91

Инспектор разглядывал капитана, о котором имел представление лишь по описанию Ли Твин, как бесценное сокровище. Потрясенный исключительно необычайным событием, он не сразу нашел нужные для общения слова. Даже ему, опытному сыщику, оно показалось фантастикой. А впрочем, взявшись за порученное ему дело, с самого начала логически верно мыслил. И вот теперь его точка зрения, явившаяся основой плана поиска капитана, нашла своё подтверждение. В душе инспектора не угасала надежда-найти его самому. А капитан, как испеченый блин со сковородки, неожиданно свалился на стол собственной персоной. «В конце концов, — подумал инспектор, — этот человек, не раз заглядывавший смерти в глаза, вряд ли нуждается в высокопарных словах.»

— Со счастливым возвращением, капитан! И как вы себя чувствуете?

— Спасибо, инспектор. Терпимо. Передвигаюсь вот…, -улыбаясь, он постучал пальцем по палке, стоящей у него между ног, — с её помощью.

Сочувствие в глазах инспектора не осталось без внимания Тоболина, и он поторопился его успокоить:

— Подвернул. Не думаю, что настолько серьёзное, чтобы остаться без ноги.

— А, может, все-таки в первую очередь ко врачу, капитан? Я отвезу…

— Спасибо, инспектор. Вижу у вас ко мне дела поважней…

— Да, это так, капитан. Но начнем с более приятного мероприятия…

Потянувшись рукой к телефону, он обратился к Тоболину:

— Что предпочитаете? Виски, водку, джин?

— Водка, — автоматически ответил Тоболин.

Вскоре с подносом в руке вошла средних лет женщина. Она выставила на стол чашки с кофе и несколько небольших бутербродов с сыром. Водку инспектор достал из своего шкафа. И наполнив микроскопические рюмки, c чувством сказал:

— За ваше здоровье, капитан.

Удыбка редко посещала лицо инспектора, и сейчас она, как бы нечаянно сначала затронула его глаза. Естественное выражение эмоций не было чуждо его натуре, а все заключалось в том, что при такой работе почти никогда не появлялось поводов для особого веселья. И на самом деле, куда ни ткнись-всюду одни серьезные вещи. Это его первое дело, так удачно развернувшееся с самого начала. И как тут не испытать чувство радости.

Прежде чем выпить, инспектор добавил:

— За наше с вами сотрудничество.

Тоболин, молчаливо соглашаясь, поднял рюмку.

Кабинет инспектора-просторное, уютное помещение с необходимым оборудованием для работы. Вспомнилось всё, что было связано с Акипо: полковник, его кабинет с одним стулом, учитель, обшарпанный отель. Неприятные воспоминания. Совершенно контрастные вещи с тем, что ощущал в настоящее время. Инспектор в это время что-то поискал в шкафчике рабочего стола, а затем обратился к Тоболину:

— Капитан, пожалуйста взгляните сюда.

На краю стола лежали две пуговицы. Ясно, инспектору не хотелось терять время. Тоболин это понял и взглянул на свой пиджак. До этого он не обращал внимания, все ли пуговицы на месте.

— Выходит, ваши…

— Как будто бы…

Десятидолларовую купюру он принял из рук инспектора с большим интересом.

— Не вашей ли рукой на ней написано «Европа»? — спросил инспектор.

— Под рукой ничего не оказалось, пришлось использовать вместо записной книжки… А где вы эти находки обнаружили.?

— В джипе, капитан.

— А те люди?

— Покойники.

— В сущности, — продолжил Ипахака, — сожалеть о смерти преступников стоило лишь по одной причине — с их физическим концом прервалась следственная цепочка. Но в наши руки попала одна птичка. А, может, птица вроде орла. А узнать, на кого она тянет, я интуитивно рассчитываю на вашу помощь.

Инспектор после короткой паузы обратился к Тоболину:

— Итак, капитан, пожалуйста расскажите все события попорядку, начиная от вашего появления в Сингапуре.

На протяжение всего рассказа Ипахака не проронил ни слова. Он умел слушать любого собеседника. На листе бумаги он эпизодически делал для себя какие-то пометки. Но это Тоболина нисколько не смущало. Догадывался, инспектор выстраивал цепочку из наиболее важных событий. После того, как рассказ был закончен, Тоболин ожидал от инспектора вопросов. Но вместо них услышал от него короткое заключение:

— Ваш рассказ говорит о том, что нам с вами рано расслабляться. Чувствую своим нутром — их присутствие где-то рядом. Что ж, посмотрим, какие результаты принесет свидание с той птичкой, о которой я упоминал.

 

92

Тюрьма находилась на окраине города. Шлагбаум поднялся после предъявления инспектором служебного удостоверения. А за ним — чистая аллея с двумя строгими, трехэтажными, длинными коробками, совершенно одинаковыми как по конструкции, так и по серому цвету. Около одного их них инспектор остановил машину.

В караульном помещении находилось несколько офицеров. Их служба заключалась в одном: на телемониторах вести общее наблюдение и наблюдение за тюремными помещениями. Ипохаку все они давно знали и встретили веселыми возгласами, очевидно, подмешивая тот специфический юмор, какой существует в этой системе, (в каждой своя). Таким образом сотрудники показывали свое отношение к нему, как авторитетной личности…Но и немаловажный факт: своим неожиданным вторжением инспектор внес в их скучное общество заметное оживление. Зато странного гостя с бородой на европейском лице приняли если и не за Шерлока Холмса, то уж точно за его коллегу по разыскным делам не меньшей величины. Ипахака их разочаровал, представив бородатого как морского капитана, однако тем самым вызвал у них неподдельный интерес. Между ними состоялся очень короткий разговор, из которого Тоболин ничего не понял. Затем Ипахака одного из них попросил подняться с кресла и на его место уселся сам. Кто — то принес для Тоболина стул. Ипахака включился в просмотр. Замелькали однообразные картинки камер, фигуры и скучные лица заключенных. На одном из них инспектор остановился и обратился к Тоболину:

— Капитан, взгляните на экран.

Одиночная камера, обустроенная с довольно приличным комфортом. У стола стоит человек. Листает книжку небольшого формата. Тоболин перевел свой взгляд на лицо человека. Оно показалось ему знакомым. Но для полного узнавания чего-то в нем не хватало. И тогда он догодался, попросив Ипохаку.

— Нельзя ли крупным планом?

Экран полностью заполнился головой человека. Он стоял левым боком и листал страницы, чуть наклонившись вперед.

Тоболин молча пытался вспомнить… Наконец, пролистав книгу, человек неожиданно повернулся правой стороной. Белую бородавку Тоболин заметил сразу и, ошеломленный таким открытием, громким голосом заставил вздрогнуть даже инспектора:

— Касатака!

— Как, как вы сказали? — засуетился возле него инспектор. Он уже потерял надежду на то, что человек может быть узнаваеи капитаном. Офицеры примолкли от любопытства.

— Знаете, инспектор, — заговорил Тоболин, — он при знакомстве со мной назвался Касатакой. Впрочем, не исключаю, что правильно будет Ка-Са-Така.

— Вы уверены в том, что это тот человек?

— Безусловно, инспектор. Очень редкая примета. Ему следовало давно от неё избавиться…и…

Сгорая от нетерпения, Ипахака, сказал:

— Капитан, поконкретней.

— А вот взгляните… Видите бородавку возле уха?

— Очень хорошо!

— Это и есть примета.

Ипахака заработал пальцами по клавиатуре пульта. Голова Касатаки исчезла с экрана, а на его месте высветилось сочетание букв Ли-Си-Тан. И через тире он добавил Касатака.

— А Китонги, инспектор, в вашем заведений нет? — спросил Тоболин так, ради шутки, ничего другого не имея в голове.

Ипахака вскинул на него удивленный взгляд.

— Что за личность?

— Его босс. Главный менеджер агенства, в котором я получил должность капитана.

— Тогда попытайтесь вспомнить, капитан…..Кого вы еще видели в агенстве? Достойного внимания…

Тоболин вспомнил.

— Был один тип. Однако мы с ним не общались. Перекинулись взглядами, и он как бы исчез…Тотчас же покинул оффис.

Разве мог инспектор пройти мимо такого важного факта, который для Тоболина, может быть, ничего не значил.

 

93

По дороге, Тоболин еще не знал, куда его везет инспектор, у него из головы никак не выходил Касатака. С тех пор, как они распрощались на причале, прошло больше двух месяцев. И не сказать, чтобы воспоминания остались плохими. Наоборот, тогда выглядело все определенно, официально. Тоболин никак не мог взять в толк, каким образом и за что Касатака оказался в тюрьме. Ведь, благодаря ему, Тоболин нашел себе работу, капитанскую должность. С этим вопросом он обратился к инспектору.

Ипахака отвечал:

— Дорогой капитан, потерпите… Вас ожидает очень интересный сюрприз. С ним и придет ответ на ваш вопрос.

Тоболин, пытаясь осмыслить сказанные инспектором слова, не ожидал услышать от него продолжение.

— Учтите, капитан, вам придется поселиться в тот же отель и в тот же номер. Может быть, чем-то не устроит вас такое обстоятельство, тем не менее прошу меня понять, это нужно для дела. Для вашей же безопасности. Догадываюсь о вашем стремлении — покончить с делами и укатить домой…Очень буду рад, если так случится…

— Я прекрасно вас понимаю, инспектор. Ничего против не имею. А собственно говоря, что вас смущает? Я же чувствую по ващему голосу…

Ипахака хитро скосил на него глаза.

— Вообще-то я имел задание-найти капитана. Живым или мертвым, то есть вас. Как понимаете, лучше живым. В данном случае поговорка-нет человека, нет проблем, никого не устраивала, даже тех, которые организовали за вами охоту. Моя миссия вроде бы пришла к концу, а начальство заявило: инспектор продолжай расследование. Я их хорошо понимаю. Надо выяснить какую роль в вашем похищении играл Касатака. Не связан ли он с какой-нибудь мафиозной организацией. Что касается взрыва на судне, которое и привело его к гибели, то это, пожалуй, не наша забота. Если я не ошибаюсь, судно было приписано к Гонконгу. Вот там, очевидно, станут заниматься этой проблемой. Безусловно, если судовладелец договорится со страховой компанией, то факт взрыва останется в стороне, неразгадонной тайной. Деньги решают, скажем так, если уж не всё, то почти всё. Серая и надоевшая для большей части человечества правда.

Кажется, говорить было больше не о чем. За стеклом мелькали витрины магазинов, рекламы, пёстрые вереницы людей, встречный транспот. Всё это воспринималось Тоболиным с тем удовольствием, какое приходит после длительного плавания в море.

 

94

— А вот и отель, капитан!

Голос инспектора Тоболину показался далеким и нереальным. Дни и ночи, проведенные в напряжении, давали о себе знать. И наконец, оказавшись в относительно благоприятных условиях, он не заметил как впал в сонное состояние. От глаз инспектора это не укрылось, что и заставило его сказать громче обычного.

— Кажется, я немного вздремнул, — признался Тоболин.

— Это хорошо, капитан. Как известно, сон восстанавливает силы.

— Согласен с вами.

Не узнавая ни проспекта, ни отеля, Тоболин пытался понять, куда его привез инспектор.

— На самом деле это «Европа»?

— Да, капитан. Я заехал с тыла. Здесь удобная парковка.

Достаточно было миновать короткий переулок, как все стало на свои места: широкий проспект, красивое современное здание отеля, автомобильная стоянка и парадный вход с несколькими мраморными ступенями. Название «Европа» всеми огнями горело высоко, примерно на уровне десятого этажа.

Тоболину было неведомо, о чем коротко переговорил инспектор у стойки с администратором. А разговор касался обычных правил вежливости. Инспектор попросил дежурного администратора позвонить в сто сорок седьмой номер и предупредить о визите.

Ипахака робко постучал в дверь и тем самым ввел в полное заблужление Тоболина. И, действительно, чего ему стучаться в номер, если хозяин номера стоит рядом? «Ах, да! — Догадался Тоболин, — горничная наводит порядок» Он попытался вспомнить её имя. А пока вспоминал, даже и в мыслях не было обратить внимание на свой внешний вид. Женский голос, приглушенный дверью, не позволил Тоболину опомниться. Инспектор без усилия толкнул дверь, а право войти первым предоставил Тоболину.

Анна, едва успевшая приготовиться к встрече (инспектора), готова была уже подойти к двери, а увидев Тоболина, остановилась, застыв на месте, словно перед неожиданно возникшей перед ней преградой. Потрясающая неожиданность смешала воедино все мысли и чувства. В результате родилась растерянность, которая лишила женщину дара речи. И только широко распахнутые её глаза смогли выразить радость встречи.

Да. Анна узнала его. Голос инспектора разрядил неопределенную ситуацию. Догадывался ли Ипахака о том, что именно так все и произойдет? Наверно. И был к этому готов. Он вышел вперед и торжественно обратился к Тоболину:

— Эта женщина, капитан, вам в качестве подарка!

«С таким отвратительным видом предстать перед женщиной…,-подумал Тоболин и посетовал на Ипахаку. — Эх, инспектор, инспектор, как ты меня подвел!»

Всё последующее произошло само собой…

— Анна! Откуда! — Воскликнул Тоболин и сделал шаг в сторону женщины.

У неё хватило смелости улыбнуться и сделать движение ему навстречу и, подойдя вплотную, прикоснулась рукой к его щеке.

— Здравствуйте, капитан. Как я рада вас видеть здоровым и невредимым.

Бутылку шампанского Ипахака, как фокусник, вынул из-за спины и незаметно и водрузил на стол.

Тоболин по этому поводу заметил:

— Каким образом, инспектор? Ни в один из магазинов вы не заходили.

— Служебная тайна. А обо всем остальном вам расскажет фрау Анна. Вижу, вы давно знакомы и мне нечего торчать у вас на глазах.

Взглянув на удивленные лица Тоболина и Анны, он добавил:

— Я не люблю уговоров.

А Тоболину Ипахака напомнил.

— Капитан, не забыли наш разговор?

— Инспектор, не волнуйтесь. А за необыкновенный сюрприз я вам очень признателен.

— Вот и прекрасно, — посматривая на Анну, сказал инспектор, и подойдя к ней, вместо пожатия, поцеловал ей руку.

— Вы, фрау Анна, — великолепная женщина.

Вспомнив о том, что эти слова он уже когда-то произносил, немного смущаясь, сказал:

— Извините, повторяюсь. Склероз. Впрочем, на этот раз он не во вред.

В ответ Анна только улыбнулась.

 

95

То ли от шампанского, то ли от неожиданной встречи у Анны немного кружилась голова. В этот момент она чувствовала себя как никогда счастливой. Её женское чутье подсказывало-он тоже счастлив. Во всяком случае, так говорили его глаза. Тоболин сидел напротив. Устремленный на Анну взгляд, а слов уже не было.

— Включить музыку? — негромко проговорила Анна.

— Согласен, — ответил Тоболин.

Анна поднялась неторопливо, подошла к музыкальному центру. Нажала на кнопку и, звуки приятной мелодии заполнили все пространство. Мелодичный голос японской певицы трогал за душу, будоражил воображение. Погрузившись в раздумья, Анна закрыла глаза. Открыла, почувствовав прикосновение его рук к своим плечам. Она повернулась и не смогла сдержаться, чтобы не обнять его. Подняв на него глаза, Анна заговорила тихо, проникновенно:

— Не знаю, достойна ли я вашей любви. Скажу лишь одно-я ужасно рада нашей встрече. За это благодарна судьбе и прежде всего счастлива потому, что с вами все в порядке.

— Анна, ты достойна всего. Пусть будет сказано высокопарно, но это так. Ради меня ты рисковала своей жизнью.

— Можно мне возразить?

Его пальцы дотронулись до её губ.

— Нет.

Еще большее волнение охватило Анну и прижавшись к нему своим телом, с трепетом произнесла то, в чем она уже не сомневалась.

— Милый вы, мой капитан, кажется, я вас люблю…

 

96

Утро безмятежное и ясное. В природе это встречается часто. Не так, как в жизни. Тоболин по привычке поднялся с кровати рано. Анна еще спала. Он же сидя за столом разбирался с бумагами. Делал это так тихо, чтобы не потревожить её сон. В какой-то момент почувствовал её взгляд и повернулся. Анна внимательно смотрела на него, не поднимая головы с подушки. Тоболин не избегая её взгляда, улыбнулся и сказал:

— Доброе утро, Анна.

По тому, как он произнес её имя, Анне стало спокойно. Её душа омывалась радостью от прошедшей ночи, от того, что утро, и от того, что они вдвоем. Она нисколько не жалела о своем приезде в Сингапур, и той миссии, какая легла на её хрупкие женские плечи. Жизнь-сложная штука. Представьте себе человека, который после стольких злоключении наконец обрел свободу….

С утра у Тоболина не было никаких планов. И когда раздался телефонный звонок, то он ничего не нарушил.

— Капитан, доброе утро. Извините за раннее беспокойство. — Звучал в телефонной трубке голос инспектора Ипахаки. — Нам необходимо встретиться.

— Здравствуйте, инспектор. Не стоит извиняться. Я всегда готов.

— Большущий привет от меня фрау Анне, — не забыл сказать инспектор.

Через час они встретились. Ипахака изложил Тоболину причину, по которой он оторвал его от отдыха. В интересах расследуемого дела возникла необходимость присутствия Тоболина при допросе Касатаки, пока как свидетеля, с исключением очной ставки, наблюдая из соседней комнате по монитору.

Первый допрос результов не принес. Задержанный упорно отмалчивался и требовал адвоката, не считая уличную потасовку с нейзвестным прохожим за преступление и выдавая себя за потерпевшего. В конце встречи повел себя нагло и пригрозил инспектору судом за незаконное содержание в тюрьме.

Тоболин своим опознанием внес существенный корректив в тактику следствия. И инспектору пришлось все начинать сначала.

Касатака, войдя в кабинет, с ненавистью взглянул на Ипахаку и на сухое приглашение сесть, не сказал ни слова. Впрочем, напрасно он строил из себя невинную жертву, не догадываясь о главном, что послужило его аресту. Не учел одной важной детали-у инспектора наметанный глаз. От прежнего наглого вида Касатаки остались только глаза, жесткие и колючие. Плечи опустились, лицо осунулось и не так тщательно причесаны на голове довольно длинные волоса. Казалось бы мелочи, но они в совокупности имели определенное значение.

Конвоир вышел за дверь и наступила выжидательная пауза. Ипахака точно был уверен: Касатака первым не заговорит. И даже не вспомнит про адвоката. А Ипахаке это было на руку.

— И так, Касатака…,-назвав его другим именем, Ипахака зафиксировал на нем свой внимательный взгляд. Ожидал реакции. Касатака, наконец, догадываясь о причине задержания, внешне себя старался ничем себя не выдавать. Разве, что незначительно вздрогнул. «Да, у него железные нервы!» — подумал Ипахака. И это не вылилось в досаду, а скорее всего еще более заострился профессиональный интерес.

— И так, Касатака, вы снова намерены отрицать свой интерес к блондинке в ресторане?

Едва уловимая, ехидная улыбка немного поколебала его тонкие губы.

— Если вы, инспектор, обращаетесь ко мне, так я уже вам сказал свое имя.

— Я его не забыл. Кстати, надо еще уточнить ваше настоящее имя. Теперь у меня нет уверенности в том, что вы Ли-Си-Тан. А сейчас прошу сказать, с какой целью вы подошли к жене капитана…

— Я не подходил в ресторане ни к одной из женщин!

— Касатака, я чувствую, в своей голове вы держите меня за полного дурака.

Неторопливым движением руки Ипахака вынул из стола две фотографии и положил перед Касатакой.

— Взгляните.

Не поднимая головы, Касатака из-подлобья направил на них глаза. Затем отвернулся, и ни слова не проронил. Не давая ему опомниться, Ипахака сказал;

— Если вы и этим не удовлетворены, мне ничего не стоит дать вам возможность послушать ваш собственный голос.

— Не надо! — Угрюмым голосом выдавил из себя Касатака. — Допустим, что я подходил и обратился к женщине, так это не является основанием для ареста.

— Действительно, это нет! А вот другое…, да. Поэтому я и хочу выяснить, причастны ли вы к похищению капитана. Вы знаете о каком капитане идет речь…

Касатака неожиданно схватился за голову, а лицо его сморщилось.

— Инспектор, я очень устал. У меня болит голова!

Спокоино реагируя на его уловку, Ипохака все-таки предпочел допрос прекратить. Он понимал к продолжению разговора Касатака не готов.

— Что ж, я вас понял. Вы хотите взять тайм-аут. Я непротив. Но одно очень важное обстоятельство…Я уверен, оно вас заставит задуматься… Побывавши в наших руках, доверие к вам со стороны ваших соообщников упадет до нуля. А чем это вам грозит, объяснений не требуется. Очевидно, я не так далек от истины, если скажу, что они уже справляют по вам панихиду… А за решеткой вы в полной безопасности…

Что касается безопасности за решеткой, инспектор, в этом совсем не был уверен. Его тактический прием-поторопить Касатаку с признанием. Ведь дело касалось не только капитана, но и взрыва на судне. Укрыться от мафии практически невозможно.

После допроса Касатаки инспектор задал Тоболину всего один вопрос:

— С Касатакой вы были довольны близки, капитан. Скажите, что измениловь на ваш взгляд в облике Касатаки с тех пор?

Вопрос по своей сути для Тоболина оказался неожиданным. Он заставил его хорошо задуматься. Ипахака в это время не сводил с Тоболина своих глаз. Тем самым показывая, что вопрос не праздный, а имеет для него важное значение. Это и Тоболин понимал. И когда стал давать ответ, Ипахака еще более обострил свое внимание…

— Это совсем другой человек. Как будто бы его подменили. Для него, по моему, ваше заведение-психологическая удавка. Впрочем, Касатака, не исключаю, затеял сложную игру…

Веселый и короткий смех-явление для Ипахаки редкое. Он действительно рассмеялся.

— Потрясающее выражение, капитан, — «психологическая удавка». Здорово сказали. Но смею заметить, для большинства заключенных под стражу наше заведение — это нечто вроде санатория. Поэтому они и ведут себя свободно, раскрепощенно и всем довольные. А дело вот в чем: единоличные воры, грабители, убиицы и прочие — ни с кем не связаны, а если и связаны, то это с небольшими группами уголовников. Мафиозные же структуры имеют жестокие правила содружества. Если кто-то из членов мафии оказывается даже под подозрением полиции, не говоря уж об аресте, то страются немедлено от него освободиться любыми способами. Помните, капитан, нашумевшую своими делами мадам Вонг, возглавлявшую банду морских пиратов. Шестидесятые годы.

— Слышал…,- отозвался Тоболин.

— Слышали, но, думаю, не все. Так вот, эта красавица — женщина крайне жестоко расправлялась со своими сообщниками, если они попадали в лапы полиции. Неминуемая смерть ожидала их от своих же. И чтобы запугать остальных, то придумывали зверские приемы рассправы. Цель не только запугать, а главным образом лишить арестованного своего же мафиозника возможности выдачи информации. Были случаи, когда вырывали языки, отрубали руки. Заметьте, уже в тюрьме.

Кстати, мадам Вонг, была не первой женщиной в Азии в подобном роде деятельности. Рассказать вам, капитан?

— С удовольствием послушаю, инспектор.

— В начале девятнадцатого века широкую известность в дальневосточном бассейне преобрела женщина, некая мадам Цин. Её муж был пиратом и командовал многочисленной армадой небольших судов. Во время одной из своих разбойничьих экспедиции возле берегов Индокитая, её муж погиб в жестоком бою. Флот возглавила вдова, мадам Цин. До того она уже командовала одной из его флотилий. Став адмиралом, женщина полностью реформировала как флот, так и порядки. Завела жестокие правила, как это должно быть на военном флоте. Например, одно из них: если кто-либо из моряков самовольно сойдет на берег, он подлежал аресту и ему проткнут уши на виду у всего флота. Совершивший повторно самовольную отлучку приговаривался к смерти.

В 1808 году она начисто разбила императорский флот. Командовавший эскадрой адмирал покончил с собой. Император отправил против неё новую эскадру с другим алмиралом по имени Линь-Фа. Сам он в сражении погиб, и его эскадру постигла та же участь, что и предыдущую. Мадам Цин беспрепятственно грабила побережье Южно-Китайского моря, захватывала корабли, пленных, чтобы получить за них большой выкуп. Она смело вступала в бой с английскими, голландскими кораблями и всегда одерживала победы. Когда император убедился, что военным путем ничего не может поделать с мадам Цин, то предложил ей амнистию и титул. Пиратка не устояла перед сооблазном и приняла амнистию для себя и для четырех тысяч своих сподвижников.

— Ну каково? — спросил Ипахака Тоболина.

— Очень интересная история, — согласился Тоболин, — достойна великолепного романа…

Ипахака понял слова Тоболина по-своему и, потому улыбаясь, попытался развеять его сомнения.

— Исторический факт, капитан. Что касается романа, то очевидно он уже кем-то написан.

— Ну, что вы, инспектор, я нисколько не сомневаюсь в правдивости вашего рассказа.

 

97

На площадку, огороженную колючей проволокой, на вечернюю прогулку вывели сотни две заключенных. С каждой из четырех ее сторон стояло по одному охраннику с автоматами в руках. Касатаке впервые за время отсидки было позволено один час подышать свежим воздухом. Осужденные медленно передвигаясь, разминали ноги. Приближаясь друг к другу, перебрасывались словами, но собираться в группы им не разрешали тюремные правила.

К Касатаке неторопливо подошли трое с разных сторон. А когда они также неторопливо разошлись и перемешались в массе заключенных, он медленно заваливался на один бок. Момент его падения на землю заметили те, которые находились поблизости. Они постарались своевременно, чтобы не вызвать подозрение у охранников, отойти подальше от того места. Однако, нашелся среди них один, который бросился к лежащему на земле человеку. Охрана также не дремала. Взвыла сирена, раскрылись ворота. Несколько охранников, вбежавшие на площадку, для острастки выстрелили пару раз в воздух, а людей, как скотину стали загонять в один угол. К месту происшествия во все ноги бежали санитары с сумками. На большой скорости подлетела машина скорой помощи.

В то время, когда администрация тюрьмы, грубо говоря, стояла на ушах, инспектор Ипахака находился дома. Две его замужние дочери имели собственное жилье в разных районах города. Поэтому жили он вдвоем с женой. Жена смотрела телевизор, а в этот редкий свободный вечер, Ипахака увлекся просмотром прессы. Лежа на софе, ни о чем не думая, медленно перебирал страницы толстой газеты. Рекламные заголовки, финансовые отчеты фирм, акции, курсы валют, международные встречи высших чиновников. Все это он пролистывал неглядя. Статейка под заглавием «Добро и зло» показалась ему достойной внимания. Опустил глаза в конец-писал какой-то юрист. А по общей тенденции мысли, очевидно сторонник учения Мальтуса. «Когда Бог создал землю и Адама с Евой, ничто не предвещало тех потрясений, какие испытывает человечество вот уже не одну тысячу лет. Им (Адаму и Еве) он подарил рай. Плодитесь, размножайтесь и наполняйте землю-сказал им их Создатель. Земля первым людям казалось необъятной и бесконечной. Они о ней ничего не знали. Теперь мы о ней знаем немало, но не все. И человечества наплодилось такое количество, что земле стало не по силам его прокормить.»

Далее Ипахака прошел сквозняком и остановился на абзаце: «Удивительно то, что Великий разум с его необъятным размахом мышления не смог предвидеть то зло, которое своим поведением принесут на землю Адам и Ева. Ведь они „оторвались“ от своего создателя.» «Странно, — подумал Ипахака, — „оторвались“. И вообще непонятно, какую идею пытается автор навязать читателю». Интерес к статье пропал.

Тревожный телефонный звонок отвлек его от чтения. Когда он торопливо засобирался, жена привыкшая к его уходам из дома в любое время суток, тем не менее повернула в его сторону озабоченное лицо.

— Надолго?

— Не знаю, Ма?

Ипахака очень торопился опасаясь аналогичного случая, какой произошел с одним из бандитов, насильственно удушенным в госпитале. К тому же из опыта своей долголетней практики знал-некоторые преступники раскалываются (если успевают) только тогда, когда уже смотрят смерти в глаза.

К пострадавшему инспектора пропустили без лишних проволочек. Белый халат накидывал на плечи на бегу.

Касатака находился в реанимационном отделении. Возле него суетились врач и медсестры. Ипахака попросил выйти всех кроме доктора и, наклонившись над Касатакой, негромко произнес:

— Вы меня слышите?

Веки пострадавщего поднялись и мутные глаза взглянули на инспектора не узнавая. Потом они посветлели и наружу через силу вырвался прерывистый голос:

— Инспектор, мою жену и детей увезите… В безопасное место…Они могут пострадать…

Он закрыл глаза, а Ипахака обеспокоенно взглянул на врача.

— Говорите, — сказал тот. — Он еще жив.

Глаза умирающего снова открылись.

— На «Голубой Линии», в одном из контейнеров семь миллионов американских долларов и двадцать слитков золота. Только капитан знает точное место гибели судна. О взрыве я ничего не знаю. Скорее всего, — это дело рук «зеленых призраков».

«Очень странно, — подумал Ипахака, — откуда они взялись — „Зеленые призраки“, если эту банду много лет тому назад ликвидировали?» О ней инспектору известно было не густо. Немалую часть побережья Индонезхии и Филлипин терроризировала очень крупная группировка пиратов под названием «Зеленые прихраки» Её агенты внедрились не только в органы полиции, но и в государственные учреждения Индонезии. На одном из островов имели хорошо укрепленную базу. Наконец правительство Индонезии решило покончить с пиратством на море, контробандой. Морским десантом была проведена секретная операция по захвату базы. Когда захватили остров, то самих мафиозы на нем не оказалось. Они расстворились. В шахтах нашли большое количество человеческих трупов. То были рабочие, по существу рабы, умершие от невыносимых условий и растрелянные. Те, кто мог стать свидетелем деятельности мафии.

— Откуда поступила первая информация о капитане? — спросил Ипахака.

— Акибу, администратор отеля, учитель колледжа.

Снова короткая пауза, затем едва слышимый голос:

— Инспектор, позаботьтесь о моей семье… Инспектор….ключи…

То были его последние слова.

Инспектор был шокирован сообщением о долларах и золоте. И не менее, — упоминание Касатаки о «зеленых призраках». Мысль, пришедшая в голову инспектора, показалась ему самой верной: «Кажется, понятно, для чего нужен мафии капитан. Конечно, искать на дне моря судно, это равносильно найти иголку в стогу сена. А учитывая то, что капитан имеет точные спутниковые координаты с погрешностью не более нескольких десятков метров, он-единственный, кто может указать это место. Поднять это сокровище-дело техники и в наше время особого труда не составляет.»

Голос врача напомнил Ипахаке где он находится.

— Инспектор, извините… Пострадавший умер.

— Ах, да. Всё кончено… — Ипахака постарался изобразить на лице трагическое выражение и направляясь к дверям, обернулся.

— Кстати, доктор, что явилось причиной его смерти?

— Заключение, инспектор, будет готово завтра утром. Предварительно можно сказать так, — заглянув в какой-то бланк, доктор закончил, — прокол легкого и желудка узким, длинным лезвием. Ножом даже и не назовешь, а скорее шилом. Но главное не это, а то, что оно протравлено каким-то стойким ядом. Каким, постараемся выяснить.

— И вот что, доктор, снова обратился к нему Ипахака, — о чем был разговор, никому ни слова. А лучше если вы суток на трое возьмете отпуск и поезжайте за пределы Сингапура….

Доктор недоуменно пожал плечами.

— А как же с заключением?

— Мне достаточно предварительного.

 

98

Ипохаку что-то угнетало. Соприкосновение со смертью в любом случае, даже если случилась с преступником, бесследно не проходит. Знал и другое, стоит сесть за руль автомобиля, как острота эмоций, мышления притупляется исходя из того, что долю внимания надо уделять дороге. Своего рода отдушина.

Другая ситуация когда едешь домой. Непроизвольно думается о приятном, подспудно понимая, этаким бирюком заявиться к жене, — значит, испортить ей настроение. Сейчас же Ипохака о доме не думал. Машина неслась на большой скорости в общем потоке транспорта. Ипахака продолжал мозгами, как жерновами, перемалывать полученную информацию. Жалел об одном — поздно приехал. Касатака мог бы сказать больше.

Во всей этой историй обращала на себя другая сторона дела, и, естественно, напрашивалось несколько вопросов. Во-первых, почему и для каких целей деньги перевозились морским путем, если гораздо проще сделать это с помощью банковских операций? С золотом вроде бы хотя и смутно, но понятно. Во-вторых, кто получатель? Размышляя, Ипахака, пришел к выводу: доллары и золото никак не были предназначены для благих целей. На них можно было бы осуществить хорошенький правительственный переворот на Филлипинах или несколько обширных террористических актов. И вдруг на судне взрыв, и весь этот капитал пошел на дно…. Кто в этой игре охотник, а кто волк? Тот и другой хитры…

День, как день. Обычный, жаркий. Непривычная духота в салоне машины. Ипахака догадался-не включен кондиционер. Щелкнул кнопкой-другое дело. Повеяло прохладой. Подумал: «Опаздай я в госпиталь на несколько минут, вся затея с Касатакой стала бы напрасной. К сожалению, несколько важных вопросов повисли в воздухе». Задавать пока некому. Уже потерянная навсегда возможность. «Ах да, его просьба. — вспомнил Ипахака, — Наверно, это меня и мучало».

— Альфа первая, я второй! — с живостью закричал Ипахака.

Голос чёткий, без помех ответил:

— Инспектор, весь во внимании.

— Немедленно направьте оперативную группу по адресу с литером СР-1349, частный дом. Сам я на пути туда.

Новых каких-то сведений получить от жены Касатаки, инспектор не надеялся, но в угрозе её жизни и жизни её сына, он не сомневался.

Резкий поворот и одновременно пришла мысль: «Если уже не поздно». Машина вышла из виража и устойчиво вписалась в транспортный поток. На ум инспектора пришел Китонга. «Не он ли является одним из тех воскресших „зеленых призраков“?» — задумался инспектор. И тут же вспомнил о последних словах Касатаки — «инспектор…ключи». «Странно, о каких ключах пытался сказать Касатака?» — стал думать Ипахака.

 

99

Инспектор круто изменил свой маршрут. Об изменении, не теряя времени, доложил старшему оперативной группы, выехавшей на помощь семье Касатаки. теперь уже с ключами, он решил немедленно разобраться. По его мнению в этом содержалось какая-то важная информация, иначе Касатака, вряд ли упомянул бы о ключах. Касалось ли это безопасности его семьи или чего-то другого, Ипахака сейчас не думал. Тем не менее он был склонен сделать преварительный вывод: конечно в первую очередь — боязнь Касатаки за свою семью. Признание-это аванс за решение этой проблемы. Второе — желания отомстить своим сообщникам. Инспектор был уверен в одном — интуиция его ни разу не подводила.

Пока Ипохака на лифте поднимался в свой кабинет, успел задать себе массу вопросов: «Какие ключи? От чего? От квартиры? От машины? От сейфа? Что имел в виду Касатака? Или это совсем не относится к тем ключам, какими что-то открывают? Какова роль в этом деле Китонги?»

В машине после ареста Касатаки ничего полезного для следствия, как показалось, Ипахеке, не нашли. Инспектор надеялся на неосторожность владельца оставить хотя бы записную книжку. Напрасно Ипахака надеялся. Кроме ключей от машины, изъятых при аресте, у Касатаки ничего другого не нашли. И все-таки с них — то Ипохака решил начать. Инспектор вбежал в кабинет и первым делом бросился к сейфу. А минутой позже сидя за столом стал внимательно рассматривать те самые ключи от машины Касатаки. Обычные два ключа: от зажигания и от дверей. Пузатенький брелок круглой формы, напоминающий карманные часы. Повернул брелок так, повернул этак. Ничего подозрительного. Еще раз провел пальцем сбоку. Под ним почувстовал некую шераховатость. Ипахака взял лупу и через неё присмотрелся. И тогда уже понял в чем дело. Микроскопическая кнопочка. Слегка нажал…Отскочила крышка брелка. А под ней, на донышке брелка увидел пластиковую вставку желтого цвета. Бросились в глаза цифры и буквы с фосфоресцирующим отражением. Они светились словно брилиантовые камешки. 008526181003 scorpion Hng. Стоило только пальцем инспектору прикоснуться к последней букве, как она исчезла. Стало понятным-таким образом можно мгновенно стереть запись. То, что это номер телефона в Гонконге, он не сомневался. А вот какую роль выпоняло слово «скорпион», стоило хорошо подумать. То ли это пароль, то ли это условленная кличка владельца номера, предстояло разгадать как ребус. И безошибочно. «Да и сам номер, — подумал Ипахака не так прост, как кажется на первый взгляд. Не исключено, что и цифры о чем-то могут говорить.»

Да, они говорили. После нескольких минут напряженного размышления Ипахака, кажется, подошел к разгадке. Цифры, начиная с конца, могла означать следующее: третьего октября, в восемнадцать часов. И далее случилась пробуксовка. Если три цифры до восьмерки означали рейс самолетом, то в рассписании аэрофлота имелись рейсы 526, и 26, и 5. Какой из них? Ипахака позвонил в агенство арофлота. Ответ его не обрадовал. Ни один из указанных рейсов не приходился на восемнадцать часов. Всвязи с этим возникло немало вопросов.

В чем Ипахака был уверен, так это в том, что встреча должна состояться в Гонконге или на пути к нему и один из встречающихся — Скорпион. И пока еще не уверенность, а предположение давало инспектору повод встретиться с Тоболиным. А до встречи в Гонконге оставалось ровно четыре дня. «Очень мало, — оценил оставшееся время Ипахака, — надо не поторапливаться, а торопиться…»

 

100

Раннее утро. Инспектор Ипахака, не заезжая в свой департамент, позвонил в отель. Трубку взял Тоболин. Узнав голос инспектора, он обрадовался.

— Доброе утро, капитан. Извините за беспокойство…Я хотел бы с вами встретиться…

— Здравствуйте, инспектор. Никакого беспокойства. Все в порядке. Когда я буду вам нужен?

— Заеду через полчаса. И еще раз извините, пару слов хочу сказать Анне.

Тоболин не удивился и передавая трубку Анне, предупредил:

— Инспектор.

После того как они обменялись любезными словами, Ипахака сказал:

— Фрау Анна, забираю у вас капитана. Не скучайте. Думаю, ненадолго.

Такими словами, не объясняя подробностей, Ипахака сделал намек на важное обстоятельство. Капитан теперь такая же собственность его департамента, как и Анны. В принципе он прав. После выполненной ею определенных функции, она осталась лишь на правах жены. За два дня это уже шестая поездка. Тоболин в каждой из них узнавал о её цели только уже сидя в машине. Первая и самая длительная была на место аварии. Джип давно уже увезли на металлолом, а вот та гранитная глыба, которая навсегда прервала его путь, лежала на том же самом месте. Ипахака, подобно алхимику, докапывался до всяких мелочей, скурпулезно изучая весь пройденный путь Тоболиным, начиная от отеля «Зеленый лужок». И вопросы, вопросы Тоболину. Похоже, спрашивая и представляя в своем воображении, переживал так, как будто бы сам находился на месте капитана. Записывал, фотографировал, однако даже своими ничего не значащими выводами совершенно не делился с Тоболиным. Накапливал материал, который после определенной обработки даст возможность продвигаться следствию не в потьмах, а уже по заранее раставленным вехам. И еще лучше, если освещенным. Но в данном случае его сейчас больше интересовала фигура Китонги. Инспектор видел в нем опасность не только для капитана, но и для самого себя. Китонга наверняка знал о встрече, предстоящей в Гонконге. Впрочем, место встречи может быть другим. Только для неё Китонга не имел самого главного… «Что и кто это самое главное?» — раздумывал инспектор.

Тоболин не догадывался какими сведениями обладал инспектор, а тот не имел права до поры до времени ставить его в известность.

Отъехав от отеля, Ипахака с первых же минут встречи дал понять с какой целью на этот раз потревожил Тоболина.

— Капитан постарайтесь вспомнить то здание, в котором помещалось ваше агенство. «Ваше» прозвучало без подозрительного намека. Тоболин усмехнулся, немного удивился, но вопросов решил не задавать.

— Сложно, инспектор. Не знаю ни названия улицы, ни номера дома.

Его ответ нисколько не обескуражил Ипахаку. Очевидно ожидал.

— В таком случае есть смысл остановиться и пораскинуть мозгами нам обоим.

Каким образом пораскинуть мозгами, Тоболин плохо себе представлял. И это понятно. Огромный город, сотни тысяч домов и всяческих построек. Десятки высоток похожих одна на другую. Впрочем, все приметы дома он перечислил. Мало того, пришлось описать весь путь от отеля до агенства. Вспомнить мосты, парки, скверы, приметные места и затраченное на путь время.

Инспектор лихо закрутил вправо и машина вылетела на узкую улочку, которая оказалась свободной от транспорта. Вскоре заехали на небольшую стоянку. И после того, как выключил мотор, проделал какую-то простую манипуляцию на щитке приборов. Как раз напротив Тоболина вспыхнул голубым цветом экран бортового компьютера. Тоболин смотрел и ничего не понимал, хотя догадывался. Побежали картинки-карты городских районов. Большое количество разноцветных квадратиков, линий и масса значков. Управляя компьютером, инспектор задавал ему вопросы и получал ответы. Быстро менялись картинки, вдруг вырастали настоящие здания, затем отдельные их фрагменты. «Вообщем с такой техникой, — подумал Тоболин, — можно найти хоть черта с рогами» Любопытсво заставило его поинтересоваться.

— Извините, инспектор, давно в практике подобный прибор? Лично я вижу впервые.

— Новинка, капитан. Превосходная штука. Отпадает необходимость в атласе дорог. Настоящий путеводитель. Выведет куда надо безошибочно.

Интерес капитана к компьютеру не остался не удовлетворенным. Оперируя клавишами, Ипахака стал объяснять.

— Например мне нужна определенная трасса, допустим, та, по которой только что ехали. Нажимаем…

Видите, обозначилась улица с домами, с перекрестками и светофорами, с расстояниями и другими элементами движения.

— Превосходное изобретение! — с восхищением отозвался Тоболин.

— Изобретают, — подхватил Ипахака. — Облегчают труд людей. Тем самым, заставляя их совершенствоваться. За последние сто лет в технике произошли поразительные открытия, в то же время самые жестокие преступления в мире. Вы согласны, капитан?

— Надо подумать…

— А чего думать! Две мировые войны унесли миллионы людей. Без объявления идет третья. То ли еще предстоит испытать человечеству…

Нет, инспектор совсем не выглядел пессимистом, даже наоборот, а что его побудило сказать подобные слова, Тоболин не мог понять. Тем не менее нужно было что-то вставить свое, а в кое-в чем возразить.

— Земля продолжает крутиться, человечество умнеет. Что касается преступлении, то они совершались во все века, только раньше их по количеству было меньше. Очевидно, это связано с ростом населения на земле…По-моему, основной закон развития жизни как на нашей планете, так и на других планетах, еще не открыт. Ученые предполагают условия её возникновения, а например, каким образом регулировать количество населения на земле, эта проблема оставлена на откуп времени. А оно, несмотря на нищету, большей его части растет с огромной скоростью, не успевая адоптироваться в настоящих, все ухудшающихся условиях существования. Не отсюда ли все беды?

Инспектор хитровато скосил взгляд на Тоболина. Его реплика безусловно ему понравилась.

— На мой необразованный взгляд, капитан, в ваших словах, что-то такое есть. И мне кажется, вы, как и многие ученые мужи, считаете, что основополагающие законы, такие как, закон всемирного тяготения, сохранения энергии и другие-заслуга человечества. Мое мнение другое. Эти и другие законы и какие еще откроют, задолго до возникновения человечества, существовали, а это говорит о том, что кому-то были известны. Кто доказал то, что мы единственная цивилизация во всей вселенной? Скажем так: предполагаемая самоорганизация мировой системы-это миф. Планеты сами по себе нашли орбиты и на определенных расстояниях, под определенным углом пришли во вращение вокруг найденных ими солнечных центров? Затем из чего-то вылупилась клетка, из которой возник заяц, или какое-то другое животное, за ним обезьяна-наш далекий, далекий предок? Представьте себе, что само по себе ничто не могло возникнуть. Мне кажется, эволюционная направленность науки о развитии мировой системы грешит большей долей бездоказательности, чем доказуемости. Возможно, сама вселенная и есть тот великий разум, который руководит всеми процессами, и также не исключено другое-источник разума находится где-то на другой планете. А что за этим стоит, человечеству, может быть, никогда не удастся понять. Всё в этом мире имеет свою подоплеку.

Вот уж не ожидал Тоболин, что его интерес к компьютеру выльется в продолжительную научную дискуссию. И с кем? С инспектором криминальной полиции. Он догадывался, стоит ему промолчать, на том все бы и закончилось, но ему хотелось вывести инспектора на «чистую воду». О его религиозности можно было догадываться, а чтобы убедиться так это или не так, требовался весьма осторожный шаг. Инспектор за время разговора не прекращал работу с компьютером. И в наступившую паузу продолжал «играть» клавишами ключа.

— Извините, инспектор, не помешаю, если задам вам вопрос?

— Давайте, капитан, только коротко. Через минуту, две поедем.

— По затронутой нами теме вы больше склоняетесь к религиозной точке зрения?

— Вы слишком деликатно спросили, капитан. Да я христьянин. Не удивляйтесь. В Сингапуре несколько концессий, а вот я пошел по стопам своих родителей. Если вам известно по истории, в семнадцатом веке он был колонией Португалии. От них и пошло христианство. А вы ходите в церковь, капитан. Я не спрашиваю верите ли в бога.

— Люблю слушать церковный хор.

— Это вас приближает к Нему. И если бы Он хоть однажды устроил открытый и показательный суд среди живых, то вряд ли потребовались и тюрьмы и полиция. А к обещанному апокалапсису все уже привыкли и мало кто в него верит.

Тоболин усмехнулся.

— Хорошая мысль. А вы остались бы без работы.

Инспектор громко рассмеялся.

— Этого я не учел. Кстати, нам пора ехать.

Уже будучи в потоке машин, Ипахака сделал неожиданное сообщение:

— Капитан не удивляйтесь, когда на том объекте, к которому мы держим путь, никакого агенства не обнаружим.

— В таком случае, для чего мы туда едем? — обескураженно спросил Тоболин.

— Ради любопытства…

Тоболин был вынужден усомнится в его словах. Чего ради инспектору терять свое драгоценное время? Внимательно взглянув на инспектора, он уверенно сказал:

— Но агенство раньше существовало.

— Официально-нет. С таким же успехом вы могли заключить сделку, например, у себя в отеле или на автобусной остановке.

— Позвольте, инспектор, тогда каким же образом я попал на судно?

Вопросы Ипохаку не раздражали, это было заметно по его лицу, более того, казалось, получал удовольствие, выкладывая ему загадочные подробности его трудоустройства. Что называется-резать по живому.

— Мы проверили в Гонконге. Судоходная компания действительно существует, мало того, вы-не призрачная личность, а состоите в её штате на должности капитана с определенной зарплатой, страховкой и с положенным судовым довольствием.

Тоболин задумался и было от чего. Для него подобный разворот событий-безусловно явление шокирующее, вносящее сумятицу в его мыслях. Впрочем, не разочарование охватило его, а желание докопаться до истины-кто же за всем этим стоит. А этого и сам инспектор пока не знал.

— Капитан, вам не следует волноваться. Нет причин. О чем я вам уже сообщил. А в адрес агенства вы можете смачно высморкаться. Вполне понятны ваши чувства. Вас страшно тяготит ваше положение обманутого человека и весь этот трагичный клубок событий. Но слава Богу, не все так плохо.

— Дикая и странная история! — невольно вырвалось у Тоболина.

— Согласен, капитан. Тяжелые испытания выпали на вашу долю.

— А что известно о Китонге? — спросил Тоболин.

— Ничего. Касатака мог бы вывести на него. Увы…Кстати о нём еще будет повод поговорить. Полагаю, что он в мафии играл не последнюю роль. Впрочем, такие, как Китонга и Касатака, практика показывает, в мафиозных структурах не главные персонажи. Скажу так: это исполнители. Верхушка мафии старается выглядеть приличными людьми. Некоторые из них являются владельцами супермаркетов, шикарных ресторанов, казино. Имеют влиятельных друзей в параламентах, в местных органах самоуправления, в полиции. Сами же не рискуют мелькать на глазах у обычной публики, сторонятся прессы. Вместе с тем любят богатую жизнь, роскошь. Как ни странно, неплохо распоряжаются своими капиталами. Знают-куда вкладывать. А тем временем, дергая за невидимые нити, они пополняют свой капитал за счет торговли наркотиками, работорговлей, за счет проституции, незаконной продажи оружия.

О «зеленых призраках» Ипахака решил Тоболину не говорить. Чтобы не напрягать его фантазию.

Наступила пауза. Тоболин погрузился в глубокую задумчивость и неожиданный голос инспектора заставил его встряхнуться.

— Узнаете, капитан?

Тоболин взглянул вперед. Высотка всей своей блестящей плоскостью надвигалась на автомобиль. Справа вверх взлетала эстакада, на которую повернул Ипахака.

На седьмом этаже в том же помещении теперь располагался уже другой оффис. Конечно, Тоболину трудно было его узнать, поскольку интерьер совершенно изменился… За столом сидит дама средних лет, позади её, за таким же столом две молодые девушки. Они листают какие-то толстые книги и, заглядывая в них, по телефонам куда-то звонят. Ипахака предъявил своё удостоверение личности и на лицо дамы набежало испуганное выражение. Он её постарался успокоить и задал первый вопрос-знает ли она тех, кто ранее арендовал помещение. Она отчего-то испуганно объяснила, что не знает и что её фирма заселилась в пустое помещение.

С двадцать первого этажа по специальному входу Ипахака вывел Тоболина на крышу высотки. Отсюда, на все четыре стороны простиралась к горизонту потрясающая картина панорамы города. Хотелось стоять и любоваться ею бесконечно. Между тем, не для этого инспектор затеял, на первый взгляд, странную экскурсию. Тоболин пока смутно представлял какая причина затянула его на высотку. Тем временем Ипахака, преследуя свою цель, все что ему надо было оценил и вот сейчас обратился к Тоболину:

— Капитан взгляните в этом направлении…

Рука его потянулась в сторону морского порта и рейда.

— А теперь в этом направлении, — развернувшись на сто восемьдесят градусов, снова указал рукой инспектор. — Отель «Европа». Не так ли?

— Так. — Подтвердил Тоболин.

— Между прочим, обратите внимание, капитан, какой прекрасный обзор. Отель как на ладони. И если дополнительно установить подзорную трубу и снабдить её инфрокрасным излучателем, можно в любое время суток разглядеть не только человека, но и спичечный коробок.

Догадка мелькнула в голове Тоболина, а пока предпочел слушать инспектора.

— Как только вас поселили в «Европе», вы тот час же оказались под неусыпным контролем.

— Агент?

— Исключено. Он вам её порекомендовал исходя из своих соображении. Не исключено, что в угоду вам.

— В принципе так и было.

Инспектор продолжал исследовать предполагаемый участок наблюдения в поисках чего-то, одновременно продолжая говорить.

— На днях в руки полиции Гонконга попала казалось бы мелкая рыбешка, чиф-стюард с вашего судна.

Память мгновенно вернула Тоболина в тот день, когда упомянутая инспектором личность, появилась в его кабинете. Как наяву возник образ китайца, его противная, хитрая физиономия. Любопытство Тоболина поднялось до верхнего предела. А инспектор, как назло, замолк, выковыривая носком ботинка какой-то предмет.

— Инспектор, а что дальше?

— Ах, да. Так вот, его арестовали по подозрению торговли наркотиками, а точнее перевозки. Но сначала за ним установили наблюдение. А взяли его в момент выемки денег из почтового ящика. Пообещали ему высшую меру наказания, кстати, в Сингапуре за наркотики точно такая же мера, притом безаговорочно, он и раскололся. Заметьте, капитан, настает очень важный для вас момент. Оказалось, деньги он получил от Касатаки….за слежку за вами…И не только за вами, но и за Стивертом.

Мысль, которая мелькнула в голове Тоболина, показалась ему выведет на путь разгадки взрыва на судне, однако он не то, чтобы ошибался, а просто забегал вперед, взял на веру, что инспектор за неё ухватится.

— Чиф — стюард перед выходом в море списался. Для этого привел довольно странную и необъективную причину. Знал о намечающемся взрыве?

Подходя к нему вплотную, инспектор, показывая на ладони коричневого цета окурок, спросил:

— Не помните, капитан, какие сигареты курил Китонга?

— Сигары. То, что у вас в руке.

— А Касатака?

— Мальборро.

Инспектор так внимательно заглянул в глаза Тоболина, что у того по коже побежали холодные мурашки.

— И так, Китонга координировал операцию по вашему захвату. С этого места, капитан. А Касатака, в чем я не уверен, что именно он, в это время находился в отеле и слушал его команды по сотовому телефону. Если отбросить версию об участии конкурентов, то они оба участники покушения на вас. Что и требовалось доказать. А теперь к вашему вопросу. Пока не стоит валить все в одну кучу. Хотя ваша мысль дает повод подумать и о взрыве. Я все-таки склоняюсь к тому, что в этом деле принимали участие две преступные организации, не зависящие одна от другой. Однако у какой-то произошла утечка информации и попала к конкурирующей организации. Теперь о Китонге. Нам кое-что стало известно. Он являлся вербовщиком капитанов на суда нескольких фирм, выполняя задачи мафии. Естественно судовладельцы не подозревали о его настоящей деятельности. Подыскивал удобных капитанов, в основном из числа потерявших работу. Как и в любом серьезном деле, каким является работа капитанов, случаются промахи. Не так ли, капитан?

— Вы правы. Случаются.

— Я не исключаю и намеренно подстроенные варианты сложных ситуации, когда капитану требуется помощь. Тогда он и помогал, в кавычках. Цель одна-чтобы капитан закрывал глаза, например, на контробандные перевозки наркотиков, оружия и других грузов… Или способствовал. Если надо, Касатака или кто-то другой прибегали к шантажу. Однако поначалу к капитанам присматривались. Следили за его каждым шагом. Для этого на каждом судне у мафии работает свой человек, как например, на вашем чиф-стюард. Таким образом в их сети угодил ваш предшественник Стиверт. А когда он понял, что вляпался, то запил. И стал еще более для них опасен, так как мог проговориться. Стиверта устранили, устроив ему инфаркт.

Ипахака отошел в сторону, еще раз взглянул в сторону отеля и, повернувшись к Тоболину лицом, всем своим видом показывая, что на этом экскурсия закончилась.

— Примерно таким образом, капитан. А теперь возвращаемся.

«Вот откуда появилось слово „гробовщики“-вспомнил Тоболин телекс, обнаруженный в шкафу, — Стиверт написал в состоянии отчаяния». Ему стал его жаль. Как человека и как своего коллегу, которому здорово не повезло.

Уже спускаясь в лифте, Ипахака спросил Тоболина:

— Очень важный вопрос, капитан. После выхода из Гонконга имели место остановки судна?

Не задумываясь о сущности самого вопроса, Тоболин ответил:

— Если не считая остановки на рейде Гонконга, то не было.

Оставаясь внешне спокойным, тем не менее Ипахаку ответ заинтересовал:

— Мы с вами как-то стороной обошли начало рейса. Расскажите поподробней…

— Судно было остановлено по распоряжению фрахтователя. На борт прибыли агент, таможенный офицер и представитель от грузоотправителя. Вскрыли один из контейнеров, вынули несколько пакетов, закрыли, опечатали, сделали соответствующую пометку в манифесте. Затем погрузили на катер и ушли. После чего мы продолжили рейс.

Тоболин не подозревал, какое значение для инспектора имел его ответ.

 

101

На самолете рейсом Сингапур-Франкфурт Анне предстояло улететь утром. А накануне вечером по настоянию Тоболина в ресторане отеля была организована небольшая вечеринка. Ипохака явился точно к назначенному времени.

— Капитан, фрау Анна, рад вас видеть!

— Спасибо за то, что уделили нам внимание! — с лучезарной улыбкой на лице, первой подала ему руку Анна.

— Значит, я не стану в вашей компании лишним?

В ясных глазах Анны отчетливо выразился упрек.

— Инспектор, о чем вы говорите!

— В таком случае, надеюсь, нальют и мне!

Избежать улыбки никому не удалось.

Тоболин разливая шампанское, поинтересовался:

— Как прошел ваш день. Чрезвычайного ничего?

Улыбка покинула лицо инспектора.

— К сожалению, капитан, на тему, какую вы имееете ввиду, есть повод поговорить.

Ипахака в течении нескольких дней скрывал от Тоболина признания Касатаки. На то были веские причины. И прежде всего не хотел омрачать жизнь капитану. Между тем обстоятельства требовали кое-каких уточнений и дополнительных сведений, которые несомненно помогли бы следствию. И без помощи капитана, Ипахака это понимал, ему не обойтись. Он рассказал лишь часть.

Сообщение о деньгах и золоте Тоболина поразило. Анна же услышав рассказ инспектора, еще более забеспокоилась за Тоболина. Заметив беспокойство на её лице, инспектор тут же решил разговор перевести на другую тему:

— Фрау Анна, почему бы вам не задержаться у нас на пару деньков?

Он потом уже понял, что его вопрос не кстати.

Ответ её был с оттенком грусти.

— Знаете, инспектор, у меня ведь тоже работа. Директор не хотел отпускать…

И тут же с живостью продолжила:

— Мы с Александром сегодня целый день в бегах по городу. Где только не побывали! Он такой внимательный ухажер…

Анна продолжила бы в том же духе, но голос Тоболина её не на шутку заставил смутиться.

— Да, действительно, Анна, ты считаешь, что осмотрела все достопримечательности Сингапура? На самом деле — это одна лишь сотая часть.

«Намек, чтобы мне остаться?» — подумала она со скрытой радостью, — но почему бы Александру не сказать это прямо: Оставайся Анна. И я не раздумывая останусь. Она еще с большей грустью взглянула на Тоболина. Голос инспектора перебил её мысль:

— Где же вы побывали?

Слово взяла Анна:

— Жаль, что не захватила путеводитель, я бы перечислила. В восторге от океанариума, с удовольствием осмотрела тайге-парк, правда, он привел меня к грустным мыслям. Знаете, я и не подозревала о тех жестоких обычаях, какие существовали в Азии во времена средневековья. К счастью, чем меня расшевелить, догадался Александр. Пригласил в ресторан.

— Мы с женой редко посещаем места публичные мероприятия, — инспектор говорил без сожаления, — да и не припоминаю, когда в последний раз побывал в том же тайге-парке. Очевидно, в то время, когда еще были маленькими мои дочери. Жена не любит ни музеи, ни атракционы, короче говоря, места, где массы народа. Её тянет на природу. Поэтому в выходные дни мы выезжаем за город.

Любопытные искорки заиграли в глазах Анны.

— Так у вас дочери? И сколько же их?

— Две и обе замужем.

— А у меня, инспектор, внук! Представляете!

И она с тем азартом, о котором не подозревали ни Тоболин, ни инспектор, принялась рассказывать о знакомстве, состаявшемся в самолете. Женщина обладала пылким воображением и даже те мелочи, о которых Тоболин давно уже забыл, снова ожили. И весь тот полет как бы заново переживая, сидел глядя на неё и улыбался. Ипахака в отличии от него, с восторгом воспринимая юмор, какой постоянно присутствовал в её рассказе, когда она закончила, весело сказал:

— Так прекрасно все началось….

«Открылась еще одна страничка из жизни капитана», — подумал Ипахака Он до сих пор не знал, каким образом связала судьба этих двух замечательных людей.

— Кстати, инспектор, — Анна заглянула в глаза Ипахаки, — скажите по-честному, Александру теперь ничего не угрожает?

Не ожидая подобного вопроса, он не то, чтобы растерялся, а просто ему не хотелось возвращаться к теме, которая несколько омрачила бы прощальный вечер.

— Анна, — заметил мягко Тоболин, — не нужно обо мне. У нас есть о чем поговорить.

— Почему же не нужно… — меняя выражение лица на более серьезное, подхватил Ипахака. — Природное женское начало. Забота о мужчине.

Несмотря на замечание Тоболина, Анна не отняла своего взгляда от инспектора и смотрела на него с ожиданием.

— Ну, чтож, — начал он, принимая на себя обязанность утешителя. Чтобы успокоить женщину, ему в принципе не надо что-то выдумывать. — Действительно, капитан не нуждается в моей опеке в той мере, как то требовалось раньше. И поверьте, фрау Анна, пока капитан на моей территории, — Ипахака улыбнулся с намеком и только ей, — ему ничего не угрожает.

Он замолчал и явно не собирался что-либо по этому поводу добавить. Его кратость женщину удивила, и она не удержалась от вопроса:

— И это все, что вы хотели сказать?

— Все, фрау Анна.

Она же взглянула на Тоболина-хотела увидеть его реакцию на слова инспектора. А судя по его спокойному выражению глаз, ответом инспектора он остался доволен. Пауза продолжалась недолго. Ипахака, чувствуя, что надо бы коснуться и другой темы, нарушил молчание.

— Что касается взаимоотношений капитана с судовладельцем и со страховой компанией, это не нашего департамента дело. К тому же они мне известны по наслышке. Однако из всего им пережитого, уверен в том, что он имеет достаточный запас прочности в защите своих прав.

Тоболин оказался вынужденным подключиться к разговору, несколько иронично взглянув на Ипахаку.

— Спасибо, инспектор. Утешили…

— А что, нет уверенности?

— Несмотря на ваши успехи в расследовании, пока не соорентировался с кем придется иметь дело…

Затем поправился:

— Вообще-то не мне, а арбитражному суду, если не договорятся судовладелец со страховщиком. Не думаю, что и меня оставят в покое. Они, или еще кто-то. Хотя это уже не так страшно.

— Со взрывом будут доказательства! А вам другого не надо…,-уверенно заявил Ипахака.

У Тоболина где-то под сердцем кольнуло. «Неужели инспектор докопался до сути?» И ожидая продолжения, изучающе заглянул в его глаза. Зря надеялся. Ипохака умел хранить тайны до того момента, когда их можно открыть. В интересах следствия. Так говорят.

С последними словами Ипахака засобирался. Уговариваить его не решились ни Тоболин, ни Анна.

— Спасибо, друзья, за вечер. Прошу меня извинить. Но окончательно не прощаюсь. Завтра, фрау Анна, я и моя машина в вашем распоряжении. Думаю, уважаемый капитан не будет возражать, если вместе с ним вас и проводим. Моя обязанность: в каком виде вас встретил, в таком же, без единой царапины, должен проводить. Тем самым отчитаюсь перед старшим инспектором.

Все встали и Анна, первой подавая руку, сказала:

— Очень буду рада, инспектор.

Из ресторана они вышли несколькими минутами позже Ипахаки.

 

102

Расставание с людьми, ставшими друзьями в результате непростых жизненных ситуаций, может быть, горше, чем с близкими родственниками. Грустно и напоминать о разлуке на неопределенное время. Какие чувства тревожили сердца моих героев при расставании, можно лишь догадываться. Прощаясь, Анна сначала обратилась к Ипахаке:

— Инспектор, я безгранично вам благодарна. И прежде всего за вашу догадливость. Точнее-сообразительность. В чем она заключается, вы понимаете. Всплеск впечатлений и чувств для женщины-невероятно много значат. Если бы не вы, не знаю, побывала ли когда-нибудь в прекрасном Сингапуре…Встретилась бы с Александром?

— И учитывая риск! — прибавил Ипахака.

Анна рассмеялась, однако в её голосе угадывались печальные нотки.

— Ну какой же это риск! Кстати, почему бы нам когда-нибудь не собраться вместе? Например, у меня. Нам ведь будет что вспомнить…Инспектор, что вы думаете по этому поводу?

Ипахака догадывался о её чувствах к капитану.

— Обещать, значит, вселить надежду в человека. Поэтому, фрау Анна, я лучше красноречиво промолчу.

Наступил черед Тоболина. Анна внимательно посмотрела на капитана. В его глазах грусть и радость.

Да, она хотела любить. И это бы случилось…, и случилось. Если бы Тоболин не был для неё закрыт. Анна это понимала. И все-таки то кратковременное счастье, какое он ей подарил…За это она была ему благодарна.

— Александр, пожалуйста будьте осмотрительны. Не подвергайте себя опасносности. Не забывайте обо мне… Обещаете?

— Анна, спасибо за заботу. Не волнуйтесь, все будет в порядке….

Кивнув на Ипахаку, добавил:

— Пока инспектор от меня на расстоянии нескольких шагов, мне, за свою жизнь не стоит волноваться. И главное. Как же вас забыть… Вы же обещали познакомить со своим внуком… Или уже нет?

— Ну как вы, Александр, смеете произносить подобные слова?

Объявили посадку. Анна поцеловала в щеки того и другого одинаково, не разделяя их по ролям, какие они сыграли в её судьбе.

Через минуту её элегантная, подвижная фигурка исчезла в массе пассажиров.

 

103

Забегая вперед скажу. Нет, не всё выглядело так, как преподнес Ипахака. Он понимал, женщина должна улететь домой с легким сердцем. Поэтому обрисовал ситуацию в радужных красках. На самом деле в расследовании не собирался поставить точку. Как опытный сыщик, он не только интуитивно догадывался, а сама логика событий подсказывала-мафия еще себя проявит. После того, как в руках уголовного розыска оказался один из ее участников, просто ждать и надеяться, что ей не наступят на пятки, она себе не позволит. Даже и это, теперь уходило на второй план. Из головы инспектора не выходили загадочные цифры. Впрочем, теперь уже не совсем загадочные. До встречи в Гонконге Скорпиона с нейзвестной личностью оставалось два дня…

В течение нескольких дней машину инспектора сопровождали поочередно две ничем неприметные «Тойоты». В городском транспортном потоке о своей безопасности можно думать сколько угодно. Только от этого мало проку. Личный охранник, а точнее, помощник инспектора мог бы следить за окружающей обстановкой. Но в департаменте так не принято. Да и собственная безопасность Ипахаку мало заботила.

На выходные дни он повез жену в загородный пансионат. Раннее утро. Встречных машин почти нет. Дорога извилистая, узкая среди небольших холмов, заросших диким кустарником. Перед очередным крутым поворотом в зеркале заднего вида заметил быстрое приближение одиночного легкового автомобиля… На самом опасном участке дороги он пошёл на обгон. Почувствовав неладное, Ипахака, бросив взгляд на машину, успел заметить в ней двоих мужчин. Не страх, а интуиция вызвала мгновенную реакцию. Выхватил из кобуры пистолет и положил рядом, на всякий случай, который не заставил себя долго ждать. В момент, когда машины сравнялись, раздался треск автоматной очереди. Стреляли по колесам. Машину резко повело и немалыми усилиями Ипахаке удалось её удержать от опрокидывания. Проехав еще несколько метров, машина уткнулась правой частью капота в кустарник. Та, другая остановилась впереди в метрах двадцати. А от неё с короткоствольными автоматами в руках к нему уже бежали двое. Жена инспектора сидела на заднем сиденье и видимо от страха ничего не могла понять. Снова автоматная очереди и в этот раз по переднему стеклу. Внутрь машины бросило рой мелких осколков. Пистолет мгновенно оказался в руке инспектора, но впереди ничего не видно. Ипахака крикнул жене:

— Ма, ложись на сиденье!

В это же время, высунув руку за открытую дверь, Ипахака успел пройзвести два выстрела. И только попытался выскочить из машины, как на плечо опустилась чья-то тяжелая рука.

— Брось пистолет, инспектор! Твоя песенка спета! — Голос басистый, наглый.

Ипахака разжал руку и пистолет выпал.

Однако он не снискал бы себе авторитет опытного сыщика, если бы не просчитывал свои действия хотя бы на один ход вперед. Предупреждая доктора, который делал заключения по Касатаке, покинуть Сингапур на несколько дней, не мог не подумать и собственной безопасности. Не исключая подобной акции, выезжая загород, поставил в известность оперативного дежурного своего департамента.

Когда стало ясно, какие цели преследуют автогонщики, он нажал на кнопку тревоги. От маячка в эфир пошли импульсы радиопеленгования. С первым сигналом сработал приемник на пульте у дежурного А через три минуты в сторону попавшего в беду инспектора рванулась полицейская машина. Их разделяло расстояние в пять миль. По времени-это чуть более пяти минут. Это время, в любом случае, инспектору нужно было держаться.

В висок Ипохаки уперса еще теплое от стрельбы дуло автомата.

— А ну вытряхивайся из машины!

Железная выдержка инспектора отняла пару минут у бандитов драгоценного времени. Он не торопился. Соображал.

— Я не могу, у меня нога пробита пулей.

— Что с этой бабой делать? — Другой голос болезнено и тяжело отдался в сердце Ипахаки.

— Пристрели её как суку! — И тут же поправился, — хотя не торопись. Она еще нам пригодится, если этот лягавый не заговорит.

— Чего вы хотите? — Затягивая время, спросил его Ипахака.

— Вот так-то лучше. — Подумав о сговорчивости инспектора, прошипел бандит, держа его под прицелом автомата. — Всю информацию, полученную от Касатаки!

«Ему нужен нужен пароль для встречи в Гонконге», — не сомневался Ипахака.

— Для вас будет дорого стоить…

— Для нас недорого, инспектор, — парировал бандит, — когда мой приятель станет всаживать пули твоей супруге сначала в ноги, а затем в руки, уверен, ты заговоришь.

С этими словами он крикнул своему сообщнику:

— Токи, вытащи эту тетку на обочину и приступай к тому, о чем я сказал!

Ипахака рванулся на бандита, но тотчас же получил удар автоматом в висок. На какое-то, непродолжительное время он потерял сознание, но вскоре пришел в себя. Жена отбиваясь от бандита, яростно кричала.

Две последние минуты Ипахаке показались вечностью. На бешеной скорости из-за поворота вылетела полицейская машина. Взвывшая сирена, оглашая всю округу своим ревом, посеяла растерянность и панику среди бандитов. Ясно, подобного сюрприза они не ожидали. Ипахака соорентировался мгновенно. Превозмогая боль в ноге, он повернулся и сообразил, чем может помочь своим коллегам.

Удар бандиту локтем ниже пояса и, тот скорчившись бешено взвыл. Воспользовавшись моментом, Ипахака схватил пистолет, но выбраться из машины не позволила острая боль в ноге. Она отказалась повиноваться. Второй бандит, овладев собой, выскочил на дорогу и открыл огонь по приближающейся полицейской машине. Ипахака перегнулся и выстрелил ему в спину. Машина на тормозах продолжала катиться юзом, а два полицейских с пистолетами в руках, уже выскочили на дорогу. Третий-водитель открывал дверь, когда бандит, придя в себя после удара инспектора, отползая направил автомат в его сторону. Один из бежавших полицейский заметил и выстрелил ему в голову. Он же первым подбежал к Ипахаке.

— В хорошенькую переделку ты попал, инспектор! Как самочувствие?

— Спасибо. Вовремя приехали.

Заглянув в машину, офицер с удивлением заметил:

— О, да ты не один!

Ипахака повернул голову назад. Жена, в глазах которой еще не угас ужас от случившегося, смотрела на мужа, вытирая слезы со щек.

— Успокойся, Ма, — проговорил он. — Всё кончено.

Резкая боль в ноге принудила его взглянуть вниз. Весь коврик был залит кровью. Пришлось за помощью обращаться к полицейским. Они бережно его выволокли на асфальт. Закатали штанину и тогда стало ясно: пуля застряла глубоко в икре… Один из полицейских бросил на Ипахаку странный взгляд затем молча подошел к его машине. Заглянул вовнутрь. После чего сообщил:

— Инспектор тебе удивительным образом повезло. Пуля срикошетила от рулевой колонки. А так, попала бы прямо в грудь.

Ногу перетянули жгутом, а офицер крикнул водителю:

— Вызови скорую помощь!

— Уже вызвал! — Ответил тот, продолжая сидеть на сиденье, свесив ноги на асфальт, словно после большого труда.

Ипахака с усилием поднялся на ноги, однако не смог сделать и шага. Тогда попросил другого полицейского:

— Переверника вот этого, я посмотрю на его лицо. Он мне кого-то напоминает.

И когда полицейский выполнил его просьбу, он вгляделся в бандита. Широкие плечи, скуластое лицо, с застывшими чертами, голова пострижена почти наголо. Кровь из ранки в виске, похожей на язвочку, продолжала выбегать, каплями падая на асфальт. Любопытная деталь заставляла Ипахаку задержать свой взгляд на его лице еще на некоторое время. Не закрывшийся один глаз смотрел так, словно человек еще живой. Казалось, черный зрачок излучал дикую ненависть. В нем как бы навсегда застыло выражение: «Инспектор, а ты меня не узнаешь?» «Безусловно этого человека я где-то видел… — подумал Ипахака. — Но где? Не в ресторане ли?» А спустя буквально несколько секунд вспомнил: Так это же тот человек, которого встретил капитан выходя из агенства. По всей видимости-телохранитель Китонги. По описанию капитана он «широкоплечий, среднего роста, скуластый… От природы — хищник».

— Ну чего ты, инспектор, на него уставился, — улыбаясь обратился к нему офицер. — Жалость?

— Нет, — с досадой в голосе отвечал Ипахака. — Семь трупов в моем деле и ни одного живого свидетеля. Откуда вытягивать сведенья, не приложу ума.

Через несколько минут прибыла скорая помощь, а вслед за ней машина с экспертами-криминалистами из того же департамента, в каком работал Ипахака.

 

104

Ипахаке еще не приходилось ездить в карете скорой помощи. И как только за ним наглухо закрылась дверь, снова представил лежащего на дороге с пробитой головой бандита. Между тем подумал: «Погоня за мной-несомненно работа Китонги.»

Из кармана вынул мобильный телефон и набрал номер агенства Ли Твин. Заслышав голос Ли торопливо заговорил:

— Добрый день, Господин Твин. Это Ипахака…

Агент и так догадывался чей голос и тотчас ответил:

— Слушаю вас, инспектор…

— Вы не в курсе, где сейчас находится капитан Тоболин?

— В курсе, инспектор.

После небольшой паузы он добавил:

— Четверть часа, как самолет на котором капитан вылетел в Гонконг, находится в полете.

В тот же момент Ипахаку осенила догадка. Номер телефона, рейс самолета…Капитана, попросту говоря, выманили… Ипахака сожалел лишь об одном… О том, что не предупредил капитана.

— А в чем дело инспектор? — Теперь уже забеспокоился Ли Твин.

Оставив вопрос агента без ответа, Ипахака задал ему встречный:

— Когда самолет должен приземлиться в Гонконге? Впрочем, не нужно…Скажите номер рейса и я сам узнаю…Спасибо за информацию.

А через пять минут Ипахака уже знал все о рейсе. Его номер GN-526Y, самолет Боинг 737, на борту 102 пассажира, через два часа десять минут приземлится в гонконгском аэропорту. Опасения инспектора оправдывались наихудшим образом.

Он тотчас же связался с криминальным депатраментом полиции Гонконга.

 

105

В вестибюле отеля Тоболина догнал портье и вручил ему конверт. Тоболин тотчас же его распечатал. В нем увидел телекс на свое имя и авиабилет до Гонконга. Содержание телекса гласило о том, что он приглашается в судоходную компанию для отчета. Тоболин не был удивлен приглашением поскольку давно этого ожидал. Остаток дня он провел на подготовку всех необходимых документов.

Тоболина угнетало одно. Сообщение инспектора о деньгах и золоте тяжким бременем лежало на его плечах. Между тем в любом случае каким бы не оказался рейс, пусть даже закончившийся катастрофой, капитану необходимо было в первую очередь отчитаться перед судовладельцем. Таковы правила. Причин для давления на него со стороны судовладельца Тоболин не исключал. Поэтому борьба за справедливость еще предстояла. К тому же осталось немало вопросов, которые требовали ответа.

Самолет набрал высоту и плавно перешел в горизонтальный полет. Это произошло почти незаметно. Вскоре пассажиров стали угощать прохладительными напитками. На двух мужчин, сидящих от Тоболина в креслах справа и слева он обратил внимание. Но особо не присматривался. Пассажиры как пассажиры. Оба в темных очках. Когда стюардесса с милым малайским личиком подкатила тележку с напитками, тот что сидел справа, попросил пепси. Его голос Тоболину показался знакомым… Бросил пристальный взгляд. Симпатичные тонкие усики и короткая стрижка на голове как-то не сочетались. Этого человека он не встречал. Между тем смутное беспокойство медленно подступало. Тот, что сидел слева, сам взял стаканчик минеральной воды и осушил за один прием. Тоболина также мучила жажда, но тянул минеральную воду не спеша.

Неожиданное к нему обращение мужчины с усиками, снова напомнили Тоболину о голосе, который когда-то он слышал.

— Капитан, вы меня не узнаете?

Мужчина снял очки и все стало на свои места.

— Господин Китонга! А вас с первого взгляда не узнать! — Тоболин волновался и, голос его выдавал. При этом, стараясь сохранить мужество и спокойствие, добавил, — такая неожиданность! Каким же чудесным образом мы оказались в одном самолете? И удивительно — даже соседями…На это должно быть существует важная причина?

Слова, сказанные Тоболиным, Китонга воспринял совершенно спокойно. Вместо ответа он лишь улыбнулся. Той, знакомой Тоболину улыбкой при первой встрече в оффисе. Не сложно было догадаться с какой целью Китонга вдруг оказался в одном с ним самолете. «Оценить обстановку, если мне позволит время…» — первая мысль, пришедшая в голову Тоболина. Как моряк, он твердо усвоил основной постулат, требующий безошибочного решения при надвигающейся опасности. На судне, в жизни, когда назревает чрезвычайная ситуация-это главное. В памяти Тоболина еще сохранились мельчайшие подробности его похищения. «Самолет-это не тот вариант, какой у меня сложился в джипе. Однако с этими двумя обмена любезностями не произойдет. Не получится даже простого разговора. Китонга не тот человек чтобы рассусоливать. Создавшаяся пауза скоро закончится». Тоболин не ошибался, ожидая худшего. А худшее — это смерть. Может быть, не мгновенную, а с учетом обстоятельств…Впрочем, способов умервшления — сотни…

И очень удивился, когда снова заговорил Китонга:

— Капитан, — зазвучал негромко, но довольно резко его голос, — мы можем с вами легко и просто договориться.

Тоболин легко вздохнул и понял — время есть…

Пока Китонга говорил, его сообщник внимательно посматривал по сторонам. А что пассажирам? Некоторые читали газеты, другие дремали. Никому из этих, деловых бизнесменов, туристов, и просто людей занятых собою, находящихся в безмятежном состоянии, не было до них никакого дела. Им, очевидно, и в голову не могло прийти, что рядом с ними может быть совершено преступление, убийство. Тоболин же вспомнил последние минуты жизни судна, сумашедшие порывы ветра, гибнущих в морской пучине моряков. Кажется, в этот момент все его нутро всколыхнулось и загорелось. Полыхнуло жаром по сердцу.

— Может быть, вы, господин Китонга, прежде ответите мне на вопрос: Кто взорвал судно?

— А не все ли равно для вас, капитан? — Спокойно парировал Китонга.

— Для меня не все равно. Судно-черт с ним! Погибли люди!

— Кого вы жалеете, капитан! Филлипинцев? Так их расплодилось столько, что на наш с вами век хватит с избытком. И давайте приступим к делу…Кстати, капитан, в наше время выживают только сильные. Вот вы выжили, значит, достоины жизни….

Тоболин догадывался, Китонга не спроста, как говорят, «стелется», обещая ему жизнь.

— Капитан, — прервал паузу Китонга, — вы мне отдаете все документы, плюс еще два условия. Я перевожу на ваш счет пятьдесят тысяч американских долларов и мы попращаемся. Вы уезжайте к себе на родину в Россию. Замечу, не с пустыми руками. Пятьдесят тысяч-все-таки на дороге не валяются. А условия такие: насколько нам известно, вы присутствовали при допросах Касатаки….И думаю, вам известно, что он сказал в последние минуты жизни…Да, вы уезжаете… Но не сразу…Ошибаетесь, если считаете ваши бумаги основной ценностью для нас. Основная ценность для нас — это вы. Как единственный оставшийся свидетель.

Китонга одел очки, которые до этого держал в руке. Его глаза скрылись за темными стеклами. Тоболин же подумал: «Так даже лучше. Не видеть глаза убиицы».

— Капитан, догадываетесь, что от вас требуется?

— Как не догадываться. Все предельно ясно. Однако вы, господин Китонга, ошибаетесь. Я не слышал ни вопросов, ни ответов…

Улыбка, показавшаяся Тоболину любезной, появилась на лице Китонги.

— Капитан, это же несерьезно…Не стоит меня водить за нос.

И уже последующие слова прозвучали однозначно предупреждением:

— Учтите, для разговоров у нас с вами мало времени….

Почувствовав холодок в груди, Тоболин решил пойти на хитрость.

— Хорошо, господин Китонга. Какие гарантии моей безопасности?

— Посмотрите, капитан, сзади себя…Там два пустых кресла. И мы тотчас же в них переместимся. А вы что хотите, то и делайте. Ваше право к кому-либо подсесть. Свободных мест немало. Однако в Гонконге вам не следует забывать об обязанностях перед нами…

— Каких конкретно?

— Капитан, к этому вопросу наше желание подойти цивилизованно. Во всяком случае без трупов…От вас требуется всего-то ничего. За это «ничего» мы плотим вам деньги. Какая сумма, я уже сказал…

— А кто именно этого хочет? — не утерпел от вопроса Тоболин, сомневаясь в откровенном ответе.

— Тот, который этого хочет, очень высоко стоит…Ему не нужен скандал, назревающий всвязи с катастрофой судна. Скажу другое: и судовладельцу это очень подмочит репутацию. Вы удовлетворены моим ответом?

«Что касается судовладельца, — подумал Тоболин, — Китонга безусловно прав. А вот у того, другого наверняка цель иная…» Тоболин не торопился, он искал выход. В конце концов, затянуть разговор. И каким-то образом дать знать стюрдессе, пассажирам о нахождении в самолете опасных преступников. Одновременно помнил слова Китонги: «для разговоров у нас с вами мало времени».

— Моя роль, господин Китонга?

Даже из под очков стало заметно, как блеснули глаза Китонги. Он вынужден был продолжить диалог.

— О взрыве на судне кроме вас, капитан, никому не известно. И что очень важно, в своем заявлениии в нотариальную контору, вы указали о нем, как о предполагаемом вами. Маленькая деталь, но согласитесь-ей нет цены. Она дает вам право по прошествии времени, после тщательного осмысления, на основании сопоставления других фактов, прийти к выводу: гибель судна произошла в виду форс-мажорных обстоятельств. В вашем случае — ввиду непреодолимой силы. Конкретно — тропического урагана. Вы лично, капитан, видели взрыв?

Тоболин понял: Китонге многое известно. Это его удивило. Да и его профессиональные выкладки заставляли задуматься. Китонга, судя по всему, неплохо разбирался в судовождении.

— Вы правы, господин Китонга, сам я взрыва не видел. Однако хочу вам возразить. Не всегда шторм можно отнести к форс-мажорным обстоятельствам.

— Капитан, — уже более эмоционально заговорил Китонга, — в конце концов, что вам мешает сослаться на простой факт, правда редкий-столкновения с подводной лодкой при её всплытии…?

Это весьма развеселило Тоболина.

— С американской…

— Почему с американской? — Не понял шутки Китонга.

— В этом районе могут находиться только американские…

— Впрочем, неважно, с американской, русской… В темноте вы всеравно бы не разглядели её принадлежность. Итак, вы официально подтвердите катастрофу судна как следствие урагана или…любую другую причину, высказав окончательные сомнения по поводу взрыва. И нам более ничего не нужно…А судовладец вполне мирными средствами решит эту проблему со страховой компанией….

Тоболин спросил:

— Так просто?

— Это еще не все, господин капитан.

В руке у Китонги появился сотовый телефон. Показывая его Тоболину он стал пояснять:

— Цифры, которые вы сейчас видите, это номер телефона того лица….Мы коротко коснулись его вначале.

На небольшом табло высветились цифры:0085226181003. Китонга заметив недоумевающий взгляд Тоболина, добавил:

— Вы нажимаете зеленую кнопочку (Китонга указал на неё пальцем), и это означает подтверждение сотрудничать с нами…

Тоболин знал, что этого он никогда не сделает.

— А если я не соглашусь ни на какие условия, а наоборот позову стюардессу?

Бледность разлилась по лицу Китонги, и было заметно, как он занервничал.

— В таком случае вас ожидают весьма неприятные вещи. У моего приятеля в правой руке наготове маленький прибор с ампулами. Небольшой укол и вас нет. То есть вы останетесь в кресле, но уже трупом. Представьте себя, капитан, трупом. Вам не страшно и не обидно умирать в то время, когда у вас одна дорога домой? Нет, не сейчас. Мы это сделаем, когда сочтем удобным для нас. У вас есть еще немного времени. Совсем немного.

Тоболин не рискнул взглянуть на соседа слева, но его руку ощутил возле своего бедра.

— Надо подумать, господин Китонга.

— Недолго, капитан.

Тоболин на миг представил выражение лица, глаз жены когда узнает о его смерти. И ему стало по — настоящему страшно. В море было проще. Стихия заставляла бороться за жизнь, отвлекая от подобных мыслей. А здесь, в самолете, в окружении людей и вдруг такая ситуация, из которой нет выхода. Что это? Пропасть? Снова конец? Тоболин был обычным человеком. А обычному и даже необычному своиственны одинаковые человеческие чувства, слабости. Но у него были свои собственные принципы жизни. Тоболин был уверен в себе, что даже под страхом смерти не пойдет ни на какие условия.

Неожиданно впереди пассажирского салона появилась стюардесса На её лице были заметны признаки волнения.

— Дамы и господа, — обратилась она к пассажирам. — Наш самолет делает вынужденную посадку в аэропорту Хайкоу. Прошу не беспокоиться. В первом салоне находится женщина, которой нужна немедленная медицинская помощь.

Самолет пошел на посадку. И та же стюардесса пошла вдоль кресел, вглядываясь в лица пассажиров. Делала это неназойливо, вроде как проверяя готовность пассажиров на случай экстренного торможения при посадке. Немного подзадержалась возле Тоболина и затем уже, не останавливаясь, скорыми шагами направилась в конец салона. Словно уплывающую надежду, Тоболин проводил её взглядом до тех пор, пока она не скрылась за переборкой.

Его соседи, да и все остальные пассажиры, безусловно, вынужденной посадки не ожидали. Небольшой шумок распространился по салону. Да, некоторые неудобства, но вряд ли пассажиры были недовольны, скорее выражение сочувствия неизвестной женщине. Зато на лице Китонги появилась напряженность, но никакой растерянности. Выдержку он имел железную. Не взглянув на Тоболина, жестким голосом сделал ему предупреждение::

— Капитан, вам не следует никуда отлучаться. Разговор продолжим после взлета.

Действительно самолет надолго не задержался. Вышла уже другая стюардесса и объявила о продолжении полета.

Тоболин не заметил, как сзади подошли четверо мужчин в гражданской одежде. Когда их руки легли на плечи Китонги и его сообщника, он вдруг осознал, что произошло очень важное событие. Событие, касающееся именно его.

На руках сообщника Китонги и его самого наручники сомкнулись мгновенно. Ни тот ни другой не успели сделать ни единого движения для своей защиты и были взяты под охрану.

Самолет приземлился в аэропорту Гонконга, о чем объявила одна из стюардес. Она же предупредила пассажиров сидеть на своих местах до особого разрешения на выход. В салоне появилась группа полицейских в форме. Тоболин только сейчас почувствовал себя в полной безопасности.

 

106

В том же аэропорту, спустя сутки Тоболин встречал Ипахаку. Увидев его в зале ожидания, прихрамывающего, с палкой в руке, он не сразу признал в нем инспектора Ипахаку. Они обнялись как старые и близкие друзья.

— Удивлены, капитан?

— Немало, — признался тот. — Но что случилось инспектор? И палка вроде бы моя…

Улыбка набежала на лицо Ипахаки.

— Небольшая автоавария. При случае расскажу. А палка действительно ваша, капитан. Вы её забыли в моем кабинете. Не помните?

— Честно сказать, не помню…

Конец