Данное интервью было опубликовано в информационном сборнике Верховного Совета РФ «Парламентская неделя» № 7 за 1993 год и по ходатайству целого ряда политических фракций было размножено и распространено в качестве официального материала на IX Съезде народных депутатов, перепечатана в полном или сокращенном виде в газетах и журналах: «Российские вести», «Нива России», «Федерация», «Начало», «Сибирская газета», «Собеседник», «Диалог» и в целом ряде других.

В азарте пикировок на политических ристалищах мы, кажется, порастеряли способность задумываться над проблемами, выходящими за очерченный круг. Между тем вне этих «политбоев» – как правило, бессмысленных, а главное, и на выходе имеющих нулевой (в лучшем случае) результат – в обществе идет параллельный, внешне негромкий, отнюдь себя не выпячивающий процесс зарождения новых идей и формирования интеллектуальных лидеров, которые способны отодвинуть боксеров политического ринга на историческую обочину, дав наконец стране реальную надежду. Россия подошла к черте, у которой нужно не спорить, а делать. Но что именно? В Комитете по вопросам экономической реформы и собственности Верховного Совета разрабатывается концепция денежно-банковской реформы. С ее разработчиком, генеральным директором акционерного общества «ФинИст» (Финансовая информация, информатика и статистика) Владимиром ЮРОВИЦКИМ, и беседует ведущий специалист пресс-центра ВС РФ Василий УСТЮЖАНИН.

 

Убивают Россию «плохие деньги»…

Позвольте прежде вопрос: обмен денег предполагается?

Сразу же отвечаю: нет. Какой смысл менять одну бумагу на другую?

Знаменем российских реформ стала абсолютизация роли денег. Монетаристская ориентация потерпела крах. Неужели вы готовы предложить нечто спасительно реанимирующее?

Готовы. Новая концепция исходит и из новой – информационной теории денег.

В чем ее суть?

В том, что современные деньги – это уже не бумажки, не золотые слитки, а всего лишь цифры, числа. Они могут быть записаны на бумажке, кредитной карточке, магнитном диске, на счете в банке. Причем вам безразлично, где конкретно. Важнее другое: современные деньги стремятся стать именными. Рубль, доллар, лира, марка должны принадлежать кому-то. Во всем мире происходит процесс вытеснения анонимных денег – нала, тех самых наличных денег, которые не пахнут. А вот именные деньги уже пахнут: по счету вы не дадите взятку, не купите наркотики, не упрячете налоги. Любое преступление, связанное с движением денег по счетам, в принципе может быть распутано. Сама жизнь поэтому подводит нас к тому, что будущее – за тотально именными деньгами. И вот, если с такой точки зрения посмотреть, например, на американскую систему, обнаружится, что она к этому не готова.

Неожиданный вывод. Почему?

Дело в том, что существуют три типа ценностей: товар, деньги и бумаги, которые являются как бы промежуточными между товаром и деньгами. Денежная сфера в Америке компьютеризирована почти полностью, а значит, именные деньги там могут быть введены хоть завтра. Но что делать с гигантским рынком анонимных ценных бумаг? Именно из-за гигантской их массы американцы и не могут полностью перейти к современным наличным деньгам. Ведь если бы завтра в Америке запретили наличность, то эти бумаги приняли бы на себя функции анонимных денег – акциями можно давать взятки, покупать оружие, наркотики. А счастье России (и вправду, не было бы счастья, да несчастье помогло) в том, что здесь нет подобного, поэтому нам проще перейти к деньгам, которые в потенции могут стать именными.

Пока не совсем понятно…

Приведу другие аргументы. В Америке можно наблюдать такую картину. Выходит бабуся с кредитной карточкой из дома. Магазин – напротив, но она садится в машину, подъезжает к банковскому автомату, получает наличные деньги и только после этого идет за своей покупкой. Бред вроде бы, зачем это нужно? Оказывается, каждый банк выпускает свою кредитную карточку, которую не признает никакой другой. И приходится «бедному» американцу носить с собой несколько. А еще дело в том, что универсален там только бумажный доллар. Накопления, которые находятся на счетах, – это всего лишь деньги какого-то банка и вообще называются не деньгами, а чековыми депозитами. В этом отношении Россия вроде как передовая страна, потому что у нас находящееся на счетах – это именно деньги, и ничто более. Другой тезис. Банки по самой своей сути – слуги экономики. Но в Америке банкиру важнее не обслужить клиента, а осуществлять чисто финансовые операции – перевести какую-то сумму с одного счета на другой и так далее. На эти «самоедские» операции уходит до трети всех ресурсов компьютерного времени. И еще. Деньги должны быть деньгами.

А в тех же США существует множество типов счетов. Депозитные, нау-счета, сберегательные, депозитно-сберегательные… Клиент больше занят тем, куда и с какого счета перебросить деньги, чем реальной работой в коммерции, производстве. Его голова вечно забита расчетами – в какую ценную бумагу вложить свои деньги. Человеку некогда читать книги, ходить в театры – надо ежедневно следить за курсами облигаций, ценных бумаг, акций.

Похоже, и россияне уже втянулись в эту азартную игру.

На самом деле это безнадежно устаревшая игра. Та банковская система, что существует у нас сейчас, просто ужасна, и в немалой степени потому, что за образец мы взяли американскую. После гайдаровских реформ это наше «поле» стало пустошью. Так зачем его засеивать устаревшими сортами семян? Если уж создавать заново, то суперсовременную денежно-банковскую систему. Потому что именно «плохие деньги» убивают сейчас Россию: все эти фантастические кредиты, авизовки, сертификаты лишь поощряют банковское воровство. Инвестиционный процесс распался полностью. Вот мы и поставили задачу – создать банковскую систему, достойную XXI века.

Красиво звучит. Но как быть, если и американская система плоха, и своя еще хуже. На какой же основе все это создавать?

Здесь я должен сказать, пожалуй, неожиданное: нам следует по-новому осмыслить свой бывший советский, социалистический, если хотите, опыт – очень даже ценный в этой области. Два характерных примера. Кто только ни издевался над инвалютным рублем. Добились – уничтожили его. А ведь это была первая в мире коллективная валюта. Именно на основе этого советского опыта появились специальные права заимствования – официальное платежное средство Международного валютного фонда. Европа пытается создать европейское валютное ЭКЮ, также используя идею нашего инвалютного рубля. А разве не убедителен факт, что из банков Советского Союза не удавалось украсть даже рубля? Разве что с автоматом забирали наличные. И не потому, что банкиры честнее были. Просто действовала система, при которой невозможно украсть. Из американских банков можно, из нынешних российских крадут миллиардами, а из советских не воровали. Такой совершенной была банковская структура. В ней обеспечивался полный контроль за движением денежных средств. И хотя она, бесспорно, устарела по функциональному наполнению, по структуре сейчас соответствует всем требованиям, которые предъявляет современная наука об информации к системам движения информационных потоков. Приступая к разработке концепции денежно-банковской реформы, мы не просто учли все лучшее из того, что было накоплено в данной сфере за время существования Советского Союза, а постарались связать это с новейшими достижениями в области денег и финансов.

 

Вместо паспорта – счет в банке

В чем же новизна концепции?

Исходный посыл, о котором я уже сказал в самом начале: деньги – это информация о числах, которые «ходят» по строго установленным и четко описанным правилам.

Проще говоря, мы будем иметь дело с жестким финансовым администрированием?

Да. И в этом достоинство концепции, имеющей двуединую задачу: создать денежную рублевую и параллельно валютную систему.

Итак, о рублевой…

Мы предлагаем вывести всю наличность из сферы собственно банковского оборота и создать так называемую однокомпонентную систему, в которой лишь один тип денег – счетные деньги. Это то, о чем мечтает, но пока не может реализовать Запад. А мы со своей «отсталостью», как ни странно, в состоянии сделать это достаточно быстро.

Бумажные деньги все-таки останутся?

Да. Но выполнять они будут лишь роль ценных бумаг, которые с определенным номиналом должно выпускать специально созданное казначейство. Оно же контролирует распространение, продает их и покупает.

Государство выступает в этой сфере монополистом?

Это важное условие предполагаемой реформы. Ведь производство даже рублевого казначейского билета обойдется примерно в 10 рублей. Кому же, как не государству, возмещать расходы? Реализуются билеты по курсу продажи в пользу казначейства. А покупаются самим казначейством по курсу покупки, но уже в пользу продавца.

Как это будет выглядеть на практике?

Вы хотите, например, получить ценных казначейских бумаг на тысячу рублей. В сбербанке пишете чек: «Прошу перевести на счет казначейства тысячу рублей с моего вклада». И в кассе казначейства получаете казначейские билеты, но не на тысячу, а на 900 рублей. Эта разница покрывает расходы казначейства на изготовление, распространение, упаковку, учет ценных бумаг и т. д. А теперь другая ситуация. Вы приходите с тысячей к кассиру казначейства, и он, спросив ваш счет в сбербанке, перечисляет на него, но тоже не тысячу, а уже 1050 рублей.

То есть государство как бы наживается на торговле наличностью?

Не «как бы», а действительно получает прибыль. Но во благо граждан. Сейчас, к примеру, торговлей наличностью промышляют исключительно коммерческие банки и криминальные структуры. Причем доходы от этого исчисляются триллионами. В нашем же случае вся прибыль поступит в распоряжение общества. Значительная часть средств, вырученных от продажи казначейских билетов, пойдет в специальный фонд, созданный при Правительстве, Президенте или Верховном Совете. Из него будут финансироваться культура, наука, здравоохранение, образование. Так как казначейские билеты – это уже не деньги, а ценные бумаги, то государство имеет право налагать ограничения на пользование ими, чтобы решать те или иные задачи. В частности, устанавливается, что банки не имеют права в своих банковских авуарах хранить казначейские ценные бумаги. Другими словами, банки полностью лишаются работы с наличностью и переходят только к работе с безналичными счетными деньгами. Запрещается использовать казначейские ценные бумаги в сделках между юридическими лицами – предприятие не может рассчитываться с другим предприятием наличными деньгами. Казначейские ценные бумаги используются только физическими лицами или же юридическими, но в отношениях с физическими. Например, предприятие не может заплатить за станок другому предприятию наличными, но может купить у казначейства за свой счет казначейские билеты и выдать ими зарплату. Магазин не имеет право купить картошку в колхозе наличными, но имеет право принимать наличные деньги у населения за продаваемые товары и платить ими зарплату своим продавцам. Кроме того, вводятся ограничения на предельные суммы хранения наличных денег.

А как же права человека? Снова возвращение к уравнительным принципам?

Позвольте, а где же соблюдение прав человека, когда вас обязывают ехать в автомобиле по правой и только по правой стороне дороги? Ограничение наличности используется во многих демократических странах. Например, во Франции выдавать на руки зарплату более 10 тысяч франков наличными запрещается. Так что в этих ограничениях нет нарушений прав человека. В конце концов государство должно регулировать процессы, за которые берется отвечать. Вводятся и другие ограничения. Например, гражданин не имеет права держать на руках казначейских билетов на сумму более ста минимальных зарплат. Сейчас это где-то 500 тысяч. То есть у него денег может быть и на 100 миллионов, но только на счету. Нарушение этого правила является административным правонарушением, которое карается конфискацией излишне хранимых денег. Лица, способствующие раскрытию этих нарушений, вознаграждаются в размере 25 процентов конфискованной суммы.

Это-то зачем?

Мы этим наносим решительный удар по взяточничеству, наркобизнесу, торговле оружием и другим социально опасным явлениям. Ликвидируется преступная спайка, потому что каждый будет думать: а вдруг мой компаньон сообщит в милицию и заработает четверть этой суммы на законных основаниях. Без спайки же организованная преступность просто невозможна. Ни один взяточник не примет деньги по перечислению. Ни один торговец наркотиками не поставит вам их по счету.

Свежо предание…

Нелегальные торговцы используют только наличные деньги. Для них сто минимальных зарплат сущий пустяк, не деньги вообще. Но больших денег никто им и не сможет дать. Даже если они и соберут мешок наличных денег, использовать их тоже трудно, потому что, к примеру, автомашины, стоимость которых превышает сто минимальных зарплат, продаются только по перечислению. И проблема, как им мешок денег перевести на свой счет, становится весьма затруднительной. Таким образом то, что не может сделать Америка со всеми своими компьютерами, собаками-ищейками, сотнями тысяч полицейских в борьбе с преступностью, Россия сделает несколькими росчерками законодательного пера.

Ох, как-то все удивительно легко получается.

Я предвижу это удивление. Но надо смириться с мыслью, что в мире есть вещи внешне, казалось бы, чрезвычайно сложные, которые на самом деле имеют предельно простые решения. Но для этого надо перейти в другую систему логических и научных координат. Мы имеем дело именно с таким случаем.

Что ж, поверим на слово.

Итак, мы видим, кто проигрывает в результате реформ и кто выигрывает. Честные ничего не проигрывают.

Как же не проигрывают? Ведь честно заработанные деньги они должны заплатить со своего счета, чтобы получить казначейские билеты. Пусть немного, но проигрывают.

Эти незначительные потери возместятся многократно. Каким образом – я еще скажу. Вообще все остальное, о чем будем говорить, будет идти как бы в автоматическом режиме и вытекать одно из другого. В этом новизна и социальный эффект предлагаемой концепции.

Но если так, то всем гражданам придется завести счет в банке. А нельзя ли в таком случае использовать этот счет вместо паспорта и прописки и ввести полный учет всего населения? Ведь без денег прожить не сможет никто – ни законопослушный гражданин, ни преступник.

Очень хорошая мысль. Счетные деньги создают такую систему учета, о которой не мог мечтать даже товарищ Сталин.

 

Фальшивые деньги не пройдут

Возникает с неизбежностью другой вопрос. Если выигрывают только граждане, то не проиграют ли банки, будут ли у них стимулы работать с безналичкой и не исключим ли мы их из классической схемы движения денег и товаров?

Этого не случится. Банки, потеряв наличность, вынуждены будут принять все меры к тому, чтобы доходы получать из денежного оборота по счетам. Для этого потребуется серьезная перестройка самой банковской системы.

Опять перестройка.

Да, опять. Но на этот раз не в сфере идеологических заклинаний. А в сущностной сфере. Должны возникнуть наконец жесткие правила перемещения денег. Для этого предполагается в некотором смысле возвратиться к нашей старой банковской системе. Создать сеть, но уже не государственных, а общественных банков различных иерархических уровней. На самом верху – Российский общественный банк. В каждой области – областной общественный банк. В каждом городе – городской общественный банк. В каждом районе – районный общественный банк. В этих банках хранят все свои средства соответствующие органы государственной власти, доходы от деятельности банков поступают в бюджеты соответствующих территориальных подразделений. Здесь самый тонкий момент. Все средства, что хранятся на счете районного банка, одновременно записываются на его счет в городском банке. Средства городского банка – на счете областного и так далее. То есть средства банка низшего уровня записываются на счете банка более высокого уровня и движение денег идет как снизу вверх, так и сверху вниз. Этим обеспечивается их строгий учет и контроль.

Например, я хочу переслать деньги из сбербанка одного города в сбербанк другого города этой же области своему деловому партнеру. Что я должен сделать?

Вы даете банку соответствующее распоряжение. Сбербанк сумму пересылки направляет в районный банк, районный банк сравнивает сумму пересылки с общим размером счета банка. И если полная сумма всех счетов больше, чем сумма, которую надо переслать, он передает команду в городской банк. Тот аналогично проверяет, есть ли на счете его районного банка такая сумма, и, если она есть, посылает в областной. Тот посылает в городской банк того города, где находится ваш корреспондент. Городской банк посылает сумму в районный, а районный, наконец, – в сбербанк клиента, которому посланы деньги.

Сложная схема.

Не сложнее нынешней. Главноее, мы видим, что на всех этапах пересылки осуществляется жесткий технологический контроль. Фальшивые несуществующие воздушные деньги, как это стало обычным сейчас, послать фактически уже невозможно. Этим самым создается система надежности денежной системы. И еще одно пояснение. Верхний банк принято называть ностро-банком, нижний – лоро-банком. Ностро-банками городских банков будут областные, а лоро-банками городских – районные банки. А вот самый нижний уровень составляют сбербанки. Они являются лоро-банками районных банков, но уже собственных лоро-банков не имеют. Их клиентами являются только физические лица – мы с вами. Деньги банка низшего уровня хранятся в банке высшего уровня и являются для последнего его кредитными ресурсами. И потому ностро-банк платит лоро-банку как обычному клиенту проценты по депозиту. Нижний банк, получая от верхнего проценты по депозиту, ведет, естественно, и собственную банковскую деятельность. Таким образом, его доходы складываются из двух частей – собственных доходов и доходов по ностро-счету. И потому он может своим клиентам давать более высокие проценты по вкладам, чем банк верхнего уровня. Получается, что проценты по депозитам будут тем выше, чем ниже уровень банка. А так как именно сбербанки являются самыми низшими в этой иерархии, то именно в них и будут самые большие проценты по вкладам. Система, как видим, наиболее благоприятна именно к нам с вами, к человеку.

За такое внимание – спасибо разработчикам. Хорошо бы, чтобы именно так все и случилось. А что выигрывают от этой перестройки главные субъекты экономического процесса – производители. Предприятия, фирмы, сельскохозяйственные кооперативы, колхозы и так далее.

Предприятие будет стремиться – по логике – вложить свои деньги в банк низшего уровня, чтобы получить максимальные доходы на свой депозитный счет. Но КамАЗ, увы, в сбербанк просто-напросто не влезет, потому что ему нужны кредиты миллиардные, а откуда их возьмет сбербанк? Предприятие должно найти такой уровень банка, который, с одной стороны, обеспечил бы его потребности в кредитах, а с другой – давал бы максимально возможные проценты по депозитам. Значит, оно само будет искать наиболее приемлемый и выгодный банк.

Общественные банки, как можно понять, составляют стержень банковской системы. Из этой схемы куда-то выпали коммерческие банки.

Они никуда не исчезают и не ликвидируются. Боже нас упаси от этого шага. Всякая реформа сильна количеством своих сторонников, а не противников. Коммерческие банки будут иметь свой интерес и вести самостоятельную банковскую политику. Но и они все свои средства хранят в некотором банке высшего уровня. И, значит, естественным образом вливаются в основную банковскую систему, дополняя ее. В итоге мы получаем систему, в которой деньги надежно защищены и которая благоприятствует человеку, стимулирует малый и средний бизнес, а все крупные предприятия как бы принуждает быть высокоэффективными, иначе они просто прогорают, так как для них высок процент по кредиту и низок по депозитам.

Но в чем же здесь выигрыш для гигантов? КамАЗ и будет главным неприятелем вашей реформы.

Не будет. У него развязываются руки, он свободен в выборе банка, в получении кредитов. А если окажется, что в таком гигантском виде ему существовать невыгодно, он имеет полное право разделиться на более мелкие хозяйственно-самостоятельные единицы. Но сделает он это сам, исходя из вопросов экономической выгоды, а не по команде сверху. Хотя к чему лукавить, кому-то эти реформы будут и невыгодны.

Новая система не усложнит банковские расчеты?

Отнюдь. Ведь банки перестают вести субсчета предприятий. В них записывается счет предприятия и только. Банк не имеет права указывать предприятию, можно ли и сколько денег пустить на зарплату, на новое оборудование, на ремонт, в амортизационный фонд. Функции такого контроля снимаются с банка полностью. Но зато, когда он выдает кредиты под свою полную ответственность, то потребует детального ознакомления с деятельностью предприятия, чтобы не обанкротиться.

 

Не так страшна эмиссия…

Теперь давайте поговорим о собственно деньгах. Тех самых числах и цифрах. Что будет с ними?

В любой банковской системе необходима подпитка свежими деньгами, иными словами – денежная эмиссия. Сейчас Центробанк выпускает деньги и передает их в распоряжение государства. Государство в первую очередь расходует на содержание аппарата – чиновников (мы тут, к слову, не исключение), а что остается – передает производителям. Деньги текут по вертикали сверху вниз. В предлагаемой системе направление денежных потоков меняется. Мы уже ранее видели, что деньги вкладчиков являются кредитными ресурсами банков, а средства банков низшего уровня – кредитными ресурсами банков высшего уровня. Главным, если можно так выразиться, носителем и источником денег становятся человек и предприятие.

Кто же сейчас будет осуществлять эмиссию?

Решение об эмиссии принимает Верховный Совет. Ведь что такое эмиссия? Это всего лишь запись нового числа на счете в банке. Но теперь эта запись будет делаться не на счете Минфина, а на счете Пенсионного фонда.

И что будет дальше с этими деньгами?

Они уже пойдут не на содержание чиновников. Фонд будет распределять их среди пенсионеров, инвалидов, на пособия для детей, пересылать средства в сбербанки, в которых хранятся счета граждан. И все эти средства станут одновременно кредитными ресурсами во всей банковской пирамиде, умножаясь, понятно, многократно. Социальная направленность новой банковской системы очевидна. Поэтому можно сказать, что в деле защиты коренных прав граждан, она сделает больше, чем все хартии прав человека и декларации ООН, вместе взятые.

А ценные бумаги у нас появятся?

Американцы нам говорят: вы плохие, у вас нет рынка ценных бумаг, посмотрите, какой у нас богатый рынок ценных бумаг. Но мы раньше показали, что это богатство рынка – фактически несчастье Америки, препятствие в развитии и совершенствовании ее денежно-банковской системы. В новой российской системе проценты в сбербанках будут такие, каких не даст никакая ценная бумага, никакая акция. Поэтому населению нет нужды искать место приложения своих денег. А вот с банками дело хитрее. Банки получают доходы, накапливают деньги, но процентов с них не имеют. Значит, они будут искать, куда средства поместить. И вот тут-то для них открывается рынок ценных бумаг. На лишние деньги они будут покупать акции, облигации, государственные ценные бумаги и так далее. Причем количество участников рынка ценных бумаг будет не сотни миллионов, а всего лишь сотни тысяч. Такой рынок ценных бумаг несложно компьютеризировать. Все ценные бумаги должны быть именными. Другими словами, вестись методом «книжной записи» в компьютере. Это означает, что собственно бумажной облигации нет, а есть просто запись в финансовом учреждении о том, что данные акции принадлежат данному предприятию. В этой системе все решается просто и, главное, естественно. Ценные бумаги уже не смогут стать заменителем наличного денежного обращения.

Сводится ли вся банковская денежная система только к банкам?

Нет. В ней создаются многочисленные внебанковские финансовые учреждения. Например, инвестиционные фонды, которые фактически должны восстановить нашу старую разрушенную систему промстройбанков. Будут созданы земельные банки, всякого рода финансово-посреднические организации и так далее. Дело в том, что банковская система будет давать только краткосрочные или среднесрочные кредиты – до года. Там же, где требуется длительное кредитование и финансирование, оно будет осуществляться через внебанковские финансовые учреждения.

Как будет решаться вопрос с кредитами? Ведь сейчас кредиты под 250 процентов становятся недоступными для мелкого и даже среднего бизнеса. Центробанк, продавая кредитные ресурсы под 200 процентов, тем самым раскручивает спираль инфляции, ибо получатель таких кредитов тут же цену кредита переводит в цену товара, и процесс не имеет конца.

Все будет по-другому. Кредитная монополия Центробанка полностью ликвидируется. Теперь каждый банк может самостоятельно создавать кредитные ресурсы, не испрашивая ни у кого разрешения и лишь платя за это государству некоторый процент – 3–5 процентов (учетную кредитную ставку). Поэтому и полный процент на кредит составит уже не 200, а 7-10 процентов.

Это что же, каждый банк станет кредитно-эмиссионным? Это что-то невероятное.

Почему же? Вспомним, что ломбардийские банкиры тоже занимались самостоятельной эмиссией своих векселей, то есть тех же самых бумажных денег, в зависимости от наличия золотых резервов в банке. Роль государства состояла лишь в установлении нормы резервирования и контроле, чтобы эти нормативы соблюдались. Похожая система эмиссии депозитов, фактически, кредитов, под контролем резервных средств (средств в Федеральных банках) существует в США, где нет никакой продажи кредитов, а есть торговля резервами, под которые можно создать уже кредитные средства. Так что весь вопрос состоит в том, какие средства считать резервами, а также каковы нормы кредитного резервирования. Но это вопросы сугубо специфичные, и мы на них не будем останавливаться. Важно лишь то, что предприниматели получат дешевые кредиты, и по инфляционным тенденциям будет нанесен удар.

 

Доллар и рубль пойдут рядом

Давайте перейдем к другой составляющей реформы, о которой вы говорили, – к параллельной валютной системе. Какова ее роль?

Она переводит разрушительный эффект долларизации экономики, если можно так сказать, в цивилизованное созидательное русло. Могучая сила доллара начинает служить во благо не Америки и других западных стран, а России прежде всего. Бороться с долларизацией бессмысленно. Даже когда за нее грозил расстрел, она существовала.

Как же можно заставить доллар служить нашим интересам?

Инструмент этот опять-таки разработан в Советском Союзе. Я имею в виду использование финансовой институции инвалютного рубля. Предполагается, что вторая параллельная финансовая система будет основана не прямо на долларе, марке, иене, кроне, а на промежуточной коллективной валюте по типу инвалютного рубля. Этот инвалютный рубль – «мировая коллективная валюта» – и должен быть объявлен законной расчетно-платежной единицей в параллельной денежной системе. На инвалютные рубли можно будет покупать товары в специальных валютных магазинах, вкладывать их в производство, покупать на них квартиры, совершать любые коммерческие операции. При этом сами истинные валюты – доллары, марки и фунты на территорию России допускаться не будут. А использоваться будут только права на них, которые овеществлены в инвалютном рубле. Другими словами, мы предлагаем вновь использовать мировой опыт многовековой давности, когда вместо золота в качестве денег стали использоваться права на золото, из которых дальше «родились» бумажные деньги.

Инвалютные рубли выпускал у нас Внешэкономбанк – ныне банкрот. Кто же теперь доверит свою валюту какому-то новому Внешэкономбанку.

Предлагается, что эмиссию инвалютных рублей, может быть лучше их назвать мировыми денежными средствами – МДС, будет осуществлять специальный банк-Мировой обменно-депозитный банк, сокращенно МОДБ. Этот банк, строго говоря, не создает новые деньги, а лишь обменивает все свободно конвертируемые валюты в единый денежный стандарт МДС. Таким образом мы создаем впервые в мире подлинно интернациональные международные деньги.

Мировой банк является исключительно депозитным учреждением. В его активе средства в реальных свободно конвертируемых валютах на корсчетах в иностранных банках (ностро-счета), в его пассиве – корреспондентский счет Центрального банка России уже в мировых денежных средствах (лоро-счета). Если же к этой системе присоединятся и другие страны, то в этом банке будут лоро-счета и других центральных банков. Таким образом, в пассиве и активе одна и та же сумма, но в разных валютах. Kонвертация реальных валют в единую универсальную мировую валюту происходит по известным правилам, по которым, к примеру, конвертируются в валюту МВФ (специальные права заимствования) все другие валюты – доллары, фунты, марки и другие. Банк кредитов никому не дает, потому и имеется полный баланс между обязательствами и источниками, то есть банк принципиально не может обанкротиться или не удовлетворить какие-либо требования своих клиентов. Это банк абсолютной надежности, потому что это фактически всего лишь расчетный центр. Для еще большей надежности его желательно разместить вообще за пределами России. Более того, внутри России он даже не имеет права существовать, так как в России никто не имеет права иметь дела с реальными западными валютами, в России можно иметь дело с их образом в виде МДС. Например, в Хельсинки или в Женеве. Этим самым мы одновременно предоставляем всем западным вкладчикам полную страховку политических рисков. Действительно, если в результате политических событий какая-то фирма потеряла деньги, вложенные в Россию, то она получит полное право обратиться с судебным иском в суд страны нахождения МОДБ к этому банку, в котором и лежат валютные средства России. Таким образом, мы создаем удобную и надежную международную валютную систему, которая позволит открыть двери России для иностранных инвестиций.

Отметим также, что спекулятивные инвестиции в Россию становятся невыгодными ввиду большого разрыва между куплей и продажей валюты. Выгодны становятся только производственные инвестиции, инвестиции в дело, а не в спекуляции. И потому никакие финансовые мировые потрясения России становятся абсолютно не страшными.

А кто может владеть этими инвалютными средствами, откуда они будут у граждан?

Это уже будет их личной заботой. Государство предоставляет им возможность зарабатывать валюту, объявляет право владения валютными счетами в качестве неотъемлемого права любого гражданина, любого иностранного подданного, любого отечественного, иностранного предприятия как на территории России, так и за ее пределами. Но зарабатывать валюту гражданам и предприятиям придется самим. Государство, если у него появятся излишки валюты, будет ее расходовать прежде всего на поддержку социальной сферы.

Означает ли это, что любое предприятие будет свободно в выборе – продавать товары за рубли или за валюту?

Да, означает.

Но тогда все бросятся продавать товары за валюту. Что же тогда можно будет купить за рубли? Не обесценятся ли они еще больше?

Не только не обесценятся, но повысятся в цене. Для этого используется следующий экономический механизм. Российское – как говорят в таких случаях – резидентное предприятие будет иметь полное право продавать хоть всю свою продукцию за валюту. Однако будет введена квота валютного регулирования хозяйственной деятельности. Например, если квота установлена в размере 15 процентов, а предприятие продало за валюту меньше этих 15 процентов своего продукта, то вся валюта остается у него. Если же предприятие продало, например, 30 процентов своего продукта за валюту, то половина сверхквотной выручки будет принудительно обмениваться на рубли по достаточно низкому нормативному курсу. Теперь каждое предприятие, получив валюту, должно думать, как сделать так, чтобы государство его не «ограбило» и не наказало. А для этого будет простой способ – надо будет увеличивать продажу и за рубли, чтобы валютная выручка стала меньше допустимой квоты. Получается, что всю мощь валюты мы переносим в некотором смысле и на рубли. Хочешь сохранить больше валюты – имей больше рублей, больше продавай за рубли. У предприятий появляется хороший стимул к работе и в валютной, и в рублевой сфере.

 

Игра на «мягкости» валют исключена

Будет ли разрешено принимать участие в развитии экономики иностранному капиталу?

Да. Россия объявляется зоной свободного вложения иностранного капитала. Причем, так как реальные валютные средства находятся не внутри России, а на счету Мирового обменно-депозитного банка, то этот мировой банк дает гарантию от политических рисков иностранным инвесторам. Например, пришел к власти господин Жириновский и решил конфисковать построенный фирмой «Мицибусси» автомобильный завод где-нибудь в Урюпинске. Ничего страшного. «Мицубисси» подаст иск на соответствующую сумму к Мировому обменному банку в городской суд города Хельсинки. И если хельсинский суд удовлетворит иск, то Мировой обменный банк из своих авуаров оплатит потери фирмы «Мицубисси». Таким образом, главная проблема, препятствующая крупным вложениям иностранных капиталов, – высокая степень политического риска, – автоматически разрешается, и западному капиталу открывается зеленый свет.

Давайте проведем расчеты. Доллар стоит шестьсот рублей (данные 1993 года). Средняя зарплата на российском предприятии – 6 тысяч рублей, то есть 10 долларов по последнему курсу. «Мицубисси» платит рабочим в Урюпинске много больше – 30 тысяч рублей. Но ведь это все равно 50 долларов в месяц, что в 30 раз меньше, чем она платит своим работникам на родине. Фактически российских рабочих эксплуатируют, как самых последних туземцев.

Это положение будет прекращено. Дело в том, что только российским, резидентным, предприятиям будет разрешено иметь рублевый и валютный счета. Иностранные, нерезидентные, предприятия не будут иметь права открывать рублевые счета. Они обязаны будут работать только и только в валюте. Платить в валюте зарплату, налоги, рассчитываться со смежниками. То есть работать исключительно в валютно-финансо-вой системе. Естественно, что они должны будут заплатить и своим рабочим какой-то минимум зарплаты в валюте, на который его рабочие могли бы существовать, не пользуясь конвертацией валюты в рубли. Эта зарплата может быть в два раза ниже, чем в Японии или Америке, даже в три раза ниже, но уже не в тридцать.

А захотят ли на этих условиях вкладывать свои капиталы иностранные компании?

Тут мы подошли снова к тонкому моменту. При обсуждении нашей концепции с руководителем московского отделения Международного валютного фонда господином Жаном Фоглиззо именно этот момент встретил самое сильное возражение. Как заявил нам господин Фоглиззо, политика МВФ направлена на то, чтобы поддерживать только те страны, в которых нерезидентам, то бишь западному капиталу, предоставляются те же права, что и резидентам. Другими словами, МВФ требует, чтобы западные монополии могли свободно оперировать в странах третьего мира как твердой валютой, так и местной, «мягкой». Но ведь именно на конвертации «твердой» валюты в мягкую они получают бешеные, прямо скажем, грабительские доходы в странах третьего мира. Мы твердо заявили, что в России этот фокус не пройдет. Россия предоставит иностранному капиталу ресурсы, высококвалифицированную рабочую силу, гарантии от политических рисков, льготное налогообложение, право устанавливать более низкую зарплату, но не допустит игры на «мягкости» российского рубля. Тот мировой финансовый порядок, который поддерживает МВФ, при котором, играя на «мягкости» местной валюты, иностранные инвесторы получают гигантские сверхприбыли, Россия решительно пресечет.

Все это очень интересно. Но как же будет решаться проблема конвертации российского рубля?

Проблема конвертации «мягкой» валюты – вообще одна из центральных проблем для современного финансового порядка. К настоящему времени известны две системы конвертации. Первая – нормативная.

Да, это нам известно. Ее подарил еще Иосиф Виссарионович. Менялся доллар на 60 копеек в течение 30 лет и баста.

Нормативная конвертация именно такая. Государство само жестко фиксирует курс обмена. Другой тип конвертации – рыночный.

И его уже хорошо узнали, когда доллар подскочил до 600–700 рублей.

Сами убедились, и нормативная, и рыночная системы плохи. Поэтому мы предлагаем третий вид конвертации, являющийся в определенной степени симбиозом обеих типов. Это нормативно-рыночная конвертация.

В чем ее суть?

Валюта на рубли меняется по твердо зафиксированному нормативному курсу. Например, 1 доллар за 100 рублей или за 1000. Так как он устанавливается твердо и в административном порядке, то сама цифра имеет мало значения. Вы скажете мне опять о нарушении прав человека, о возвращении к тоталитарной экономике. Я скажу: нет. Дело в том, что в стране валюта может широко использоваться и без конвертации. Есть валютные магазины, туристические бюро, покупайте за валюту жилье, вкладывайте валютные капиталы в дело. Полная свобода использования валютных капиталов гарантируется. В такой ситуации обмен валюты на рубли обычному человеку, обычному предпринимателю практически не нужен, а нужен только валютным спекулянтам. Но почему мы должны заботиться о них? Главное отличие от бывшей советской системы состоит в том, что, нормируя валютный обмен, мы в то же время предоставляем широкие возможности для использования валюты внутри страны.

Но если курс обмена низкий, то все бросятся скупать валюту за рубли, а валюты будет мало. Государству придется устанавливать категории граждан, предприятий, кому будет продаваться валюта в первую очередь. Не придем ли мы вновь к административно-командной системе?

Придем, если это будет так, как вы говорили. Но мы еще не рассмотрели вторую часть нашего обменного механизма – рыночного. Обмен рублей на валюту будет происходить уже не по нормативному курсу, а по рыночному. Другими словами, на основе спроса и предложения.

Если так, то не случится ли, что курс обмена доллара на рубли будет составлять сто рублей, а курс покупки доллара за рубли – тысячу рублей.

Да, примерно так вначале и будет. Нижний строго фиксированный курс доллара в первое время, пока рубль слаб, а валюты мало, может оказаться и в десять раз ниже рыночного курса. Но по мере развития второй валютной системы количество валюты в стране будет расти, будет расти и предложение, «ужесточаться» сам рубль и верхняя граница поползет вниз, потому что нижняя зафиксирована твердо. Постепенно верхний курс продажи доллара за рубли будет все больше и больше приближаться к курсу обмена доллара за рубли. И когда эти два курса сольются, то мы скажем: рубль стал твердой свобод

но конвертируемой валютой. Но это процесс, который мы должны начать сейчас. Сколько он продлится – неизвестно. Может, и пять, может, и десять лет. Но когда это случится, мы скажем, что Россия вошла в число самых развитых и передовых стран мира.

 

Конкурировать будут не улыбки манекенщиц

Центробанк принял инструкцию, запрещающую валютную торговлю российскими товарами на территории России. Как вы к этому относитесь?

Я считаю, что это самое антипатриотическое действие Центробанка, направленное против интересов российской промышленности и российского предпринимательства. Фактически Центробанк запрещает наиболее выгодный вид экспорта – экспорт товаров без пересечения границ. Этим самым он дает монополию на валютном российском рынке западным фирмам. Одновременно, приказывая торговать в валютных магазинах как на валюту, так и на рубли по самочинно устанавливаемым курсам конвертации, он теряет полный контроль над валютной розничной торговлей, над ее налогообложением, над движением валюты.

Как же тогда должна быть построена эта торговля? Ведь Центробанк движим благородным порывом – придать российскому рублю универсальность.

Финансовая система, я еще раз повторю, служанка экономики. Ее назначение – помогать, а не препятствовать развитию промышленности. Валютная розничная торговля должна быть построена на прямо обратных принципах. Нужно четко разделить валютные и рублевые магазины. И в валютных магазинах мы должны создать самый дешевый валютный рынок в мире. Потому что валюты у граждан будет мало, и важно, чтобы они могли ее эффективно использовать. Для этого предлагается всячески стимулировать торговлю в валютных магазинах отечественными товарами, даже по заниженным ценам.

Но это же демпинг, то есть торговля по бросовым ценам, запрещенная во всем цивилизованном мире.

В так называемом цивилизованном мире. Запад боится демпинга. Именно с помощью антидемпинговой политики он препятствует выходу на свои рынки товаров стран из третьего мира, в том числе из России. Мы же должны сделать внутри-российский демпинг самым мощным средством в подъеме российской экономики, в выводе ее на мировые уровни качества. Ведь товары конкурируют не просто по качеству, а по совокупности «цена-качество». И если российские товары пока не готовы к конкуренции с западными по качеству, то пусть они конкурируют на внутреннем валютном рынке по цене. Поэтому предприятия получат начальные валютные капиталы, с помощью которых смогут закупить необходимое им оборудование на мировом рынке для повышения качества своих товаров, и уже в следующем цикле смогут повысить цены на свою продукцию. И так постепенно, именно постепенно, используя механизм демпинга и повышая качество продукции, они смогут подготовиться уже к выходу на мировые рынки. Внутренний валютный российский рынок должен стать как бы «детским садом» для российской промышленности, в котором она готовится уже к завоеванию мировых рынков. С другой стороны, западные предприятия, встретившись с демпинговой конкуренцией на российском валютном рынке, должны будут снижать цены на свои товары, может быть, даже ниже цен на своих отечественных рынках. Это вполне возможно, так как на Западе на экспортируемые товары налог на добавленную стоимость не начисляется. В результате мы можем создать в России самый дешевый валютный рынок. К нам будут приезжать, чтобы покупать собственные машины, собственные компьютеры, бытовую технику.

Вы предлагаете ввести в России конкурентную борьбу, не подчиненную никаким правилам?

Да, это так. На Западе конкурентная борьба свелась к состязанию улыбок манекенщиц, рекламирующих тот или иной товар. Самый мощный инструмент в конкурентной борьбе – цену товара – там практически запрещено использовать. Мы же вводим такой рынок, на котором можно использовать все экономические, психологические и иные средства конкурентной борьбе. Это-то и позволит создать в России самый дешевый валютный рынок. А россиянам, работающим в валютной сфере и получающим скромные валютные доходы, жить тем не менее вполне достойно.

 

Из пике можно вырулить

А теперь перейдем к самому больному вопросу – к проблеме инфляции, а применительно к российским условиям – к гиперинфляции. Ведь пока не победим эту адскую гидру, вырвавшуюся из развалин командной экономики, никакие ваши и никакие другие реформы не пойдут.

С ней дело гораздо проще. Она прекратится в самое короткое время. Истинный курс доллара и соответственно истинный курс рубля окажутся зажатыми между двумя курсами. В пересчете на валюту цена на нефть, например, не может подняться выше мировой цены, если считать ее по верхнему курсу, и не может опуститься ниже мировой цены, если считать по нижнему. Пусть цена нефти на мировом рынке сто долларов за тонну и пусть имеются два курса обмена – сто и тысяча рублей за доллар. Цена нефти тогда будет лежать между 10 тысячами и 100 тысячами рублей за тонну. Она не может быть меньше нижней границы, потому что сразу все начнут менять свои доллары и покупать по дешевке нефть, но не может быть и выше верхней, потому что все тогда начнут покупать нефть за доллары за границей. И так по всем товарам. Реальная стоимость рубля оказывается в жестких границах, и беспредельная инфляция прекращается. Будет падать верхний курс – цены соответственно тоже начнут снижаться. Таким образом, создается механизм быстрого подавления инфляционных и гиперинфляционных тенденций. А ведь самое страшное в существующей финансово-экономической системе, что никто пока не предложил механизмов подавления гиперинфляции. Разговоры об ужесточении кредитной эмиссии напоминают мне разговоры о том, куда крутить руль, когда самолет падает в пике. Конечно, крутя руль, можно упасть в лес, а можно в болото, но на самом процессе падения это дергание штурвалом практически не отражается. Мы же даем реальный механизм выхода из гиперинфляционного пике.

Вернемся к нашим валютным деньгам, которые лежат за границей в иностранных банках. Не лучше ли их держать внутри страны?

Нет, не лучше. Пока вы внутри страны распоряжаетесь своими правами на валюту, используя их как внутренние деньги, в это время истинная валюта лежит в банках Америки, Франции, Англии, Швейцарии на корреспондентских счетах Мирового обменно-депозитного банка. А за хранение денег полагаются проценты. Эти проценты получает Мировой обменно-депозитный банк и передает их российскому правительству в качестве доходов. Так сказать, учредительская прибыль, причем в валюте. И эти доходы могут быть очень велики. По подсчетам, за первые пять лет – до 50 миллиардов долларов. Фактически ничего не делая, а только разумно устраивая валютно-финансо-вую систему, даже поступаясь в некотором смысле своим суверенитетом, государство получает гигантские доходы, которые опять-таки могут быть направлены на развитие социальной сферы, выплату части жалования учителям, врачам, военным, чиновникам, которые в первое время не будут иметь прямого доступа к валютным доходам.

Подождите, но ведь эти проценты по вкладам принадлежат владельцам валюты. Получается, государство их грабит.

Не грабит. Человек, к примеру, заработал валюту, вложил ее в западный банк и получил сертификат Мирового обменно-депозитного банка, то есть свидетельство, что у него есть валюта. Приезжая в Россию, он вкладывает этот сертификат в Российский инвалютный банк, который будет платить владельцу сертификата проценты, как по депозиту.

Но из каких средств банк будет платить проценты на этот сертификат?

Из тех же самых, что платит и любой банк. К банкиру может прийти предприниматель и попросить у него валюты для покупки какого-то товара за границей или для какой-то финансовой операции, в результате которой он заработает еще больше валюты. Банкир ответит ему: «Валюты у меня нет, но у меня есть зато права на валюту, по которым ты всегда ее можешь получить в любой стране мира за пределами России». Предприниматель говорит: «Это еще лучше. Я тебе за эти права возвращу еще больше прав». То есть даст проценты. Таким образом, права заимствования начинают ходить в банковской системе как обычные деньги, которые можно давать в кредит. А раз так, то на валютные депозиты естественно платить проценты.

Извините, но это уже некая ирреальность. Одни и те же деньги приносят проценты дважды. Государству – от западных банков, владельцу их – от российских.

В этом и заключается своеобразие и мощь использования не самих западных денег, а прав на них, то есть мощь инвалютного рубля.

 

Ленин, Эрхард и другие

Давайте подытожим, что же в конечном итоге может дать России предлагаемая концепция реформы?

Если коротко, то резкий, почти взрывной подъем экономики, уничтожение инфляции, стабилизацию и укрепление рубля. К новой банковской системе будет выгодно присоединиться республикам СНГ. Предполагается в этой связи создание Центрального евразийского банка. Объединение на основе крепкой и устойчивой валюты создаст условия для ликвидации войн и военных конфликтов, об этом я, к сожалению, не имел возможности рассказать подробно, но это важно. Фактически речь идет о возрождении страны, о создании основ для российского экономического чуда. Ибо Россию сейчас ничто не способно спасти, кроме чуда. А в экономике, к счастью, оно бывает. Германия, Япония, Южная Корея пережили свои эпохи экономического взлета. Теперь пришел черед России. Я глубоко уверен, что XXI век назовут веком России.

Что же нужно, чтобы ваша концепция не легла под сукно и не стала очередной маниловской затеей, каких много было в истории российских реформ?

Нужна политическая воля и смелость. Та политическая воля, которую проявил Эр-хард в 1948 году в Германии, та политическая воля, которой обладали Ленин и большевики. В 1923 году они нашли мужество отказаться от догм, ввести золотой червонец, резко ограничивший их политическую власть, но который и спас Россию, лежавшую в развалах Гражданской войны. Сейчас ситуация проще. Единственный волевой акт должен состоять в том, чтобы отобрать наличность у банков. Скажу сразу же: наличность не отнимается у банков, ее сумма возмещается в виде соответствующей суммы безналичных денег, которые записываются на их счет. Все остальное пойдет по принципу домино. Хотя это не означает, что процессами не надо будет управлять. Этот переход можно осуществить быстро. Вся концепция реформы уже доведена до уровня проектов законов, инструкций, нормативных документов.

Тогда уж последний вопрос. Во сколько обойдется эта крупномасштабная реформа?

От государства не потребуется ни копейки, за исключением расходов на обеспечение работы ревизоров, которые придут в банки пересчитывать кассу. Чуть ли не с первых дней эта система, наоборот, начнет приносить доходы на торговле казначейства наличностью. Нам всем важно сейчас понять, что если не обновим кровеносную систему государства, а ею и является денежно-банковская система, на всех надеждах на лучшую жизнь и выход из кризиса можно поставить крест. Один раз деньги уже спасли Россию. Давайте доверимся их силе еще раз.

6 марта 1993 года

 

Глава XXX. Откуда берутся деньги?

Пошли мы с мамой в корабельную лавку. Мне покупать засахаренные орешки и папе подарок. И, кроме того, мне хотелось тоже иметь сувенир о межпланетном путешествии – ведь в нашем садике ни один мальчишка и ни одна девчонка не летали на космо-лайнерах. Только Мриуэр летал всего-то на Луну и то хвастался этим, просто противно было слушать, ой, зачем я вру, конечно, интересно, но ведь завидки берут. Хотя, конечно, зависть плохое чувство. Это мне и мама, и папа говорят. Но что я могу поделать. Я говорю себе часто: «Ты не завидуешь. Ты ничуть не завидуешь». А сам ведь все равно знаю, что завидую. Наверное, я плохой человек. Меня это очень иногда огорчает. Но лишь бы только мама, папа и Ивонна, и Саша, и тетя Густа, и Герой Станиславович… ой, опять я заперечислялся… не заметили этого. Так о чем я? Ах да, пошли мы в лавку. Мама купила мне сахарных орешков, папе мы купили шикарную авторучку с вечным пером из какого-то сплава и с вечным корпусом из углеродистого волокна, на которую фирма, как мы прочитали в инструкции, дает гарантию двадцать пять лет, хотя, по-моему, глупо это. Кто носит двадцать пять лет авторучку? Максимум полгода, а потом она теряется.

Но не думайте, конечно, что это все, что мы везли папе. Мама везла папе в подарок колбасу собственного изготовления по какому-то ужасно секретному семейному рецепту, идущему от ее прабабки. Ивонна прочитала, что на Нептуне стоит всегда мороз минус двести градусов, и связала особо толстые носки для папы из шерсти нашей Нюрки – это наша коза, что вез Саша – никто не знал, он это держал в секрете. А я вез ему картинку «Мой папа на Нептуне», которую я сам придумал и нарисовал. Я не буду ее пересказывать. Я лучше просто личную копию помещу в этой книжке.

Так о чем я? Ах, вечно я отвлекаюсь. Купили мы папе авторучку. И тут я увидел фирменную майку и фирменные штаны. «Фирменные» означает, что они изготовлены специально для продажи именно в лавке космолайнера «Владимир Арцута-нов» и нигде больше не продаются. Это сувенир для пассажиров. Память о полете. Я и говорю мамочке: «Купи, пожалуйста мне штаны и майку». Мы посмотрели. На майке шло изображение космолайнера и во всю грудь шикарным шрифтом было выведено «Владимир Арцутанов». В садике все бы похолодели от зависти. И штанишки тоже были красивые с изображением Солнечной системы и корабля над эклиптической точкой и тоже с надписью «Владимир Арцутанов». Так они мне тоже приглянулись. Но тут мама и говорит: «А ты знаешь, сколько это стоит? Майка 25 деньков, а штаны – 40. Если хочешь, я куплю, но с твоего кассатора». А я знал, что у меня на кассаторе всего 500 с чем-то деньков. Я очень много израсходовал на животных и на корм. И тут я вспомнил, что за сорок деньков можно купить настоящего макакчонка, о котором я мечтал, и мне стало ужасно жалко столько тратить на штаны. И я сказал маме, что что-то мне не очень нравятся и майка, и штаны. А девушка-продавец посмотрела на меня и говорит так сочувственно: «Увы, это очень дорогие вещи, потому что это спецзаказ и сувенир». Мама тогда посмотрела на меня. Она, наверное, по глазам увидела, что мне вовсе не не нравятся майка и штаны, и говорит: «Ладно, я тебе подарю эту майку. Заверните». И протянула свой кассатор.

«Ой, не надо», – сказал я и сразу надел майку. Наглядевшись на себя в зеркало, я вдруг спрашиваю маму: «Откуда берутся деньги?» «Из кассатора», – отвечает мама. «А в кассатор как они попадают?». – «Из стипендии, из зарплаты папы, из моих случайных заработков». – «А откуда деньги берутся на стипендию и на зарплату?» Тут мама как-то пришла в замешательство. И вдруг полный и седой господин, тоже покупавший что-то в лавке, оборачивается и говорит: «Я прошу вас меня извинить, меня зовут Сайрус Нахикус. Я вижу, у вас чрезвычайно любознательный малыш. Если бы вы позволили, я бы попытался объяснить вашему малышу. Как тебя звать?» – «Фома». – «Очень приятно». – И мы пожали друг другу руки. «…Фоме, откуда берутся деньги. Я – банкир с Центрального Нептунского банка и, может быть, впрочем, не могу быть в этом абсолютно уверен, смогу это сделать».

– Ой, как интересно, дядя Сайрус – банкир. Мамочка, пусть он мне объяснит, почему у меня деньги так и вылетают с кассатора».

– О, вот это я вряд ли смогу объяснить.

Тут и мама сказала, что она была бы совсем не прочь выслушать такой рассказ. И мы направились в кафетерий. Взяли крем-сатурновой. И уселись вокруг столика.

– Только вы, пожалуйста, рассказывайте понятно, дядя Сайрус, чтоб я все-все понял.

Дядя Сайрус улыбнулся.

– Итак, откуда берутся деньги? Ну, зарплата – это понятно. Вы поработали – вам заплатили. Бумажками, золотом либо просто перевели на счет в ваш кассатор, не важно. А вот что такое стипендия? И откуда вообще деньги берутся, где они «рождаются»? Вот самый главный вопрос, не так ли, мальчуган?

– Да, именно об этом я часто, ну, может, не так уж часто (про животных я чаще думаю).

– Так вот, деньги «рождаешь» ты сам. Ты, я, твоя мама, любой человек на Земле и в Системе порождает деньги. И никто и ничто больше.

– Вы обещали понятно, а я совсем не понимаю.

– Сейчас я попытаюсь тебе более подробно объяснить. Хотя, признаюсь, еще никогда, а мне приходилось читать лекции в десятке университетов, мне не приходилось излагать эти сложнейшие вещи таким малышам.

Итак, что такое деньги? Это средство обмена. Я вырастил свинью. Продал ее. Получил деньги. Ты связал свитер. Я купил у тебя свитер. Ты пошел и на вырученные деньги купил колбасы. Что получилось? Мы с тобой обменялись. Свитер на свинью. Хотя об этом мы даже и не знаем. А без денег, представь, я должен был бы искать и бегать может по всей Системе, кто захочет обменять свинью на свитер. Одному нужна свинья, но нет свитера, у другого есть свитер, но он вегетарианец. Представляешь себе картину, малыш?

– Почти отчетливо, дядя Сайрус.

– Вот видишь, как деньги упростили обмен. Я, ты, все всё меняют на деньги, а деньги на все, что нужно, не интересуясь, кто это произвел.

Но это лишь одна сторона денег. Деньги еще регулятор производства. Предположим, я захотел заняться производством свитеров. Разработал милый, как мне представляется, фасончик и принялся за работу. Но сколько я могу произвести? Как мне это узнать? Опять носиться по всей Системе и опрашивать всех людей? Опять не очень удобно. Сколько на это я потрачу средств и времени впустую. Да и опрос ничего не дает. Ведь человек сегодня может сказать одно, а завтра поступит по-другому. Ведь так, малыш?

– Нет, человек должен держать слово, дядя Сайрус. Это мне папа объяснил.

– Совершенно верно. Если ты дал его со всей решительностью и ответственностью. Но по поводу свитера зачем тебе брать слово со всей решительностью и ответственностью. Ты скажешь «возможно», и все. Так вот, а деньги позволяют тебе это определить быстро и совсем с малой ошибкой. Ты произвел партию, повесил цену и ждешь. Если купили – производишь дальше. Нет – значит твой фасончик мил тебе, но не другим. Может еще почему. Но производство надо прекращать или перестраивать.

Деньги – мощнейший регулятор производства. Никакая ЭВМ не сможет их заменить, ибо ни в какую ЭВМ ты не заложишь человеческие желания, человеческие прихоти и многое другое, с чем деньги справляются безотказно.

Деньги, малыш, – это величайшее изобретение человечества. Это выше ракет и термоядерных станций. Если генетический код – ты, наверное, слышал это слово – есть основа, нерв всей жизни, то деньги – это основа, нерв всей человеческой цивилизации и особенно нашей, технической. Без денег люди до сих пор ютились бы в пещерах и грелись у костров. Деньги сделали человека тем, что он есть сейчас. Конечно, не они одни. Но они направляли его усилия, регулировали его деятельность, толкали ко все новым и новым общественно полезным делам. Поверь, малыш, не потому я пою оду деньгам, что банкир, а потому, что деньги – это деньги.

– Я слышал, что «люди гибнут за металл».

– Малыш, а разве не гибли люди за космос? Разве не гибли люди за любовь? Разве не гибли матери за детей, не делали ради святого чувства родительской любви самых низменных поступков, преступлений? Все крупное, важное в жизни человека имеет и непременно оборотную сторону, так уж устроен человек. Любой сахар в большой дозе горчит. Но разве от того, что можно объесться сахаром, что от него бывает диабет, можно от него отказаться?

– Нет, нет, я люблю засахаренные орешки.

– Итак, малыш, деньги – величайшее средство и оружие в руках человека. Но важно, чтобы это средство было в чистых руках, чтобы оно правильно использовалось. С этим вы согласны?

И банкир обратился и ко мне, и к маме.

– Вполне, мистер Нахикус, – сказала мама.

– Но возникает вопрос. Как запустить в общество это средство обмена и регулирования? Ведь если каждый бы начал запускать эти средства по собственному желанию, что бы получилось? Ерунда, не так ли?

Раньше деньги запускало в общество специально созданная общественная структура – государство. Я не буду говорить об этом подробно, мне пришлось бы прочесть университетский курс политэкономии, но этот способ оказался в конце концов плохим. Он приводил к обесценению денег – инфляции. Он приводил к большой преступности на экономической почве. Поэтому я сразу перейду к следующему тезису.

Любишь ли ты, малыш, животных?

– Ой, дядя Сайрус, ужасно, и Попу, и Брысю, и Нюрку, и… в общем, всех-всех.

– И считаешь ли ты, что все животные имеют право на жизнь?

– Да. Но только, только наш поросенок…

– Ну, тут статья особая. А человек, как ты думаешь, имеет ли человек, любой человек право на существование?

– Дядя Сайрус, а как же…

– И тот, кто не работает на заводе или в конторе?

– Извините, – вмешалась мама, – но это же, право, слишком жестокий для мальчика вопрос.

– Простите, я действительно увлекся и забыл, что я не в университете. Конечно, посмотришь на одного – вроде бездельник и пустой человек. А, может, он в это время обдумывает новый и необычайный роман, разрабатывает небывалое изобретение, создает новую теорию относительности. Как определить «работает» человек или нет? Нет такого способа. Ведь другой «работает», а фактический бездельник. А другой бездельник, а для всех втайне пишет стихи, и через двадцать лет «безделья» появляются сонеты Петрарки. Никто не может оценить «пользу» человека при его жизни. По крайней мере бесполезность человека. Всякий человек имеет право жить. Имеет право дышать, пить, питаться, иметь жилище. И многое-многое другое. Всякий. Никому не дано права отказывать в этом человеку. Но как, скажите, осуществить человеку это право, если все за деньги и без денег невозможно.

– Значит тем, у кого их нет, дать.

– Дать бедным. Унизить, на тебе, беднячок. Но почему он «беднячок»? Ведь все богатства Земли и всей Солнечной системы принадлежат также и ему, на все ресурсы сырья, жизни и прочего, на чем основано богатство тех, кто все это эксплуатирует, бедняк имеет такое же право. Почему он должен получать подачку? И, наконец, кто определит, кто бедняк, а кто богач? У одного может быть целый родовой замок, а он помирает с голоду, потому что у него нет денег, чтобы купить еды. Другой ничего не имеет, но у него есть крошечный садик, он дает ему кусок хлеба, и он считает себя богачом. Поверьте, все системы, а их в истории было множество, определения бедных неизбежно приводили к унижениям людей, обману, подлости, преступлениям, пусть мелким, но терзающим человека. Это не выход.

– Тогда я, право же, не знаю.

– Малыш, это центральный вопрос всей социологии, над которым она билась столетия, – Томас Мор, Фурье, Маркс и десятки, тысячи других социологов бились в попытках совместить деньги с правом человека на жизнь. Если оставить деньги, значит, отменить право на жизнь либо заменить его милостью на жизнь. Таков был ответ капиталистов. Если поставить во главу угла право на жизнь, то надо отменить деньги – таков был ответ людей, для которых гуманизм был дороже всего, коммунистов. Но, увы, этот гуманизм сразу же оборачивался расстройством механизма производства и фактически оказывался антигуманным, как и ответ капиталистов. Это трагедия, малыш. Если бы ты знал, а ты еще это узнаешь, сколько людей погибло, отстаивая право на жизнь и отстаивая механизм денег. Это трагичнейшие страницы человеческой истории. И это невыдуманные трагедии. Ведь деньги – это право на развитие общества. Право человека на жизнь стояло в вопиющем противоречии с правом на жизнь общества. И потому мы не должны осуждать наших предков, они принесли неисчислимые жертвы, становясь по одну или другую сторону этой баррикады прав. И, увы, в то время просто не было механизма, который бы смог разрешить это противоречие. Не было прежде всего необходимых технических средств. А теперь мы смогли разрешить это противоречие. Само собой, что техника отнюдь не все, нужны еще определенные социальные структуры. Но ведь ты сам поймешь, что любые социальные структуры бесполезны, если нет соответствующей техники. Пока нет ракетной техники, никакая организационная структура сама по себе не способна к освоению космоса.

А эта техника – вот этот маленький приборчик.

И дядя Сайрус показал на прибор в виде часов на руке. Я сразу же узнал, это был кассатор. У меня тоже есть свой кассатор, только другой формы. Но он хранится у мамы. И у мамы, и у папы, и у Ивонны, и у Саши, у всех был свой кассатор. Это я уже знал почти с тех пор, как начал говорить.

– Правда, к нему еще надо добавить ЭВМ, банковские ЭВМ.

– А как он работает?

– Ты знаешь свою стипендию, малыш?

– Да, один денек в сутки.

– Вот видишь. День прожил, тебе записали один денек. Поэтому и сама денежная единица называется «денек». Год – 365 деньков. И так всем, всем без исключения людям, где бы они ни были, какие бы должности ни исполняли. Кассатор – это всего лишь электронные часы. Они отсчитывают время твоей жизни, превращая его в деньги. И никто никаким иным образом не способен создать ни одного денька. Все, абсолютно все функционирующие в обществе деньки – это сутки чьего-то существования.

Этим самым и решены одновременно две проблемы – проблема эмиссии денег и проблема права на жизнь.

– А когда покупаешь что-нибудь, то подсоединяешь свой кассатор к кассатору продавца, набираешь на клавиатуре сумму, и она списывается с твоего кассатора в кассатор продавца.

– Совершенно верно, малыш. Нынче деньги не имеют бумажного выражения, они электронные.

– А вот еще, дядя Сайрус. Иногда мама вставляет кассаторы в телефон и набирает какой-то номер. Что это такое?

– А это она соединяется со своим банком и переписывает с кассатора все проведенные за день или неделю финансовые операции в банковскую ЭВМ своего банка на соответствующий счет. Номер счета можно прочесть на самом кассаторе.

– А можно подделать кассатор?

– Нет. Вот здесь, в углу, ты видишь, маленькая точка. Это специальный кристалл, который получается под давлением нескольких сотен тысяч атмосфер в сложной установке, имеющейся в одном экземпляре в Центральном банке Системы. В ультрафиолетовых лучах кристалл имеет такой спектр, который нельзя ни с чем спутать. Создать этот кристалл никакой злоумышленник не способен. Это стоит безумно дорого.

– А если украсть чужой кассатор?

– Потерпевший сразу же заявит в банк. И сразу же во всех банках будут стеречь этот номер. Если преступник осуществит покупку по чужому кассатору даже одного пирожка, то очень скоро станет известно, и где он покупал, и в какое время, он будет постоянно оставлять следы. Обнаружить его будет несложно.

Самое главное, деньги потеряли анонимность. Раньше говорили – «деньги не пахнут». Теперь деньги стали «пахнуть», «пахнуть» своим владельцем.

Конечно, если вы придете ко мне в банк и спросите, сколько денег лежит на счете Иванова, я вам не скажу. Тайна счета священна. Но если мне прикажет суд, я выложу всю финансовую информацию об Иванове, и сразу станет ясно, где он брал деньги, у кого, когда и т. д. Финансовые преступления стали почти невозможны. И я, как банкир, могу сказать, что за несколько лет я встречался буквально с несколькими случаями, и то это было скорее баловство, чем что-то серьезное.

Ведь именно анонимность бумажных, и золотых тоже, денег была питательной средой экономической преступности. А как только всякий денек приобрел свое имя, так она попросту исчезла. Но кроме того, отрицание права человека на существование являлось моральным оправданием преступности. Теперь, когда право на существование воплощено в социальной стипендии, это моральное оправдание полностью исчезло.

Вот таким образом удалось одновременно решить сразу несколько проблем – совместить право на жизнь с правом на развитие общества, решить проблему эмиссии денег и уничтожить всю основу экономической преступности.

– Дядя Сайрус, вы говорили, что раньше деньги обесценивались. А сейчас это возможно?

– Это интереснейший вопрос, и над ним нашим финансистам пришлось попотеть. И решение оказалось ужасно простым. У нас в Солнечной системе есть высшее должностное лицо. Это Президент Высшего Совета Солнечной системы.

– О, я знаю, – воскликнул я. – Это Сикст Иванович Корзухин. Помнишь, мамочка, как мы были у него в гостях?

– О, я вам завидую. К сожалению, я не имел чести быть ему представленным лично.

Так вот, оклад Сикста Ивановича и всех его преемников на все времена установлен абсолютно жестко, он равен десяти социальным стипендиям, то есть три тысячи шестьсот пятьдесят деньков в год. И теперь, когда человек требует какую-то зарплату, то, естественно, ему указывают на оклад Сикста Ивановича. Это не значит, что никто не зарабатывает больше. Знаменитые певцы, модные модельеры, удачливые изобретатели могут иметь и больший заработок. Но этот жесткий оклад дает меру для зарплаты и, следовательно, для стоимости товаров и вообще меру ценности денег. Ведь именно отсутствие такой меры после утери золотого стандарта и являлось главной причиной инфляции в прежние времена.

– А куда деваются деньги с кассатора после смерти человека?

– Тут нет никакого общего правила. В принципе человек может завещать эти суммы родственникам. Но сейчас наиболее распространено оставлять их в дар обществу. Взамен Центральный общественный банк выдает родственникам грамоту с указанием полученной суммы. Обычно люди гордятся своими предками и, в частности, гордятся той суммой, которую подарил их родственник обществу. Ведь в сущности наследникам не нужны сами деньги покойного. У них есть собственные деньги, им интересно накопить деньги собственным трудом, умом, талантами. Ведь это же оценка полезности человека, пусть не всегда справедливая, но оценить человека ведь так трудно. И немудрено, что общество иногда ошибается. Спрашивается, а кто не ошибается?

Ну как, достаточно ли я доходчиво объяснял, малыш?

– По крайней мере я узнал ужасно много нового. Только одного я не понял. Что это за золотые и бумажные деньги, о которых вы говорили? Разве деньги на кассаторе были не всегда?

– Конечно, нет, малыш. Когда-то, очень давно, в качестве денег использовали желтые лепешки из золота. Это были золотые деньги. Они были первыми деньгами. Правда, раньше были всякие «случайные» деньги. Их использовали для обмена. В разных странах – свои. Где шкурки дорогих животных, где красивые раковины, где редкие камни. Но в конце концов оказалось, что наилучшим материалом для денег было золото. Золотые деньги зародили нашу техническую цивилизацию, благодаря им произошла первая промышленная революция в семнадцатом веке, была создана всемирная железнодорожная сеть.

Но к концу девятнадцатого века золотые деньги себя исчерпали. Почему? Деньги не пьют и не едят, это всего лишь информация. А золото было слишком дорогим носителем информации, поэтому золотая денежная система стала стоить человечеству слишком дорого. И в двадцатом веке мир перешел на бумажные деньги. Увы, в некотором смысле более плохих денег в истории человечества не существовало. Поэтому и весь двадцатый век – это век самых страшных в истории войн, самых ужасающих зверств, самый трагичнейший период во всей человеческой истории. Бумажку ведь каждый может напечатать и объявить деньгами. Чтобы это предотвратить, пришлось создавать гигантские государственные аппараты, мир разделился на большое количество самостоятельных, как говорили, суверенных государств. Преступность, убийства, терроризм, наркомания, угроза ядерного истребления – все это плоды бумажных дешевых неименных национальных денег. Но одновременно двадцатый век и ключевой век. Именно в этот век произошел прорыв человека в космос. Наверное, ты знаешь такое имя «Гагарин».

– Ба, дядя Сайрус, да кто его в Системе не знает? У нас даже в садике висит его портрет. Такое красивое лицо с фантастически красивой улыбкой. В садике даже конкурс проходит на «улыбку Гагарина».

– Но и не только. Радио, телевидение, электронные вычислительные машины, авиация, все это было создано в двадцатом веке. Совершенно удивительный век. Когда подумаешь, как в нем уживались улыбка Гагарина и Освенцим, Хиросима и Эйнштейн, великие изобретения и две самые истребительные в истории мировые войны прямо, диву даешься. Удивительный век и непонятные люди. Но этот век и подготовил переход на электронные деньги, на которые произошел переход в начале двадцать первого века, этим самым решив проблемы функционирования денег и одновременно и множество экономических, социальных и иных проблем, они объединили человечество в единую семью, что открыло пути к широкому освоению всей Солнечной системы силами не отдельных стран и героев, а всего человечества.

– А я люблю смотреть фильмы и картины из жизни двадцатого века. Мне даже иногда жаль, что я не родился в нем. Я ведь мог бы стать одним из первых космонавтов или шпионом, как Джеймс Бонд или Штирлиц. Не правда ли, мама?

Мама улыбнулась и потрепала меня по голове.

– А вы, дядя Сайрус, мне ужас как много рассказали. И все как в самом захватывающем фильме.

– Молодой человек, мне пришлось вложить почти университетский курс политической финансии в часовой рассказ на языке детского сада. И если я удачно справился с этой задачей, то лишь благодаря тому, что ты, малыш, невероятно для своих лет хороший слушатель и оппонент.

Мама расцвела от такого комплимента в мой адрес. Она была ужасно горда.

– Мам, я наверное, за это путешествие поумнею на целых пять лет, – сказал я.

– Фома, пока я тебе запрещаю вести такие умные разговоры. Три дня никаких умных бесед и расспросов. Твой мозг должен отдохнуть и переварить услышанное.

Я и сам устал от этих бесед.

И мы распростились с банкиром Сайрусом Нахикусом.

 

Глава YYY. О чем мы продолжали разговаривать с банкиром Сайрусом Нахикусом

Как я и обещал маме, три дня я не вел умных разговоров. Один день был заполнен праздником Гелиоса, второй день я провел в саду, кормил обезьянок и купался и наперегонки плавал с Ивонной и еще одним дядей Окатом Кусарой. Вот это, я вам скажу, фигура. Небольшой, но все мышцы как мышки под кожей, прямо аж остолбенел от такой красивой фигуры, когда он разделся. Купались мы все обнаженными совсем, сейчас так принято, раньше, мне бабушка говорила, юноши и девушки и мальчишки и девчонки обязательно скрывали хоть что-то друг от друга. Но я считаю, что это совсем чепуха.

Нам уже в садике рассказывают, как устроен человек, и мальчик, и девочка. И на картинках можно всегда увидеть. Так что какой смысл что-то прятать и купаться в одежде, которая стесняет движения, а потом мокрая…, бр-р, ужас как не люблю мокрой одежды, как будто грудной малыш описанный ходишь. Так что, я думаю, сейчас люди стали умней и догадались, что лучше всего купаться и загорать совсем голенькими. Ну а то, что люди рассматривают друг друга, – само собой, люди всегда рассматривают друг друга и в одежде, и без одежды. Я, например, ужасно люблю рассматривать людей. И когда они в одежде, я смотрю, как они одеты, если хорошо – то любуюсь. И когда они голые, я тоже люблю рассматривать, и если красивые фигуры, то так засматриваюсь и любуюсь, что иногда даже мне мама или Ивонна замечания делают, мол, неприлично это. Но я просто люблю людей, они мне кажутся такими красивыми и разнообразными, что ни человек – то что-то особенное. Вот животных, и Попу, и Густу, и Брысю, и Корсара, и Гладиатора и, в общем, всех я люблю. Но все-таки они однообразней, чем люди. Люди все-таки интересней любых животных. Может быть, это уже взрослые и доказали, но я сделал это открытие сам и горжусь им.

И потом однажды я думал, думал и даже понял, что это несправедливо. Ну то, что нужно обязательно что-то скрывать. Ведь человек имеет право гордиться тем, что у него есть хорошего. И если волосы у него красивые – может гордиться, и если лицо красивое – может гордиться, и если он умный – тоже может гордиться, и если танцевать умеет хорошо – тоже. Ведь даже в книжках пишут, что надо следить и ухаживать за своей красотой, стараться быть красивым. Но получается тогда несправедливость. Если у девушки лицо красивое – она может им гордиться, а если, например, у нее очень красивая грудь – значит ей нельзя? Но ведь это же обидно, почему так. Конечно, вы скажете, так давайте голыми ходить. И неправильно скажете. Ведь для всего свое место есть. Умом не гордятся в магазине, а только в спорах. Танцами тоже не гордятся на улицах, а в дискотеках. Так и грудью не гордятся в библиотеках, а только на пляжах. Вот я так думаю. Вообще-то сейчас, наверное, все так думают, потому и купаются обнаженными.

Только к чему это я? Ах да, про три дня. Два дня я нашел. А вот чем третий день занимался – убей, не помню. Ну и ладно. Я-то помню, что целых три дня никаких умных разговоров не вел. А на четвертый день я маме это объявил и сказал, что мне ужасно хочется еще поговорить с дядей Сайрусом Нахикусом. Ведь он банкир, а разговор вел только о деньгах, а о банках почти ни слова не сказал. А мне ужасно любопытно узнать, чем занимаются банки и банкиры.

Мама тогда сказала, что она не возражает, раз у меня мозги отдохнули, и набрала по телефону номер каюты банкира, и, когда он взял трубку, она извинилась и сказала, что ее сын очень хотел бы, если это, конечно, не обременит вас, еще побеседовать о банках. Тут я услышал через трубку, хоть и не подслушивал, что дядя Сайрус рассмеялся и сказал: «Мадам, у вас просто необыкновенный сын. Я первый раз вижу мальчика, который бы в этом возрасте интересовался такими сложнейшими, да, да, это наисложнейшие, проблемами, и он готов меня принять немедленно».

Я поехал на лифте на четвертый этаж, нашел каюту дяди Сайруса, постучался и вошел. Он сидел за письменным столом с бумагами и компьютером. И сразу же встал, пожал мне руку и сказал, что чрезвычайно рад со мной побеседовать. Он не ожидал, это буквально чудо, что, беседуя со мной, он многие вещи как-то сам стал лучше понимать. Теперь он всем друзьям-профессорам экономики и финансов будет рекомендовать беседовать о своих проблемах с детьми дошкольного возраста. Оказывается, это так необычайно обостряет ум в поисках абсолютной ясности, которая была бы доступна ребенку, что многое наконец-то понимаешь из того, что ты сотни раз читал студентам и описывал в различных серьезных книгах. И он смеялся и булькал, и я тоже смеялся с ним, и нам обоим стало весело и свободно, как будто это был не банкир и известный ученый, а мой садиковый приятель Аркаша.

– Так что тебя еще интересует? – спросил дядя Сайрус, когда мы уселись в кресла. – Я просто горю желанием объяснить тебе еще что-нибудь. Спрашивай меня обо всем.

– Про деньги я понял. Деньги – это лишь время человеческой жизни. Но ведь время человеческой жизни и есть человеческая жизнь, а человеческая жизнь это и есть человек. Значит деньги – это кусочки человеков, и на них идет торговля.

– Необыкновенно! Необычайно. «Деньги – это кусочки человеков». Боже, как прекрасно, малыш, ты сказал. Позволь мне это записать. Я непременно так и буду теперь говорить и писать, конечно, с полной ссылкой на ваше авторство, сэр. Вы позволите? Замечательно.

И он подбежал к столу и быстро что-то записал.

– Итак, что же дальше?

– Вы почти ничего не рассказали о том, что такое банки и чем они занимаются? Банки и банкиры.

– Великолепный вопрос, малыш. Великолепный. Увы, многие до сих пор представляют банк складом денег, а банкиров пожилыми людьми в котелках, сидящими на мешках денег и изредка привстающих, чтобы вытащить несколько купюр и дать их просителю под процент. Боже мой, да ведь уже и мешков с деньгами нет, а представление, созданное еще Диккенсом, живуче.

Итак, банк. Банк – это учреждение, где имеют дело с деньгами. Конечно, не бумажными или золотыми. Таких просто нет. Современный банк есть скорее рабочая станция в единой денежно-банковской системе, охватывающей весь мир. Нечто вроде телефонной станции в единой телефонной системе всего мира. Главное в любом банке – это банковский компьютер. Но не подумай, что банкир – это всего лишь оператор у ЭВМ. Нет. Его дело – это прежде всего работа с людьми. Но банк банку рознь, малыш. Есть три типа банков.

Начнем с простейшего. Промышленный банк. Это банк, куда кладут свои активы промышленные компании, предприятия. Получают на них проценты, перечисляют деньги своим партнерам через банковские каналы, получают кредиты – краткосрочные и долгосрочные. Словом, обычный коммерческий банк, известный еще Чарльзу Диккенсу.

Второй тип банков – это банк индивидуальных вкладчиков. Их еще называют сокращенно «банивками». Банивки – нечто вроде старинных сберегательных касс, от них они и ведут свое происхождение. Как известно, сберкассы раньше вели дела граждан, принимая на хранение их сбережения, выполняли их поручения по плате за газ, электричество, телефон, оплачивали по перечислению дорогие покупки, перечисляли на счета граждан их зарплату, выдавали ссуды на покупку дома и т. д. Все эти функции сохранились и за банивками. Но, кроме того, у них появилась принципиально новая и совершенно необычайная функция, что превратило простенькие сберкассы в важнейший банковский институт. В банивках осуществляется эмиссия денег. Твой кассатор задублирован счетом в банковской ЭВМ твоего банка, и одновременно с тем, как каждый день из твоего кассатора выскакивает один денек, так и на твоем счете в банке прибавляется одна денежная единица. Именно в них и только в них происходит таинство «рождения» денег, и ни одна денежная единица не может быть создана ни в каком другом банке, «рождена» из ничего. На вклады эти банки платят своим клиентам, естественно, проценты. Но откуда этот банк берет деньги на проценты. Все свои активы банивк вкладывает, в свою очередь, в промышленные банки, где уже и получает проценты на эти средства. Одновременно банивки становятся крупными вкладчиками и совладельцами промышленных банков и влияют на их политику.

– А если промбанк прогорит, потеряют ли индивидуальные вкладчики свои деньги? – Нет. Во-первых, такие банкротства редкость, а во-вторых, Межпланетная Банковская Ассоциация – МБА – установила правило, по которому претензии банивков по индивидуальным вкладам имеют абсолютный приоритет по отношению ко всем остальным обязательствам промбанка. Этим самым обеспечивается полная гарантия сохранности вкладов индивидуальных вкладчиков.

Но это только в том случае, если вкладчик держит свои деньги на так называемом гарантированном счете. Но вкладчик может пойти на риск и поместить деньги в этом же банке на так называемый коммерческий счет. В этом случае он доверяет использовать свои деньги банком так, как тот пожелает для наибольшего извлечения прибыли, например банк может вкладывать эти деньги во всякие предприятия и т. д. Проценты по коммерческим вкладам уже выше, но вкладчик теперь уже не имеет полной гарантии, он уже имеет обычный коммерческий рынок, где его деньги могут и погореть.

И, наконец, третий вид банков – это общественные банки. Их существует целая иерархия. Городские, районные, банки стран, континентальные, планетные и, наконец, Центральный банк Солнечной системы. Эти банки развились из системы государственных банков. В них размещаются уже общественные деньги. Источником поступления средств в эти банки являются налоги – между прочим, социальная стипендия налогом не облагается. Налогами облагаются только доходы частных и юридических лиц, а стипендия принципиально не относится к доходам. Второй источник, и достаточно обильный, – это посмертные завещания отдельных лиц.

Никаких процентов этот банк не выдает, а деньги расходуются на общественные нужды – строительство дорог, благоустройство городов, финансирование крупных проектов общественного значения, например разработка новых перспективных космических кораблей, работы по охране окружающей среды. Все это финансируется через общественные банки.

– Но дядя Сайрус, ведь в этих банках в конце концов скопятся гигантские суммы, люди умирают и умирают, налоги поступают и поступают.

– Черт побери, малыш, ты просто всегда глядишь в корень. Тут ты затронул самый тонкий момент, над которым мы, финансисты, ломали головы, пока не нашли хорошего решения.

Это действительно так. В руках этих банков постепенно могут скапливаться большие средства. А это приведет к изменению соотношения между деньгами в частном и общественном пользовании в пользу именно вторых. В конце концов может случиться так, что значительная часть финансовых средств сосредоточится в этих банках, которые будут расходовать их в основном на всякие общественные проекты, которые, как правило, означают вложение в будущее благосостояние человечества. В результате и основная часть промышленности будет вовлечена в эти проекты, а промышленность, обеспечивающая текущие нужды людей, их повседневные потребности и финансирующаяся через систему социального обеспечения и зарплату, будет сокращаться. Ясно, что это может привести к понижению благосостояния людей. Фактически соотношение между средствами в банивках и общественных банках определяет соотношение между интересами современников и интересами их потомков. Банивки стоят на страже интересов живущих, общественные банки заботятся о будущих поколениях. Это, конечно, упрощенная схема. Понятно, что эти интересы имеют противоречия. В банивках средства ограничены и определяются числом живущих людей. В то же время в общественных банках может происходить достаточно быстрый рост средств как за счет завещаний, так и налогов. Этот рост всегда опережает рост первых средств. И когда это было осознано, стала проблема, что делать. Как найти и поддерживать компромисс между интересами живущих и их потомков. Было множество дебатов. Вопрос оказался невероятно сложным.

– И как же его решили?

– Необычайно, но просто. Ты помнишь, я тебе говорил, что общественные банки родились из государственных банков. А именно государственные банки раньше и были эмиссионными, они впрыскивали в общество деньги. Теперь функция эмиссии денег перешла в банки индивидуальных вкладчиков, а общественные банки получили прямо обратную функцию, функцию ремиссии денег.

– А что это такое?

– Ремиссия означает уничтожение, ликвидацию денег. Чтобы не было слишком большого скопления денег в общественных банках, принято оригинальное, но простое решение. Нужно периодически уничтожать деньги. В конце каждого года во всех общественных банках все имеющиеся на их счетах средства уменьшаются на строго определенный и единый для всей Системы процент, величина которого устанавливается Высшим Советом Планет и может пересматриваться не чаще одного раза в двадцать лет.

Таким образом устанавливается компромисс между интересами современников и потомков. Не правда ли, интересная метаморфоза. Банк эмиссионный превратился в ремиссионный. Банк, который печатал деньги, стал их уничтожать. Поэтому ты даже не представляешь, насколько ты точно, малыш, сказал «деньги – кусочки человеков». Это именно так. И как человеки они рождаются, живут, работают и тихо умирают.

Такова, малыш, генеральная схема нашего банковского дела. Но это генеральная схема. А действительность куда сложнее и запутанней. У нас существуют описанные типы банков в чистом виде. Но множество банков представляют композицию двух или даже трех банков вместе.

Но тем не менее в них ведутся строго раздельно счета по всем трем категориям. Но происходит одновременно самое разнообразное взаимодействие. Деньги переписываются со счета на счет, принимая самые различные обличья, участвуя в разнообразнейших операциях, в которых непосвященному просто немыслимо разобраться. Но мы с тобой легко разобрались, потому что рассмотрели порознь работу трех главных типов банков. Понятно ли тебе стало, малыш, что такое банк?

– Я бы сказал, дядя Сайрус, что скорее понятно, чем непонятно.

– Молодец. А какие метаморфозы произошли с банкирами и банками в плане человеческих отношений. Ну, вот возьмем, к примеру, банивк. Каждый банк заинтересован, чтобы у него было больше денег. А что для этого нужно?

– Чтобы больше было вкладчиков.

– Правильно. Для этого банк стремится давать своим вкладчикам достаточно привлекательный процент, чтобы привлечь людей к себе. А еще, ну-ка, сообрази.

– А еще чтоб люди дольше жили. Ведь когда человек умирает, то его денежное сердце, которое хранится и бьется в банке, останавливается.

– Браво! Малыш, у меня нет слов. «Денежное сердце». Я это тоже запишу. Да, деньги – это кровь банка, и когда останавливается сердце человека, перестает поступать и кровь в банк. Но более того, и сам труп, извини за это грубое сравнение, но, увы, я не имею способностей к столь поэтическим сравнениям, как это удается находить тебе, труп тоже изымается, вклад переходит, как правило, в общественный банк. А это большая потеря. Значит, банкир и сам банк прямым образом заинтересованы в длительной жизни своих клиентов.

Конечно, общество также заинтересовано в долгой жизни своих членов. Но общество мыслит вообще, о среднестатистическом человеке. А теперь появились люди, довольно могущественная организация, которые заинтересованы не вообще в долгой жизни человека, а в долгой жизни именно твоей, Фома, твоей мамы, твоего папы. Банкиры превратились в самых больших гуманистов. Чтобы сказал Чарльз Диккенс, узнав о метаморфозе, которая произошла со столь ненавистным ему племенем, а, малыш?

– Он был бы потрясен.

– Именно, именно. И ранее было множество гуманистов – философов, писателей и других друзей народа. Но в отличие от философов и поэтов, которые могли лишь воздействовать на чувства, и прекрасно, прекрасно воздействовали, банкиры – люди практические, и в их руках большая сила, сила денег, «денежного мешка», как сказал бы Бальзак. И они действуют. Не поют дифирамбы гуманизму, а действуют. Финансируют медицинские и биологические исследования и считают это лучшим вложением капиталов, они строят клиники и больницы, многие банки вместо процентов представляют своим клиентам медицинские страховки, то есть полную оплату всех расходов по поддержанию здоровья и лечению, создают физкультурные залы, площадки и центры, агитируют своих клиентов заниматься физкультурой, наконец, они оказали мощное давление на Ассоциацию врачей по увеличению и ужесточению профессиональных требований к врачам и медработникам. И я могу сказать, что не без этого влияния возросло качество медицинского обслуживания и на Земле, и на других планетах. Средний срок жизни на Земле достиг 92 лет, на планетах он, к сожалению, существенно ниже, там все-таки до сих пор слишком сложные непривычные и стрессовые условия существования. И все это не без нашего влияния.

И теперь в беседе с тобой, когда я вновь обозрел тот вклад, который внесли мы, банкиры и финансисты, за двести с небольшим лет в произошедшую в начале третьего тысячелетия техническую и нравственную революцию, я не могу не гордиться своей профессией. Пусть меня обвинят в пристрастии, но в эту революцию вклад моих коллег не меньший, чем внесли в нее разработчики космических кораблей и пионеры планетарных троп.

Посмотри, малыш, на наш мир. Войны исчезли, армии исчезли. Ядерные и термоядерные бомбы сгорели в топках ядерных электростанций и термоядерных ракетно-космических двигателей. Танки перековали на орала. Исчезли границы, исчезли государства, хотя остались исторически сложившиеся страны как административные общности людей с одной историей, с одними привычками, традициями, культурой и языком. Вот кто ты, малыш?

– Землянин.

– Ох-хо-хо. Да представь себе, что такой ответ еще двести лет назад был бы немыслим. Ты бы сказал, что ты русский, француз, эфиоп. Но землянин? И в отмирании государств фундаментальнейшую роль сыграли банкиры, создав единые общемировые деньги и вырвав из рук общества эмиссию денег, отдав эту функцию индивидууму. А именно эти функции требовали государства как механизма слежения, подавления, распределения, борьбы с преступностью, питательной средой которой была анонимность денег, а моральным оправданием – отсутствие гарантированного права на жизнь.

– Дядя Сайрус, а вот у старых фантастов я читал о межпланетных войнах. Возможны такие, если не сейчас, то в будущем?

– Ха-ха-ха, малыш. Это все сказки. Нет, нет и нет. И даже не потому, что для современных людей убийство и людоедство почти одно и то же. Но никто не может быть гарантирован, что этот психофизический настрой человека не изменится через 100-200-1000 лет. Войны между планетами невозможны просто потому, что их нельзя вести. Представь, как вести войну против Марса? Винтовкой их не достанешь. Ракетой и термоядерной бомбой? Но все марсианские города внутри Марса, под землей, точнее сказать, «под Марсом», на большой глубине. Их ничем не проймешь. А вот Земля – та уязвима. Невероятно уязвима. Уничтожить ее ничего не стоит с помощью посылки нескольких термоядерных ракет. Но если ты уязвишь Землю, то и сам погибнешь через короткое время. Никакая планета не проживет и нескольких лет без Земли. Ведь она основной поставщик жизни для всей Системы, поставщик продовольствия. Она же поставщик технически наиболее сложных изделий, требующих затрат большого количества живого труда. Она же и главный рекреационный ресурс Системы. Вот и получается, межпланетные войны – это бред.

А теперь, малыш, я должен бежать на радиостанцию передать кое-какие распоряжения на Нептун. Мне беседа с тобой доставила массу удовольствия. Я вижу в тебе большие задатки. И не будь я Сайрус Нахикус, если через двадцать или тридцать лет я не увижу твоего имени на первых полосах газет.

Так закончилась наша вторая беседа с банкиром Сайрусом Нахикусом.

Написано Фомой Гряземоевым 5 марта 2281 г.