(БЕЛАРУСЬ, 2009)

– Я сегодня очень популярный в городе доктор, и заработок, слава Богу, не то что раньше. Ты знаешь, что такое массаж простаты?

– Нет. Наверное, не дорос еще.

– Это золотоносная шахта. Неисчерпаемая на все времена и при любой власти.

– Так ты теперь золотоискатель или врач?

– Я же не говорю, чем журналисты занимаются,- обиделся он.

– Тоже ковыряются, только публично. Людям нравится, потому как есть, что обсуждать.

– Вот и я о том же…

Приятно встретить человека, у которого все хорошо: и дома, и на работе, и в душе. Он таким и стал, помыкавшись. Потому имел право высказываться.

– Главное – не искать трудных путей в жизни, а от всего получать удовлетворение.

– Ты еще скажи, «глубокое».

И мы рассмеялись, беспутные. Каждый о своем.

Когда-то он изучал медицину и долгое время работал врачом в больнице. От того времени у него остались линялые, словно казенные простыни, воспоминания о ночных дежурствах, коньяке от благодарных пациентов и о скудоумной, но честной, зарплате. Жена терпела, скрипя.

И пеленки висели, как белые флаги несбывшихся надежд.

Он бы так и работал, окочуриваясь, но пришли новые времена. Расчетливые до ужаса. Тихого, словно крик души, ошпаренной не прикрытой идеализмом бедностью. Деньги, правда, конвертировали, не то что прежде, но в его работе конверты, стеснительно подсунутые в карман, уже не помогали. Было трудно, но мало. И однажды, когда, казалось, по зрелому возрасту ему и ловить уже нечего, кроме как дорабатывать в страхе попасть под сокращение, кто-то предложил:

– А почему бы тебе не пойти в частную клинику? В одной какая-то проблема с урологом. Широкого, слышал, профиля. Аппаратура современная, мебель западная, зарплата приличная. Даже неудобно называть вслух.

– Так я же педиатр? – наивно спросил он.

– Ну и что. Врач – это общие знания, а спецификация быстро приходит с практикой. Освоишь. Все равно у народа одни и те же болячки, с вариантами. Руки у тебя сильные, опыт большой. Что еще надо? В сложных случаях отправишь пациента в больницу или еще куда подальше…

Так он отдался. Но не себе. На себя средств не было. Но оставалась неоправданная цель – жить достойно. Клиника, понятно, принадлежала тем, кому в этом мире больше всех надо, особенно по части отмывания денег. Но врачи здесь знали, за что и для кого работают. На совесть. Для человека, разумеется. Медицина, она ведь всегда для людей. А для человека особенно. Потому и дорогая. Куда он денется, когда прижмет? Принесет последнее. Зато работать пришлось в условиях самостоятельных, благоприятных и лучше оплачиваемых, чем в больнице. Государству больные не нужны, не рентабельны. У него и с оставшимися проблем будь здоров.

Доктор пошел на собеседование и вскоре переехал на новое место, придержав поначалу старое. Оно и сгодилось, чтобы было, что выносить. Невыносимое раньше за ненадобностью. Пришлось покрутиться, но зато появились деньги и совсем не грошевой уют. Он перестал, как конь, пить дареное и халявный спирт, прекратил шашни с медсестричками и брать на пуп отупелые ночные держурства. Настали времена здорового образа жизни.

Так прошло несколько месяцев. Он вошел в дела, взяв какие-то курсы для квалификации, тоже платные и потому скоротечные, как любовь командировочного, но с витиеватым сертификатом в рамочке на стене. Определился наконец с окончательным местом работы, где осматривал, изучал анализы и выписывал рецепты. И еще испытывал уверенную радость от своей команды спустить штаны, не взирая на лица. Он научился ценить каждую процедуру по прейскуранту и каждого пациента по количеству визитов. Люди говорили, как и раньше, «доктор», но уже не считали, что он им должен. А совсем даже наоборот. Бесплатное добро, оно же бесценно. Как и благодарность. Ничего не стоит. Деньги, отдаваемые или запрашиваемые, даже никчемной пустоте придают смысл и значимость. Он это быстро понял. И к нему снова, как в первые годы после института, вместе с пациентами и деньгами пришло самоуважение.

В тот день, взлетный в профессии, последним по записи к нему пришел скромный пациент средних лет, без особых примет и жалоб. Прилично одетый, пахнущий одеколоном и одиночеством благополучия.

– Говорят, – стеснительно сказал он, – и пишут сегодня много, что профилактический массаж простаты очень полезен для мужского организма и здоровой личной жизни. Не могли бы мне такой массаж сделать.

Доктор поначалу растерялся, но с благодарностью вспомнил советы не жалеть, заказывая себе в кабинет качественное масло, и никогда не отказывать пациентам в помощи. Они и так с этим постоянно сталкиваются. «Нет» существует, чтобы вымогать деньги. «Да» – чтобы их зарабатывать. И доктор осторожно, с непривычки даже нежно, боясь навредить, сделал то, о чем его просили.

– Хорошие у вас руки, понимающие, – сказал, уходя, пациент. И попросил назначить курс лечения. Раз или два в неделю.

Через день, сославшись на рекомендацию, пришел еще один клиент. И еще один. И даже двое. Они были разные, но у всех у них было что-то общее – тот же массаж простаты. Много пациентов – выше заработок. Он вздохнул и наконец почувствовал себя мужчиной. Усталым временами, но зато состоявшимся. Не пальцем даланным. Так, не сразу и даже не прямо, раз-два – и все дело, он нащупал свое призвание. Слава о нем разошлась по городу, а вместе со славой – достойный доход, уважение и обширные связи.

– Ничего удивительного, – сказал я, дослушав. -Пациенты в большинстве своем, небось, солидные, лет за пятьдесят и старше. Простатиты разные, эхо грехов молодости, растаявшие миражи торопливой некогда подручной любви. И пальцы у тебя всегда были золотые, всю жизнь детей лечил, ласковый.

– Да ты как был мальчишкой, так и остался, – благодарно отмахнулся он. – Есть и такие. Но мало. У меня основная клиентура другая, более просвещенная и надежная. Сам не ожидал. Геи называются. Только не все из них могут об этом говорить вслух, а тем более жить с постоянным партнером. Вот у людей проблема и возникает в личной жизни. А я тут как тут. Туточки. Массаж простаты – дело полезное и приятное. И всем хорошо выходит, во здравие.

– Ну ты… прямо золотарь, – выдохнул я. – Никогда бы не подумал.

– А это все потому, что у тебя проблемы в голове, а не как у нормальных людей, где положено. У меня тоже когда-то так было, даже позаковыристей: призвание, гордость за свое дело, долг, еще скажи. Гордость – это твои возможности купить. Или продать то, что умеешь, и тому, кто больше заплатит. Жаль потерянные годы, раньше мог найти свое счастье, если б знал тогда, где искать. Коммунисты все-таки здорово голову забивали разной ерундой, только бы не платить.

Он вздохнул и протянул руку. Энергично, позитивно, стремительно. Клоунадя, как ведущий по телевизору, доносящий что-то до умственно отсталых там, за экраном. Иначе нельзя – не поймут. Особенно начальство.

Я пожал ее, запнувшись. А ведь мог бы и перчатки надеть, холодно уже на улице. Зима…