Элджан смотрел на меня с явным подозрением:

— Мэл, что ты задумала?

Я раздраженно вздохнула:

— Жан, ты можешь верить мне или не верить, но я говорю правду! Я действительно ничего не помню. Поэтому, прошу тебя, расскажи мне все с самого начала! Времени у нас много, мы никуда не торопимся — почему бы тебе не помочь мне навести порядок в воспоминаниях? Я понимаю, что для тебя это может быть не очень приятно, но я прошу — сделай это! Я хочу знать о себе всю правду!

Видимо, в моем голосе звучало такое отчаяние, что Жан сдался.

— Хорошо. Если ты так хочешь, Мэл, я отвечу на все твои вопросы… Что тебе рассказать?

— Все, что ты обо мне знаешь! Кем были мои родители, как мы с тобой познакомились, как я стала графиней, какие у нас с тобой были отношения и почему мы поссорились…

Устремленный на меня взгляд Жана затуманился. Кивнув в сторону двух пальм, он неуверенно предложил присесть в их тени — и я поняла, что рассказ будет долгим.

— Ты родилась в семье графа Арсидана дель Найра, внука великого Эрстана эйл Ройл, основателя династии…

Я внимательно слушала, делая себе мысленные пометки. Конечно, мне бы хотелось в первую очередь услышать о наших отношениях с Жаном, но семейная история тоже пригодится.

— Жан, а как звали мою матушку?

— Благородная леди Элисенда эйл Мар. Кстати говоря, она приходилась троюродной теткой моему отцу…

Какие сложные родственные отношения! Впрочем, это неудивительно — остров маленький, и все знатные семьи наверняка друг с другом в родстве. Похоже, если я когда-нибудь заберусь обратно на графский трон, придется посвятить немало времени изучению всех хитросплетений местной генеалогии…

— То есть, Жан, получается, что мы с тобой… эээ… — я на мгновение задумалась, как охарактеризовать эту степень родства, — Выходит, ты мне приходишься пятиюродным племянником?

Элджан кивнул.

— Надеюсь, такая степень родства не считается слишком близкой для… в общем, для заключения брака? Ну, чисто теоретически?

— Нет. У нас запрещено жениться на кузинах, но начиная с третьего колена браки допустимы… — молодой человек смотрел на меня с таким видом, как будто бы с минуты на минуту ожидал какого-нибудь подвоха.

Я поспешила успокоить его, с улыбкой произнеся:

— Видишь, меня так сильно ударило по голове, что я забыла даже такие всем известные вещи!

Некоторое время Элджан смотрел на меня молча, а потом задумчиво произнес:

— Я знаю, что такое и впрямь иногда случается… Но не скажешь ли ты мне, Мелисент, чем тебя так ударило и когда?

Я соврала первое, что пришло в голову:

— Я упала с лестницы… во дворце…

— Когда это случилось, Мэл? — в голосе Элджана зазвучали стальные нотки. — Это должен был быть очень сильный удар, после которого тебе пришлось бы несколько дней провести в постели. Но я ничего не слышал о твоей болезни!

Я занервничала. Сейчас Жан решит, что я пытаюсь его обмануть, и окончательно потеряет ко мне доверие. Но что мне делать, если правда еще более невероятна! К тому же, неизвестно, как лорд эйл Крэйл отнесется к известию, что я вообще не его драгоценная Мэл — а совершенно другой человек, нагло обосновавшийся в теле прекрасной и порочной графини!

— Жан, — робко спросила я, — в вашем мире известны случаи, когда люди неожиданно попадали в чужое тело?

Молодой человек вновь одарил меня долгим взглядом:

— Почему ты говоришь «в вашем мире»? Разве он и не твой тоже?

Черт, проболталась! Что же теперь делать?

— Жан, я хотела сказать…

— Твой маленький паж называл тебя Ольгой, — перебил меня мужчина. — Скажи, это твое настоящее имя?

Отпираться было глупо, и я выдавила:

— Да…

Должно быть, на моем лице отразился испуг, так как Жан успокаивающе положил свою руку на мою.

— Расскажи мне все! Не бойся, я не причиню тебе зла, и твоя тайна останется между нами!

Я набрала в грудь побольше воздуха, пытаясь сообразить, с чего начать. А потом подумала, что терять мне уже нечего, и поведала сидевшему рядом человеку всю историю с неудачной поездкой в автобусе, завершившейся ударом по голове, о своем пробуждении в графском дворце Найры и неожиданной встрече с землянами, также оказавшимися в чужих телах.

— Значит, юный Федор тоже был чужеземцем, — задумчиво произнес Жан. — Это многое объясняет. Я долго думал, откуда у простого мальчишки такая дерзость и недетский ум…

При слове «был» я не удержалась и всхлипнула. Неужели Феденька погиб? Мария Степановна далеко, Борис меня ненавидит… и я снова совсем одна, в чужом мире, рядом с чужим человеком… который знает теперь обо мне правду, лишающую меня всяких прав на графский престол!

— Мэл… То есть Ольга… прости, я не хотел тебя расстроить…

Участие в голосе мужчины заставило меня зарыдать еще сильнее — и тогда он привлёк меня к себе и нежно поглаживал по волосам пока я, наконец, не успокоилась.

— Позволь, я принесу тебе немного вина, Мэл…

Кивнув, я вытерла мокрые глаза, мимоходом подумав о том, что, должно быть, ужасно сейчас выгляжу — с распухшим от слёз лицом и непричесанными волосами. Но в глазах Жана теперь читалась только беспредельная нежность, смешанная с восхищением — те чувства, которые я напрасно ждала от него на протяжении всего нашего плавания и последовавшего за ним бегства. Неужели мужчина наконец-то увидел во мне — меня, а не вздорную и жестокосердную красотку Мелисент?

— Жан, я рассказала тебе свою историю, — отхлебнув вина из бутылки, тихо произнесла я. — Теперь твоя очередь — я хочу побольше узнать о тебе и о… Мелисент. Почему ее так ненавидели? Смогу ли я исправить то, что она сделала — если, конечно, нам суждено будет вернуться на Найру?

Приняв из моих рук бутылку, Элджан сделал добрый глоток и устремил свой взгляд куда-то вдаль.

— Мы с Мелисент выросли вместе, — тихо начал он свой рассказ. — Наши отцы дружили и я, хотя и родился четырьмя годами раньше, всегда любил играть с малышкой Мэл. К сожалению, она рано потеряла мать, а потом — и отца, и в пятнадцать лет стала графиней. Конечно, многим не нравилось, что графский трон заняла такая юная и неискушенная в государственных делах девушка, но в стране царил мир, а Мелисент правила Найрой, прислушиваясь к советам моего отца, лорда-канцлера. Я любил её, и она отвечала мне взаимностью. Мы были помолвлены, и вскоре после ее шестнадцатого дня рождения должна была состояться наша свадьба…

Молодой человек надолго замолчал, и я рискнула задать беспокоивший меня вопрос:

— И что было потом? Она изменила тебе с эйл Барном?

Элджан отвлекся от своих дум.

— Нет! То есть, не сразу. Все изменилось в один день, и сейчас я понимаю, что это было очень странным…

— Что же произошло?

Элджан не ответил. Он смотрел на меня с каким-то странным выражением в глазах. На лице молодого человека читалась усердная работа мысли.

— Это случилось обычным летним днем два года назад, — наконец продолжил он свой рассказ. — Однажды утром Мелисент, проснувшись, увидела себя в зеркале и забилась в истерике. «Это не я, не я!», — кричала она. Слуги встревожились и начали её успокаивать. Позвали моего отца, но когда он пришел, юная графиня уже овладела собой. По его словам, она радостно перебирала свои наряды и драгоценности — так, словно бы видела их впервые. Увидев моего отца, она спросила, кто он — а когда он ответил, рассмеялась, и заявила, что пошутила. Такое поведение было странным для девушки, но правители имеют право на причуды, и мой отец списал все на усталость от государственных дел, бремя которых так внезапно свалилось на юную девушку. Он посоветовал ей отправиться отдохнуть в маленький домик на побережье, и я вызвался сопровождать ее. Там-то все и случилось…

— Что случилось? — почему-то шепотом поинтересовалась я.

Элджан одарил меня странным взглядом:

— Мы стали любовниками. Моя юная госпожа проявила такую настойчивость, что я не смог устоять. Она оказалась страстной и жадной до ласк любовницей — хотя я могу поклясться, что она была девственницей! — Жан смущенно покраснел.

А я, напротив, почувствовала, как кровь отливает от моего лица. Дрожащей рукою поднеся к губам бутылку с вином, я сделала несколько глотков и вновь отдала её молодому человеку. Элджан допил благородный сейнийский напиток и небрежным движением отбросил опустевшую бутыль в сторону.

— Некоторое время я был до неприличия счастлив. Мелисент отдавалась мне со страстью куртизанки — но она говорила, что любит меня, и я не видел причин не верить ей. Тем более, что приближался день свадьбы… Но потом… потом у нее появился другой любовник. Это был благородный лорд эйл Гарт — пользовавшийся заслуженной репутацией покорителя женских сердец. Однажды он прилюдно похвастался, что спит с малышкой графиней — и я тут же вызвал его на дуэль!

Я ойкнула. Элджан между тем продолжал:

— Я серьезно ранил его, и негодяй сказал, что забирает свои слова обратно. Но Мелисент почему-то рассердилась. Она охладела ко мне и отправила в отставку моего отца — как и некоторых других придворных, осмеливавшихся перечить ей. Молодая графиня стала неуправляема — она закатывала пирушки, устраивала жестокие розыгрыши и вызывала у знати все большее отвращение своей любовью к плебейским развлечениям, вроде петушиных боев. Она уже не считала нужным скрывать свои увлечения, и любовники сменялись в ее постели один за другим. Говорят, иногда она даже приглашала на свое ложе двоих мужчин одновременно! Налоги росли, лорды начали роптать. Трое из них, возглавляемые лордом эйл Войсом, дальним родственником графини, однажды явились к ней с петицией — но Мелисент не пожелала их слушать. Тогда эйл Войс вспылил и нагрубил ей — впоследствии графиня утверждала, что он угрожал убить её, но я уверен, что этого не было. Так или иначе, но на следующее утро старику отрубили голову. Лорды зароптали громче прежнего, но Мелисент заявила, что если кто-то осмелится пойти против нее, то она натравит на них дракона. Услышав это, мой отец, который был уже пожилым человеком, схватился за сердце. Через несколько дней он умер во сне. В это же время до меня дошли слухи, что графиня спит с Барном, человеком отталкивающей внешности, который служил во дворце палачом. Поначалу я не поверил этому, но мои друзья, Тэйпис эйл Ард и Гэрдион эйл Кард, быстро убедили меня в обратном. Более того, Мелисент, злоупотребляя свой властью, наградила палача дворянским титулом и обширными землями, конфискованными у лорда эйл Дейлина — который бежал за границу, страшась её мести за неосторожное высказывание. И тогда все здравомыслящие дворяне в стране объединились и создали тайное общество, целью которого была смена власти в стране. Но, к сожалению, не все из нас одинаково хорошо умели держать язык за зубами, и вскоре о готовящемся заговоре заговорили даже на дворцовой кухне…

Я слушала Жана со все возраставшим ужасом. Мелисент вела себя отвратительно, но я уже достаточно о ней знала, да и известие об оргиях вкупе с петушиными боями не может слишком сильно шокировать просвещенную жительницу XXI века. Гораздо больше меня испугал рассказ о внезапной перемене в характере девушки. Теперь я была уверена, что я — не первая гостья в теле прекрасной графини. А это значит…

— Жан, — дрожащим голосом прошептала я. — Ты понимаешь, что Мелисент в первый раз подменили еще тогда, два года назад? В её теле поселилась какая-то хитрая простолюдинка, быстро осознавшая все плюсы своего нового положения, и воспользовавшаяся им, чтобы осуществлять свои низменные желания. А потом ее сменила я… но если мы ничего не предпримем, на моем месте скоро может оказаться кто-то другой — и только Единому ведомо, кто это будет! Если мы выберемся с этого острова, то первым делом должны будем выяснить, почему все это происходит — иначе моя душа уйдет в небытие вслед за телом, разбившимся в автокатастрофе!