Через несколько дней, когда Осинин, измученный безысходностью положения и неизвестностью, завалился спать на шконку прямо в одежде, он услышал сквозь полудрему:

— Осинин!

— Виктор Александрович! — вскочил он быстро с койки.

— На выход.

Его провели по нескольким однообразным коридорам и, наконец, привели в пустой кабинет, в котором стол и стулья были наглухо привинчены к полу.

— Следователь скоро придет, — заявил ему пупкарь.

Через несколько минут вошел смуглый мужчина с грубо вытесанными чертами лица.

— Здравствуйте.

— Здравствуйте, — удивился Виктор.

— Я ваш новый следователь.

Осинина словно обухом ударило. Он сразу понял, что его дела плохи.

— А где мой прежний следователь?

— Перевели, — черство проговорил смуглолицый.

— Почему?

— Так надо. Вы какой раз привлекаетесь к уголовной ответственности, молодой человек? — враждебно посмотрел следователь на Виктора.

«Из идейных», — пронеслась в голове мысль у Осинина.

— Второй раз.

— Нет, третий, — ядовито произнес чиновник, — а «крытку» забыли? Так почему вы скрыли это от следователя?

— А какое это имеет значение? Ведь для следствия важен сам факт события, вещественные доказательства и показания свидетелей.

— А вы грамотный. Прямо юрист. В нашем деле все имеет значение. Прежде всего, мы учитываем личность человека, обстоятельства, при которых совершено преступление, и его мотивы.

Следователь еще долго бы изрекал Осинину прописные юридические истины, но зазвонил телефон.

— Да, так точно, Игорь Петрович, скоро закончу. Вы не сможете дать санкцию? Почему? А, а, понятно, понятно, — угодливо заулыбался следователь. — Борис Семенович звонил? Хорошо, я скоро буду. Итак, Осинин, мне с вами некогда церемониться, я принес постановление о возбуждении против вас уголовного дела по ст. 108 ч. II и 206 ч. III УК РСФСР. Распишитесь.

— Что? На каком основании?

— На том основании, что прежний следователь неправильно квалифицировал ваши действия и инкриминировал вам не ту статью, какая полагается. Вы что, не могли без ножа обойтись?

— А что, меня должны убивать, а я должен стоять, сложа руки? Ведь в деле есть показания милиционера, который видел, как на меня нападали хулиганы.

— Это вы хулиган, Осинин, и к тому же рецидивист! Я буду добиваться для вас 24-й статьи. Все, мне некогда. Подписываете?! Еще раз спрашиваю.

— Нет, — твердо проговорил Осинин.

— Хорошо. Так и запишем: от подписи отказался, — крепко сжав зубы, процедил следователь. — Увести!

«Как переменчива судьба, — тягостно размышлял Осинин, когда шел назад в камеру, заложив руки за спину, как это полагалось по тюремному уставу. — Главное не сломаться, не распускать нюни, мы еще пободаемся».

И поэтому, когда он вошел в камеру, он не стал плакаться на неудачу и никому ничего объяснять.