— Комитет Госбезопасности? Это полковник Понтияков из УВД. Мы установили местонахождение главаря банды Котенкина.
— Сейчас я генерала приглашу, одну минуточку, — вежливо проговорили в трубке.
— Алло! Это Герман Владимирович? Здравствуйте, товарищ полковник. Генерал Мясников Анатолий Петрович слушает.
— Анатолий Петрович! Нам стало известно, где может находиться Людоед. Мои люди ведут наблюдение за домом в поселке Александровка.
— Спасибо, товарищ полковник! Вы сможете сейчас приехать ко мне и подробно все рассказать? Мы с вами здесь все обсудим. Я жду вас.
— Хорошо, через десять минут я буду.
… А Котенкин всем своим звериным нутром почувствовал смертельную опасность особенно после того, когда понял, что Узбека и Бегемота «повязали». Он весь подобрался и готов был отчаянно сопротивляться.
Вооружен он был до зубов, предусмотрел почти все. И тем не менее кагэбэшники застали его врасплох, когда он спал.
Они сумели проникнуть в его жилище и, вытащив бесшумно пистолет из-под его подушки, разбудили.
— Вставайте, Котенкин. Приехали, — саркастично проговорил майор КГБ Селезнев, когда на Людоеда во сне надели и защелкнули наручники.
— А, что? — выпучив глаза, заорал Людоед, когда понял, что его песенка спета.
Изловчившись, он лежа попытался нанести удар ногой в челюсть одному из оперативников, но промахнулся. Кагэбэшники (а их было семь человек!) налегли на него и, применив болевые приемы, «успокоили».
— Не дергайтесь, Игорь Александрович, бесполезно.
— Да, да, вы правы, — мрачно проговорил Людоед. — Но дайте мне одеться, ведь на улице зима.
— Оденьте его, — распорядился майор. — Но без фокусов! — грозно предупредил он, когда Котенкин, одетый, стоял перед ним в наручниках.
— Да нет, что вы, — неожиданно добродушно улыбнулся Людоед. — Я знаю, что такое КГБ и, с одной стороны, даже уважаю вас за интеллект и профессионализм.
«Ну и ну, что только не приходится слышать», — подумал про себя майор Селезнев.
Когда Котенкин был одет и обут почти полностью, он вежливо спросил: «Но шапку-то мне можно надеть, надеюсь?»
— Да, да, конечно, — произнес Селезнев, рассматривая знатную коллекцию книг на стеллажах.
Котенкин, сунув руки в наручниках под шапку, быстро выхватил пистолет. Никто не ожидал такого сюрприза.
Первым делом он выстрелил в лампочку, а потом в кромешной тьме начал стрелять по оперативникам.
— Стрелять только по ногам! — закричал Селезнев своим оперативникам. — Его надо взять живым!
Дико заорав, Людоед в зверином прыжке пробил стекло и выпрыгнул на улицу.
Началась беспорядочная стрельба и погоня. Людоед бежал быстро, но не панически, а осмысленно, по системе «маятника», то влево, то вправо. Ни одна из пуль не задела его.
И когда ему оставались до лесополосы считанные метры, молодой оперативник, перворазрядник по бегу, начал настигать его.
Людоед резко повернулся и почти в упор выстрелил в лейтенанта.
Тот, неловко взмахнув руками, словно балансировал на канате, рухнул на землю.
Котенкин нажал еще раз на курок, но выстрела не послышалось.
«Все, — пронеслось у него в голове, — теперь мнe крышка!»
Но хатэоэшники, увидев упавшего парня, больше не стали преследовать Людоеда, тем более что ему удалось-таки нырнуть в спасительный для него зеленый океан.
— Он жив?! — спросил задыхаясь и обливаясь потом подбежавший Селезнев. Ему было жалко парня, к которому он питал отцовские чувства, но больше всего он опасался генеральского гнева, так как за срыв операции по всей строгости будут спрашивать с него.
— Славик, сынок, ты жив?! — с надрывом проговорил майор.
— Ой, — простонал лейтенант, — плохо, плохо. — Он зажимал рукой рану в правом боку.
«Только бы не печень, только бы не печень», — пульсировала мысль в голове майора, когда парня на носилках заталкивали в машину «скорой помощи»…