Гл.1. (1) Лакедемоняне, как всегда бывает у людей, – чем больше имеешь, тем больше хочется иметь, не довольствуясь тем, что удвоили свои силы присоединением афинских владений (Atheniensium opum), начали стремиться захватить власть над Азией, но большая ее часть находилась тогда под властью персов. (2) Для ведения военных операций в Азии в качестве командующего был избран Геркулид; когда он увидел, что ему предстоит сражаться одновременно против двух сатрапов Артаксеркса – Фарнабаза и Тиссаферна, опиравшихся на силы многих мощных племен, он решил вступить с одним из них в мирные переговоры. (3) Более подходящим для этой цели показался ему Тиссаферн, человек более энергичный, в войске которого было к тому же больше воинов из тех, что прежде служили у царя Кира. Тиссаферн пошел на переговоры и, после того как условия были установлены, прекратил военные действия. (4) Фарнабаз сообщил об этом царю, которому они оба были подчинены, и обвинил Тиссаферна в том, что тот не только не отразил оружием вторжения лакедемонян в Азию, (5) а даже содержал их на царские средства и путем подкупа добился от них затягивания военных действий на том участке, где командовал он, как будто любая неудача не идет во вред всему государству как целому. (6) По его мнению, подло не вести войны, а откупаться от них, отражать врага не оружием, а деньгами. (7) Восстановив царя такими речами против Тиссаферна, Фарнабаз убедил его назначить вместо Тиссаферна главнокомандующим в морской войне афинянина Конона, который жил в изгнании на Кипре, потеряв после войны свою родину. (8) Фарнабаз указал, что афиняне, хотя силы их и сломлены, все же остались опытными мореходами и что если делать выбор из всех навархов, то не найти никого лучше Конона. (9) Фарнабаз получил 500 талантов и приказ поставить Конона во главе флота.
Гл.2. (1) Когда лакедемоняне узнали об этом, они сами обратились через послов за помощью для войны на море к египетскому царю Герциниону, (2) и тот прислал им 100 трирем и 600 000 модиев хлеба в зерне; лакедемоняне стянули к себе также огромные вспомогательные отряды от других союзников. (3) Однако у столь большого войска и притом против такого выдающегося полководца не было достойного командующего. (4) Когда же союзники потребовали, чтобы вождем был поставлен Агесилай, тогдашний спартанский царь, то лакедемоняне долго обдумывали, можно ли передать ему верховное командование. Причиной споров было предсказание Дельфийского оракула, (5) что власти их придет конец, когда станет хромать царская власть; Агесилай же был хром на одну ногу. (6) В конце концов они решили, что лучше пусть хромает царь в ходьбе, чем государство в управлении (quam regnum imperio). (7) После этого они послали в Азию Агесилая с огромным войском. Нелегко сказать, было ли когда-либо двое полководцев, столь равноценных друг другу, как Агесилай и Конон. (8) Возраст, доблесть, проницательность, ум были у обоих почти одинаковы, так же как и слава их подвигов; (9) и так как судьба дала им все поровну, то и не позволила ни одному из них одолеть другого. (10) У обоих были велики и военные силы, велики были и их подвиги. (11) Но в войсках Конона вспыхнул бунт солдат, которых царские сатрапы обычно обманывали при выплате жалованья. Солдаты тем настойчивее требовали положенной им платы, чем яснее представляли себе, насколько тяжела будет их служба под командой такого великого полководца. (12) Поэтому Конон, который долго, но тщетно докучал царю письмами, наконец сам отправился к царю, (13) к которому его, однако, не допустили и не позволили лично с ним беседовать, так как Конон не пожелал по персидскому обычаю пасть перед царем ниц, как перед богом (adorare noluit). (14) Конон сносился с царем через посредников и жаловался на то, что война, начатая богатейшим царем, останавливается из-за недостатка в денежных средствах; и он, царь, имеющий войско, равное вражескому, оказывается побежденным деньгами, которых у него как раз больше, чем у врагов, и уступает противнику именно в том, в чем он в действительности намного сильнее его. (15) Конон потребовал, чтобы в его распоряжение был предоставлен только один казначей, так как поручать это дело многим весьма опасно. (16) После того как ему выдали деньги на жалованье воинам, он отправился обратно во флот и не стал оттягивать военных действий. Много храбрых подвигов он совершил, во многом на его стороне было счастье, он опустошал вражеские поля, захватывал города, как буря низвергал все на своем пути. (17) Испуганные этим лакедемоняне решили для защиты родины отозвать Агесилая из Азии.
Гл.3. (1) Между тем Писандр, которого Агесилай при отъезде оставил для управления, с напряжением всех сил снарядил огромный флот, намереваясь испытать военное счастье. (2) Равным образом и Конон, собираясь теперь впервые столкнуться с врагом, тщательно приводил в порядок свои военные силы. (3) В последовавшем сражении яростно состязались между собой не только вожди, но и рядовые воины. (4) Ибо и сам полководец Конон не столько старался ради персов, сколько ради родины. (5) И так как в то время, когда афиняне находились в критическом положении, Конон оказался виновником потери ими господства, то тем более ему хотелось считаться восстановителем его; и он старался победой вернуть себе то отечество, которое он потерял после поражения, (6) тем более что он вел борьбу силами не самих афинян, а другого народа; он мог рисковать за счет царя, а победить – на благо родины и добиться славы иным способом, чем добивались ее прежние афинские вожди. (7) Ибо те защищали родину, одерживая победы над персами, Конон же намеревался вернуть родине ее прежнее место, добившись победы для персов. (8) Далее, в свою очередь, Писандр, будучи в родстве с Агесилаем, соревновался с ним в доблести. Он стремился не отстать от Агесилая ни в подвигах, ни в блеске славы, чтобы господство Лакедемона, добытое столькими войнами в течение стольких веков, не разрушилось в одно краткое мгновение из-за какой-либо его ошибки. (9) Та же забота мучила всех воинов и гребцов, которых не столько волновала мысль, что они, лакедемоняне, потеряют достигнутое могущество, сколько то, что афиняне вернут его себе. (10) Но чем более ожесточенным было сражение, тем славнее была победа Конона. (11) Побежденные лакедемоняне обратились в бегство, из Афин был выведен вражеский гарнизон. (12) С народа, которому было возвращено его достоинство, было снято ярмо порабощения, и многие государства были вновь присоединены к афинянам.
Гл.4. (1) Это было для афинян возрождением их могущества, а для лакедемонян концом его. (2) Как будто утратив вместе с властью над Грецией и свою военную доблесть, лакедемоняне стали предметом презрения для соседей. (3) Первыми пошли на них войной фивяне, которым помогали афиняне. (4) Фиванское государство, начав с захватов земель у соседей, благодаря доблести вождя своего Эпаминонда возвысилось так, что стало питать надежды на господство (imperium) над Грецией. (5) Итак, произошло сражение на суше с таким же исходом для лакедемонян, какой имело сражение на море против Конона. (6) В этом сражении был убит Лисандр, под предводительством которого лакедемоняне в свое время победили афинян. (7) Другой же лакедемонский полководец, Павсаний, обвиненный в измене, удалился в изгнание. (8) Фивяне, одержав победу, повели все свое войско к столице лакедемонян, рассчитывая на легкую победу, так как лакедемонян покинули все их союзники. (9) Испуганные этим лакедемоняне вызвали для защиты родины царя своего Агесилая из Азии, где он совершал великие подвиги. (10). После того как Лисандр был убит, лакедемоняне не доверяли ни одному полководцу, кроме Агесилая. (11). Так как Агесилай несколько задержался, лакедемоняне набрали войско и выступили навстречу врагам. (12). Но у побежденных при встрече со своими недавними победителями ни мужество, ни силы не были равны вражеским. При первом же столкновении лакедемоняне потерпели поражение. (13) Когда лакедемонское войско было уже совсем разбито, подоспел царь Агесилай, который, возобновив бой с помощью своих свежих и закаленных в многочисленных походах солдат, без больших усилий вырвал у врага победу, но сам был тяжело ранен.
Гл.5. (1) Когда узнали об этом афиняне, они стали опасаться, как бы лакедемоняне, победив, не поработили их снова. (2) Они собрали войско и поручили Ификрату, всего лишь двадцатилетнему, но очень талантливому юноше, вести его на помощь беотийцам. (3) Удивительная доблесть юного Ификрата не соответствовала его возрасту. (4) У афинян до него среди такого количества великих вождей никогда еще не было полководца (imperatorem), на которого возлагались бы столь большие надежды и который так рано проявил бы свои дарования, (5) и притом не только в полководческом, но и в ораторском искусстве. (6) Узнав о возвращении Агесилая, из Азии возвратился сам Конон, чтобы опустошать лакедемонские земли. (7) Таким образом, спартанцы, окруженные со всех сторон ужасами бушующей войны, были доведены до полного отчаяния. (8) Однако Конон, опустошив вражеские земли, отправился в Афины, где был встречен согражданами с большой радостью; сам же он был более огорчен видом своей родины, сожженной и разрушенной лакедемонянами, чем обрадован возвращением домой после такого долгого отсутствия. (9) Поэтому все то, что было сожжено, он вновь отстроил за счет военной добычи и руками персидских воинов; а то, что было повреждено, починил. (10). Такова была судьба у Афин: то, что некогда было сожжено персами, было восстановлено их же руками, а то, что теперь было разрушено лакедемонянами, восстановлено за счет добычи, захваченной у лакедемонян. (11) Они обменялись и союзниками: теперь союзниками афинян стали те, которые прежде были их врагами, а врагами оказались те, которые тогда, во время персидского нашествия, были связаны с афинянами теснейшими узами союза.
Гл.6. (1) Пока это происходило, персидский царь Артаксеркс отправил в Грецию послов, через которых приказал, чтобы все греки сложили оружие; кто поступит иначе, тому он будет врагом. Всем государствам Артаксеркс возвратил свободу и закрепил за ними то, чем они владели раньше. (2) Поступил он так не из сочувствия к Греции, истощенной постоянными войнами и кровопролитными взаимными раздорами, (3) но для того, чтобы его войска не задерживались в Греции: он был занят в это время войной с Египтом, которую начал из-за того, что это государство послало лакедемонянам вспомогательные отряды против персидских сатрапов. (4) Греки, утомленные столькими войнами, охотно выполнили его требование. (5) Этот год был замечателен не только тем, что вдруг во всей Греции наступил мир, но и тем, что в это же время был взят галлами город Рим. (6) Однако лакедемоняне стали строить козни против тех, кто оказался беспечен. Воспользовавшись временным отсутствием войска аркадян, они захватили их крепость, а заняв ее, поместили в ней свой гарнизон. (7) В ответ на это аркадяне набрали и вооружили войско, призвали на помощь фивян и стали отбивать назад потерянное. (8) В этом сражении был ранен вождь лакедемонян Архидам. (9) Когда он увидел, что его войско разбито и уже побеждено, он попросил через глашатая выдать тела убитых для погребения (10) (этим он, по обычаю греков, признал себя побежденным). Фивяне, удовлетворенные этим признанием, дали сигнал щадить оставшихся в живых врагов.
Гл.7. (1) Затем, спустя несколько дней, когда ни та, ни другая сторона не предпринимала никаких враждебных действий, как бы по взаимному молчаливому согласию наступило перемирие; а так как лакедемоняне вели в это время еще одну войну, против своих соседей, то фивяне под предводительством Эпаминонда возымели надежду захватить столицу лакедемонян. (2) С этой целью фивяне в начале ночи потихоньку направились к Лакедемону; однако захватить его жителей врасплох им не удалось. (3) Ибо, предвидя нападение врагов, старики и все небоеспособное по возрасту население сбежалось с оружием в руках к узким городским воротам. (4) В бой с пятнадцатью тысячами врагов вступило не больше ста человек уже преклонного возраста. (5) Вот как сильно поднимает вид родины и пенатов мужество и мощь, и насколько более возвышает душу их присутствие, чем воспоминание о них! (6) Ибо жители Лакедемона, видя, как и за кого они сражаются, решили или победить, или умереть. (7) Поэтому горсть стариков удержала войско, которому за несколько дней до того не могла противостоять вся лакедемонская молодежь. (8) В этом сражении пали два вражеских полководца, (9) а весть о приближении Агесилая побудила фивян к отступлению. (10) Однако сражение скоро возобновилось, так как спартанскую молодежь, воспламененную славой и доблестью старцев, нельзя было удержать от того, чтобы решить дело оружием немедленно. (11) Уже победа была на стороне фивян, когда Эпаминонд, который в бою не только руководил битвой, но и сражался как храбрейший воин, был тяжело ранен. (12) Когда весть об этом распространилась, одних – фивян от горя охватил страх, а другие – спартанцы – от радости словно оцепенели, и обе стороны, как бы по молчаливому соглашению, прекратили бой.
Рис. Смерть Эпаминонда.
Гл.8. (1) Спустя несколько дней Эпаминонд скончался, а вместе с ним пала и мощь Фиванского государства. (2) Ибо если ты отломишь у копья самое его острие, то этим сделаешь бесполезной всю остальную железную его часть, так и тут, после того как смерть унесла Эпаминонда, как бы обломив острие копья, силы Фиванского государства иссякли, так что, казалось, его сограждане не только его потеряли, но и сами вместе с ним погибли. (3) Ведь до появления этого полководца фивяне не вели ни одной достойной упоминания войны и после него отличались не доблестями, а поражениями, и всем было ясно, что слава родины с ним родилась и с ним умерла. (4) При этом трудно решить, был ли Эпаминонд лучше как человек или как полководец. (5) Ибо и власти он всегда искал не для себя, а для родины, (6) и к деньгам был настолько равнодушен, что, когда он умер, их не хватило даже на его похороны. (7) И славы он домогался не более, чем денег: ибо к занятию всех высших должностей (omnia imperia) его всегда приходилось принуждать против его воли, (8) а почетные должности он всегда исполнял так, что, казалось, не они украшали его, а он служил для них украшением. (9) Он обладал таким рвением к наукам, настолько глубоко знал философию, что можно было лишь удивляться, откуда у человека, воспитанного среди наук, такое знание военного дела. (10) И такому образу жизни вполне соответствовало настроение его перед смертью. (11) Когда его полумертвого принесли в лагерь, он напряг дыхание и голос и спросил у окружающих только об одном – не отнял ли враг у него щит во время его падения с коня. (12) Услыхав же, что щит цел, он велел принести его, поцеловал свой щит, как соучастника трудов своих и славы, и задал второй вопрос: кто победил. (13) Услыхав, что победили фивяне, он сказал: «Все хорошо», – и, как будто поздравив родину с победой, испустил дух.
Гл.9. (1) Со смертью Эпаминонда пала также и афинская доблесть. (2) Как будто, потеряв человека, с которым они привыкли соревноваться, (3) они впали в бездеятельность и равнодушие и стали расточать государственные доходы не на флот и войско, как некогда, а на празднества и на оборудование игр, (4) стали восторгаться зрелищами с участием знаменитейших актеров и поэтов, чаще видя перед собой сцену, чем военный лагерь, и предпочитая восхвалять стихоплетов, а не полководцев. (5) Тогда же начали делить общественные средства, на которые раньше содержались воины и гребцы, между городским населением (urbano populo). (6) Вследствие всего этого и случилось так, что по вине такой распущенности греков возвысился из ничтожества презренный, никому неведомый народ – македоняне, (7) а Филипп, который три года содержался в Фивах как заложник, воспитавшийся на примерах доблестей Эпаминонда и Пелопида, наложил на всю Грецию и Азию как ярмо рабства господство Македонии.