Глава 24. Неудавшаяся попытка

"Я должен его убить".

Застывшим взглядом Мартьен продолжал смотреть на храмовые ворота, в которых уже давно скрылся Корилад с принцессой на руках. Перед его глазами стояло бледное полумёртвое лицо Лэйсы.

"Что он с тобой сделал? — кричала душа молодого человека. — Лэйса, моя милая, храбрая Лэйса, зачем ты ушла к нему???"

Мартьен не слышал шагов подошедшего к нему Эррела, и вздрогнул, когда на его плечо легла тяжелая рука разбойника.

— Пёсьи кости! У меня отсырел порох. Он шёл так медленно, словно нарочно подставлялся под выстрел — а я ничего не мог сделать! — с ненавистью пробормотал Эррел. — У тебя та же проблема?

Мартьен промолчал, тупо глядя на свое оружие, затем тихо пробормотал:

— Я должен его убить.

— Как ты собираешься теперь это сделать? — угрюмо усмехнулся разбойник. — Уже поздно. Вспомни, что говорил отец Дарт — принца надо было убить до того, как он войдет в ворота храма, иначе вся наша затея теряет смысл…

— Я всё равно убью его, — упрямо проговорил Мартьен. — Мне плевать, что он выйдет оттуда императором со священной кровью — я избавлю людей от власти этого человека!

Эррел хмуро посмотрел на него.

— Не сходи с ума, атаман! Ты отлично знаешь, что храм не даст защиты цареубийце, и уж тем более, они не станут тебя короновать. Тебя убьют прямо здесь, на площади, — и какой в этом будет толк?

Мартьен провёл рукой по волосам, убирая их от лица.

— Я должен дождаться, пока он выйдет, — начал было молодой человек., но Эррел вдруг перебил его.

— Меня беспокоит малец, — резко произнёс он. — Ведь у него был арбалет, а не мушкет, как у нас. Так почему же он не выстрелил?

Внезапно разбойник схватил атамана за плечо, резко дёрнув.

— Бежим! Скорее! Если стражники Корилада схватили его, то скоро они будут здесь!

Словно очнувшись, Мартьен вскочил на ноги. Он с сожалением бросил взгляд на оружие, которое приходилось оставлять здесь, на чердаке — чтобы не привлечь внимания стражи — и вслед за Эррелом бросился к противоположному окошку, выходившему в чей-то сад. Один за другим мужчины быстро спустились вниз и, пригибаясь, бросились бежать, стремясь побыстрее уйти подальше от площади. Если Мирта действительно схватили, помочь ему они уже ничем не могли…

* * *

Сразу после того, как Корилад благополучно достиг храмовых ворот, несколько человек, своими хмурыми лицами резко выделявшиеся среди праздничного народа, начали незаметно выбираться из толпы, стремясь поскорее покинуть площадь. Ранее среди заговорщиков было условленно, что в случае неудачного исхода покушения, они собираются в гостинице "Добрый лось", где остановились вчера, и сейчас мрачные люди один за другим проскальзывали в её двери.

Последним появился Мирт в своей одежде уличного мальчишки и с невзрачным мешком за плечами. Друзья с радостными восклицаниями бросились к нему. В отличие от своих старших товарищей, мальчик не стал бросать оружие. Разобрав арбалет, он принёс его с собой в неприглядной торбе оборванца.

Едва радости от встречи поутихли, как Эррел набросился на подростка:

— Что случилось парень? Ты сдрейфил? Почему мы не дождались твоего выстрела? Он мог бы все спасти!!!

Мирт смущенно потупился под устремлёнными на него со всех сторон взглядами.

— Я побоялся попасть… в девушку… — глядя себе под ноги, пробормотал он. И, внезапно подняв голову, с одному ему понятным вопросом в глазах посмотрел в лицо Мартьена. Тот быстро опустил глаза. Но они поняли друг друга. Мирт тоже узнал в принцессе "девушку Мартьена" из пещер. Это и остановило его руку.

Последовавший вслед за словами паренька противоречивый галдёж заговорщиков оборвала Джесс:

— Эй вы, мужики, хватит спорить! Сейчас надо убираться отсюда, пока стража не обнаружила брошенное этими бездельниками оружие, и нас не начали искать!

Девушка едва взглянула на Мартьена, но он тут же почувствовал, как горячая краска стыда заливает щеки. Они с Эррелом, два взрослых мужика, удирали, как зайцы, бросив на произвол судьбы мальчишку, в то время, как юный Мирт сумел отступить достойно, сохранив оружие, как и подобает мужчине…

Пристыженные стрелки вместе со своими разочарованными товарищами торопливо отправились собирать вещи, и вскоре разношерстная компания, вновь разделившись на группки, неприметно покинула столицу.

Покушение бесславно провалилось.

Выходя из ворот гостиницы под вновь зарядивший дождь, Мартьен бессильно кусал губы, ненавидя нового императора, себя и весь окружающий мир.

* * *

— В чём дело, Риум? — Корилад поднял голову от бумаг, которые изучал.

Стоявший на пороге кабинета секретарь поклонился.

— Новые сведения о заговоре, государь.

Корилад отодвинул от себя бумаги и жестом велел эр-Вирду приблизиться.

— Рассказывай по порядку.

— Арестованные по подозрению в измене дворяне, рэ-Драм и рэ-Кун, чьи неподобающие речи были подслушаны моими людьми на вчерашнем празднике, под пыткой начали давать интересные показания, — зачастил секретарь. — Оба они признались, что осенью в их имения приходил старик, который рассказывал о возвращении принца Мартиана, который, якобы, является законным государем…

— Проклятье! — стукнул кулаком по столу Корилад. — Снова это имя! Мои агенты доносят, что всю зиму по городу ходили слухи о том, что младший сын Корсида жив, но никто из допрошенных нами горожан не смог сказать ничего конкретного. Я уже решил, что это обычные сплетни досужих кумушек, и вот теперь эти изменники заявляют о своей связи с Мартианом! Но продолжай, Риум. Расскажи мне всё, что тебе известно…

— Граф рэ-Крон явился в тайную службу с донесением…

— Бред! Что, интересно, может знать этот выживший из ума старик?.. А впрочем, рассказывай!

— Благородный рэ-Крон поведал, что зимой к нему в поместье тоже приходил какой-то старик, по описанию похожий на изменника, который смущал умы рэ-Драма и рэ-Куна. Сей старец вёл странные речи, но рэ-Крон подумал, будто он подослан к нему Вашим Величеством, дабы проверить его лояльность вам, и спугнул его, заявив о том, что он честный слуга дома рэ-Кринов…

— Старый глупец! И только сейчас до него дошло, что старика не следовало отпускать???

— Да, рэ-Крон очень сокрушается о своей медлительности, и заверяет, что в следующий раз будет бдительнее…

— Идиот! Следующий раз ему уже не представится!

Корилад в волнении вскочил из-за стола и принялся расхаживать по кабинету.

— Скажи мне прямо, Риум, — отрывисто спросил он у секретаря. — Ты сам… допускаешь мысль, что наследник Корсида действительно может быть жив?

Секретарь замялся, опасаясь гнева своего господина, и уклончиво пробормотал:

— Мне не хотелось бы верить неподтвержденным слухам…

— Но их постоянство настораживает, не так ли? — угрюмо усмехнулся император. — Странно только то, что эти разговоры стали слышны только прошлой осенью. До этого о Мартиане не было не слуха, не духа, и я уже думал, что он бесславно погиб в одной из междоусобных заварушек… Во всяком случае, никаких сведений о нём не было. Я полагал, что он мог бежать за границу, но ни при дворе Шайделлина Сейнийского, ни в столице Алмазного ханства мои люди не видели его…

— Может быть, какой-то чрезмерно наглый самозванец пытается прикрываться именем покойного принца? — тихо подкинул господину идею эр-Вирд.

Тот ухватился за неё:

— Да, я тоже начинаю так думать! Принц Мартиан давно мёртв, но хитрые мошенники часто пытаются назвать себя звучным именем. Я повелю повсеместно объявить о смерти последнего из рода рэ-Кор, и назначу суровое наказание для тех, кто будет доверять распускаемым самозванцами слухам!

Корилад понизил голос:

— А пока я повелеваю тебе вытянуть из рэ-Драма и рэ-Куна всё, что они знают о старике и о пославших его. Также, я думаю, следует поговорить с другими дворянами, чьи имения находятся неподалеку — возможно, старик забредал и к ним. Всех их надо припугнуть, Риум! Может быть, страх сделает их разговорчивыми!

* * *

Императорский двор полнился страшными слухами. Придворные передавли их друг другу шёпотом, с глазу на глаз, ибо все боялись императорского гнева. Едва успев взойти на трон, Корилад показал свою жестокость, начав правление с арестов и казней, за которыми следовала конфискация земель.

Сразу после исчезновения несчастных рэ-Драма и рэ-Куна несколько дворян поспешили покинуть столицу. Часть из них догнали и подвергли аресту по подозрению в измене, хотя некоторым и удалось скрыться. Остальные придворные пребывали в панике. Многие, очень многие слышали о возвращении принца Мартиана, а некоторые даже имели неосторожность обсуждать слова подосланного к ним человека с соседями. И теперь все гадали, что будет дальше и скольких человек затронет гнев императора.

А Корилад был скор на расправу. Аресты, допросы и тайные казни следовали одна за другой.

Лэйса в отчаянии умоляла супруга проявить милосердие к подданным.

"Господин мой, ведь эти люди ничего не сделали против тебя! — горячо восклицала она. — Вся их вина в том, что они промолчали, когда слушали крамолу, может быть, даже согрешили словом — но ведь никакого злого дела они не совершили и даже не думали совершать!"

Но Корилад был непреклонен.

"Иногда бездействие приносит больше зла, чем действие, жена, — сурово отвечал император. — Если бы первый из тех, к кому пришёл этот старик со своими прельстительными речами, поступил бы, как должно моему верному вассалу, то другие мои подданные были бы избавлены от лживых речей предателя. Я намерен преподнести им суровый урок, и истребить зло на корню, — чтобы впредь дворяне не забывали о своих клятвах верности".

Императрица ушла от супруга расстроенная и долго лежала без сна в одиночестве своей спальни, переживая и из-за безвинно казнённых дворян… и из-за того, кто одним своим появлением в стране стал невольной причиной их гибели.

Новый высокий титул совсем не радовал её. Со страхом и тоской молодая женщина вглядывалась в будущее, видя в нём лишь новые страдания для себя и своей державы.

 

Глава 25. Мятежники

Постоялый двор, стоявший на перекрёстке Сейнийского тракта и старой дороги, ведущей в горняцкие посёлки в отрогах гор Снежного барса, был набит битком. Причина тому, казалось, была ясна — это разбушевавшаяся непогода загнала всех путников в округе под гостеприимный кров, — однако бывалый трактирщик понимал, что не только ненастье привело сегодня в его скромное заведение такое множество народа.

В основном это были вооруженные мужчины в дорогой, но заляпанной грязью одежде, без багажа, с мрачным выражением на лицах. Они заходили в трактир решительным шагом, по одному или по двое-трое, требуя еды и питья для себя и своих лошадей. Некоторых сопровождали бледные испуганные женщины, мелькнули необычно серьезные лица одного-двух подростков. Людей было много, они начали прибывать с утра, когда дождя еще не было, и можно было спокойно продолжать путь, не задерживаясь в гостинице более, чем надо. Было видно, что эти благородные дворяне куда-то торопятся — но все они останавливались, и словно бы забывали о своей недавней спешке, едва завидев сидящего в углу общего зала человека, закутанного в темный плащ. Этот постоялец прибыл вчера в сопровождении разношерстной компании, состоявшей из похожего на ученого достопочтенного старика, молодой торговки с громким голосом, шустрого мальчишки и нескольких угрюмых мужчин, напоминающих разбойников с большой дороги. Все они старательно делали вид, что не были знакомы до того, как переступили порог трактира, но хозяина гостиницы было не так-то просто обвести вокруг пальца. Ясно было как день, что сегодня его заведение выбрали для своей встречи заговорщики. А человек в темном плаще, старательно прятавший лицо — должно быть, его высочество принц Мартиан. Когда все вокруг бурлит и полнится слухами о его чудесном возвращении, трудно оставаться глухим и слепым. И хотя ищейки принца Корилада, эти неприметные людишки с бегающими глазками и визгливыми голосами, не раз строго наказывали дядьке Ольдину, как надо поступать, завидев в своем заведении подозрительных лиц, у старого трактирщика была своя голова на плечах. Оба его брата погибли во время недавних усобиц, старший сын пропал без вести, а жена и младшие дети умерли прошлой зимой от лихорадки, когда никто не мог помочь им — ведь единственного в округе лекаря еще осенью убили солдаты Корилада, обвинив в измене.

Нет, дядька Ольдин не станет помогать Кориладу. Но он сделает все, что в его силах, чтобы помочь молодому принцу, который, по слухам, хочет вернуть мир и порядок в Империю. Старый трактирщик кликнул кухарку, велев достать из кладовой последние запасы хорошей еды — и досыта накормить гостей копченым мясом и тушеной капустой. Он наказал конюху как следует позаботиться о лошадях приезжих, и обеспечить их свежей водой и овсом. Затем он подозвал кухонного мальчишку, велев тому забраться на высокий чердак и в оба глаза следить за большой дорогой, которая так хорошо проглядывалась оттуда — благо, гостиница стояла на холме — и сразу поднять тревогу, если на тракте появятся императорские солдаты. А затем старина Ольдин, облокотившись о стойку, задумался о том, что самой лучшей наградой для него было бы рассказать когда-нибудь внукам, как он встречал в своем заведении будущего государя — и взгрустнул, вспомнив, что внуков у него уже никогда не будет…

— Приветствую тебя, высокородный граф рэ-Дален! — Мартьен в очередной раз поднялся со своего места в углу зала, приветствуя нового гостя.

Граф был уже немолод и изрядно толст. Утомленный долгой дорогой, рэ-Дален с кряхтеньем опустился на скамью, сверля молодого принца пристальным стариковским взглядом.

Вслед за ним в таверну решительным шагом вошел высокий сухощавый человек средних лет, в черной с золотом форме, со споротыми знаками различия. Мгновенно отыскав среди присутствующих сына Корсида II, военный приблизился к нему и опустился на одно колено:

— Меня зовут Рэджин рэ-Виж. Два года я служил Кориладу, ибо думал, что вы мертвы. Но узнав о вашем чудесном спасении, я в тот же миг оставил службу рэ-Крину, дабы примкнуть к истинному государю! Позвольте же мне принести вам клятву верности, мой принц!

Мартьен помог честному воину подняться, смущенно пробормотав подобающие случаю слова.

Молодой человек чувствовал себя неловко, хотя старался этого не показывать. Он с большим удовольствием оказался бы за сотню миль от этой придорожной таверны, которую почему-то облюбовали как место встречи его незадачливые сторонники, массово покинувшие столицу после коронации Корилада и теперь спешащие на юг, дабы примкнуть к молодому претенденту. Но делать было нечего. После того, как сегодня утром его нашли здесь прискакавшие на взмыленных лошадях рэ-Марис и рэ-Верк, привезшие отвратительные новости из столицы, Мартьен оказался обременен тяжелым грузом ответственности за судьбы мятежных дворян.

Новости были поистине страшны — до Корилада дошли слухи об измене, и он начал массовые репрессии в отношении всех тех, насчет кого у него были хотя бы малейшие подозрение. Кто-то предал сторонников Мартиана, указав новому императору на рэ-Куна и других, кто прислушивался к "прельстительным речам" Альтена, посетившего зимой многие усадьбы на юге и западе страны. Несмотря на то, что таких дворян было множество, Корилад приказал схватить их всех. Те, кто успел избежать его цепких лап, в спешке покинули столицу, и теперь у них не оставалось иного выбора, кроме как броситься под защиту к Мартиану. И хотя многие из обвиненных в измене дворян даже не думали ранее переходить на сторону молодого принца, теперь они были вынуждены сделать это, потому что Корилад уже записал их в мятежники.

Казавшийся невозмутимым, Мартьен на самом деле пребывал в легкой панике. Вынужденный обещать своим новым сторонникам защиту и поддержку, он с ужасом думал, что Виркулана не сможет вместить их всех, а ее казавшиеся такими крепкими стены не выдержат и одного натиска императорских солдат, если те вздумают взяться за мятежников всерьез. Что мог он предложить этим людям? Прятаться в пещерах и лесах, пока люди Корилада не переловят их всех по одному, как кошка — мышей?

Но ведь у каждого из спешивших к нему за помощью дворян было свои имение, и вассалы, дававшие клятву защищать своего сюзерена! Нет, не бегство в горы следовало предлагать им, а придумать более сложный и хитрый план!

Принц обвёл взглядом своих новых сторонников. Еще полгода назад он мечтал о том, как дворяне Юга и Запада начнут переходить на его сторону, принося его войску силы и средства для борьбы… но толпа растерянных, запуганных Кориладом людей, смотревших на него так, как на спасителя, заставляла Мартьена сожалеть о своих желаниях. Но менять что-либо было уже поздно. Эти люди верили в него, и он не вправе был обмануть их доверие.

Сбросив плащ, принц поднялся, выпрямившись во весь рост, и решительно тряхнул головой. Льняные волосы в беспорядке рассыпались по его плечам. Наступил пасмурный вечер, и свет более не проникал в затянутые бычьим пузырем маленькие окошки, так что фигуру Мартьена освещали только красноватые отблески горевшего в очаге огня и колеблющееся пламя нескольких свечей. Подняв руку, принц призвал собравшихся к тишине.

— Господа, — негромко начал он, когда гомон и причитания в зале затихли. — Все мы здесь друзья по несчастью, — ведь так же, как и я, вы сделались изгоями по воле узурпатора Корилада! До сегодняшнего дня беда наша была в разобщенности — но вот настал тот миг, когда все мы, гонимые узурпатором, смогли собраться вместе. Но скажу сразу — не такой представлял я себе нашу встречу!

С горькой улыбкой Мартиан обвел зал, — и продолжил, чувствуя, как с каждым словом в него самого вливается та уверенность, которую он хотел внушить этим людям:

— Корилад вознамерился лишить нас того, что принадлежит нам по праву. Он хочет отобрать наши земли и имущество, и ставит свою силу превыше всех законов. Он думает, что так будет всегда. Он хочет сломить всех нас, сгибая, как ветку дерева, но Рэ-Крин не понимает, — тут Мартьен усмехнулся, — что чем сильнее сгибаешь ветку, тем больнее она хлестнет по лицу, когда распрямится!

— Мы вернём себе все то, что было отнято Кориладом, друзья. Но мы должны понимать, что покамест не можем поставить против его силы — свою силу, ибо слишком мало ее у нас сейчас. Но это значит только, что мы должны быть хитрее его! Рэ-Крин ждет, что, испугавшись его гнева, вы побежите в Сейнэ или на Острова, — трусливо прятаться от карающей руки власти, как это привыкли делать многие поколения благородных дворян до вас. Так значит, вы должны поступить так, как он от вас не ожидает — двинуться на север, а не на юг! Ведь у каждого из вас есть поместья, в которых живут верные вам люди. Пусть Корилад говорит, что конфисковал их, и назначает туда управляющих по своему усмотрению или даже дарит своим доверенным шакалам — люди, живущие на ваших землях, останутся верны вам. И ваша задача сегодня — не выступать открыто, дабы с честью сложить голову в безнадежном бою, но ждать, пока тиран расслабится, думая, что вновь не встретил сопротивления! Я предлагаю вам скрываться у верных людей вблизи своего родового гнезда, вооружаться и втайне готовить восстание — чтобы в условленный момент быть готовыми возглавить борьбу против захватчиков на своих землях! А момент этот скоро настанет.

В зале раздался гул удивленных голосов, но Мартьен требовательно поднял руку, показывая, что он еще не все сказал:

— Юноши и зрелые мужи, которые скрываются по лесам от рекрутёров императорской армии, тоже поступают недальновидно. Мудрее было бы самим выйти навстречу императорским писарям и добровольно завербоваться в ряды его солдат — чтобы иметь кров и хлеб, обучиться воинскому делу… а спустя недолгое время повернуть выданное оружие против ненавистной власти! И когда пробьет час — а это будет уже через несколько месяцев! — мы все вместе поднимем восстание против узурпатора, начнем мятеж, который разом охватит весь запад, юг, север и восток страны! Но чтобы удача сопутствовала нам, мы должны запастись терпением и осторожностью. И только тогда, действуя слаженно и решительно, мы сможем победить тирана быстро и наверняка!

Мартьен обвёл взглядом полутёмный зал, и добавил:

— Но я призываю, вас, друзья, не рисковать понапрасну. Пусть те, кто боится неудач, или сомневается в преданности своих крестьян, а также женщины и дети, останутся со мной на юге. Здесь тоже нужны будут верные люди — но здесь будет безопаснее.

Принц закончил свою речь, и в зале вновь поднялся шум. Но молодой человек с удовлетворением отметил, что теперь голоса дворян стали спокойнее и бодрее, истерические нотки пропали из них. Люди немного приободрились и принялись воодушевлено обсуждать техническую сторону дела: кто и какой дорогой будет возвращаться в поместье, кто останется с принцем, кому из соседей можно доверять, какие условные сигналы будут использоваться.

Наконец все головы вновь повернулись к молодому человеку и люди радостно закричали: "Слава принцу Мартиану!"

Принц улыбался, кивая, и пожимал протянутые ему руки.

"Странно, ведь я же предложил самое очевидное, — недоумевал про себя Мартьен. — Не бежать куда-то там, тем самым разобщаясь и становясь уязвимыми — а просто затаиться и собрать силы, чтобы нанести ответный удар по врагу! Почему же они смотрят на меня, как на пророка?.."

 

Глава 26. Триумфальное путешествие

— …Вульпекула. Большой город, центр торговли с северными землями… — тонкий пальчик Лэйсы прочертил линию, соединяющую Ву-Тэру с "пушной столицей", как иногда называли это местечко. — Двадцать лиг. Думаю, мы можем начать триумфальную поездку отсюда. А затем направимся на восток, к Росане…

Лэйса подняла голову от карты, дабы увидеть выражение лица супруга.

Корилад благосклонно кивнул.

— Прекрасно, пусть Вульпекула станет первым пунктом на нашем пути. Я отправлю гонцов уже сейчас, чтобы губернатор рэ-Эррид успел подготовить нам торжественную встречу. Окажем северянам честь, позволив первыми оказать почести своему императору!

…Быстро подавив в зародыше (как он считал) мятеж, Корилад принял решение о поездке по городам западной части Тэры. По его разумению, увидев своего императора во всем его великолепии, подданные должны были преисполниться священного трепета и выбросить из головы самую мысль о новых мятежах. Поездка должна была стать своеобразным триумфальным шествием победителя и сопровождаться масштабными торжествами, пирами и фейерверками в каждом городе. Состояние казны, недавно получившей щедрые вливания за счет конфискованных у мятежных дворян средств, это вполне позволяло.

Лэйса, воодушевленная долгожданной возможностью повидать места, о которых она прежде знала лишь из книг, и узнать о нуждах простого народа, с радостью приняла участие в разработке маршрута путешествия.

Предполагалось, что поездка займет не менее полутора, а то и двух месяцев. Императора и его обширную свиту будет сопровождать огромный обоз, в котором повезут необходимые для столь долгого путешествия одежду и скарб, и еще более огромный вооруженный эскорт — Корилад втайне опасался мести недобитых мятежников. Кортеж будет двигаться медленно, преодолевая в день не более трёх-четырех лиг, и у правящей четы будет прекрасная возможность не спеша познакомиться с подвластными им землями и людьми, своими глазами увидев, в каком состоянии находится страна после окончания гражданской войны.

— Мы сможем делать пожертвования, если увидим, что где-то люди нуждаются в помощи. Если мы потратим конфискованные у мятежников деньги, помогая тем, кто пострадал от мятежей — мы найдем этим средствам наилучшее применение, — робко предложила Лэйса.

Ее супруг на этот раз был с нею согласен:

— Я покажу простым людям, каким я могу быть щедрым — и более они уже не будет бунтовать! — поглаживая бородку, довольно изрек правитель.

Обрадованная, Лэйса решила пойти дальше:

— В городах, которые подвергались осадам и штурмам, мы выделим деньги на ремонт городских стен, в других местах — заложим школы или храмы…

Эти предложения тоже были милостиво одобрены. Кориладу, начавшему свое правление с казней и конфискаций, хотелось теперь показать себя заботливым и благородным правителем.

Лэйса вновь обратила свое внимание на карту. Сколько в её стране древних городов, о которых она читала в учебниках по истории и географии, сколько интересных мест, где она сможет наконец побывать!

Росана. Город, соперничающий по численности и красоте со столицей. Морской порт Лайна, помнящий корабли, на которых отплывали на остров Мэллу последние из древних людей… Оттуда можно добраться до стоящего в устье реки Вайлы другого крупного порта — Вайлиты, проехать вдоль побережья до устья реки Альты, после чего подняться вверх по ее течению и посетив древний город Альтину — житницу страны, центр виноделия и хлебопашества. Затем, двигаясь по Западному тракту, они увидят город Элию, расположенный у слияния двух больших рек, а еще через несколько дней достигнут Лилании, древней столицы, города, о котором так много рассказывается в воспоминаниях королевы Алиены… Потом они поедут в Уэйли, старинный городок на одноименной реке, и затем в Вальмену — последний крупный пункт по пути на восток, промышленный центр, за которым лежат лишь суровые, малообжитые земли — откуда, завершив круг, возвратятся обратно в столицу…

— Пожалуй, в Альтину мы в этот раз не поедем, — хмуро возразил Корилад. — Мои шпионы доносят, что на юге все еще неспокойно, кое-где бесчинствуют разбойники. Да и отрезок пути по побережью между Лайной и Вайлитой может быть небезопасен, так как всегда существует риск вторжения головорезов с Западных островов… Но, с другой стороны, я хотел бы лично убедиться, что побережье хорошо укреплено, и цепь сигнальных вышек, построенных нашими мудрыми предками, находится в исправном состоянии…

Оба супруга, заражая друг друга своим энтузиазмом, вновь склонили головы над картой, обсуждая оптимальный маршрут, и светлые волосы императрицы смешались с черными кудрями ее супруга.

И вот, с наступлением последнего весеннего месяца, лишь только закончилось празднование Дня Весны, императорский кортеж тронулся в путь. Путешествие проходило спокойно, без каких-либо неприятных неожиданностей. Император посетил некогда богатые, а теперь изрядно обнищавшие древние города, а также множество больших и малых поселков, и везде его встречали с почетом и преклонением. Щедро жертвуя полученные от мятежников деньги на восстановление разрушенных в ходе войны городских построек и заложение новых зданий, Корилад со снисходительной улыбкой слушал радостные вопли толпы, славящей "нашего любимого императора". Новоиспеченному монарху казалось, что для его страны наступает пора славы и процветания, к которой приведет её он, Корилад рэ-Крин, открывающий новую страницу в истории Тэры. Лэйса же, напротив, стала молчалива и печальна, ибо слишком отчетливо видела она в когда-то людных и богатых поселениях пустые глазницы полуразрушенных зданий и изможденные лица немногочисленных жителей. Война оставила страшный след повсюду, и Лэйса понимала, что империя еще не скоро оправится от нанесенных ей за годы междоусобицы ран.

В первых числах лета императорский кортеж под звуки фанфар вступил в стены старинного города Лилании, расположенного на берегах могучей реки Иль. Этот защищенный толстыми каменными стенами город за все годы войны ни разу не был взят штурмом, хотя неоднократно подвергался осаде, а причиной его перехода в руки Корилада стала измена одного из городских чиновников, ставшего теперь губернатором. Императора и его свиту разместили в огромном дворце, принадлежавшем некогда правившим в Лилании князьям рэ-Иль, потомкам старинного альдийского рода. Вся семья рэ-Иль погибла при смене власти в городе, их род пресекся, и расположенный в живописном месте на высоком берегу реки дворец теперь принадлежал губернатору рэ-Ларку. Но как ни был велик дворец, вместить в себя весь императорский кортеж он не мог, и большую часть эскорта поселили в казармах на восточном берегу реки.

Вечером на площади возле ратуши был устроен великолепный фейерверк, поглазеть на который пришли многие жители города, а затем в губернаторском дворце был устроен роскошный ужин, на который пригласили наиболее именитых дворян Лилании и её окрестностей. На следующий день было запланировано торжественное заложение императором первого камня нового храма Единого Бога, после чего должна была открыться традиционная большая ярмарка, в связи с чем ещё накануне в город стеклось множество торговцев и крестьян.

Сидя на своем месте по правую руку от императора, Лэйса неохотно ковырялась в тарелке серебряной вилкой. Её уже успело утомить это бесконечное путешествие — и даже не само путешествие, которое проходило в максимально возможном комфорте, а постоянное зрелище бедности и страданий народа. Лилания издавна была богатым поселением и, благодаря своим могучим стенам, во время междоусобицы подверглась разрушению меньше других городов, но и здесь были видны суровые следы войны — за три года, прошедшие со дня смерти императора Корсида II едва ли не половина жителей города погибла. Кто-то умер от голода, а иные после взятия непокорной крепости были убиты озверевшими солдатами Корилада или казнены новым губернатором как мятежники…

Подняв голову от опостылевшего жаркого из голубей, Лэйса обвела взглядом огромную пиршественную залу. Из имевшихся в ла-шапорской библиотеке её отца книг она хорошо знала историю этого дворца, как и всего города. Книги говорили, что город Лилания, как и некоторые другие старинные альдийские и сейнийские города, был построен в незапамятные времена просвещенными меллинами. Каменные стены и некоторые здания в городе пережили многие столетия, а нынешний губернаторский дворец даже служил когда-то резиденцией древним меллинским правителям — ученые мужи сходились во мнении, что Лилания была столицей этого загадочного народа. Возможно, что древние короли, чьи имена и подвиги теперь позабыты, пировали и принимали своих гостей в этом самом зале, под расписанным потускневшими от времени красками высоким потолком… Как известно, в Тёмные Годы, предшествовавшие воцарению великого альдийского короля Ульды, меллины частично вымерли, а частично покинули свою родину, уплыв на загадочный остров Мэллу в Западном океане. Многие годы их города стояли покинутыми, пока, наконец, уже при Ульде, их не начали заселять первые отважные альдийцы, дивившиеся высоте и мощи каменных стен и красоте удивительно хорошо сохранившихся храмов и дворцов.

Все города меллинов были построены как будто бы по единому плану — от центральной площади лучами расходились широкие улицы, которые через определенные расстояния пересекали кольца высоких каменных стен, разделявших город на Верхнюю, Среднюю и Нижнюю части. Следы этой планировки можно было увидеть и поныне — хотя часть внутренних стен давно была снесена, а беспорядочно возводимые дома во многом исказили замыслы древних строителей. Многие из огромных меллинских зданий непонятного назначения сносились, будучи заменяемы на более маленькие и скромные дома горожан, но некоторые, как, например, этот дворец, сохранились в неизменности с тех самых давних пор, будучи лишь немного перестроены и подвергнуты необходимому ремонту.

В годы царствования альдийских королей Лилания была столицей государства и важным стратегическим пунктом. Именно здесь находилась ставка последней королевы Альдэ — Алиены Провидицы, и здесь же, согласно преданию, она была похоронена (хотя точного местонахождения ее могилы никто из ныне живущих указать не мог).

Камень для постройки Лилании добывался в непосредственной близости от города или даже прямо на его территории, в результате чего под городом и вокруг него возникли обширные катакомбы. Часть из них была заброшена и местами обрушена, часть использовалась жителями под погреба, кладовые и другие хозяйственные помещения, а некоторые подземелья представляли собой стратегически важные ходы, которые расчищались, охранялись и служили для тайного сообщения между зданиями — или как средство экстренно покинуть город.

Лэйса помнила, что именно через такой ход, берущий свое начало чуть ли не из под этого самого дворца, двести лет назад убегала из осажденной Лилании королева Алиена, оставившая своим потомкам подробное и немного ироничное описание тех событий…

С трепетом читавшая мемуары великой правительницы, Лэйса давно мечтала своими глазами увидеть город, в котором находилась ставка Алиены, пройти несколько шагов по упоминавшемуся ею подземному ходу и побывать на ее могиле — вернее, на одном из наиболее вероятных мест последнего успокоения Провидицы. Но сейчас она чувствовала себя утомленной и едва находила в себе силы дождаться окончания официальной части обеда.

Разгоряченным добрым сейнийским вином Корилад громко обсуждал что-то со своими сподвижниками, и для Лэйсы их голоса давно уже слились в мешающий думать шум. За дальним концом стола её фрейлины оживленно болтали с местными кавалерами. Бросив взгляд в ту сторону, Лэйса заметила счастливо смеющуюся Алиену. Девушка уже полностью оправилась от своей недавней болезни, и выглядела живой и очаровательной. Её золотые волосы, уложенные в красивую прическу, удачно гармонировали с богато отделанным платьем. Почувствовав неожиданный укол зависти, Лэйса поспешно перевела взгляд на сидевшего неподалёку от неё губернатора Лилании. Этот невысокий полноватый человечек весь вечер заметно нервничал, должно быть, присутствие венценосных особ во дворце выбивало его из колеи. Вот и сейчас, вытирая со лба пот платочком из тончайшего полотна, он сделал неловкое движение рукой и, задев свой бокал, во второй раз за вечер опрокинул его. Несчастный вельможа выглядел так комично, что Лэйса была вынуждена сделать над собой усилие, чтобы не рассмеяться.

Но вот, наконец, торжественная часть пира подошла к концу. Корилад произнес традиционную краткую речь, в которой благодарил губернатора за гостеприимство и желал богатства и процветания его дому, а затем все поднялись, дабы отправиться отдыхать — или перейти в другую залу и продолжить увеселения (на вечер были запланированы какие-то модные в последнее время при дворе игры). Никогда не принимавшая участия в подобных развлечениях императрица обрела долгожданную возможность отправиться в свои покои на втором этаже дворца. Тихо оставив пирующих и чуть слышно пожелав мужу хорошо провести время, Лэйса выскользнула из пиршественной залы и направилась в сторону лестницы, ведущей на второй этаж. В отличие от ярко освещенной залы, в коридорах царил полумрак, Лэйса пропустила нужный ей поворот и через несколько десятков шагов в растерянности остановилась, оказавшись в тупике с несколькими дверями. Из-под одной из них лился неровный свет и слышались голоса. Один из них, немного визгливый, возбуждённо повторял:

— Да говорю я тебе, подожди, подожди, хотя бы до полуночи! Никуда он не денется, я тебе говорю! А напьется пьяный, так и легче вам будет! Я тебе дам сигнал, как договаривались, когда пора будет! И не торопись, я…

Другой голос, более низкий и тихий, начал что-то с угрозой говорить. Уже взявшаяся было за ручку двери Лэйса услышала слова "большие деньги" и неожиданно передумала заходить. Непрестанно плетущие друг против друга дворяне были ей до крайности неприятны, и сама мысль о том, что сейчас она увидит их противные, красные от смущения лица и будет вынуждена выслушать какую-нибудь чушь про "невинную шутку", вызвала у нее прилив отвращения. Решив спросить дорогу у кого-нибудь другого, она тихо отвернулась от полуоткрытой двери и пошла обратно. На этот раз молодая императрица уперлась прямо в лестницу и нашла свои покои гораздо быстрее, чем ожидала. Там ее уже ждали служанки, которые помогли госпоже снять тяжелое парадное одеяние и лечь в постель. Поблагодарив их, Лэйса отпустила девушек вниз — поужинать оставшимися от пира кушаньями и поразвлечься.

Лежа в постели, Лэйса удивлялась сама себе. Еще совсем недавно она так мечтала попасть в Лиланию — а теперь все ее помыслы сводились лишь к тому, чтобы утомительное путешествие поскорее закончилось. Назавтра была назначена встреча с именитыми гражданами города, в которой она обязательно должна была принимать участие. День обещал быть не менее изматывающим, чем сегодняшний, а Лэйса все никак не могла заснуть, ворочаясь с боку на бок и ругая про себя обильные закуски, которых она, кажется, переела за ужином.

Наконец молодая императрица задремала, но сон ее был беспокойным — ей снились огонь и бегущие люди, крики и звон оружия.

 

Глава 27. Измена

Игра в фанты была в самом разгаре. Хотя уже давно перевалило за полночь, и скоро на востоке должна была заняться ранняя летняя заря, веселящиеся придворные не спешили расходиться. Несмотря на открытые окна, в зале было душно от множества зажженных свечей. Сидящая на диванчике Алиена в изнеможении обмахивалась веером, размышляя, когда же, наконец, Его Императорское Величество соизволит подать пример придворным и отправится в отведенные ему покои. Тогда, выждав положенное время, она должна будет незаметно проскользнуть к нему — такова была их договоренность, хотя Корилад, казалось, давно забыл о своих словах. В который раз задумавшись о поведении любовника, Алиена недовольно надула губки. Император не считал себя обязанным заботиться о её чувствах или удобстве — он просто требовал исполнения своих желаний, и впадал в ярость, если она не выполняла даже малейшее из них. Но все же положение фаворитки давало ей массу преимуществ. Вздохнув, Алиена машинально разгладила складку на искусно расшитом подоле платья. В бытность свою босоногой провинциалкой — всего лишь год назад! — она и представить себе не могла, что на свете могут существовать такие роскошные наряды. А теперь она сама щеголяла в платьях, соперничающих своею роскошью с одеяниями императрицы…

За непродолжительное время, прошедшее с того дня, когда Корилад впервые пригласил ее в свои покои, её отец сильно возвысился. Получив в дар от императора земли, вдвое превосходившие размерами его старое поместье, и немалую сумму в золоте, барон рэ-Варт стал одним из самых богатых дворян юго-востока страны. Впрочем, шерсть разводимой им редкостной породы тонкорунных овец наконец-то была оценена должным образом на рынках империи, и многие связывали его успех именно с этим обстоятельством.

Дочь рэ-Варта вскоре стала считаться завидной партией, и вокруг неё начали увиваться молодые люди из знатных, но обедневших семейств. Их внимание льстило императорской фаворитке, но она никого из них не подпускала близко к себе, опасаясь вызвать ревность у своего царственного любовника.

Её связь с Кориладом все еще оставалась в тайне, — по крайней мере, так казалось Алиене. Лаиса, по-прежнему относившаяся к своей фрейлине ровно и мягко, казалось, ни о чем не подозревала, и иногда это даже смущало девушку. Вынужденная почти каждый вечер выслушивать пространные монологи Корилада, Алиена знала, что, хотя император и питает определенное уважение к жене, его явно недостаточно, чтобы он сдерживал себя в те минуты, когда она вызывала его гнев или раздражение. Особенно сильное раздражение императора вызывал тот факт, что после двух лет брака супруга так и не подарила ему наследника. Однажды Корилад даже обронил вскользь фразу о том, что "в Сейнэ и среди степей Юга живёт немало высокородных невест, брак с которыми принёс бы мне больше пользы". Несколько раз девушка слышала звуки ссор, происходивших в императорской семье: низкий рёв Корилада, слышный через несколько дверей, чередовался с минутами тишины — как видно, в эти мгновения говорила Лаиса. К счастью, Корилад никогда не поднимал руку на свою супругу, но после того, как он покидал её после очередной ссоры, она подолгу пребывала в грустном и подавленном настроении, — хотя никогда и никому не жаловалась на мужа. В такие минуты Алиене становилось нестерпимо жаль свою благородную госпожу, и она старалась отвлечь ее, задавая посторонние вопросы или рассказывая свежие сплетни…

В чем-то они были несчастны — Лэйса, которая никак не могла родить императору ребенка, и Алиена, дети от которой были императору не нужны.

Устав от духоты и нескончаемой глупой игры, Алиена, пользуясь шумом и гвалтом, вызванным весёлой импровизацией графини рэ-Бар, встала и через стеклянную дверь вышла подышать на галерею. Хмельное веселье осталось за спиной, и перед девушкой предстал теряющийся в утреннем сумраке губернаторский сад, за которым виднелась светлая лента реки. Алиена полной грудью вдохнула прохладный ночной воздух. Из зала донесся очередной взрыв хохота. Алиена провела рукой по влажным от росы перилам и собиралась уже вернуться обратно, когда ее внимание привлек какой-то шум в отдалении слева, — там, где находился центральный вход во дворец. К нему подходил смутно различимый в полумраке отряд людей. Один из них выкрикнул непонятную фразу на альдэнн, языке её деревенского детства: "Взыскующий идет".

"Должно быть, смена караула", — мелькнуло в голове у фрейлины, но не успела она додумать эту мысль до конца, как отряд распался на отдельные фигуры, которые, сметая оказывающих сопротивление часовых, бросились в дворцовые двери. До Алиены донеслись крики боли и лязг оружия.

— Измена-а-а! — отчаянно закричал кто-то внизу у дверей, и этот крик подхватили другие голоса.

Резко развернувшись и едва не упав, запутавшись в тяжелом подоле платья, Алиена бросилась обратно в зал.

— Измена!!!

Тот же крик глухо донесся из-за дверей с другой стороны зала и еще откуда-то из глубин дворца. В помещении началась паника, какая-то дама пронзительно завизжала и не замолкала до тех пор, пока стоявший рядом с ней растерянный кавалер не сообразил отвесить ей пощечину.

Мгновенно протрезвевший Корилад принялся раздавать команды:

— Рэ-Бэркон, рэ-Бар, вперёд! Мы должны пробиться в восточное крыло, где расположены наши люди. Мужчины пойдут первыми, бабы в арьергарде! Спокойно! Без паники! Держаться на небольшом расстоянии друг от друга! Губернатор покажет нам дорогу к… — император окинул быстрым взглядом залу. — Проклятье, где этот коротышка?.. — Ладно, Пёс с ним, здесь недалеко. Кто оказался без оружия, хватайте эти проклятые стулья…

Зажатая и едва не раздавленная в образовавшейся в дверях давке, Алиена не слышала, что он говорил дальше. Ближайшие сподвижники Корилада были вооружены кортиками и искусны в бою, поэтому, налетев на авангард мятежников, не ожидавших столь ярого сопротивления, они легко взяли над ними верх. Оставив на каменном полу нескольких своих раненых и убитых товарищей, повстанцы бросились врассыпную. Воодушевленный этой маленькой победой, императорский отряд рванулся вперёд. Перешагивая через тело одного из мятежников, Алиена подобрала выпавший у того из руки короткий кинжал. Она сделала это на всякий случай, даже не думая, что вскоре оружие может ей пригодиться. В детстве будущая фрейлина частенько дралась с деревенскими мальчишками, но применять оружие ей никогда не приходилось…

На полпути к вожделенному восточному крылу из бокового коридора выскочило еще несколько бунтовщиков, врезавшись прямо в бегущих придворных. Один из них замахнулся на Алиену, но та, мгновенно поднырнув под его руку, успела опередить мужчину, вонзив ему свой кинжал куда-то в низ живота. Её обрызгало струей тёплой крови, но она почти не обратила на это внимание, резким движением выдернула кинжал и изо всех сил помчалась вперед, пытаясь догнать бегущих мужчин. Сзади слышались чьи-то отчаянные крики, но она не оборачивалась.

За очередным поворотом Корилад увидел спешащих ему навстречу вооруженных людей. Часть из них была полуодета, однако другие были в полной военной форме — форме его собственной армии. Тяжело дыша, император остановился и отдал своим людям короткую команду сделать то же самое. Старший из встречного отряда вышел вперёд.

— Мой император, во дворце измена! На нас напали мятежники. Мы не знаем, сколько их. Прошу вас, поспешим к восточному крылу, пока мои люди удерживают его, и будем пробиваться к расквартированным на том берегу частям…

Увеличившийся отряд ринулся к выходу из дворца. Алиена старалась держаться ближе к центру отряда, — не высовываясь вперед, но и не рискуя отставать. Вскоре император и его люди вырвались на крыльцо. В дверях снова возникла давка, и Алиена в сердцах произнесла несколько площадных слов, когда ей чуть не оторвали руку.

Наконец увеличившийся отряд Корилада оказался на улице. Несколько мятежников, пытавшихся совладать с удерживающими крыльцо гвардейцами, были мгновенно сметены выскочившими из дворца людьми императора. Немногие уцелевшие бросились бежать, зовя своих товарищей на помощь. Их преследовали и безжалостно убивали императорские гвардейцы.

Кориладу подвели коня, и он мигом взлетел в седло, на ходу отдавая своим людям команду прорываться на восточный берег. Привели еще лошадей — видимо, гвардейцам удалось захватить расположенную поблизости конюшню. Кто-то из людей Корилада тронул Алиену за плечо, предлагая подсадить ее в свое седло.

Алиена сделала было шаг к лошади, но вдруг страшная мысль пронзила её.

Императрицы не было среди бегущих людей. Она рано удалилась в свои покои, расположенные на третьем этаже, и быстро отпустила фрейлин. Когда мятеж начался, Лаиса, должно быть, уже крепко спала. Вспомнил ли кто-нибудь о ней в суматохе бегства? Во всяком случае, не её супруг — Алиена почти все время бежала неподалеку от императора, и слышала отдаваемые им приказы. Об оставшейся наверху императрице он не сказал ни слова. А сейчас Корилад был уже далеко, скакал во главе своего отряда по направлению к мосту через реку Иль, отделяющую его от казарм. Про Лаису забыли, и сейчас над ней, ничего не подозревающей, нависла смертельная угроза.

Не думая о том, что она делает, Алиена остановилась, а затем развернулась и, подобрав юбки, со всех ног бросилась назад, во дворец. Гвардеец, предложивший подсадить её на лошадь, лишь недоуменно пожал плечами, а затем сам вскочил в седло и поскакал вслед за своим императором.

"Моя бедная госпожа! Что будет с нею?" — Алиена, задыхаясь, мчалась обратно по полутемному коридору. — "Лаиса, добрая, хрупкая Лаиса! Страшно подумать, что враги могут с ней сделать…"

За поворотом послышались мужские крики и звон оружия. Алиена замедлила шаг, потом осторожно выглянула из-за угла. Посередине коридора стояли четверо вооруженных мужчин, по виду — повстанцы. На полу в луже крови лежало тело — наверное, кого-то из отставших придворных. Рядом с ним другой придворный, еще живой, силился подняться, но пика одного из мятежников помешала ему это сделать.

Алиена напряглась, как натянутая тетива лука. В этот момент, когда от одного движения зависела вся ее жизнь, чувства девушки обострились, а голова работала как никогда ясно. Решение пришло мгновенно, а раздумывать над тем, верное оно или нет, было некогда.

Громко крикнув, чтобы привлечь внимание заговорщиков, Алиена выскочила из своего укрытия прямо на них. И, не дав им ни мгновения, чтобы опомниться, выкрикнула "взыскующий идёт" — слова, услышанные ею несколько часов назад от ворвавшихся в губернаторский сад людей. Девушка не знала, были ли те слова паролем, услышав который заговорщики должны были без вопросов пропускать незнакомых им людей, или просто приветствием, которым обменивались и без того знающие друг друга в лицо соратники. Ей оставалось надеяться лишь на внезапность и на свои быстрые ноги.

Но Алиене повезло — слова действительно были паролем, и в эту ночь произнесший их человек становился своим для заговорщиков. Организаторам переворота пришлось придумать пароль, чтобы обезопасить предателей во дворце, которых мало кто из повстанцев знал в лицо.

Мужчины расступились, пропуская девушку, и Алиена вихрем пронеслась мимо них, лихо перепрыгнув через лежавший посреди коридора труп. Ей вслед прокричали что-то с вопросительной интонацией, но девушка решила не останавливаться, и не замедляла свой бег, пока, уже на подходе к центральной лестнице, буквально не врезалась в группу из нескольких императорских гвардейцев. Ей снова повезло — одного из них она знала в лицо, он служил в личной охране императора.

— Карид!

— Госпожа Алиена!

— Её величество наверху! Мы должны спасти ее!

Гвардейцы заговорили все разом:

— Наверх уже не пробиться, там полно предателей!

— Все наши мертвы! Нас было двадцать пять человек, сейчас осталась жалкая горстка!

— Император исчез и никто не знает, где он!

— Бежим, скорее, — Карид потянул Алиену за рукав еще недавно нарядного, а теперь уже изрядно потрепанного платья. — Мы уже ничего не можем сделать, надо хотя бы попытаться спастись самим!

Фрейлина раздраженно вырвала свою руку.

— Жалкие трусы, такие же, как ваш император! — в сердцах бросила она. — Корилад бросил жену на произвол судьбы и бежал через восточное крыльцо к казармам! Он сейчас должен быть уже там — поспешите, и вы догоните его! — Алиена неопределенно махнула рукой в ту сторону, откуда только что прибежала.

Со стороны лестницы донесся шум, и трое гвардейцев, оттолкнув Алиену, бросились бежать по коридору. Карид мгновение помедлил, пытаясь утянуть за собой девушку, но Алиена вновь вырвалась и побежала навстречу преследователям.

Уловка с паролем сработала и на этот раз, и растрепанная Алиена вновь пронеслась мимо расступившихся в недоумении мужчин.

— Осторожнее, там гвардейцы! — крикнул ей вслед один из них, но девушка не остановилась.

Подобрав юбки, она взбежала по лестнице на второй этаж и замерла. На лестничной площадке шел настоящий бой. Несколько израненных гвардейцев в цветах Корилада из последних сил защищали верхние пролеты лестницы, ведущие к покоям императорской четы. Нападавшие превосходили их числом и медленно теснили наверх.

Алиена закричала, но на нее никто не обратил внимания. Тогда она подбежала к одному из заговорщиков, который из-за тесноты на лестнице никак не мог дотянуться своей пикой до какого-нибудь гвардейца и лишь криками подбадривал своих товарищей. Прокричав "взыскующий идёт" ему чуть ли не в самое ухо, девушка с силой дернула мужчину за рукав.

— Взыскующий идёт! Слышишь, ты? Взы-ску-ю-щий и-дёт! Пропусти меня скорее, идиот! — протиснувшись мимо удивленного мятежника, девушка ударила кулачком по спине другого, отражающего в этот момент удар гвардейца. Первый из заговорщиков, опомнившись, оттащил ее назад.

— Куда лезешь, дура? — грубо зарычал он.

— Отпусти меня, осёл! Я должна попасть наверх! Взыскующий идёт! — оттолкнув растерявшегося мужчину, Алиена бросилась в гущу сражения. Преграждавший ей путь мятежник наконец упал, пораженный шпагой гвардейца и девушка бесцеремонно наступила обутой в матерчатую туфельку ножкой на его еще живое тело,

Гвардейцы, узнавшие пробивающуюся к ним фрейлину императрицы, пропустили ее и с удвоенной силой принялись теснить противника. Подобрав юбки и не оглядываясь, Алиена бросилась по лестнице наверх. Заговорщики наконец почувствовали неладное и разразились гневными воплями:

— Измена! Смерть мерзавке!!!

За спиной у фрейлины раздался грохот мушкетного выстрела, но пуля пролетела мимо и не причинила ей вреда. Оставив шум разгоревшегося с новой силой боя за спиной, Алиена наконец достигла вожделенного третьего этажа и, мимоходом подивившись тому, как ей удалось преодолеть все преграды без единой царапины, бегом бросилась к императорским покоям. Нельзя было терять ни мгновения.

 

Глава 28. Спасение

Лэйса проснулась от того, что кто-то совершенно бесцеремонно тряс её за плечо.

— Госпожа, скорее проснитесь!

Открыв глаза, Лэйса увидела склонившуюся над ней Алиену. Та выглядела просто ужасно — всклокоченные волосы, испачканное копотью лицо, порванное платье. Императрица нахмурилась:

— Что случилось, Алиена? На тебя кто-то напал?

— Да! То есть нет, не на меня, а на вас! Госпожа, измена! Вам грозит смертельная опасность! Заговорщики захватили дворец, их много и гвардейцы уже не могут сдерживать их натиск! Скоро они будут здесь! Вам надо спасаться, госпожа!

Услышав в голосе Алиены нотки паники, Лэйса мгновенно села на постели. От резкого движения у нее, как это часто бывало в последнее время, на миг потемнело в глазах. Переждав противную слабость, молодая женщина обратилась к фрейлине:

— Алиена, постарайся успокоиться и расскажи в двух словах — что случилось? Куда я должна бежать? И где мой супруг?

Последний вопрос заставил девушку грубо выругаться. Увидев, что Лэйса поморщилась, она тут же взяла себя в руки, решив не расстраивать императрицу известием о том, что муж забыл о ней в суматохе бегства.

— Моя госпожа, ваш супруг уже, наверное, в безопасности. Он бежал через восточные ворота к своим людям, а мне велел позаботиться о вас! Не стоит беспокоиться о нём — лучше подумайте о себе! Сюда поднимаются вооруженные мятежники, если мы не поторопимся, то они убьют и вас, и меня, как убили всех остальных, до кого смогли добраться! Нам надо скорее бежать!

Лэйса поднялась с постели и затравленным взглядом обвела предоставленные ей покои. Главный вход вёл на лестницу, откуда, по словам Алиены, вот-вот должны были ворваться заговорщики. Вторая дверь открывалась в комнату для фрейлин, которая сейчас была пуста — ложась спать, императрица отпустила своих девушек отдыхать и веселиться. Молодая женщина бросилась к окну. Этажи во дворце были высокими, и находившийся внизу сад терялся в предутреннем сумраке.

Императрица обернулась к фрейлине. Ее лицо было бледным.

— Алиена, прыгать — безумие. Нужна веревка.

— Пёсьи кости! Какая веревка? Нет, Псу в пасть веревку, у нас нет времени!

За дверями, ведущими в императорские покои (предусмотрительно запертыми Алиеной на засов), послышался топот ног и возбужденные голоса. Побледнев еще больше, Лэйса судорожным рывком дернула на себя раму. Окно распахнулось и в комнату влетел прохладный ночной ветерок.

В это время Алиена безумным взглядом обшаривала покои. Пока она бежала сюда, чтобы спасти свою госпожу, то даже не задумывалась о том, как они будут выбираться из отведенных императорской чете покоев. Неужели здесь оказался тупик?

Шум и крики за дверьми стали громче, раздался треск дерева. Сейчас дверь поддастся — или преследователи обнаружат соседнюю (она, скорее всего, не заперта) и ворвутся через комнату фрейлин.

И тут Алиену осенило. Она вспомнила, как, живя в отцовском поместье, частенько удирала из своей комнаты, которую папаша, блюдя честь дочери, каждый вечер запирал на ключ. Бросившись к Лэйсе, уже взобравшейся за подоконник, она схватила её за руку и кивком головы указала на камин.

— Быстрее!

Лэйса соскочила с окна, и женщины бросились к камину. По летнему времени его не топили, и дымоход должен был быть пустым и холодным. Алиена пропустила императрицу вперед.

— Лезьте туда, наверх! Там должна быть лесенка для трубочистов. Скорее! — прошептала она.

В очередной раз возблагодарив Единого за свою худощавую фигуру, Лэйса нырнула в дымоход. Как только она поднялась на несколько локтей, Алиена последовала за ней. Молодая фрейлина пыхтела и шепотом проклинала свои пышные прелести.

Казалось, что чем выше, тем ỳже становился дымоход. Боясь выдать себя, женщины старались двигаться тихо. Главной их заботой было не расчихаться от набившейся в нос угольной пыли. В какой-то момент Алиене показалось, что она уже не может протиснуться выше, и девушка бешено задергалась, ставя себе синяки на груди и бедрах. Вырвавшись, наконец, из каменной ловушки в более широкое пространство, она увидела над собой квадратик синего утреннего неба и темный силуэт императрицы, сидевшей на краю трубы. Сделав последнее усилие, Алиена подтянулась и через мгновение, тяжело дыша, опустилась рядом со своей госпожой.

— Нам нельзя здесь долго оставаться, Алиена, — с тревогой проговорила императрица, как только её фрейлина отдышалась. — Нас могут увидеть снизу. Надо как-то спускаться и пробираться к конюшням, — Лэйса кивнула на темнеющие внизу крыши хозяйственных построек.

— Отсюда до них слишком высоко прыгать, — подумав, отозвалась Алиена. — Но вон по той трубе, — она махнула рукой, — наверняка можно спуститься на пару этажей вниз, а потом просто вылезти в окно и оказаться прямо на крыше конюшни.

Осторожно перемещаясь по наклонной крыше, женщины добрались до второй трубы.

— Я забыла предупредить вас, моя госпожа, — нахмурившись, произнесла Алиена, перед тем, как начать спускаться. — В трубах могут шнырять крысы. Если какая-нибудь из них вам попадется, постарайтесь не кричать.

По бледному лицу Лэйсы мелькнула тень улыбки:

— Спасибо, что предупредила, но я не боюсь крыс, Алиена, — серьезно ответила она. — Ты знаешь, люди гораздо опаснее.

Её спутница тихо фыркнула:

— Верно сказано, моя госпожа…

Алиена первой спустилась по трубе на чердак и с досадой обнаружила, что ниже дымоход сужается, становясь для взрослого человека непреодолимым. Чихая, женщины вылезли на чердак из грязной топки маленького камина, расположенного, судя по всему, в комнате для слуг. На их счастье, в помещении никого не было. В комнате было грязно и скверно пахло. Вдоль стен стояли шесть узких кроватей, покрытых рваными, выцветшими одеялами. На вбитых над кроватями в стены гвоздиках висело какое-то тряпье. У дальней стены находился небольшой стол с какой-то посудой на нем. Картину довершали несколько колченогих табуреток.

— О, Единый! Разве можно заставлять людей жить в такой нищете? — выдохнула Лэйса, с отвращением обводя глазами обстановку комнаты. — Ведь это ведет к озлоблению и болезням…

Тем временем менее склонная к философским размышлением Алиена, вскочив на одну из кроватей, уже перебирала висящую над ней одежду.

— Отлично! Здесь есть рубаха и штаны подходящего размера!

— Осторожнее, Алиена, в этих лохмотьях могут быть насекомые!

Но фрейлина только отмахнулась:

— Сейчас не время думать об этом госпожа! Скорее снимайте свою ночную рубашку и одевайте это! В чужой одежде у нас будет гораздо больше шансов выскользнуть из дворца незамеченными! — говоря это, Алиена и сама быстро раздевалась, ожесточенно срывая с себя остатки некогда роскошного платья.

Вскоре, переодевшись и спрятав свою прежнюю одежду поглубже в дымоход, женщины крадучись покинули комнаты для слуг и оказались на черной лестнице. Алиена в пришедшихся ей почти впору тёмных шароварах и белой льняной рубахе, со спрятанными под шапочкой волосами, напоминала шустрого мальчишку-рассыльного. За ней по лестнице, поминутно оглядываясь, спешил паренек повыше и постройнее, с измазанным сажей лицом, в поношенной темной одежде и с угольным ведерком в руке.

Лестница привела их к дверям кухни, куда беглянки не рискнули заглядывать, зная, что там будет много народа. Кивком головы Лэйса предложила спускаться еще ниже, в подвал.

— Нам надо попасть в конюшню, чтобы взять себе лошадей, — прошептала Алиена, недовольная этим предложением. — Чтобы выйти во двор, все равно придется идти через кухню!

— Сейчас это слишком опасно, — так же шепотом отозвалась Лэйса. — Там много людей. Да и конюшни сейчас наверняка хорошо охраняют. Я думаю, нам лучше пока спрятаться в подвале.

Огромный темный подвал казался ей самым надежным местом во дворце. Здесь их будут искать в последнюю очередь. К тому же, им надо переждать тут всего лишь несколько часов — пока Корилад с подмогой не вернется, и не отобьет дворец у мятежников.

Но внизу женщин ждало разочарование — массивная дубовая дверь, ведущая в подвал, была закрыта на замок.

Лэйса чуть слышно выругалась, помянув Пса и детей Тьмы. Кажется, их везение закончилось — как раз тогда, когда они были в шаге от спасения!

Покосившись на свою госпожу, Алиена удивленно хмыкнула — ей еще ни разу не доводилось слышать из уст Лэйсы бранного слова…

Самой ей возникшая перед ними преграда не представлялась такой уж серьезной.

— Не надо волноваться, моя госпожа, — произнесла Алиена, осмотрев замок. — Его можно легко открыть при помощи обычного гвоздя!

К счастью, гвоздь нашелся быстро, и вскоре замок тихо щелкнул, признавая мастерство фрейлины.

— Я открываю в тебе все новые и новые таланты, Алиена, — улыбнулась Лэйса. — Ты лазаешь по дымоходам, как заправский трубочист, и открываешь замки гвоздями… Откуда у тебя всё это?

— Не подумайте плохого, госпожа, я не воровка, — смутилась девушка. — Просто в детстве меня часто запирали…

Она криво усмехнулась при воспоминании о том, как папашины предосторожности все равно оказались напрасными.

Запалив обнаружившийся у двери ручной фонарь, женщины вошли в подвал, притворив за собою дверь.

— Я думаю, нам надо забраться в самый дальний угол, и там дожидаться спасения, — изложила свой план Лэйса.

— По-моему, это не самая хорошая идея, моя госпожа, — нахмурилась Алиена. — Как, по-вашему, мы узнаем, что спасение пришло? Вы думаете, Его Величество пришлет сюда человека, который станет кричать "Выходите, мятежники побеждены"? Нет, до нас тут не дойдут никакие новости, и, чтобы узнать, что происходит наверху, все равно рано или поздно придется выглянуть наружу… А это опасно!

— Ты права, Алиена, это опасно, — устало согласилась Лэйса. — Но согласись, что пробиваться к конюшне, а потом искать по городу моего супруга с его солдатами — еще опаснее. Нам и так сегодня безумно везло. Но стоит ли и дальше искушать судьбу? Затаимся пока здесь, а к вечеру Его Величество наверняка уже отобьет дворец, и мы сможем смело покинуть наше убежище…

Алиене категорически не нравилось сидеть сложа руки в замкнутом помещении, где враги легко могли поймать их в ловушку — но в то же время она не могла не согласиться со своей госпожой, что пробиваться к конюшням сейчас было бы еще опаснее.

— Госпожа, тогда давайте хотя бы посмотрим, нет ли отсюда другого выхода? — предложила она.

Лэйса согласилась и, подняв найденный у входа фонарь, женщины принялись обходить подвал. Он представлял собой огромное сводчатое помещение с вытесанными из камня колоннами, и был таким же древним, как и сам дворец — но если помещения наверху неоднократно подвергались ремонту и перестройке, то подвал сохранился в нетронутом виде, таким же, каким много столетий назад создали его древние меллинские строители.

У входа стояли ряды мешков с мукой и крупами, над ними на балках висели связки колбас, копченого мяса и рыбы. Далее располагались терявшиеся во мраке ряды потемневших от времени винных бочек.

Благоговейно проведя ладонью по дощатому боку одной из них, Лэйса задумчиво произнесла:

— Знаешь, Алиена, сейчас мне приходят на ум строки из воспоминаний твоей великой тезки, Алиены Провидицы, — помнишь, мы читали их вслух в один из зимних вечеров? — про то, как она с горсткой соратников бежала из осажденной Лилании через подземный ход…

— …который начинался в пустой бочке? — живо отозвалась Алиена. — Конечно помню! Неужели… вы думаете, что это было здесь?

— Конечно, здесь! Ведь в этом дворце была ее ставка! И когда враги вошли в город через Восточные ворота, Провидице и верным ей людям ничего другого не оставалось, кроме как уходить через подземелья — ведь город со всех сторон был окружен тэрами…

Не дослушав, юная фрейлина бросилась стучать по каждой бочке, проверяя, какой те издают звук, и вскоре радостно воскликнула:

— Вы слышите, госпожа? Эта пустая!

Лэйса, слабо улыбнувшись, покачала головой:

— Неужели ты думаешь, девочка, что за двести лет подземный ход сохранился в том же виде, в каком он существовал при Алиене Провидице? Наверняка его заложили или разрушили после тех событий, иначе она не стала бы упоминать его в своей книге, открывая его существование всем…

— Только тем, кто умеет читать! К тому же, госпожа, ведь в начале книги говорится, что она записывает свои воспоминания в назидание наследникам, а им знание тайного хода могло однажды сослужить полезную службу!

Лэйса задумалась.

— Даже если подземный ход по-прежнему существует, об этом должно быть известно и мятежникам! Он наверняка охраняется!

— Тогда почему мы не видим здесь охраны, госпожа? Возможно, они забыли о нем в суматохе, или не подумали выставить охрану… или, быть может, и вовсе не читали воспоминаний покойной королевы!

Энтузиазм Алиены передался императрице, и совместными усилиями они вышибли дно у пустой бочки. Из ее чрева на них пахнуло прокисшим вином, и тонкая струйка его остатков вылилась на каменный пол.

Но Алиена не стала унывать:

— Значит, не эта бочка, только и всего! Ищем дальше!

После нескольких полных и полупустых, очередная бочка в ряду звонко отозвалась на удар.

— Наверное, эта!

— Нет, Алиена, скорее, вот эта! Посмотри сюда!

Лэйса показала на табличку на предпоследней бочке в ряду.

— Крас-ное меллид… меллинское, — путаясь в вычурном, с завитушками, шрифте, с трудом прочитала девушка.

— Ты когда-нибудь слышала о таком вине?

— Вроде, нет. А что?

— То, что такого сорта не существует, по крайней мере, сейчас. Если ход действительно сохранился, то он здесь!

Днище было забито в бочку на совесть, и Лэйсе с Алиеной пришлось изрядно попотеть, прежде чем они смогли протолкнуть его вовнутрь, и оно с грохотом упало.

Но одновременно с этим звуком раздался другой, — тот самый, который женщины все это время подсознательно боялись услышать — шаги, звон металла и голоса у двери в подвал. По стенам заметались отсветы факелов.

— Кто-то решил на дармовщинку полакомиться вином? — с угрозой произнес звучный мужской голос. — Я прикажу расстрелять этих мерзавцев, которые ставят под угрозу успех нашего дела! Обыскать подвал!

— Быстрее! Спрячемся в бочке! — едва шевеля губами, прошептала Лэйса. — Вставим днище обратно изнутри, оно не повреждено…

Они проделали все это в считанные мгновения.

 

Глава 29. Путями древних строителей

— Алиена! Туши фонарь! Свет может выдать нас! — дрожащими губами приказала Лэйса.

Но девушка отчего-то не торопилась. Подняв фонарь, она внимательно изучала противоположный торец бочки. Затем, осторожно поставив фонарь у своих ног, она обеими руками нажала на днище.

— Алиена, не надо! — умоляюще прошептала молодая императрица. Но было уже поздно.

Часть стены, к которой примыкало дальнее днище бочки, с негромким стуком сдвинулась, обнаружив за собой теряющийся в темноте ход. Обе женщины на мгновение замерли, словно бы не веря своей удаче, а затем почти одновременно бросились к спасительному выходу. Впрочем, Алиена, как и подобает воспитанной фрейлине, пропустила свою госпожу вперед.

Оказавшись за пределами бочки, императрица остановилась, озадаченно оглянувшись назад. Следовало как-то закрыть за собой потайную дверь, иначе их бегство рисковало закончиться неудачей. Несомненно, где-то поблизости в стене должен был быть какой-то рычаг или выступающий камень, нажатие на который приводило в движение древний механизм. Но как его найти?

Пока Лэйса лихорадочно шарила вокруг двери, не выносившая бездействия Алиена отправилась на разведку вдоль по ходу, который, плавно расширяясь, уводил в пугающую беспросветным мраком неизвестность. Алиена шла медленно, на ощупь. Вскоре ее разведенные в обе стороны руки перестали касаться стен, а затем она вдруг охнула, налетев на каменную преграду.

"Тупик?"

Алиену накрыла волна испуга. Её руки ощущали перед собой сплошную холодную гладкую поверхность. Что это, глухая стена? Или всего лишь поворот? Однако не успела девушка обдумать сложившуюся ситуацию, как нечто странное заставило ее тихо вскрикнуть. Кромешная тьма как будто начала редеть, и в сероватом сумраке Алиена смогла разглядеть свои руки, прижатые к гладкой каменной поверхности перед нею. Вдруг казавшуюся до этого сплошной стену прорезала тонкая вертикальная трещина, и девушка тут же отдернула руки, инстинктивно сделав шаг назад. У нее на глазах каменная стена почти бесшумно разошлась в стороны, словно створки двери, образовав продолжение хода, тающее в сером сумраке. Широкие каменные ступени, начинавшиеся сразу за каменной дверью, уводили вниз, дальше ничего разглядеть было нельзя.

Обернувшись, Алиена увидела спешащую к ней Лаису. Её госпожа была бледнее обычного, но в глазах у молодой императрицы светилось торжество.

— Дверь закрылась, — прошептала она, приблизившись к фрейлине. — Я не знаю, как это у меня получилось, но она вдруг сама захлопнулась, так же неожиданно, как и открылась. Наверное, я сама не заметила, как нажала на нужный камень, и…

Лэйса вдруг осеклась на полуслове, схватив Алиену за руку:

— Откуда этот свет?

Но Алиена ничего не ответила. Она дрожала от ужаса. Впервые за эту полную кошмаров ночь ей сделалось по-настоящему страшно.

Лэйса же озиралась по сторонам скорее с любопытством. Странный блеклый свет то мерк, то снова разгорался, выхватывая из темноты сводчатые стены туннеля. Она нигде не видела источника света, и это удивляло ее.

Алиена наконец овладела собой, но ее речь звучала невнятно, так как зубы девушки выбивали барабанную дробь:

— Я п-поняла. М-мы п-п-попали в подземн… п-подземное царство мертвых, откуда нет… нет в-выхода. Зд-десь мы и останемся. д-до… до к-конца мира.

Лэйса недоуменно посмотрела на свою юную спутницу, чьей отваге она сегодня не переставала удивляться.

— Какие глупости, Алиена! Провидица прошла здесь — пройдем и мы. Да, мы не знаем, как мэллины создавали эти ходы в незапамятные времена, но, уверяю тебя, ничего страшного здесь нет и не может быть! — Она обвела рукой тонущее в полумраке помещение. — Алиена, это просто камни!

Но ее юная спутница продолжала дрожать. Она не трогалась с места, лишь бросала опасливые взгляды по сторонам. Наконец Лэйса не выдержала и потянула девушку за собой:

— Пойдем! Дорога может оказаться длинной.

Алиена неуверенно последовала за своей госпожой. Таинственное свечение, исходящее отовсюду — и ниоткуда, подавляло ее.

Осторожно ступая, женщины спустились по каменным ступеням. Внизу было темнее, льющийся из просторного верхнего помещения свет как будто бы померк. У подножия лестницы Лэйса заметила стопку сложенных факелов. Очевидно, дальнейший путь предстояло проделать, полагаясь лишь на их неверный свет.

От долгого лежания в подземелье пропитанное смолой дерево отсырело, но пока еще не сгнило. У Лэйсы мелькнула обеспокоившая её мысль, что подземный ход кем-то регулярно посещается.

Чиркнув по кремню найденным рядом с факелами кресалом, Лэйса высекла искру и после нескольких неудачных попыток сумела запалить факел. Тем временем слабый свет, падавший сверху, совершенно погас, и женщинам осталось надеяться лишь на факелы и догорающий фонарь в руках у Лэйсы.

Странное дело — но исчезновение загадочного свечения помогло Алиене отправиться от охватившего ее необъяснимого испуга, и вскоре женщины, поделив между собой запас факелов, решительно двинулись вперед по подземному ходу.

— Не знаю, что на меня нашло, — смущенно объясняла Алиена, торопливо идя по узкому ходу вслед за Лэйсой. — Но никогда в жизни мне не было так страшно! В этом свете чувствовалось что-то… что-то нечеловеческое!

Лэйса едва заметно пожала плечами и перехватила факел в другую руку.

— Не всегда стоит бояться того, что не понимаешь, Алиена, — задумчиво произнесла она, не оборачиваясь. — Мы почти ничего не знаем о мэллинах, — только то, что их цивилизация во многом превосходила нашу. Возможно, создать этот самозагорающийся свет для них было таким же простым делом, как для нас — сделать свечу или факел. Мы пользуемся многими предметами, которые создал этот древний разум, не понимая принципов их действия. Эти вещи пережили века и продолжают сохранять свои необычные свойства по сегодня. Мы видим их несомненную пользу — но пока не можем воссоздать даже самые простые из этих обломков былого величия…

Некоторое время женщины молча продолжали свой путь при свете факелов. Ширина коридора везде была примерно одинаковой, стены — гладко обтесаны, и трещин на них почти нигде не было видно. Лэйса, имевшая возможность сравнить подземный ход с полуразрушенными штреками старых рудников в горах Снежного Барса, молча удивлялась, рассматривая идеально сохранившееся подземелье. Прошло не меньше восьми сотен лет с тех пор, как мэллинские строители покинули свое детище, а современные мастера едва ли были способны даже на то, чтобы разобраться в сложных принципах действия ворот в туннель… но творение мэллинов выглядело почти так, как будто время не имело над ним никакой власти.

Лэйса и Алиена прошли уже поллиги, когда в идеально ровной стене коридора слева возник пролом. Рядом с ним громоздилась большая груда необтесанных камней, часть из которых была сложена вдоль стен, освобождая узкий проход вперед. А за проломом открывались грубые ступени, уводившие куда-то вверх.

— Кажется, это путь на поверхность! — оживилась притихшая Алиена. Чувствовалось, что ей не терпится покинуть страшное подземелье. — Будем подниматься, госпожа?

Уже стоя возле пролома, она вопросительно поглядела на Лэйсу, но та после секундного раздумья покачала головой.

— Нет, я не думаю, что это наш путь.

Увидев, как вытянулось лицо девушки, молодая императрица пояснила:

— Мы еще не вышли за пределы городских стен. Неизвестно, куда нас приведет эта лестница — в подвал чьего-то особняка, или в подземелья одной из башен. Нам надо идти до конца хода — только тогда мы окажемся в безопасности, за пределами города. Лэйса не стала рассказывать девушке о своих опасениях — что где-то впереди ход может оказаться обрушен, и единственным выходом на поверхность окажется эта лестница, явно сделанная уже в недавние времена… Впрочем, даже если бы им пришлось возвращаться назад, взятых с запасом факелов должно было хватить. Находясь в движении, они не мерзли, а торопить время им все равно было ни к чему, так как уверенности, что Корилад смог уже совладать с мятежниками, у Лаисы не было.

Вздохнув, Алиена последовала за своей госпожой через узкий проход между грубой каменной кладкой. Впрочем, дальше ход снова расширился и стены его вновь стали почти идеально ровными. В тишине, нарушаемой лишь легким шорохом их кожаной обуви по камням, женщины шли еще около часа. Обе они вскрикнули от неожиданности, когда им навстречу по коридору пронеслась, тонко пискнув, маленькая темная тень, в которой Лэйса определила коренную обитательницу подземелий — летучую мышь — но больше никаких неприятных встреч их не ожидало, и вскоре императрица ощутила облегчение, почувствовав на своем лице дуновение свежего воздуха. Загасив факел и знаком приказав своей спутнице сделать то же самое, Лэйса осторожно двинулась дальше, в сторону все расширявшейся светлой полоски, которая знаменовала окончание подземелья.

Вскоре обе женщины оказались около неширокого и почти полностью скрытого колючим кустарником выхода на поверхность, залитую слепящими лучами восходящего солнца. Сделав Алиене знак оставаться в пещере, Лэйса осторожно высунула голову наружу, огляделась, насколько позволял кустарник, а затем тихо пробралась под прикрытие его ветвей.

Выход из подземелья располагался примерно на середине пологого холма, каменистый склон которого сплошь порос невысоким колючим кустарником. Далеко внизу виднелись крыши какого-то небольшого селения и идущая от него дорога, но увидеть расположенную на севере Лиланию мешал сам холм. Деревню окружали поля и луга, а чуть в стороне от дороги начинался бескрайний лес. Внимательно вглядываясь в окрестности, молодая императрица не заметила ни малейшего движения на дороге и вообще ничего подозрительного. Вокруг беспечно щебетали птицы, а зелень листвы и синь утреннего неба после серых стен подземелья казались непривычно яркими, как будто бы умытыми. Мир играл множеством красок и призывал радоваться жизни, но Лэйса была слишком напряжена, чтобы наслаждаться красотой пробуждающейся природы.

Еще раз бросив на окрестности внимательный взгляд, императрица осторожно вернулась обратно в устье подземного хода.

— Можно ли выходить, госпожа? — нетерпеливо прошептала Алиена, которой явно не хотелось задерживаться в подземелье. Но ее спутница решила проявить осторожность.

— Нет, не стоит пока этого делать. Пробираясь через кустарник, мы будем заметны для жителей селенья внизу. А мы не знаем, на чьей они стороне. К тому же, не исключено, что где-то сверху, откуда все окрестности видны, как на ладони, может быть наблюдательный пункт мятежников.

На лице юной фрейлины отразилось нескрываемое разочарование, но ее госпожа была непреклонна.

— Не стоит рисковать понапрасну, Алиена. Слишком многих опасностей мы избежали этой ночью, чтобы вновь подвергать себя возможной угрозе, когда в этом уже нет нужды. Лучше наблюдать отсюда за окрестностями, пока мы не увидим внизу движения солдат, носящих императорские цвета Если же нет — спокойно дождаться темноты, и только тогда спуститься и самим двинуться в форт Кариэн. Это не меньше двенадцати лиг отсюда, идти придется две или даже три ночи, но там мы точно найдем поддержку. Здесь же мы в относительной безопасности, а солнце заглядывает в наше убежище и не даст нам замерзнуть.

Как ни убедительно говорила императрица, Алиена все же жаждала действия.

— Не лучше ли будет мне незаметно спуститься и добраться до деревни, госпожа? Наверняка там уже известно, чем закончился переполох в Лилании. Достаточно подслушать, о чем говорят кумушки у колодца…

— Нет! — императрица была непреклонна. — Хоть эти лохмотья и делают нас похожими на двух грязных нищенок, внимательный взгляд способен узнать лица, даже виденные им всего раз в жизни. Да и этот безлесный склон просматривается снизу и сверху, как на ладони. Не искушай судьбу, девушка. Как бы мы не мучились от неопределенности, следует оставаться здесь до темноты.

Алиена со вздохом признала правоту своей госпожи. Опустившись на нагретый солнцем камень у входа в пещеру, девушка прислонилась спиной к другому камню и прикрыла глаза. Ею наконец овладела усталость, и, пользуясь вынужденным бездействием, Алиена впервые за долгие часы позволила себе отдохнуть.

Присевшая рядом Лэйса, напротив, не могла сомкнуть глаза. Пережитый страх, который она так успешно скрывала во время их безумного бегства из дворца, никак не желал отпускать ее. Мысли молодой женщины упорно возвращались к тому, что могло бы с ней случиться, если бы…

Если бы Алиена не пришла за ней.

Императрица зябко передернула плечами, решительно отгоняя от себя страшные картины возможного исхода. Страх — плохой помощник в беде. Нельзя думать о том, что могло бы случиться, если бы Единый не послал к ней эту девушку. Сейчас, перед лицом новых опасностей, ей как никогда нужны свежие силы и хладнокровие.

 

Глава 30. Во главе восстания

— …таким образом, со вчерашнего дня город находится полностью под контролем наших сил. Вскоре произойдут восстания в Ву-Тэре и Росане…

— Стоп, — Мартьен взмахом руки прервал доклад захлебывающегося радостью рэ-Мариса. — Кордиан, почему я задним числом узнаю о том, что случилось? Наши планы были совсем другими!

— Но, мой принц, — затараторил рэ-Марис, — мои парни слишком долго сидели без дела — и все из-за твоей осторожности, Пёс её побери! В Лилании у нас было больше сторонников, чем у Корилада, и нам даже удалось подкупить губернатора. Такой изумительный шанс расправиться с врагом одним махом нельзя было упускать! Правда, сам тиран, сгрызи Пёс его кости, сумел уйти, но большая часть его прихлебателей навсегда останется в Лилании, и их головы на городской стене станут хорошим примером для тех, кто якшается с мерзостным узурпатором…

Они находились в охотничьем домике молодого рэ-Верка, расположенного в богатых дичью лесных угодьях к западу от Лилании. Мартьен собирался начать организованное восстание в стране в конце лета, и не к месту проявленная инициатива рэ-Мариса могла сейчас все погубить.

У принца путались мысли, поэтому он говорил очень медленно:

— Ты. Понимаешь. Кордиан. Что твои действия. Это. Удар. По моим планам. — Молодой человек тяжело вздохнул, глядя прямо в глаза побледневшему рэ-Марису. — Любого другого я назвал бы предателем, но ты, Кордиан, ты… просто дурак!

— Но почему, рэ-Кор, почему? — недоуменно воскликнул уязвленный юноша. — Я поднёс тебе, как на блюдечке, целый город, одну из лучших крепостей на реке Иль, я говорю, что стоит тебе дать знак, и другие города поднимутся против тирана, а ты называешь меня предателем? И… и дураком!

Последний эпитет особенно задел рэ-Мариса, и щеки молодого человека заметно порозовели, когда он повторил его.

Но Мартьен был безжалостен:

— Ты действительно идиот, рэ-Марис, если не понимаешь простых вещей!

Смахнув с деревянного стола остатки ужина, принц опустился на лавку и сделал знак рэ-Марису присаживаться напротив. Подперев голову рукой, он продолжал уже более спокойным тоном:

— Шанс и впрямь мог бы стать удачным, но, упустив Корилада, вы только обозлили его. Змея, которой прищемили хвост, жалит больнее. Люди Лилании рады были помочь тебе и твоим "парням", потому что в этом городе нет ни одной семьи, которой не коснулась бы жестокость нового императора. Вы приняли его за девицу-белошвейку, но рэ-Крин — опытный воин и герой войны. Неудивительно, что он сумел собрать отряд и проложить себе путь к воротам, пройдя по трупам твоих "парней" — которые оставались не более, чем зелёными новобранцами! Они вступили в армию узурпатора всего лишь пору месяцев назад. И не успели еще обучиться как следует. Зачем, зачем ты поспешил отправить их в бой? Теперь их гибель — на твоей совести, рэ-Марис!

Принц вскочил, раздосадованный нарушением своих планов. Конечно, молодые горячие ребята, которые по весне завербовались в армию Корилада под видом добровольцев, и постигали военное искусство в казармах неподалеку от Лилании, думали, что они уже овладели навыками боя и рвались поскорее повернуть оружие против ненавистного Корилада и своих жестоких наставников. Хорошо, что они сумели захватить почти все вооружение со складов и перебить большую часть офицеров — но повторить такой фокус в другой части армии теперь уже навряд ли получится. К тому же, мятеж в Лилании показал, что к настоящему бою эти новички, не успевшие закончить обучение, пока еще не были готовы.

Корилад почти мгновенно сколотил крепкий отряд из гвардейцев и нескольких своих приближенных — бывалых воинов, бок о бок с которыми некогда сражался в Сейнэ. Пройдя буквально по телам противостоявших ему новобранцев, рэ-Крин со своими людьми сумел вырвать из охваченного мятежом города и ускакал в укрепленный форт Кариен, гарнизон которого был ему предан.

— Узурпатор смог уйти от вас, и теперь самое малое, что он сделает с Лиланией — это сравняет ее с землёй. А наши люди из Росаны и Ву-Тэры не посмеют и глаз поднять — не то, что руку с оружием! — видя, как расправляется Корилад с мятежом в Лилании, — набросился Мартьен на Кордиана. — Наш план был в том, чтобы выступить одновременно по всей стране, но мы к этому пока не готовы, многие дворяне все еще колеблются, не зная, чью сторону принять — а из-за твоей спешки, рэ-Марис, они скорее молчаливо поддержат Корилада, устрашившись силы его гнева, чем нас. Не спорю, визит императора в ненавидящий его город был удобным случаем, чтобы попытаться уничтожить тирана, но надо было просчитывать все варианты. Если бы — о, если бы! — вы подождали еще пару месяцев, всего лишь до конца лета, на нашей стороне было бы гораздо больше людей. И не важно, в каком городе застало бы Корилада восстание — пусть даже в укрепленной Ву-Тэре, — ему просто некуда было бы бежать!.. А что с императрицей? — неожиданно закончил свою речь Мартьен.

Расстроенный рэ-Марис, услышав последний вопрос, только недоумённо пожал плечами:

— Она куда-то исчезла… Говорят — убежала через подземелья, ну, через тайный ход в бочке, как Алиена-провидица. Тоже ушла от расправы, Пёсья дочь…

При словах о подземельях на губах Мартьена промелькнула улыбка, тут же исчезнувшая, когда его друг произнес оскорбляющие Лэйсу слова.

— Кордиан, не надо переносить свое отношение к Кориладу на его жену, — сурово заметил он рэ-Марису. — Леди Лаиса происходит из благородного рода, и занимает свое место на троне по праву, в отличие от рэ-Крина.

Рэ-Марис хотел было что-то возразить, но выражение лица Мартьена настолько поразило его, что молодой человек на несколько мгновений замер с открытым ртом.

Тем временем Мартьен, напряженно размышлявший над сложившейся ситуацией, принял единственно верное решение. Резко поднявшись из-за стола, он попросил Кордиана созвать всех верных людей на военный совет.

— То, что произошло в Лилании, было преждевременным, но сейчас уже поздно что-то менять, — говорил он двумя часами позднее собравшимся в просторной общей комнате мужчинам. — Сейчас наша задача — постараться использовать сложившуюся ситуацию так, чтобы избежать полного разгрома.

Подойдя к висевшей на стене карте, Мартьен отметил красным флажком Лиланию. Несколькими синими флажками он показал скопления сил императора в форте Кариен и других крепостях. Затем он попросил рэ-Мариса укрепить зеленые флажки рядом с теми городами и крепостями, которые тот считал готовыми перейти на сторону принца.

Зелёных флажков оказалось довольно много (рэ-Марис не постеснялся водрузить один из них на том месте, где на карте большим кружком была изображена столица Империи, что вызвало хмыканье в рядах собравшихся). Впрочем, все понимали, что тот скорее выдает желаемое за действительное.

Повинуясь знаку Мартиана, к карте вышел приехавший ночью Альтен — он пришел на собрание повстанцев прямо с дороги, в заляпанных грязью сапогах и невзрачной домотканой блузе. Старец, не слушая протестующего лепета рэ-Мариса, решительно снял с карты добрую треть зеленых флажков. Впрочем, оставшаяся часть, хотя и была сосредоточена в основном на юге и западе страны, внушала надежду, и Мартьен смог выдохнуть, осознав, что все то время, пока старик работал с картой, он задерживал воздух в груди. Ситуация больше не казалась ему совсем безнадежной, хотя до победы было еще далеко.

После недолгих обсуждений было решено рассылать гонцов в города, расположенные в непосредственной близости от Лилании, и дальше, на северо-западе, и поднимать верных принцу Мартиану людей. Основное внимание должно было быть уделено торговому городу Росане и городу-порту Вайлите — их мятежники должны были любой ценой сделать своими, тем самым перекрыв Кориладу стратегически важный выход к Западному морю. Туда Мартиан отрядил отряды под началом рэ-Мариса, с кривой усмешкой заметив, что верит в его способности захватывать города. Вместе с Кордианом в путь должен был отправиться и Альтен, сумевший за последние месяцы завоевать доверие многих представителей старинных родов на западе — следовало заполучить их поддержку.

Лиланию тоже нельзя было сдавать врагу — все понимали, что император в ярости может раскатать ее по камушку, не пощадив ни стариков, ни детей. И никто не стал возражать Мартьену, когда тот заявил, что сам будет участвовать в обороне города.

Казавшуюся многим горячим головам заманчивой мысль о захвате власти в столице, Мартьен при поддержке Альтена и рэ-Верка с ходу отверг — остававшиеся в Ву-Тэре гарнизоны Корилада состояли преимущественно из старых и верных ему солдат, ходивших под началом рэ-Крина еще в прославившие Корилада сейнийские походы. Попытка мятежа в столице была заранее обречена на провал, поэтому заговорщики решили сосредоточить свои действия на юге и западе.

Бледный и решительный, принц рэ-Кор отдавал приказы:

— Сегодня ночью наши люди в Уэйли и Тальгине, должны будут сделать то, к чему так долго готовились сами и исподволь подготавливали своих соседей — перебить верных Кориладу офицеров, захватить склады продовольствия и оружия, и двигаться на север к форту Кариен. Часть из них пусть направляется на запад, чтобы присоединиться к повстанцам в Лилании. Город нельзя оставлять беззащитным. В Уэйли тоже должны остаться надежные люди — для нас важно контролировать оба водных пути на юг. Рэ-Верк, я прошу тебя взять на себя операцию в Уэйли.

Молодой человек с готовностью кивнул.

— Рэ-Виж, ты отправишься в Тальгину и приведешь оттуда готовые к бою отряды.

— Повинуюсь, мой принц!

…Час битвы пробил на несколько месяцев раньше, чем планировали Мартьен и его друзья, но принц собирался сделать все возможное, чтобы отвоевать у императора и закрепить за собой хотя бы юг и запад страны.

 

Глава 31. Старый лес

Последние лучи заходящего солнца едва освещали заросший кустарником вход в пещерку, когда Лэйса, дернувшись во сне, ушиблась о камень и со стоном открыла глаза.

Пробуждение было болезненным, но даже затекшая от неудобной позы на камнях спина не помешала молодой женщине с облегчением вздохнуть — наконец-то окончилась череда препротивных сновидений, в которых она бесконечно убегала от врагов — но всякий раз падала, срывалась, теряла направление, и они неумолимо настигали ее…

Алиена тоже не спала, и с беспокойством глядела на бледную и осунувшуюся за последние сутки императрицу.

— Чем я могу помочь вам, госпожа? — тревожно прошептала она, когда их взгляды встретились.

Лэйса заставила себя улыбнуться, чтобы подбодрить девушку:

— Не волнуйся за меня, Алиена. Все хорошо.

Однако улыбка тут же превратилась в гримасу, когда императрица попробовала распрямить спину.

— Ох, вот уж не думала, что придется снова ночевать на холодных камнях, — чуть слышно пробормотала она. На губах молодой женщины промелькнула печальная улыбка.

"Снова?" — но задумываться над странными словами госпожи Алиена не стала. В быстро сгущающихся сумерках им предстоял нелёгкий путь — вначале вниз через густой и колючий кустарник, а затем — мимо селения и далее, вдоль дороги, по направлению к форту Кариэн.

Первую часть пути женщины преодолели без особого труда, хотя их руки и ноги оказались исцарапаны ветками, а одежда, и без того ветхая, понесла новый урон. Но ни одна из них не стала переживать по этому поводу.

Когда они приблизились к обочине дороги, и Лэйса легонько тронула свою спутницу за плечо. Та обернулась, и императрица показала на темневшие неподалеку домишки селения, через которое проходила дорога.

— Нам будет лучше обойти деревню по краю опушки.

Алиена кивнула. Женщины перешли дорогу и, стараясь не шуметь, двинулись по высокой траве, росшей вдоль кромки леса.

Вскоре людское жилье осталось далеко в стороне. Казалось, можно было уже облегченно вздохнуть, но тут чуткая Алиена крепко сжала руку идущей рядом с ней императрицы. Лэйса замерла, напряженно вглядываясь в терявшийся в полумраке луг, пока не заметила то, что привлекло внимание Алиены.

Лошади.

Животные мирно паслись, не удостаивая никаким вниманием замерших на краю леса беглянок. Но ведь где-то неподалеку должен был быть и пастух?

С еще большей осторожностью, стараясь не хрустеть ветками, женщины обогнули луг и вновь приблизились к дороге. По пути Алиена несколько раз оборачивалась, замедляя шаг, и, наконец, не выдержала:

— Моя госпожа, позвольте, я украду для нас лошадей! — горячо прошептала она.

— Алиена! — в тихом возгласе Лэйсы прозвучал испуг.

Неправильно истолковав ее чувства, девушка принялась торопливо объяснять:

— Мы обязательно вернём их, госпожа. Отправим к хозяевам, как только достигнем безопасного места! Но сейчас, вы только подумайте, госпожа, насколько они облегчат наш путь! Если повезет, мы будем в форте Кариэн уже к утру!

— Нет, Алиена, я не могу позволить тебе рисковать! Там, рядом с лошадьми, непременно находятся люди! Если они заметят тебя, это будет гораздо хуже, чем одна-две дневки в лесу!

— Не заметят, моя госпожа, клянусь вам! Я знаю, как надо разговаривать с лошадью, чтобы она сама пошла следом! Я много раз уводила свою кобылу прямо из конюшни, а под утро возвращала назад, и спавший рядом конюх ни разу не поймал меня за этим, хотя ему строго-настрого было наказано никуда не выпускать меня по ночам!

Лэйса сразу не нашлась, чем ответить на такое заявление, а ее юная спутница, прошептав: "Ждите меня здесь, госпожа", уже растаяла в ночном сумраке.

Ждать пришлось недолго, хотя мгновения показались императрице вечностью, а каждый ночной шорох заставлял вздрагивать. Ветра почти не было, и над головой Лэйсы мерцали рассыпанные по темному небу пригоршни звезд. На востоке над лесом взошел тонкий серпик растущей луны, его тусклый свет немного разгонял темноту. Летняя ночь обещала быть ясной и теплой.

Наконец напряженно всматривавшиеся в темноту глаза молодой женщины различили приближающиеся к ней неясные силуэты. Алиена все же смогла увести с луга лошадей.

Девушка, едва заметная в своих темных лохмотьях, шла впереди, а за ней покорно ступали две каурые кобылы. Все трое двигались медленно и удивительно тихо.

"Как будто тени из древних легенд", — мелькнула в голове у Лэйсы непрошенная мысль, и она почувствовала, как у нее по коже пробежали мурашки. Здесь, в самом сердце древнего государства мэллинов, легенды часто обретали плоть и кровь. По крайней мере, многие альдийцы были в этом убеждены.

Но императрица усилием воли отогнала от себя нелепые страхи. "Как глупо пугаться мнимой опасности, едва успев спастись от настоящей!", — саркастически улыбнулась она. Алиена подошла совсем уже близко, и Лэйса могла разглядеть на лице своей фрейлины торжествующее выражение. Казалось, девушка была готова пуститься в пляс.

— Вот видите, все получилось, моя госпожа! Я попросила лошадей тихо идти за мной, и обе кобылы послушались, а никто из пастухов даже не повернул головы! Еще бы — ведь они уже разложили костер и вовсю болтали!

— Алиена, тебе удалось подслушать их разговор? Они что-нибудь говорили о событиях в Лилании?

Радостное выражение на лице девушки сменилось досадливым.

— Нет, моя госпожа, они все талдычили о лесных духах и украденных ими младенцах. Как будто вокруг нет ничего более интересного! — презрительно фыркнула девушка. — А я не хотела долго задерживаться рядом с ними…

Слова Алиены напомнили Лэйсе, что им надо было спешить — в любой момент пастухи могли обнаружить пропажу кобыл. Окинув лошадей взглядом, Лэйса с недоумением отметила, что на них не было ни узды, ни поводьев.

— Как же ты вела их за собой, Алиена?

— Я знаю лошадиное слово, госпожа! — потупясь, пробормотала девушка.

Внезапно ее обуяла тревога.

— Скажите, госпожа, вы сможете удержаться на неоседланной лошади? — с беспокойством спросила она.

Лэйса улыбнулась в ответ.

— Наверное, смогу. Когда-то мне это удавалось…

Всего один раз и недолго. Ее подбила тогда на эту сумасшедшую скачку Юнис — гораздо лучшая наездница, чем Лэйса, — и все закончилось ушибленным коленом… Но какой смысл сейчас об этом вспоминать — ведь выбора нет!

Лэйсе ужасно не хотелось окончить свою жизнь, свернув шею при падении с лошади, поэтому она выбрала из двух кобыл ту, которая казалась посмирнее. Тихая крестьянская лошадка не должна проявлять характер, раз уж так легко последовала за самоуверенной девчонкой… И все-таки, как ей это удалось?

Взобравшись на лошадь (это удалось ей лишь с третьей попытки, несмотря на помощь фрейлины), Лэйса искоса взглянула на Алиену. Любовница ее мужа не переставала удивлять императрицу то своей наивностью и невежеством, то безрассудством и сноровкой в самых странных для благородной девушки делах. Впрочем, чему она удивляется — девочка выросла в деревне, строгий отец, должно быть, безуспешно пытался охранять ее честь, запирая дочку на ночь в комнате и не разрешая брать лошадь… Вот и пришлось ей научиться неподобающим вещам. А грамота и науки остались в стороне…

Кобыла под молодой женщиной нетерпеливо переступила и мотнула головой, и Лэйса, осторожно тронув бока животного коленями, послала ее вперед, сосредоточившись на том, чтобы не соскользнуть вниз. Алиена последовала за ней.

Женщины ехали легкой рысью, стараясь держаться на обочине, чтобы далеко разносившийся в ночной тишине стук копыт по плитам старой, еще мэллинской, дороги не выдал их возможным врагам. Мерная поступь кобылы успокаивала Лэйсу, лошадка и впрямь оказалась очень смирной, и вскоре молодая женщина позволила себе немного расслабиться. Раз или два она даже ловила себя на том, что ее глаза сонно закрываются, и решительно мотала головой, прогоняя опасную сонливость. По прикидкам императрицы, они уже преодолели две или три лиги, но этого было еще недостаточно, чтобы почувствовать себя в безопасности. С наступлением утра им придется укрыться в лесу и провести день в страхе, что люди повстанцев, шаря по окрестностям в поисков беглецов, наткнутся на них, или неразумные животные вдруг выдадут их местонахождение своим ржанием. Однако передвигаться верхом было гораздо легче, чем пешим ходом, и Лэйса не жалела, что позволила Алиене украсть лошадей.

Под утро, когда небо на востоке начало медленно светлеть, от земли поднялся молочно-белый туман, такой густой, что ехавшая впереди императрица едва различала деревья на противоположной стороне дороги. Когда сквозь туман начали пробиваться первые лучи солнца, Лэйса, внимательно оглядывавшая зеленую стену леса, различила широкую тропу, уводящую под темные своды.

— Нам лучше свернуть, Алиена! — окликнула она свою спутницу. — Скоро рассвет, лучше укрыться до вечера в лесу.

С этими словами молодая женщина лёгким движением колена направила свою лошадь на лесную тропу и сосредоточила все свое внимание на дороге. Под сводами леса было еще темно, и Лэйса опасалась, как бы ее кобыла не споткнулась. По легкому хрусту веток за спиной она сделала вывод, что Алиена едет следом, и не оборачивалась.

Между тем туман сгустился еще больше, и Лэйса уже едва различала то место, куда ступали копыта ее лошади. Туман окружал ее плотной стеной, деревья, росшие по сторонам от тропы, полностью тонули в нем, и лишь изредка из него вдруг выныривала зеленеющая молодой листвой ветка, заставляя всадницу пригибаться к самой шее лошади.

В какой-то момент Лэйса обратила внимание, что уже не слышит сзади шагов второй кобылы. Вокруг было тихо, слишком тихо даже для леса. Ни шелеста листвы, ни птичьего крика — казалось, все звуки утонули в тумане.

Мельком оглянувшись, Лэйса не увидела сзади ничего, кроме плотной молочно-белой стены.

Забеспокоившись из-за того, что ее спутница отстала, и в то же время опасаясь, что идущая следом лошадь врежется в ее кобылу, если она внезапно остановит ее, Лэйса еще несколько раз оглядывалась, но сзади по-прежнему не было видно ничего, кроме колеблющейся пелены тумана.

— Алиена! — громко окликнула императрица.

Ей никто не ответил, и сами звуки ее голоса мгновенно стихли, словно бы испугавшись потревоженной ими мёртвой тишины.

В голове у Лэйсы невольно всплыли легенды о Великом Лесе, которого так боялись в Лилании, что на несколько лиг вокруг него не было людского жилья. Местные жители верили, что в этом лесу еще живут древние мэллины, но у образаванных людей эти верования вызывали сомнения, так как живого мэллина уже много-много десятков лет никто не видел. Да и мёртвого, впрочем тоже.

Молодая женщина остановила кобылу, и с тревогой обернулась.

— Алиена! Ты где? Алие-е-ена!

Словно бы испугавшись криков всадницы, лошадь под Лэйсой вдруг заржала и дернулась вперед. От её резкого движения Лэйса, сидевшая без седла, потеряла равновесие и соскользнула вниз. Пытаясь удержаться, она судорожно взмахнула рукой и в то же мгновение шлепнулась на землю, не успев даже вскрикнуть от неожиданности.

А бывшая до того покорнейшим существом лошадка резко взмахнула хвостом и ускакала куда-то в туман.

— Ах ты, Пёсья дочь! — глядя ей вслед, яростно выругалась императрица.

Машинально отряхиваясь, молодая женщина поднялась на ноги. Кажется, её падение было удачным, и она всего лишь ушибла предплечье о какую-то ветку. Но куда же пропала Алиена?

Еще раз окликнув свою спутницу и не получив никакого ответа, Лэйса, поколебавшись мгновение, отправилась в ту сторону, куда, как ей показалось, ускакала ее лошадь, с намерением найти её и затем искать Алиену.

Буквально через несколько шагов Лэйса обнаружила, что не знает, куда идти. Никаких следов лошади видно не было. Повернув обратно, молодая женщина вскоре оказалась на развилке — тропинка расходилась на две, и понять, по которой из них она пришла сюда, было невозможно. Лэйса ощутила, как внутри нее нарастает неуправляемая паника. В изнеможении опустившись на покрытый мхом ствол упавшего дерева, императрица закрыла лицо ладонями и расплакалась. Это было глупо — преодолеть все испытания, спастись почти из самых лап мятежников, выбраться из каменного лабиринта — и все для того, чтобы быть сброшенной лошадью и заблудиться в туманном лесу? Что ж, впору порадоваться, что при падении с лошади она не сломала себе шею! Лэйса подавила истеричный смешок, сердито вытерла глаза и попыталась собраться с мыслями.

Она помнила, что дорога, по которой они ночью ехали с Алиеной, проходила с запада на восток. Тропинка увела их в лес — на юг. Очевидно, что они не успели углубиться далеко, а значит, как только развеется этот проклятый туман, ей надо будет двигаться на север или северо-запад, и она вновь окажется у дороги к форту Кариен. Наверняка Алиена, потеряв ее из виду, так и поступила, и будет ждать неподалеку от той развилки, где они свернули в лес — по крайней мере, так бы поступила на ее месте сама Лэйса. Непонятно, почему девушка отстала и не подала никакого сигнала, но наверняка все объяснится простыми причинами. Основная проблема — это убежавшая лошадь, без нее будет очень тяжело продолжать путь, но Лэйса была убеждена, что подло сбросившее ее животное объедает ветки деревьев где-то неподалеку. Ведь это была спокойная кобылка, проделавшая за ночь изрядный путь и проголодавшаяся.

Лэйса поднялась на ноги и, время от времени негромко посвистывая, в надежде, что каурая ее услышит, направилась по левой тропинке, внимательно глядя по сторонам в поисках сломанных или пожеванных веток. Туман так и не рассеялся, но вокруг стало как будто светлее, словно жемчужно-белый купол стал пропускать больше света. Однако этот свет не делал краски мира ярче, не играл бликами на молодой листве и не зажигал искорки в каплях росы, а просто позволял видеть то, что было раньше скрыто молочной пеленой. Неожиданно Лэйса ощутила, что тропинка под ее ногами стала как будто тверже и, бросив взгляд под ноги, заметила, что сквозь траву виднеются замшелые камни старого тракта. Древние, выщербленные камни, старая дорога, уходящая вдаль… Лэйса не успела додумать мысль, кому могло понадобиться прокладывать дорогу в лесу, а сердце ее уже сжали ледяные когти страха.

Ибо, едва кинув взгляд вперед, она увидела три серые фигуры в бесформенных плащах, медленно и бесшумно приближающиеся к ней по древней дороге.

 

Глава 32. Обещание

Император Корилад, стоя на широкой стене форта Кариен, вглядывался в пыль на дороге, поднимаемую одиноким всадником. Рядом с ним стояли комендант крепости и граф рэ-Бэркон, прижимавший к глазам модную новинку сэйнийского производства — дальновид.

— Дай сюда эту штуку, — нетерпеливо протянул руку император.

Рэ-Бэркон покорно вручил ему прибор, и Корилад жадно прильнул к окуляру. Поводя трубкой в поисках всадника, император наконец поймал в объектив одинокую фигурку на лошади.

Длинные светлые волосы, свободно рассыпавшиеся по плечам всадника, не оставляли сомнений в том, это была женщина. Однако мелькнувшая было у Корилада безумная надежда, что это могла быть его жена, тут же погасла, ибо он узнал во всаднице свою любовницу.

— Проклятье! — император, не глядя, сунул дальновид обратно рэ-Бэркону, нимало не заботясь о том, успел ли вельможа подхватить прибор, и быстрыми шагами удалился от приближенных, остановившись лишь тогда, когда его скрыл изгиб стены.

Какое, Пёс побери, невезение! Лаиса осталась в мятежном городе, а это значит… Как Корилад не прокручивал в голове сложившуюся ситуацию, выход мог быть только один — жена для него потеряна. Неважно, убили ли ее мятежники сразу или нет, — живой он ее больше не увидит. Эта мысль вызывала в нем безудержный гнев и желание мстить, разнести мятежный город до основания, — но способов спасти Лаису он не видел. Мысль о возможности каких-либо переговоров с мятежниками он отмёл сразу — с такими людьми разговор возможен лишь на языке оружия. Мятеж должен быть подавлен жестоко и беспощадно, и любой "торг" с повстанцами только повредит его репутации. А значит, жена мертва, и неважно, умерла ли она вчера, умирает ли сейчас или будет убита во время штурма, который он планировал через три дня — когда к стенам мятежного города подтянутся верные ему войска.

Невезение, Пёс его побери, — по-другому не скажешь!

Немного успокоившись, Корилад пожелал вернуться в отведенные ему покои. Проходя мимо стоявших на стене сподвижников, император мрачно бросил:

— Когда эта девка доберется до крепости, отправьте её ко мне, — и, не оглядываясь, сошел вниз со стены по ступеням каменной лестницы.

Проводив взглядами широкую спину своего повелителя, рэ-Бэркон с комендантом переглянулись, и граф едва заметно усмехнулся: если император желает сорвать зло на худородной девице, никому от того вреда не будет — кроме самой девицы, разумеется.

Спустя полчаса Алиена, грязная и усталая, стояла перед исходившим гневом императором в его наспех обустроенной приемной зале.

— Как ты, грязная кошка, смогла спастись, когда твоя госпожа погибла? — бушевал Корилад, — и, не оставляя девушке возможности ответить, тут же продолжал, обличительно тыча в неё пальцем, — ты думала только о своей грязной шкуре, мерзавка! Ты сбежала, бросив императрицу на расправу мятежникам!

На глазах у Алиены выступили слёзы обиды. Она несколько раз пыталась открыть рот, но не смолкавший голос Корилада не позволял ей вставить и слова.

Несколько приближенных, ждавших за стенкой приемной, нервничали и желали стать незаметными. Никого из них не волновала судьба выскочки из провинции, но, упрекая девицу в том, что даже не попытались сделать сильные мужи, Корилад мог перенести свой гнев и на тех, кто вместе с ним трусливо покинул Лиланию в ночь мятежа. Ведь об императрице в те часы никто из них даже не подумал…

Наконец поток обвинений иссяк, и Корилад уже набрал в грудь воздух, чтобы отдать приказание выпороть девчонку, когда в зале прозвучал громкий голос Алиены:

— Ты ошибаешься, мой император! Моя госпожа не погибла! В ту ночь, три дня назад, мы вместе покинули крепость через подземный ход — тот самый, по которому три столетия назад ушла Алиена-Провидица, спасаясь от кровожадных тэров!..

Корилад умолк на полуслове, едва не позабыв закрыть рот. Он даже не обратил внимания на фразу про "кровожадных тэров", которую в другое время не преминул бы высмеять.

Алиена продолжала свою историю, рассказав о пути по подземным коридорам и днёвке на склоне; о краже лошадей и о тумане на дороге; о том, как ее госпожа вдруг свернула с дороги в лес, а она, Алиена, не смогла последовать за ней, потому что её лошадь, испугавшись чего-то, вдруг понесла. Когда ей удалось, наконец, успокоить животное, она предположила, что императрица уже давно вернулась обратно на дорогу и, разминувшись с ней, продолжила свою дорогу к форту Кариен. Придя к такому решению, Алиена без устали погоняла свою каурую лошадку, рассчитывая догнать госпожу, и теперь очень удивлена и обеспокоена, узнав, что императрицу еще не видели в форте. Значит, ее госпожа попросту заблудилась в лесу, и надо послать людей на ее поиски… Лес, конечно, тоже опасное место, но самое главное, что императрица сумела спастись из лап мятежников, — а разве это не самое важное сейчас для её господина?..

Слушая рассказ любовницы, Корилад нервно теребил в руках кисточку, украшавшую ножны его сабли — пока красивая безделица, оторвавшись, не осталась у него в руках. Вновь воскресшая надежда боролась в душе императора с недоверием к словам стоящей перед ним женщины. Все люди склонны лгать, оказавшись перед лицом наказания, а женщины вдвойне. В то же время, Алиена действительно была с ними в ту роковую ночь, когда они прорывались из дворца к конюшне, но вот, когда они с боем уходили через Восточные ворота, ее рядом уже не было… Впрочем, в процессе бегства они потеряли почти всех придворных дам, и Корилад вовсе не думал об Алиене, когда рубил мятежников в дыму у ворот, — даже горькая мысль о потере Лэйсы появилась у него лишь только тогда, когда он, с немногими уцелевшими соратниками, нахлестывая коней, мчался к форту Кариен.

Император принял решение, как всегда, быстро.

— Горе тебе, девица, если ты мне солгала, — глядя в бледное, испачканное копотью лицо Алиены, промолвил он. — Я отправлю две сотни солдат прочесывать лес, и ты поедешь с ними. А в ночь перед штурмом крепости ты покажешь моим людям этот легендарный ход — быть может, он поможет нам застать мятежников врасплох.

Алиена, кусая губы, смотрела на своего царственного любовника, и его лицо расплывалось у неё перед глазами, а в голове таяли мечты о ванне и мягкой постели, — единственном, что придавало ей силы на третий день бессонного путешествия. Да и сама мысль о возвращении в лес, где пропала Лэйса, пугала её едва ли не больше любого возможного наказания.

Девушка не стала рассказывать, что в тот миг, когда Лэйса свернула свою кобылу с дороги в лес, ею самой — а не ее лошадью! — овладел вдруг необъяснимый страх, заставивший ей мчаться во весь опор от этого странного места, не заботясь ни о производимом шуме, ни о том, что её несчастная госпожа осталась одна в пользующемся недоброй славой лесу…

* * *

"Мэллины". Сердце Лэйсы пропустило один удар, а потом заколотилось в груди, как пойманная в силки птица. Все слышанные когда-либо легенды о Древнем Народе всплыли у нее в голове, и в каждой из них говорилось, что человек, увидевший мэллинов, уже никогда больше не возвратится в мир людей. Но… но откуда же тогда в легендах взялись их описания? Нет, кто-то все же возвращался. И Алиена Провидица, и король Ульда — её легендарный предок — жили и учились у них, а значит, легенды противоречат сами себе.

Все эти мысли промелькнули в голове у Лэйсы в мгновение ока, но её страх немного утих. Кем бы ни были мэллины, она — дочь альдийских королей и императрица Тэры. А значит, не станет показывать свой страх даже древним мудрецам.

— Айе! — первой произнесла приветствие на альдэнн молодая женщина, когда мэллины приблизились.

Их ответ прозвучал как будто бы у нее в голове:

"Здравствуй, императрица!" — произнес спокойный мелодичный голос.

А другой чуть насмешливо добавил:

"Мы рады, что ты решила не убегать от нас. Смелые люди сейчас — редкость".

Третий из мэллинов, по-видимому, промолчал.

Ободрённая началом разговора, Лэйса решила взять инициативу в свои руки. И с удивлением поняла, что мэллины поняли ее, едва только её мысль оказалась сформулированной:

"Простите за нечаянное вторжение. Я заблудилась в вашем лесу".

Ответ прозвучал у неё в мозгу незамедлительно:

"Не стоит извиняться. Это мы сами пригласили тебя". — Говорил второй голос, насмешливый.

А первый голос добавил:

"Удели нам немного твоего времени. Мы не задержим тебя надолго, акута".

В голове у Лэйсы пронеслась мысль, что она не посмеет отказаться, тем более от такого вежливого предложения, но причины мэллинского гостеприимства вызывают у нее недоумение.

Как видно, мэллины догадались о ее согласии быстрее, чем сама Лэйса смогла бы сообщить о нём, ибо почти в то же мгновение, окружающее императрицу и мэллинов пространство изменилось — как видно, подчиняясь плавным движениям рук одного из них.

Лесная поляна преобразилась в подобие гостиной в богатом доме — место подступающих деревьев заняли колонны и драпировки, посередине образовался низкий столик с чайными принадлежностями на нем, а рядом с ним приглашающе раскинулись мягкие подушки и кресла. Подумав мгновение, меллин-кудесник легкими движениями рук обозначил возле одной из "стен" камин и создал паркет вокруг стола. Вся мебель и обстановка выглядела самой что ни на есть настоящей, правда, цвета интерьера были неяркими, скорее ближе к серому. Чуть склонив голову в шутливом поклоне, древний мудрец пригласил своих товарищей и Лэйсу проследовать к столу.

Гадая, иллюзия перед ней или реальность, Лэйса последовала за ним. Трава поляны плавно переходила в паркет, ступив на который, императрица ощутила, что он твердый и гладкий. Прикосновение к паркету вызвало у нее неожиданное смущение — она была обута в чужую грубую обувь — и в тот же миг императрица почувствовала, как порванные башмаки, позаимствованные в комнате для слуг, сменились мягкими кожаными туфельки, а в голове у неё прозвучало что-то, похожее на смешок.

Тем не менее, в туфлях идти по паркету было гораздо привычнее, и Лэйса искренне поблагодарила своих спутников (который именно из них совершил это маленькое чудо, она не знала). В тот же миг молодая женщина ощутила, как лохмотья, в которые она была одета, преобразились в изящное платье (хотя и немного старомодного покроя), а волосы сами собой собрались в высокую прическу.

"Так лучше?" — спросил насмешливый голос, но интонации его на этот раз были вполне серьезны — как видно, мэллин ждал одобрения своей затее. Лэйса рассыпалась в благодарностях — и тут же, предвосхищая ее желание, перед молодой женщиной возникло высокое зеркало в богатой раме. Оттуда на нее смотрела настоящая древняя правительница, вот только царапина и следы сажи на лице… впрочем, стоило ей только о них подумать, как все эти мелкие изъяны исчезли, а облик молодой женщины дополнился роскошным ожерельем, перстнями и широкими браслетами.

Драгоценные камни приятно холодили шею и запястья, но были, пожалуй, тяжеловаты. Однако, не успела Лэйса об этом подумать, как размер украшений вдвое уменьшился. Молодая женщина не смогла сдержать улыбку. Её наполнила какая-то детская радость.

"Спасибо, вот теперь в самый раз!" — адресовала она благодарную мысль кудеснику, — и услышала в ответ довольное хмыканье.

Как видно, мэллинов увлекла предложенная их товарищем игра, ибо, когда компания расселась за столом, Лэйса обнаружила себя в окружении двух пожилых светских дам в бальных нарядах, и одного расфранченного господина с тросточкой. Форма причесок и украшений на дамах несколько раз менялись, пока каждый из мэллинов не остался вполне доволен принятым образом.

Эта трансформация, несмотря на всю свою невероятность, уняла страхи Лэйсы. Когда молодая женщина оказалась за столом, и сидевшая справа от нее дама, взяв на себя обязанности хозяйки, налила ей в чашечку ароматно пахнущий темный напиток, императрица, поблагодарив, поднесла чашечку к губам и уже хотела пригубить чай, — но тут вдруг в ее памяти всплыли предостережения легенд — смертный не должен пробовать ни еды, ни питья Древнего народа.

"Предрассудки", — тут же отозвался в ее голове насмешливый голос. — "Да и подумай сама, если от мэллинов никто из смертных не возвращается, то откуда же им знать про нашу еду и питье?"

"Действительно", — не могла не согласиться Лэйса, делая маленький глоток и чувствуя, как кровь ускоряет свой бег по ее жилам.

"Смело пей и ешь, это придаст тебе сил и излечит от усталости", — заботливо добавил первый, мелодичный голос.

Третий мэллин по-прежнему молчал.

Ощущение нереальности происходящего одновременно и успокаивало, и мешало расслабиться. Зачем-то ведь они ее пригласили, и весь этот спектакль, он тоже… зачем-то.

"Премудрые, что вы от меня хотите?"

"Ну вот, только сели за чай, а она уже о делах!" — с шутливой обидой произнес второй голос.

Затем последовала небольшая пауза, и Лэйса обостренным чутьем поняла, что мэллины обменивалась между собой неслышимыми репликами.

Наконец в её голове зазвучал первый голос, по-прежнему спокойный и мелодичный:

"Ты хочешь знать, зачем мы позвали тебя к нам. И ты имеешь на это право. Женщина, ты последняя в роду Владеющих Силой, и мы сожалеем, что Сила твоя зря пропадает в вашем меняющемся мире…"

"Но у меня нет никакой Силы, — немного удивленно возразила Лэйса. — Я не умею ни зажигать взглядом свечи, ни исцелять раны наложением рук, как описывается в хрониках былых дней…"

"Ты не понимаешь, — терпеливо продолжал первый голос. — Сила может быть разной. Она может гореть, как костёр, и тлеть, как торф под слоем дерна. В течение многих поколений Сила тлела в твоем роду, лишь изредка вспыхивая, как сухая щепка — но тут же гасла, впустую растрачиваемая на варваров. И сейчас ты носишь в себе великую Силу, но в вашем мире она пропадет втуне, — а ведь эта Сила, при мудром наставничестве, после осторожных тренировок, могла бы разгореться чистым пламенем, освещая Мудрым новые горизонты Знания…"

"Мой народ — не варвары! — немного обиделась Лэйса. — И если Единый уготовил мне судьбу правительницы этого народа, то было бы недальновидным оставить сей путь ради долгих лет тренировок, которые приведут… к чему они приведут? Я — императрица, и не могу бросить свою страну ради бесцельного корпенья над силой, которая тлеет во мне, как торф. Ибо к чему тогда мне будет эта сила — если я брошу свой народ в трудное для него время?"

Лэйса ощутила, как второй голос хотел ей что-то возразить, — это было как лёгкий толчок, — и догадалась, что первый меллин, очевидно, более старший, оборвал его.

"Жизнь смертных — скоротечна, как полет бабочки в весенний день, и смерть неизбежно стоит в конце этого полета. Подумай, акута, что изменит Сила в твоем мире? Она не сможет сделать людей счастливее или прекратить войны. Все эти попытки, как борьба с волнами — прилив наступит и уйдет, независимо, будет человек стоять на пути волн, или нет".

"Человек слабее волн, но он может построить дамбу и победить прилив". — Лэйса до конца не понимала, о чем идет этот спор, но одно было для нее несомненно — она не останется с мэллинами по доброй воле, как бы они её в этом не убеждали.

И мэллины, похоже, это тоже поняли. В разговор вступил дотоле молчавший третий мэллин, и голос его звучал в голове у императрицы глубоко и звучно, как удары колокола:

"Много веков назад мэллины одарили смертного мужа Ульду мудростью, и он стал величайшим королем северных земель. Сейчас в тебе растет великая Сила. Но среди смертных эта Сила сгорит, как костер на ветру, никому не принеся пользы. Поверь, она слишком велика для вашего мира. Но ты можешь передать её нам и тем самым достойно рассчитаться за наш давний подарок… Дай же слово, что сделаешь это, когда настанет срок."

— Как… как я могу передать вам свою Силу? — от удивления Лэйса не заметила, что говорит вслух.

"Сила не твоя. Но она в тебе. И чтобы отдать ее, потребуется твоя свободная воля, — ответил ей третий мэллин. — Обещай, что сделаешь это, когда придет время, и тогда сейчас мы поможем тебе вернуться к твоему народу".

Сидевший за столом пожилой джентльмен почти перегнулся через стол, сверля глазами Лэйсу. Обеими руками он сжимал рукоять своей тросточки. Лэйса догадалась, что третий голос, звучный, как колокол, принадлежал ему. Обе пожилые дамы тоже замерли в ожидании ответа Лэйсы.

— Я обещаю, — после минутного раздумья ответила Лэйса. — Я отдам вам Силу, которую ношу в себе, как только придет время.

"Да будет так", — прозвучал хор голосов в ее голове, и в тот же миг всё вокруг — фигуры мэллинов, столик с чашками на нем, стены, колонны и камин — стало искажаться, менять форму, пока не завертелось и не исчезло в вихре. Туман тоже быстро исчез. Над лесной поляной сияло летнее солнце, в вышине по ярко-синему небу плыли белые облачка, а листья берез и осин тихо перешёптывались на лёгком ветерке.

Лэйса сидела на толстом стволе поваленного давней бурей дерева, которое успело уже порасти мохом. Бросив взгляд вниз, она увидела грубые кожаные башмаки. Сквозь рваный подол платья виднелись голые ноги, покрытые грязью и старыми царапинами.

Молодая женщина поднялась и огляделась по сторонам. Она чувствовала себя бодрой и отдохнувшей, как будто после долгого сна. Или это на нее так подействовал меллинский напиток?

"И все-таки, что это было?.. — вспоминая детали молчаливого разговора, думала Лэйса. Но ее размышления были прерваны донесшимся из-за деревьев лошадиным ржанием, и голосами, звавшими ее по имени. Между стволов мелькали красные с золотом мундиры.

Императрицу искали люди Корилада.

 

Глава 33. Борьба за Лиланию

— Да что ты несешь, болван! — Император в гневе обрушивался на верного Риума. — Час назад ты говорил о беспорядках в Тальгине, а теперь сообщаешь, что в Альтине мятежники убили губернатора. Это разные города, тупица, хотя названия и звучат похоже, — но между ними семьдесят лиг!

— Я прошу прощения, мой император, — счел нужным опуститься на колени эр-Вирд. — Но беспорядки и там, и там. А еще я с прискорбием должен сообщить о массовых дезертирствах солдат из Западного войска, три полка которого сегодня должны были идти на Лиланию. Точное количество бежавших неизвестно, но не менее двух третей… — Риум привычно увернулся от пролетевшей мимо его головы и разбившейся о стену чернильницы, и спокойно закончил, — не менее двух третей солдат оставили войско, унеся с собой обмундирование и оружие.

Заканчивая свой доклад, секретарь заметил, что руки Корилада шарят по столу в поисках очередного тяжелого предмета, и проворно переместился с траектории его возможного полета.

— Разрешите идти, мой государь? — эр-Вирд бросил быстрый взгляд на своего повелителя, и увиденное его не порадовало.

Император был страшен в своем гневе. Его лицо побагровело, взгляд обезумел, руки метались по столу, сминая и разбрасывая лежавшие там бумаги. Вскочив с места, Корилад бросился было к Риуму, но резко остановился, с силой дернул воротник мундира, как будто бы ему не хватало воздуха и, не замечая покатившихся по полу золотых пуговиц, шагнул назад и рухнул в кресло. Кровь медленно отливала от его лица.

Эр-Вирд облегченно вздохнул. Он относился к тому редкому типу слуг, которые служат не за страх, а за совесть. Маленького секретаря искренне восхищал его решительный и бесстрашный господин, сумевший возвыситься исключительно собственными стараниями, — но он знал, что в бешенстве Корилад способен забить насмерть или задушить голыми руками несчастного, осмелившегося вызвать его гнев. К счастью, император быстро овладевал собой.

— Это измена, Риум! На кол их всех… — прогремел полный ярости голос правителя. — Найти… покарать… Всех мятежников предать лютой казни! Без пощады…

Корилад снова вскочил со своего кресла, но теперь он выглядел спокойнее. Его быстрый ум уже начал анализировать ситуацию и готовить решение. Расхаживая по кабинету, как запертый в клетку дикий зверь, император заговорил, скорее убеждая сам себя, чем обращаясь к секретарю:

— Как только приведем к покорности Лиланию, перебросим войско в Альтину. Порубежье надо подчинить в первую очередь — у сейнийцев полно шпионов в тех краях, они могут пожелать воспользоваться нашей усобицей, и совершить набег на южные земли, нельзя давать им такой шанс… Потом Тальгина. Этот город от нас никуда не денется. Пусть мятежники пару недель насладятся своей безнаказанностью, но моя расправа с ними будет страшна… Риум!

— Да, мой государь, — преданный секретарь отозвался незамедлительно.

— Узнай точно, сколько осталось верных мне солдат под Лиланией. И как вообще могло случиться, что дезертиры действовали так слаженно? Сначала — бунт в казармах под Лиланией, а теперь две трети солдат и офицеров Западного войска ушли в одну ночь, забрав обмундирование и оружие… Здесь явно имела место измена! Надо произвести расследование и покарать виновных! Да еще эти мятежи в Тальгине и Альтине — очень странное совпадение… Риум, ты точно рассказал мне ВСЕ неприятные новости? — с внезапным подозрением император посмотрел на опустившего взгляд эр-Вирда. Поникший вид секретаря лучше всяких слов сообщил Кориладу, что дела обстоят еще хуже, чем он предполагал.

В нетерпении император тряхнул слугу за плечо:

— Ну что еще, говори!!!

— Мой государь, вооруженные отряды мятежников замечены на подступах к Лилании. Их много, и, как говорят, они хорошо организованы. Осада может затянуться надолго, а за это время…

— Пёсье семя! — выругался Корилад. — Лилания — центр страны, пересечение торговых путей, этот город любой ценой должен быть возвращен под руку Короны!

— Ваше Величество, сегодня утром у ворот форта охрана поймала перебежчика. Он говорил поистине страшные вещи. Если верить его словам, мы имеем дело с масштабным заговором, целью которого является свержение вашей власти, а у истоков его стоит ни кто иной, как… Мартиан рэ-Кор!

На мгновение в глазах Корилада вновь полыхнул огонь бешенства, но он быстро взял себя в руки.

— Пустое, Риум… если бы младший рэ-Кор был жив, он бы давно себя проявил, а не молчал столько лет! Я не верю в эти сказки. Должны быть, этот человек подослан мятежниками с целью нас запугать. Но под пыткой он расскажет правду. Вели отвести его в подземелье — я самолично его допрошу. А потом пригласи в мой кабинет рэ-Дира — я буду ждать от него объяснений касательно массовых дезертирств во вверенных ему войсках!

— Мой государь, — тихо и печально возразил эр-Вирд, — Эрсид рэ-Дир не сможет выполнить ваш приказ, ибо сегодняшней ночью он был предательски убит!

Глаза Корилада сверкнули ненавистью к мятежникам, но больше он ничем не выдал своих чувств по поводу смерти старого боевого товарища.

— Тогда пускай ко мне явятся оставшиеся в живых офицеры Южного войска, — только и сказал он.

Несколькими часами позднее, на спешно собранном военном совете, мрачный как туча Корилад выслушивал доклады своих военачальников. Картина восстания прояснялась и становилась все более мрачной.

В центре страны захвачено несколько крупных городов. Юг почти полностью под властью мятежников, их войска стоят лагерем у Лилании. На востоке ситуация лучше, в Тальгине и Вальмене попытки переворота не удались. В столице беспорядков вообще не было.

С дальних окраин страны новостей пока не было, хотя, по словам допрошенного с пристрастием перебежчика, Росана и Вайлита тоже являлись целями мятежников. А самое главное — слухи о том, что во главе восстания стоит сын покойного императора Корсида, подтверждались. Описания предводителя мятежников соответствовали ему один в один.

Масштабы заговора ужасали. Император провел почти сутки у карты в зале совета, в бессильном гневе наблюдая, как красные флажки, заполонив весь юг, продолжали победоносное шествие по Западному побережью, занимая города, с таким трудом отбитые год назад у рэ-Винкорда.

Всё с начала. Ему вновь придется начинать все сначала.

Росана, Вайлита, Альтина, а главное, — неприступная Лилания — в руках врага. Корилад осознавал, что весь запад и юго-запад страны для него потеряны. Надолго, а может быть… Но об этом думать пока рано!

На востоке красных флажков было мало, и одним из первых приказов Корилада, когда он овладел собой, был — расправиться с мятежниками в Уэйли, совершить показательные казни в Тальгине и Вальмене, усилить гарнизон в Гэйле и Элии и ввести комендантский час в столице. Сейчас было бы катастрофой пропустить врага на север или на восток.

А потом Корилад собирался любой ценой взять Лиланию. Пусть на осаду уйдет несколько месяцев, пусть оружейники потеряют счет ядрам, выпушенным по прекрасным стенам из её сиреневатого камня, — он сотрет гнездо мятежников с лица земли.

Советники осторожно говорили о том, что Лиланию никогда еще не брали приступом — только хитростью, но Корилад был слишком зол, чтобы внимать голосу разума.

Наконец, после долгих часов бдения над картами, когда стали ясны масштабы катастрофы и выработаны планы борьбы с мятежниками, Корилад отправился в опочивальню. Часом позже в форт с триумфом вернулись отряды, отправленные в Старый Лес на поиски императрицы. Регина Лаиса нашлась.

* * *

Лэйса, как обычно, держалась со сдержанным достоинством. Узнав, что ее супруг не спал двое суток, она решительно запретила тревожить его. Все ужасные события последних дней, казалось, не затронули ее, и вскоре молодая императрица, приняв ванну и облачившись в достойные её сана одежды, вместе с эр-Вирдом взялась за работу над оперативными донесениями из разных частей страны. Находящийся рядом рэ-Бэркон, обрисовывая перед императрицей положение дел в стране, внимательно следил за выражением её лица.

В душе у молодой женщины теснились противоречивые чувства.

Сын императора Корсида Кровавого наконец заявил о себе — и заявил громко. Держа в руках документы, где говорилось о потерях людей и оружия, Лэйса вспоминала улыбчивое лицо и светлые волосы своего давнишнего товарища по подземным скитаниям. Неужели теперь Мартиан рэ-Кор — ее враг?

Лэйса понимала, что начав борьбу за отцовское наследство, Мартьен уже не отступит. Корилад тоже не отдаст добром империю, неоспоримым государем которой он стал, когда его чела коснулся золотой венец.

Война затянется на многие годы. И любая победа в ней будет горька…

Слезы закапали из глаз молодой женщины на лежащий перед ней пергамент, грозя испортить важный документ, и рэ-Бэркон осторожно забрал его.

— Вам будет лучше немного отдохнуть сейчас, моя госпожа, — вкрадчиво произнес он.

Подняв голову, Лэйса столкнулась с испытующим взглядом проницательных черных глаз. Внезапно вспомнив о связывающей их давней тайне, императрица потупилась. В черной душе Кровопийцы, несомненно, роятся определенные подозрения относительно отношений жены его господина с мятежным принцем. А тут ещё это её загадочное исчезновение в лесу — история о встрече с мэллинами была такой фантастичной, что молодая женщина не решилась пока рассказать кому-нибудь о ней.

Улыбнувшись, императрица кивнула верному вассалу Корилада:

— Спасибо, граф. Мне действительно стоит отдохнуть…

* * *

Подготовка к штурму Лилании шла полным ходом, когда губернатор города рэ-Ларк, бежавший вместе с Кориладом в форт Кариен, решился попросить государя об аудиенции, на которой предложил свой план по захвату города, позволяющий сэкономить много времени и сил.

— Извольте взглянуть, мой государь, — невысокий пухленький человечек суетливо расстелил перед императором свиток с планом города и принялся тыкать в него пальцем. — Вот тут, тут, и тут расположены входы в подземелья. Вам должно быть известно, мой государь, что прекрасный бледно-сиреневый камень для строительства городских стен и домов некогда добывали в подземных каменоломнях, расположенных как непосредственно под городом, так и в его ближайших окрестностях. Под Лиланией до сих пор сохранилась запутанная сеть выработок, часть из которых позволяют переходить из подвала одного здания в подвал другого, а иные ведут за пределы города…

По моему приказу, два года назад все они были завалены, но вашим солдатам ничего не стоит вновь расчистить эти проходы и, неожиданно проникнув в город через подвалы сразу нескольких зданий, нанести внезапный удар по мятежникам…

Корилад задумчиво кивнул. Он уже думал о том, чтобы использовать подземный ход, через который бежали из города его жена и любовница, но напасть одновременно по нескольким путям будет гораздо удобнее.

Император бросил подозрительный взгляд на рэ-Ларка.

— Скажите, губернатор, почему мы узнаем о существовании этих подземных лазов только сейчас?

— Мой государь, — затараторил маленький толстяк, — каменоломни много лет не использовались и могли за это время обрушиться. Я должен был вначале отправить своих людей, чтобы проверить, в каком они состоянии, а потом уже предлагать вам их использовать…

— Надо полагать, существованию одной из этих нор мы и обязаны счастьем видеть вас в живых, рэ-Ларк? — криво усмехнулся император.

Губернатор смущенно потупился.

— Вы правы, мой государь. Я отстал от Вашего Величества и был вынужден искать спасения в подвале одного из близлежащих домов, где, как мне было известно, начинался ведущий за пределы города подземный ход… Он тоже был завален по моему приказу, но, к счастью, завалы там оказались проходимыми — должно быть, постарались городские мальчишки… — смутившись, пробормотал он.

— Какая беспечность — допускать существование в городе таких мест! — возмущенно воскликнул император, но тут же взял в руки. — Как вы думаете, рэ-Ларк, известно ли об этих ходах мятежникам?

— Если все выработки в точности неизвестны даже мне, родившемуся и выросшему в Лилании, что уж говорить о них? Возможно, изменники и наткнулись случайно на два или три входа в подземелья, но контролировать их все, не имея карты, которую я вам принес, они не смогут, — уверенно произнес толстяк. — Ваше Величество, поверьте мне, подземелья — ключ к лёгкому овладению городом.

Корилад довольно улыбнулся.

— Мне нравится твой план, рэ-Ларк. Я окажу тебе честь, отправив расчищать завалы вместе с первым отрядом солдат. В конце концов, это ведь твой долг — наводить порядок в доверенном тебе городе, не так ли?

Губернатор не посмел возразить и только почтительно поклонился:

— Благодарю за высокую честь, мой государь.

* * *

Последовав предложенному рэ-Ларком плану, Корилад действительно легко и с малыми потерями овладел городом на реке Иль, взяв под контроль один из двух главных речных путей на юг. Победа помогла отчаявшемуся было рэ-Крину вновь ощутить себя сильным правителем. И весть о том, что императрица вскоре подарит ему наследника, пришлась как нельзя кстати.

Когда императорские войска взяли Лиланию, Лэйса решила, что настал подходящий момент, дабы обрадовать супруга долгожданным известием о своей беременности. Она обнаружила, что ждет ребенка, неделей ранее — сразу после своего возвращения, но медлила, желая укрепиться в своих подозрениях, и выбирая подходящее время, чтобы сообщить супругу радостную весть.

Уступая просьбам жены (что поделать, женщину в тягости надо радовать), император подписал милостивый указ о замене казни для захваченных мятежников ссылкой на галеры.

В венценосной семье вновь воцарился мир.

В Империи тоже установилось своего рода равновесие. Мятежники, с ходу захватив несколько городов, сумели удержать в своих руках почти все из них, и обширные земли на западе и юге Империи оказались под властью нового претендента на престол..

Кроме Лилании, Корилад, действуя где хитростью, а где и подкупом, завладел еще двумя городами — и был вынужден остановиться на достигнутом. Он понимал, что недооценил своего молодого противника, а тот оказался терпеливым и стремительным, как кобра.

Император понимал, что война теперь затянется надолго. Вместо того, чтобы штурмовать занятые противником крепости (что слишком дорого обходится), ему придется прикладывать усилия для обороны городов, которые сохранили ему верность — дабы удержать хотя бы северные и восточные территории. Ему предстояла длительная борьба — победить в которой сможет лишь самый хитрый и осторожный из противников…