы морали, по которым она жила годами, требовали проклинать его и держаться подальше от самих воспоминаний о нем. Проклинать она не могла, а вот не вспоминать научилась. Потому что, возвращаясь в прошлое, она лишь больнее себе делала. Знала, что не имеет права быть счастливой рядом с ним – но только с ним и получалось.

Сейчас эти воспоминания были как убежище. Она хотела бы, чтобы он был рядом. Настолько, что ей было плевать, что он – Гробовщик, серийный убийца, что его ищет полиция и бог знает кто еще… Сейчас важна была только та сила, которую Ланфен чувствовала в нем. Если бы он был рядом, никто не посмел бы на нее напасть! Он бы не позволил…

А может, она преувеличивает, что в ее возрасте и при ее профессии непозволительно. Если бы он действительно любил, то мог бы неделями и месяцами оставаться на расстоянии? Мог бы жить спокойно, зная, что она, возможно, в опасности? Ланфен не понимала ни себя, ни его. Но если не философствовать, а помнить только его силу, то становилось легче.

Лодочник привез ее в порт, принял деньги и ни о чем не спрашивал. Итальянский Ланфен знала слабо, свободно говорила только на английском. Да и не похоже, что местные рвались поболтать с теми, кто осмелился жить на острове.

Как она и ожидала, найти частную клинику не составило большого труда. За соответствующее вознаграждение ей устроили полный осмотр за пару часов, взяли все анализы. Английским свободно владели все, а некоторые медсестры и на русском отлично изъяснялись.

Она боялась, когда входила в клинику. Но каждое новое обследование не выявляло ровным счетом ничего. Она была здорова, как сказал доктор, внутри и снаружи. Все внутренние органы находились в прекрасном состоянии, сердце работало так, что рядом с ним швейцарские часы краснели бы от смущения.

– Синьорина, ваше тело моложе вашего паспорта, – заявил ей не в меру пылкий доктор. – Вы прекрасны, благодарите природу за это! Что вас беспокоит?

Ее беспокоило то, что кто-то пробрался в ее палатку и усыпил ее хлороформом для непонятных целей. Но не говорить же об этом врачу!

– Все в порядке, просто… Нездоровилось что-то.

– Вы были у нашего гинеколога? На беременность тест проходили?

– Судя по образу жизни моих детей, я скоро стану бабушкой! – рассмеялась Ланфен. – Куда мне еще раз матерью?

– Это предубеждения, что живут в голове! Ваше тело может сделать вас мамочкой не раз!

– Приму за комплимент. Да, я была у гинеколога, и я не беременна.

– Анализ крови будет готов через несколько часов, – сообщил врач. – Вы можете забрать его лично, если дождетесь.

– Я дождусь.

– Вам позвонят, когда все будет готово.

Теперь у нее была весомая причина не возвращаться на Либертину подольше, и от такого Ланфен отказываться не собиралась. Но и это время она не сидела без дела. Для начала она воспользовалась вновь обретенной свободой мобильной связи, чтобы поговорить с Троновым.

Он не ожидал ее звонка – и был рад. Ланфен, знавшая его много лет, никогда еще не слышала, чтобы он был таким настороженным.

– Я не совсем понимаю, что делает Игнат, – признал Тронов.

Островных инвесторов у проекта было двое – Игнат Костор и Александр Армейцев. Финансово в этом участвовали и другие предприниматели, но в меньших масштабах. Тронов был в большей степени идейным вдохновителем, но тоже имел право голоса.

На прошлом этапе им удавалось неплохо сотрудничать, на этом все было не так однозначно. Костор словно отгородился от партнеров, не принимал участия в обсуждениях, не говорил, что планирует. И все бы ничего, но он контролировал видеоматериалы, связанные с островом. Именно его фирма устанавливала скрытые камеры – которые Ланфен не назвала бы такими уж скрытыми.

Тронов подозревал, что у молодого бизнесмена есть возможность наблюдать за островом в режиме реального времени. Но сам Костор все отрицал и подпускать их к управлению камерами отказывался.

– Я стараюсь относиться к этому спокойно, а Армейцев уже нервничает, – отметил Тронов. – Я пытался просчитать разные варианты выхода из ситуации, и ни один из них мне не нравится.

– Да с Костором с самого начала все было нечисто! – напомнила Ланфен. – Сколько дней мы уже на острове – и не нашли никаких следов его ассистента. Никаких тайников, ничего! Участники бесцельно шатаются по острову и все больше боятся привидений. Что это вообще? Детективное шоу? Я понимаю, что они ведут работу, ищут. Но что увидит зритель? И какой результат получишь ты – если тебя все еще интересует наука, конечно!

– Меня – да… Но что интересует Игната, я уже не знаю. Сейчас мы Александром обсуждаем досрочное завершение проекта. Вдвоем обсуждаем, Игнат не знает.

– Завершение принесет убытки, – заметила Ланфен. – А конфликт с Костором лишь увеличит их.

– Знаю, поэтому мы и не спешим. У нас нет причин для паники. Но если станет ясно, что Игнат затеял какую-то свою игру и подвергает жизни людей опасности, я прекращу все это. Александр, в принципе, на моей стороне – и у него долг перед проектом. Думаю, все решится на этой неделе.

– Хочется верить!

Она так и не сказала ему про ночное нападение. К этому моменту Ланфен уже и сама сомневалась, что ей не приснилось.

Когда она вернулась в больницу, результаты анализов были готовы и оформлены для нее на английском. Ни один из них не выявил ничего подозрительного. Организм Ланфен был здоров и свободен от любых химических веществ. Поэтому даже если ночью ей вкололи какой-то наркотик, к моменту забора крови он перестал действовать; Ланфен, разбиравшаяся в медицине, понимала, что это маловероятно. Скорее всего, ничего не было.

Вроде бы угроза миновала, но лучше ей не стало. Она по-прежнему не могла понять, зачем кто-то пошел на такое.

Ей отчаянно не хотелось возвращаться на Либертину. Ланфен понимала, что в итоге долг победит, но тянула время, пока это было возможно. На пристани она задержалась на небольшом базарчике, созданном специально для туристов. Как и все торговые точки такого рода, он отличался неадекватными ценами и отсутствием действительно полезных предметов.

Здесь бал в основном правили сувениры. Флажки, магнитики, блокнотики, ручки, пепельницы и прочая атрибутика, без которой не мог отправиться домой ни один уважающий себя турист. Обычно Ланфен игнорировала такие места, но сейчас вся эта пестрая мишура отвлекала. Хотелось верить, что вокруг действительно сплошная «дольче вита», а угрозы нет и в помине.

А потом она остановилась у очень специфического столика… Все, что было на нем разложено, оказалось посвящено исключительно Либертине. От керамических копий острова с точным расположением всех зданий до не слишком хорошо сделанных копий средневековых гравюр.

Продавец, который помимо этих мрачных безделушек торговал и обычными сувенирами, мгновенно подскочил к столу.

– Любите что-то оригинальное? – живо поинтересовался он на ломаном английском. – Знаете историю Либертины?

– Да, – кивнула Ланфен. – Это очень… интересно.

Она взяла со стола белую керамическую маску в виде птичьего клюва. Миниатюрный сувенир легко помещался на ладони – но выглядел все равно зловеще.

– Такие маски носили…

– Я знаю, – прервала Ланфен. – Простите, не хотела вас перебивать. Но мне не очень нравится эта история.

Итальянец не обиделся.

– У каждого народа свои истории. Так одевались доктора, но эти плащи и маски пугали. Знаете, есть фигура смерти? Черный плащ, коса, череп под капюшоном. Эти наряды врачей были как образ смерти на Либертине, да… Черные плащи, маски, которые скрывают все человеческое. Мрачный жнец, перевозивший души. Вы не верите в историю острова?

Ланфен невольно вспомнила утверждения Олега Степановича о том, что он видел человека в такой маске на острове. Она тогда решила, что ему показалось. А может, и не показалось? Может, один из тех «мрачных жнецов» так и остался на Либертине?

Но это было ненаучно.

– Нельзя верить или не верить в историю, – пожала плечами она. – Я не верю в то, что на острове есть какая-то мистика.

– Зря! Все, кто там побывал, чувствуют, сколько горя в этой земле! Там люди умирают. До сих пор! Я знаю, о чем говорю. Мой приятель Давиде работал там. Вот где милый человек! Он сам гигант был, добрый толстяк, мухи не обидит… Он верил в добро. Но признался мне, что там есть зло. Так что да, я-то знаю!

Понятно, что ему нужно было поддерживать репутацию острова, чтобы сувениры лучше продавались. В его речи Ланфен заинтересовало другое.

– Вы знаете Давиде? Он и сейчас работает на острове!

– Нет, синьора, – покачал головой итальянец. – Не работает.

– Он ведь очень крупный, да? Высокий… и как бы помягче сказать… с лишним весом.

– Таков был мой приятель Давиде. Этот вес его тяготил всегда! Хоть жарко, хоть нет, он вечно потел… Стеснялся этого, не мог найти нормальную работу, и когда его позвали остров сторожить, согласился.

– Да, это он! Я недавно была на острове и видела его!

– Это не он.

Ланфен сильно сомневалась, что на острове могло быть два человека с одинаковым именем, подходивших под не слишком распространенное описание. Она просто не понимала, почему итальянец упрямится!

– С чего вы взяли, что это не может быть он?

– Потому что мой приятель Давиде Фельчини мертв, – тяжело вздохнул продавец. – Бедный толстяк работал там несколько лет назад, когда на острове снимали фильм. Он провожал иностранцев на остров и забирал оттуда. Когда взорвалась одна лодка, он был в соседней. Получил травмы, чудом выжил и поклялся больше никогда не возвращаться на остров. Но оказалось, что одну травму врачи проглядели. Давиде потревожил ее, открылось кровотечение, и он умер. Либертина никого так просто не отпускает! Моя мать хорошо знала его мать, поэтому я был на его похоронах. Я своими глазами видел, как Давиде закопали в землю! Так что на острове сейчас работает кто-то другой…

++++++

Даша решила не сдаваться. Был момент, когда ей хотелось бросить все и уйти из проекта… А в частности, утром, когда она проснулась и обнаружила, что Юлии нигде нет. Это было бы не слишком странно, если бы на месте не остались все ее вещи, включая любимый фотоаппарат, телефон и селфи-палку. Вся одежда, какую Даша помнила, лежала там же, где и раньше, сумка валялась в углу, кровать не была заправлена. А Юлии не оказалось даже близко.

После того жуткого состояния, в котором Даша видела ее вчера, это было вдвойне странно. Но в том, что Юлия была здесь вечером, она не сомневалась. Даша специально заглянула к ней перед сном, проверила, все ли в порядке. Юлия спала, дышала спокойно и ровно. Даша решила, что ее соседке стало лучше.

А утром Юлия исчезла. В восемь утра – уже никого! Хотя это было не шокирующе, если учитывать, что она легла раньше обычного. Вполне возможно, что ей стало хуже и она решила обратиться за помощью к врачу. Даша хотела спросить об этом Анджелин или Ланфен, но обеих в лагере не было, в доме для персонала она застала только Давиде. Толстяк прошел мимо нее, не удостоив и взглядом, а Даша все равно сжалась, словно в ожидании удара. Он вроде как не делал ничего плохого, но ей рядом с ним было не по себе.

Под влиянием всего этого и возникло желание собрать вещи – и возвращаться домой. Однако Даша не поддалась этому соблазну. Не ради денег даже, хотя призовая сумма ей бы точно не помешала! Просто она думала о своем разговоре с Вероникой – о страхе и надежде, а еще – умении не сдаваться.

Она ведь хотела узнать себя с новой стороны? Это можно было сделать только здесь.

Чтобы сразу погрузиться в атмосферу острова с головой, она направилась к похоронным полям. Утром, при свете солнца, они казались совсем не страшными, и хотя она постоянно помнила о том, что где-то у нее под ногами зарыты сотни скелетов, такого ужаса, как раньше, уже не было. Она привыкла к Либертине – насколько это было возможно.

Через поля Даша прошла к заброшенным декорациям. У нее не было какой-то конкретной цели, она просто знала, что, если и удастся что-то найти, это будет там. Она ни на что особо не надеялась, расслабилась и повторяла уже знакомый маршрут.

Однако это расслабленное отношение и помогло ей. Когда она отчаянно хотела что-то найти, ей казалось, что ее зрение становилось туннельным. Она видела перед собой определенную точку, на которой концентрировала внимание, а вокруг словно пустота была. Теперь же Даша практически прогуливалась, и перед глазами у нее была картина в целом.

Она едва поверила себе, когда заметила подозрительную деталь. Как это вообще возможно? Она была здесь, искала, и другие тоже… По нулям! Может, это и не важно вообще?

Она стояла возле муляжа мельницы, у задней части, и смотрела на доски. Они в большинстве своем были старые, темные, поросшие мхом, и гвозди им под стать – сплошь ржавые.

Кроме двух. Две металлические шляпки отражали солнце. Впрочем, заметить это можно было только сейчас, с утра, когда сюда попадал прямой свет, да еще и зайдя с этой стороны. Но у нее же получилось!

Что означали два новых гвоздя – Даша не знала. Вроде как все просто: одна доска отвалилась, ее прибили на место. Но кому это было нужно? Она видела, что многие декорации частично разрушены, это же все-таки не настоящая деревня! Никому и в голову не приходило восстанавливать их. Напротив, для атмосферы острова, полного привидений, дома подходили именно в таком состоянии.

Создавалось впечатление, что доску сначала убрали, потом вернули на место. Это не так уж сложно, если у тебя должная сила есть. Идеальный вариант тайника! А разве не тайник они все ищут столько дней?

Даша знала, что радоваться еще рано, однако сердце уже билось быстрее. Она боялась поверить, что вот так случайно, потеряв надежду, она могла выиграть проект!

Но чтобы проверить ее догадку, нужно было узнать, что скрывается под доской. У самой Даши в жизни не хватило бы сил, чтобы убрать эту преграду вручную. Звать кого-то на помощь она не хотела. Артур вроде как неплохой, но она не была уверена, что может доверять ему. Да и потом, если она ошиблась и под доской ничего нет, ей будет жутко стыдно!

Даша сделала небольшую паузу, чтобы записать обращение для своего видеодневника – она помнила правила проекта, а сейчас это был лучший способ защитить ее право первооткрывательницы. После этого она начала обдумывать, как быть.

Самым логичным казалось использование импровизированного рычага. Она нашла в хламе, которого среди декораций хватало, плоский кусок железа и вставила его в щель между досками. Теперь нужно было приложить достаточную силу – и нужная доска должна была отлететь в сторону.

По крайней мере, такой был план. Сработает он или нет, Даша выяснить не успела, потому что ее окликнули.

– Эй! Что это ты там делаешь?

К ней быстрым шагом приближался Олег Степанович. Судя по спортивному костюму, он тут не улики искал, а вышел на пробежку, но Дашу все равно заметил.

Ей он не нравился. Олег Степанович относился к тому типу мужчин, которые очень любят поучать. Им кажется, что они имеют на это полное право, если собеседник младше, если это женщина или человек менее престижной, по их мнению, профессии.

Он уже несколько раз пытался отчитывать Дашу, рассказывая, как нужно питаться, когда замуж выходить, а когда – детей рожать. Она терпела это из вежливости, потому что не видела достойного способа возразить. При этом она старалась как можно реже пересекаться с ним. И вот надо же, что именно он тут оказался! Это даже хуже, чем вечно озабоченный Эдик…

– Ничего, – попробовала отмахнуться от него Даша.

Но было уже поздно. Олег Степанович подошел вплотную и, глядя на железку, вогнанную в мельницу, нахмурился.

– Ты чего это имущество портишь?

Его, что ли, имущество?

– Надо! – отозвалась Даша.

Она не собиралась ничего ему объяснять. Олег Степанович точно не входил в перечень тех людей, с которыми она готова была поделиться победой.

– «Не надо!» – Он намеренно передразнил ее. – Ты что, не понимаешь, что портить вещи нельзя? Твои, не твои – просто это хамство! Родители тебя такому не учили?

Похоже, он не воспринимал ее как взрослого человека. Вообще. То, что ей двадцать четыре и она легально могла водить машину, голосовать и покупать себе алкоголь, его не волновало.

– Слушайте, что вам от меня нужно?

– Чтобы ты не уподоблялась тем выродкам, что портят здания всякими рисунками! Я хочу научить тебя уважению к миру в целом! Подумать только, девица, а ведет себя как пятнадцатилетний наркоман! Знавал я таких.

– Рада за вас, – холодно ответила Даша. – Только мне не пятнадцать и я не наркоман. Я такой же участник проекта, как и вы.

– А ты не дерзи мне тут, сопливка! Не доросла еще. Лет пятьдесят пройдет, прежде чем ты мне ровней будешь! Если кто нас и назвал равными, то мне без разницы. Надо не на названия вещей смотреть, а на их суть! Поэтому и развивается хамство, что никто об этом не помнит!

Он злился на нее. Он реально злился на нее! На незнакомого человека, без весомой на то причины.

Даша впервые почувствовала, что он, возможно, не до конца вменяем. Если он псих, что она делать будет? Он не молод, но видно, что силен. А если этот старый идиот вздумает телесное наказание применить, чтобы «научить ее жизни»? Она ведь никому не сможет потом рассказать об этом: и стыдно будет, и не поверят ей!

Олег Степанович плохо контролировал свой гнев, и это было видно. Своими рассуждениями он сам себя накручивал, и чувствовалось, что он начинает винить Дашу за грехи целого поколения.

Нужно было выходить из этой ситуации как можно скорее. Она могла потом вернуться и проверить, что за доской, сейчас ей необходимо было оказаться подальше от этого психопата.

– Так чего вы от меня хотите? – повторила она. – Чтобы я ушла и не делала этого? Да пожалуйста!

– Э, нет, милая моя, так просто ты не отделаешься! – с непонятным торжеством заявил Олег Степанович. – Ты должна усвоить свой урок!

– Какой еще урок?

– Что ломать – это не строить! – с непробиваемой серьезностью заявил он. – Я сейчас помогу тебе сломать то, что ты хотела. А потом ты сама, при мне, все починишь!

– С чего вы взяли, что можете отдавать мне распоряжения?

– Милочка моя, что тебе паспорт дали – взрослой тебя не делает. Взросление – это воспитание. Ты отсюда никуда не уйдешь, пока все не починишь!

Тут Даша много чего хотела бы ему сказать. Про него самого, его взгляды на жизнь, права и обязанности. Но прикусила язык. Она видела: Олег Степанович злится. Он сейчас может и даже хочет ее ударить. Если она даст ему повод – сделает, а там неизвестно, до чего дойдет!

Ей нужно было подыграть ему, пока тут не появится кто-то еще… Если появится, конечно.

Олег Степанович не стал дожидаться ее ответа. Он в нем и не нуждался, считая, что как он сказал, так все и будет. Надавив на рычаг, он энергичным движением вырвал несколько досок сразу.

И вот на этом моменте их спор можно было считать законченным – потому что появилась куда более важная тема для разговора.

Из пролома посыпались кости. Темные от времени, хрупкие и, вне всяких сомнений, человеческие. Их было так много, что Даша едва успела отскочить, чтобы ее не накрыло лавиной. Поток остановился только тогда, когда кости сами заблокировали дыру.

Судя по тому, что успела увидеть Даша, мельница была полой внутри – и заполненной костями до самой крыши.

– Что за дьявол? – Олег Степанович отшатнулся от горы костей перед ним. – Кто это вообще придумал?

А Даша, к собственному удивлению, была не так испугана, и думала она о другом. Через одну только отогнутую доску все это туда не спрятали бы! Значит, во-первых, кости поместили в мельницу при ее строительстве, тут без вариантов. Во-вторых, тайник все-таки делали, но для чего-то другого.

Она уже знала, для чего. До того, как кости закрыли пролом, она заметила пистолет, закрепленный на обратной стороне досок. Но говорить об этом не стала: Олегу Степановичу только оружия не хватало! Находка была странная, однако Даша хотела забрать ее себе – потом, когда будет возможность.

Если, конечно, ее не опередит тот, кто этот пистолет здесь спрятал…