Глава 1. 1993 год

В эту ночь Насте не спалось, холодные каменные стены монастыря, казалось, давили на неё.

– Ну уж нет! Вам не удастся запереть меня здесь, – вырвалось у Насти.

– Что такое? Настя ты что кричишь? – приподнялась её соседка по келье.

– Спи, – мне приснился страшный сон. Та что-то сонно пробормотала и затихла. Не нравилась Насте сестра Магдалена, злобная, прыщавая доносчица, но ничего поделать она не могла. Магдалену приставила к ней настоятельница, матушка Филарета, чтобы та шпионила за ней. Вдалеке послышались шаркающие шаги, это шла будить послушниц сестра Анна. Настя быстро оделась и выскользнула за дверь.

– Доброе утро девочка, как ты? Что-то вид у тебя больной. – Сестра Анна внимательно посмотрела на девушку.

– Аннушка милая, не знаю, что со мной творится! Ведь до пострига осталось десять дней! Не могу я! И не хочу! На прошлой исповеди говорила батюшке Михаилу, так он как понял, что в мир меня тянет, так и наложил на меня строгую епитимью, поста строгого месяц и каждую ночь всенощную служить. А сам сальным взглядом меня всю осмотрел и всё норовил прикоснуться как бы невзначай.

– Да, я знаю, одно не пойму, зачем я ей нужна, ведь она меня ненавидит.

– Не говори так, матушка любит всех своих дочерей, да, а как твои ноги?

Настя подняла подол юбки и взору сестры Анны предстали сильно распухшие колени девушки.

– Господи, надо же что-то делать Настя! Ты говорила матушке? Тебе же надо в больницу!

– Говорила, конечно, мазь дала какую-то, да не помогает она мне, – ответила Настя.

– Я сейчас сама к ней схожу, а ты посиди не делай ничего. Настя прошла в трапезную и присела на деревянную скамью, вообще-то она занимала должность письмоводительницы, но после наложения епитимьи её перевели на работу в трапезную, где работа была гораздо тяжелей. «Сиди, не сиди, а работать надо», – подумала девушка и, взяв ведро и тряпку, принялась мыть полы. После окончания уборки зазвонил колокол, созывающий всех к заутрене. Настя прислонилась к косяку, её шатало, она не знала, как выдержать эту мучительную пытку, ведь два часа простоять на холодном каменном полу, на коленях, для неё было сейчас смерти подобно. Кое-как оторвавшись от косяка, она медленно побрела по коридору. Со всех сторон захлопали двери, сёстры торопились на молитву. Настя, задумавшись, налетела на старицу Алексию, та, недолго думая, огрела её по спине клюкой.

– У-у, бесовское отродье, вылупила глазищи и прёт, вижу, не о святом думаешь, прокляну! – И плюнув, мерзкая старуха поспешно удалилась, не обратив внимания на то, что Настя осталась лежать на полу. «Ведьма чёртова», – последнее, что мелькнуло у неё в голове, и девушка потеряла сознание.

Настя не знала своих родителей, до семи лет она росла в поселении староверов. Ребёнком она была подвижным, и постоянно попадала в какие-то истории, за что бывала, драна тонкой хворостиной, которой отец Ефрем пользовался в совершенстве. В пять лет ею были прочитаны все книги, которые находились в поселении, и девочка загрустила. Пока однажды старый конюх Михаил, возле которого постоянно крутилась Настя, не сжалился над ней. Проведя её на чердак конюшни, он показал ей сундук с книгами, это было счастье для девочки.

Читать приходилось украдкой, и Настя уже дочитывала последнюю книгу, когда грянул гром. Её жестоко избили, приехала величественная дама в чёрной одежде. Так впервые девочка увидела матушку Филарету, последующие события она запомнила плохо, она жила ещё у каких-то людей, которых она почти не запомнила. Настя озлобилась, начала всем грубить и в итоге оказалась в семье православных христиан, которым, в сущности, девочка не была нужна, но они не могли отказать женщине, которая поднимала православную церковь.

Что было хорошо, на неё практически не обращали внимания и Настя успокоилась, она поняла, что надо быть как все и все будет хорошо. Начав хитрить, она в совершенстве освоила искусство дипломатии и стала милой и послушной девочкой. Матушке было доложено, все успокоились, и никто не догадывался, какие страсти бушуют внутри неё.

Подошло время, и Настя пошла в школу, училась она хорошо, со сверстниками ладила, в школе были дети христианского воспитания, и на их фоне она не выделялась. В третьем классе у Насти обнаружили прекрасные вокальные данные и ей разрешили посещать музыкальную школу. Это стало для неё отдушиной, петь Насте очень нравилось.

Преподавательница вокала Татьяна Георгиевна очень полюбила девочку и всячески старалась помочь ей, они много разговаривали, и при каждом удобном случае учительница старалась подкормить Настю всякими вкусностями, которых она никогда не пробовала. Так и шло время, всё было предопределено, после школы Настя должна была жить в монастыре, пока на послушании, потом принять постриг и стать монахиней. На выпускной вечер ей не разрешили пойти, и Настя смогла попрощаться со всеми перед вечером. Татьяна Георгиевна плакала и уговаривала девушку идти дальше учиться, потом она дала Насте бумажку с адресом и телефоном и сказала звонить если надумает учиться, она поможет.

Потом начались монастырские будни, тяжёлая работа, бесконечные молитвы, одна радость была, если по делам монастыря, Настю брали с собой старшие. И ещё скрашивало ее унылое существование, пение в церковном хоре. Матушка Филарета избегала её и лично старалась с ней не общаться, хотя Настя знала, что все её поступки тут же докладываются ей. Близко общалась Настя только с сестрой Анной, это она рассказывала ей, как живут в миру люди, что происходит в мире, об отношениях между мужчиной и женщиной. Если бы кто-нибудь узнал об этих беседах, страшно подумать, какое наказание им было бы наложено.

Сестра Анна часто ходила в город к родным, у неё сильно болела мама и поэтому настоятельница снисходительно относилась к её отлучкам. Оттуда она приносила кучу новостей, и Настя слушала, открыв рот, ей было всё интересно. Анна рассказала Насте свою жизнь, и та прониклась к ней искренним сочувствием, ведь Анна сама выбрала свой путь и в монастырь пришла по собственной воле, и она как никто понимала девушку, которую тянуло в мир.

Когда сестра Анна вернулась, Настя была без сознания, все сразу забегали, и матушка Филарета была вынуждена дать благословление на отправку Насти в больницу. Анна облегчённо вздохнула, пострига пока не будет, а там может что-то измениться.

«С такой внешностью и талантом Настя могла бы многого добиться, почему интересно матушка не отпускает её? Не пришла она сердцем к Богу, отпустить её нужно, да видно тайна здесь какая-то», – тяжело вздохнула сестра Анна и отправилась по своим делам. Очнулась Настя в больнице, вокруг суетились врачи. После уколов боль немного отступила, и Настя с интересом разглядывала все вокруг, ведь для неё все это было в диковинку. Палата была на четыре человека, соседи оказались очень милыми людьми, две женщины пенсионного возраста и молодая девушка примерно одного возраста с Настей. Поймав Настин взгляд, она улыбнулась:

– Меня зовут Вика, а тебя?

– Настя.

– Очень приятно.

Вика оказалась весёлой, забавной болтушкой, рот у неё не закрывался ни на минуту. Через час Настя знала, что она учиться в институте на юриста, у неё есть парень Саша, и что ей вырезали аппендицит и занесли какую-то инфекцию и лежать Вике ещё долго. Настя незаметно уснула убаюканная Викиной болтовнёй, за последний месяц она спала по два-три часа в сутки.

– Хоть выспится бедная девочка, – сказала кругленькая, вся такая уютная женщина похожая на одуванчик, которую все называли тётя Валя, – совсем её заморили в этом монастыре, прозрачная вся, аж светится. Но какая хорошенькая, верно? Прямо красавица!

– Да, но надо её подкормить, правда девочки? – откликнулась вторая женщина, тётя Света.

– Да у них же там постоянные посты, – сказала Вика, – я читала, как они там живут, это просто кошмар.

Вскоре все затихли, и палата погрузилась в сон. После тихого часа Настю повезли на обследование, делали снимки, брали анализы. Потом отвезли на каталке обратно в палату и сказали ждать результатов обследования. Вечер в палате прошёл весело, поужинав, шутили, вспоминая смешные истории из своей жизни. Настя расслабилась, чувствуя себя на удивление хорошо. На следующий день, во время обхода лечащий врач подсел к Насте:

– Ну, рассказывайте девушка, как вы довели свои ноги до такого состояния?

– Понимаете, это молитвы, у нас многие этим мучаются, можно сказать профессиональное.

– Да? – удивился врач, – а почему?

– Понимаете, молимся мы в основном на коленях, и зимой, и летом, а пол каменный, холодный, и вот результат.

– Ну нельзя же так затягивать, что же вы раньше не обратились?

Настя пожала плечами:

– Бог терпел и нам велел.

– Что за фанатизм, вы готовы себя в могилу загнать. Да-а, тёмные вы люди, ну а мне милая, что прикажешь с тобой делать? Тебе требуется дорогостоящее лечение, иначе ты можешь остаться без ног. У тебя есть деньги?

– Но у нас же бесплатная медицина, – пролепетала Настя, – вы просто обязаны меня лечить, вы же клятву Гиппократа давали.

– Надо же умная какая, а где я по-твоему лекарства должен брать? Покупать сам? В общем, думай, где деньги взять, но учти, если самое большее через два дня не начать лечение за последствия я не отвечаю, понятно? – и встав, доктор быстро вышел.

Настя, шокированная услышанным, молча, глотала слезы. В первый раз перед ней остро встал вопрос денег, в монастыре было все просто, тебя накормят, оденут, а для чего нужны ещё деньги Настя просто не знала.

– Настенька, дочка, а ты попробуй у своих спроси, не бросят же они тебя в беде, – посоветовала тётя Валя, – я слышала у вас там дружный народ.

– Ага, дружный, только я там ни с кем не дружу кроме сестры Анны, – всхлипнула девушка, – а у неё нет.

– Ну а ты всё равно спроси, за спрос по голове не дадут, – включилась в разговор тётя Света.

– Не плачь Настя, если твои не помогут, я попрошу у папы, он коммерческий директор «Востокбанка», он очень добрый, он поможет, – сказала Вика.

– А что же ты если такая богатая, в общей палате лежишь? – спросила тётя Валя.

– Да не богатые мы совсем, папа же не главный, вот тот деньги лопатой гребёт, просто папа добрый и всегда помогает людям.

– Ну ладно, не кипятись, просто мне не попадались добренькие коммерсы, обычно наоборот, попадёшься им, обдерут как липку,– сказала тётя Валя.

– Он не коммерс, он простой рабочий на окладе. Мы живём вдвоём, и нам на жизнь хватает, – ответила Вика и отвернулась к стенке, давая понять, что разговор окончен. После обеда и тихого часа, Вика стала наводить красоту, она ждала своего парня.

– Вика, дай, пожалуйста, зеркало, на минуточку, – попросила Настя. Схватив зеркало, она жадно стала рассматривать своё лицо.

– Насть, ты так смотришь, как будто никогда себя не видела,– удивилась Вика.

– Ага, грех – это заниматься самолюбованием, поэтому не разрешалось нам иметь зеркала.

– Слушай, так ты даже не знаешь, как выглядишь? – подпрыгнула Вика и, забыв про свой макияж, бросилась к Насте. Стащив с её головы платок, с которым Настя никогда не расставалась, Вика ахнула. Тяжёлая коса упала на спину.

– Грех у неё, надо же, грех такую красоту прятать, – восхищённо воскликнула тётя Валя, – ну, сейчас Вика её научит что делать. Да, Вик?

– Конечно, но она такая красивая что, делать особо ничего и не надо.

– Я красивая? – недоверчиво протянула Настя, – ты, наверное, обманываешь меня?

– А вот это мы сейчас проверим, – подмигнула соседкам Вика, принялась колдовать над Настей.

Когда все было закончено, она повернула Настю лицом к женщинам и спросила:

– Ну как?

Эффект был потрясающий! Тётя Валя и тётя Света изумлённо смотрели на Настю.

– Тебе девка, надо в артистки идти, а не в монастырь, – протянула тётя Света.

Настя действительно преобразилась: роскошные кудри тёмно-каштанового цвета падали на плечи и спину, огромные серо-голубые глаза, классические черты лица, девушка поражала своей красотой. Тут раздался стук в дверь, и вошла сестра Анна, за ней стояла матушка Филарета. Настя застыла в ужасе: «что сейчас будет?»

Гроза не замедлила разразиться, матушка, окинув всех гневным взором, подошла к Насте:

– Не успела выйти за ворота, как уже раскрасилась как обезьяна! Мне нужно поговорить с тобой!

Все встали и потянулись к выходу. Аура матушки подавляла всегда окружающих её людей, оставшись вдвоём с Настей, она присела к ней на кровать:

– Знала я, что толку с тебя не будет, да думала, переломаю, переоценила я свои возможности, – она покачала головой, – как же ты всё-таки похожа на неё.

Настя ничего не понимала:

– На кого похожа, матушка?

– Скоро узнаешь всё, а пока поговорим о твоей болезни, я разговаривала с врачом, он сказал, что на лечение нужны деньги, мародёры, приспешники диаволовы! Ну да ладно, денег я тебе дам, но смотри, чтобы не облапошили тебя.

Она вытащила пачку денег:

– Держи, поговори с соседками, узнай, сколько чего стоит, денег я тебе больше не дам, поэтому попусту не потрать, поняла? Я бы давно отпустила тебя, жалела, пропадёшь ты в миру. Но да на всё воля божия, благословлю тебя уж, но краску с лица сотри, чтобы я больше не видела тебя размалёванную! – матушка встала и украдкой вытерла слезы.

Такого Настя ещё не видела, железная матушка плачет? И Настя не выдержала, она бросилась к ней, обняла её и тоже заревела.

Когда матушка ушла, Настя легла и задумалась: «интересно, что она имела в виду, говоря, что я на кого-то похожа, неужели она знает что-то про моих родителей? И столько лет молчала!»

Через какое-то время она встряхнулась и повернулась к соседкам:

– Всё, я решила, в монастырь я больше не вернусь, я хочу жить как все люди! И пусть мне будет тяжело, я выдержу! Я вам обещаю.

– Как жить-то будешь? Где? На что? – покачала головой тётя Валя.

– Это ты правильно решила, – обрадовалась Вика. – А мы тебе поможем.

– Пусть сначала вылечиться, сейчас это самое главное, – добавила тётя Света.

Все согласились с ней, а Настя стала обдумывать план действий. На следующий день после завтрака, она попросила Вику научить её делать макияж, та согласилась и вполне грамотно объяснила Насте, как правильно накладывать косметику. Та попробовала, и получилось вполне ничего.

– Смотрите, наша Настя делает успехи! – обрадовалась Вика, – ну, держись население мужского пола!

Тут открылась дверь, и вошёл лечащий врач Юрий Петрович. Увидев Настю, он замер, и уставился на неё как кролик на удава:

– Настя, что это? Какая ты стала…– от волнения он начал заикаться.

Рядом хихикнула Вика. Придя в себя, наш доктор бросился к двери.

– Юрий Петрович, а что хотели-то? – крикнула ему вслед тётя Валя.

Он повернулся, махнул рукой и кинулся прочь как ошпаренный. Хохотала вся палата.

– Вот и первая жертва, – смеясь, заявила Вика, – то ли ещё будет!

– Да девонька, видишь, что красота с мужиками делает. Они теперь будут падать к твоим ногам как переспелые груши, только успевай, собирай, – сказала тётя Света.

Настя смущённо улыбнулась, в голове её начал созревать план. Она подошла к Вике и стала шептать ей что-то на ухо, выслушав та, удивлённо посмотрела на Настю:

– А это мысль! Ну, ты даёшь, а ещё монашка!

– Я быстро учусь и к тому же мне сейчас нужно выживать самой.

– Я знаю, что тебе надо, я сейчас же позвоню Сашке, он принесёт диктофон.

– Что это вы девочки задумали? – заинтересовалась тётя Валя.

– Потом расскажем, – отмахнулась Вика и с трудом встав, пошла к выходу.

Вернувшись, она первым делом сообщила, что к Насте идёт вчерашняя строгая монашка. Настя схватила полотенце и быстро стёрла макияж, накинула платок на голову. Раздался стук, и вошла матушка Филарета:

– Мир вам, добрые люди.

Подошла к каждой, перекрестила, благословляя, и внимая её молчаливой просьбе, обитатели палаты потянулись к двери.

Матушка присела на кровать, Настя выжидающе смотрела на неё.

– Знаю тяжело тебе, было, знаю, что росла без ласки, наверное, мне нужно просить у тебя прощения.

– Что вы!

– Молчи! Я долго готовилась к этому разговору. У меня была дочь, моя гордость, такая же красивая, как и ты. Сначала всё было хорошо, она окончила институт, вышла замуж, и тут пришла беда. Не могла я в то время не поверить органам власти и отказалась от дочери. А сейчас думаю, может, подстроено всё это было, может, не виновна она была, а я дура старая поверила не своей дочери, а этим,– и матушка горько заплакала.

Настя обняла её, теперь она больше не боялась матушку, а жалела её, она ведь оказывается такая несчастная и добрая.

Матушка Филарета вытерла слезы и продолжила:

– Всё эта красота проклятущая, из-за неё всё случилось, поэтому за тебя боялась. Но больше не хочу тебя неволить, хочешь в мир, иди, но материально помочь я тебе вряд ли смогу, только советом.

– Матушка, я ничего не поняла,– Настя смотрела на неё и в душе её зрела догадка,– вы…

– Да, я твоя бабушка, после всего случившегося я ушла в монастырь и забрала тебя. Но до совершеннолетия тебе пришлось жить в разных местах, хоть и была ты под моим постоянным контролем.

– А где же моя мама?

– Много лет я не знаю о ней ничего, ты родилась в психиатрической клинике закрытого типа, для особо опасных преступников, мне разрешили забрать тебя, потому что я выкупила тебя.

– У кого?

– У главврача этой клиники, вот письмо, возьми, может, в нем ты найдёшь ответы на свои вопросы.

Матушка встала, поцеловала Настю и, пообещав в скором времени прийти, ушла.

Настя схватила письмо, дрожащими руками распечатала конверт и, прижав письмо к сердцу, долго так сидела, не решаясь начать читать.

Соседки поняли, что случилось что-то важное, и решили не беспокоить девушку разговорами.

А Настя, наконец, решилась и читала, не замечая, что слезы градом катятся по её лицу.

«Дорогая, любимая доченька! Скорей всего меня не будет уже в живых, когда ты будешь читать это письмо, меня утешает только одно, что ты в надёжных руках, у своей бабушки. Она правда не поверила, что я не виновна, но тебя не оставит, а это главное. Меня обвинили во многих страшных преступлениях. Но это всё неправда, все улики были сфабрикованы, свидетели подкуплены, для сильных мира сего, это не проблема. Всего я тебе написать не могу. Самое главное это те люди, это Молчанов Олег Иванович, Никитин Максим Викторович и самый мерзкий из всей компании Смирнов Виталий Сергеевич. Доченька я хочу тебя предупредить, если кто-нибудь из этих людей попадётся тебе на пути, беги как можно дальше, они способны на всё. Всё, прощай! Я очень люблю тебя! Людмила Шаховская».

– Настя, приди в себя, сейчас обход будет, – окликнула Вика.

– Да, конечно – ответила Настя.

«Бежать от них, ну уж нет мамочка, я найду их, и они мне за все ответят», – подумала она, и пошла умываться. Приведя себя в порядок, она опять воспользовалась Викиной косметикой:

– Всё, девочки, я больше не буду плакать, я буду действовать!

Все тут же проявили интерес, что случилось. Настя рассказала про маму, умолчав только про фамилии тех людей, подсознательно почувствовав, что этого делать нельзя.

– Ой, Настенька, что же ты теперь делать будешь? – Спросила тётя Валя.

– Я должна распутать всю эту историю, и найти маму, вдруг она ещё жива.

– Как интересно, Настя я буду помогать тебе, и мы обязательно разоблачим негодяев, – подпрыгнула Вика.

– Нет, Вика, тебе нельзя лезть в это дело, это может быть очень опасным, – ответила Настя.

– Ну, тогда я буду помогать тебе, разрабатывать планы, хорошо? – не расстроилась Вика.

– Хорошо, уговорила.

Тут в палату зашёл врач, начался обход. Осмотрев больных, Юрий Петрович, даже не притормозив возле Насти, быстро вышел.

– Странно, почему это он Настю проигнорировал? – удивилась Вика.

– Мне кажется, сейчас будет продолжение, – улыбнулась тётя Света.

И действительно, не прошло и десяти минут, как вошла медсестра и пригласила Настю пройти в ординаторскую:

– Сама дойдёшь? Или помочь?

Настя за эти дни немного отдохнула, ведь здесь не нужно было выстаивать утомительные часы молитвы на коленях, и передвигаться кое-как могла. Поэтому она ответила, что прекрасно доберётся сама. Медсестра ушла, а Настя, подмигнув Вике, подправила макияж и потихоньку пошла. Подойдя к ординаторской, Настя постучала и, услышав «войдите», вошла.

Юрий Петрович сидел в кресле:

– Проходи Настя, садись.

Девушка присела на диван стоящий рядом, и посмотрела на врача. На вид ему было за тридцать, высокий, с уже намечающимся животиком, но в целом производящий неплохое впечатление. «Наверное, такие мужчины нравятся женщинам», – подумала Настя, но у неё он, почему вызывал отвращение, какой-то скользкий, приторный, подленький.

– Ну, я так понимаю, денег ты не нашла?

Настя решила промолчать и послушать, что он скажет.

– Понимаешь, ты очень красивая девушка, – он замялся, не зная, что сказать.

Настя решила помочь ему:

– Правда? Вы находите?

– Да Настя, я ещё не встречал таких красоток, а если тебя ещё приодеть ты произведёшь фурор.

– А что мне с этой красоты толку? – закокетничала Настя.

Странно, она никогда раньше не занималась соблазнением мужчин, а тут получалось всё, само собой.

– Ты можешь многое иметь со своей красоты, если будешь умной.

– Что вы имеете в виду? И какое отношение моя красота имеет к моему лечению? – И Настя улыбнулась самой обаятельной улыбкой.

– Самое прямое. В общем, я предлагаю тебе сделку, я занимаюсь твоим лечением бесплатно, после выписки я буду продолжать заботиться о тебе, соответственно за симпатию с твоей стороны.

Гневные слова крутились у Насти на языке, но она продолжала мило улыбаться.

– Ну, так как?

– А с чего вы взяли, что я не вернусь в монастырь?

– Разве я ошибся?

«Кто-то проболтался, наверное, Вика, надо поменьше с ней откровенничать», – мелькнуло в голове у Насти.

– Да нет, вы не ошиблись, я действительно не собираюсь туда возвращаться, я хочу начать новую жизнь.

– Ну а я тебе помогу её начать, – мило проворковал Юрий Петрович.

Он думал, что эта монастырская дурочка сдастся очень быстро. Настя опустила голову:

– Мне нужно подумать.

– Думай, только быстрее, у тебя очень мало времени.

Настя кивнула и вышла, её тошнило, почему-то Юрий Петрович внушил ей стойкое отвращение. Ишь, чего захотел, симпатию ему подавай, ну да он надолго меня запомнит, и с этой мыслью девушка зашла в палату.

– Ну что, Настя? Что он тебе сказал? – воскликнула Вика.

– Вика, ты говорила Юрию Петровичу, что я не буду возвращаться в монастырь?

– Нет, – замотала головой Вика, – я по телефону на лестнице разговаривала с папой о тебе, а он мимо проходил, наверное, услышал.

– А что ты отцу про меня говорила?

– Хотела тебе сюрприз сделать, по поводу жилья.

– И как, удачно? – улыбнулась Настя. Выходит, зря она подумала на Вику, она молодец, даже о жилье беспокоится.

– Папа сказал, что подумает, завтра он приедет ко мне и скажет, что можно сделать.

– Какая же ты молодец Викуля, – и Настя обняла девушку.

– Кто-то же должен тебе помочь, – засмущалась Вика, – а я люблю помогать людям.

Настя в красках поведала разговор с доктором, все были шокированы.

– А с виду такой порядочный, – удивилась тётя Света.

Настя вздохнула, вступление в новую жизнь, видимо будет нелёгким, но девушка и не рассчитывала, что будет легко.

Матушка Филарета – в мирской жизни Шаховская Вера Ивановна сидела в своём кабинете. Горькие думы бродили у неё в голове, как же уберечь Настю, думала она. Зря она её оградила от мира, как она теперь будет вписываться в ту страшную, непредсказуемую жизнь, ведь девочка совсем ничего не знает. Она задумалась, куда бы её определить на первое время. К родственникам отца? Нет, туда нельзя, а вдруг эти стервятники кружат где-нибудь поблизости. Да и её вторая бабушка не знает даже о её рождении, ей в целях безопасности она ничего не сказала.

Матушка тяжело встала, открыла сейф, достала толстый конверт и выложила на стол фотографии. Это единственное, что осталось у неё от прошлой жизни, взяв фото своей дочери, она долго смотрела на него, Настя была копией Люды, своей матери. Cхватившись за голову, матушка глухо застонала.

 

Глава 2. 1970 год

– Мама, смотри, я окончила институт с отличием, мне выдали красный диплом! – счастливая Людочка закружила мать по комнате.

– Ну, я думаю, это дело надо отметить, вечером приглашай друзей, посидим.

– Ага, спасибо мамочка! – и девушка умчалась.

Вера Ивановна покачала головой, вот стрекоза, и пошла на кухню, готовить праздничный ужин. Люда была у неё просто образцовым ребёнком, ни в детстве, ни сейчас никаких хлопот с ней не было. Школу она закончила отлично, институт тоже, к тому же обладала уникальным качеством со всеми находить общий язык. Несмотря на то, что в компании все лица мужского пола начинали усиленно оказывать ей внимание, у неё не было недоброжелателей, она умела так отказывать, что никто не обижался, и отношения поддерживались уже в качестве дружеских.

В общем, Люда была душой кампании, и её все любили за добрый, отзывчивый и весёлый нрав. По распределению девушка попала на рыбоперерабатывающий завод, самый престижный в городе. Помогла с назначением ей подруга Надя, у неё отец был директором этого завода.

Молчанов Олег Иванович, человек был оборотистый, со связями, помимо занимаемой должности, он был депутат городского совета, и Надя очень гордилась своим отцом. Когда девушки пришли на завод, Олег Иванович лично принял их, поздравил со вступлением во взрослую жизнь, и проводил к главному экономисту Никитину Максиму Викторовичу. Тот показал их рабочее место и повёл девушек на экскурсию по заводу, проходя по цехам, он знакомил рабочих с новыми кадрами и люди радушно приветствовали девушек.

– А это наш инженер, знакомьтесь, Образцов Андрей Семёнович.

Девушки повернулись, и Люда увидела мужчину своей мечты. Андрей Семёнович оказался высоким, симпатичным парнем лет двадцати пяти. Люда была девушкой яркой, красивой и не страдала от нехватки мужского внимания, но до сих пор сердце её было свободно. Андрей тоже засмотрелся на девушку, такую красавицу он встречал ещё в своей жизни. Надя шутливо толкнула Люду:

– Ну что? Пошли? Очнись девушка!

Та покраснела, и, повернувшись быстро пошла прочь. Подруга бросилась её догонять:

– Понравился, да? Да ладно, я же вижу, – теребила её Надя.

– Ну да, понравился, ну и что? Должен же мне когда-нибудь понравиться парень, а то вы все влюблённые, а я все одна.

– Это же прекрасно, я сегодня же разузнаю все про него у папы и, завтра же расскажу тебе. Я надеюсь, это будет достойный кандидат для тебя, подруга. Ну ладно, пока, не забудь, что завтра у нас первый рабочий день.

Подруги распрощались, и пошли по домам, каждая занятая своими.

Олегу Ивановичу было сорок пять лет, выглядел он превосходно, холеный, ухоженный с густой шевелюрой и с подтянутой, спортивной фигурой, которая, правда уже начинала понемногу расплываться, что очень не нравилось директору. Сказывался распущенный образ жизни, который в последнее время вёл Олег Иванович. Давали знать частые поездки с друзьями из горкома партии в заказники, да и друзьями они только назывались, а на самом деле только и ждали, когда кто-нибудь оступится, чтобы сразу сожрать его с потрохами.

Хорошо, что у него дружок нужный имеется, не даст под него копать, молодой да ранний, состоит на хорошей должности в горкоме, далеко пойдёт, если крылышки не подрежут. Слишком многое их связывает. Так размышлял, сидя в своём кабинете, Олег Иванович Молчанов, он сегодня был не в духе. Во-первых, вернулся домой поздно, не выспался, выходные как всегда проведя в обществе «друзей» на так называемой охоте, во-вторых выпили много, да и девка попалась горячая, заездила совсем. С женой у них давно уже разладилось, спали в разных спальнях, не вызывала она у него уже никаких чувств, развёлся бы давно, да не приветствовались разводы в их кругах. Она, конечно, знала о его похождениях, но молчала, привыкла, да и материальное положение играло не последнюю роль.

Раздался стук в дверь. Олег Иванович поморщился, не дадут спокойно посидеть:

– Да-да, войдите.

Заглянула секретарша:

– Олег Иванович, тут к вам по распределению, на работу.

– Пусть заходят.

В кабинет вошли две девушки, в одной из которых он узнал свою дочь.

– Папа, а мы к тебе на работу пришли устраиваться, – и Надежда, подойдя к отцу, поцеловала его в щеку. – Познакомься это моя подруга Людмила.

Много женщин повидал на своём веку Олег Иванович, но то, что он увидел, было нечто особенное. Он что-то говорил, улыбался и сам себя не слышал. В голове билась одна мысль: «Эта девушка, будет моей». Если бы Люда могла читать мысли, она бежала бы без оглядки.

Когда, девушки ушли знакомиться с заводом, Олег Иванович сел, налил рюмку коньяку, выпил и задумался, девушки с которыми он встречался, были разными. Красивые, молодые, но, таких он не видел, и его совсем не волновало, что она по возрасту такая же, как его дочь, он её захотел, и решил добиться во чтобы ни стало.

Людмила бежала домой, сердце её пело, ей всегда было интересно, есть ли любовь с первого взгляда. Сегодня она убедилась, что есть. Ей хотелось петь, смеяться, и творить глупости. Прибежав домой, Люда повисла у матери на шее:

– Мамочка! Он такой… такой!

– Кто доченька? Что с тобой?

– Я кажется влюбилась, мамочка!

– Так, давай присядем, и ты мне все расскажешь.

Вера Ивановна усадила дочь на диван и присела рядом. Пока Люда, захлёбываясь словами, восторженно рассказывала о своём устройстве на работу, женщина любовалась её раскрасневшимся личиком, горящими глазами и вспоминала свою молодость.

– Подожди моя девочка с восторгами, ты ведь совсем не знаешь его, а вдруг у него есть девушка?

– Ну что ты, мама! Ты бы видела, как он на меня смотрел!

– Как же на тебя не смотреть, когда ты выросла такой красавицей, ладно, посмотрим, что из этого получится.

На следующий день Людмила Шаховская вышла на работу, и усердно занялась бухгалтерией. Коллеги были доброжелательны, внимательны и Люда незаметно стала втягиваться в новый коллектив. Через неделю она чувствовала себя как рыба в воде и не замечала, какие взгляды бросает на неё при встрече директор – Олег Иванович.

Под конец рабочей недели, в пятницу, Андрей, набравшись смелости, пригласил девушку на свидание, и с этой минуты их роман начал стремительно развиваться. Олег Иванович зорким, начальственным оком видел всё, знал он и о встречах Андрея с Людой. Поверенными в его замыслах были двое: Никитин и Смирнов – его дружок из горкома. Как обычно на выходные они и ещё пять человек, один из которых был из Москвы, какая-то шишка из ЦК, отдыхали в заказнике. Пока остальные были в сауне, Олег Иванович решил посвятить своих друзей в те планы что задумал:

– Сейчас нет смысла даже подходить к ней, она ослеплена своей любовью, нужно сделать так чтобы она в нём разочаровалась, и вы мне в этом поможете. Тебе Максим придётся, с ним подружится, завяжешь отношения и станешь самым близким другом, это для начала, ясно?

– Ясно, – кивнул Никитин, на душе у него было гадко, во-первых, он не был законченным мерзавцем и, хотя погряз в финансовых махинациях, это дело ему чрезвычайно не нравилось, а во-вторых, он сам влюбился в Люду.

Максим бы давно бросил всё, но, к сожалению, повязан он был крепкой верёвочкой, которая с каждым днём всё больше затягивалась на его шее.

– Олег, я не понимаю, столько суеты вокруг этой девчонки, тебе что, баб мало? Сейчас Михалыч девочек привезёт, – удивился Виталий Смирнов, – какая разница?

– Для тебя может, разницы и нет, а меня уже тошнит от этих шлюх, – ответил Олег.

– На чистеньких потянуло? Смотри, это может плохо закончиться.

– Я всё продумал, всё будет хорошо.

Виталий недоверчиво хмыкнул:

– Ну-ну давай дерзай, Казанова.

Вскоре привезли девочек, и веселье быстро набрало обороты.

Людмила летала на крыльях, дело близилось к свадьбе. Две семьи усиленно готовились к знаменательному событию. У молодой пары всё шло отлично, и друзья по-доброму завидовали им. Только у Веры Ивановны на душе было неспокойно, не могла она понять причину своего беспокойства и молилась по ночам, прося у Бога счастья для своей дочери. Вера Ивановна была верующей, род Шаховских был княжеского происхождения и был когда-то богатым и знатным. Из поколения в поколение родители учили своих детей любить Отчизну и свято чтить Бога. И Вера Ивановна знала, что скоро отстроятся новые храмы на месте разрушенных, коммунистами и всё вернётся на круги своя, потому что нельзя жить без веры, не по-людски это.

Была у Веры Ивановны тайна, про которую не знала даже дочь. Несколько лет назад собирая грибы в лесу, женщина забрела далеко в лес и заблудилась. Бродила она дотемна, потеряла уже всякую надежду, поняв, что самой ей не выбраться, и когда возник перед ней маленький старичок с длинной белой бородой, заплакала от счастья. Старичка звали отец Елисей, он привёл Веру Ивановну в небольшую хижину, больше напоминающую землянку и рассказал о себе. Отец Елисей был родом из семьи священников. Когда начались гонения, семью его убили, храм разрушили, а ему удалось скрыться. И здесь в таёжной глуши он нашёл своё пристанище.

– Тебя мне Бог послал, доведёшь до конца то, что я не смог, построишь на этом месте православный монастырь, денег я тебе оставлю, должно хватить, а мой час уже пробил, тебя ждал, не умирал, – и отец Елисей зашёлся в кашле. Откашлявшись, он поманил её за собой, спустившись в подпол, он достал корзину:

– Смотри. – Корзина была полна золота и драгоценностей.

– Не бойся, я никого не убил и не ограбил, на храм берегу уже много лет. Золото это поклянись, что не употребишь на другое дело кроме богоугодного, не то с того света достану!

– Клянусь батюшка, всё сделаю, как ты велишь. Только монастырь уже есть, нужно только привести его в порядок, сейчас там пионерский лагерь.

– Ну вот и хорошо, только ты смотри, время выбери нужное, не торопись, а сейчас ложись вон на полати да спи, завтра выведу, – и отец Елисей вышел из хижины.

Так началась их дружба. И сейчас перед свадьбой Вера Ивановна решила навестить старика и посоветоваться. Наконец, настал день свадьбы, молодожёны светились счастьем, Вера Ивановна тоже как будто успокоилась. Отец Елисей утешил ее:

– На все божья воля, и не изменить тебе её, прими её со смирением и легче тебе станет.

И ей действительно стало легче. Наконец все собрались, родители Андрея были простые рабочие, а остальная родня, приехавшая из деревни, вообще колхозники. Они громко говорили, многие были уже выпивши, обнимались и целовались, и речь их то и дело перемежалась отборной матерщиной. Вера Ивановна досадливо поморщилась, послал Бог родственничков! И ей придётся сидеть за одним столом с этим быдлом! Андрей, правда, отличался, был скромен и сдержан, но было в нем что-то, что не нравилось Вере Ивановне, и дело было не в социальном положении, а в чём она бы, не смогла объяснить.

Свадьба текла своим чередом, и Вера Ивановна отбросила свои мысли, и веселилась со всеми. Под конец она даже перецеловалась со сватами, и они, вытирая слезы, поклялись ей в вечной дружбе. Но всё когда-то заканчивается, закончилась и свадьба. Молодые остались жить у Веры Ивановны, квартира у неё была больше, чем у родителей Андрея, да и там росли ещё младшие брат и сестра, а своего жилья молодой человек пока не заработал. Поначалу всё шло хорошо, прошло около двух месяцев, когда Андрей поздно вечером пришёл в состоянии «не стояния», вернее его практически принесли. Люда и её мама были в ужасе, они раздели и уложили его спать.

– Ох, доченька, недаром меня мучило беспокойство, он, наверное, алкоголик, надо его лечить. Угораздило же тебя влюбиться в такого, – покачала головой Вера Ивановна.

– Мама он хороший, это просто случайность, – начала оправдывать мужа Люда. – Как бы эта случайность, не превратилась в закономерность, дочка, ну я пошла спать, уже третий час ночи.

В эту ночь Люда постелила себе отдельно, долго ворочалась, не могла уснуть. Утром Андрей извинялся, оказывается, его пригласили на день рождения, да не кто-нибудь, а сам Молчанов, там он познакомился с очень важными людьми.

– Понимаешь Людочка, меня, простого инженера пригласили такие люди, как я мог отказаться! Там был сам Смирнов, он пообещал помочь нам с квартирой, представляешь милая? – восторженно рассказывал Андрей.

– Интересно, зачем ты мог им понадобиться? Такие люди благотворительностью не занимаются, – недоверчиво сказала Люда.

– Почему вы сразу стараетесь увидеть что-то плохое? – в сердцах бросил Андрей и, хлопнув дверью, быстро вышел.

Молодые супруги в первый раз не поняли друг друга, а вечером Андрей позвонил и сухо сообщил, что сегодня остаётся ночевать у родителей. Через несколько дней так и не дождавшись мужа, она сама подошла к нему на работе. Примирение состоялось, но осадок остался у обоих. И никто из них не догадывался, как внимательно наблюдает за их отношениями Молчанов. Сегодня он, сидя в кабинете с Никитиным обсуждал сделку, которую они удачно провели, даже после дележа с вышестоящими чиновниками, их доля была не маленькой.

– Страшно мне Олег, не дай бог, проверка нагрянет, тюрьма ведь нам светит.

– Что ты как баба разнылся, раньше надо было думать. Ты пойми никто нас не тронет, за нами ведь такая ниточка потянется… сам понимаешь, голов много полетит. В субботу поедем на охоту, Образцова, с собой прихватим, проведём политбеседу. Ну ладно, иди. У меня ещё дела.

Максим вышел из кабинета. Зачем он связался с этой шайкой-лейкой, уже несколько лет они обстряпывают грязные делишки. Когда Максим пришёл работать на завод, у него сильно заболела мать, Молчанов через своих знакомых нашёл редкие, дорогостоящие лекарства, положил мать в клинику в Москве. Потом сестра выходила замуж, нужны были деньги, так и попался на крючок Максим, увяз коготок, всей птичке пропасть. Он тяжело вздохнул, как надоело это всё, и никакого выхода. Люду жалко, сломают они ей жизнь, предупредить бы, но как? Она ведь не поверит. Максим постоял в раздумье и так ничего не придумав, пошёл в кабинет.

В субботу Андрей опять не пришёл ночевать, он был счастлив, у него такие друзья! Он пил, обнимался с ними, не замечая, что они смеются над ним. Он был полон собственной значимости, как же, его заметили, и приблизили к себе такие люди. Андрей был ради них готов на все, о чём он и пытался сообщить сидящему рядом Смирнову, тот гадко ухмылялся и снова и снова наполнял его рюмку. Где-то в глубине души, Андрея грыз червячок совести, но с каждой выпитой рюмкой он потихоньку затихал. Но когда привезли девочек, и одна повисла у него на шее, он нашёл в себе силы оттолкнуть её, пока Люду Андрей ещё не мог предать.

С этого момента его отлучки и пьянки стали постоянными, утром он клялся, что больше такого не повторится, молил о прощении, но на выходные опять исчезал. Люда осунулась, стала молчаливой, взгляд ее потух. Вера Ивановна как могла, утешала дочь, она поняла, что лучший выход из этого положения развод, но Люда отказывалась, она ещё любила. Так продолжалось несколько месяцев, Андрей потихоньку превращался в алкоголика, он мог уже напиться посередине недели, чего раньше за ним не наблюдалось и утром похмелиться. До развода был один шаг, но Люда ещё на что-то надеялась.

Олег Иванович придя на работу, увидел Люду, ее поникший, болезненный вид говорил сам за себя. Он удовлетворённо вздохнул, кажется, пришло время действовать. Отдав необходимые распоряжения он, зайдя в приёмную, попросил секретаршу через полчаса вызвать Шаховскую, Люда, как и её мать, оставила девичью фамилию. Молчанов подошёл к зеркалу, внимательно осмотрел своё отражение и остался доволен, подошёл к столу начал зачем-то перекладывать бумаги. «Тьфу, черт, волнуюсь, как школьник», – одёрнул он себя. Не удержавшись, открыл бар и налил себе рюмку коньяку. Быстро выпил, с наслаждением закусил долькой лимона, Олег Иванович знал толк в хороших напитках, как и в женщинах. Он сел и задумался, если она добровольно не согласится, что тогда? Нет, нет, всё должно, получится, ведь он так долго ждал. Тут раздался стук в дверь.

– Да, войдите, – крикнул он, к нему вернулось спокойствие.

Дверь открылась, на пороге стояла Люда.

– Проходи Людочка, садись, разговор будет серьёзный.

Люда молча села, выжидающе посмотрев на директора, сердце у неё тревожно забилось.

– Ну, рассказывай, как дела? Как семейная жизнь? Мне как духовнику нужно рассказывать, всю правду и без утайки.

Девушка смущённо улыбнулась:

– Да всё в порядке, нечего рассказывать.

– Понимаешь, я хотел поговорить насчёт Андрея, он ведь пить начал, до женитьбы за ним это не водилось. Может у вас какие-то проблемы, и я могу помочь?

«Надо же, помочь, а кто его интересно приобщил к этому? Лицемер!» – гневные слова крутились в голове у Люды. Но она только пожала плечами.

– У него уже три предупреждения, и я, к сожалению, буду вынужден его уволить.

– А почему вы говорите это мне, а не ему? – удивилась девушка.

– Знаешь Людочка, я хотел сказать тебе, за каким чёртом тебе сдался этот тупица? Только не говори мне про любовь, я не понимаю, как можно любить человека, который не понимает какое счастье ему привалило, и меняет это счастье на пьянки с собутыльниками. Я бы ни на минуту не отошёл от такой красавицы, – Олега Ивановича даже бросило в жар от собственной речи.

Люда ошарашено смотрела на него, страшный смысл его слов стал доходить до девушки. Она встала:

– Что вы хотите от меня, говорите прямо!

– Действительно, не вижу смысла ходить вокруг да около, – Молчанов подошёл к двери, и плотнее закрыл её, налил себе ещё рюмку коньяку, покрутил бутылку в руке:

– Прекрасный коньяк, такого не найдёшь в продаже, друг присылает из Армении, хочешь рюмочку?

– Я не пью коньяк, – отрезала Люда, – так что вы хотели мне сказать?

– Хорошо, я скажу, дело в том, что ты мне очень нравишься, с самого первого дня, как только я увидел тебя, я хочу, чтобы ты была моей.

И одним махом опрокинул рюмку, которую держал в руке.

– Но вы же коммунист, как вы допускаете такие речи? Вы женаты! И у вас дети! – воскликнула Люда и сделала шаг к двери.

Но директор преградил ей путь:

– Дети взрослые, а жена… что жена? Я ведь не собираюсь разводиться.

– Так вы что, предлагаете мне стать вашей любовницей? Какое хамство! Не будь вы моим начальником, я бы ударила вас! Да как вы могли подумать, что я соглашусь?

– Да действительно, я думал ты умнее, встречались бы иногда, и всем было бы хорошо, и Андрею бы я помог, и ты бы ни в чём не нуждалась.

– Помог он, сами споили, а теперь помог, ну и наглость. В общем так, будем считать, что никакого разговора не было. Разгневанная Люда подлетела к столу, налила полную рюмку коньяку, залпом выпила.

– О-о-о, да ты я посмотрю от мужа недалеко ушла, – с издёвкой сказал Молчанов.

– Да! У нас это семейное! – и Люда гордо удалилась.

Олег Иванович посмотрел ей вслед, конечно он ожидал, что девушка поймёт всю выгоду его предложения, но ошибся, ей это было не нужно. Вот и пойми этих баб, другая бы с радостью ухватилась за его предложение, а у этой любовь видите ли, он с досадой плюнул, ну ладно, не захотела по-хорошему, он заставит её.

После работы, Люда дождалась Андрея, когда он вышел из цеха и увидел её, недовольно спросил:

– Что совсем вышел из доверия? Как первоклашку теперь будешь встречать и провожать?

– У меня важный разговор, пойдём домой.

Андрей вздохнул, весь день он мечтал о пиве, теперь похмелье мучило его почти каждый день. В «пивнушке», находившейся неподалёку он стал уже своим человеком, у него появились там друзья-собутыльники, подозрительные личности криминального разлива, которые как ему казалось, его понимали, на самом же деле Андрей им был нужен только потому, что у него водились деньги и он, не скупясь, угощал их. Люда заметила его раздражение:

– Пойми это очень важно, а пиво я тебе куплю, только пошли домой!

– Ну, хорошо, пойдём.

По дороге купив пива, они пришли домой, и Люда всё рассказала своим домочадцам.

– И самое главное, я не могу уволиться без уважительной причины, – закончила она.

Андрей, забыв о пиве, сидел, обхватив голову руками, до него, наконец-то стал доходить весь смысл происходящего. Эта дружба…. Сейчас в памяти всплывали усмешки так называемых друзей, вскользь брошенные фразы с двояким смыслом, и прочие нюансы, которые память услужливо подсовывала ему. Какой же он был дурак!

– Люда, я всё понял, я чуть не потерял тебя! Все милая, я бросаю пить и завтра же пишу заявление об увольнении, с этими людьми я больше не желаю иметь ничего общего.

– Вот и хорошо, а я попробую через знакомую врача получить Люде свободный диплом, – сказала Вера Ивановна. После окончания института требовалось отработать два года по распределению, только тогда диплом выдавали на руки. – А пока веди себя, как будто ничего не случилось.

Андрей сдержал слово, пить он бросил, устроился на новую работу, жизнь начала налаживаться. Люде приходилось хуже, её подруга Надежда, дочь Молчанова стала избегать ее, но зато все особи мужского населения, стали оказывать ей повышенное внимание, а за спиной ползли злые шепотки. Люда ничего не понимала, но когда старший механик, мужчина неопределённого возраста, попытался зажать ее в раздевалке, она заплакала:

– Что вы себе позволяете?

– Не прикидывайся, весь завод только и говорит о тебе, как ты рога мужу наставляешь, а я чем хуже?

Люда кое-как отбилась от мерзавца, а вечером, идя с работы, домой, к ней подошёл молодой мужчина:

– Девушка позвольте я вас провожу.

– Я прекрасно дойду сама, пожалуйста, уйдите.

– Как я могу позволить такой красивой девушке, идти в одиночестве, не бойтесь, я белый и пушистый.

Мужчина явно ломал комедию, оглянувшись, Люда увидела своих коллег, которые смеялись и показывали на неё пальцем. Резко развернувшись, девушка бросилась бежать, ухажёр кинулся за ней. Вслед засвистели. Заскочив в первый попавшийся подъезд, Люда отдышалась, привела себя в порядок и вышла, мужчины не было. Придя домой Люда, не стала ничего рассказывать, чтобы не расстраивать своих близких. Через несколько дней уже другой мужчина пытался проводить Люду. И опять это делалось на публику. Так в течение месяца, несколько человек провожали Люду поочерёдно, вели они себя, правда, сдержанно.

Люда поняла, что бегать смысла нет, это вызывает лишь смех и издёвки, поэтому она, молча терпела, вели они себя одинаково, как только зрители скрывались из вида, молодой человек исчезал за ближайшим углом, видимо на этот счёт у них были строгие инструкции. Поняла она всё, когда её вызвали на общее собрание. Тогда она увидела, какими злыми и несправедливыми могут быть люди. Этот кошмар длился целую вечность, Люда оцепенела, выслушивая гневные тирады в свой адрес, так она и сидела, ни на что не реагируя. Когда собрание закончилось, она так и осталась сидеть в актовом зале. Вывела её из ступора уборщица тётя Мотя:

– Как они с тобой, да ты наплюй, не переживай так, всё наладится. Ну, давай, вставай, домой пора уж.

Люда встала, и вдруг её словно прорвало, слезы текли ручьём, девушку трясло как в лихорадке. Тётя Мотя всплеснула руками:

– Да что ж такое деется, до чего девку довели, изверги проклятые.

Она увела Люду к себе в кондейку, и там долго успокаивала девушку. Наконец кое-как успокоившись, Люда, собралась домой, и тут вспомнила, что забыла в кабинете сумочку, ключи от кабинета у неё были. Поднявшись на второй этаж, она открыла дверь и только собралась войти, как сильный толчок в спину бросил её вперёд. Влетев в кабинет, девушка упала, дверь со стуком захлопнулась, и она услышала, как ключ поворачивается в замочной скважине. Повернув голову, Люда увидела директора, но в каком состоянии… он был пьян, глаза горели злобным огнём, черты лица были искажены ненавистью. Люда сжалась в комок и от страха потеряла дар речи. Молчанов подошёл к ней, за шиворот поднял её с пола:

– Ну, вот ты и попалась птичка! Сейчас ты в моей власти! Смотри!

Он бросил на стол стопку фотографий, они рассыпались веером, и стало видно, что на них изображена Люда с незнакомыми парнями, в которых можно было узнать её недавних провожатых. Снимки были сделаны так, что казалось, будто эти люди состоят с Людой в довольно близких отношениях. Молчанов решил, что настал час расплаты, он схватил девушку, и вытащил её в коридор, затем открыл свой кабинет и швырнул Люду на диван:

– Можешь кричать, если хочешь, тебя всё равно никто не услышит, и можешь рассказывать кому хочешь, тебе никто не поверит. Если ты расскажешь мужу, то я покажу ему эти фотографии, да парнишки могут сами подтвердить, что состояли с тобой в интимных отношениях, поверь, я им хорошо заплатил, и они скажут всё, что мне надо. В милиции, девушке, у которой выговор за аморальное поведение, тоже делать нечего, я просто скажу, что ты решила отомстить, не забывай, сколько у меня свидетелей, практически весь завод. Люда опять впала в ступор, была у неё такая особенность организма, которая защищала её психику, в чём в последствии, убедилась Люда. Кошмар продолжался, и когда Молчанов принялся раздевать её, она просто отключилась. Но мерзавца это не остановило и, воспользовавшись беспомощностью девушки, он изнасиловал её. Когда Люда пришла в себя, он велел ей одеться, налил ей коньяку, который она покорно выпила, и выпроводил её из кабинета:

– Болтать, тебе невыгодно, делай, как я скажу, и всё будет в порядке. Ты теперь повязана со мной одной верёвочкой.

Люда брела, не видя дороги, она понимала, что домой ей сейчас идти нельзя. «Галина», – вспыхнуло в мозгу, и девушка побрела на автобусную остановку. Она не помнила, как добралась до дому Гали и когда та открыла дверь, беспомощно сползла к ее ногам. Перепуганная Галина, затащила ее в кухню и, усадив на стул, кинулась к холодильнику. Галя была дочь обеспеченных родителей, они работали в Африке, и дома бывали лишь наездами, так что она была самостоятельная девушка. Налив в рюмку водки, она подумала и плеснула себе тоже:

– Извини, другого ничего нет, это осталось с прошлой вечеринки, ребята приносили, ну давай выпьем.

– Я что-то в последнее время часто пью, и не менее часто падаю в обморок, – улыбнулась сквозь слёзы Люда.

Девушки выпили.

– Понимаешь Галочка, дело очень серьёзное и я боюсь рассказывать.

– Давай подруга, не бойся, ты же знаешь я кладбище чужих секретов.

И это была, правда, Гале можно было рассказать всё и быть уверенным, что она не проболтается. Да и Люде было необходимо с кем-то поделиться, посоветоваться, как жить дальше, и она всё выложила подруге, с самого начала. Та слушала, открыв рот, когда Люда закончила, ахнула:

– Вот это ты попала! Давай выпьем ещё, и подумаем, что делать дальше.

– Да что тут можно надумать, я не знаю, как жить дальше.

– Для начала позвони домой и скажи, что я заболела, ты останешься у меня до утра.

Люда позвонила домой, Андрея ещё не было, а Вера Ивановна ничего не заподозрила. Потом Галя отвела Люду в ванную, и пока Люда принимала душ, она думала, как помочь ей. С одной стороны, хорошо, что она такая инфантильная, Галя бы кинулась драться, побежала бы в милицию, и натворила ещё бог знает каких глупостей, а с другой, кто знает, может ей нужно было быть твёрже характером, чересчур она мягкотелая. Галя искала выход, и не находила его, уволиться? Всё равно достанут, уехать в другой город? Слишком проблематично, но другого выхода она не видела. Когда Люда вышла из ванной, Галя уложила её в постель и присела рядом:

– Ты должна убедить своих родных уехать с тобой в другой город.

– Боюсь, они не согласятся, – покачала головой Люда.

– А пока сиди тихо, у Молчанова слишком большие связи, себе дороже выйдет.

Люда глядела невидящими глазами в потолок, за что ей все это? Мелькнула мысль о самоубийстве, но Галя как – будто прочитала её:

– О плохом не думай, тебе ещё жить да жить, всё наладится подруга, наберись терпения.

Последующие дни, Люда ходила на работу как сомнамбула, пыталась делать свою работу, но цифры не любят посторонних мыслей, девушка стала делать ошибки. Когда на неё пожаловались Никитину, тот уже зная о подвиге директора, пожалел девушку. Вызвав Люду в кабинет, он отсчитал её за ошибки, предупредив, чтобы она была внимательней. Девушка взяла себя в руки и постепенно увлеклась процессом. Через некоторое время главбух отправила её опять к Никитину за папкой с документами, когда она вошла, тот разговаривал по телефону, и махнул рукой, показывая, где лежат документы.

Люда не глядя схватила папку и ушла, положив её на свой стол она занялась расчётами, что-то смущало её, кое-что не сходилось, но она не стала никому говорить об этом. Когда главбух подошла и забрала папку, под ней остался лежать листочек, и когда, уже в конце рабочего дня, Люда заметила его и прочитала, её заколотило, вот оно доказательство! В её руках была накладная, которая явно указывала на факт хищения с завода красной икры и краба на сумму тридцать тысяч рублей. Это была как раз недавняя сделка.

Воры! Мошенники! Сколько же они нахапали? У Люды всё кипело внутри, надо их вывести на чистую воду! Спрятав важную улику, она отправилась домой. После того кошмара, что случился с ней, Люда сказалась больной и перестала спать с мужем, она просто не могла, нужно было время, чтобы она смогла жить с этим. Вера Ивановна догадывалась, что случилось что-то плохое, но Люда молчала, она не собиралась рассказывать ни ей, ни Андрею о своём унижении. Только на следующий день Никитин обнаружил пропажу накладной, это была катастрофа. Но методично перебирая всех, кто заходил в его кабинет, он понял, где искать бумагу. Вот дурочка, мало ей проблем, ведь Молчанов сгноит её, а если она не отдаст, мне придётся доложить ему.

Размышляя, Никитин решил попробовать забрать сам документ, объяснить ей последствия. Но Люда отказалась.

– Я не отдам накладную, пусть вами займётся ОБХСС, – твёрдо сказала она.

– Люда ты не понимаешь куда залезла, всем будет плохо, – увещевал её главный экономист.

– Я вынужден доложить Молчанову.

– Я так и думала, что вы работаете в паре, докладывайте, я не боюсь. – И она вышла.

Обращаться в отдел по борьбе с хищениями, она не решилась. Люда боялась, но надеялась, что этот документ поможет защититься от дальнейших приставаний директора.

Молчанов и Никитин, молча, потягивали коньяк. Директор заметно нервничал.

– Ну как ты мог бросить на столе такую улику? У тебя, что совсем мозгов нет? Или ты уже, вообще, ничего не боишься? Провалы всегда и случаются из-за таких мелочей. И что нам теперь делать?

– Может попытаться уговорить как-то?

– Это бесполезно, надеюсь, ты понимаешь, что свидетели нам не нужны? Надо звонить Смирнову, пусть подключает Жору.

Этого Максим и боялся, Жора был бандит, неизвестно какие дела связывали его с партийной шишкой Смирновым, но в пьяном разговоре Виталий один раз обмолвился, что Жора для него сделает всё что угодно.

– Олег, может не надо? Ведь жалко девчонку.

– А себя тебе не жалко? Или ты в тюрьму захотел, а? Нет уж, решено, звоню Смирнову.

Люда и не представляла, какие тучи сгущались над её головой. Весь день, прождав вызова к директору, где собиралась предъявить свой ультиматум так и не дождалась его, что удивило её и насторожило. Девушка поняла, что они что-то задумали, но решила не сдаваться. Дома она увидела, что Андрей очень расстроен, и избегает её.

– Милый, что случилось? Ты почему такой сердитый? Что-то случилось на новой работе?

– На работе всё в порядке, просто встретил одного человека, и он меня просветил. У Люды сжалось сердце, вот оно началось, оправдываться не хотелось.

– И что, ты поверил? – холодно спросила Люда.

Андрей посмотрел на неё:

– А ты бы поверила?

– Я? Никогда! Я слишком люблю тебя и верю тебе всегда, и даже тогда, когда тебя приносили бесчувственного, и ты по нескольку дней не приходил домой ночевать!

– Прости, но ты ведь недавно тоже не ночевала дома, и после этого, почему-то не подпускаешь меня к себе, и у меня зародились сомнения, понимаешь?

– Понимаю, ничего, всё будет хорошо.

Они обнялись и долго сидели, разговаривая, пока не пришла Вера Ивановна. Она опять ездила к отцу Елисею. Вернулась умиротворённая и счастливая. Они дружно поужинали и разошлись по своим комнатам. В субботу Люда решила навестить Галю. Она вышла из дома, погода стояла прекрасная, пахло солнцем, морем и девушка захотела прогуляться. Люда шла, наслаждаясь прогулкой, и не замечала, что за ней идёт от самого дома мужчина. Ей осталось пройти через проулок, и она была бы на месте, но как только она завернула, в бок ей ткнули что-то острое и мужчина, дыша перегаром, предупредил:

– Дёрнешься, убью! Тихо, молча, идём в подъезд, ясно?

Люда испуганно кивнула. Спутник обнял её за плечи и быстро завёл в подъезд, там было темно, и девушка ничего не могла разглядеть. Тут открылась дверь и её грубо втянули внутрь. В комнате было светло, и она успела увидеть Молчанова, Никитина и ещё каких-то людей, и прежде чем успела что-то сообразить, почувствовала лёгкий укол в шею и отключилась.

В квартире было сильно накурено, все были пьяны.

– Ну, все начальник, мы отчаливаем, через пару часов подгребём, лады?

– Да Жора, мы управимся за это время, – хохотнул Молчанов.

Жора со своими дружками вышел. В квартире остались директор, Никитин, и Смирнов. Олег Иванович налил всем выпить:

– Давайте выпьем за успех нашего предприятия.

– Жалко девчонку, – угрюмо сказал Максим, – может не надо?

– Ты что? Она же нас всех посадит, ишь добренький, какой нашёлся, сиди и молчи, а то можешь и сам разделить участь…. – прошипел Смирнов.

Никитин замолчал и стал наливаться спиртным.

– Пора, сейчас она очнётся и будет ловить кайф, так что сейчас с ней можно делать все, ей будет это только нравиться. Жора достал где-то укольчик, говорит проверено, баб заводит капитально, – сказал Смирнов, вставая. – Я первый, надеюсь никто не против?

Максим отвёл глаза, а Молчанов только скрипнул зубами, против Виталия Смирнова не попрёшь. И, вообще, он был против этого насилия, но Смирнов сказал, что грех напоследок не попользоваться красоткой, и он промолчал, не решился пойти против него. Смирнов отсутствовал полчаса, оставшиеся просидели это время, молча, боясь смотреть в глаза друг другу. Вышел он довольный:

– Кто следующий? Девочка хороша, даже жалко её в тюрьму отправлять.

Молчанов ушёл, а Смирнов, выпив, подмигнул Максиму:

– Тебе придётся последнему.

– Я не могу, не пойду.

– Пойдёшь! А иначе…. – хищно оскалился тот, – чистеньким хочешь остаться? Не выйдет!

Максим опустил голову, вот до чего он докатился! И выхода нет никакого! Если бы не был он таким трусом! Как он ненавидел сейчас эту самодовольную рожу! Он налил себе полный стакан, выпил. Вскоре вышел Молчанов, и Максима практически втолкнули в спальню. Люда лежала совершенно обнажённая и улыбалась, она была в эйфории, ей виделся какой-то свой мир с яркими красками. Повернув голову, Люда увидела Андрея:

– Что ты стоишь, милый? Иди ко мне.

И Максим, увидев, что девушка, о которой он мечтал, протягивает ему руки, забыв о своих угрызениях совести, бросился к ней.

Когда Люда проснулась, в голове её немного прояснилось, и она увидела, что лежит голая, в чужой квартире. Она встала, и увидела свою одежду, протянула руку, чтобы взять её, и тут взгляд её упал на свою руку, она была в крови, девушка посмотрела на вторую руку, та была тоже в крови. До её ещё затуманенного наркотиком сознания не дошло, что это кровь. Она в недоумении посмотрела по сторонам, и вышла из комнаты, она понимала только, что руки у неё грязные, и их надо помыть.

В коридоре Люда споткнулась обо что-то лежащее на полу, добравшись до выключателя, она включила свет и закричала. Вся прихожая была в крови, а на полу лежали двое. Когда девушка разглядела это, она свалилась без чувств, прямо на своего мёртвого мужа. Когда приехала милиция, все трое так и лежали, и Люда ничем не отличалась от мёртвых тел. Очнулась она в больнице, потом были допросы, но девушка опять впала в ступор, а врачи только разводили руками. Люда превратилась в ребёнка, пела, резвилась, разговаривала сама с собой. Следователь сначала думал, что она искусно играет роль, но вскоре понял, что это не игра. Шаховской была назначена судебно-медицинская экспертиза, которая признала её невменяемой, и Люду отправили в психиатрическую клинику закрытого типа.

Через несколько месяцев выяснилось, что Люда беременна. В клинике, девушку жалели, она была тихой, никому не доставляла беспокойства, и к ней не стали применять сильные психотропные средства. Сам заведующий клиникой Николай Петрович Кольцов, заинтересовался этим случаем, поскольку он был специалистом в своей области, он понял, что сильный эмоциональный шок, вызванный трагедией, временное явление и девушка придёт в себя.

Кто-то в верхах, очень интересовался Шаховской, но Кольцов решил скрыть факт беременности, сам не зная почему, он пожалел Люду. Вскоре о девушке забыли и перестали интересоваться, этому помогло заявление заведующего, что болезнь Люды процесс необратимый, и она уже не станет никогда, такой как была. На этом всё и стихло. Николай Петрович часто заходил к девушке и беседовал с ней, она чувствовала себя гораздо лучше и вспомнила свою жизнь до момента окончания института. Но доктор очень хотел узнать, что случилось дальше. Вот и сегодня, он зашёл к Люде, та лежала на кровати, увидев Николая Петровича села и поздоровалась. Он присел рядом:

– Ну, рассказывай, как самочувствие?

– К маме хочу, почему она не приходит?

– А больше ты никого не хочешь увидеть?

– У меня нет больше никого, только мама.

– Я обещаю, что ты увидишься с мамой, но ты должна вспомнить всё что было после того как ты закончила институт.

Люда наморщила лоб, темнота, кругом одна темнота, она напрягла память и вдруг испытала такой панический ужас, что закричала. Кольцов быстро успокоил девушку, её ещё немного трясло, когда она попыталась объяснить ему:

– Я не могу вспомнить, там какой-то барьер в голове, а дальше очень страшно! Я боюсь! Пожалуйста, не заставляйте меня это делать!

Кольцов вышел, пусть придёт в себя, она скоро всё вспомнит, и кто знает, может быть то, что она расскажет, пригодится ему.

 

Глава 3

Вера Ивановна после всего случившегося, пропадала у отца Елисея, он привёл её в староверское поселение, и она молилась день и ночь, и блуждала по тайге со старым священником. После возвращалась в город, в городе было много верующих людей, Вера Ивановна встречалась с ними, находила нужные слова, укрепляла веру, если бы не это, не выдержало бы её сердце такого испытания. Шло время, и однажды вечером раздался звонок телефона:

– Шаховская? Вера Ивановна?

– Да, это я.

– Нам необходимо поговорить, жду вас через час на вокзале, это касается вашей дочери. Стойте на крыльце у входа.

И в трубке послышались короткие гудки. Женщина положила трубку, руки её тряслись, схватив с вешалки платок, она накинула его на голову и выскочила из дома. Через полчаса она была уже на вокзале и оставшееся до встречи время не знала, куда себя деть, то садилась на лавочку, то вставала и ходила до фонаря и обратно. Наконец, стрелка на вокзальных часах подошла к восьми, и Вера Ивановна бросилась к входу, через несколько минут томительного ожидания, к ней подошёл мужчина лет пятидесяти:

– Вера Ивановна?

Она смогла только кивнуть.

– Не волнуйтесь, пойдёмте. Меня зовут Николай Петрович, я главврач клиники, где находится ваша дочь. Сейчас я совершаю должностное преступление, разговаривая с вами, но я пожалел Люду, и поэтому я здесь. Дело в том, что в данный момент ваша дочь рожает, роды тяжёлые, она мучается уже вторые сутки. Ребёнка отдадут в детдом, но я мог бы на свой страх и риск отдать его вам, но не бесплатно, я сильно рискую, вы понимаете?

– Хорошо, я согласна.

– Тогда сейчас мы поедем к ней, она рожает в палате, поскольку я не имел права оставлять ребёнка, у неё нет квалифицированной помощи, мы, к сожалению, психиатры, а не акушеры-гинекологи. Да и в эту тайну посвящены кроме меня только два человека, санитар и медсестра, они сейчас и пытаются помочь ей.

– Так что же мы? Поехали быстрей!

Они сели в машину, у психиатра был «Москвич» и поехали. Вера Ивановна многое передумала за то время, что Люда провела в больнице, какой позор ей пришлось пережить, когда она узнала, что её дочь нашли голой в компании двоих трупов. Что толкнуло её на измену? Её дочь прелюбодейка и убийца! На ноже были обнаружены её отпечатки пальцев, нашлись свидетели, которые утверждали, что Люда меняла любовников, чуть ли не каждую неделю, а убитого ею коллегу видели довольно часто, он иногда встречал её после работы.

Против Люды были все улики, и посадили бы её надолго, если бы сочли вменяемой. Вера Ивановна не знала, что было лучше, тюрьма или психушка, подумав она, решила, что хрен редьки не слаще, и дочь свою она может вообще не дождаться, а ребёночка спасти она должна.

– А если бы я отказалась забрать ребёнка, куда вы бы его дели?

Кольцов устало посмотрел на женщину:

– Она ещё не родила, и неизвестно родит или нет, ну а так, вообще, пришлось бы отдать в какой-нибудь специализированный интернат, потому что у больной матери, рождаются больные дети.

– Вы думаете, что ребёнок родится больной? Но ведь Люда была абсолютно здорова, пока не случилось это….

– Вот поэтому я и сохранил ей ребёнка, девяносто процентов из ста, что он будет здоров, не считая конечно небольших проблем с психикой. Ребёнок может быть или пассивным, чуть заторможённым или гиперактивным, разрушающим всё на своём пути, но если с детства контролировать его действия, то я думаю, всё будет в порядке.

Машина подъехала к высокому забору, обтянутому колючей проволокой. Кольцов вышел, позвонил в звонок и ворота открылись. Они поехали по дороге мимо длинного серого здания, и остановились у торца. У Веры Ивановны сердце колотилось так, что казалось вот-вот выпрыгнет. Николай Петрович опять позвонил, что-то тихо сказал, и дверь открылась, они вошли. Сразу возле двери стояла железная решётка, которую главврач открыл ключом, потом он быстро затащил женщину, в какую-то комнату, где дал ей белый халат.

– Ни с кем не разговаривать, не пугаться, держать себя в руках, ясно?

– Да-да, я всё поняла.

Вера Ивановна никогда не была в таком месте, и когда они пошли по коридору, у неё волосы встали дыбом, от нечеловеческих криков, воя, хохота, раздававшихся из-за закрытых дверей. Она заткнула уши, господи, бедная девочка, в этом аду! Но тут же гнев вытеснил жалость, сама заслужила такую участь, пусть теперь несёт свой крест до конца! А она будет молиться за неё. Наконец, после долгих переходов по этажам и коридорам, они подошли к палате, возле которой дежурил санитар, мужчина крепкого телосложения с угрюмым лицом.

– Ну как она? – спросил Кольцов.

– Не знаю, там Лена, – пожал плечами санитар.

Николай Петрович открыл дверь, и они вошли. Люда металась на кровати, глаза её были закрыты, измученное лицо выделялось белым пятном на серой наволочке. Вера Ивановна подошла к кровати:

– Люда, ты меня слышишь?

В это время главврач спросил у медсестры, как она, та ответила, что головка уже показалась и нужно последнее усилие, но девушка так устала, что не может его сделать.

– Мама, – прошептала Люда и открыла глаза. И собрав последние силы, напряглась и вытолкнула плод из себя, и когда раздался крик новорождённого, в мозгу у девушки как будто что-то щёлкнуло, и она вспомнила всё.

– А-а-а, мама я не убивала! Андре-ей! – закричала она.

Медсестра быстро сделала ей укол и девушка вскоре успокоилась. Младенца обмыли, перевязали пуповину, с виду ребёнок был вполне нормален, это была девочка. Николай Петрович что-то прошептал сестре, и она вышла.

– В вашем распоряжении десять минут, – сказал Кольцов и вышел.

– Мама, поверь, я не виновата, это всё они подстроили.

Люда схватила мать за руку, но Вера Ивановна вырвала руку, она не верила ей.

– Если хочешь, напиши дочери записку, ведь ты вряд ли увидишь её. Я выращу её, и постараюсь оградить от мужчин, чтобы не повторила она твою судьбу.

Люда попросила мать, взять у главврача, который стоял за дверью, ручку и бумагу, и когда он дал, написала несколько строк.

– Мама, назови её Настей.

– Хорошо, я буду молиться, за тебя.

Вера Ивановна запеленала крошку в простыню, больше ничего не нашлось, и поднесла к дочери:

– Попрощайся.

Люда сквозь слезы пыталась запечатлеть в своей памяти образ дочери, малютка казалась вполне довольной и пускала пузыри, беззубым ртом. Тут зашёл Николай Петрович:

– Всё, пора, скоро пересмена, нужно быстрее уходить.

Вера Ивановна забрала ребёнка:

– С ней будет всё в порядке, прощай!

И вышла, глотая слезы, даже не поцеловав дочь на прощание, за что все последующие годы кляла себя. Всю дорогу, пока Кольцов вёз её домой, она думала, за что бог так наказал их семью? Люду она вырастила сама, Алексей, отец Люды, погиб сразу после её рождения. Рыболовецкий траулер затонул, попав в сильный шторм, и с тех пор она даже не взглянула на другого мужчину, хотя предложения были, но она решила посвятить свою жизнь дочери.

И правда не знаешь, где упадёшь, ведь были у неё предчувствия, что этот брак плохо закончится. «Не сумела я, уберечь дочь, сумею ли уберечь внучку?» – подумала Вера Ивановна. «Нужно отдать её, я не хочу к ней привязываться, мои помыслы и вся оставшаяся жизнь, теперь принадлежат Господу, но позволить погибать девочке, где-нибудь в детдоме я не могу». Они с Николаем Петровичем доехали до дома. Зашли в квартиру, ребёнок заплакал, Вера Ивановна повернулась:

– Уйдите, пожалуйста. Завтра в семь, я расплачусь с вами, здесь дома у меня всё равно ничего нет, за деньгами мне нужно ехать. Но вы не переживайте, я вас не обману.

– Я верю вам, позвоню в половину седьмого. И Николай Петрович пошёл к выходу.

– Подождите! Последний вопрос, скажите, моя дочь выйдет оттуда?

– Определённо, я не могу сказать, – пожал плечами он. – Сейчас, она почти нормальна, рецидив прошёл, она не агрессивна, я бы отпустил её прямо сейчас, дома она бы совсем оправилась. Но, к сожалению, она убийца, и кто знает, что будет дальше, поэтому я не имею права выписать её. Нужно понять первопричину, что толкнуло её на убийство? Каковы мотивы? И почему случился сбой в психике? И скажу больше, ею очень интересуются, там, наверху, и почему-то мне кажется, что они не будут рады, если ваша дочь выйдет на свободу. Понимаете, я скрыл, что Люда беременна, пожалел девочку, не стал назначать ей психотропные лекарства, хотя мне чуть ли, не приказали сделать это. И если об этом узнают, у меня будут большие проблемы. Я думаю в клинике она в большей безопасности, чем на свободе. Я сам буду наблюдать её, и возможно, через какое-то время, когда про неё забудут, она вернётся к вам.

– Спасибо вам доктор, скажите, можно изредка звонить вам?

– Лучше я сам буду держать вас в курсе.

И попрощавшись, Кольцов ушёл. Вера Ивановна покормила ребёнка. «Надо найти кормилицу, не дело кормить из бутылочки, здоровья не будет», – подумала женщина. Уложила внучку, и присев рядом задумалась. Что-то не верилось Вере Ивановне в доброту Кольцова, видно, что деньги тут играли первую роль. «Ну, да Бог с ним, главное девочка, завтра же её определю в хорошие руки»,– решила она.

На следующий день Вера Ивановна с маленькой Настей, запасом пелёнок и молока отправилась к отцу Елисею. Стал он дряхл, но блеска в глазах не утратил. Встретил гостей с радостью, а когда увидел малышку, совсем растаял:

– Матушка, да где ж ты взяла такое чудо? Не уж то сама родила?

Матушка выпучила глаза, и перекрестилась:

– Ты что это, отец, с дуба упал? Внучка это моя, Люда родила в психушке.

Отец Елисей, знал всё о трагедии, случившейся в их семье, и в отличие от матери, жалел Люду.

– Ох, бедная, какие испытания послал ей Господь, что ж теперь делать, то?

Когда Вера Ивановна рассказала ему всё о вчерашних событиях, он в раздумье почесал затылок:

– Ну, с деньгами не проблема, возьмёшь из кубышки, сколько нужно, а девочку куда?

– А если в общину? Многие из них уже отказались от старообрядчества, к православной вере склоняются, и всё благодаря тебе, отец.

– А что? Это мысль, люди там хорошие, и тебя все знают и уважают за то, что ты собралась Белореченский монастырь восстановить, пойдут за тобой люди. Верят в тебя Вера, видишь и имя у тебя такое. Мне тебя сам Господь послал, знаю я, у тебя всё получится, народ исстрадался, нельзя отнимать у людей то, что им необходимо. Ведь Господь, это доброта, любовь и милосердие, а без этого нельзя жить человеку. Скоро возведу тебя в сан, имею на такой случай полномочия, выданные мне архимандритом Наумом, перед тем как расстреляли его коммунисты. Посмотришь, матушка сгинут коммунисты, возродится Россия, всё вернётся на круги своя. Ну ладно, что-то я заболтался, пошли уж, пристраивать твою красавицу.

Идти было далеко, но отец Елисей за долгие годы своего отшельничества, изучил в тайге всё, что можно. В лесной глуши пряталось не одно поселение старообрядцев, много их бежало после революции, так и прижились они в этих краях. Власти, конечно, знали про них, но, сколько не пытались, так и не смогли с ними ничего поделать. Беженцы, каким-то образом узнавали об их приближении заранее и исчезали в неизвестном направлении. Потом на них плюнули и забыли, поскольку хлопот никаких они не доставляли, законов не нарушали, и вроде бы их и не было. Поговаривали, что откупились они, золотишко у них имелось, но правды никто не знал.

– Сейчас, я матушка тебя быстрою тропою проведу, я, правда, редко по ней хожу, но ты не сомневайся, дорогу помню.

– Давай уж, отец, а то она хоть и маленькая, да всё равно тяжело нести.

Они вышли к болоту, сплошь покрытому осокой, кое-где торчали чахлые деревца.

– Ох, батюшка, а мы тут не утонем? Страшновато что-то.

– Не бойся, тропу я знаю, а ты иди за мной шаг в шаг, поняла? За час дойдём.

Он срезал две тонкие осинки, очистил их. Потом из платка соорудил некое подобие гамака, куда и положили малышку, концы платка Вера Ивановна завязала на шее, и они двинулись в путь. Идти оказалось не страшно, дно было довольно твёрдым, и продвигались они быстро. Вскоре они миновали болото, и вышли в берёзовую рощу. Стояло лето, было тепло и ясно, и путники присели отдохнуть под берёзкой, Настя мирно спала, она оказалась на редкость спокойным ребёнком, поев, сразу засыпала. Переход через болото не разбудил её, и она лежала, улыбаясь во сне. Бабушка залюбовалась ею:

– Какая красавица, а отец? Посмотри.

Старик вгляделся в личико, и девочка открыла глаза, с минуту рассматривала бородатое лицо, склонившееся над ней, и вдруг улыбнулась и потянулась ручкой к бороде.

– Ты смотри, не боится, смелая будет.

И отец Елисей, как будто что-то разглядел, вдруг нахмурился:

– Откуда в ребёнке такое? Не пойму. Погибель она нести будет, страшная сила в ней. Монастырь восстановишь, девочку там держи, авось и обойдётся.

У Веры Ивановны мурашки побежали по коже от таких слов, что же это такое? Почему? И с этой девочкой что-то не так? Ну, да она приложит все силы, чтобы не допустить этого. Они продолжили путь, молча, каждый думал о своём. Через некоторое время, они вышли на пригорок, с которого открывался вид на поселение. Их уже заметили, навстречу вышел староста.

– Добро пожаловать, гости дорогие! Мы уж вас ждём! Новость хотим сообщить. Все у нас почитай, в христианскую веру обратились, окромя двух хозяйств, но они нынче уходят от нас, не желают с нами жить дальше, да и пускай идут с Богом, спокойней будет. А то боюсь дело до худого дойти может.

Они зашли в добротно построенный, просторный пятистенок, прошли в горницу. Вышла хозяйка Клавдия, увидев ребёнка, всплеснула руками:

– Да где ж вы взяли такую маленькую? Покормить её надо, шли-то долго, проголодалась, небось, малышка?

И Клавдия, забрав ребёнка, ушла в комнату. Староста смущённо пояснил:

– Баба-то моя, седмицу назад разродилась сыном, Владимиром нарекли, молока много у неё, накормит ваше чадо.

Вера Ивановна переглянулась с отцом Елисеем, вот и выход, кормилица есть, осталось её уговорить взять девочку. Тут появилась старшая дочь старосты, проворно накрыла на стол и ушла. Помолившись, перекусили, и отец Елисей решил, что пора приступать к делу:

– Мы к тебе Ефрем, по делу пришли. Девочку, пристроить надо на время. Возьмёшь?

– А чего ж не взять, если надо? Слава Богу в достатке живём, прокормим, – ответил староста. – Сиротка?

– Сиротка, – согласился старик, покосившись на Веру Ивановну. Та молчала. – Подрастёт малость, в Христовы Невесты определим.

– Ну, пойду я тогда хозяйке скажу, обрадую, будет у Володьки сестрёнка. – И хозяин вышел.

На обратном пути, Вера Ивановна подавленно молчала. Старик, понимая её состояние, с разговорами не лез. Так молча, и дошли до сторожки отца Елисея. В сторожке, он достал свою кубышку:

– Возьми, сколько надо, да иди, за девочку не волнуйся, она в надёжных руках. А завтра приходи, придумал я кое-что, как нам быстрее монастырём заняться. Есть люди, они помогут. Усталая, Вера Ивановна добралась до дома. На душе было муторно, и злость на дочь, и жалость, всё перемешалось. Она тяжело вздохнула, одно спасение, в вере, не даст Господь истерзать её душу, залечат молитвы душевные раны.

Привычно, занявшись домашними делами, она отвлеклась от горьких дум, и не сразу услышала звонок телефона. Звонил Кольцов. Сообщив ему, что дома и ждёт его, Вера Ивановна достала золотые монеты царской чеканки. «Десять монет, не слишком ли много, для этого упыря?» – с неприязнью подумала она. «Хотя на его алчности, можно сыграть, у него наверняка есть связи». У женщины родился план, сейчас он приедет, и она предложит ему золота, если он поможет ей. Вскоре Кольцов появился. Когда он увидел монеты, он потерял дар речи, у простой женщины, пенсионерки, такое богатство, откуда?

Была у Николая Петровича слабость, за деньги готов был продать родную мать. Из-за этого и не поехал в Москву, куда его приглашали на работу, здесь, как ему казалось, у него было больше возможностей для обогащения, в этом приморском городе он был царь и бог. И он действительно был прекрасным специалистом в своей области, и гордился этим. Осмотрев монеты, попробовал их даже на зуб и понял, что они настоящие. Вера Ивановна брезгливо наблюдала за ним.

– Вы довольны? Мы в расчёте?

– О да, я очень доволен, и имею к вам разговор. Я могу за дополнительную оплату сообщать вам о здоровье вашей дочери, за небольшую оплату.

– Пожалуй, мне это не нужно, – усмехнулась она, как она и ожидала, врач заглотил наживку. – Мне нужны другие ваши услуги.

– Какие же? – заинтересовался он.

– Что вы знаете о Белореченском монастыре?

Кольцов задумался, очень необычный вопрос, он ожидал чего угодно, но причём здесь монастырь?

– Очень мало, раньше в нем была пионерская здравница, его перестраивали вроде бы. Но потом, что-то не заладилось у них, и уже лет пять он стоит, никому не нужный, потихоньку ветшая.

– И почему же, не заладилось? – живо спросила женщина.

– Понимаете, я коммунист, и верить во всякую чертовщину, мне как-то… – он замолчал.

– Ну, а всё-таки? – не отставала Вера Ивановна.

Николай Петрович поморщился, вот привязалась со своим монастырём, зачем ей это?

– Поговаривают, бродят там духи всякие, вроде бы видели попа, который был настоятелем, грозился сильно. Да и вообще там что-то странное творится, детишки напугались очень, и взрослые тоже. Так и забросили монастырь. А вам зачем?

– Если бы вы помогли мне, я бы вас в обиде не оставила. – Вкрадчиво сказала Вера Ивановна. – Велит мне Господь возродить к жизни этот монастырь.

Врач изумлённо посмотрел на женщину:

– И как вы себе это представляете? Это же государственное имущество.

– Вот у нас и будет государственное предприятие, дом престарелых, ведь у нас в городе его нет. А стариков достаточно, мешают молодым жить, а там им будет хорошо. Только монастырь будет женский. Понимаете, под это вывеской, мы потихоньку отреставрируем его, приведём в порядок.

– Кто это мы?

– Вы доктор не представляете, как нас много, верующих людей и увидите, скоро прекратятся гонения, и люди не будут молиться при закрытых дверях и шёпотом.

– Обещать я вам ничего не могу, но попробую, есть у меня один хороший знакомый, многое может.

– Попробуйте, и увидите, Господь наградит вас.

На этом они и распрощались. Николай Петрович был удивлён, вот это тётка, на дочь ей наплевать, задумать такую аферу! Сила! Но вообще-то может сработать, дом престарелых, ха-ха! Он доехал до клиники, хотел зайти к Шаховской перед сном, что-то она его беспокоила. Миновал три этажа. Два, из которых занимали буйные больные, сброд, каких поискать. Люду он так и оставил в одиночной палате, по-человечески её жалея.

Утечки информации он не боялся, два человека, которые знали о родах, медсестра и санитар, были ему преданы. Беспокоили его, только телефонные звонки, которые опять возобновились, периодически напоминая ему, что девушке грозит опасность. На них он отвечал одно и то же, прогрессирующая шизофрения, улучшений нет. Кольцов уже много узнал от Люды, она рассказала все предшествующие события, он не торопил её. Психика её была ещё слаба, и нужно быть очень осторожным, чтобы помочь пережить ей это. Когда он зашёл в палату, девушка сидела, склонив голову, и писала, доктор сам принёс ей карандаш и бумагу.

– Добрый вечер, Люда. Что пишешь?

– Письмо, Настеньке. Я буду писать ей каждый день, чтобы она знала, как я люблю её и скучаю.

– Хорошо, а пока отложи письмо, и давай поговорим.

Люда не хотела разговаривать на ту тему, о которой любит говорить доктор, но знала, что это нужно для успешного лечения, а она очень хотела домой, к маме. Только мама не верит ей, и думает, что она виновата, но ведь это не так! И девушка сама, без наводящих вопросов, начала рассказывать. Когда через два часа, Николай Петрович вышел от неё, он радостно потирал руки, всё случилось, как он и предполагал, девчонку подставили. Теперь можно подставить их, и он сдерёт с них три шкуры, и доктор пошёл, на ходу обдумывая план действий. В коридоре, он увидел санитара Василия, которого он вытащил из тюрьмы, служившего ему верой и правдой, вот уже пять лет.

– Василий, с четыреста пятой глаз не спускай, если что сразу звони.

Тот кивнул, и Кольцов заметил какой-то странный блеск в его глазах.

– Ты не заболел? Вид, у тебя какой-то нездоровый.

– Да нет, нормальный я.

И Василий, опустив голову, поспешно прошёл мимо. Если бы Кольцов не был так задумчив, он, вероятно, заметил бы что с Василием что-то не так, но, к сожалению, доктор был так занят своими мыслями, что спокойно прошествовал дальше.

Санитар, мужчина лет тридцати, был огромного роста с непропорционально маленькой головой, и внешне сильно напоминал гориллу. Но, несмотря на отталкивающую внешность, человеком был добрым и даже где-то сентиментальным. На протяжении пяти лет он ничем себя не замарал в глазах Кольцова, исправно нёс свою нелёгкую службу, выполнял разные поручения доктора, в том числе деликатные. Была у Василия только одна страсть, к выпивке, выпив, он становился непредсказуемым, что в сочетании с его силой, делало его опасным. Когда Николай Петрович помог ему, он клятвенно заверил его, что пьянству – бой, и держал слово все эти годы. Но сегодня он встретился со старым другом, которого не видел много лет, и не сдержался, выпил, и теперь ему очень хотелось сделать доброе дело, помочь кому-нибудь, утешить. Проверив все двери, этажи, он принялся мыть полы. Когда он добрался до палаты Люды, то услышал из-за двери плач. Сердце кольнула жалость, санитар открыл дверь и вошёл.

До этого момента Люда не видела Василия, когда палаты убирались, больных выводили и запирали в помещении, которое служило так же карцером, поочерёдно каждую палату. Этим занималась медсестра. Когда палата была убрана, жильцов водворяли на место, и так все палаты. В женском отделении старались не держать мужчин, многие больные были сексуально озабочены, и приходилось очень строго следить за их поведением. Люда сидела и плакала, с того момента как к ней вернулась память и осознание происшедшего, слезы её практически не высыхали. Когда она увидела санитара, то испуганно замерла. Василий закрыл дверь на ключ, и присел к девушке на кровать:

– Ну, что ты? Не плачь, ты такая красивая. Чем тебе помочь?

И протянул руку, желая погладить девушку по голове. Санитар не хотел ничего дурного, он просто хотел утешить, но в момент, когда огромная волосатая ручища, потянулась к ней, у Люды в голове как будто взорвалась бомба. Молниеносным движением, она вонзила ему прямо в глаз карандаш, который был зажат у неё в руке. Смерть наступила мгновенно.

Когда утром, открыла дверь медсестра, женщина, которая пятнадцать лет проработала с психически больными людьми, она едва сама не потеряла рассудок. Василия как будто истерзал дикий зверь, его плоть была вырвана кусками, вокруг все было в крови, и среди всего этого ужаса Шаховская Людмила, сидя на полу у стены, улыбаясь, напевала песенку. Медсестра Тамара Сергеевна, быстро закрыла дверь, и помчалась в туалет. Её рвало и выворачивало наизнанку, такого ужаса она не видела никогда. Наконец, ей немного полегчало, и она позвонила Кольцову:

– Николай Петрович, у нас ЧП. Срочно приезжайте.

– Что случилось, Тома?

– Любимица ваша таких дел натворила, теперь не отмоемся.

– Никому ничего не говори, я скоро буду.

Когда прибывший Кольцов увидел то, что натворила Люда, он стал быстро раздавать указания. Шаховскую напичкали лекарствами, отмыли и отправили в другую палату. Все привели в порядок и, решив дружно, что Василию уже всё равно, свалили всю вину на него. Якобы он сам принёс с собой злосчастный карандаш, и видимо стал домогаться девушку. Николай Петрович был огорчён, ведь он самонадеянно думал, что справился с болезнью девушки, а теперь придётся выкручиваться перед начальством.

Да и Шаховскую ему было жаль, теперь ей долго придётся пробыть в этих стенах. Кольцову повезло, расследование провели кое-как, виноватым, посчитали санитара, а девушку пришлось перевести в «буйное отделение» и изолировать. Она опять была одна, и большую часть спала одурманенная средствами, которые ей стали в избытке колоть. Люда осталась одна в своём мире, и возможно ей там было лучше, поскольку в этот мир она не торопилась возвращаться. И Николай Петрович назначив ей щадящее лечение, оставил её на время в покое.

У Веры Ивановны и отца Елисея, дела продвигались успешно. Старику помогали с одной стороны, женщине с другой, и в итоге совместные действия сторон, дали хорошие результаты.

У молодой женщины, которая приходила молиться к Отцу Елисею, отец был секретарём обкома, и она имела на него большое влияние. Судьба женщины не сложилась, она любила женатого мужчину, который был счастлив в браке, и поэтому шансов у неё не было никаких. Эта любовь буквально сжигала её изнутри, и если бы не нашла она утешения в молитвах и беседах с отцом Елисеем, то скорее всего наложила бы на себя руки. Отец Ани знал, что её спасло и, хотя был коммунистом, не имел ничего против церкви, он был счастлив, что дочь стала отходить от своей страсти и снова начала улыбаться. Когда дочь рассказала о том, что люди, которые помогли ей, хотят восстановить Белореченский монастырь, он обещал помочь. А Кольцов, со своей стороны, желая обогатиться за чужой счёт, тоже развил бурную деятельность. Вере Ивановне, он пока решил не говорить, что случилось с Людой, да она и не спрашивала, казалось, она забыла о дочери.

Прошло два года. Дом престарелых был открыт, отец Елисей, видя, что мечта его сбывается, успокоился и почил в бозе, перед смертью произведя Веру Ивановну в сан игуменьи, теперь она стала матушка Филарета. Кольцов решил заняться шантажом, но не преуспел на этом поприще, да и ни на каком другом тоже, разбился на машине, кто-то аккуратно перерезал на его машине тормозной шланг. Так золотой телец сгубил весьма перспективного доктора. Матушка Филарета, привела в порядок жилые помещения, на это ушло много, да плюс взятки, и не заметила, как золотой запас отца Елисея подошёл к концу. Пока у неё проживало семь старушек, но добровольных помощников было много, вопрос упирался в деньги.

Нужно было отреставрировать церковь, часовню и многое другое и матушка ломала голову, где найти финансы. И вот однажды ей приснился сон, как будто сошла к ней Божья матерь и поманила её за собой. Она послушно пошла и, войдя в старую часовню Богородица, нажав выступ в дальнем углу, показала матушке открывшийся коридор. «Здесь найдёшь ты то, что тебе нужно», – сказала она и исчезла. Матушка проснулась в холодном поту и, призвав свою помощницу Анну, рассказала ей свой сон.

– Не иначе, матушка, вещий сон ты видела, погоди, наступит утро, сходим в часовню, – в раздумье сказала Анна.

Утром, едва дождавшись рассвета, они взяли с собой фонарь и отправились в часовню. Их изумлению, когда выступ сработал и камень, сдвинувшись, открыл вход в коридор, не было предела. Они зажгли фонарь и осторожно двинулись вперёд, коридор уходил вниз и несколько раз поворачивал в разные стороны. Пахло сыростью, и на головы капала вода, но женщины смело шли всё дальше и дальше, и вот, наконец, они вышли в просторное помещение. Откуда-то сверху пробивался свет, и фонарь можно было выключить. Вдоль стен, стояли какие-то деревянные ящики, когда Вера Ивановна открыла один из них, она не смогла сдержать крика:

– Аня, смотри какое богатство!

Их взору предстали иконы, в золочёных ризах, они были очень редкие и дорогие. Различные церковные одеяния и прочие атрибуты, были в отличном состоянии, как будто их только вчера туда положили. На дне сундука лежал дивной красоты крест, усеянный драгоценными каменьями на толстой золотой цепи, принадлежащий, скорее всего настоятелю монастыря. Матушка, схватив крест, сказала, что никогда не расстанется с ним, её заворожил этот атрибут церковной власти. В этот знаменательный день, они обнаружили много всякого добра, а в двух сундуках нашли золото.

Людмила Шаховская, так и не пришла в себя. Она ходила, ела, что-то делала, и молчала, только смотрела пустым взглядом. Через какое-то время её перевели в общую палату, но она так и осталась отрешённой от всего мира. Звонки «сверху» прекратились, и про Люду все забыли.

 

Глава 4. 1993 год

Настя, лежала и обдумывала план действий на будущее. Она понимала, что для самостоятельной жизни, ей нужны деньги, поэтому и придумала как оставить в дураках похотливого врача. Настя, своей внутренней сущностью, кардинально отличалась от своей матери. Она обладала умом, природной смекалкой, и характер имела сильный. Но ей, конечно же, несмотря на все эти качества, требовался друг, наставник, человек с кем можно было бы посоветоваться. И Настя Шаховская боялась, что одна может не справиться, а возвращаться монастырь, никогда! Уж лучше в петлю. Она тряхнула головой, отгоняя мрачные мысли, она подумает об этом завтра, а пока нужно вылечиться. Тут открылась дверь, и медсестра крикнула:

– Никитина, на выход!

Вика, которая, выглядела гораздо лучше, бодро поковыляла к двери. А Настя почему-то заволновалась, что-то было не так. И вдруг её словно током ударило, Никитина! Неужели? Да нет, не может быть, фамилия не такая уж редкая, нет! Добрая, смешливая Вика, к которой Настя уже успела привязаться, не может быть дочерью её врага. Или может? Девушка потёрла виски, слишком много на неё свалилось информации. Не надо раньше времени волноваться, утешала себя она, вот придёт Вика и всё выяснится. Вика вернулась через час, счастливая и довольная. Плюхнулась к Насте не кровать и вытащила из кармана халата диктофон:

– Вот, держи, Саня у своего начальника выпросил. Вот здесь включается, а здесь выключается, поняла?

Девушки попробовали, диктофон работал исправно. Потом они прорепетировали, как будет вести себя Настя, и прилегли отдохнуть.

– Вика, а какое у тебя отчество? – спросила Настя через некоторое время.

– Виктория Максимовна, как звучит?

Кровь прилила к голове, и Настя кое-как выдавила:

– Прекрасно звучит.

– А почему ты интересуешься?

– Да так, просто любопытно.

Вот и случилось самое худшее, но ведь дети не отвечают за грехи своих родителей, так думала Настя, но ведь плохо-то будет и Вике.

– Вика, а что случилось с твоей мамой?

Девушка помрачнела:

– Да бросила она нас, когда мне год исполнился. Папа так и не женился больше, да и он мне признался недавно, что всю жизнь любит другую женщину, Людмилу, но она давно умерла.

– Как умерла? – враз охрипшим голосом, спросила Настя.

– Да не знаю я или пропала, что-то в этом роде. Так что я целиком и полностью папина дочка.

Оказалось, что сегодня дежурство Юрия Петровича. Вечером он зашёл к ним в палату, всех осмотрел, мило побеседовал со старушками, и задержавшись возле Насти спросил:

– Ну как надумала?

– Да.

– Через час зайдёшь, поговорим.

В назначенное время, Настя отправилась на своё первое дело. Диктофон лежал в кармане, она включила его и вошла. Врач ждал ее:

– Проходи, Настенька, садись.

Девушка села в кресло. Юрий Петрович суетливо налил ей кофе:

– Тебе со сливками? Или чёрный?

– А какой лучше? Я кофе ни разу не пробовала.

Он удивлённо посмотрел на неё:

– Не знаю, это на любителя, попробуй со сливками, это вкусно. Настя попробовала, ничего, и, отставив кружку, спросила:

– Так, что у меня с лечением? Будет оно или нет?

– Если ты согласна, то завтра с утра начнём.

– Значит, вы будете меня лечить, только если я стану вашей любовницей, так?

– Или ты принесёшь мне деньги.

– И как мы будем встречаться? И сколько времени?

– Ты пока будешь жить на съёмной квартире, а сколько времени это займёт, не знаю, может день, может год, а может целую жизнь.

– Но вы кажется, женаты. Это не отразится на вашей семейной жизни? Ведь жена, наверное, вас любит.

– Кто, эта корова? Да она никого не любит кроме себя. Если бы не дети, давно бы бросил её к чёртовой матери.

Настю покоробило от его грубости, она встала, решив, что этого достаточно:

– Спасибо за беседу, Юрий Петрович. Скажу прямо, вы поставили не на ту лошадку. В общем так, денег я вам не дам, спать с вами я не буду, а вы ни смотря на это, завтра с утра начнёте лечение. В противном случае, я дам послушать эту запись вашей жене, и вашему тестю, который главврач этой больницы.

И Настя, быстро открыла дверь в коридор, за которой стояла Вика. Юрий Петрович понял, что проиграл и опустил руку, которой намеревался схватить эту нахалку. Дверь захлопнулась, в коридоре послышался смех, а врач никак не мог прийти в себя. На следующий день Настю стали лечить. На обходе врач, остановившись возле неё, тихо прошипел:

– Сотри запись, я, всё сделаю.

– Обязательно, но только после лечения. Он злобно посмотрел на неё и вышел.

Прошло несколько дней, первой выписали тётю Валю, женщина расплакалась, прощаясь:

– Девочки, я оставлю свой адрес, обязательно навестите меня. И ты, Настенька не потеряйся, я очень хочу знать, как сложится твоя судьба. Если будет плохо, ты сможешь пожить у меня. Я одна, и ты мне не помешаешь.

Растроганная Настя, поцеловала пожилую женщину, клятвенно пообещав не потеряться. Потом ушла тётя Света, и к девочкам положили двух других женщин. Настала очередь Вики. Девушки стояли на крыльце, прощаясь.

– Я буду тебя навещать, а ты звони мне, хорошо? – сказала Вика.

– Да, конечно.

– Когда тебя выпишут, мы тебя заберём с папой. Жить будешь у нас на даче, она недалеко от города, а я буду приезжать на выходные. Я бы жила с тобой, но мне добираться до института далеко. Ты там отдохнёшь, наберёшься сил, а осенью куда-нибудь поступишь.

– Спасибо тебе Вика, но пока я не найду этих людей и не отомщу, никуда я поступать не буду.

– Но это же так опасно, может ну их? Пусть живут.

– Ни за что! Я не прощу им маму! И моё детство тоже.

– Тебе надо поговорить с папой, он многих знает.

«Ещё бы он не знал! Он ещё и участвовал!» – подумала Настя. Именно по этой причине она согласилась пожить у Вики. Тут подъехала машина, и мужчина, сидящий в ней, посигналил.

– Это папа, пошли, сейчас я вас познакомлю.

Когда девушки подошли, он вышел из машины, с любовью обнял Вику. Максим Викторович был подтянутым, ухоженным мужчиной, лет сорока пяти, очень симпатичный, такие лица почему-то сразу вызывают доверие. И хотя Настя знала, что это враг, она невольно прониклась к нему симпатией.

– Папа, познакомься, наконец, с Настей! А то я все уши тебе про неё прожужжала. Никитин внимательно посмотрел на Настю, хотел улыбнуться, но не сумел, он вдруг сильно побледнел и схватился за сердце.

Вика испуганно схватила отца за руку:

– Папа! Папочка! Что с тобой? Настя беги за врачом, быстрее!

И Настя побежала. Он определённо узнал её лицо, ведь бабушка сказала, что она вылитая мать. Но в её планы не входило, чтобы он умер от сердечного приступа, она придумает ему более жестокое наказание, он его заслужил. Те Божьи заповеди, которые годами вбивались ей в голову, сразу вылетели из неё, она хотела только одного – отомстить!

Прибежали врач с медсестрой, Максиму Викторовичу сделали укол и посадили в машину.

– Вам нужно обследоваться, похоже, сердечко у вас не очень. – Сказал дежурный врач. – И вам нельзя сейчас за руль.

– Меня дочь отвезёт, не беспокойтесь, спасибо вам, мне уже лучше.

Вика попрощалась с Настей, и они уехали. Всю дорогу Никитин молчал, вспоминая давние события. Неужели, она дочь Люды? Не может быть. Но как похожа, просто одно лицо!

– Вика, так это та самая девушка из монастыря? Она знает, кто её родители?

– Да нет, откуда?

– А как ее фамилия?

– Шаховская. Да, он так и думал, в глубине души он уже знал, что Настя дочь той, которую он так и не забыл, перед которой он безмерно виноват. Которую, из-за своей трусости, так и не смог защитить. А теперь вот она кара божья, в лице этой девушки, очень похожей на свою мать. Ну что ж он поможет ей, если не смог помочь матери, поможет дочери. После того, что они сделали с Людой, он был в таком состоянии, что просто ушёл в глубокий запой. Взял больничный лист и пил целый месяц, стараясь приглушить муки совести.

А Молчанов и Смирнов, были очень довольны, что Люда, вместо тюрьмы, попала в психушку. Кто бы поверил, если бы она сказала правду? Это ведь они все спланировали, Никитин даже не знал, что дело закончится убийством, они ему сказали, что накажут её изнасилованием, и она будет молчать. Ведь никакая женщина не признается публично в таком позоре.

Сейчас, эти люди процветают, и он так и работает с ними в одной упряжке. Правда, он уже предупредил, что уходит от них. Молчанов знал заранее, что коммунистам приходит конец. Пробивной и хваткий, он предугадал эти события и вовремя позаботился о своём тыле. Сейчас у него была целая сеть предприятий, в том числе завод, его родное детище, который они со Смирновым превратили в «ЗАО Рыбпром». Помимо этого, они занимались изготовлением и продажей фальсифицированного спиртного и другой деятельностью, не относящейся к законному бизнесу, но приносящей весьма высокий доход.

Смирнов открыл свой банк, правда, открыл не то слово, там была какая-то тёмная история. Хозяином там был парень молодой, афганец, но потом он куда-то исчез, и Никитин думал, что не без помощи Смирнова, который сразу возглавил совет директоров. И Максим опять послушно стал работать с ним. В «Востокбанке» они успешно отмывали деньги Молчанова, но в последнее время Никитин отказался от своей доли, и жил только на свою зарплату. Он хотел избавиться от этих людей и жить спокойно. Выдать Вику замуж и растить внуков. Вчера он пытался поговорить об этом с Виталием Смирновым, но ничего хорошего из этого разговора не получилось. Смирнов открыто пригрозил, что им легче убить его, чем отпустить.

– Понимаешь, Макс, ты ведь столько знаешь, а если наши конкуренты развяжут тебе язык? зачем нам это?

– Если им понадобится, то язык развяжут не только мне, – усмехнулся Максим. – Я обещаю, что буду молчать.

– Не дури, ты ведь не хочешь оставить дочь сиротой? А то Джафар быстро до неё доберётся, он как раз собирает девок для отправки в бордели Эмиратов. Ты же не хочешь, чтобы твоя дочь, ублажала потных, вонючих арабов? А? Подумай над этим. Всё, иди.

На этом разговор и закончился. Дочерью Никитин очень дорожил, кроме неё, у него больше ничего не было. Тогда, когда Люду закрыли, он очень быстро женился, нашёл какую-то девку, сейчас он не мог даже вспомнить её лицо. Женился просто потому, что не мог больше приходить в пустую квартиру, но жена, родив через год дочь, исчезла в неизвестном направлении, сообщив в записке, что встретила свою любовь и уходит от него.

Честно признаться, Максим обрадовался, жену он не любил, а дочь обожал, и старался для неё как мог. Вика выросла без мамы, но не страдала от этого, им было хорошо вдвоём. Теперь же спокойной жизни пришёл конец, дочь женщины, которую он когда-то любил, перевернула всю его душу. Только теперь он осознал, какую жалкую жизнь он прожил, в вечном страхе, никогда не делая ничего по собственному желанию, живя по указке. Правда последние годы страх притупился, оказывается в нашей стране, можно воровать безнаказанно, сажают в основном мелких «шестёрок», те, кто ворует миллионы, спокойно гуляют. То, что раньше называлось спекуляция, теперь бизнес. Никитин тяжело вздохнул, чёртова жизнь!

– Пап, ну как тебе легче? Ты должен обязательно сходить к врачу, ты мне нужен здоровый!

– Ну да, кому нужен больной, стареющий мужчина? – улыбнулся Максим Викторович.

– Ой, да ладно пап, кому нужен, я же не слепая, вижу, как на тебя ещё женщины заглядываются.

– Главное, чтобы ты иногда на меня поглядывала, доченька, – отшутился он.

Так в разговорах, они добрались до дома.

Лечение продвигалось у Насти успешно, она уже почти не хромала и чувствовала себя, практически здоровой. Лёжа на кровати, она запоем, читала книги, которые в большом количестве таскала ей Вика. Так девушка познавала мир, через книги, ну и конечно общения ей, тоже хватало. Чего только не рассказывали женщины в палате, Настя почерпнула от них много информации.

Несколько раз приходили сестра Анна и матушка Филарета. Они жалели её и пытались отговорить, от того, что она задумала. Но девушка была непреклонна, больше никаких монастырей, она так решила и всё! Перед выпиской, они пришли попрощаться. Анна вышла, оставив бабушку с внучкой наедине.

– Бабушка, не переживай, всё будет хорошо, первое время я поживу у Вики на даче, а потом поступлю учиться и буду жить в общежитии.

– Я вот денег тебе насобирала, залезла в церковную казну, да простит меня Господь за это! Не могу же я тебя без копейки оставить. – И она заплакала. – Ты не забывай нас, навещай, двери для тебя всегда открыты.

Вскоре они распрощались, и Настя осталась наедине со своими мыслями. Она решила при первой возможности поговорить с Викиным отцом, узнать, как он настроен, если он любил её мать, то может быть ещё не всё потеряно. Она должна узнать всё, каким образом он оказался замешан в этой истории, и есть ли какие-нибудь смягчающие обстоятельства. Ей бы не хотелось причинять Вике боль, да и Никитин сам произвёл на неё хорошее впечатление, не казался он монстром. «Кто знает? Внешность часто обманчива», – подумала Настя. – «Поживём, увидим».

Зашёл Юрий Петрович, присел на кровать. Как ни странно, они стали друзьями, Настя давно стёрла запись, а он возился с ней как с родной.

– Привык я к тебе, скучно будет без тебя.

– Конечно, кто ж вас так повеселит, кроме меня? – хихикнула Настя.

– Хватка у тебя есть, не пропадёшь в жизни, первый раз меня так сделали, красиво. Надеюсь, что и в последний. Ну ладно, Шаховская, обращайся, если что, помогу.

– Надеюсь, больше не понадобится. Но всё равно спасибо. На следующий день, прямо с утра прибежала Вика, сунула ей пакет:

– Здесь одежда, не вздумай одевать свои тряпки, выкинь их. Я встретить тебя не смогу, буду на занятиях, позвоню вечером, у нас там телефон, а встретит тебя папа и отвезёт на дачу, ясно? Ну, давай, пока, – и Вика умчалась, оставив за собой шлейф духов, которые очень понравились Насте.

Надо узнать, как они называются, и купить себе, подумала она, теперь она будет покупать себе всё, что захочет. Она надела миленький сарафанчик, и босоножки, сделала лёгкий макияж, которым научилась пользоваться в совершенстве, попрощалась с соседками по палате и вышла в вестибюль. Осмотрев себя в большое зеркало, пришла к выводу, что выглядит отлично, никто не догадается, что она только из монастыря, хотя больше уверенности в себе не помешает.

После длинных закрытых одежд, которые носили в монастыре, в этом сарафане, Настя казалась себе голой. Но привыкать, всё же надо, и она, распрямив плечи, лёгким шагом направилась к двери. Вышла на крыльцо, и залюбовалась весенним солнечным днём, Никитина, ещё не было. Настя ещё не знала, как начать с ним разговор, и волновалась, но потом решила, что придумает что-нибудь в процессе общения. Вскоре она увидела его машину, иномарку, Вика ей рассказывала, что такие машины везут сейчас из Японии, и они гораздо лучше, чем отечественные. Вика сама водила машину и немного разбиралась в них, она даже пообещала научить Настю вождению. Никитин вышел из машины, поздоровался с Настей.

– Садись, поехали.

Настя села на переднее сидение, и они поехали. Максим Викторович молчал, только изредка поглядывая на Настю. Наконец он решился начать разговор:

– Настя, а ты помнишь свою мать?

– Нет, меня воспитывали чужие люди, – покачала головой Настя.

– Я знаю то, что мне нужно, – отрезала Настя. – А почему вас это интересует?

Максим Викторович, пожал плечами, он был ещё не готов рассказать ей правду. Это будет для неё шок, и надо как-то подготовить её. Он уже решил для себя, что узнает, что случилось с Людмилой, жива она или нет. Но с Настей сначала надо подружиться, прежде чем посвящать её в это грязное дело. Он не хотел, чтобы девушка с отвращением отвернулась от него, искренне желая загладить свою вину. Никитин готов был свернуть горы. Девушка, не догадывалась, какое смятение чувств, вызвала она у мужчины и спокойно рассматривала пейзаж, мелькавший за окном.

Уже когда они ехали по Сад-городу, Настя испугалась, ей вдруг пришло в голову, что он может избавиться от неё, и никто не узнает об этом, ведь мама в письме сказала, что это страшные люди. Он может убить её! Она в испуге сжалась на сиденье. Но Никитин не заметил, он был поглощён своими мыслями. Они подъехали к небольшому, симпатичному домику, Никитин посигналил и ворота открылись. Заехав внутрь, они вышли из машины и Максим Викторович повёл её осматривать владения. Участок был небольшой, домик четырёхкомнатный, уютный. У забора, стоял ещё один дом, меньших размеров, в котором проживала семейная пара, муж выполнял функции сторожа, а жена следила за порядком и готовила еду.

– Познакомьтесь, друзья мои, это Настя, она пока поживёт здесь. А это Иван. – Тот церемонно поклонился.

– И Мария.

Пара Насте понравилась. Мария побежала сразу на кухню, и занялась приготовлением обеда. А девушка, заняв небольшую спаленку, которую ей показала Мария, разложила свой небольшой гардероб, презентованный Викой, пошла на кухню, помочь женщине. Они разговорились, и когда Мария узнала, где воспитывалась девушка, то обняла её и заплакала:

– Бедная девочка, без материнской ласки расти очень плохо. А мне вот бог детей не дал, как только не лечилась, бесполезно. Видно бог мне тебя послал, под старость лет.

Прошла неделя, Настя поправилась, загорела и стала ещё красивее. С Марией они очень подружились, та не знала, чем угодить девушке, кормила самыми вкусными блюдами и была счастлива. Они много разговаривали, и Мария учила девушку всяческим житейским премудростям. Вика приезжала по вечерам, рассказывала свои новости, и всё время спрашивала, когда Настя начнёт искать своих врагов. Настя улыбалась, говорила, что скоро, а сама не знала, как сказать Вике, что одного она уже нашла. Всё случилось в пятницу вечером, Настя была одна и смотрела телевизор, Мария после ужина ушла к себе, и тут раздался стук в дверь. Девушка подскочила к двери, распахнула её и замерла, перед ней стоял Никитин, костюм на нем был помят, галстук съехал, и весь вид его был какой-то безумный. Настя в удивлении уставилась на него:

– Максим Викторович, что с вами?

Он прошёл на кухню, открыл шкафчик, достал бутылку коньяку, рюмку, посмотрел на девушку:

– Выпей со мной, Настенька, пожалуйста.

Она присела рядом, удивлённо посмотрела на него и кивнула. Никитин налил в рюмки, и залпом выпил. Настя покрутила в руке рюмку, понюхала и поставила, она ещё ни разу не пила спиртного.

– Не пьёшь? Правильно. Люда тоже не любила спиртное.

Максим Викторович прижал руки к лицу и заплакал. Значит всё, мелькнуло в голове у Насти, пришла пора, ну что ж хорошо, посмотрим, что он расскажет.

– Я так виноват Настя, если бы ты знала как!

– А я знаю, Максим Викторович.

– Как, знаешь? – он растерянно посмотрел на Настю.

Она пожала плечами:

– Да я знаю, это вы со своими друзьями лишили маму будущего.

– Прости Настя, я, когда тебя увидел, сразу понял, вот оно наказание, я виноват, я так виноват. Понимаешь, я ведь любил её, я до сих пор мечтаю о ней.

У Насти вдруг резко защемило сердце, и она, схватив рюмку, одним махом выпила её. Пищевод обожгло огнём, и Настя задохнулась, хватая воздух ртом, она кое-как отдышалась. Никитин, посмотрел на неё усталым взглядом:

– Я больше не могу, нет сил, я даже думал пойти в милицию и всё рассказать, но сейчас все продажное. Хотя, о чём я говорю, – он махнул рукой. – И сейчас, и раньше, было одно и то же. Просто раньше боялись немного, коммунисты правили железной рукой, а сейчас те, у кого есть деньги, не боятся наших властей нисколько. Правда, им приходится бояться бандитов, вот и думай, что лучше. А если быть честным, то и власти, и бандиты, одно целое, и друг без друга существовать не могут. Вот такая аксиома, Настя.

Он залез в холодильник, достал салат, колбасу.

– Не ел сегодня, ни черта, с самого утра. – Максим Викторович нарезал хлеб, колбасу, налил в рюмки.

– Ты давай тоже закусывай, а то развезёт быстро, а у нас разговор будет долгий. Я расскажу тебе всё как на духу, а ты уж думай сама, простить меня или нет.

– Вы что же хотите мне исповедоваться? Но я не священник, грехи не отпускаю, – с усмешкой сказала Настя.

– Для меня, ты сейчас самый высший суд Настя, и поверь, я сам себя наказал, если бы ты знала, какое мучение нести всю жизнь на своей совести такой груз вины, это и есть самое страшное наказание девочка.

Настя смотрела, как этот ещё не старый симпатичный мужчина с поседевшими висками, не находит себе места. С одной стороны, ей было жаль его, но с другой… Но всё-таки ей нужно выслушать его, она и ждала этого рассказа и в то же время боялась.

– Ну что ж, я вас слушаю. Он выпил и, не закусывая, приступил к рассказу. Никитин рассказал девушке всё, не стараясь при этом как-то обелить себя, свалив всю вину на других. Он был честен с ней.

– Вот так всё и случилось, с тех пор о Люде, я не слышал. Да, правда я и боялся спрашивать. Но, я обещаю тебе узнать, что с ней случилось.

Настя, вся во власти чудовищного рассказа, смотрела на него ничего не видящими глазами. Максим Викторович налил ей ещё рюмку коньяку, она выпила ее как воду. В голове её проносились страшные картины насилия. Она сжала кулаки, глаза вспыхнули гневом:

– И вы, правда, думаете, что это можно простить? Но как?

– Да, наверное, я возжелал невозможное, ты права. Но ты не уходи, живи здесь, тебя очень любит Вика. А мне… мне осталось всё равно недолго, они скоро уберут меня, я стал слишком неудобен для них.

– Неудобен для этих мерзавцев? Но почему? Оттяпали у них часть прибыли? Вор у вора дубинку украл, ха-ха-ха. – И Настя засмеялась истерическим смехом.

Никитин посмотрел на девушку виноватым взглядом:

– Я, пожалуй, пойду, а ты спокойно всё обдумай и не торопись с выводами.

Он ушёл, а Настя попыталась привести мысли в порядок, но безуспешно. Тогда она легла и сказала себе: «Я подумаю об этом завтра». Как ни странно, эти слова всегда ей помогали. Утром Настя встала с опухшим лицом, оказывается, она плакала во сне. Ночью, несмотря на все усилия, она плохо спала, ей снилась истерзанная мать, которая протягивая руки, звала её. «Мама, мамочка», – кричала Настя и бежала к ней, но та удалялась всё дальше и дальше, пока не исчезла совсем.

Она привела себя в порядок, чтобы Мария ничего не заподозрила и после завтрака, решила прогуляться, чтобы спокойно всё обдумать. Пообещав Марии, что погуляет поблизости, Настя вышла за калитку и потихоньку пошла по улице, не замечая, что машина, стоявшая неподалёку, тронулась с места и ползёт за ней. Девушка дошла до конца улицы и остановилась, в раздумье. Как бы там ни было, она решила ничего не говорить Вике, и попросить Никитина помочь ей в поисках информации о матери. Сердце ей подсказывало, что она жива. Настя стояла, не замечая красоты, царившей вокруг. Весна в этом году была на удивление тёплой, во дворах цвела сирень, её запах сводил с ума. На перекрёстке сидела бабуля и продавала сирень, стоявшую в большом ведре. Когда Настя подошла, бабушка окликнула её:

– Девушка, купи сирень, смотри какая красивая!

Настя развела руками:

– Я не взяла с собой деньги, извините.

– Возьми так, на счастье, уж больно ты красивая. Ты бы не ходила одна, время сейчас страшное, одни бандюки кругом. У моих соседей, дочь вышла погулять и пропала.

Девушка грустно улыбнулась:

– Да я далеко не хожу, а насчёт счастья, хотелось бы узнать, что это такое, но всё равно спасибо.

Настя взяла пышную ветку и не успела сделать и шагу, как из подъехавшей машины выскочили двое и, не дав девушке, опомнится, затолкали её в машину. В последний момент девушка успела закричать, но ей быстро заткнули рот. Ошалевшая бабулька, которой, один из парней пригрозил пистолетом, беспрерывно осеняя себя крестным знамением повторяла как заведённая:

– Ой, люди добрые, да что же это люди добрые, да как же это люди добрые.

Придя в себя, Настя огляделась по сторонам, она была зажата на заднем сиденье, сидящими с двух сторон, здоровенными парнями. Парни были в спортивных костюмах, бритоголовые и явно, не принадлежащие к людям, зарабатывающим на жизнь умственной деятельностью. Этот вывод Настя сделала, послушав некоторое время их разговор.

– Губа, на кой черт, она нам сдалась? Скиф, че сказал? Пасти банкира, – сказал амбал с перебитым носом.

– Скелет, ты совсем тупой? Это ж наверняка его телка, через неё мы на него выйдем. – Ответил второй амбал с уродливой верхней губой, которая придавала ему заячий вид. – Да мочалка?

И он с силой сжал её бедро. Настя поняла, что это бандиты, про которых она так много слышала последнее время и они по-видимому хотят доставить Никитину неприятности. Но как ни странно страха она не испытывала, а даже наоборот, какую-то жалость. Она мягко убрала руку, сжимавшую её бедро, и сказала:

– Мальчики, у вас наверно детство было тяжёлое? Вас не любили и обижали? И вы, поэтому пошли в бандиты?

Бандиты переглянулись:

– Скелет, она чё, дура? Или прикидывается? Ты больная, да? Ты чё мелешь?

– Ради бога не обижайтесь, просто я по себе знаю, что всё возвращается, если тебе делают плохо, рано или поздно ты тоже сделаешь в ответ гадость.

– И где же ты это усекла? – захохотал водитель, которого звали Леший.

– В монастыре – ответила Настя.

Все дружно заржали, особенно заливался Губа.

– Ой, я не могу, монашка и банкир, ну надо же. Ты чё нам лапшу на уши вешаешь, монашка она, да я их видел, они все страшные, как я с похмелья, а ты красотка, у банкира губа не дура.

– Я не вру, – пожала плечами Настя. – Хотите молитву прочитаю?

– Давай читай, и не одну, а все что знаешь, тогда может, поверим, да, братва?

Все дружно согласились. И Настя прочитала им несколько молитв, она читала бы и дальше, но её остановили.

– Ладно, хорош, может, ты и не врёшь, пускай Скиф с тобой разбирается. Хотя ты правильно сделала, что поменяла монастырь на богатого Буратино. Девка ты, что надо, я таких красивых и не видел, – сказал Скелет.

– Вы ошибаетесь Скелет, я не любовница Максима Викторовича.

– Во-первых, я для тебя не Скелет, а Никита Сергеевич, ясно?

– Хорошо, я больше не буду вас так называть, не обижайтесь. Вы знаете, это очень хорошо, что мы с вами встретились, вы только не смейтесь, но я хочу, чтобы вы меня приняли к себе.

В машине воцарилось сначала молчание, затем грянул такой хохот, что Леший съехал на обочину, он просто не мог управлять автомобилем от смеха. Когда они отсмеялись, Скелет, вытирая слезы, сказал:

– Такого я ещё не слышал, пацаны, или она полная дура или прикидывается, я не знаю. Но, по крайней мере, она нас здорово развеселила. А зачем тебе это, монашка?

– Пожалуйста, не называйте меня монашкой, меня зовут Настя.

– Ну, и зачем, Настя, тебе это нужно?

– У меня есть враги.

– Интересно, какие у тебя могут быть враги? Поп, что ли под юбку залез, ха-ха-ха!

Настя, поняла, что сболтнула лишнее и замолчала. Интуиция, ей подсказала, что это не те люди, кому можно всё рассказать. Бандиты успокоились, и больше к ней не приставали, они только с интересом поглядывали на неё. Вскоре, они остановились у высокого забора и посигналили. Ворота открылись, и они въехали внутрь. У ворот, стояли два амбала в спортивной форме, они, что-то спросили у водителя, и отошли. Машина, проехав по подъездной дорожке, остановилась у крыльца. Настю, подтолкнули в спину:

– Давай, вылазь, сейчас будешь исповедоваться.

Девушка вышла из машины и заворожено уставилась на дом, двухэтажный, с башенками и флюгерами, с террасой, вокруг всё в цветах. Такой красоты, она ещё не видела, но стоило ли удивляться, ведь Настя, видела совсем мало в своей жизни. Деревенское подворье до школы, обычную двухкомнатную «хрущевку» вовремя школы, где не было даже телевизора. А потом, мрачные, холодные коридоры, келью, в которой, даже летом, она замерзала. Редкие поездки в город, на старенькой «копейке», на которой лихо рулила сестра Анна. Она обычно показывала и рассказывала Насте, обо всём, что они видели.

Настя, разглядывала дом и представляла себя здесь хозяйкой, именно о таком доме она мечтала. Когда она накажет своих врагов, и найдёт маму, она обязательно будет жить в таком доме. Она настолько ушла в свои мечты, что не заметила, как из-за угла дома вылетел всадник. Когда он был уже совсем рядом, Настя повернула голову, конь и человек казалось, составляли единое целое, девушка непроизвольно залюбовалась. Кони – радость её детства. Этих животных, Настя просто обожала, и не боялась даже самых диких. Конюх Михаил, научил её многому, в том числе, верховой езде. А этот вороной красавец, очаровал Настю так, что всадника она сначала не разглядела. Тот слез с коня, и внимательно посмотрел на девушку, она не обратила на него абсолютно никакого внимания. Настя была занята вороным, она гладила его и что-то говорила, и как ни странно коню это нравилось.

– Губа, какого черта, вы приволокли сюда эту девку, мне сейчас не до шлюх, – резко бросил всадник.– Я вам, что сказал делать?

– Да понимаешь, Скиф, это девка банкира, мы решили, что она много знает.

Скиф покачал головой:

– Да что она может знать? Никитин не такой дурак, чтобы шлюх посвящать в свои дела. Выкиньте её.

Тут Настя, услышав знакомую фамилию, подняла голову и с интересом, посмотрела на него. Скиф, повидал немало на своём веку, и думал, что удивить его чем-то уже невозможно, но как же он ошибся. Эти глаза, казалось, заглянули к нему в душу, такой чистый, наивный взгляд, он видел впервые, и в душе у него что-то дрогнуло.

– Вообще-то, ладно, я с ней поговорю. Пошли в дом, – сказал он девушке.

Скиф, он же Лазарев Дмитрий, в прошлом капитан спецназа ВДВ, после вывода войск из Афганистана, остался не у дел. Кроме того, как воевать, он больше ничего не умел. Потыкавшись, как слепой котёнок, в разные места, он понял, что его ничего не интересует. А тут старые дворовые дружки, которые занимались рэкетом, позвали его к себе. Вскоре, он стал бригадиром, его группировка одной из самых влиятельных, с ним считались и уважали. Пожалуй, он был единственным, кто не ставил утюги на живот, не применял паяльники и другие жестокие меры. Он обладал таким даром убеждения, что стоило ему поговорить с упирающимся коммерсантом, как тот выкладывал, ту сумму, которую нужно. И самое интересное, они приходили и просились к нему под крышу сами. Девушками, он особо не увлекался, так, когда плоть взыграет, и пользовался девицами лёгкого поведения.

Высокий, стройный, с хорошо развитой мускулатурой, тёмные волосы, серые глаза, в целом производящий очень неплохое впечатление. Если бы он захотел, мог бы увлечь любую девушку, но Дима к этому не стремился. Эта же девушка произвела на него эффект разорвавшейся бомбы. По специфике своей «работы», ему приходилось сталкиваться в основном с тёмной стороной жизни. Предательства, грязь, жажда наживы, кровь и гулящие девки, то с чем ему приходилось иметь дело каждый день, не способствовало развитию лучших качеств. Душа у него оделась в ледяной панцирь, и Дима думал, что навсегда. Они зашли в дом, Губа, со своей кампанией уехали продолжать слежку за Никитиным, и Настя осталась наедине с Димой. Он показал ей на кресло:

– Садись, что пить будешь? Напитки есть на любой вкус, выбирай.

Настя смущённо посмотрела на бар, в котором стояли бутылки с яркими этикетками.

– Мне чай, если можно.

Скиф вышел, Настя слышала его голос, отдающий указания. Она любовалась внутренней отделкой дома, когда услышала:

– Ну как? Нравится? Что разве у банкира хуже?

– У Максима Викторовича, очень скромно, не знаю, как в их городской квартире, я там не была, но Вика говорила, что живут они не богато.

– Пускает пыль в глаза твой Никитин, а куда же уходят бабки? Не иначе на зарубежные счета скачивает, – поморщился Скиф.

Неужели она действительно шлюха? С такими глазами? Он даже себе не хотел признаться, но она зацепила его. Сердце у него защемило, когда он спросил:

– Что ты там делала? Рассказывай правду.

Поскольку Настя решила, что Скиф, человек не плохой, и кое-что ему можно рассказать, а если она не обманулась в нём, то потом она расскажет ему всё. «Без помощника мне не обойтись, и этот симпатичный парень может быть мне полезен» – так думала Настя. «Но пока рано, надо прощупать почву». И она поведала свою историю, умолчав о матери и своих врагах.

– Так значит, тебе негде жить? – спросил Дима.

– Ну да, это Вика меня туда определила на время.

У него всё пело в душе, он не ошибся в ней, она действительно такая, какой кажется.

– Ты можешь пожить здесь, – сказал он внезапно охрипшим голосом.

Надо же, чёрт, он смущается как зелёный пацан. Настя удивлённо посмотрела на него:

– Но ведь я вас не знаю, да и вы меня тоже, как же вы не боитесь, а вдруг я воровка?

Скиф хмыкнул:

– Хотел бы я посмотреть на того, кто рискнёт меня обворовать. Если ты думаешь, что я зверь какой, не думай, здесь тебя никто не обидит. И давай, наконец, познакомимся, я Дмитрий.

– Красивое имя, а я Настя. Скажите Дима, а почему вы приглашаете меня пожить?

– Тебе сказать правду? Но она может тебе не понравится.

– Ничего, правда, предпочтительнее.

– Ну что ж слушай, тебе повезло, что ты попалась моим пацанам, они хоть и грубые, но не конченые отморозки. Ты хоть понимаешь, что с твоей внешностью, лучше сидеть дома! Или ты хочешь, чтобы из тебя сделали шлюху? Боевики Джафара, ездят по городу и отлавливают таких вот дурочек. И судьба у них незавидная, можешь мне поверить.

Настя ошеломлённо посмотрела на него:

– Неужели, всё так плохо? И никто ничего не делает? А милиция?

– Откуда ты свалилась? Ах, да, ты же из монастыря. Время сейчас такое, а тебе может быть стоит вернуться в свой монастырь?

Дима встал, открыл бар и налил себе виски.

– А вы, вы тоже этим занимаетесь?

– Нет, бабы не по моей части. У меня других проблем хватает, – буркнул Дима.– Можешь не бояться, ни я, ни мои люди, тебя не обидят.

Настя не хотела в монастырь, и оставаться у Никитина теперь опасно. Здесь конечно тоже, но почему-то она верила этому парню.

– А это ваш дом?

– Да мой. Ну, что ты надумала?

– Хорошо, вы меня убедили, я останусь.

У Димы отлегло от сердца.

– Вот и ладушки, – сказал он, скрывая радость. – Пошли я покажу тебе, твою комнату.

Они поднялись на второй этаж, и Скиф открыл одну из дверей.

– Вот, это самая лучшая комната, она предназначалась для моей матери. – Голос его погрустнел.

– А где она? – спросила Настя.

– Она умерла, – коротко ответил он и отвернулся.

Комната была просто великолепна, большая, светлая, и в ней присутствовало всё необходимое для жизни. Конечно у Никитина, было гораздо проще.

– Дим, мне нужно позвонить Никитиным, а то они будут беспокоиться. Но, не сейчас вечером.

– А что за вещами, ты не поедешь? – спросил он.

– Да у меня и нет ничего, то, что на мне, дала Вика, – смущённо ответила Настя.

– Мне нужно устроиться на работу.

– На работу? А что ты умеешь? – заинтересовался Дима.

Девушка задумалась, а что действительно, она умеет? Да вроде бы и ничего. И тут в мозгу вспыхнуло, петь, она умеет петь!

– Я пела в церковном хоре, всем нравилось. – Знаешь, можно попробовать, у меня есть подкрышный ресторан, но понимаешь, там твой церковный репертуар не будет иметь успеха. Ты про других певцов, хоть слышала?

– Конечно, не совсем я тёмная, – обиделась Настя.

– Ладно, у тебя здесь есть магнитофон, записей очень много, отдохни, послушай музыку, а вечером сдашь экзамен. Согласна?

– Согласна, – кивнула Настя.

– Ну, все, я пошёл, у меня много дел, можешь гулять, только за ворота не выходи. Если что понадобится, обращайся к Антонине, это домработница,– и Скиф ушёл.

Настя села на диван и задумалась, вот уж воистину пути господни неисповедимы! За такой короткий промежуток времени, так много всего произошло. И главное ей везёт на хороших людей, взять этого Скифа, бандит, а оказывается очень хороший человек. У неё поднялось настроение, теперь Настя не сомневалась, у неё все получится. Первым делом, она найдёт мать. Она позвонит сегодня Никитину, может он, что-нибудь узнал. Затем Настя прогулялась по дому, заглянула во все комнаты. После своей спартанской жизни, этот дом показался ей верхом роскоши. Заглянув на кухню, она познакомилась с Антониной, перекусив вместе, они мило поболтали, и Настя ушла в комнату.

Антонина была раньше соседкой по лестничной площадке и дружила с Диминой мамой. Поэтому он и забрал её к себе, когда выстроил дом. Она знала его с детства и очень любила. Когда она увидела Настю, то сильно удивилась, никогда ещё Дима не водил девушек домой, и тем более не оставлял жить. Видать, втюрился Димка, подумала она и улыбнулась, ну что ж девушка вроде ничего, не похожа на современных девчонок, скромная и милая. Может, вытащит его с этой бандитской жизни, ведь каждую минуту убить могут, разве это жизнь. Антонина налила себе рюмочку, выпила и задумалась.

Трое их было, друзья не разлей вода, Дима Лазарев, Владик Никольский и её сын Антон Колесников. Вместе и в Афганистан попали, только её сыночка в цинковом гробу привезли, а Димке и Владу повезло, уцелели они в этой страшной мясорубке. Влад с матерью, правда пропал куда-то, ни слуху, ни духу, квартиру продали и исчезли. Найти, наверное, можно, но Дима так закрутился со своими делами, что никак не может выкроить время для друга. Она тяжело вздохнула и принялась мыть посуду.

Настя в это время, разучивала новый репертуар. Память у неё была хорошая, и за несколько часов, она выучила добрый десяток различных песен. Потом позвонила Вике, и сказала, что бабушка договорилась со своими знакомыми, и теперь она будет жить у них.

– Ну, ты Викунь, не обижайся, мы будем часто видеться, я обещаю.

Положив трубку, Настя усмехнулась, вот она уже и врать научилась. Если бы бабушка узнала, что она пошла, жить к бандиту, у неё бы случился инфаркт. Потом она позвонила Никитину.

– Максим Викторович, у вас всё в порядке?

– Нет, – ответил он. – Меня, наверное, сегодня убьют.

Судя, по голосу, Никитин был сильно пьян.

– Но, что случилось? – встревожено спросила Настя.

– Я забрал важные документы, без них Смирнову кранты, но боюсь, они их найдут, их нужно спрятать, понимаешь Настя? Через какое-то время он догадается, что их взял я, и тогда конец. Прости, за Люду, не успел узнать.

– Максим Викторович, не бойтесь, вас охраняют.

– Охраняют? Не смеши Настя, кому я нужен?

– Группировка Скифа, слышали, о нём?

– Да, конечно слышал, интересно, зачем я им понадобился? – задумчиво сказал Никитин. – Хотя, я догадываюсь, зачем. И, знаешь, это выход, Настя, спасибо!

Он отключился, а Настя подумала, что сегодня расскажет всё Диме. Вскоре примчался измученный Дима, его шаги и голос Настя услышала ещё на лестнице. Открыла дверь, и он ввалился с целой грудой пакетов, бросил их на диван, и сам плюхнулся рядом.

– Ненавижу ходить по магазинам, и как это вы, женщины можете часами этим заниматься? Отвратительное занятие, я устал так, как будто вагон с углём разгрузил. Вот посмотри, я не ошибся с размером? – и он придвинул к ней пакеты.

Настя смутилась.

– Дима, вы, что все это купили для меня? Но зачем?

– Зачем, зачем, а в чём ты ходить будешь? У тебя ведь ничего нет! И прекрати называть меня на вы, поняла? Ну, ты пока займись примеркой, а я подожду тебя внизу.

Скиф вышел, а Настя бросилась к пакетам. Чего там только не было, Дима позаботился даже о нижнем белье, такое белье Настя видела впервые. Она с усмешкой вспомнила свой монастырский гардероб, да такие трусики ей и не снились. Настя разделась и принялась примерять всё подряд, все вещи ей идеально подошли. Решив, окончательно сразить Скифа, Настя сделала макияж, косметику он тоже купил, надела маленькое чёрное платье, туфли на шпильке и чуть не упала. Настя посмотрела в зеркало, да, выглядит она впечатляюще, платье сидит прекрасно, где-то она прочитала, что у каждой женщины в гардеробе, должно быть маленькое чёрное платье. Но вот с туфлями, была беда.

Ходить на каблуках девушка совершенно не умела, сделав несколько шагов, она всё-таки решила не снимать туфли, и потихоньку начала спускаться по лестнице вниз. Дима сидел в кресле и разговаривал по телефону, когда увидел Настю. Потеряв дар речи, он что-то промычал в трубку и положил её. Настя медленно, подошла к нему:

– Ну как?

И тут она покачнулась, и упала бы, но её успел поддержать Дима. Лучше бы он этого не делал, когда Настя оказалась так близко, и он почувствовал её тело в своих руках, он испугался, что не выдержит и набросится на неё. Больше всего на свете ему хотелось обнять её и ни выпускать из своих объятий, целовать, любить…. Он потряс головой, Господи, что за наваждение! Но её нельзя напугать, поэтому нужно держать себя в руках.

– Ты выглядишь прекрасно, Настя. Все вещи тебе подошли?

– Да все, вот только на каблуках я ходить не умею.

– Ничего, научишься, попроси Антонину, она поможет. Ну а как с песнями обстоят дела?

– Я выучила несколько, хочешь спою?

– Конечно, я же должен знать, кого я буду рекомендовать.

Настя начала петь, на звук ее голоса пришла Антонина, и стояла, удивлённо качая головой. Спев, несколько песен, Настя спросила:

– Что скажет жюри?

– Считай, что ты получила работу, – сказал Дима.

Он уже пожалел, что поднял эту тему, ведь на такой лакомый кусочек, будет много желающих, её придётся охранять, и на этой почве могут возникнуть проблемы.

– Но тебе придётся слушаться меня во всем. В этот ресторан ходят разные люди, а ты девушка красивая, ты понимаешь, о чём я? Не все, такие как я и ты должна это уяснить.

– Не волнуйся, Дима, я буду делать всё, что ты мне скажешь, – сказала Настя. – Спасибо тебе за всё, ты мне теперь как брат.

Диме от этих слов, стало плохо. Он налил виски, залпом выпил и отвернулся к окну. Брат, ну надо же, весело получается, он потерял от неё голову, ему совсем не нужны братские отношения. Но придётся играть по её правилам, Скиф сжал кулаки, что за паскудная штука – жизнь, девки вешаются на него штабелями, а та, при взгляде на которую, у него замирает сердце, решила стать его сестричкой, тьфу!

– Сегодня ты учишься ходить на каблуках, а завтра поедем в ресторан, хорошо?

– Да, конечно.

Настя замялась:

– Дима, мне нужно с тобой поговорить. Это очень важно.

– Ага, сейчас Антонине поможем на стол накрыть, и поговорим.

Они дружно накрыли на стол, после чего домработница удалилась, сказав, что не хочет мешать молодёжи, и приступили к трапезе.

– Ну, что ты хотела мне сказать? Говори, я слушаю.

И Настя приступила к рассказу, ничего не скрывая, всё, что знала она, выложила Диме. Тот, задумчиво вертел в руках пустой бокал. Когда девушка замолчала, он посмотрел на неё:

– Да, занимательная история, я так понимаю, ты решила отомстить. Ты понимаешь, что это очень опасно? Я слышал об этих людях, это очень серьёзные дяденьки.

– Ты же мне поможешь, правда?

Скиф хмыкнул:

– По счастливой случайности, я сам заинтересовался ими. Этот Молчанов совсем обнаглел, у меня из-за него проблемы назревают. Мы решили начать с Никитина, он самое слабое звено, поэтому мои ребята пасут его.

– У него какие-то бумаги, что-то очень важное, он сказал, что его могут убить. Дима давай спасём его, спрячем куда-нибудь.

– Не беспокойся, спрячем. Вот он нам и поможет.

– Мне кажется, он не плохой человек, только слабый. Я не буду ему мстить, жизнь и так его наказала.

Вошла Антонина, принесла кофе. Они пили кофе, когда зазвонил телефон. Дима взял трубку и тут же бросил её, сказав только, что понял.

– Началось. Я туда к Никитину, сидите дома, не выходите на улицу, пока я не приеду. Охрану я усилю. Всё.

Он подошёл к Насте, коснулся её щеки, и круто развернувшись, вышел. В будке охраны, он позвонил, отдал распоряжения собрать бойцов и, открыв тайник, который был замаскирован за будкой, начал доставать оружие, тут на полной скорости подъехала машина, за ней другая. Команда у Скифа, была как на подбор, крепкие и толковые ребята, многие служили в горячих точках. Они выскакивали, разбирали оружие и, вооружившись, быстро уезжали. Дима оставил десять человек, на охрану дома, решил, что хватит. Он был уверен, противник стянет все силы туда, к дому Никитина. Сейчас они мчались на полной скорости, и боялись только одного, опоздать.

Скиф не любил терять людей, поэтому старался не доводить дело до кровавых разборок. А теперь им придётся схлестнуться с корейской группировкой, им тоже понадобился Никитин. Правда, это всё равно бы случилось, они оба, и Скиф, и Ким, бригадир корейской группировки, давно ходили кругами вокруг Молчанова, хотели забрать под свою крышу, уж очень был жирненький кусочек. Но тот, создал свою службу безопасности, и ни под какую крышу идти не собирался.

Так бы может и обломали бы зубы охотники за его деньгами, если бы не жадность Олега Ивановича. Сначала платил он своим охранникам нормально, а потом всё меньше и меньше. Тут и начал Дима вести свою политику, он перекупил уже почти половину его охраны и ждал только удобного случая, чтобы наехать на Молчанова. Но не успел, Ким решил его опередить. «Это мы ещё посмотрим, кто кого», – подумал Дима. У него сотня хорошо обученных бойцов и прекрасный арсенал. Как себя ни успокаивал Скиф, на душе было тревожно, ведь у Кима бойцов не меньше, если не больше, и с оружием тоже нет проблем.

Наконец, они добрались до места. Услышав стрельбу, Дима похолодел, неужели не успели… Корейцы, увидев подъезжающие машины, отступили, силы оказались неравны. Думая обойтись малыми силами, рассчитывая на внезапность, они не ожидали, что ребята Скифа подтянутся так быстро. Раззадоренные боевики, увидев, что корейцы отступают, рвались за ними в погоню, но Дима запретил. Осмотрев поле боя, они собрали раненых и убитых. Никитин был жив, только пьян в стельку, его обнаружили за собачьей будкой в обнимку с бутылкой, его тоже забрали. Отъехав, на приличное расстояние, Скиф увидел милицейские машины, неспешно ехавшие в том направлении, где была дача Никитина.

– Что-то они не больно торопятся, – сказал Максим Викторович. – Меня бы уже десять раз убили. Спасибо вам ребята, вы меня спасли.

– Да никто бы вас не убил, вы нужны живым, пока, – ответил Дима. – А наша доблестная милиция, увы, сейчас беспомощна, как младенец, и на неё уже никто не надеется.

– Скажите, куда вы меня везёте? А то я чувствую себя, как будто из огня да полымя.

– Вы правильно чувствуете, если бы не одна особа, поверьте, я не стал бы, с вами нянчится. Никитин отхлебнул из бутылки, с которой он так и не расстался:

– Спасибо Насте, добрая она девочка.

– Добрая, я бы на её месте, хрен бы тебя спасать стал.

– Она вам всё рассказала?

– Да, и уважения с моей стороны, это вам не прибавило, – брезгливо ответил Дима.

Никитин тяжело вздохнул:

– Я сам себя, уже давно перестал уважать, милейший, давно бы руки на себя наложил, если бы не дочь.

– Кстати, где она? Ей тоже может угрожать опасность.

– Я предупредил её, она взяла больничный лист, и спряталась у своей подруги. Но это долго продолжаться не может, и нужно что-то делать. Я отдам в ваши руки, кое-что, – Никитин понизил голос. – А вы мне поможете, договорились?

– Поговорим об этом позже.

Вскоре они подъехали к дому. Раненых, Дима распорядился занести в дом, и вызвал врача, который был у них на твёрдом окладе и частенько штопал и латал его бойцов. Потом подошёл к машине, где лежали трупы. Убили Семена, совсем молоденький пацан, недавно к ним примкнул. Скиф устало потёр виски, каждая смерть оставляла шрам у него в душе, господи и что они все лезут в бандиты? Считают здесь сладкая жизнь, деньги, девочки, а про то, что смерть поджидает их за каждым углом, совсем не думают. Каждый мнит, что с ним не может ничего случится, с кем угодно, только не с ним. Бедная мать, завтра ей отвезут денег, хотя какие деньги могут компенсировать потерю сына.

Нужно позвонить Киму, почему он решил развязать войну? Правда, его самого там не было, но без его приказа, перестрелки бы не было. Дима считал, что худой мир лучше доброй ссоры, и старался избегать войны. Он зашёл в дом, там, в уголке, тихо посапывал Никитин, спиртное сморило его. Возле раненых суетилась Настя. Скиф подошёл к ней:

– Настя иди к себе, тебе не нужно здесь находиться.

– Я хотела помочь. – В её глазах стояли слезы.

– Иди, пожалуйста, им помогут, я уже вызвал врача.

Дима взял её за руку и проводил до дверей комнаты. Глаза её гневно сверкнули, но она сдержалась, понимая, что сейчас не время доказывать, что она действовала из лучших побуждений. Когда за ней закрылась дверь, он облегчённо вздохнул, теперь можно позвонить Киму. Тот взял трубку сразу, как будто ждал звонка.

– Ким, какого чёрта ты начал перестрелку? Ты хочешь войны?

– А Скиф, здорово! О чём ты говоришь? Эти болваны решили проявить самодеятельность, за что будут наказаны. Я возмещу тебе неустойку.

– Значит ты не при делах? Но ответить всё равно придётся, у меня один убитый и двое раненых.

– Да не вопрос, братан.

– Скажи мне Ким, зачем тебе понадобился Никитин?

В трубке раздался смех:

– Наверное, затем, зачем и тебе. Я думаю, у нас одна цель.

– Ладно, пришли кого-нибудь, пусть заберут ваших людей, один труп и тяжелораненый, их не тронут. А с тобой Ким у нас будет завтра разговор, по поводу нашей общей цели. В восемь, в «Трёх семёрках». Ты должен прийти один.

Дима положил трубку, Ким конечно, хитёр, но «Три семёрки» его территория и корейцы не рискнут, затевать перестрелку. Честно говоря, войны не хотелось, несколько месяцев назад, была страшная бойня, много людей полегло, и уступать никто не хотел. Но всё-таки они пришли к консенсусу, и Дима склонен был верить Киму, он не из тех, кто бьёт сзади. Он подошёл к лежащему боевику Кима:

– Кто приказал стрелять? Говори!

Тот открыл мутные глаза:

– Ким сказал привезти банкира, мы не знали, что вы его пасёте. А с нами молодой был, приехал только из провинции, первый раз на дело взяли, у него нервы и не выдержали. Так что, Ким не при делах.

Скиф удовлетворённо кивнул, значит, Ким сказал правду. Подошёл Губа, приехал врач, следом подъехали люди Кима, забрали своих. Врач, исполнив свою работу, уехал, и наступила долгожданная тишина. Никитина разбудили и отправили досыпать наверх. А Дима пошёл к Насте. Она ещё не спала, а сидела погруженная в свои думы. Увидев Диму, она посмотрела на него заплаканными глазами:

– Я не думала, что здесь такая страшная жизнь, вы же превратились в зверей!

– Да, – согласился он. – Не ты, так тебя, закон джунглей. Давай выпьем.

Скиф достал бутылку виски, рюмки, налил. Они выпили. Настя перевела дух:

– Какое крепкое, тут с вами и спиться не долго.

– Ты можешь всегда вернуться в монастырь, – пожал плечами Дима. – А здесь тебе придётся научиться быть сильной, в противном случае тебя сломают.

Настя посмотрела на него, ну уж нет в монастырь для неё дорога закрыта. Она привыкнет, просто сразу слишком много всего.

– Я научусь, обязательно научусь, мне нужно только немного времени.

– Ладно, ложись спать, завтра у нас трудный день, – он встал. – Спокойной ночи.

Когда он ушёл, девушка снова налила себе виски, оно подействовало на неё успокаивающе, и ещё долго сидела, размышляя о своей жизни.

 

Глава 5

Утром все собрались внизу, в холле. Пили ароматный кофе и внимательно слушали Никитина.

– Понимаете, Смирнов создал гениальную комбинацию, финансовую пирамиду, денег, подлец собрал миллиарды, сейчас собирается перевести их на зарубежные счета, и рвануть за границу. Он ведь и Молчанова кинуть хочет, жадность совсем помутила ему разум. А я спрятал документы, которые являются доказательством его мошенничества. Вот они, возьмите их.

– Он протянул бумаги. – И ещё, я знаю, где он прячет деньги. У него на даче есть подвал, там сейф, шифр я правда не знаю, но это уже ваши проблемы. Вот адрес. Я вам советую, забрать деньги, а бумаги отдать Молчанову, после этого он долго не проживёт. А потом мы найдём подход и к Олегу Ивановичу, у меня к нему свой счёт.

Скиф бегло просмотрел бумаги, да, этого вполне хватит, чтобы утопить Смирнова. Каков мерзавец, но голова варит, про эти пирамиды он слышал, афера классная, плохо только то, что страдают обычные люди. А с другой стороны, если посмотреть, какого чёрта, ты туда попёрся, ведь это же ясно, что те сто процентов, которые тебе пообещали, кусок сыра в мышеловке. Сладкое слово – халява. Нет, чтобы подумать своей головой, да-а, в России ещё дураков лет на сто припасено.

– Ладно, сегодня мы попытаемся взять деньги, а вам настоятельно рекомендую не высовывать нос из дома. – Дима встал и пошёл к выходу, но на полдороги повернулся.

– А с твоей работой Настя придётся подождать, сначала разберёмся с нашими врагами. – И подмигнув ей, вышел.

В недавно отстроенном медицинском центре, в шикарном вестибюле, мыла полы женщина. На вид, совсем старуха, седые волосы, измождённое лицо и потухшие глаза говорили сами за себя. Она механически орудовала шваброй, и казалось, была занята своими мыслями, как вдруг до неё донёсся голос.

– Олег, зачем ты притащил меня сюда? Я абсолютно здорова.

– Ты будешь делать то, что я скажу, меня достало твоё пьянство, или ты лечишься, или я развожусь с тобой к чёртовой матери,– ответил сочный баритон.

При звуках этого голоса, женщина затряслась мелкой дрожью, и выронила швабру, которая упала со страшным грохотом. На звук, стоявшие возле регистратуры, мужчина и женщина повернули головы, и взору седой уборщицы предстало лицо, которое она забыла, загнала куда-то далеко, в тайники своей души, а сейчас оно выплыло оттуда. Мужчина равнодушно посмотрел на неё и отвернулся, он не узнал её, да и как было узнать – от красавицы Люды Шаховской, не осталось ничего. Усилием воли она сдержала свой первый порыв, дрожащими руками вытерла лужу на полу, и вышла. На улице она закурила сигарету и села на лавочку.

Десять долгих лет провела Люда в психушке. Залеченная сверх всякой меры психотропными препаратами, она превратилась в робота. Потеряв память, она послушно выполняла всё, что ей говорили, и жила в состоянии анабиоза много лет. Новая заведующая клиникой, Лариса Михайловна Дружинина, пришедшая после трагической гибели Кольцова, была женщиной оборотистой, имела деньги и открыла свой Медицинский центр помощи алкогольной и наркотической зависимости. Клиентуры было много, и центр процветал, а вместе с ним и Дружинина. Правда приходилось платить «крыше», но брали с неё, в пределах разумного и Дружининой грех было жаловаться.

Когда Люду выписали, она не знала куда идти, она забыла всё и думала, что у неё никого нет, тем более что за всё время, никто ни разу к ней не пришёл. Вера Ивановна начисто вычеркнула дочь из жизни, Бог заменил ей всё. Люда слёзно молила не выгонять её и Дружинина помогла. В подвальном помещении ей отвели комнату, медсестры и врачи собрали дома старые вещи и обставили ей комнату. Для жизни у неё было все, даже старенький телевизор. Дружинина оформила Люду санитаркой, так она и жила ещё десять лет. А теперь она работала в новом центре и специально для неё Лариса Михайловна приказала сделать пристройку. Новая «квартира» была гораздо комфортней, и Люда была волне довольна жизнью. Дружинина платила хорошую зарплату, но Люду деньги не интересовали, и она складывала их в ящик, который специально завела для этой цели.

Друзей, она не имела, её вполне устраивала тихая размеренная жизнь, которую она вела. Сейчас, глубоко затягиваясь сигаретой, она пыталась привести свои мысли в порядок. При звуках голоса Молчанова, в ней как будто, что-то сработало, упала завеса, скрывающая её прошлую жизнь, и воспоминания хлынули на женщину, стремительным потоком. Она обхватила голову руками и тихонько завыла, как раненый зверь. Так Люда просидела довольно долгое время, куря сигарету за сигаретой. Потом стремительно встала, она приняла решение. Зайдя в свою каморку, она осмотрела её так, как будто видела в первый раз, подошла к зеркалу, небольшому обломку, которым она практически не пользовалась и внимательно посмотрела на себя.

«Да-а, жизнь почти прошла, двадцать один год можно вычеркнуть из жизни», – подумала она. Но теперь она всё вспомнила и собиралась всё изменить. Шаховская собрала все свои деньги, пересчитала, решила, что пока ей хватит. Потом пошла к Дружининой. Та сидела заваленная бумагами.

– Что случилось, Люда? – удивилась она.

Насколько она знала Люду, должно было, случится, что-то из ряда вон выходящее, чтобы она явилась в кабинет главврача, посреди рабочего дня.

– Лариса, спасибо тебе за всё, но я хочу уволиться.

Дружинина удивлённо посмотрела на неё и отложила бумаги в сторону. За эти годы они, можно сказать, стали подругами, Лариса жалела девушку, которая попала в такую передрягу. Личная жизнь у Дружининой не складывалась, она частенько забегала в каморку к Люде попить чайку и пожаловаться на свою бабью долю. Про Люду она знала всё, но поскольку та ничего не помнила, то и она предпочитала молчать, зачем бередить человеку душу, ей в неведении живётся спокойней.

– Давай рассказывай, что случилось.

И Люда не выдержала, она уткнулась Ларисе в грудь и разревелась. Та гладила её по голове и что-то говорила, утешая. Когда женщина выплакалась, она посмотрела на Ларису.

– Я много раз слушала про твою жизнь, а теперь я расскажу тебе свою, я сегодня вспомнила всё.

Когда Люда закончила свой рассказ, Дружинина поёжилась, бедная девочка, досталось ей.

– И что ты намерена делать? Ты понимаешь, что тебе лучше не показываться Молчанову на глаза. Я знаю о нём, по бизнесу приходилось сталкиваться, совершенно беспринципный человек, такой проглотит и не поморщится. Мне кажется, тебе лучше забыть об этом.

– Забыть? Он искалечил всю мою жизнь, лишил меня всего, и я должна забыть? – горько усмехнулась Шаховская. – Ну, уж нет, я всё равно доберусь до него! Этот мерзавец ответит мне за всё!

– А жить, где ты будешь жить?

Люда пожала плечами:

– Не знаю, что-нибудь придумаю. Пойду в свою квартиру, мне хочется посмотреть в глаза матери, ведь после того, как она забрала дочку, она ни разу не навестила меня. А ведь моей Настеньке, сейчас двадцать лет, совсем взрослая. Если бы ты знала, как я хочу увидеть её, мою девочку, тогда и умирать не страшно.

– Прекрати говорить глупости, умирать она собралась, пусть умирают наши враги, а нам ещё рано. Ладно, давай сделаем так, если у тебя возникнут проблемы, ты придёшь сюда. И пожалуйста, не пори горячку, прежде чем сделать что-то хорошо подумай, а лучше посоветуйся со мной, одна голова – хорошо, а две – лучше. Договорились? Да, кстати, как у тебя с деньгами?

Дружинина открыла сейф, достала несколько пачек денег.

– Возьми, они тебе пригодятся, и не забывай меня, заходи или хотя бы звони.

Первым делом, Люда отправилась в салон красоты. Когда через несколько часов, она вышла оттуда, её было не узнать. Она сбросила лет пятнадцать, стрижка и покраска кардинально изменили ее. Потом она зашла в магазин одежды и, переодевшись прямо в примерочной кабинке, вышла совершенно другим человеком. Теперь она могла прийти к себе домой, увидев впереди небольшой сквер, Людмила присела на лавочку и закурила. Господи, неужели она сейчас увидит свою мать, дочь, как они встретят её? Нужна ли она им? Ведь за такой долгий срок ни одной весточки. А может мама умерла? А Настенька в детдоме? Нет, нет, не может быть.

Она докурила и, решившись, пошла. Решив не пользоваться общественным транспортом, до дома было недалеко, Люда шла и с изумлением смотрела по сторонам. Появилось множество различных магазинов, увеселительных заведений, улицы преобразились. А машины, различные японские марки, буквально заполонили улицы города. Женщина с горечью смотрела на эти новшества, сколько лет жизни она бессмысленно потеряла, и сейчас в сорок пять лет, придётся начинать всё сначала. А вообще-то ей нужно сказать спасибо Молчанову, если бы она не услышала этот голос, который открыл дверцу в её память, так и закончилась бы свою жизнь с ведром и шваброй.

Людмила шла по знакомым с детства местам, с которыми было столько связано и слезы текли у неё по лицу. Вот здесь, под тополем, они с Андреем первый раз поцеловались, она постояла, поглаживая тополь вся во власти воспоминаний. А вот и её родной двор, и лавочка возле подъезда, на которой всегда собираются местные кумушки, чтобы посудачить. Люда села на лавочку, ноги отказывали держать её, как же подняться на второй этаж и позвонить? Как? Она боялась, Боже, как она боялась! Тут открылась дверь подъезда и вышла женщина с мусорным ведром. Да ведь это соседка по площадке, тётя Рая, она дружила с Верой Ивановной. От волнения у Люды пересохло в горле, но она всё-таки окликнула её.

– Тётя Рая, здравствуйте!

Та остановилась, близоруко прищурилась:

– Чтой-то не узнаю тебя девонька, ты кто ж такая?

Она подошла вплотную.

– Да я это, дочь Веры Ивановны, Люда.

Бабулька вытаращила глаза и шлёпнулась на лавку:

– Людочка! О Господи, неужто ты? Живая? А мы-то думали…

Она обняла Люду и запричитала:

– Как же ты, ведь столько лет прошло…

– Тётя Рая, скажите, мама как? В порядке? А Настя?

– Какая Настя? Первый раз слышу. А матери твоей здесь нет, после того как ты исчезла, она вскоре тоже съехала, квартиру продала. Про тебя разные слухи ходили, но толком никто ничего не знал, одолевали её сильно расспросами, но Верка, как кремень была, ни слова о тебе, ни сказала.

– Где же она?

– Не видела я её уже много лет, поговаривают, она теперь высокое лицо. Знаешь, ты лучше у Зинки с первого этажа спроси, мне кажется, она знает.

Она, держась за поясницу, встала:

– Люд, а тебе жить-то есть где? Ты не стесняйся, если что, я теперь одна живу, мои все разъехались, приходи, на первое время приючу.

– Спасибо тётя Рая, если что я обязательно воспользуюсь вашим предложением.

Людмила встала и направилась к подъезду. Дверь ей открыла сухонькая старушка.

– Вы Зинаида…Алексеевна кажется, я не ошиблась?

– Не ошиблась, не ошиблась, проходи дочка, ты никак с домоуправления? Пошли на кухню.

Они прошли в тесную кухоньку, чистую и уютную. Зинаида Алексеевна посадила гостью, и сама пристроилась напротив:

– Ну, говори, зачем пришла, наверное, посмотреть, как меня сосед сверху затопил, окаянный.

– Да нет, я по другому вопросу. Мне нужно узнать, где находится сейчас Вера Ивановна Шаховская.

– А зачем тебе это, девонька? Для какой нужды она тебе понадобилась? Ты кто такая? А ну-ка, погоди…

Старушка надела очки и внимательно посмотрела на Людмилу.

– Никак Людка объявилась! Вот это да! Тебя милая слишком долго не было, поэтому ты и ничего не знаешь. Нет у тебя больше матери, а есть матушка Филарета. Она, можно сказать, возродила веру христианскую у нас в городе. Монастырь восстановила, много людям пользы принесла, очень ее уважают. Она теперь настоятельница Белореченского монастыря.

– Вы видите её?

– Да, каждое воскресенье я езжу туда помолиться. А что ты решила поехать к ней?

– Может она и уважаемая, святейшая особа, но в первую очередь она моя мать. И я увижу её. Спасибо, за информацию, – Люда встала. – Всего доброго.

Оказавшись во дворе, она задумалась. В монастырь, сейчас ехать уже поздно, он находится далеко, туда поехать лучше с утра. Надо же настоятельница, кто бы мог подумать? Хотя, последнее время она постоянно молилась, и всё, более приобщаясь к Богу, всё сильнее отдалялась от неё, от своей дочери. Но куда она подевала Настю, почему никто не слышал о ней? Завтра, она все выяснит. А сейчас не проведать ли ей свою подружку Галку? Интересно как сложилась у неё жизнь?

Людмила зашла в магазин, взяла хорошего коньяку и понемногу различных деликатесов. Лишь бы только Галка не поменяла место жительство.

Добравшись до нужного дома, она постояла, собираясь с духом и пошла. Галина открыла дверь сразу, с минуту вглядывалась в лицо Люды и с визгом повисла у неё на шее:

– Людочка! Неужели это ты? Проходи скорей.

В прихожей они долго целовались и обнимались, плакали и смеялись одновременно. Наконец, Галя первая пришла в себя:

– Господи, что же это мы всё в прихожей стоим, давай раздевайся, проходи.

Пройдя на кухню, женщины накрыли на стол, и наконец, сели.

– Ну что, подруга, давай выпьем за встречу! Сколько ж мы с тобой не виделись? Лет двадцать? – спросила Галина.

– Двадцать два почти, – вздохнула Люда. – А ты замужем Галь?

– Была, неудачно, детей нет. Живу одна уже пять лет, и чувствую себя отлично.

– Не скучно одной?

– Мне с собой, любимой, никогда не бывает скучно. Ладно, про меня потом поговорим, давай рассказывай всё о себе с самого начала, я ведь ничего не знаю о том, что с тобой случилось.

Подруги выпили, и Людмила приступила к рассказу. Галя слушала, широко открыв глаза, время от времени делая глоток из рюмки.

– Вот такие дела, Галочка. А сегодня ко мне вернулась память, и помог мне в этом сам Олег Иванович, собственной персоной. Представляешь, надо мной врачи, сколько бились и ничего, а тут, получилось. Я сначала голос его услышала, а потом увидела, и знаешь у меня как – будто выключатель щёлкнул в голове, и всё встало на свои места. Привёл лечиться свою жену от алкоголизма, морда сытая, холеная, ну да он всегда умел устраиваться. Не знаешь, как Надежда, дочь его живёт?

– Нет, я не видела её давно, вроде бы в третий раз замуж вышла, кто-то говорил из общих знакомых, не помню уже. Да чёрт с ней, ты мне скажи, что делать собираешься? Как жить дальше?

– Ой, Галя, сама не знаю, ведь совсем от жизни отстала. На хорошую работу с моей биографией не устроишься, кто возьмёт? Да я и не умею ничего, только полы мыть, – горько усмехнулась Люда.

– А по специальности? Ты ведь помнишь бухгалтерию?

– Помню, да что толку? Кто возьмёт шизофреничку?

– Да перестань ты, тут у любого крыша бы поехала. А насчёт работы мы что-нибудь придумаем. Я тут надумала коммерцией заняться, сейчас документы оформляю, если всё получится, будешь мне помогать.

– Как здорово! А чем ты собираешься заняться?

– Хочу салон красоты открыть, знаешь сейчас время такое, все лезут заниматься коммерцией, и я решила попробовать. Деньги возьму в банке, в кредит.

Они ещё выпили, поговорили и пошли спать.

– Люд, ты можешь пожить у меня, пока не встанешь на ноги. Я одна, ты мне не помешаешь, – сказала Галя, стеля постель подруге.

– Спасибо, – ответила Люда. – Мне действительно некуда идти.

Утром, подруги встретившись на кухне, обсудили план действий на сегодняшний день. Галя уходила по делам, связанным с получением документов, а Люда ехала в Белореченский монастырь, на поиски матери и дочки.

– Люда, ты лучше такси возьми, туда добираться неудобно, на двух автобусах и потом ещё пешком. Деньги есть? Если нет, то возьми вон там, в секретере, сколько нужно, и не стесняйся, всё отработаешь.

– Да у меня пока есть, но все равно спасибо.

Галя дала подруге запасную связку ключей, и они вышли. На улице они расцеловались и разошлись в разные стороны. Люда поймала такси и ехала, с любопытством рассматривая улицы. Шофёр такси, искоса поглядывая на женщину, заметил:

– Помолиться едете?

– Вроде того, – ответила Люда. – А что?

– Да нет, ничего просто любопытно. Сейчас прямо мода пошла, какая-то, все молиться бросились, спасу нет. Моя тёща, вообще в фанатизм впала, без молитвы за стол не садимся, с постами замучила, хоть разводись, ей богу!

Люда кивала в ответ, совершенно не слушая, она думала, обрадуется ей мать или нет, что скажет, ведь они столько лет не виделись. Она боялась этой встречи и ждала её. Наконец, они добрались. Водитель остановился у ворот и посмотрел на неё:

– Я могу подождать вас, если вы недолго.

– Да, я скорей всего недолго. Подождите, – дрожащим голосом ответила Люда.

– Извините, но я бы вам посоветовал надеть косынку, без головного убора, боюсь, вас не пустят.

– Ой, спасибо что напомнили, – она вытащила из сумочки платок и накинула его на голову.

На дрожащих ногах, женщина кое-как вылезла из машины. Сердце стучало как бешеное, и Люду бросало то в жар, то в холод. Остановившись у ворот, она в нерешительности замерла, как же войти? Где взять силы? Пока Люда раздумывала, к ней подошла дежурная монахиня, которая следила за воротами.

– Что вы хотели? В церковь пройти?

– Нет, нет! Я бы хотела увидеть матушку Филарету.

– Простите, но какое у вас дело? К матушке на приём нужно записываться заранее. Она немолода уже, и мы бережём её, стараемся не перегружать посещениями. Она ведь весь груз их проблем, принимает на себя. И помимо моральной поддержки, старается помочь материально, кому с работой поможет, кому с жильём.

Людмиле стало не по себе от этих слов, надо же мать Тереза! А свою дочь спокойно вычеркнула из жизни!

– Всё, что вы говорите очень интересно, но как же она умудряется помогать людям, она что богата?

– Что вы! Она ведь все свои сбережения пустила на восстановление монастыря, просто её очень уважают и ее просьбы считают богоугодным делом. Самые важные люди нашего города прислушиваются к ней и помогают. Она ведь святая, живёт только для людей, а о себе даже не думает, поэтому мы сами о ней заботимся.

– Понимаете, я не могу вам сказать, по какому я вопросу. Просто скажите, что Людмила хочет её увидеть по очень важному вопросу.

– Хорошо я попробую, а вы пройдите в келью для посещений и подождите там.

Монахиня проводила Люду в келью и ушла. Женщина присела, ноги не держали её, сейчас бы закурить, но здесь нельзя. Надо же маменька как развернулась, интересно, откуда она взяла деньги? Да, Вера Ивановна не страдала от разлуки с любимой дочерью, может тем, что она помогала людям, она хотела загладить свою вину перед ней? Кто знает?

Женщина встала и нервно зашагала по келье, три шага вперёд, три назад. Выйдет ли мама? Поймёт, что это она? Или нет? Может она уже похоронила её? Послышались торопливые шаги. Люда замерла, комкая в руках косынку, которую она сдёрнула с головы. Открылась дверь и вошла величественная женщина со строгим лицом, в которой Люда с трудом узнала свою мать. Вера Ивановна остановилась и пошатнулась:

– Господи, Люда, я уже не чаяла тебя увидеть, почему ты здесь? Тебя, что выпустили?

– Я вижу мама, ты мне не очень рада. Как же так? Святая матушка, которая всех любит и всем помогает, забыла, что у неё есть дочь?

Матушка как-то съёжилась и тихо ответила:

– Я не могла простить убийцу.

– Как же так? Ведь церковь учит прощать всех, которые раскаялись в содеянном преступлении.

– Ты хочешь сказать, что ты раскаялась?

– Мне не в чем раскаиваться, я не убивала.

– Я не верю, слишком много было улик против тебя.

– Я расскажу тебе сейчас всё, и ты уже решай сама, виновата я или нет.

Разговор длился несколько часов, но мать и дочь, казалось, забыли о времени. Когда Люда закончила, Вера Ивановна прошептала:

– Девочка моя, что же ты раньше не сказала, когда дело зашло так далеко, мы бы что-нибудь придумали.

– Я не хотела огорчать вас, думала, сама разберусь. Да что теперь говорить, после драки кулаками не машут, – сказала Люда. – Мама, почему ты ничего не говоришь о Насте? Где она?

– Уберечь я хотела её, да ничего не вышло. Она ещё красивей тебя выросла, боюсь, беда будет. Хотела я из неё монашку сделать, да куда там. В мир она рвалась и отпустила я её. – Вера Ивановна повесила голову. – Понимаешь, я боялась привязаться к ней, и она даже не знала, что я её бабушка. Господь совсем мне глаза застил, кроме него, ничего не хотела видеть. А Настенька очень талантлива, у неё прекрасный голос, она пела в церковном хоре.

– А где же она сейчас?

– Я даже не знаю, как выписали её с больницы, ушла сразу. Говорила, там познакомилась с девочкой, и будет пока жить у неё.

– Что за девочка?

– Не спросила я. Она обещала звонить, я ведь ей, когда она лежала в больнице, всё рассказала и записку твою отдала. Глаза у неё такие были, боюсь, как бы чего не натворила девица. Она ведь совсем несмышлёная, жизни не знает, запросто, куда-нибудь вляпается, надо найти её. Характер у неё упрямый и волевой, в отличие от тебя.

– А почему Настя в больнице лежала?

– Я это виновата, перегрузила её молениями всенощными, и ноги она повредила, – смущённо ответила матушка.

– То есть, как повредила? Поранила что-ли?

– На коленях ведь молилась, и колени распухли, кровь перестала циркулировать нормально. Но всё обошлось.

Людмила покачала головой, ну мама, со своей верой, чуть ребёнка не угробила.

– Ладно, я буду искать её.

– Люда, а где ты жить будешь? Квартиру я продала, я ведь тебе могу предложить только монастырь.

– Спасибо матушка, – Люда поклонилась. – Я уже двадцать два года пробыла в изоляции. Теперь я буду жить на полную катушку! И наслаждаться жизнью! Не волнуйся мама, я не пропаду. Ты бы лучше, деньгами мне помогла. Галина своё дело открывает, я хочу в долю к ней войти. Поверь, как только прибыль пойдёт, я всё верну тебе. Жить, я тоже буду пока у неё, пойми неудобно мне на шее у неё сидеть.

Вера Ивановна задумалась:

– Я ничего не обещаю, своих денег у меня нет, я и Насте-то дала совсем немного. Но я попробую что-нибудь сделать. Виновата я перед тобой, доченька, не знаю, простишь ли ты меня когда-нибудь. Жестоко я с тобой поступила.

– Ладно, мама, кто старое помянет, тому глаз вон. Будем жить дальше. Я, пожалуй, пойду, вот номер Галин, звони.

И Люда, попрощавшись, вышла. Вера Ивановна с болью в сердце, посмотрела ей вслед. Её Людочка, которую, она так любила, даже не обняла, не поцеловала её, совсем чужая. Она горько вздохнула, что поделаешь, теперь надо налаживать отношения, и постараться загладить свою вину. Ведь Люда, так настрадалась, но время лечит, отойдёт, она ведь всегда была доброй девочкой.

Люда шла, не видя перед собой дороги, вот и состоялась долгожданная встреча, и что она принесла, кроме боли и разочарования? Они разговаривали как чужие люди, подруга и та встретила её более эмоционально, а родная мать, как будто и не обрадовалась вовсе. «А что ты хотела?» – тут же одёрнула себя Люда. Двадцать с хвостиком лет, верить, что её дочь гулящая девка, да ещё и убийца, а теперь узнать, что она невиновна…

Это нужно переосмыслить. Она села в машину, таксист ждал её.

Скиф сидел в «Трёх семёрках», потягивал пиво и размышлял, до встречи с Кимом ещё было время. Он хотел предложить ему сделку, Ким должен согласиться. Вдвоём они сделают этих зажравшихся барыг. А вот и он, один, как договаривались. Ким подошёл, поздоровался и сев рядом сказал:

– Давай, что-нибудь закажем, жрать хочу, целый день мотался.

Они подозвали официанта, сделали заказ.

– Ну, Скиф, давай излагай тему.

– Я предлагаю, сегодня вечером навестить Смирнова, по моим агентурным сведениям, там нас ждёт жирный кусок. Мы экспроприируем этот кусок, далее подкидываем документы, которые у меня имеются, Молчанову и тот сам оторвёт голову своему дружку. Молчанову это очень не понравится, ведь половина денег, как он считает его. Поэтому после такого Смирнову недолго жить, и нам не придётся мараться. Хотя эту гниду, я бы и сам придушил с огромным удовольствием.

Ким, с аппетитом поедающий креветок, хмыкнул:

– Начало мне нравится, что дальше?

– А дальше, мы берём под свою крышу Молчанова, половина его ребят, готова перейти в мои ряды. Жадноват стал Молчанов, его служба безопасности недовольна и с радостью сменит хозяина.

– Всё это конечно хорошо, я вот только не пойму, зачем тебе я? Ты и один прекрасно бы справился.

– Я не жадный. Ну, так как, ты согласен?

– Кто бы интересно отказался от такого заманчивого предложения? Конечно, согласен. А что ты собираешься делать с Никитиным?

– Пусть пока поживёт у меня, я против него ничего не имею, он мужик толковый и может нам ещё пригодится. Скажи своим, чтобы его оставили в покое, у него сейчас проблем хватает, его оказывается Смирнов и Молчанов, решили убрать. Кстати Ким, а зачем ты послал своих людей за Никитиным?

– Да мне тоже маленькая птичка на хвостике принесла, что пощипать надо его. Ну, мы теперь в доле и это хорошо, война нам ни к чему, и так, сколько людей положили. Во сколько сбор?

– Давай в полночь, людей берём самых лучших, по десять человек, я думаю, хватит. И давай Ким, жить дружно, взаимное сотрудничество принесёт нам гораздо больше пользы, чем война.

– Я это уже понял, ну давай, до встречи.

Настя целый день провела с Никитиным, они много разговаривали, и он все больше нравился ей. Одного, она только не понимала, как такой тонкий понимающий человек, мог пойти на страшное преступление, втоптать в грязь, далеко не безразличного ему человека. Они позвонили Вике, успокоили её, сказав, что скоро все закончится и можно будет вернуться домой. Наступил вечер и вернулся Дима со встречи с Кимом. Он был весёлый и довольный.

– Дим, я не пойму, ты чего веселишься? – спросила Настя, – Ты что, совсем не боишься?

– Эх, Настя, кто не рискует, тот не пьёт шампанское. Чего бояться? Чему быть, того не миновать. А ты что, за меня волнуешься, что-ли? – с надеждой спросил Дима.

Настя покраснела:

– Конечно, волнуюсь, ты же мне друг.

– А, друг, понятно, – разочарованно протянул он. – А я-то болван, подумал другое.

Настя фыркнула и удалилась к себе в комнату. Там она попыталась, разобраться в своих чувствах, Дима ей нравился и только. В Настином представлении любовь была чем-то феерическим, головокружительным, совсем не похожим, на то, что она испытывала по отношению к Диме. Но, тем не менее, ей было приятно осознавать, что она нравится ему. Женским чутьём, она сразу это поняла, стоило посмотреть ему в глаза. Но, нет, она будет ждать своего принца, героя своего романа, а пока она будет познавать мир и учиться жизни.

Скиф с Кимом со своими бойцами, мчались по ночному городу.

– Подъезжаем, остановиться здесь, – приказал Дима, – Подождём, я двоих ребят послал ещё засветло, чтобы проверили обстановку. Он достал рацию, что-то тихо сказал и отключился. Через несколько минут чёрная тень возникла возле машины:

– Все тихо, собак нет, хозяин в доме, кроме него видели ещё пятерых.

– Не засветились?

– Нет, – покачал головой тот. – Мы наблюдали из лесочка в бинокль, там такое хорошее место, видно все как на ладони.

– Ладно, будьте поблизости, но на рожон не лезьте.

Они проехали дальше и, оставив машины, назад пошли пешком. Возле дома разделились, закинув «кошку», Скиф и ещё пять человек, быстро перемахнули через забор. Остальные преодолевали препятствие в другом месте. Перебравшись, прислушались, было тихо. Тогда Скиф приказал всем расположиться по периметру дома, а сам, нажав кнопку звонка, спрятался за дерево. Тишина, создавалось впечатление, что в доме никого нет, но Дима знал, что это обманчивая тишина. Тихо подполз Ким:

– Скиф, ты чего медлишь, давай гранатами их на хрен закидаем.

– Нельзя, в суматохе, Смирнов может пострадать, а мне он нужен живой, да и если деньги спрятаны, мы без него хрен их найдём. Людей тоже бессмысленно убивать не хочется, надо дать им шанс. Погоди, я кое-что придумал.

Скиф перелез обратно через забор, он вспомнил, что видел на двери устройство домофона. Нажал кнопку:

– Смирнов, если ты откроешь по-хорошему, я гарантирую тебе жизнь. А теперь, я хочу обратиться к охране. Ребята, не рискуйте жизнью из-за этой гниды, выходите, вас никто не тронет, это вам говорю я, Скиф, вы знаете, что моему слову можно верить. Даю на размышление пять минут, если вы не сдаётесь, закидаем дом гранатами, время пошло.

Дима опять перебрался через забор и стал ждать. К нему подошёл Ким:

– Телефонный провод обрезали, но я на всякий случай, сегодня предупредил своего человека из милиции: если поступит вызов с этого адреса, чтобы они не торопились ехать.

– Да они и так приезжают всегда после шапочного разбора, да и правильно, кому охота жизнью рисковать за гроши, которые им платят, – фыркнул Скиф. – Ну, что время вышло, приступаем к штурму.

Но в этот момент входная дверь открылась, и оттуда вылетел полураздетый хозяин, следом матерясь, выскочил охранник в камуфляжной форме, который, по всей видимости, и придал Смирнову ускорение. Вскоре все вышли, их набралось семь человек, старший подошёл к Скифу:

– Забирай его к чёртовой матери, мы сами уже собрались менять место работы, платит копейки и пахать заставляет сутками. Только не убивайте его.

– Никто его убивать не собирается, по крайне мере пока. Но у него и без нас слишком много врагов, и я не уверен, что он долго проживёт.

– Скиф, правда, что ты людей набираешь? Мы согласны работать на тебя, если ты возьмёшь, ребята у меня все войну прошли, не боятся ни бога, ни чёрта.

– А от чего ж не взять? Люди мне нужны, завтра в десять во дворце спорта, посмотрим, на что вы годитесь. А теперь, ребятки расходитесь, нам предстоит долгая беседа с хозяином. В доме есть ещё кто-нибудь?

– Шалава его только, больше никого. Мы тогда пошли, до завтра Скиф.

Охранники, молча, разошлись. А Дима с Кимом, отдав распоряжение бойцам следить за домом и прилегающей территорией, на предмет появления нежданных гостей, взяв бережно Смирнова за шкирку, вошли в дом. Двое ребят быстро осмотрели дом, обнаружили только малолетнюю девицу, размалёванную как индеец из племени Апачи, вышедший на тропу войны. Девица ревела, размазывая слезы по лицу, вследствие чего оно превратилось во что-то сине-чёрно-красное и понять, как выглядит девчонка, было невозможно.

– Иди, умойся, красавица, – буркнул Дима. – Тебе бы в куклы ещё играть, а ты к старикам в постель лезешь.

– Да не лезла я, мамка заставила, он ей деньги пообещал, много, – всхлипывала девчонка. – Она меня уже не первый раз продаёт.

– Сколько же тебе лет?

– Четырнадцать.

– О, господи поубивал бы таких матерей. Ладно, иди, приведи себя в порядок и посиди в соседней комнате, телик посмотри что-ли. Я потом с тобой разберусь.

Девчушка ушла. Дима открыл бар, налил себе и Киму коньяку и повернулся к Смирнову который, дрожа, сидел в кресле.

– Что трясёшься, суслик? Страшно? Убил бы я тебя мразь, если бы не пообещал тебе жизнь оставить. Что ж ты малолеток развращаешь? Тебе что, шлюх мало?

– П-понимаете, у меня проблемы со здоровьем, могу только с такими.

– У тебя проблемы не со здоровьем, а с головой, – резюмировал Ким. – Но если ты будешь молчать, то тогда у тебя будут проблемы со здоровьем.

– Я всё скажу, что вас интересует? Мои партнёры? Конкуренты?

– Нас не интересуют ни твои партнёры, ни твои конкуренты, нас интересует, куда ты спрятал наличность из банка.

Смирнова перекосило:

– Да какая там наличность? Так слёзы, и она в банке, зачем я буду тащить эти копейки домой.

– Конечно, копейки ты бы не стал тащить, ты притащил миллионы,– с издёвкой, сказал Ким . – Мы всё знаем, поэтому не трать наше время, ты же не хочешь, чтобы тебя утюжком погладили, или ты предпочитаешь паяльник? Отдай лучше по-хорошему, всё равно ведь скажешь, когда пытать начнём.

Смирнов, быстро менял цвет лица.

– Меня нельзя пытать. У меня сердце больное, может не выдержать, – проскулил Смирнов.

– Мы же не садисты, давай деньги и гуляй.

Смирнов быстро прокручивал в голове возможные варианты. Так, они не знают, что денег нет, а есть бриллианты. Деньги в нашей стране вещь ненадёжная, и он далеко не глуп, чтобы не понимать этого. Были у него связи с Якутскими промышленниками и буквально вчера, он совершил сделку. Камешки не коснётся никакая инфляция, зато цены на них растут. Деньги остались в небольшом количестве, но это количество вряд ли их заинтересует.

Он покосился на Скифа, да, они с меня не слезут, неужели придётся отдать? Но как же не хочется! Ему всегда по жизни везло, при коммунистах он жил припеваючи, вовремя поймал волну и дальше. Как же так случилось, что он попался? А он так хотел к морю, купить домик и наслаждаться жизнью в компании молоденьких девушек.

– Слушай Скиф, он мне надоел, – раздался голос Кима. – Ты созрел, барыга? Давай колись. Эй, девочка! Посмотри там утюг!

Смирнов покрылся холодным потом, чёрт с ними, с брюликами этими, будет жив, ещё заработает. Он был труслив, и понимал это, боли он не вынесет, нет.

– Хорошо, я скажу. Денег нет, – увидев нетерпеливый жест Кима, он поспешно добавил, – Но есть бриллианты.

– Что? Брюлики? – удивлённо посмотрел на Диму Ким. Тот пожал плечами, какая разница.

– Да, я вчера поменял деньги на якутские алмазы.

– Гони тогда алмазы.

– Пойдёмте, они в подвале.

Они зашли в большой прекрасно оборудованный подвал. Там было, что-то типа комнаты отдыха, стоял бильярд, полный бар напитков, в общем, было довольно мило. Смирнов нажал на кнопку, часть стены отъехала в сторону, и взору, находящихся в подвале людей, открылся железный сейф. Смирнов начал набирать код, сейчас у него появился шанс, в сейфе лежал пистолет и если он быстро его схватит, то у него появится шанс сохранить своё добро. И он рискнул, попытка оказалась безуспешной, Скиф и Ким были профессионалы, когда Смирнов схватил пистолет, Ким от всей души, так вмазал ему, что надолго отбил охоту к сопротивлению. Выплюнув зуб, Смирнов, кряхтя, поднялся с пола:

– Ну что вы, я же пошутил.

– Я тоже, – ответил Ким.

Он вытащил большой пакет из сейфа.

– Смотри, – он протянул пакет Диме.

– Да–а, – присвистнул тот. – Интересно, на какую здесь сумму?

– Здесь миллионов на десять долларов, – прошипел Смирнов, он со злобой смотрел, как уплывают алмазы.

– Круто ты наворовал, а это что?

Дима достал из сейфа несколько паспортов.

– Хорошо подготовился, паспорта все на разные фамилии, а фотки его. Прямо международный шпион, а Виталик? А вот и расписка, что он отдал курьеру деньги. Как ты думаешь, что сделает с тобой Молчанов, если я покажу ему эту расписку?

– Только не это, – прошептал вконец сломленный Смирнов. – Он убьёт меня.

У него ещё была надежда, выбраться живым из этой передряги. Кое-что было у него в другой заначке, так сказать НЗ, на первое время этого хватит, лишь бы отпустили. Дима собрал всё, что было в сейфе.

– Всё пора уходить.

Смирнов с надеждой посмотрел на Диму.

– Ты поедешь с нами.

– Но, как же, вы ведь обещали, – пролепетал он.

– Мы обещали только не убивать тебя, поэтому вставай и пошли. Кое-кто хочет с тобой пообщаться.

– Надеюсь, это не Молчанов? – убитым голосом произнёс Смирнов.

– Нет, это прекрасная девушка.

– Вы шутите? Зачем я нужен прекрасной девушке?

– А вот это она тебе сама объяснит.

Выйдя из подвала, они обнаружили чисто умытую девчонку, которая ждала их.

– Вот смотри, совсем другое дело, тебе учиться надо, а с твоей мамашей мы сейчас поговорим. Тебя как зовут?

– Таня я.

– Пошли, Таня.

Они сели по машинам, которые предусмотрительные пацаны, уже подогнали к дому.

– Показывай Танюша дорогу к своему дому. Едем к тебе проводить профилактическую беседу. Отец у тебя есть?

– Нет, его пять лет назад дружки пьяные зарезали.

– Да, весёлая у вас семейка.

– Зря вы едете, мамка вас все равно не послушает, у неё как деньги на водку кончатся, так она меня и погонит опять зарабатывать, – грустно сказала Таня.

– Пусть только попробует, я её сам погоню. Всё, приехали.

Они зашли в грязную, запущенную квартиру. На кухне сидела пьяная опустившаяся женщина, в компании таких же мужчин. На столе стояло несколько бутылок водки, и лежали какие-то объедки. Вонь стояла невообразимая. Скиф поморщился, да, повезло девчонке с мамочкой. Увидев постороннего человека, это подобие женщины, лихо опрокинуло в себя рюмку и спросило:

– Никак, тоже Таньку хочешь? Гони деньги и бери.

Дима вытащил пистолет:

– Считаю до одного, все вон, и чтобы я вас здесь больше не видел, каждый день буду проверять, увижу, убью.

Кухня быстро опустела.

– А ты горилла, чтобы завтра устроилась на работу, ты ведь ещё не старая, верно?

Женщина вдруг сморщилась и заплакала:

– Мне тридцать шесть.

– А выглядишь на пятьдесят. И ни дай бог Таньку тронешь! Пусть девчонка учиться спокойно. Всё поняла? Завтра проверю. Таня, собери водку и дай ее мне, я её выкину, пусть так отходит.

Обрадованная Таня сложила водку в пакет, и пошла, проводить Диму.

– Спасибо вам конечно, но мне кажется это бесполезно, её знаете, сколько раз пугали, и из милиции, и из органов опеки. Да ей все по барабану.

– Ну, это мы посмотрим, – усмехнулся Дима. – Возьми вот деньги, завтра кефира хоть ей купи, и продуктов. В доме наверняка ничего нет. И вот, возьми мой номер телефона, если что звони.

Дима вырвал листок из записной книжки, написал номер телефона.

– Я пошёл, удачи тебе.

Ким сел в машину Димы:

– На черта тебе эта девка сдалась?

– Жалко, – нахмурился Дима. – Она же не виновата, что у неё мать такая. Ладно, поехали в «Три семёрки», там у меня в кабинете и поделим добычу. Приехав в ресторан, они, сидя в кабинете, немного выпили и разделили алмазы поровну.

– Если понадобится превратить алмазы в деньги, обращайся, есть у меня связи. – На прощание сказал Ким.

– Буду иметь в виду, – кивнул Дима. – Ну, давай, пока.

Они пожали друг другу руки и разъехались. Усталый Скиф, остановил машину с задней стороны дома.

– Смирнова в подвал, пусть отдохнёт. – Дима повернулся к Смирнову. – Правда, он у меня не такой комфортабельный, как у тебя, ну ничего. Посидишь до завтра подумаешь о жизни.

Когда Дима вошёл в дом, первыми кого он увидел, была Настя с Максимом Викторовичем. Настя буквально набросилась на него:

– Как всё прошло? Удачно? Давай рассказывай.

– Подожди Настя, я устал, как собака, принеси лучше кофе, – мягко отстранил её Дима.

– Сейчас принесу.

Настя, бросилась на кухню и вскоре пришла с подносом. Дима сидел погруженный в свои мысли. Увидев Настю, улыбнулся и вытащил пакет.

– Смотрите, – он высыпал на стол камни.

Все замерли в восхищении.

– Я так и думал, что он с деньгами возиться не будет, ненадёжно это, голова у него всегда варила, – прокомментировал Никитин. – Ну, что ж, это прекрасно. Долго запирался?

– Как только услышал, что я сдам его Молчанову, сразу раскололся, – засмеялся Дима.

– Да, он был всегда пакостником и трусом, я считаю, что, в конце концов, каждый должен ответить за свои поступки.

– И вы тоже? – не удержавшись, подколола его Настя.

– И я тоже. А теперь было бы интересно узнать, что ты Дима собираешься делать дальше? И когда я с дочерью могу вернуться домой.

– Я думаю, вам придётся ещё недельку погостить у меня. Молчанов пока не знает о предательстве Смирнова, а когда узнает, ему будет не до вас, он будет думать, как спасти свою шкуру. Через несколько дней банк объявит себя банкротом, и мы начнём действовать. А пока отдыхайте, общайтесь с Настей.

– Дим, а когда я пойду на работу? Я уже выучила все песни, которые у тебя есть.

– Подожди, не торопись, подумай, может, ты хочешь заняться чем-нибудь другим? Теперь, с такими возможностями можно позволить себе многое.

– Я не могу взять чужое, – сказала Настя. – Грех это.

Дима вздохнул:

– Ты можешь считать это компенсацией, ведь это деньги твоих врагов. Ты можешь открыть своё дело, любое, какое хочешь. Подумай.

Видимо этот довод убедил Настю:

– Наверное, ты прав Дима, я, пожалуй, пойду к себе и подумаю, ты проводишь меня?

Дима встал, и они поднялись на второй этаж. В дверях Настя остановилась:

– А куда ты дел эту тварь?

– Ты имеешь в виду Смирнова?

– А кого же ещё?

– Смирнов сидит в подвале, ты завтра пообщаешься с ним, пусть придёт в себя.

– Ты ещё жалеешь этого гада, – фыркнула Настя. – Я бы его придушила своими руками.

– Мне кажется, ты никого не можешь придушить.

– Почему?

– Потому что, ты очень добрая, – ответил Дима. – Ладно, спокойной ночи.

– Дим, скажи, а почему ты все это делаешь для меня?

Он посмотрел ей в глаза, неужели она сама не понимает? Сказать? А, была, не была.

– Потому что, я люблю тебя.

– Я тоже люблю тебя, у меня никогда не было брата, а теперь есть, – и Настя, поцеловав его в щеку, довольная упорхнула в комнату.

Дима выругался и пошёл вниз, нет, она над ним издевается чертовка! И тут же одёрнул себя, она ведь просто не понимает, что такое любовь, она совсем юная и неопытная, со временем она поймёт и ответит на его чувства. Спустившись, он увидел, что Никитин разжёг камин.

– Я надеюсь, ты не против?

– Наоборот, приятно посидеть у огня, – ответил Дима.

Они сели в кресла-качалки, налили себе выпить и сидели, смотря на огонь, думая каждый о своём. Первый нарушил молчание Никитин:

– Дим, мне кажется, вы будете прекрасной парой с Настей.

– Она меня за брата считает.

– Это пройдёт, не забывай, в какой среде росла девочка. А у меня тоже новость. Я сегодня полдня провёл у телефона, и выяснил, что Шаховская Людмила была выписана из психбольницы десять лет назад.

– Это очень интересно, и где же она?

– Квартира, в которой проживала Люда, продана примерно в то время, как её закрыли, мать исчезла в неизвестном направлении.

– Наверное, от позора, переехала в другой район, – предположил Дима.

– Да нет, я проверил, у меня есть знакомый, в городе она нигде не прописана. Просто исчезла. И Люда тоже нигде не высветилась. Странно все это.

– Я думаю, надо пробить её знакомых, подруг, кто-то наверняка, что-нибудь знает. Завтра я пошлю кого-нибудь из пацанов, пусть проверят.

Они ещё посидели и разошлись по комнатам.

 

Глава 6

Через некоторое время, вниз спустилась одетая Настя, стараясь не шуметь, она включила свет и осмотрелась. На столике, в углу лежали связка ключей, и пистолет. Она видела, как туда их вечером положил Дима, дрожащими руками Настя, взяла пистолет, подивилась холодной тяжести оружия и стала обследовать. Так, вот это, наверное, предохранитель, а как же узнать заряжен он или нет? А, в принципе неважно, она не собирается стрелять, а оружие возьмёт так на всякий случай.

Настя тихонько открыла дверь, осмотрелась, вдалеке светились огоньки сигарет, это курили охранники, она присела за пышным кустом сирени и подождала, пока охранники не пройдут. «Значит, они совершали обход, теперь, пойдут через час», – подумала она и прошмыгнула за угол дома. Настя, сама не знала, зачем она шла, могла бы подождать до завтра. Но почему-то ей хотелось побеседовать со Смирновым без посторонних, и поэтому, она сейчас и шла в подвал, вздрагивая от страха. Хорошо, что подвал располагается с задней стороны дома и оттуда не будет виден свет фонарика, который ей придётся включить, чтобы подобрать ключ. Связка была большая и процесс, мог затянуться. А вот и подвал, зачем она туда идёт? Может повернуть, пока не поздно? А вдруг ей станет его жалко? Ведь пожалела же она Никитина.

Нет, Максим Викторович хороший человек, просто слабый, а эти… Она постояла, разжигая в себе злость, к тому же мама писала, что это самый мерзкий тип из всей кампании, да и Никитин говорил, что Молчанов не пошёл бы на это преступление без него. Решившись, Настя, достала фонарик стала подбирать ключ, третий подошёл. Открыв дверь, она посветила внутрь, ага, ступени, и пошла вниз. Вскоре она наткнулась ещё на одну дверь, открыла и её, дальше был коридор. Посветив фонариком, Настя увидела выключатель и включила свет. Прошла по коридору, какая же дверь, их тут несколько. Решив действовать методом тыка, она начала подбирать ключ к первой двери, ни один, не подошёл. Девушка перешла к следующей и ей повезло, дверь открылась. Резко распахнув её, Настя увидела просторное помещение и человека, съёжившегося в углу. Ему оставили свет, и он сидел, глядя на дверь. Увидев девушку, он вскочил, глаза чуть не вылезли из орбит.

– Шаховская!? Ты!? Не может быть! Ты мне снишься! Ты призрак!!! Помогите!! Ты не можешь быть молодой и красивой, ты умерла! – в исступлении бормотал Смирнов, – это Бог решил наказать меня. Но я не верю, что это ты! Ты мне мерещишься!

– А совесть-то нечиста у тебя жалкий ублюдок, я жива, и я пришла отомстить тебе.

– Прости меня Люда, я сделаю всё, что захочешь, только не убивай.

Настя усмехнулась, он принял её за мать, ну что ж она не будет его разубеждать.

– У меня не все отобрали, у меня есть ещё деньги, доллары, я отдам тебе всё.

– И где же они? – спросила Настя, пусть этот толстопузый останется нищим, так будет справедливо.

– Они зарыты на моей даче, под шиповником, там только один куст, не ошибёшься.

Смирнов говорил, а сам потихоньку полз к ней, чем ближе он приближался, тем яснее понимал, что эта девушка не Людмила, хотя очень на неё похожа. Ярость овладела им, они специально подсунули ему эту девку, чтобы вытянуть у него последние деньги. А он как дурак повёлся и выболтал ей про последнюю заначку, теперь он нищий.

– А–а–а, – взвыл Смирнов и бросился на девушку.

Скифу не спалось, он думал, зачем он пообещал Насте встречу со Смирновым. Ей лучше не травмировать психику, а эта встреча ничего хорошего не сулит. Он встал с постели и решил покурить. Завтра он откажет Насте, скажет, что Смирнов сбежал или ещё что-нибудь придумает. Да, решено, он так и сделает, он и так накажет этого подонка. Ни к чему женщине лезть в эти грязные дела. Дима спустился вниз, закурив сигарету, подошёл к окну, и вдруг что-то толкнуло его, он повернулся и взгляд упал на столик, ключей и пистолета не было.

Выругавшись, он бросился к двери. Он бежал, а в голове билась одна мысль, только бы успеть! Когда он ворвался в подвал, он увидел, что Настя и Смирнов, сцепившись в клубок, катались по полу. Смирнов пытался вырвать у неё пистолет, но девушка понимала – если он заберёт оружие, он ее попросту убьёт.

– Стоять! – крикнул Дима, подбегая.

Смирнов понял, что всё, в последней попытке он дёрнул пистолет, выкручивая Насте руку, и она непроизвольно нажала на курок. По-видимому, в пылу борьбы, Настя нечаянно сняла его с предохранителя. Раздался выстрел, и Смирнов взвыв, стал кататься по полу. Дима с облегчением увидел, что девушка цела. Он забрал у неё пистолет и обнял ее, Настю трясло, словно в лихорадке:

– О Господи, Дима, я убила его? Скажи, я убила его?

– Ты что, не слышишь, как он завывает, мёртвые не орут, сейчас я посмотрю, что с ним.

Смирнову не повезло, Настя попала прямо в пах.

– Да-а, жить будет, любить никогда, – вынес вердикт Дима. – Пойду вызову врача, побудь с ним, он теперь не опасен.

Когда Дима ушёл, Смирнов открыл глаза, и прежде чем потерять сознание, прошептал:

– Если выживу, порву как промокашку, гадина.

– Ну-ну, дерзай, только я не боюсь маленьких хомячков,– в пустоту ответила Настя.

Через некоторое время появился Дима со своими ребятами. Они взяли Смирнова, истекающего кровью, и унесли.

– Куда они его? – спросила Настя.

– Врач сказал, чтобы везли к нему в больницу, сам приехать не может, у него операция.

– Дима, он же может все рассказать милиции.

– Не бойся, он ничего не скажет, с ним кое-кто остался, да вообще у нас в этой больнице всё схвачено, за всё заплачено. Пошли домой, снайпер ты мой.

Дома все были на ногах, взъерошенные Никитин и Антонина набросились на них с расспросами:

– Что случилось? Кто стрелял?

– Да Настя у нас яйца отстрелила Смирнову. – Ответил Дима.

Настя покраснела:

– Он сам виноват, кинулся на меня.

Дима налил виски:

– Выпей амазонка, не каждый день такое случается.

– Тогда и мы выпьем с Тоней, ты как Тонь? – поддержал его Никитин.

Она махнула рукой:

– Ну, давай, раз такое дело, наливай!

Все выпили, с удивлением поглядывая на Настю, никто не ожидал, что она способна на такое. Потом Антонина и Максим Викторович ушли спать. А Дима с Настей, все сидели, потягивая виски. Но тут Настю осенило:

– Дима, мы должны немедленно ехать! – возбуждённо воскликнула Настя. – Собирайся.

– Куда? Ты часом не заболела Насть? Ну, куда ехать посреди ночи?

– Я знаю куда, завтра может быть поздно, он может позвонить кому-нибудь и деньги перепрячут.

– Какие деньги? – удивился Дима.

– Доллары, которые лежат под кустом шиповника, туда их Смирнов запрятал.

– Ах, он жук! Я так и думал, что не последнее он нам отдал, уж больно спокоен был. Такие как он, всегда деньги держат в разных местах. Ну, ты молодец, как же ты его расколола?

– Он принял меня за маму, испугался очень.

– Понятно, ладно поехали.

Они поехали вдвоём, охрану Дима брать не стал. На даче Смирнова всё было тихо, Дима перепрыгнул через забор, опыт у него уже был и открыл Насте калитку. Лопату они предусмотрительно прихватили из дому. Диме пришлось обкопать чуть ли не весь куст, пока он не наткнулся на деньги. Доллары лежали в стеклянной трёхлитровой банке.

– Надо по-быстрому сматываться, скоро рассвет, – прошептала Настя.

– Поехали.

Вскоре они сидели дома, на диване и пересчитывали свалившееся богатство. Их оказалось ровно триста тысяч. Дима убрал их в сейф.

– Эти деньги только твои Настя, ты вольна распоряжаться ими по своему усмотрению.

– Пусть пока лежат, вот найду маму, и мы с ней решим, куда их использовать. У нас ещё один синенький гусь – Молчанов.

– Как быстро ты превращаешься из скромной монашки в акулу,– покачал головой Дима.

– Это плохо?

– Да нет, сейчас в наше время, лучше быть акулой, чем пескарём, которого может сожрать каждый. Пошли спать, а то уже рассвет.

Лёжа в постели, Дима подумал, как быстро Настя схватывает их волчьи законы. «Чёртова жизнь», – подумал он засыпая. Проснувшись, Дима позвонил в больницу узнать, как самочувствие Смирнова, ему ответили, что всё в порядке, все зашили, состояние удовлетворительное. Затем Дима, послал своих ребят, подбросить Молчанову бумаги. Судьба Смирнова была решена. К обеду выползла сонная Настя, вяло поковырявшись в тарелке, она спросила:

– Дим, а можно мне на твоём Огоньке прокатиться?

– На Огоньке нельзя, на нём никто не может ездить кроме меня, но можно на Луне, она кобыла спокойная. Хочешь?

– Нет, спасибо. – Ответила, сразу потерявшая интерес Настя.

После обеда, Дима, чувствуя себя усталым, пошёл в комнату и прилёг, наверно, он задремал, потому что не услышал, как зовёт его Антонина. Он проснулся, когда она стала тормошить его:

– Дима вставай скорей!

– Что случилось? – подпрыгнул тот.

– Настя Огонька взяла.

Не дослушав, Дима выскочил из дома, ну, Настя, вот дурная, убьёт ведь. Забежав за угол, увидел, как по аллее, галопом мчится Настя, волосы развеваются за спиной, глаз не оторвать. Охрана, высыпав из будки, восхищённо наблюдала за девушкой. Поравнявшись с Димой, она осадила Огонька:

– Дим, ты не бойся, мы с ним подружились.

И толкнув пятками коня, ускакала прочь. «Вот, бестия, – подумал он, – даже седло не одела». Подошёл к будке охраны:

– А вы чего уставились? – рявкнул он, – делать больше нечего?

Все быстро испарились. А Дима пошёл к дому, размышляя как удержать Настю, он боялся, что она скоро уйдёт от него. А он уже не представлял, как будет жить без неё. С того момента, как он увидел её, он прекратил свои похождения, и перестал замечать других девушек, Настя совершенно околдовала его. Если бы Настя ответила на его любовь, он бы завязал к чёртовой матери, открыл бы своё дело, он уже давно чувствовал, что надо выходить на новый уровень, и жили бы они, растили детей.

Размечтался, одёрнул он себя, но он все равно будет добиваться её любви, он не отступится. Когда Настя, накатавшись, с сияющими глазами, явилась домой, Дима уже успокоился и, показав ей на диван рядом с собой, сказал:

– Я, конечно, уже не удивляюсь, тому, что ты подружилась с Огоньком, но, по крайней мере, ты могла, поставить меня в известность об этом?

– Димочка, ну не ругайся, я хотела сделать тебе сюрприз,– заюлила Настя.

– И ты его сделала. Я чуть с ума не сошёл, когда увидел тебя верхом, кстати, а почему ты не воспользовалась седлом?

– Мне без седла больше нравится, так лучше чувствуешь коня.

– И где же ты этому научилась? – Каждое лето, я проводила в поселении, там у меня был друг, конюх Михаил, правда ещё до школы, меня сильно наказали и на целых три года изолировали от него.

– И за что, тебя наказали?

– Понимаешь, я очень любила читать, научилась рано, а читать было нечего. Ну что, за книги там были? Евангелие, Ветхий и Новый завет и всё, я знала их наизусть. Я даже думала, что других книг и не существует вовсе. А как-то раз, я сказала об этом конюху, он привёл меня на чердак и представляешь, там стоял целый сундук книг. Какое это было счастье для меня. Я до сих пор не знаю, как эти книги, там оказались. Там были книги Дюма, Жюль Верна, Фенимора Купера, Майн Рида и многие другие. Из этих книг, я узнала, что есть другая жизнь. И я научилась мечтать.

В мечтах я участвовала в головокружительных приключениях, совершала подвиги и была нужной. Понимаешь, Дим, самое страшное, когда ты никому не нужен. Если бы не сестра Анна, которая иногда уделяла мне внимание, я бы сошла с ума или сбежала, куда глаза глядят. Дима в ужасе слушал девушку, да жизнь у неё была, не позавидуешь. Сейчас, когда Настя приоткрылась перед ним, он стал лучше её понимать. Господи, ведь у неё не было никаких радостей, только книги и кони, и то изредка.

– Так тебя за что наказали? Я не понял.

– За книги, оказывается, они учат плохому, они учат думать, а это нежелательно. Думать за тебя должен батюшка, а ты чем меньше знаешь, тем легче управлять тобой, вот и вся психология.

– Откуда ты всё знаешь? – удивился Дима. – Как ты смогла в таких условиях, вообще иметь какие-то знания?

– Я научилась лукавить, грех это, конечно, но дело стоило того.

Дима удивлённо покачал головой, оказывается девушка, не так проста, как кажется, каждый день, он открывал в ней новые качества и все более преклонялся перед нею.

– Ладно, хватит о грустном, какие у тебя планы на сегодня? – спросил он.

– Я хотела узнать, как там этот, раненый?

– Тебе лучше о нём не думать, его участь уже решена. Мы подбросили бумаги Молчанову, пусть теперь дружки сами разбираются.

– Да. – Кивнула она. – Нам не нужно марать об него руки. А я хотела попросить тебя, можно пригласить сюда Вику, я боюсь за неё.

– Скоро у нас будет не дом, а гостиница, – засмеялся Дима. – Конечно можно, я отправлю кого-нибудь за ней, так будет безопасней.

Когда Губа привёз Вику, радости девушек не было предела. Потом они ввели её в курс дела. Вика не расстроилась, и заявила, что она всю жизнь мечтала пожить в таком шикарном доме, да и ещё не ходить на занятия. Затем они уединились с Настей поболтать.

– Слушай, ну этот хозяин, Дима просто шикарный тип, – она вздохнула, – о таком можно только мечтать, у тебя с ним ничего?

– Нет, он мне как брат, – покраснела Настя.

– Это хорошо, потому что я собираюсь начать на него охоту, ты не будешь против?

– А как же твой Саша? Ты же говорила, что у вас все серьёзно.

– Да ну его! Мы с ним поругались.

Настя ничего не сказала, но почему-то почувствовала к Вике неприязнь, что это? Неужели она ревнует? Да нет, это просто чувство собственника проснулось в ней. Но она не покажет вида, что это её как-то трогает. Тут девушки проголодались, и поскольку до ужина было ещё два часа, решили сделать вылазку на кухню. Там они залезли в холодильник, сделали себе бутерброды, и удобно устроившись за кухонным столом, стали пить чай. Тут в кухню зашла Антонина и, увидев девчонок, присоединилась к ним. Налила себе чаю и только собралась присесть, как взгляд её упал на Вику, затем она посмотрела на Настю и тихо сказала:

– Вы знаете, вы очень похожи или сегодняшняя молодёжь просто одевается похоже. Выглядите как близнецы все, нет в вас индивидуальности.

– Индивидуальность, надо же. А мне нравится быть на Настю похожей, она такая красивая! – ответила Вика. – И, вообще, мы с ней теперь как сестры.

Настя вздохнула, они с Никитиным решили ничего не говорить ей, ни о том, что было в прошлом, ни о том, что есть в настоящем, по крайней мере, пока.

Людмила Шаховская и её подруга Галина, занимались бурной деятельностью. Галя набрала в банке кредитов, предоставив прекрасный бизнес-план, который ей помогла составить Люда. Они нашли помещение в центре города, договорились с арендой, теперь собирались делать там небольшой косметический ремонт, на капитальный финансов не было. Люда сходила в больницу, где лежала Настя и поговорила с лечащим врачом, тот пошёл навстречу женщине и дал ей адрес Вики, который был записан в истории болезни. Когда она увидела Викину фамилию, ей стало плохо. Галина, как могла, успокаивала её:

– Да, что ты Люд, ведь фамилия самая распространённая, Никитин, в городе полно Никитиных, шансов очень мало, что это тот.

– Нет, Галь, я чувствую, что это он, и моя девочка попала к ним, опять судьба-злодейка ставит мне подножку. Я должна найти их.

Но найти их, она не смогла, в квартире никого не было, Люда ходила несколько дней подряд, утром и вечером, пока не вышла соседка:

– Да не трезвоньте вы женщина, нет там никого уже неделю как, наверное, уехали. Максим Викторович всё в отпуск собирался.

Людмила схватилась за сердце:

– Его зовут Максим?

– Да, а вы, что не знаете, кому звоните? Вам, что плохо? – переполошилась соседка, – зайдите ко мне, я вам валерьянки накапаю. Или может скорую вызвать?

– Нет, нет, не надо скорую, лучше валерьянки.

Соседка напоила Люду валерьянкой, и та, немного отдышавшись, ушла. Придя к Галине, она рассказала, что Никитиных нет уже неделю.

– Они, куда-то увезли мою Настю, Галя я боюсь за неё. Как же её угораздило связаться с ними, что же теперь делать? – и она заплакала.

– Знаешь Люд, тебе лучше успокоиться, твоя нервная система оставляет желать лучшего, и тебе надо поберечь её. Ты не боишься, что у тебя может случиться ещё один приступ, и ты опять всё забудешь, и свою дочь, в том числе?

Люда испуганно посмотрела на Галю, а ведь она права, её рассудок, мог в любой момент сыграть с ней злую шутку, Дружинина её предупреждала, никаких волнений быть не должно.

– Девочка у тебя, я так понимаю не дура, тем более, ты в письме её предупредила. Предупреждён, значит вооружён. Я уверена, она справится,– сказала Галя. – А ты если не хочешь вернуться туда, откуда вышла, возьми себя в руки, поняла?

– Да, я постараюсь.

И она действительно постаралась, после ужина, женщины увлечённо обсуждали интерьер будущего салона красоты, и Люда даже улыбалась.

В это время матушка Филарета, усиленно отбивала поклоны перед иконой Божьей матери. Она молилась за свою дочь, которая объявилась через столько лет, за свою внучку, которая покинула её, и за всех остальных обездоленных и несчастных. Плохо было матушке, последнее время, сильно плохо. «Старая я стала, на покой пора мне, наверное, уходить. Тяжело уже управлять монастырём, вот Анну поставлю, она молодая ещё, полная сил, а я уже всё, буду Богородицу просить, может, даст мне своё благословление. Тогда встречу старость с Людой и Настей, и может ещё, если Бог даст, правнуков понянчу», – такие думы бродили в голове у матушки.

Через некоторое время она вызвала к себе Анну. Ей она доверяла полностью, ведь она была первой, кто встал плечом к плечу с Верой Ивановной и начинали они вместе, и все тяготы переносили тоже вместе, поэтому, кто как не Анна мог понять сейчас матушку.

– Аннушка, садись милая, поговорить надо. Прогневила я Господа, лишил он меня покоя и благодати своей. Неправильно я поступила, забыла о дочери, отдалилась от внучки, нет мне прощения.

– Ой, матушка, что же делать теперь? – всполошилась Анна, – нельзя жить в разладе с самим собой, плохо это для веры, и для человека тоже плохо.

– Знаю я всё, я вот зачем тебя позвала, будешь сегодня со мной всенощную молиться, будем просить Божью матерь снизойти и помочь нам прийти к правильному решению. Не оставит она нас, ты же помнишь, как мы золото нашли и достроили всё, а?

– Как, такое забудешь? Это же чудо было.

– Тебя я Анна, хочу рекомендовать на своё место, ты одна достойна и тебе я верю безгранично.

– Нет, нет, а вы, что же матушка? Собрались нас покинуть? – и Анна заплакала.

– Ну, что ты ревёшь! Я же не помирать собралась. Буду просить благословления удалиться из монастыря. Стара, я уже стала, пора на покой.

Всю ночь молились матушка с Анной, и только под утро матушка Филарета забылась тяжёлым сном. И приснилась ей сестра Анна, одетая в праздничную одежду настоятельницы, счастливая, с сияющей улыбкой. А она, Вера Ивановна печёт пироги в окружении своих близких. Затем приснилась ей Матерь Божья, как будто сошла она с иконы, и руку ей протягивает, обомлела матушка, упала на колени и голову поднять боится, только шепчет «Прости».

Потом голос услышала, мягкий и мелодичный, будто говорит ей Богородица: «Благословляю тебя и отпускаю, много ты сделала для православной церкви, люди тебя помнить будут. Ты отдала всё, что у тебя было, когда монастырь был беден, всё возвращается, возьми теперь ты, и живи безбедно. Учи детей своих закону Божьему, и живите в ладу со своей совестью».

Проснувшись, Вера Ивановна вспомнила свой сон и как будто тяжёлый камень упал у неё с души, поняла она, что отпустила её Богородица. Подскочила она, словно молодая, споткнулась и начала падать. В тщетной попытке, сохранить равновесие, она вытянула руки и, с грохотом упала, ударившись о стену. Что-то щёлкнуло, и матушка увидела, что один камень из кладки выпал и образовалось отверстие. Она засунула туда руку и вытащила холщовый увесистый мешочек. Тут на грохот прибежала Анна, которая спала в соседней келье. Глазам её предстала ошарашенная матушка, сидящая на полу возле дыры в стене. Анна бросилась к ней:

– Что случилось, матушка?

Та посмотрела на Анну:

– Богородица, отпустила меня.

Она рассказала Анне свой сон. Потом развязала мешочек, он был полон золотых червонцев.

– Вот это да! – ахнула Анна, – это подарок значит, она вам сделала, кому скажи, не поверят!

– А говорить и не надо. Расскажи лучше, что тебе приснилось?

– А мне приснилась, только первая часть, вашего сна. Что стояла я в вашей праздничной одежде и крест на мне ваш был.

– Ну, вот и хорошо, значит пойдёшь на моё место. А я помогу тебе на первых порах. Ну, ты иди, мне подумать надо.

Анна ушла, а матушка пересчитала червонцы. «Ну, что ж, здесь хватит на всё, нужно найти Люду, пусть займётся поисками квартиры, а я пока превращу золото в деньги, благо есть знакомые, помогут». Она открыла телефонный справочник, который недавно подарила ей одна прихожанка и быстро нашла номер Галины. Вере Ивановне, повезло, трубку сняла Люда.

– Людочка, здравствуй, как хорошо, что я тебя застала, мне нужно немедленно увидеться с тобой, ты можешь приехать?

– Конечно мама, а что случилось? Ты очень возбуждённая.

– Случилось, доченька, ещё как случилось, всё расскажу при встрече.

– Ну, хорошо, через пару часов приеду, жди, – неуверенно ответила Люда и положила трубку.

Странно, что с ней случилось, даже доченькой ее назвала, как раньше. К горлу подкатил ком, Людмила села и заплакала, может быть, все изменится, и мама станет такой, как прежде. Она так соскучилась по ней за эти годы, неужели все вернётся?

Женщина вскочила, и начала лихорадочно собираться. Одевшись, она немного подкрасилась и внимательно осмотрела себя в зеркало, выглядела она хорошо, больше тридцати пяти и не дашь. Галина даже вчера ей сказала, что в неё ещё можно влюбиться, но она об этом даже думать не хочет, любви ей хватило, как ей казалось на всю оставшуюся жизнь. Люда заперла дверь, Галя уже убежала по делам с утра, и вышла на улицу. Тёплый бриз, дул с моря, слегка накрапывал дождик. Люда подставила ему лицо, Господи, хорошо-то как, даже жить захотелось. Ведь не может быть всё время плохо, должна же, наконец, чёрная полоса, смениться белой. Ведь ей так хочется побыть счастливой! А счастье сейчас для неё – это соединиться со своей семьёй.

С этими мыслями она поймала такси, и вскоре приехала на место. У ворот её уже ждала сестра Анна, которая очень хотела с ней встретиться. Они представились друг другу, и Анна отвела Люду к матушке. Та сидела одетая в праздничную ризу. При виде дочери, она встала, протянула к ней руки и приняла её в свои объятия.

– Считай, что мы встретились, только сейчас, того раза не было, ладно? – шепнула матушка.

Люда кивнула, говорить ей мешали подступившие слёзы, и крепко обняла мать. Анна хотела уйти, но Вера Ивановна не отпустила её.

– Останься Аннушка, ты не чужая.

Они присели, и матушка рассказала Люде о своих переживаниях, о ночном молении и последующем сне. Затем показала золото.

– Ищи квартиру, ухожу я из монастыря, наладила я тут всё, а свою семью развалила, теперь семью буду налаживать с божьего благословления.

– Мама, как я рада, мы теперь будем вместе? Как раньше? – всхлипывала Люда, как маленькая девочка.

Но, по сути, она ей и была. Где ей было взять житейский опыт и мудрость, которая приходит с опытом? В психбольнице? И Вера Ивановна это прекрасно понимала, она собиралась отогреть душу дочери и вернуть её к нормальной жизни. Она виновата перед ней и приложит все усилия, чтобы сделать дочь счастливой.

– Так доченька, вот тебе номер одного человека, его зовут Михаил Николаевич, он поможет тебе с квартирой, я с ним уже разговаривала, и проследит, чтобы тебя не обманули, сейчас аферистов развелось тьма. Я буду звонить тебе каждый день. Квартиру ищи просторную, чтобы всем места хватило, денег хватит. А я приведу здесь все дела в порядок, замену я себе нашла, архиерей одобрил Анну, и буду прощаться со своим детищем.

Людмиле очень понравилась Анна. А когда матушка сказала, что Анна дружила с Настей и можно сказать была единственным человеком, который о ней заботился, она обняла её и поблагодарила.

– Спасибо вам Анечка, что хоть вы не оставляли мою девочку. Как я хочу увидеть её!

Вера Ивановна встала:

– Ну, вы пока побеседуйте, а мне нужно отлучиться по делу.

Она вышла и две женщины примерно одинакового возраста, затеяли непринуждённую беседу. Анна рассказывала о Насте, и Люда внимательно слушала, буквально впитывая информацию. Люда очень хотела спросить Анну, что привело её в монастырь, но она долго не могла решиться. Анна сама завела об этом разговор:

– Мне было так плохо, жить не хотелось, я бы наложила на себя руки, если бы не матушка. Она к жизни меня вернула.

– А что случилось? – сочувственно спросила Люда.

– Да влюбилась неудачно, не в того человека, – грустно ответила Анна, – да разве сердце выбирает? Он скрыл от меня, что женат, я, когда узнала, у меня уже ребёнок зашевелился. Нервный стресс, был такой, что я потеряла ребёнка, – она замолчала.

– Ну, тебе, наверное, мама рассказывала мою историю.

– Нет, она никогда ни говорила об этом, я совсем недавно узнала, что Настя её внучка. Но если тебе неприятно, то лучше ничего не говори.

– Да, что там, – махнула рукой Люда, – трое подлецов, Никитин, Смирнов и Молчанов, сначала надругались надо мной, а потом засунули в психушку. Правда первоначальная цель их была посадить меня в тюрьму, но моя психика оказалась слабей, чем они думали, но это не сломало их планов, ведь конечный результат был один, меня изолировали.

Она посмотрела на Анну, та нервно теребила в руке платок:

– Люда, а как звали Смирнова? Ну, того, который с ними…

– Виталик, а что? Гад конченный, ведь это он всё придумал. У Молчанова кишка была тонка, пойти на преступление, а Виталик прикрывал. Молчанов и хищения, только с его подачи совершал, я в этом уверена.

– Понимаешь, это и есть отец, моего не родившегося ребёнка, – ответила побледневшая Анна, – значит, он и тебе жизнь сломал, чувствую я, плохо он кончит, много зла совершил. Надо же, как получилось, мир тесен, теперь мы с тобой сёстры, по несчастью.

– И ты, из-за этого мерзавца, похоронила свою молодость и красоту?

– Я счастлива, здесь мой дом. – Просто ответила Анна.

Пришла весёлая Вера Ивановна, она как будто помолодела, принятое решение преобразило её.

– Наговорились? – спросила она, – а то тебя там ждут, Анна.

– Да, уже бегу, – Анна попрощалась с Людой и ушла.

– Что это? Ты как будто расстроилась? – пытливо посмотрела на неё мать. – Говори, ничего не скрывай.

– Представляешь, оказывается, Смирнов искалечил жизнь не только мне. Это его любила Анна.

– Да ты что? Я не знала этого. Надо же, как переплетаются судьбы человеческие, – покачала головой матушка. – Накажет его Господь, обязательно накажет.

– Ладно, мам, я пойду, давай заканчивай свои дела, я буду тебя ждать.

В этот же день Люда вышла на человека, чей номер телефона, ей дала мать. Он сказал, что у него на примете, есть несколько вариантов квартир и завтра он заедет за ней. Договорились на утро. Когда пришла усталая Галя, Люда закружила её по комнате.

– Галя, все чудесно, мама уходит из монастыря, и теперь мы будем вместе.

– Лучше поздно, чем никогда, – покачала головой Галя, – я рада за тебя.

– Знаешь, я тут подумала, ей ведь тоже нелегко было.

– Ага, – кивнула Галя, – только она на свободе была, а ты за решёткой.

Олег Иванович Молчанов рвал и метал. Смирнов и Никитин пропали в неизвестном направлении. Сегодня ему позвонили из банка и сказали, чтобы он немедленно приехал. Подъехав, он обнаружил толпу народа возле банка, которая пыталась прорваться внутрь. Увидев, Молчанова, все ринулись к нему.

– Прошу вас, не волнуйтесь, сейчас мы разберёмся, – говорил он, протискиваясь через них. Но возмущённые люди, не слушали, они требовали свои деньги. Хорошо, что он был с охраной, а то бы порвали. Кое-как добравшись до двери, он крикнул:

– Тихо!!! Я хочу, чтобы вы меня выслушали.

Толпа немного притихла.

– Я прошу вас разойтись, оставьте несколько человек, они будут вашими представителями. Результаты будут им сообщены. А если вы будете шуметь и мешать мне, результата не будет никакого, вам ясно?

Люди посовещались и всё-таки решили не мешать, выбрали пять человек, чтобы те представляли их интересы и разошлись. Наблюдавшие за этой картиной сотрудники банка, облегчённо вздохнули.

– Олег Иванович, вы настоящий дипломат, – подобострастно воскликнул старший кассир.

Тот махнул рукой:

– Ладно, рассказывайте, что с деньгами? И куда подевалось начальство?

– Денег нет, в кассе остались сущие копейки, – пожал плечами кассир.

– Но куда же они делись? Они, что испарились?

– Нет, конечно, их взял Смирнов, он сказал, что у нас плохая система безопасности и нужно перевезти их в другое место.

– В какое другое место? – закричал Молчанов, – а куда Никитин смотрел?

– Они сильно поругались и Максим Викторович, написал заявление об уходе, положил Смирнову на стол и ушёл, – доложил кассир.

– Срочно его найти.

– Уже искали, дома он не живёт, квартира пустая.

– А Смирнов?

– Дома тоже нет, уже неделю, жена ничего не знает. Проверили дачу, пусто.

– А какого хрена, вы молчали целую неделю?

– Думали, он появится, – понурил голову кассир.

– Нам нужно немного продержаться, я брошу все силы на их поиски. Правду пока нельзя говорить, придётся обмануть честных граждан. Если не найдём, станем объявлять банк банкротом.

Молчанов вышел на улицу, мягко объяснил представителям, что в банке возникли небольшие проблемы, попросил, подождать недельку. Потом поехал к себе на рабочее место, там вызвал своего начальника охраны:

– Переверните весь город, но найдите мне Смирнова и Никитина, срок три дня.

Когда начальник охраны ушёл, он налил себе выпить и задумался. Молчанову исполнилось шестьдесят пять лет, но сохранился он неплохо. Спиртным, он давно перестал злоупотреблять, ходил в спортзал и поддерживал своё тело в форме. Страсть к молоденьким девушкам, у него не только не прошла, но даже увеличилась с возрастом. Он считал, что молодеет с ними и их молодая плоть держит его в тонусе. Семейная жизнь у него не сложилась, старшая дочь Надежда, после развода с третьим мужем, совсем спилась, и в свои сорок три года выглядела старше отца. Молчанов не мог смотреть на её вечно опухшее лицо и красные глаза, перед ним сразу вставал образ жены-алкоголички.

По-видимому, Наде передались гены матери. Олег Иванович давно бы развёлся с женой, но поскольку на неё была записана значительная часть его состояния, ему приходилось терпеть. Но он нашёл выход, построил себе шикарный дом и жил там, лишь изредка навещая жену с дочкой, в основном для того, чтобы дать им денег. Младший сын, тоже непутёвый, пропал без вести, вышел из дома и всё, как корова языком слизнула. Поиски ничего не дали, но Олег Иванович не терял надежды и верил, что Виктор найдётся.

Внуков у него не было, он часто думал, что зря зарабатывал деньги, любыми способами приумножая их, ведь ему даже некому оставить наследство. Как всё-таки несправедливо устроена жизнь, у нищих, бесперспективных людей семеро по лавкам, а у него богатого, преуспевающего, даже самого завалященького внучка нет. «Эх, бросить всё, часто думал он, да не мог, в силу привычки продолжая делать деньги. Он был прирождённый бизнесмен, его аналитический склад ума сразу просчитывал все плюсы и минусы, решая, браться ему за это дело или нет. И он практически никогда не ошибался, за что был заслуженно уважаем.

Люду Шаховскую, он не мог забыть долго, где-то в глубине души, его грыз червячок совести, но он старался не думать об этом. Первое время, он интересовался ею, боялся, что правда может выплыть наружу. Главврач докладывал ему о самочувствии Люды. Потом, когда она пришла в себя и всё выболтала этому пронырливому психиатру, а тот по своей глупости решил шантажировать его, произошёл несчастный случай и доктор отошёл в мир иной. Жадность фраера сгубила. А мог бы ещё жить, если бы не сунулся в чужие дела. Подумывал он и о том, чтобы избавиться от Люды, умерла бы от сердечного приступа, или ещё от чего-нибудь, за деньги, можно было во все времена, сделать все, что угодно. Потом, когда Люда убила санитара, ему сказали, что, по всей вероятности, девушка уже никогда не придёт в себя. Тогда он и успокоился, и перестал наводить о ней справки. Сейчас, она уже, наверное, умерла, в таких условиях долго не живут. Ну, что ж сама виновата, не оценила того, что он ей предлагал.

Жалко конечно, таких красивых девушек он не встречал ни до, ни после неё. Была правда у него ещё одна женщина, которую он мог бы полюбить, Даша, он познакомился с ней, за пять лет до Люды, но встречались они недолго. Когда она узнала, что он женат сразу порвала с ним отношения. Хотя он и обещал ей развестись, но Даша сказала, что на чужом горе, не будет строить своё счастье, все равно ничего хорошего из этого не может получиться. «Ладно, что-то я в воспоминания ударился, наверное, старею, сейчас надо думать, как найти Смирнова», – подумал Молчанов. Он встал, попросил секретаршу принести ему кофе и стал ходить взад-вперёд по кабинету.

Молчанов уже давно замечал, что Смирнов стал грести под себя, надо было всё-таки его раньше убрать, ведь знал, что свинью подложит и жалел, друг юности всё же. А ведь, по сути, Молчанов его ненавидел, ведь раньше ему приходилось плясать под дудку Смирнова, а это, ох как претило властной натуре Молчанова. Сейчас, когда время изменилось, и то, за что раньше сажали, стало называться коммерцией, Смирнов по привычке ещё пытался диктовать свои правила, но видел, что его уже не боятся и от этого приходил в ярость. Скорее всего, поэтому он украл деньги, решил всем показать, что мол, смотрите, как я вас сделал. Никитин вероятно здесь не замешан, труслив он, и не пошёл бы никогда против него. Но выяснить всё равно надо. Вот, гад, всё мало ему было, ну, на том свете деньги ему не понадобятся. Через какое-то время постучалась секретарша.

– Олег Иванович, вам тут письмо принесли, сказали срочное, – она положила ему на стол письмо, – вам ничего не нужно?

– Пока нет, иди. – Ответил Молчанов. Он посмотрел на письмо, покрутил его в руках и опять положил на стол. Подошёл к окну, посмотрел на шумное уличное движение и отметил про себя, что город сильно изменился за последние годы, пробки появились на дорогах, народ хватает иномарки, дорвались, наконец, до хороших машин. Он сам, когда пересел после «Волги» на японский джип, понял, что такое классная машина. Молчанов, походил ещё по кабинету, хождение успокаивало его, и тут как будто, что-то толкнуло его, он схватил письмо, быстрым движением разорвал конверт. После того, как он прочитал бумаги, ему стало всё понятно. «Ну, все, допрыгался Виталик, убью гада, надо же за моей спиной провернул такую аферу, хапнул алмазы и хотел слинять, не выйдет дружок, я тебя из-под земли достану».

Он ещё раз внимательно прочитал бумаги, и обнаружил приписку. «Твой подельничек, находится в первой больнице, спросишь врача Демидова». Интересно, кто прислал эти документы? Наверняка тот, кто отправил в больницу Смирнова, а с другой стороны, на черта было его лечить, грохнули бы и все дела. Значит, алмазы у того, кто отправил этот конверт. Если этот неизвестный доброжелатель думает, что он, Молчанов подарит ему алмазы, то глубоко заблуждается. Олег Иванович вызвал начальника охраны. Тот, как только вошёл, заискивающе сказал:

– Ребята уже работают, я уверен, что скоро найдут.

– Все, играй отбой, Смирнов нашёлся, – отмахнулся Молчанов. – Вызывай машину, бери ребят, поедем за ним.

Олег Иванович быстрым шагом вышел из кабинета, начальник охраны Вадим, семенил за ним.

– Лена, я уехал, перенеси все важные встречи на завтра, меня сегодня не будет.

– Хорошо, а что случилось? – крикнула Лена ему вслед, но он уже не слышал.

Они с Вадимом сели в джип, следом тронулись две машины с охраной. Через некоторое время они подъехали к больнице. Когда заведующий отделением, Демидов увидел процессию, движущуюся по коридору, он сразу понял, кто явился к нему и по какому поводу. Демидов и был тем самым врачом, который, можно сказать внештатно работал на Скифа и его группировку, а поскольку был предупреждён Димой, то знал, что они скоро явятся.

– Чем могу помочь? – обратился он к ним, подойдя.

– Нам нужен Смирнов, он ведь лежит у вас?

– Да, есть такой.

– Как его состояние? Мы хотим забрать его.

– Состояние удовлетворительное, но ему лучше находиться под наблюдением врача.

– Не беспокойтесь, у него будут самые лучшие врачи, где он? Проводите нас к нему.

– Пойдёмте, – пожал плечами врач. – Но я снимаю с себя всякую ответственность.

Он довёл их до палаты и, попрощавшись, ушёл.

Когда Молчанов зашёл в палату, Смирнов побледнел и потерял сознание, стоило ему только увидеть глаза Молчанова. Он понял, что жить ему осталось недолго. Олег Иванович нимало несмущённый этим обстоятельством, велел своим людям, перенести его в машину. Они подняли бесчувственное тело и отнесли его в машину.

– Едем ко мне на дачу, – отдал приказ Молчанов, – там и поговорим.

В доме Смирнова быстро привели в сознание, и Молчанов остался наедине со своим заклятым другом.

– Если, ты думаешь, что тебя будут лечить в этом доме, Виталик, то ты глубоко заблуждаешься. Я привёз тебя не для этого. Вот, смотри, – и он бросил ему бумаги.

– Может, ты мне объяснишь, что это такое, а?

Смирнов даже не посмотрел на них, он уже догадался, что это за бумаги, и кто их отправил. Он криво ухмыльнулся:

– Надоели вы мне все, хотел под старость лет пожить спокойно, где-нибудь на берегу тёплого моря.

– Значит, это море, тебя перестало устраивать?

– Ага, перестало, и знаешь, я не боюсь тебя, можешь убить меня, мне уже всё равно.

– Ну нет, дружок, ты так легко не отделаешься, сначала ты расскажешь, кто забрал у тебя алмазы, если ты, конечно, хочешь лёгкой смерти, иначе, ты будешь умирать долго и мучительно.

Смирнов пожал плечами:

– Здесь нет никакой тайны, это сделал Скиф совместно с Кимом. И знаешь, почему я радуюсь? Потому что тебе тоже скоро придёт конец.

– Это мы ещё посмотрим, я пока достаточно силен, а они только недавно воевали, и у них не так много людей, – неуверенно ответил Молчанов.

– Это он сам тебе сказал?

– Нет, он ничего не говорил, это я так думаю. Но ты же знаешь, я редко ошибаюсь.

Молчанов посмотрел на него, да, тут он прав, сколько лет Молчанов знает Смирнова, тот действительно, редко ошибался. Значит, придётся готовиться к войне, до чего дожили? Кошмар. Убивают друг друга в центре города, а властям никакого дела, все погрязли в коррупции. На милицию рассчитывать не приходится, придётся справляться своими силами.

– Что задумался, очко заиграло? Наш великий и ужасный Молчанов боится? – ехидно поинтересовался Смирнов.

– Ты лучше подумай о своей шкуре, – огрызнулся Олег Иванович. – Тоже мне Казанова без яиц. Я сам разберусь со своими делами, ты лучше отдай то, что у тебя осталось. Я ведь тебя Виталик очень хорошо знаю, у тебя всегда было много заначек, отдай лучше по-хорошему, зачем они тебе? На том свете деньги не нужны.

Смирнов с презрением посмотрел на него, жирный боров, всё пытается молодиться, в спортзал ходит, на лысину остаток волос зачёсывает, думает не видно, тьфу! Неужели не понимает, что молодым девчонкам от него нужно? Ну ладно, он его напоследок напугает, и даже, если он не поверит, думать об этом будет.

– У меня действительно была ещё одна заначка. Когда я сидел в подвале у Скифа, туда ночью пришла девушка с пистолетом, и я со страху сказал ей, где находятся деньги.

– Ты испугался, какой-то девчонки? Что-то слабо верится, придумал бы что-нибудь, более правдоподобное.

– Ты можешь мне не верить, но это правда. Знаешь, почему я испугался?

– Ну, и почему же?

– Потому что, это была Люда Шаховская, или её призрак, чёрт его знает.

Молчанов остолбенев, уставился на него, по телу поползли противные мурашки, ладони вспотели. Надо же, а он только сегодня думал о ней. Усилием воли, он выдавил улыбку:

– Ты решил пошутить со мной? Она давно умерла, а если бы и выжила, то на девушку, уже бы не потянула, ей было бы за сорок.

– Не знаю, я говорю, то, что видел.

– А может у тебя со страху, глюки начались?

– Может быть, только этот глюк прострелил мне яйца. Я думаю, что скоро она придёт за твоими.

Молчанов побледнел, и инстинктивно прикрыл своё хозяйство рукой. Смирнов удовлетворённо наблюдал за ним, пусть теперь ходит и оглядывается.

– Ладно, это всё ерунда. Я сейчас поеду за нотариусом, и ты подпишешь документы на продажу своего дома, городской квартиры и прочего, что у тебя есть. Раз денег у тебя нет, придётся забрать у тебя недвижимость. Детей у тебя нет, а твоя благоверная, пусть привыкает жить на пенсию.

Дима сбежал из дома, откровенные домогательства Вики, он был не в силах выносить. Он приехал в свою городскую квартиру, где жил с матерью, побыть в тишине. Надо отпускать Никитина с дочкой домой, опасность уже миновала. Молчанов уже знал, кто виноват в присвоении денег и пока будет занят другими делами. А Никитин для него уже отработанный материал. А то эта Вика совсем достанет его, спору нет девчонка симпатичная, но ему кроме Насти никто не нужен. Странно, они с Настей очень похожи, как сёстры, и похоже, очень привязались друг к другу. Всё время проводят вместе, примеряют тряпки, которые он им накупил, шепчутся о чём-то. Настя совсем от него отдалилась.

Открыв дверь, он вошёл в квартиру. Здесь, всё осталось по-прежнему, как было при жизни матери. Он походил по комнатам, прикасаясь к вещам, которые были знакомы с детства. Он находил удивительное успокоение здесь. До сих пор везде ощущалось присутствие матери, которую Дима очень любил. Рос Дима без отца, мама говорила, что он погиб, когда Дима ещё не родился. Он, конечно, завидовал, когда его сверстники, играли в футбол, ездили на рыбалку со своими отцами. А ему порой не было даже у кого спросить совета. Иногда он спрашивал у матери, почему она не выйдет замуж, но она смеялась и говорила, что им и вдвоём хорошо.

Умерла она быстро, от рака лёгких, Антонина, которая жила с ними на одной площадке, рассказала ему, как она мучилась. Соседка, помогала ей во всем и похоронила ее тоже она. А ведь он даже не знал, что мать болеет. После срочной службы, он остался на сверхсрочную и был до конца в Афгане, пока не закончилась война. Пять лет, он отдал Родине, а когда демобилизовался, не смог найти даже приличную работу. За эти годы он ни разу не видел свою мать, писал только. Дима тяжело вздохнул, нужно было ехать. Сегодня он собирался навестить Молчанова. Ким ехать с ним отказался, у него были какие-то дела, и Дима поехал сам. Взял с собой две машины сопровождения и отправился.

Вчера вечером, ему позвонил Вадим, начальник охраны Молчанова и сказал, что проливать кровь за Молчанова он не собирается, и кроме него, ещё многие согласны перейти к Диме, а остальные собрались искать другую работу. Значит, Молчанова можно брать тёпленьким. Подъехав, к заводу, он вышел из машины, на проходной сказал охраннику, чтобы тот вызвал Вадима. Когда начальник охраны увидел Диму, то заметно обрадовался:

– Ну, наконец-то, Молчанов у себя сидит, пьёт, – и, наклонившись к Диме, быстро рассказал последние новости.

– Смирнов подписал документы на свою недвижимость? – поинтересовался Дима.

– Да, всё подписал.

– Значит, скоро будет найден труп. Ладно, я пойду к Молчанову, обо мне докладывать не нужно.

Дима прошёл в административное здание, поднялся на второй этаж. Отодвинул секретаршу, которая пыталась встать грудью на защиту директорского кабинета, и без стука вошёл. Молчанов был изрядно пьян, с трудом, он поднял помутневшие от алкоголя глаза на гостя:

– Сам пришёл, надо же, ну проходи, садись Скиф, пить будешь?

– А что отмечаем? – спросил Дима.

– Тризну, по другу моему, – слезливо ответил Молчанов.

Выглядел он ужасно, помятый грязный костюм, опухшее лицо с мешками под глазами, видно, что не спал ночь.

– А-а, значит ты его уже грохнул? Ну, тогда я тоже выпью, за помин души его, добрейшей души был человек.

И Дима сам налил себе коньяку.

– Конечно добрейшей, сколько алмазов подогнал тебе, а? Не жирно? Не подавишься?

– Нет, не подавлюсь, у меня глотка широкая, – засмеялся Дима.

– Смотри, как бы я тебе кол не загнал в эту глотку, – зло процедил Олег Иванович.

– Кишка тонка, у тебя, со мной бороться. Кстати, кто тебя пропустил? Где Вадим, чёрт бы вас побрал!

Он безуспешно нажимал на кнопку вызова.

– Можете не трудиться Олег Иванович, Вадим не придёт, и никто не придёт. Ваши люди, теперь работают на меня.

– Что?! Сопляк! Ты что о себе возомнил? Да я же тебя в порошок сотру! – Молчанов, казалось, даже протрезвел. – Вон!!!

– Я сейчас уйду, а вам сроку на размышление один день, завтра в это же время, если я не получаю вашего согласия, ночью у вас начнут гореть ваши предприятия, вот здесь мои условия и мой телефон. – Жёстко сказал Дима, бросая листок бумаги на стол. – В милицию не советую обращаться, у меня есть свидетели, что ты убил Смирнова.

После того, как Дима ушёл, Молчанов долго сидел, размышляя. Вот, щенок, круто взял его в оборот. Он взял листок, прочитал и в бешенстве скомкал его. Совсем обнаглел, хочет сорок процентов прибыли и место в совете директоров. Вадим предал его, и надеяться теперь нужно только на самого себя. А один он ничего не сделает, придётся видимо принять предложение Скифа. Но, это пока, а потом, он найдёт киллера и уберёт этого отморозка, он привык сам решать, куда и в кого вкладывать деньги. А пока он наведёт о нем справки, узнает его слабые места.

Плохо то, что Вадим в курсе его дел с Никитиным, и хоть Молчанов и не убивал своими руками Смирнова, это было сделано по его приказу. К тому же теперь вся недвижимость Виталика его, мотив налицо. Поэтому в органы обращаться, действительно не стоит. Да, выхода нет. Пока нет, поправил себя Молчанов, но он найдёт его. Молчанов спустился вниз, в кабинет Вадима, начальник охраны собирал свои вещи.

– Что шкура? Продал меня?

– Называйте, как хотите, но, если вы хотите, чтобы на вас кто-то работал, за те копейки, что платите, поищите других дураков.

– Значит, этот щенок будет платить больше? – поинтересовался Молчанов.

У них со Смирновым, была общая черта – жадность.

– А если я подниму оплату, вы останетесь?

– Нет, я дал слово, и потом, зачем мне проблемы? У меня семья, а со Скифом, лучше так не шутить. Прощайте, Олег Иванович, на вас зла я не держу. – И Вадим ушёл.

На выходе его ждали остальные ребята из охраны, чтобы уйти вместе с ним. На вахте остался старый дед Семёныч.

– Смотри дед, ты теперь единственная охрана, бди внимательно. – Засмеялись охранники.

– Конечно, сынки, у меня и муха не проскочит, – гордо ответил дед.

Молчанов решил съездить домой, позвонила жена, у неё кончились деньги. Когда он приехал домой, жена уже была в подпитии, никакое лечение на неё не действовало, и Молчанов плюнул, пусть пьёт, может быстрей сдохнет. Не прошло и месяца, как он водил её в новый медицинский центр, только деньги выкинул на ветер. А она как пила, так и пьёт. Молчанов накричал на жену, выплеснув своё раздражение:

– Как ты надоела мне! Когда ты сдохнешь?

– Только после тебя, милый, – ответила она, пересчитывая купюры, которые он ей кинул. – Что-то маловато.

– Прокурор добавит, у меня сейчас проблемы, так что будь поскромнее, покупай не дорогое пойло, а дешёвое, и тебе хватит.

– Дешёвое? – фыркнула жена. – Может, ещё скажешь, твою вонючую водку покупать?

– А что? Это мысль, будешь делать выручку, – засмеялся Молчанов. – Пей сам, свой гидролиз, а я буду пить нормальное спиртное.

Когда Молчанов, уже собрался уходить, раздался звонок телефона. Жена взяла трубку и, послушав несколько секунд, стала сползать на пол. Он подскочил к жене, вырвал трубку:

– Алло! Кто это?

– Капитан Бирюков, – представился собеседник. – А вы, Молчанов Олег Иванович?

– Да, это я. Что случилось?

– Ваша дочь Одинцова Надежда, найдена мёртвой. По предварительной версии, отравление алкоголем.

– Я сейчас приеду, – сказал он, и положил трубку.

Даже не глянув, на плачущую жену, Молчанов выскочил из дома. В милиции, он подписал все нужные бумаги, его проводили в морг, на опознание. После Олег Иванович разговаривал со следователем. Тот показал ему изъятую бутылку водки:

– Вот эту бутылку я отправлю на экспертизу, и я больше, чем уверен, что причина здесь. Именно, такой водкой уже отравилось несколько человек. Будет проведена прокурорская проверка. Подонки, ради наживы травят людей, всякой гадостью!

Молчанов смотрел на него и не видел, в глазах стояла этикетка, эта водка выпускалась у него в подпольном цеху. Он договаривался о поставках спирта, спирт, конечно, был плохой, но не смертельный, что же случилось? Надо срочно ехать, и разобраться, в чём там дело. Он встал и, извинившись, вышел. Следователь его не удерживал. Подпольный цех находился на окраине города, в арендованном складе. Когда он приехал туда, ему сообщили, что в последней партии оказался метиловый спирт. Двое рабочих, больших любителей выпить, приложились к нему, и умерли. Старший бригады испугался, и остановил разлив. Но десять ящиков, ушли на продажу.

– Где старший?

– Он поехал к вам, спросить, что делать, – ответил пожилой мужчина. – И трупы здесь лежат, их куда?

– Трупы, ночью вывезти куда-нибудь подальше, спирт уничтожить, всем завтра будет премия в размере тройной зарплаты. А мне нужны накладные, в какие магазины попала водка, её нужно срочно изъять.

– Ещё кто-то умер?

– Да, моя дочь.

– Ужас какой, – жалостливо покачал головой мужчина. – А накладные, в кондейке у старшего лежат, пойдёмте, я покажу.

Молчанов забрал накладные, взял несколько человек рабочих и уехал. По накладным, восемь ящиков попали в его магазины, а два ушли на сторону. Заскочив в свой магазин, они забрали водку и поехали по остальным. Собрав всю оставшуюся водку, он облегчённо вздохнул, больше жертв не будет, правда ящик успели распродать, но, если бы вся водка ушла по магазинам, страшно подумать, что было бы. А Гарика, который занимается поставками спирта, он завтра напоит этим спиртом.

Немного успокоившись, он поехал домой, случившаяся трагедия напрочь выбила у него из головы, визит Скифа. Сейчас, он думал о своей дочери, которую сгубил алкоголь, о её неудавшейся жизни, о похоронах, которые предстоят. Дома он выпил, и впервые за долгие годы, обнял горько плачущую жену, почувствовав вдруг к ней острую жалость. Горе сблизило их.

 

Глава 7

Люда Шаховская нашла квартиру, трёхкомнатную, улучшенной планировки, все комнаты раздельные и недалеко от центра. Сейчас она спешила к матери в монастырь, она недавно позвонила ей и сказала, что обменяла золото на деньги и квартиру можно покупать. В монастыре, они уединились у матушки в келье, и та, достав деньги, вручила их дочери.

– Смотри, чтобы не обворовали, а завтра с утра, прямиком к нотариусу, возьми с собой Галю.

– Не беспокойся мама, всё будет хорошо.

Они распрощались и Люда, счастливая выпорхнула из дверей монастыря. Она теперь чувствовала такую радость к жизни, как будто и не было долгих лет, проведённых в изоляции. Одно только омрачало её душу, она никак не могла найти Настю.

Когда сделка была оформлена, оставшиеся деньги она отдала Галине, как взнос в общее дело. Вечером они решили отметить покупку квартиры и сходить в ресторан. Настя с Викой, тоже решили устроить праздник для души, Никитин с Викой возвращались домой и все дружно решили посидеть в ресторане. Они сдружились за это время, и Дима предложил Никитину работать с ним, он собирался заняться серьёзным бизнесом. А поскольку Дима до старости не собирался бегать с «пушкой» по городу, фундамент будущего благополучия, следовало закладывать прямо сейчас.

Дима решил заняться компьютерами, в городе их было ещё мало, но он знал, что это техника будущего, и скоро компьютер будет в каждой семье. Да и вообще, ему это было интересно. Никитин остался не у дел, и сразу согласился на Димино предложение, накоплений у него никаких не было, а дочь надо было отучить и поставить на ноги, да и Дима ему очень понравился. Девчонки навели красоту и выглядели замечательно. Все в который раз поразились их сходству. Только Вика была более раскрепощённой, и немного вульгарной, а у Насти красота была одухотворённый, вся она будто светилась изнутри, этим сразу привлекая к себе внимание. Дима не очень хотел, чтобы на неё глазели, он боялся за Настю. А тут ещё её пение, зачем он, вообще, про это сказал.

Они сидели в отдельной кабинке, наслаждались хорошей кухней и весело болтали. Настя первый раз была в ресторане, ей было все интересно. А совсем рядом, в соседней кабинке, сидела её мать. По случайности они с Галей выбрали тоже «Три семёрки». На сцене играла живая музыка, и Настя заворожённо смотрела туда. Вышла певица неопределённого возраста, хриплым голосом спела несколько песен, её особо никто не слушал. Настя дёрнула Дима за рукав.

– Ди-им, ну ты обещал.

Тот махнул рукой, раз обещал, придётся выполнять. Подошёл к администратору.

– Михалыч, со мной тут девушка, спеть очень хочет, ты как?

– Да мне то что, пускай споёт, она хоть может?

– Да вроде может, – улыбнулся Дима, пускай Михалыч понервничает.

Михалыч действительно занервничал, а вдруг, она совсем петь не умеет, это же позор заведению, что выпускают на сцену кого попало. Но попробуй, откажи Скифу, он тут практически хозяин. Дима подошёл к Насте.

– Всё, путь открыт, вперёд!

И тут Настя испугалась.

– Дима, пойдём со мной, мне страшно.

– Хорошо пойдём, я постою возле сцены.

Настя сделала глоток вина, для храбрости и пошла. Когда, сказав музыкантам, какую песню будет петь, повернулась к залу, страх её прошёл. Завсегдатаи ресторана, увидев новое лицо, притихли. Настя спела одну песню, потом другую, публика изумлённо слушала. Когда она закончила петь, зал взорвался аплодисментами, кто-то кричал, свистел и требовал ещё.

Галя первая увидела поющую Настю.

– Смотри, какая девочка, и поёт как хорошо, – толкнула она Люду. – И присмотревшись, ахнула, – Люда, она ведь копия ты в молодости.

У Люды задрожали руки, и она уронила бокал с вином.

– Галя, это же она! Моя дочь нашлась! Пошли скорей!

– Подожди, здесь на людях не стоит, – ответила Галя.

В это время, к Диме подошёл администратор.

– Кто эта девушка? Я хочу взять её на работу.

– Успокойся, Михалыч, она не собирается здесь работать.

– Почему это, я с удовольствием, – влезла в разговор Настя, но увидев недовольное лицо Димы, добавила. – Но не сейчас, а немного позже.

Дима взял её за руку и молча, увёл. Никто из них не заметил, какими глазами смотрел на Настю, мужчина кавказской национальности, сидевший в дальнем уголке зала. Как ни странно, Дима его не заметил, иначе он спрятал бы Настю за семью замками, ведь это был Джафар, который промышлял поставкой девочек в различные места, начиная от улицы, и кончая отправкой их в бордели. У него был налажен канал вывоза девочек за границу. За ним стояли серьёзные люди, поэтому Джафара не трогали, хотя многие были им недовольны, в частности Дима, который его просто ненавидел.

Публика шумела и требовала, чтобы Настя ещё спела, когда на сцену вышла певица, которая пела до Насти, её попросту освистали.

– Девушки, нам надо уходить, – сказал Дима. – Иначе будут проблемы.

– Дим, ну какие проблемы? Мы же с тобой. Ну, пусть Настя ещё споёт, тебе, что жалко? – проговорила Вика, заплетающимся языком. – И я не понимаю, кого мы здесь можем бояться?

– Дело не в этом, – поморщился Дима, – просто в городе, слишком много отморозков, с которыми мы боремся, конечно, но до полного их искоренения ещё далеко.

– Мне кажется, ты всё утрируешь Дима, – недовольно сказала Вика.

Они встали, и Дима вывел их через чёрный ход, почему-то ему показалось, что так будет лучше. Они приехали к Диме, посидели ещё немного, выпили, и Никитина с дочерью увезли домой. А в это время несчастная Людмила бегала по ресторану, ища свою дочь.

– Люда, успокойся, главное, что с ней всё в порядке. Мы найдём её. – Галя тряхнула Людмилу за плечи. – Сядь, выпей, а я пойду, наведу справки.

Она подошла к администратору.

– Здравствуйте, ну как вам моя племянница? Правда замечательно поёт?

– Это ваша племянница? – оживился Михалыч, – у неё прекрасный голос, ей надо на большую сцену.

– Понимаете, мы боимся за неё, мне кажется, она связалась с дурной компанией. Девушки, в таком возрасте, уже думают, что они самостоятельные, – заговорщески прошептала Галя.

– Знаете, Дима не самый плохой вариант, он ведёт себя намного лучше многих так называемых аристократов.

– А чем, он занимается? – осторожно поинтересовалась Галя.

Михалыч, подозрительно уставился на неё:

– Вы, что не знаете, с кем встречается ваша племянница?

– Да, не знаю, может, вы меня просветите?

Тот испуганно огляделся по сторонам:

– Шли бы вы женщина отсюда, я не знаю ничего.

Гале пришлось уйти не солоно хлебавши, единственное, что она узнала, это имя парня, который был с Настей. И наверняка, Никитин с дочкой тоже живут у него, ведь они были вместе.

– Люда, не волнуйся, узнать остальное, дело техники, я так поняла, что этого Диму здесь знают и побаиваются. Нужно попробовать поговорить с официантом.

Она подозвала молодого парня, который обслуживал их столик, и осторожно выпытала у него, всё, что он знал. А знал он, что Дима Скиф, это их крыша.

– Знаете, сейчас время такое, без крыши, никак нельзя, а Дима всегда вежливый, и, что самое главное никакого беспредела у нас нет, – доверительно сказал официант. – В некоторых заведениях, такое творится, не приведи Господь.

Тут у Гали, мелькнула идея, как подобраться к этому Скифу.

– Вы, прямо, расписали его, как Робин Гуда. А вы сами, с ним знакомы?

– А как же, – с гордостью ответил он.

– Как вас зовут? – спросила Галя.

– Женя, а что?

– Вот вы, Женя говорите, что без крыши никак нельзя, а я, например, могу сама выбрать себе эту крышу?

– А зачем вам, вы коммерсантка?

– Можно сказать и так, я собираюсь открыть, салон красоты. Вы можете поговорить с Димой об этом.

– Хорошо, он каждый день здесь появляется, завтра я скажу ему, а вы оставьте свой телефон.

Галя написала свой номер и сказала звонить вечером. Когда они с Людой вышли, вышли на улицу, Люда восхищённо воскликнула:

– Ну, ты Галка, даёшь! И про крышу придумала.

– Ничего я не придумала, пусть лучше будет этот, из двух зол, надо выбирать меньшее. А Дима, мне кажется не самый худший вариант. Ведь нам с тобой на самом деле нужна, эта чёртова крыша.

– Да? А я думала, ты это придумала.

Какой там, придумала, посмотри вокруг, мир изменился и сейчас, бандиты играют первую скрипку. Я разговаривала с людьми, кто отказывается идти под эту, так называемую крышу, ждут большие неприятности.

– Неприятности? Но какие? Что они могут сделать?

– Они могут всё, сжечь, разломать и даже убить.

– Убить? А куда смотрит наша милиция?

– А куда, она смотрела, когда ты отвечала за чужое преступление?

Люда сжалась и затравленно посмотрела на Галю:

– Галочка! Как жить-то тогда?

– Ничего, лиха беда начало, прорвёмся, я не думаю, что это будет вечно. Когда-нибудь власти наведут порядок.

– Дай бог, только у нас всегда будет прав тот, у кого деньги,– грустно сказала Люда.

– Вот поэтому, мы с тобой и должны стать богатыми, чтобы быть всегда правыми, – засмеялась Галя и, обняв подругу, сказала:

– Поехали домой, утро вечера мудрёнее. А дочка, у тебя красавица.

– Красавица, – согласилась Люда. – Только вот не пойму, что она делает в такой кампании.

Дима увещевал Настю, которая решила, во что бы то ни стало петь в ресторане, успех вскружил ей голову.

– Настя, давай так, ты немного подождёшь с пением.

– Ну, почему? – не понимала Настя. – Что от этого изменится?

– От этого может измениться многое. Я боюсь за тебя, понимаешь?

Настя капризно надула губы:

– Но ты же со мной, чего мне бояться?

– Пойми, я не самый крутой авторитет, и если ты приглянешься кому-нибудь покруче? Я тебя, конечно, не отдам, но ты должна понимать, что я не всесилен.

– Что значит, не отдам? Я, что, по-вашему мнению, вещь, захотел, взял, захотел, отдал? Моего мнения, что, никто не спрашивает?

– А, что ты сделаешь? Знаешь, сколько девчонок пропадает без вести? Это страшные люди Настя, тех, кто сопротивляется или жестоко истязают, или подсаживают на наркоту. Совсем непокорных попросту убивают.

– И даже ты не можешь ничего с этим поделать? – Настя посмотрела на Диму, в её глазах читался упрёк.

– Меня тоже могут убить.

– Знаешь, Дим, мне кажется, тебе надо первому уничтожить этих людей. Таких людей, не должна носить земля, и, если Господу некогда, значит, мы должны помочь ему.

Дима с удивлением, посмотрел на Настю, вроде бы сама скромность, но иногда она высказывала, такие мысли… В ней странным образом, сочетались доброта и жёсткость, любовь и ненависть, все эти качества переплелись в ней и непостижимым образом создали именно ту девушку, о какой мечтал Дима. Он восхищался ею, и боготворил и, если бы пришлось воевать со всем городом, он бы без колебаний пошёл на смерть. Она, конечно молодец, без колебаний решила всех мерзавцев отправить в мир иной, помочь Богу, он, видите ли, не справляется.

Дима засмеялся:

– Я подумаю, над этим.

Настя задумчиво допила кофе, которое принесла Антонина, наверное, Дима прав, она не должна там петь, но как хочется!

– Дим, а давай я буду там петь раз в неделю, всего один разочек, а? Ну пожалуйста.

– Посмотрим, если будет всё спокойно, то возможно я соглашусь.

Она обрадовано вскочила и поцеловала его в щеку:

– Спасибо, Димочка, я тебя очень люблю!

Бедного Диму, как будто током шарахнуло, сердце бешено заколотилось. Он, собрав все силы, спокойно встал и отошёл к окну, чтобы успокоиться. Сколько, он ещё сможет выдержать? Да столько, сколько нужно. Ведь второй такой Насти, больше не найти. Он усмехнулся, вспомнив, Вику, как она старалась обратить на себя внимание, прибегала ко всяким женским штучкам, но Дима оставался равнодушен. Она конечно, похожа на Настю, но для него она только жалкое подобие Насти. А вообще-то странно, откуда у них это сходство?

– Дим, а можно, я завтра в тире постреляю, меня Скелет, ой, Никита обещал научить.

– Можно, – рассеянно ответил он. – Да, чуть не забыл, мои ребята узнали про твою мать.

– Что? Рассказывай быстрей, она жива?

– Да жива, она, жива, – успокоил он взволнованную девушку. – Десять лет она провела в психиатрической клинике, затем, работала в медицинском центре уборщицей, жила там же, при больнице, главврач Дружинина Лариса принимала в ней участие. Недавно она ушла оттуда, куда, Дружинина не знает, а может и знает, но не хочет говорить.

– Она могла пойти к бабушке, или к своим подругам, – задумчиво сказала Настя. – Завтра, я поеду в монастырь.

– Тебя отвезут Губа со Скелетом. Одной тебе ходить не стоит.

– Господи, да кому я нужна? Мне кажется, что ты преувеличиваешь опасность, я вполне сама могу постоять за себя, я уже взрослая и мне не нравится, что со мной обращаются как с неразумным дитём. Может, ты на меня паранджу оденешь?

– Я бы с удовольствием одел, но ты же не согласишься, верно? – улыбнулся Дима.

Он ничего не мог с собой поделать, он и ревновал, и боялся за неё.

– Нет, не одену, и знаешь, меня начинает тяготить твоя чрезмерная опека, и я начинаю подумывать о смене жилья.

Диму бросило в жар, ах, вот она как! Ну ладно, как бы не было ему тяжело, он не будет удерживать её.

– Как хочешь, – невозмутимо ответил он и пошёл наверх, в дверях остановился и добавил. – Но пока ты здесь, ты будешь делать то, что я считаю нужным.

Настя кипела от возмущения, да кто он такой, чтобы указывать, как ей себя вести. Всю жизнь её заставляют делать то, что она не хочет, но она положит этому конец. С этой минуты, она будет делать, только то, что хочет сама! Завтра она поедет к бабушке одна!

На следующий день, она проснулась, позавтракала, Димы не было видно. Антонина сказала, что он рано утром уехал. Настя, не показала вида, что её это огорчило, он, конечно, обиделся, ну и ладно, она не будет первая мириться.

– А он ничего не говорил? – решилась спросить она у Антонины.

– Сказал, что если ты куда-нибудь поедешь, то скажешь Никите.

Настя нахмурилась:

– Достал уже, со своей опекой.

– Любит, он тебя, Настёна, потому и заботится, он же совсем голову потерял. Раньше вечером его дома не застанешь, а сейчас от тебя не отходит. Вы что, поругались? Утром уж больно злой он был.

– Да, несколько не сошлись во мнениях. Но, я хочу сама распоряжаться своей жизнью, мне надоело, что все всегда решают за меня. Двадцать лет, моя бабушка, была рядом, а я даже не знала, что она моя бабушка, я думала, что она злющая старая карга, которая меня ненавидит. Меня никто не целовал на ночь, не рассказывал мне сказки и не говорил, что любит меня. Я очень благодарна Диме, если бы не он, неизвестно, что могло бы случиться, и я тоже люблю его, но как брата. Мне с ним тепло и уютно, такое чувство, как будто я знаю его много лет, и я всегда скучаю, когда его нет. Но, мне любовь всегда представлялась другой, такой, знаете, чтобы в омут с головой.

Антонина, слушала Настю и удивлялась, похоже, Настя любит Диму, но сама не понимает этого, она принимает страсть за любовь и ждёт бурных эмоций.

– Настенька, любовь бывает разная, а то, о чём ты мечтаешь, просто страсть. Многие путают эти чувства, страсть проходит, а с ней зачастую и влюблённость. А любовь, это как раз то, что ты испытываешь к Диме, просто ты ещё не поняла этого.

– Не может быть! Вы хотите сказать, что я люблю Диму, не как брата, а как мужчину? – изумилась Настя.

– Ну, почему же, ты видишь в нём и мужчину, и отца, и брата, которых у тебя не было, так сказать три в одном. Не торопись, со временем, ты поймёшь это.

– А как же головокружительная страсть? Так хочется испытать, – жалобно протянула Настя.

– От такой любви, одни слезы, и беды. А Дима очень хороший, я уверена, что если ты его отвергнешь, будешь потом жалеть всю жизнь.

– Но, я не хочу его отвергать, я буду любить его как брата всегда.

– Боюсь, Дима не согласится на такую роль.

– Мне бы не хотелось терять дружбу с ним.

Настя вышла из дома, и подошла к охранникам.

– Никита, мне нужно съездить в одно место.

– Не вопрос, поехали.

Она села в машину, у неё созрел план, как отделаться от охраны. Ей не хотелось ехать в монастырь с ними, а вдруг, бабушка увидит эти бандитские рожи, она её просто не выпустит обратно. Когда машина отъехала, за ними тронулась неприметная иномарка, которую сначала никто не заметил. В иномарке сидел Джафар со своими людьми. После Настиного выступления, он загорелся заполучить девушку, за неё он мог получить хорошие деньги. На данный момент, у него было десять девушек, приготовленных к отправке, эта будет одиннадцатая – эксклюзив.

Был у Джафара один клиент, которому он, время от времени поставлял девушек, но тот был очень взыскательным, и ему было трудно угодить. Если девушка ему нравилась, он не жалел денег, а эта, ему точно понравится, таких красоток Джафар давно не встречал, и к тому же поёт. Главное не продешевить, а Скиф ему не страшен, пусть докажет сначала, что он здесь замешан. Сейчас, они возьмут девчонку, людей Скифа придётся убрать, ему не нужны свидетели, а потом, когда Скиф узнает, что его люди убиты, а девчонка пропала, её уже не будет в городе и он не сможет ничего предъявить Джафару.

Через некоторое время, к преследователям присоединилась ещё одна машина, и, переговорив по рации, они решили джип с Настей, взять в «клещи». Когда Скелет обнаружил хвост, было уже поздно. Встречная машина, вдруг резко развернулась и загородила проезд. Извергая брань, Скелет потянулся за оружием, но высыпавшие из машины бандиты, не дали ему это сделать. Настя, в ужасе озиралась по сторонам, сзади подъехал Джафар и, не дав ей опомниться, затолкал в свою машину. Скелета и Губу сначала оглушили, потом связали и затолкали в багажник их же джипа, один из подручных Джафара сел за руль, и кавалькада из трёх машин тронулась с места. Вся операция по захвату Насти прошла за несколько минут. В машине Настя пришла в себя:

– Вы кто такой? Что вам нужно от меня? Выпустите меня!

Сидевший рядом бандит с тупой физиономией, влепил Насте пощёчину:

– Заткнись мочалка, а то пришибу.

– Глюк, ты сильно не усердствуй, не испорть товар.

До Насти, наконец, стал доходить смысл происходящего, она поняла, что вляпалась основательно. Поэтому благоразумно замолчала, ища пути к спасению.

Джафар взял рацию:

– Ваха, этих быков замочите и закопайте или утопите, без разницы, главное, чтобы их как можно дольше не нашли.

– Не беспокойся Джафар, их очень долго не найдут, возможно никогда, – засмеялся собеседник.

– Хорошо, давайте, а мы поехали на место. Конец связи.

Настя похолодела, Никиту и Васю убьют, и все это из-за неё, что же делать, как предупредить Диму? Сердце сжалось от тоски и страха. Господи помоги! Она посмотрела на того, кого называли Джафаром. Лицо ярко выраженной кавказской национальности, на вид лет сорок, лицо покрыто оспинами и угрями, огромный нос, в общем, красавец редкостный. Настя поморщилась от отвращения, он вызывал брезгливость у неё, неужели этот мерзкий тип её хочет продать? Он ясно сказал, не испорть товар. Надо как-то спастись, поэтому нужно быть предельно внимательной, и использовать любой шанс. Они подъехали к какому-то дому, на окраине города, заехали в ворота, которые тут же закрылись за ними. Настю, грубо вытащили из машины.

– Ну, что красавица, нравится тебе у нас? – грубо захохотал Джафар. – Теперь слушай, сейчас ты пойдёшь в дом, там тебя уже ждут тёплая компания, а завтра, поедешь к одному человеку, будешь вести себя правильно, сможешь понравиться ему, проживёшь дольше. А если будешь строить из себя недотрогу, сделаешь только хуже. Ну, вот, будем считать, что инструктаж, я с тобой провёл.

Затем, он открыл дверь и подтолкнул ее внутрь. Они спустились по лестнице в подвал, который поражал своими размерами, там была и сауна, и бильярд, и ещё какие-то комнаты.

Джафар открыл засов на одной двери:

– Пожалуйте в апартаменты сударыня.

В небольшом помещении, кроме деревянных нар, не было ничего, по углам жались перепуганные девушки разного возраста. Когда дверь за Настей закрылась, одна из девушек сказала:

– Что, встала? Проходи не стесняйся, тебя как зовут?

– Настя, а тебя?

– Наташа, ты как сюда попала?

– Меня похитили. Послушай, Наташа, надо как-то выбраться отсюда. Этот чокнутый решил меня продать, какому-то извращенцу.

– Меня тоже похитили, прямо у подъезда дома, я здесь уже три дня, родители наверно с ума сходят.

– Они наверно в милицию обратились, значит, есть шанс.

– Да какой там шанс, кому мы нужны? В городе перестрелки чуть ли не каждый день, и что? Куда смотрит эта милиция?

– А остальные девушки? Их тоже похитили?

– Не все, здесь есть и такие, которые здесь по своей воле, хотят заработать деньги, дурочки.

– Надо попробовать, выйти отсюда. Сюда кто-нибудь заходит?

– Да, вечером, принесут еду. А в туалет, вон ведро стоит.

– Слушай, а может, соблазним охранников? Я слышала, что сегодня мы здесь последний день, завтра нас куда-то увозят. Надо постараться, чтобы они выбрали нас, а там видно будет. Сколько их здесь ночью?

– Да чёрт его знает, сюда заходят двое.

– Вот и хорошо. Как только они придут, начинаем их обрабатывать.

– А что? Можно попробовать, нам терять уже нечего, – ответила Наташа.

– Нам хотя бы добраться до телефона, – мечтательно сказала Настя.

Целый день они с Наташей строили планы побега, но потом решили, что никакие планы здесь не помогут, придётся импровизировать на ходу. Вскоре раздались шаги и дверь открылась. Настя с Наташей стояли возле двери и мило улыбались. Двое мордоворотов принесли еду. Настя притёрлась к одному из них:

– Знаете, очень хотелось бы помыться, вы не могли бы нам помочь?

– Помыться? Слышь Колян, телки помыться хотят.

– Мало ли чего они хотят, приказа не было, – ответил Колян.

– А зачем нам приказ? А вы бы нам спинки потёрли, – зазывно прошептала Настя и толкнула локтем Наташу. Та поддержала её игру:

– А мы бы потёрли вам, знаете, как мы умеем тереть спинки? Таким красивым мужчинам, как вы, по высшему разряду.

Мордоворот задумался, видно ему понравилось то, что он услышал.

– Ладно, мы подумаем, – буркнул он.

Когда они ушли, остальные девушки набросились на них.

– Что это вы задумали? Мы, между прочим, тоже хотим помыться.

– Тихо, девчонки, да что вы? Мы первые разведаем, что да как и попросим за вас обязательно. Не волнуйтесь, мы вас не бросим.

Девушки успокоились, а Наташа тихо прошептала Насте:

– Правду им говорить нельзя, здесь не все хотят домой, и нас быстро заложат.

Девушки принялись ждать, не надеясь, что их позовут. Настя, прилегла на нары и принялась размышлять. Надо же, как много с ней всего случилось, за такой короткий промежуток времени. Она узнала столько нового, даже стала пользоваться жаргонными словечками. Ещё несколько месяцев назад, она и подумать не могла, что её ожидает. Да, в монастыре было спокойней, там не приходилось ожидать такого, а здесь даже ходить по улице небезопасно. Сейчас, самое главное, выбраться отсюда, впредь она будет осторожней.

Жалко ребят, их наверно, уже убили. Никита очень добрый, хоть по его внешнему виду, этого не скажешь, да и Вася неплохой, с ней они были всегда вежливы и обходительны. Плохо то, что Дима наверняка будет считать её виноватой, но ведь это правда, она действительно виновата. Хотя, её уже караулили, значит, всё равно выбрали бы момент. Но откуда они узнали про неё? Наверное, видели, когда она пела в ресторане, а потом проследили. Недаром Дима не хотел, чтобы она там пела.

Значит, они знают, кто такой Дима, и это их не смущает. Выходит, они и есть те самые «крутые», которые никого не боятся. Таких сволочей, надо убивать. Настя вздрогнула, Господи, она так спокойно рассуждает об убийстве, как будто всю жизнь, только этим и занималась, и куда делись Божьи заповеди? Ну нет, с волками, по-волчьи, и только так, теперь она будет карающей десницей Господа. И если ей суждено вырваться отсюда, она не забудет своё обещание.

В это время два охранника девушек, разговаривали в соседней комнате.

– Толян, ну чё ты? Давай побалуем с девками, сидим просто так, как дураки.

– А ты уверен, что Джафар не вернётся? Он же с нас тогда три шкуры спустит.

– Да не напрягайся ты так, ну чё он нам сделает? Мы аккуратно, девок не попортим, издеваться не будем, в конце концов, они для этого, и предназначены, так сказать для общего пользования, – заржал второй охранник Ваха.

– Ладно, уговорил, черт с ним, с Джафаром, грех не попользоваться такой красотой. Иди, включи сауну и собери чего-нибудь на стол, а я пойду за красотками.

Когда заскрежетал засов на двери, Настя с Наташей, были наготове и сразу метнулись к дверям, боясь, как бы бандиты не выбрали других девочек. Но на этот счёт, опасаться им не пришлось. Вошедший Колян, расплылся в улыбке, обнажив гнилые зубы:

– Заждались красавицы? Ну, пойдёмте, покажете, на что вы способны.

Девушки быстро выскочили за дверь и услышали, как за спиной задвинулся засов.

– Сюда проходите, сейчас посидим, хлопнем по рюмашке, как раз сауна нагреется, и пойдём купаться.

В комнате стояли два старых обшарпанных дивана, посередине громоздился стол с нехитрой закуской и красовались две литровые бутылки водки. Девушек усадили за стол и налили водки. Настя с ужасом посмотрела на водку, как же выпить эту гадость? Но делать было нечего. Она мило улыбнулась сидящему рядом Коляну и, чокнувшись с ним, лихо выпила свою рюмку. Отдышавшись, она почувствовала, как её бросило в жар.

Колян, довольный, как мартовский кот, гладил ее по коленке. Ваха, что-то рассказывал Наташе, а та с восхищённым выражением лица, слушала его глупую болтовню. Тут Коляну стало жарко, он снял свитер, и Настя увидела расстёгнутую кобуру, из которой торчал пистолет. Увиденное, сразу вселило в неё надежду. Они выпили ещё по одной, Настя прижалась к Коляну и, преодолевая отвращение, принялась легонько поглаживать его. Тот бурно задышал и полез к Насте под кофточку. Настю затошнило, но она пересилила себя и начала бурно отвечать на его ласки. Колян совсем поплыл и готов был уже завалить её прямо здесь, но в этот момент, Настины тонкие пальчики обхватили пистолет и, взведя курок она, не вынимая его из кобуры, выстрелила. Колян взвыв утробным басом, повалился на пол, а Настя, сжимая пистолет в руке, направила его на Ваху. Наташа быстро отскочила подальше.

– Кто здесь есть, кроме вас? Говори, быстро, – она повела стволом.

Перепуганный Ваха пролепетал:

– Никого, клянусь мамой. Мы одни. Слушай, положи пистолет, а? Ну зачем он такой красивой девушке?

Колян продолжал орать, держась за пах.

– Заткнись, – прошипела Настя.

– Тебе не жить, сука! Ты сделала меня импотентом! Я тебя из-под земли достану! – орал он.

– Лучше бы ты молчал, придурок. Лучше быть импотентом, чем покойником.

Но тут, Колян, собрав все свои силы, попытался схватить Настю за ногу, на миг она отвлеклась от Вахи, и тот прыгнул через стол, в надежде выбить пистолет из Настиных рук. Она автоматически нажала на курок и попала Вахе в лоб, тот сразу обмяк и закатил глаза. Раздался второй выстрел и Колян тоже затих. Наступила тишина, и раздался визг девчонок, находившихся за стенкой, они подумали, что убивали Настю с Наташей и испугались за свою жизнь.

Абсолютно белая Наташа спросила:

– Ты убила их?

Настя, дрожащими руками положила пистолет на стол и налила полную рюмку водки, затем перевела взгляд на Ваху с Коляном:

– Кажется, да.

Затем выпила, даже не почувствовав вкуса, как воду.

– Что теперь будет? – запричитала Наташа. – Джафар нас теперь в живых не оставит! Господи, что делать?

Водка придала Насте сил, она немного успокоилась:

– Надо выпустить девчонок, пошли.

Настя отодвинула засов и открыла дверь:

– Выходите, вы свободны.

– Вы живы? А кто стрелял? – раздался чей-то голос.

– Вы хотите домой, чёрт бы вас побрал? Так идите, путь свободен.

Девушки заволновались:

– Точно? Мы можем идти?

– Да, только послушайте меня внимательно. Охранники убиты, и не советую кому-нибудь из вас бежать к Джафару и докладывать. Потому что, вряд ли он будет разбираться, кто убил, и доносчики первые попадут под раздачу, – и Настя посмотрела на двух девушек, которые, здесь находились по доброй воле.

– Это к вам относится, поэтому, я вам советую молчать. Даже если вас найдут и спросят, отвечайте, что ничего не знаете, что это, были какие-то люди в масках, охрану убили, а нас выпустили, можно запустить фишку про «Белую стрелу», ясно? Так вы сохраните себе жизнь.

Девушки с уважением смотрели на Настю. Одна из них, совсем девочка сказала:

– Нужно, быстрее уходить, может появиться Джафар, он иногда приезжал по вечерам.

Все бросились к выходу, Настя с пистолетом в руке, вышла первая и осмотрела окрестности, вокруг было тихо. Калитка оказалась на замке и девушки, пройдя по периметру забора, обнаружили место, где можно было перелезть. Когда все девушки перелезли через забор, последняя повернулась и посмотрела на Настю, которая стояла внизу.

– А ты что, остаёшься?

– Я вас догоню, у меня тут осталось небольшое дело. Скажи девочкам, пусть расходятся в разные стороны, так безопасней.

Девушки исчезли в темноте, Настя повернулась и пошла назад в дом. Она не могла сказать, почему она осталась, как будто какая-то сила извне, двигала ею, она просто знала, что должна остаться, что должен наступить логический конец. Вдруг от берёзы, стоявшей возле дома, отделилась тень, Настя вздрогнула.

– Настя, это я, не стреляй. – К ней подошла Наташа, – я знаю, ты что-то задумала, я тебя не брошу.

– Нет, Наташа, то, что я задумала очень опасно, и ты должна уйти.

– Ты думаешь, что приедет Джафар? Но Настя, он ведь может и не появиться. Ты что, будешь ждать его до утра? А утром он приедет с кучей мордоворотов и тебя убьют.

– Я обещаю, что подожду его ровно два часа, а потом уйду, а ты иди, не бойся, со мной ничего не случиться, Господь со мной.

Настя обняла Наташу:

– Ну давай подруга, может, свидимся, если останусь жива, найду тебя.

– Я учусь в медицинском, спросишь Пристанскую.

Наташа, наконец, ушла, а Настя вернулась в дом. Включила везде свет и, увидев, стоявший магнитофон, решила его тоже включить. Когда приедет Джафар, и увидит, что его никто не встречает, то может подумать, что охранники напились и гуляют. Тишина может его спугнуть. Затем выбрала место, где будет ждать Джафара, и затаилась.

Скелету удалось спастись. Когда их везли в багажнике, он пришёл в себя и попытался ослабить верёвки, связывающие руки, попытка увенчалась успехом, и он освободился. А вот Губа был плох, он так и не пришёл в себя, видно удар по голове был слишком силен. Когда багажник открыли, Никита сделал вид, что не пришёл в себя.

– Какие-то слабаки попались, смотри, так и валяются бесчувственные, – сказал один из людей Джафара.

– Мороки меньше, сейчас по пуле и закопаем, – ответил другой и отошёл.

Никита сквозь ресницы, наблюдал за ними. Всё, пора. Лучшего случая может и не представиться. Он мощным прыжком преодолел расстояние, отделяющее его от первого бандита, и тот не успев опомниться, рухнул на землю. В ту же минуту, остальные боевики начали вылезать из машины, силы были неравны и, осознав это, Никита бросился наутёк. Вслед ему открыли беспорядочную стрельбу, но он, петляя как заяц, как-то умудрялся уворачиваться. Он бежал из последних сил, погоня не отставала, и тут он почувствовал, как его плечо обожгло словно огнём. Никита упал, сознание уплывало, но он смог пересилить себя и побежал дальше, ещё шаг и он кубарем покатился куда-то вниз. Задыхаясь, люди Джафара, остановились на краю обрыва.

– Вот чёрт! Что делать?

– Да хана ему, посмотри какие там камни, наверняка разбился, к тому же я кажется, его ранил, он уже еле бежал.

Они ещё постояли, переругиваясь, вниз без верёвки было не слезть, уж очень крутой был обрыв, и наконец, ушли, решив сказать Джафару, что задание выполнено. О своём упущении они решили промолчать.

Скелету повезло, он зацепился за корягу и тем самым смягчил падение. Сознание он, правда, всё равно потерял. Очнувшись, он побрёл по дну оврага, ища пологий спуск. Когда он выбрался, был уже вечер, Никита шёл то, теряя сознание, то приходя в себя, он разорвал рубашку и кое-как перетянул плечо. Наконец он вышел на дорогу, и сердобольный водитель КамАЗа добросил его до дома. Была уже глубокая ночь, когда он добрался до дома, Димы там не было. Никиту положили в будку охранников и вызвали врача.

Настя сидела в засаде, уже больше часа. Страха она больше не чувствовала, наоборот, была спокойна и сосредоточена. Ноги затекли, и она встала размяться, и тут услышала шум двигателя, по дороге ехала машина. Джафар был доволен, завтра хорошие денежки приплывут к нему в карман, сегодня все сложилось удачно, люди Скифа мертвы, и никто ничего не узнает. Он послал своего человека в «Три семёрки» разведать, что да как? Ищут девку, или нет? Но там никто не знал о пропаже, и всё было тихо. Джафар с облегчением подумал, что Скифу она никто, просто обычная шлюха. Несмотря на уверенность в своих силах и поддержке воров, он не жаждал связываться со Скифом. Но, что-то его беспокоило, и он решил съездить, проверить, как там девушки. Он поужинал в ресторане, сел в машину и поехал, взяв с собой только водителя, сам за рулём он ездить, не любил.

По дороге он решил приехать, взять шлюху Скифа и развлечься с ней в сауне. Открыв ворота ключом, они открывались как снаружи, так и изнутри, они заехали внутрь. Водитель пошёл закрывать ворота, а Джафар вышел из машины и направился к дому. В доме играла музыка, и во всех комнатах горел свет. Джафар выругался, никакой дисциплины, ну сейчас он им покажет. Когда раздался выстрел, он хотел повернуться, но не смог и тяжело упал. Последней мыслью было: «Наверное, Скиф, зря он эту взял…». Водитель, услышав выстрел, но в темноте не понял, кто стрелял, он спрятался за машину и оттуда проскулил:

– Джафар, Ты живой?

– Твой Джафар отправился в ад, – ответил ему женский голос,– открывай ворота и уезжай, если не хочешь отправиться вслед за ним.

– Да-да, а вы не будете стрелять? Поверьте, я не участвовал в его делах, я простой шофёр.

– Что ж ты простой шофёр связался с таким мерзавцем? Давай вали отсюда, пока я не передумала.

Водитель исчез со скоростью ветра, а Настя, зашла в дом, выпила ещё рюмку водки и устало сказала:

– Ну, вот и всё, пора уходить.

Дима развлекался в сауне с друзьями. С утра, он был обижен на Настю и решил, что домой ночевать не придёт. Он съездил по своим делам, потом навестил Таню, девочку, которую мать-алкоголичка продавала по сходной цене. На удивление, его встретила совершенно трезвая женщина, в квартире было чисто и не было видно никаких следов, недавних возлияний. Она его узнала:

– Ой, это вы? Проходите, а Танюшка сейчас придёт, в магазин побежала. Вы не думайте, я всё поняла, я не совсем пропащая, просто жизнь так сложилась.

Дима прошёл на кухню и присел на табурет:

– Ну, рассказывайте, как вы живете?

– Да, вот пытаюсь на работу устроиться, не берут никуда, со стажем у меня не очень.

– Уборщицей пойдёшь? К нам в ресторан требуется.

– Конечно, пойду, – обрадовалась женщина.

– Ну, вот и славненько, придёшь, завтра утром в «Три семёрки», я предупрежу администратора, – он встал. – Ну, я пошёл, привет Танюшке.

У дверей он остановился:

– Возьмите, вот. – И протянул ей деньги. – Купите еды, одежду, и чего там ещё. – Он, смущаясь, вышел. На лестнице на него налетел вихрь:

– Ой, дядь Дима, ну где же вы пропадали? – обрадованная Танюшка повисла у него на шее. Растроганный Дима, осторожно поставил её на ступеньки.

– Как дела? Всё в порядке?

– Да, маму как подменили, пить бросила, работу ищет.

– Работу, считай, она уже нашла. А ты почему не в школе?

– Так каникулы же, – удивилась Таня.

– Точно, – хлопнул себя по лбу Дима, – совсем забыл, ну ладно, гуляй тогда. А, я там матери твоей денег дал, проконтролируй. Ну, пока.

Дима вышел из подъезда, настроение улучшилось, хоть кому-то он помог.

Потом у него была важная встреча, где он немного выпил, потом ещё одна, к вечеру Дима хорошо набрался, и ему было море по колено. Когда кто-то предложил ехать в сауну, все с большим энтузиазмом согласились. Взяли девочек, ещё спиртного и веселье продолжилось. Когда на шее у Димы повисла смазливая блондинка, всячески склоняя его к близости, он вроде бы пошёл ей навстречу, но не смог, перед глазами стояла Настя.

– Тьфу, черт, наваждение, какое-то, – сплюнул он и, отказавшись от мысли изменить Насте, принялся накачиваться спиртным.

Он смутно помнил, как жаловался блондинке на Настю, а потом всё, провал в памяти. Очнулся он утром, голова трещала, заботливые дружки, положили его спать в комнате отдыха, кроме него, там расположились ещё двое, остальные как-то смогли разъехаться по домам. Дима залез под холодный душ, и простоял под ним, минут десять, вроде бы стало легче, затем оделся и не став будить собутыльников, поехал домой.

Случившееся, буквально ошарашило его. Скелет ранен, Губа убит, а Настя пропала. Поговорив с Никитой, он ощутил в себе такой гнев, что попадись ему сейчас Джафар, разорвал бы в клочья.

– Кто знает, где его искать? – спросил он у пацанов.

– У меня есть знакомый, я узнаю, – сказал Леший.

Дима позвонил и вызвал своих ребят, которые были звеньевыми в его группировке.

– Срочно, узнайте, где можно найти Джафара, хватайтесь за любую ниточку, может она выведет.

Дима, глядя, как машины разъезжаются, клял себя, что не грохнул этого Джафара раньше. Надо было собрать на него досье, сейчас бы не думали, где его искать. Он пил литрами кофе и метался по дому, ожидая звонка. Ближе к вечеру телефон зазвонил, Дима схватил трубку:

– Дима, это ты?

– Я, конечно, а кто это?

– Ты не узнал меня? Молчанов. Я звоню тебе по поводу твоего предложения, я согласен.

– А-а, это вы, – разочарованно сказал Дима, – извините, я совсем забыл о вас.

– Если бы я тоже мог, забыть о вас. Я жду вас завтра утром у себя.

– Да, я приеду. До свидания.

Он положил трубку, проклятье, почему нет известий? О Молчанове он думал сейчас меньше всего. Когда казалось он уже сходит с ума, телефон зазвонил.

– Да, я слушаю.

– Скиф, тут такое дело, даже не знаю, как сказать.

– Что с Настей? Он убил её?

– Да нет, тут другое, я лучше сейчас приеду и расскажу тебе, лады?

– Давай.

Звонил Андрюха Буля, его звеньевой, и видно было, что он в недоумении. Что же могло случиться? Лишь бы Настя была жива, а остальное ерунда, даже если они её изнасиловали, он будет любить её ничуть не меньше. Дима не находил себе места, воображение рисовало ему страшные картины. Он выбежал из дома и сидел у охранников, ожидая, когда приедет Буля. Наконец он появился. Дима выскочил навстречу:

– Андрюха, не томи, что там?

– Да понимаешь, Димон, сегодня ночью, Джафара замочили, его и ещё двоих нашли сегодня утром убитыми. Насти нигде нет. Знаешь, я даже был в этом доме, Джафар там скорей всего девок держал, в подвале в одном помещении нары, параша, ну и видно, что там бабы были, следы там всякие, заколка, расчёска и прочая лабуда. Уходили видно в спешке, раз забыли.

– Странно, что же там случилось? – задумчиво протянул Дима. – Вообще-то у него врагов хватало, таким грязным делом занимался, я жалею, что сам его не замочил. А куда делись бабы?

– Наверно, разбежались, – пожал плечами Буля. – Я тут подсуетился, и вышел на водилу Джафара, так вот он сказал, что это девка была.

– В смысле? – вытаращил глаза Дима.

Буля вздохнул и посмотрел на Диму:

– В смысле, что она всех замочила, а его отпустила, пожалела.

Страшная догадка пронзила Диму:

– Он никому об этом не говорил?

– Я сказал ему, чтобы молчал как рыба в пирожке, – понимающе кивнул Буля, – нагнал ему, что это киллерша известная, и если он будет болтать, то ему крышка.

Дима потрясённо молчал, неужели это Настя? Скромница, без пяти минут монашка, да уж, действительно пути Господни неисповедимы.

– Ты уверен? Это она? – спросил Буля.

– Уверен, – ответил Дима.

Он действительно был уверен, в его голове всплыл последний разговор с Настей, когда она заявила, что Господь не справляется и нужно помочь ему. Вот она и помогла, ну, что за девчонка! Дима все больше восхищался ею, на такое далеко не каждая девушка способна. Настя особенная, нужно быстрее найти её, а то опять попадёт в какую-нибудь задницу.

– Ну, что теперь, Димон?

– Надо найти Настю, скажи ребятам, пусть катаются по городу и внимательно смотрят, она плохо знает город, могла заблудиться.

Теперь можно было немного расслабиться, Настя жива и её скоро найдут. А пока он съездит к Никите в больницу. Никита выглядел хорошо, рана оказалась несерьёзная, вот только крови он потерял достаточно. Сейчас после переливания он порозовел и, увидев Диму, попытался встать.

– Лежи, лежи, – махнул рукой тот.

– Ты прости Дим, что не уберегли мы Настю. Я оклемаюсь, найду его по-любому и удавлю гниду.

– Да, братишка, облажались вы с Васей, царство ему небесное, но я тебе скажу по секрету, что Настя сделала за тебя, твою работу.

– Не понял, – удивился Скелет.

– А что тут понимать? – Шлёпнула она Джафара и двоих его людей.

– Да ну! Правда, что ли? – и он засмеялся.

– Чё ты ржёшь?

– Да вспомнил, как мы её к тебе везли, она нам всю дорогу молитвы читала, а потом к нам в бригаду начала проситься, мы так смеялись с пацанами, а она оказывается наш человек. Мне она сразу понравилась, хоть и показалась смешной. А где она?

– Пока не вернулась, ищем, могла заблудиться. Ладно, Никита, давай выздоравливай, пора мне. Сейчас пацанам скажу, привезут тебе жратвы всякой, тебе силы надо восстанавливать.

Вернувшись, домой, Дима безуспешно прождал известий о Насте. Утром приехали один за другим, пацаны и сказали, что Насти, нигде нет. Девушка, как в воду канула.

 

Глава 8

Люда Шаховская заканчивала ремонт в новой квартире и мечтала. Вот эта комната будет её, вон та матери, а самая светлая и уютная Настеньки. Она представляла, как они будут собираться вечерами на уютной кухне, пить чай и беседовать. За долгие годы затворничества, она успела забыть, какую радость может дарить общение с близкими людьми, и сейчас надеялась компенсировать то, что она потеряла. Люда не думала, что Настя уже взрослая девушка и может выйти замуж, да и вообще пожелать жить одна, она верила, что они все будут жить вместе и будут счастливы. Она посмотрела на часы, скоро появится Галя и надо быть готовой. Они сегодня собирались навестить Скифа.

Люда быстро приняла душ, переоделась, и когда раздался звонок в дверь, была уже готова. Галя была в прекрасном настроении.

– Ну, что подруга, ты готова? Вижу, вижу, молодец. Давай куда-нибудь поесть заскочим, а то я прямо из салона, голодная, жуть!

– Мы же едем искать этого Скифа в «Три семёрки», там и поужинаем.

– Хорошая мысль, – кивнула Галя, и женщины двинулись к выходу. По дороге, она рассказала, что отделка салона завершена, завезено оборудование и осталось набрать штат сотрудников.

– Завтра пойдём с тобой покупать необходимую мебель, обставим квартиру и можешь перевозить свою матушку. Как закончишь со всем этим, прошу на работу, место коммерческого директора за тобой.

– Смогу ли я? – засомневалась Люда, – ведь столько лет прошло.

– Ничего, справишься, с цифрами ты всегда дружила, в отличие от меня.

– Ладно, не скромничай, ты творческая личность, а это немало. В твоей голове всегда было изобилие идей, которые ты раньше не могла претворить в жизнь, а сейчас у тебя зелёный свет и я думаю, у тебя всё получится.

– У нас Люда, у нас всё получится, – Галя обняла Люду, а та, отвернув лицо, быстро вытерла слезы.

– Галь, спасибо тебе, ты меня можно сказать, к жизни вернула.

– Ну, а для чего тогда друзья нужны? – серьёзно ответила Галя, и женщины заторопились к подошедшему автобусу, начинающие бизнес-леди ещё ездили на привычном транспорте. В ресторане, они заказали себе ужин и спросили миловидную официантку, как им увидеть Скифа.

– А зачем он вам? – удивлённо спросила официантка.

– По очень важному делу, и прошу вас побыстрее, пожалуйста.

– Хорошо, я сейчас узнаю.

Девушка ушла, а женщины стали разглядывать посетителей, может этот неуловимый Скиф сидит где-то тут? Им принесли заказанные блюда и через некоторое время они, наконец, увидели администратора. Он торопливо подошёл и склонился в поклоне:

– Что вам угодно дамы?

– Нам нужен Скиф, по очень важному делу, я же сказала девушке, – процедила Галя.

– К сожалению, его сегодня, нет, и я не знаю, когда он будет, – и администратор поспешно удалился.

– Ничего Люд, не расстраивайся, мы будем ходить сюда каждый день и всё равно его поймаем.

– Мы с тобой разоримся, если будем каждый день сюда ходить, – улыбнулась Люда.

Женщины ещё посидели около часа, и отправились домой. Люда пока жила у Гали, они привыкли друг к другу за это время, и при мысли о том, что скоро расстанутся, обоим становилось грустно.

Проведя бессонную ночь, злой Дима, ехал к Молчанову. Настя не нашлась и у него кошки скребли в душе при мысли, что Настя опять куда-то вляпалась. Молчанов был тоже не в лучшей форме, смерть дочери наложила на него тяжёлый отпечаток. К похоронам было уже всё готово, но тело пока не отдавали. Поставщика метилового спирта, он нашёл и как обещал, напоил его же спиртом. Тело сожгли в котельной. Пускай знают, что с Молчановым, шутки плохи. На место переметнувшихся охранников, он сейчас искал других, у него ещё есть верные люди, которые обещали помочь. Молчанов встретил Диму на пороге и проводил к себе в кабинет.

– Чай, кофе?

– Кофе, – ответил Дима, надеясь, что крепкий напиток взбодрит его, – ночь не спал, – неизвестно почему, поделился с ним Дима.

– Да? Веселились, наверное?

– Да какое там веселье, девушка у меня пропала, любимая, – разоткровенничался Дима.

Сейчас он не думал, что перед ним сидит враг, наверно подействовала бессонная ночь на его умственные способности, но ему захотелось хоть с кем-то поделиться своим горем.

– А у меня дочь умерла, – сказал Молчанов, – давай выпьем.

– Почему умерла, болела? – удивился Дима.

– Да нет, водки выпила, а водка оказалась отравой.

Тут, Дима всё понял.

– С вашего цеха, водочка оказалась?

– Да, – удручённо ответил Молчанов, – поставщика этого напоил этой водкой, а дочь-то уже не вернуть, – он налил коньяку, – давай помянем.

Они, не чокаясь, выпили.

– Я бы на вашем месте, прикрыл эти левые цеха, у вас и так денег хватает. Людей травить, последнее дело.

– Прикрыл? Да ты знаешь, сколько прибыли они дают? Это же половина всех моих доходов! – окрысился Молчанов, – просто буду теперь заставлять всех поставщиков пробовать то, что они поставляют.

– Зачем вам это, Олег Иванович? Ведь вы не вечны, и вам даже некому, оставить своё состояние. Дочь умерла, внуков у вас нет, кому это всё достанется?

– Может тебе, – усмехнулся Молчанов. – Ты уже запустил руку в мои деньги, сейчас потихоньку приберёшь всё себе. Только, предупреждаю тебя сразу, это моя империя, я годы шёл к этому и так просто, какому-то сосунку с улицы, я не отдам ничего.

– Ещё скажите, нажитое непосильным трудом, – засмеялся Дима.

– Трудятся пусть рабочие и крестьяне, а я работал головой, а на это способен далеко не каждый. Сейчас ты мне не оставил выбора, но я возьму реванш, чего бы мне это не стоило. А пока вот, возьми, это акции, здесь пятнадцать процентов, это более чем достаточно.

– Хорошо, мой человек займёт место в правлении.

– Ты не хочешь сам? – недоуменно спросил Молчанов, – почему?

– Мне это незачем. Я собираюсь открывать своё дело.

– Конечно, ты же урвал себе неплохой куш у Смирнова, – с издёвкой сказал Молчанов.

– Кто не успел, тот опоздал, – пожал плечами Дима.

– А тебе, скажи на хрена, столько денег?

– Я собираюсь иметь семью, детей и внуков.

– Я тоже собирался, только не вышло, дочь умерла, а о сыне я уже много лет ничего не слышал, пропал без вести.

– У меня выйдет, – уверенно сказал Дима, – а вы уверены, что у вас больше нет детей? Насколько мне известно, вы большой любитель женского пола.

– Да, у меня было много женщин, некоторых я до сих пор помню, – задумчиво протянул Молчанов, – но детей у меня от них нет, они бы сказали, я ведь при деньгах, а никто из них не упустил бы такую возможность. Хотя, были две женщины равнодушные к деньгам, таких я больше не встречал. А знаешь, ты ведь дал мне тему для размышлений. Я, пожалуй, подумаю над этим.

Они сухо попрощались, и Дима ушёл, как-то непривычно смущённый откровенностью Молчанова. В глубине души он всё-таки немного уважал его, единственное, он не мог понять, почему он так поступил с матерью Насти. Дима посмотрел на часы, так, теперь встреча с Никитиным, тот должен был заняться подготовкой документов. На весь день, он погрузился в дела, они с Максимом Викторовичем нашли помещение в центре города, оформили аренду и сделали ещё кучу дел.

К вечеру, Дима буквально валился с ног, но зато частично отвлёкся от мыслей о Насте. Зато Никитин был бодр и свеж, он с невероятным энтузиазмом окунулся в хлопоты, связанные с открытием их совместной фирмы.

Расставшись с Никитиным, Дима поехал домой с надеждой каких-либо известий о девушке. Но там была тишина и он разочарованный, отправился спать, даже не поужинав.

Настя, выбравшись из дома, в котором оставила три трупа, пошла по дороге, было темно, и она совершенно не имела никакого представления, в каком направлении ей двигаться. Пистолет она не стала выбрасывать, а взяла с собой. Теперь она не хотела ходить по улицам беззащитной, мало ли на кого опять нарвёшься. В конце концов, Настя поняла, что в темноте ей не выбраться и решила поискать себе место для ночлега.

Подул ветер, который разогнал облака, и выглянула луна, теперь Настя могла кое-что разглядеть. Увидев небольшой дачный домик она с опаской толкнула калитку. Тропинка к домику была заросшей, по всей видимости, домиком уже давно не пользовались. Насте, это было только на руку, не хватало, чтобы хозяева застали её здесь. Она обошла его со всех сторон, было тихо, тогда она подошла к двери и попробовала её открыть, но безуспешно. Настя чуть было не упала духом, но вспомнила про окна, осмотрела их, и одно ей показалось открытым. И точно, когда она дёрнула раму, окно легко открылось. С облегчением вздохнув, Настя подтянулась и перевалилась через подоконник, где её тут же схватили чьи-то крепкие руки и молниеносно заткнули ей рот. Вот и переночевала, мелькнуло в голове. Она попробовала вырваться, но незнакомец прошипел ей в ухо:

– Не дёргайся, а то порешу, мне терять нечего.

Настя затихла, кто его знает, может это маньяк какой-нибудь, надо выиграть время. Ну что у неё за натура, не успела выбраться из одной передряги, тут же угодила во вторую. Действительно, надо надевать паранджу и сидеть дома. Но, Господи, куда же она на этот раз вляпалась?

Незнакомец выглянул в окно, увидел, что всё спокойно и, освободив девушке рот, спросил:

– Ты кто такая? И что тут делаешь? Только не ври.

– А чего мне врать? Прячусь я тут, вернее хотела спрятаться, но, если я тебе мешаю, я, пожалуй, пойду.

– Размечталась, пойдёт она, кто тебя отпустит? Чтобы ты сюда ментов привела? Нет уж, будешь здесь до утра, а там разберёмся.

– Поверьте, я с милицией дружбу не вожу, особенно после сегодняшнего. Может я всё-таки пойду, а вы сидите тут, отдыхайте, я вас не выдам, у меня вы знаете, своих проблем хватает.

– Я сказал, никуда ты не пойдёшь, и лучше не доставай меня.

Он обыскал девушку, несмотря на ее протестующий писк.

– Что вы меня лапаете? Вы маньяк?

– Ага, маньяк, – согласился он, – ты лучше скажи, откуда у тебя пушка?

– Нашла, на дороге, неподалёку отсюда. А вы, правда, маньяк? – только этого ей не хватало для полного счастья.

– Можешь успокоиться, меня женщины совершенно не интересуют, – фыркнул он.

– А-а, так вы из этих, да? – вежливо спросила Настя.

– Из кого из этих? Ты меня за голубого, что ли приняла? – он засмеялся.

У него был очень приятный смех, и Настя решила, что человек с таким смехом не может ей сделать ничего плохого. Она не отличалась знанием человеческой натуры, но на подсознательном уровне, могла отличить, где плохой, а где хороший человек. Недаром она не испугалась Скелета с ребятами, когда её похитили, хотя лексикон и устрашающая внешность, могли ввести в заблуждение и более опытного человека. То же самое было с Димой, она воспитанная в строгости, вдруг соглашается жить у него. Наверное, ей просто везёт, пока. Хотелось бы верить, что Бог не покинет её.

– И от кого же ты прячешься? Давай рассказывай, – спросил незнакомец.

– Да шла от бабушки, а тут какие-то пьяные привязались, пришлось бежать, решила здесь пересидеть до утра.

– Интересная история, шла от бабушки, прихватила пушку, ты не ври, а говори правду.

– Мне больше нечего вам сказать, – вздохнула Настя.

– Ладно, иди, ложись, поспи, а завтра разберёмся.

– Куда ложиться?

Он встал, посветил спичкой, и Настя увидела топчан, сколоченный из досок, на нем валялись какие-то тряпки.

– Сюда? Что-то мне в последнее время, слишком часто предлагают нары, как бы это не стало постоянным атрибутом моей жизни, – пробормотала Настя.

– Что ты сказала?

– Да нет, это я так, мысли вслух. А вы куда ляжете?

– Рядом, если ты не против.

– Я против, ложитесь вы, а я здесь в уголке посижу, – поспешно сказала Настя.

– Что бы ты сбежала? Ну, нет, сейчас я свяжу тебе руки, и ты ляжешь.

– А как же я буду спать со связанными руками?

– А вот так, – и он связал руки Насти, какой-то тряпкой, – теперь ложись и не бойся, я же сказал, что меня не интересуют женщины.

Настя тяжело вздохнула и легла у стенки, рядом пристроился незнакомец. Топчан был узкий, и им пришлось лежать, соприкасаясь телами. Настя замерла, ей ещё не приходилось вот так лежать с мужчиной, и она стала прислушиваться к своим ощущениям, которые не заставили себя долго ждать. Внутри стало разливаться тепло, которое скоро превратилось в жар, ей хотелось, чтобы он дотронулся до неё. Господи, что это с ней творится? Ведь она даже не видела его лица! Впервые она почувствовала влечение к мужчине. Незнакомец не шевелился и Настя, промучившись некоторое время всё-таки задремала.

Открыв глаза, девушка увидела, что уже утро. Спящий рядом незнакомец, лежал лицом к ней и обнимал её. Сердце бешено забилось, и она стала разглядывать его. Черные, коротко подстриженные волосы, привлекательное лицо, небольшая родинка рядом с уголком губ, ей почему-то захотелось поцеловать её.

– Ну, что, понравился? – с усмешкой спросил он, открывая глаза, и разглядывая её.

– Нет! – отрезала Настя. – Видела и получше.

– Да? А вот мне нравится то, что я вижу. Ты очень красивая, тебе говорили об этом?

– Каждый день слышу, – зло ответила Настя, – развяжи мне руки, я встану.

Он развязал ей руки, и Настя стала растирать затёкшие кисти.

– Давай помогу, – и он принялся массировать её руки. Как только он дотронулся до неё, она почувствовала трепет во всем теле и поспешно отвела глаза, чтобы он ничего не заметил.

– Давай хоть познакомимся, – с улыбкой сказал незнакомец, – меня зовут Влад, а тебя?

– Настя, – буркнула она, – здесь можно где-нибудь умыться?

– Сейчас посмотрю, – и Влад вышел.

Настя тут же бросилась осматривать домик, на глаза ей попалась спортивная сумка, стоящая у стены, она открыла её и в ужасе отшатнулась, сумка была полная денег, но почему-то мелкими купюрами. Так, всё ясно, значит, он вор и поэтому здесь прячется. Она закрыла сумку и только успела отойти, как появился Влад.

– Пошли, там во дворе вода, умоешься.

Во дворе она внимательно осмотрелась, вокруг всё заросло, видно, что хозяева здесь не появлялись уже давно. Но колонка с водой исправно функционировала. Они умылись и сели, обсохнуть на солнышке.

– Надо уходить.

– Да, – согласился Влад. – Сейчас я посмотрю, чтобы никого на улице не было, и пойдём.

Насте не хотелось с ним расставаться, хоть она и понимала, что лучше всего бежать отсюда, пока она не попала ещё в какую-нибудь историю. Может, что-нибудь придумать, чтобы побыть с ним ещё немного? Тут послышались поспешные шаги и появившийся Влад, схватив её за руку, быстро затащил в домик.

– Кого ты вчера грохнула? Вся улица полная ментов, только не изображай из себя полную невинность, я уверен, что это ты.

Настя молчала. Он встал и начал нервно ходить из угла в угол.

– Ты понимаешь, нам теперь не выйти отсюда, по крайней мере, сегодня.

– А почему ты решил, что ищут меня? У кого-то тоже рыльце в пушку.

– А-а, ясно, в сумке рылась.

– Не рылась, а всего лишь посмотрела. Почту, наверно ограбил? Пенсии для стариков?

Влад сжал зубы, вот язва!

– Ты ничего не знаешь, поэтому лучше молчи.

Он вышел в маленькую кухоньку и начал открывать шкафы. В одном из них обнаружились чай и сахар, крупа и какие-то консервы. Влад нашёл старенький чайник и поставил воду, вскоре чай был готов, и они пили его из разномастных кружек. Настя немного оттаяла и, бросив на него взгляд, дружелюбно сказала:

– Ладно, не будем ссориться, я так понимаю, что мы оба оказались в такой ситуации, что нам пришлось пойти на преступление. Да, я вчера убила одного мерзавца, и не жалею об этом.

– И кого? – с любопытством спросил Влад.

– Да ты всё равно не знаешь, – махнула рукой Настя. – Джафар его звали.

– Джафар? – поперхнулся чаем Влад, – почему же не знаю, знаю.

– Он похитил меня, со своими людьми, и намеревался продать какому-то извращенцу. Кроме меня, там было ещё десять девчонок.

– Ну, ты даёшь, – с восхищением сказал Влад, – он был редкостной дрянью, и ты молодец.

– Теперь ты знаешь про меня, расскажи про это, – и Настя показала на сумку с деньгами.

Влад нахмурился:

– Зачем тебе? Поверь, это очень грустная история.

– Я люблю истории, начинай.

Он посмотрел на Настю, неизвестно почему, но она вызывала у него доверие, и ему вдруг захотелось открыть ей душу. Два года, прошедшие после смерти жены, он не жил, а существовал, ходил, разговаривал, работал, и внешне выглядел как нормальный человек, но в его душе, что-то безвозвратно сломалось. Хуже всего, что он считал виновным в трагедии себя.

– Я украл эти деньги в банке, который сам основал. Но я рассчитывал на большую сумму, эти копейки меня не спасут.

– Зачем тебе деньги?

– Два года назад, я ехал со своей семьёй на машине, Дашке было всего полтора годика. Какой-то пьяный придурок врезался в нас, понимаешь, Лена, моя жена попросилась сесть за руль, мы ехали за городом, и я позволил ей, это я должен был быть на её месте. Грузовик врезался в нашу машину, и удар пришёлся с водительской стороны. Если бы я не разрешил ей сесть за руль, она была бы жива и моя дочь не стала бы инвалидом, – он схватился за голову, – я виноват во всём!

– А что с дочерью? – спросила взволнованная его рассказом Настя.

– Она не может ходить, требуется дорогая операция за границей.

– Сколько требуется денег? – про себя Настя уже решила, что обязательно поможет ему, сколько бы, не стоила операция.

– Тридцать тысяч долларов, мне никогда не найти таких денег, поэтому я и решился на ограбление.

Никто никогда не поймёт женскую душу. Перспективный и независимый Дима не вызвал у Насти таких чувств, как слабый, сломленный духом Влад, который не смог даже найти денег на операцию своей дочери. Его слабость оказалась сильнее. Сердце её переполнилось любовью, и она сама не заметила, как оказалась рядом с Владом и, всхлипывая, утешала его. Два года Влад не смотрел ни на одну женщину, а тут, когда ласковые пальчики Насти коснулись его, словно прорвало плотину, и он набросился на девушку со всей силой накопившегося желания. Целомудренная Настя, никогда не испытывавшая ничего подобного, вмиг потеряла голову. Эти руки и губы, казалось, сводили её с ума. Она прижалась к нему и прошептала:

– Наконец-то я тебя нашла.

Сознание её помутилось, она и не предполагала, что мужчина может подарить женщине такой вихрь ощущений. Когда Влад понял, что она девственница, он хотел остановиться, но её руки не отпустили его.

– Почему ты не сказала? – прошептал он, после того как порыв страсти схлынул.

Настя лежала, улыбаясь, и водила пальцем по его груди, затем поцеловала и лениво сказала:

– Зачем? Я уже большая девочка и, в конце концов, надо же когда-то начинать?

– Но почему я? Разве у тебя никого нет?

– Меня любит один очень хороший человек, но, к сожалению, я не могу ответить ему взаимностью.

– Но, ты же понимаешь, что у нас нет будущего? Меня могут посадить, зачем тебе зэк?

– Сердцу не прикажешь, а если посадят, подумаешь, я буду ждать тебя.

– Не могу поверить, что мне так повезло, – прошептал он, целуя её.

Время летело незаметно и когда стало смеркаться, они, наконец, встали.

– Поесть бы сейчас, – мечтательно протянула Настя.

– Подожди, я там видел какие-то продукты, сейчас мы что-нибудь приготовим. Вскоре они ели кашу, которую Влад сноровисто приготовил, и Насте казалось, что ничего вкуснее она не пробовала.

– Так бы и осталась здесь на всю жизнь, мне ещё никогда не было так хорошо, – сказала Настя.

– А кстати, с кем сейчас твоя малышка?

– С мамой, она живёт с нами.

Потом, они опять любили друг друга и уснули только под утро. Утром, когда, Настя проснулась, Влада не было. Испугавшись, что он ушёл, она мгновенно оделась и выскочила на улицу. Он сидел на крыльце, и был так занят своими мыслями, что не сразу заметил Настю. Она обвила его шею руками:

– Я думала, ты меня бросил.

– Как ты могла такое подумать? – он прижал её к себе, – ты вернула меня к жизни. Я просто думал, где взять денег.

– Не переживай, твоя дочь, поедет на операцию, у меня есть деньги.

– У тебя? Откуда? Ты дочь миллионера?

– Почти, – улыбнулась девушка, – один миллионер задолжал мне, и недавно отдал долг.

– Ты удивляешь меня, его ты тоже отправила в мир иной? – пошутил он.

– Нет, всего лишь отстрелила хозяйство.

Влад изумлённо уставился на неё и захохотал:

– Настя, ты чудо! Откуда ты взялась?

– Из монастыря, – пожала плечами она.

– Вот это да! Интересно, какие сюрпризы ты мне ещё уготовила, – покачал он головой.

– Обещаю, что скучать тебе со мной не придётся.

– Я это уже понял, ну что, путь свободен, ментов нет, можно идти.

– Может, ещё задержимся? – она сразу сникла.

– Хорошо, но только до вечера, а то мама уже беспокоится.

Они весело провели день, загорали за домиком, дурачились и занимались любовью. Настя была влюблена и счастлива. Наконец, наступил вечер, и счастливая парочка попрощалась с гостеприимным домиком.

– Сейчас, мы едем ко мне, – сказал Влад, – я тебя больше никуда не отпущу.

– Милый, у меня ещё есть нерешённые проблемы, и я не могу наслаждаться жизнью, пока не решу их.

– Опять кого-нибудь шлёпнуть?

– Примерно.

– А ты случайно не киллерша?

– Ага, только работаю на себя.

– Надеюсь, ты шутишь? А то придётся на нары идти нам вместе.

– Считай, что так.

Но Влад понял, что это не шутки. Милая девушка начинала пугать его.

– А ты не хочешь мне всё рассказать?

– Расскажу, но не сейчас.

До дома, где жил Влад, они добрались благополучно. Он открыл дверь ключом, и они вошли. Тут же навстречу выбежала пожилая женщина с заплаканным лицом:

– О Господи, Владик, где ты пропадал? – увидев Настю, она осеклась, – а кто эта девушка?

– Мама, познакомься, это Настя.

– Очень приятно, – кивнула та, разглядывая девушку. Настина длинная коса и чистые черты лица, произвели на неё впечатление, – вы Настя прямо русская красавица, ну проходите. Даша, сегодня плакала целый день, тебя звала, сынок.

– Сейчас, мы к ней пойдём.

Влад бросил сумку, и они с Настей, прошли в небольшую спальню. Там в кровати, лежала милая девочка с льняными волосами. Небесное создание, протянуло ручки:

– Папа, где ты был так долго? Даша скучала.

– Милая моя девочка, – Влад присел около кровати и поцеловал дочурку, – папа работал.

Настя тоже подошла поближе, сердце у неё, буквально разрывалось от жалости.

– Папа, а кто эта тётя?

– Это Настя.

– Привет, Дашенька! – и Настя протянула ей руку.

Даша доверчиво вложила маленькую ладошку в ее руку:

– Привет! А ты красивая Настя, как наша мама, правда, папа?

– Правда, доченька. – Влад погладил её по голове. – Теперь Дашенька всё будет хорошо, ты совсем скоро поедешь в больницу, тебе сделают операцию, и ты будешь бегать.

– Правда? Я буду бегать? Скорей бы папочка, мне так надоело лежать в кроватке.

Настя, скрывая слезы, вышла за дверь. Мама Влада проводила её на кухню:

– Садись деточка, сейчас будем ужинать. Меня зовут Софья Михайловна. Я очень рада, что Влад, наконец, вылез из своей скорлупы, я уже боялась, что он никогда не оправится от трагедии, произошедшей в нашей семье. Он рассказывал тебе?

– Да, кивнула Настя, – девочку очень жалко, такой ангелочек. Я прошу вас немедленно заняться подготовкой документов, для отправки девочки.

– Неужели Владик нашёл деньги?

– Их дам я. Вы меня простите, но мне нужно позвонить, и мой друг привезёт деньги.

– Да что ты милая! Как же я рада! Дай Бог тебе счастья и здоровья! – и Софья Михайловна, прослезившись на радостях, обняла Настю, – нам ведь сказали, если в ближайшее время не сделать операцию, в организме начнутся необратимые процессы, у неё уже правая ручка стала плохо работать. Ты просто спасла нас Настенька!

– Как же не помочь? Даже если бы у меня не было денег, я бы нашла.

– Да говорила я Владу, чтобы обратился к другу своему Димке, он всегда был оборотистый, но они как пришли из армии, как-то отдалились, мы переехали, Влад женился и они, я так думаю, больше не виделись. А после несчастья Влад, вообще, замкнулся и слышать ни о ком не хотел. Я сама попробовала найти Диму, но он уже не живёт в родной квартире, мать умерла, и он куда-то съехал. Знаешь Настенька, я думаю, что эту аварию подстроили….

– Мама, я смотрю, вы с Настей, уже нашли общий язык? – на кухню вошёл Влад.

– А как же, она мне очень понравилась, ну а теперь раз все в сборе, давайте поужинаем. – И Софья Михайловна начала накрывать на стол.

– Сейчас я только позвоню, а то там Дима наверно с ума сходит, где у вас телефон?

– В прихожей, – ответил Влад. – А кто такой Дима? – в его голосе прозвучали ревнивые нотки.

– Не ревнуй, – погрозила пальцем Настя, – это мой самый лучший друг, почти как брат, он очень много для меня сделал, и я надеюсь, вы с ним подружитесь.

Она вышла звонить, а Софья Михайловна, нагнувшись к сыну, прошептала:

– Не вздумай проворонить это сокровище сынок, очень хорошая девушка.

– Я приложу все усилия мама, – улыбнулся Влад.

Когда раздался звонок, к счастью Дима оказался дома. За это время, он передумал уже всё, страшные картины преследовали его. Ребята, продолжавшие патрулировать город, отчитываясь, отводили глаза, девушку обнаружить не удавалось. Дима не мог есть, не мог спать, Настя не выходила у него из головы. Антонина как могла, утешала его, заверяя, что Настя обязательно вернётся, что ничего с ней не случится, что она выкрутится из любой ситуации и надо просто ждать, наверное у неё просто появились какие-то дела. Услышав звонок, Дима как раз собирался выпить, алкоголь сейчас был для него лекарством, отставив рюмку, он взял трубку:

– Да, я слушаю, Настя! Слава Богу! С тобой всё в порядке? Я чуть с ума не сошёл! Нет, тебя определённо надо выпороть! Где ты?

– Сколько эмоций, Дима, я в порядке. Слушай, у меня к тебе просьба, возьми, пожалуйста, тридцать тысяч долларов и приезжай. Записывай адрес.

– Не понял? За тебя, что надо выкуп заплатить? Ты куда опять вляпалась?

– Да, успокойся, я же сказала всё хорошо, приедешь, я тебе все объясню.

– Хорошо? А зачем тогда деньги? Настя, ты чего-то недоговариваешь.

– Просто надо помочь одним очень хорошим людям. Теперь, ты успокоился?

– Ну, ты даёшь, мать Тереза, ладно, сейчас приеду.

Дима записал адрес, взял деньги и крикнул Антонине:

– Поеду за нашей красавицей! Нашлась!

– Я же говорила, никуда она не денется. – Антонина выбежала из кухни, – с ней всё в порядке?

– Да вроде бы, – ответил Дима. – Ладно, я поехал.

Настя зашла в кухню и удовлетворённо вздохнула:

– Сейчас, приедет мой друг и привезёт деньги.

Влад задумчиво посмотрел на Настю, что-то ему не нравилось, уж слишком восторженно она отзывалась о своём друге. Здесь что-то не то, не верил Влад в дружбу между мужчиной и женщиной, тем более такой красивой. Этот друг должен быть или импотентом, или дряхлым старцем, а иначе здесь замешана любовь. Он одёрнул себя, о чём он думает? Ведь он убедился, что у Насти он первый, значит всё, что говорит Настя, правда. Но, червячок сомнения всё равно шевелился где-то внутри. Влад был ревнив и сам знал об этом, они с женой неоднократно ссорились из-за этого. Настя вдохнула в него жизнь, и он никому её не отдаст.

Раздался звонок, Настя вскочила:

– Это Дима, я открою.

Когда Дима увидел Настю, живую и здоровую, он облегчённо вздохнул и, не сдержавшись, заключил её в объятия.

– Настя, я уже думал, что не увижу тебя, на улицах же творится, чёрт знает что! Больше я не отпущу тебя ни на шаг!

Вышедший в прихожую Влад, увидел, что Настю обнимает другой и услышал слова Димы. В сердце кольнула ревность, так он и знал, что этот, так называемый друг, любит её. Что ж, ещё посмотрим, чья возьмёт! Зло закипело в душе у Влада. И когда, молодой человек, обнимающий Настю, поднял голову, Влад потерял дар речи. Дима аккуратно отодвинул Настю:

– Глазам своим не верю, Никольский?

– Так точно, товарищ старший лейтенант. – И молодые люди, крепко обнялись.

– Куда же ты пропал Влад? Я искал тебя.

– Да, слишком много всего навалилось, ну, проходи, что-ли.

Когда, сияющие Влад с Димой появились на кухне, Софья Михайловна ахнула:

– Не может быть! Димка! Вот радость то, сегодня прямо вечер чудес, какой-то. Иди скорей, я тебя обниму.

Дима обнял пожилую женщину и расцеловал её. Все уселись за стол, Влад с Димой переглянулись, и Влад сказал:

– Мы так думаем, мама, что это дело надо отметить.

– Обязательно, сынок, у меня есть в заначке, сейчас принесу.

Вскоре на столе появились закуски, сделанные на скорую руку, бутылка водки и бутылка вина для женщин. После первого тоста, мужчины вышли покурить:

– Ну, рассказывай, какие проблемы? – спросил Дима.

– После армии, я не знал куда податься, ты пропал куда-то, и я не знал, чем заняться. Тут у меня умер дед в Москве и оставил мне приличное наследство, я съездил туда, продал квартиру и решил открыть коммерческий банк. По ходу, мне пришлось столкнуться с определёнными трудностями, ты же в курсе, что у нас вся система продажная, и меня вывели на одного человека, который мог помочь, его звали Виталий Смирнов.

Дима, услышав про Смирнова, поперхнулся дымом.

– Ты чего? – удивился Влад.

– Ничего, рассказывай дальше, – замахал руками друг.

– Вот и связался я с ним на свою голову. Сначала всё было хорошо, потом, он стал просить меня об одолжениях, то какой-то сомнительной фирме дать кредит, то ещё что-нибудь. А потом имел наглость предложить мне построить финансовую пирамиду. Конечно, я отказался. Дела в банке и так шли неплохо, да и не хотел я обманывать людей. Я работал как вол, по восемнадцать часов в сутки, и был счастлив. Вскоре я познакомился с Леной, она пришла устраиваться ко мне на работу, всё так быстро закрутилось, через два месяца мы подали заявление в загс и поженились.

И всё было бы хорошо, но Смирнов не оставлял меня в покое, уговаривал, сулил баснословные прибыли. Ему было выгодно закрутить свою аферу в моем банке, потому что банк уже заработал отличную репутацию, чем открывать новый или искать другой. Но, я всё равно не соглашался, тогда он стал угрожать мне. К этому моменту, у нас уже родилась Дашенька.

– Ты назвал дочку Даша? Как маму? – не выдержал Дима.

– Да, ты же знаешь, как я любил твою маму, впрочем, как и тётю Тоню, помнишь, мы ещё шутили, что у нас на каждого три мамы?

– Помню, конечно, а Антонина Ивановна живёт у меня,– ответил Дима, – рассказывай дальше.

– Когда это случилось, Даше полгодика было, мы дачку небольшую купили в Горном и ехали оттуда вечером. Жене захотелось прокатиться за рулём, и, она села на водительское место, права у неё были, но ездила она редко. Я, сел рядом, а Даша спала на заднем сиденье. Откуда взялся этот грузовик ума не приложу, он выскочил как чёрт из табакерки, такое ощущение как будто он нас ждал. Ну и все, удар пришёлся на Лену, она скончалась на месте, Даша стала инвалидом, вот уже два года она прикована к постели.

– Теперь я понял, это Даше нужны деньги? – спросил Дима.

– Да, ей. После аварии, я запил, на работу перестал ходить, и даже не помню, когда подписал бумаги о продаже банка Смирнову. Так я остался без жены, без работы и без денег. Все это время я был словно мертвец, зомби, а недавно мама пришла из больницы и сказала, что если Даше не сделать операцию в ближайшее время, потом её уже не спасти. Денег нет, и я как дурак решил ограбить свой банк, – тяжело вздохнул Влад.

– И как, получилось? – с интересом спросил Дима.

– Получилось, – уныло ответил Влад, – только там денег не оказалось, одни мелкие купюры, даже на обед в хорошем ресторане не хватит.

– Банк скоро объявят банкротом. Ты будешь смеяться, но твоя дочь поедет лечиться на деньги Смирнова.

– Каким образом?

– А это ты у Насти спроси, пойдём, а то нас уже заждались, наверное.

Они вернулись в квартиру, где весёлые Настя с Софьей Михайловной, что-то рассказывали друг другу и смеялись.

– И чему, это вы смеётесь дамы? Расскажите нам, мы тоже хотим повеселиться, – спросил Влад.

– Да вот рассказываю про ваши детские проделки.

– Мама, не надо выдавать наши тайны, – сказал сын, – а то Настя, подумает о нас чёрт знает что.

– Не подумаю, я сама хулиганка, – ответила Настя.

– Да, это точно, и ты даже не представляешь Влад, какая! – поддержал Дима.

Они ещё долго сидели, Влад показал Диме дочь и тот едва не прослезился, увидев беспомощную девочку. Он передал деньги Софье Михайловне и отмахнулся от благодарностей.

– Настю благодарите, это её идея и её деньги.

Но Настя сказала:

– Ещё ничего не сделано, вот когда будет виден результат, тогда мы и посмотрим, кого благодарить, – и она многозначительно посмотрела на Диму.

Перед уходом Дима вышел на площадку с Владом.

– Ты мне не рассказал, как вы познакомились с Настей?

– Да, – кивнул Влад, – а кто она для тебя?

– Я люблю её, – просто ответил Дима.

– А она? – Влад, сжал перила лестницы так, что побелели костяшки пальцев.

– Почему это тебя интересует? – напрягся Дима.

– Дим, я понимаю, что может быть после этих слов, наша дружба рухнет, но я должен тебе сказать. Я тоже люблю её, и она кажется тоже, вот, – выдохнул с облегчением Влад, наконец, он смог сказать это.

Диме, как будто воткнули в сердце раскалённую иглу, он с силой втянул воздух.

– Она тоже, говоришь? Как-то быстро у вас получилось.

– Знаешь, я это время и не жил вовсе, ну, после аварии, а она как будто жизнь в меня вдохнула, понимаешь?

– Понимаю, я бы за Настю убил любого, но ты… когда она исчезла, я чуть с ума не сошёл.

– Она живёт у тебя что-ли?

– Да, после того как она ушла из монастыря, ей негде было жить, и я был счастлив помочь ей.

– А что она делала в монастыре?

– Жила, а что разве она тебе не сказала?

– Нет, она о себе практически ничего не говорила.

– Значит, ты ещё не завоевал её доверие, – через силу улыбнулся Дима,– ладно, я не буду ей препятствовать, как она решит, так и будет, согласен?

– Хорошо, – пробормотал Влад, он с жалостью посмотрел на Диму, тот старался не показывать вида, но у него всё было написано на лице.

– Я так понимаю, она здесь останется? – спросил Дима. – Я тогда поеду, пожалуй.

– Да, она останется здесь, – уверенно ответил Влад.

– Ну, тогда, я зайду, попрощаюсь.

На кухне, Настя помогала Софье Михайловне, убирать со стола. Дима заглянул в кухню:

– Ну, я поехал, Софья Михайловна, до свидания!

– Уже едем, Дим? Подожди, я сейчас, – и Настя принялась вытирать руки.

Дима не ожидал, что Настя поедет с ним, да и Влад тоже пребывал в растерянности, услышав Настины слова.

– Настя, ты разве уезжаешь, а как же я? – с трудом выговорил Влад.

– Конечно, я же живу у Димы, – удивилась Настя, – ты не волнуйся, мы будем видеться каждый день, – она поцеловала Софью Михайловну.

– Настя, отойдём на минутку, – попросил Влад.

Они зашли в комнату:

– Я ничего не понимаю, мы же теперь вместе, почему ты куда-то уезжаешь? – гневно спросил Влад.

– Не куда-то, а в дом, где я жила до встречи с тобой, а ты что, ревнуешь? – она засмеялась, – не надо, Дима мне только друг, я правда его люблю, но совсем не так, как тебя. И так быстро, ничего не делается, мы должны лучше узнать друг друга. Ну-ну, милый, на тебе лица нет, успокойся, все будет хорошо, и знаешь, у меня имеются кое-какие дела и мне нужно их сделать. Всё, пока, до завтра.

По дороге к дому, Настя подавленно молчала, ей не хотелось обижать Диму и признаваться в своей любви к Владу. Она привыкла к Диме, и знала, что ей будет не хватать его. Дима прервал её размышления:

– Ты уйдёшь от меня?

– Не знаю, возможно, но не сейчас, – замялась девушка.

– Ты, правда, влюбилась в него?

– Я не могу определённо сказать, знаю только, что у меня впервые такие чувства. Прости, Дим.

– Ладно, чего уж там, – горько усмехнулся Дима, – он ведь мой самый лучший друг, надо же было, такому случится, почему именно он?

– Кто знает? Значит, это должно было случиться, – уныло ответила Настя, – но я не хочу терять дружбу с тобой.

– Может быть, для меня будет лучше, если я не буду видеть тебя? Мне нужно подумать.

– Дим, может, как-нибудь всё наладится, и мы останемся хорошими друзьями?

– Не знаю, – покачал головой Дима.

Когда они приехали, Настя сразу поднялась к себе в комнату, переоделась и приняла душ. Здесь, она ощущала себя дома. Когда она легла в постель, то долго не могла заснуть, перед глазами, стоял Влад. Но почему, она не влюбилась в Диму? Он такой хороший и так любит её, но сердцу не прикажешь, именно с Владом, она почувствовала себя женщиной, при одном прикосновении которого, у неё закипает кровь в жилах. Завтра, она поедет в монастырь к бабушке, мелькнула последняя мысль, и Настя уснула.

Людмила Шаховская с подругой, заканчивали обустройство квартиры. Ремонт был сделан, мебель завезена в основном, остались лишь бытовые мелочи, которые Люда решила покупать с Верой Ивановной.

– Ну как? – поинтересовалась Люда.

– Отлично, – она посмотрела на часы. – Мне пора, сегодня нельзя опаздывать, всё-таки первый рабочий день. Тебе даю сегодня отгул, езжай за матерью, а завтра, чтобы была на работе. Вечером забегу, пойдём в ресторан, надо отметить открытие нашего салона. Салон красоты «Афродита», звучит?

– Звучит, звучит, – смеясь, ответила Люда, – давай беги, а то опоздаешь.

– Пока, дорогая, до вечера, – Галя чмокнула подругу и убежала.

Люда с улыбкой посмотрела ей вслед, как ей всё-таки повезло с подругой, она одна не отвернулась от неё. Ведь если бы не она, Люда бы не знала, куда себя деть, а теперь ей некогда скучать. Люда в последний раз всё осмотрела, убедилась, что ничего не забыла и пошла, ловить такси. Сидя в машине, она прикидывала, что ей купить на оставшиеся деньги. Купив квартиру, она дала Гале большую часть денег, оставив лишь на самую необходимую мебель. Теперь они с Галей, совладельцы, и салон хоть и маленький, но уютный, и всё необходимое для работы в нем имеется.

Правда персонала пока маловато, четыре человека, но зато какие, Галя переманила самых лучших специалистов, пообещав им просто фантастическую зарплату. Чтобы привлечь посетителей, женщины заказали в редакции рекламные листовки и целый день потратили на то, чтобы их расклеить, а оставшиеся просто раздавали прохожим. Теперь оставалось уповать, только на Бога, пойдут или не пойдут люди, было неизвестно, и хоть Галя и не теряла присутствия духа, но Люда ощущала её беспокойство. Ведь на кон они поставили всё.

За размышлениями, Людмила не заметила, как доехала и, сказав таксисту, чтобы подождал, направилась в монастырь. Дежурившая монахиня, проводила её в келью для посетителей и велела, ждать. Вскоре пришла матушка, она уже сложила с себя сан, по состоянию здоровья ей разрешили. Теперь Анна, заменила её, и матушка была спокойна, ведь дело её жизни оказалось в надёжных руках. Вещей у Веры Ивановны практически не было, несколько длинных черных платьев, да иконки с Библией, всё уместилось в небольшую сумку. Когда они вышли из кельи, к ним потянулись монахини, прощаясь с матушкой, они просили благословления, у многих на глазах были слезы. Бывшая настоятельница благословила всех, последняя подошла Анна:

– В добрый час, матушка, я буду скучать по вас, не забывайте, навещайте своё детище.

– Спаси Господи, – Вера Ивановна перекрестила Анну и, не выдержав, заключила её в объятия и заплакала.

– Ну-ну, матушка, не подобает прилюдно слезы лить, не навек прощаемся, – успокоила её Анна.

Люда смотрела и понимала, как любили здесь Веру Ивановну, здесь она нашла своё призвание. Как же она будет жить, без всего этого?

Распрощавшись, они, наконец, сели в машину.

– Трудно мне будет Люда, я ведь совсем позабыла мирскую жизнь, – грустно сказала Вера Ивановна.

– Мамочка, я постараюсь, чтобы ты быстрее адаптировалась, я ведь тоже была оторвана от мира, спасибо Гале, она меня поддержала. И ты сможешь.

– Ох, не знаю доченька, смогу ли?

– В крайнем случае, ты всегда можешь вернуться, – утешила ее Люда.

– А ведь, правда, вернусь простой монахиней, мне не откажут умереть там. – Повеселела она.

– Ну, о смерти тебе думать ещё рано мамочка, мы ещё Настиных детишек дождёмся.

– Кстати, Настя так и не объявилась, болит моё сердце, что-то неладное с ней, надо найти её.

– Одна ниточка осталась, какой-то Дима Скиф, мы видели её в ресторане с ним, она пела на сцене. Когда я сообразила, что это она, спасибо Галя первая среагировала, её уже след простыл, с ними был Никитин, я его узнала. А Дима этот, бандит, занимается рэкетом, сейчас это называется крыша.

– Крыша? – удивилась матушка, – это почему?

– Ну, он вроде как обеспечивает охрану, а ты ему за это платишь.

– Охрану? От кого?

– В этом вся фишка, часто случается, что от них самих. Если не платишь, они могут сжечь твой ларёк, магазин или просто разгромить всё.

– Какой кошмар! – ужаснулась Вера Ивановна, – А куда смотрит милиция?

– Да, всё туда же, в карман.

– Ох, доченька, страшно всё это, а как же вы с Галей? У вас эта крыша имеется?

– Вот мы и хотели по этому поводу встретиться, и как-нибудь узнать о Насте.

– Господи, с кем она связалась? Во что они её превратят? – испугалась матушка, – надо быстрее, что-то делать.

– Сегодня вечером, мы с Галей опять пойдём в этот ресторан, может на этот раз нам повезёт. А потом, я ещё раз навещу Никитина, вдруг он появился дома.

– Да-да, а я буду молиться за вас всех.

Люда с грустью посмотрела на мать, надо будет найти ей какое-то занятие, иначе она сбежит опять в свой монастырь, а ей этого совсем не хотелось, она так мечтала о том, как счастливо они, все трое, будут жить. Девочка настрадалась без родителей, она сама тоже хлебнула горя с лихвой, после всех этих злоключений так хотелось покоя и радости от общения.

Дома, Вера Ивановна обошла все комнаты:

– После моей кельи, кажется так много места, даже непривычно, но квартира хорошая, большая светлая, я рада. Жить я буду вот в этой комнате, – и она показала на самую маленькую спальню, – я старая, мне много места не надо.

Потом Вера Ивановна прилегла отдохнуть, а Люда опять побежала по магазинам за посудой и постельным бельём.

Молчанов, сидя в кабинете, подсчитывал прибыль. Цифры, ему категорически не нравились, слишком мало остаётся после выплаты крыше, будь она неладна. Платить ему не хочется, не привык он. Но каков наглец! Сорок процентов, вынь ему да положь. И не обманешь, по заводу шляется его человек и везде сует нос. Что же придумать? Натравить на него какую-нибудь конкурирующую группировку? В городе только две сильных группировки, это Скифа и Кима, но они сейчас объединились и вдвоём доят его. Остальные так, шелупонь, мелочёвка они против Димы не пойдут. Воры? Ну, этим и без того дел хватает, они исправно получают долю в общак, и в рэкет не лезут. А что, если он киллера наймёт?

Точно, эта мысль имеет право на жизнь. Сейчас он позвонит, одному знакомому и узнает. Он ухмыльнулся, этот знакомый за деньги продаст мать родную. Он позвонил, назначил встречу на ближайшее время и радостно подумал: «Допрыгался голубчик, не дорос ещё со мной тягаться».

Встреча состоялась в находящемся неподалёку кафе, знакомый сказал. Что найти киллера не проблема, были бы деньги, и что у него есть один отморозок на примете, с которым он сегодня же поговорит. Договорились о встрече на завтра в это же время. Когда Молчанов вышел из кафе, сердце его кольнуло, что-то напоминающее жалость, Дима парень-то неплохой, сильный, такой мог бы многого добиться в жизни, зря он к его деньгам руки протянул, ох зря. Если бы у него был такой сын, можно было бы умирать спокойно, а его Виктор неизвестно жив или нет, да и слабак он, если честно, такой ни на что не способен, так, только в шестёрках ходить.

Весь в размышлениях о превратностях судьбы, Молчанов поехал домой. Дома, мельком глянув на ставшую уже привычной картину, пьяную опустившуюся жену, грязь в доме и бросив на пол несколько купюр, поспешно вышел из дома. Что это за жизнь? Ни жены, ни детей, перемолвится словечком не с кем. Напиться, что-ли, да девку снять? Да ну её к чёрту! Молчанов плюнул и поехал к себе.

Дима проснулся с дикой головной болью, ночью он плохо спал, в голову лезла всякая чертовщина. Когда выполз на кухню, Настя уже сидела там и мило болтала с Антониной.

– Доброе утро, – буркнул Дима и потянулся за кофе.

– Ты чего это Димка такой пасмурный? – спросила Антонина. – Из-за Настьки, что ли? Да ну, это ерунда всё, посмотришь, это у неё дурость по молодости лет, пройдёт это быстро.

– А вот и не пройдёт! – запальчиво крикнула Настя, – много вы понимаете, у меня любовь!

– Любовь у неё, ты Влада не знаешь, он ревнивый очень, измучаешься с ним, – покачала головой Антонина, – я ведь его с детства знаю, в одном дворе все росли, и Антошка мой, сыночек, – и она всхлипнула.

Дима ласково погладил её руку:

– Не плачь, у меня ведь тоже никого нет, кроме тебя.

Но Антонину, словно прорвало, она ревела, как белуга и не собиралась останавливаться. Настя с Димой засуетились вокруг неё, то пытаясь напоить её водой, то вытереть слезы кухонным полотенцем. Антонина уворачивалась и продолжала голосить, прошло не менее получаса, пока, наконец, её всхлипы не стали затихать. Умывшись, она села и жестом показав, чтобы они сели рядом, заговорила:

– Прости меня Димочка, не хотела я тебе говорить, о себе думала, прикипела я к тебе как к родному и боялась, что бросишь ты меня.

– Что за глупости ты говоришь? Я же люблю тебя, и никогда не оставлю, – Дима нежно обнял Антонину, – ну, рассказывай, что за секреты?

– Ты же знаешь, что мы с матерью твоей были подругами, знала я всё о ней, а она обо мне. Знала я и кто твой отец, знала и молчала, – она посмотрела на Диму, тот сидел с побледневшем лицом и ждал продолжения, – Даша велела сказать тебе, когда настанет время, наверно оно настало. Сейчас подожди.

Она ушла в свою комнату и через некоторое время появилась, неся фотографию.

– Вот, возьми, это и есть твой отец.

Дима взял фотографию и обомлел, на него смотрел улыбающийся Молчанов, обнимающий его мать. Выглядел он гораздо моложе, но сомнений не было, это был именно он. Перевернув снимок, Дима прочитал:

– В 1967 год, родился Димка. С Олегом порвала, о рождении сына он не знает.

Господи, так это правда? Молчанов мой отец?

– Что? – Настя с ужасом смотрела на Диму, – не может быть!

– Да, Дима, он твой отец и как мне кажется, имеет право узнать об этом.

Дима встал и ушёл в гостиную, ему хотелось побыть одному, чтобы привести свои мысли в порядок. Что же теперь делать? Ведь его новоиспечённый папочка, отпетый негодяй, насильник и убийца, стоит ли гордится таким родством? Может выбросить это из головы и жить дальше, как будто ничего не случилось? Так и не решив, как поступить, Дима, поднял глаза на вошедшую Настю. Она была тихой и задумчивой.

– Дим, ты теперь не будешь мне помогать? Ведь он твой отец.

– Я не знаю, я ничего не знаю! Подожди немного, дай мне время.

– Зачем? Ты ведь в любом случае не пойдёшь против него, и будешь ставить мне палки в колёса, ведь так?

Несмотря, что он, по сути, был бандитом, человеком Дима был порядочным, поэтому он слабо улыбнулся и спросил:

– А ты, как бы поступила на моем месте? Росла бы без матери, потом узнала, что она вот, стоит только протянуть руку, и вдруг тебе говорят, она убийца, и вообще, тварь конченая, пошла бы её убивать?

Настя отвернулась, конечно, он прав, ведь это его отец, ну а что же делать ей в таком случае? Продолжать мстить? Тогда она обретёт в лице Димы врага, оставить всё как есть? Но тогда душа ее не найдёт покоя. Какая-то безвыходная ситуация. Она с тоской посмотрела на Диму:

– Я не знаю.

– Хорошо, давай пока ничего предпринимать не будем. Найдём сначала твою мать, а там решим.

– Да, наверное, это самый лучший выход в сложившейся ситуации. Поехали к бабушке.

– Я не могу, у меня дела, поезжай с ребятами.

– А ты не боишься, что меня опять кто-нибудь украдёт? – лукаво спросила Настя.

– Тебя уже украли, – с горечью ответил Дима и вышел.

Настя посмотрела ему вслед, разве она виновата, что полюбила другого? Но, на Диму больно смотреть, он глубоко переживает, и самое обидное, считает её предательницей, но ведь она ему ничего не обещала и не давала никакой надежды. А тут ещё папочка объявился, чёрт бы его побрал. Ладно, сначала съездит к бабушке, может мама уже нашлась.

В этот раз, они добрались без приключений, Настю сопровождали уже другие ребята, Никита, ещё лежал в больнице. Она попросила близко не подъезжать, чтобы никто не увидел, с кем она приехала. Подошла к воротам и сердце у неё болезненно сжалось, как она мечтала выбраться отсюда, а теперь чувствует нечто, вроде сожаления. Зашла, перекрестилась и обратилась к дежурной:

– Сестра Магдалена, ты меня не узнаешь?

– Ох, Пресвятая дева Мария, Настя, ты ли это? – изумилась та.

– А кто ж ещё? – улыбнулась Настя, – мне нужно увидеть матушку Филарету.

– Да, ты же ничего не знаешь, горе то, какое, – запричитала монахиня.

Настя испуганно посмотрела на неё, неужели бабушка заболела или не дай Бог….

– Не тяни, что случилось?

– Покинула она нас, навсегда покинула! – и сестра Магдалена заревела в голос.

Настю, как будто ударили в живот, дыхание перехватило, и она только смогла выдавить:

– Когда это случилось?

– Вчера, теперь Анну возвели в сан, она вместо матушки Филареты нынче.

– Позови мне Анну, быстрее, – попросила Настя.

– Не знаю, сможет ли она принять тебя, у неё много дел, – начала ломаться монахиня.

Она всегда недолюбливала Настю, завидовала её красоте, сама она была не просто некрасивой, она была похожа на толстую жабу. Настя подозревала, что только из-за этого она и пришла в монастырь. Но помимо своей отталкивающей внешности, сестра Магдалена имела отвратительный характер, она любила исподтишка делать гадости, чуть, что бежала жаловаться, а сама при каждой удобной минуте занималась чревоугодием, работать не любила, прикидываясь больной, старалась лишний раз прилечь. И сейчас чувствуя себя главной, она решила помучить Настю.

– Если ты не позовёшь Анну, я пойду сама за ней, – пригрозила Настя.

– Какая ты нетерпеливая, сейчас схожу.

Настя ждала недолго, вскоре к ней выбежала ее любимая Аннушка и прижала её к сердцу.

– Пошли отсюда, – она взяла Настю за руку и повела за собой.

– Аннушка, что случилось с моей бабушкой, почему она умерла? – полными слез глазами Настя смотрела на Анну.

Анна споткнулась и гневно спросила:

– Кто сказал тебе такое? Жива она, успокойся, сейчас я тебе всё расскажу.

Они вошли в приёмную келью и Анна, опять обняла девушку:

– Настенька, я так скучала по тебе, ты стала совсем другой, уверенной что-ли? Мама твоя нашлась, искали они тебя, но найти никак не могли, где же ты была?

– Мама нашлась? Какое счастье! Но, где они? – не ответила на вопрос Настя.

– Матушка сложила свои полномочия, и они с твоей мамой теперь живут в городе.

Людмила купила квартиру, и они ищут тебя.

– Какая она, моя мама?

– Она такая же, как и ты, только постарше. Но всё-таки, где ты находишься?

– Я живу у очень хороших людей, не беспокойся.

– Ты, что-то скрываешь, но я не буду настаивать, расскажешь, когда сочтёшь нужным.

– Обязательно, я приду к тебе исповедаться, но сейчас ещё рано.

– Зря ты это затеяла, Настенька, месть очень плохое чувство, она выжигает душу, смотри, как бы она не сожгла тебя, – с пониманием сказала Анна, – я догадываюсь, чем ты занимаешься, но поверь, ты выбрала не тот путь.

– Я не могу ничего с собой поделать, – опустила голову Настя, – Я просто знаю, что должна это сделать и всё.

– Ты очень изменилась, Настя, у тебя даже взгляд стал другой, ты случайно не влюбилась? – спросила Анна.

Настя покраснела, Анна всегда отличалась проницательностью и видела её насквозь.

– Да, Аннушка, ты права.

– Ох, смотри Настя, не загуби свою жизнь, ты уверена, что он достоин твоей любви? Любовь не всегда бывает прекрасной сказкой, ты должна помнить об этом, и постараться не стать зависимой от неё.

– Я учту это, а теперь, дай мне, пожалуйста, адрес бабушки с мамой, я хочу быстрее с ними увидеться.

– Ой, Настенька, а я не подумала взять у неё адрес, как же это я? Надо же, забыла, старею, наверное, – всплеснула руками Анна.

– Да что это такое? Всякий раз, какие-то препятствия, я никак не могу увидеть маму! – с большим огорчением воскликнула Настя.

Тут раздался стук в дверь, и дежурная монахиня просунула голову:

– Матушка Анна, какие-то подозрительные мужчины, ходят около монастыря, а один даже пытался проникнуть на территорию, – она ехидно посмотрела на Настю и добавила, – он спрашивал Настю, и он похож на бандита.

– Ладно, иди, – махнула рукой Анна, – много болтаешь.

Голова тут же исчезла за дверью, Анна строго посмотрела на Настю:

– Ну, что скажешь? Не обмануло меня предчувствие? Ты связалась с бандитами?

– Да, так получилось, но они хорошие и не сделали мне ничего плохого, я прошу тебя, если увидишь бабушку, не говори ей ничего, это убьёт её. За меня не волнуйся, я сумею позаботиться о себе, я должна пройти свой путь, и пусть в глазах Божьих и людских, я буду выглядеть грешницей, я должна наказать зло, ведь кто-то должен сделать это.

– Но почему ты?

– Не знаю, – пожала плечами Настя, – я просто хочу выполнить свой долг, и меня бесполезно отговаривать. Я пойду, Аннушка, благословления не прошу, храни тебя Господь, – и Настя, резко повернувшись, ушла.

Томимая недобрым предчувствием Анна, посидела, приходя в себя. Затем встала и, осенив себя крестным знамением, прошептала: «Спаси её Господи!».

Выйдя, Настя увидела, как её сопровождающие бродят вокруг монастыря. Она подошла к ним и прошипела:

– Какого чёрта, вы здесь шаритесь? Я вам, где сказала сидеть? Вы подставили меня!

– Да ладно, подставили, нам просто было интересно посмотреть, как живут монашки, – ответил Леший, – я, можно сказать всю жизнь мечтал оказаться в женском монастыре.

– Лицам мужского пола, запрещено заходить в женскую обитель, есть, конечно, исключения, но не про вашу честь. Всё, поехали.

Настя в подавленном настроении, поехала к Владу. Он был дома с Дашей, Софья Михайловна, оформляла документы. Она долго разговаривала с девочкой, немного поиграла с ней, боясь утомить, потом покормила девочку и когда она задремала, они с Владом, пошли выпить чаю.

– У меня, просто сердце разрывается, глядя на Дашу, этого водителя наказали? – спросила Настя.

– Он сбежал, а я почему-то думаю, что наезд был не случайным, Смирнову был нужен мой банк, чтобы заниматься своими грязными махинациями.

– Смирнову?! – Настя, чуть не уронила кружку с горячим чаем, – этот ублюдок и тебе сломал жизнь?

– Он добился своего, я ведь даже не помню, как подписал документы, – виновато опустил голову Влад.

– Как это не помнишь?

– Я ушёл в запой, с кем-то пил, где-то спал, всё как в тумане. А когда пришёл в себя, меня просто вышвырнули из банка.

– И, что ты сделал, после этого?

– Да, ничего, – пожал он плечами, – мне было уже всё равно.

Настя задумчиво посмотрела на него:

– Я бы не смогла молчать, боролась бы до последнего. Смирнов, был негодяем, он сломал жизнь моей матери, он и его друзья, это из-за него мне пришлось жить у чужих людей, и оказаться в монастыре.

– Дима сказал, что деньги, которые ты дала на операцию Даши, Смирнова, это так?

– Я думаю, это справедливо.

– Но как ты смогла? – удивился Влад, – ты ведь всего-навсего, слабая девушка.

– Иногда слабая девушка может сделать больше, чем сильный мужчина.

– Настя, ты страшный человек, мне кажется, что я немного побаиваюсь тебя.

Вскоре пришла Софья Михайловна с нагруженными сумками, бросила их на пол и проворчала:

– Бюрократы чёртовы, за одной бумажкой простояла три часа. Я думаю, что за неделю управлюсь.

Они ещё долго сидели и строили планы, пока Настя не спохватилась:

– Мне пора.

– Пойдём, я провожу тебя, – Влад встал и они, попрощавшись, ушли.

– Прогуляемся пешком? Смотри, какая красота на улице! – Настя с наслаждением вдыхала морской воздух.

– Настя, я не хочу, чтобы ты жила у Димы, переезжай ко мне.

– По-моему мы уже говорили на эту тему, не надо накалять обстановку. Дима мне никогда не сделает ничего плохого.

– Да, знаю я, но как представлю, что вы там вдвоём, не могу, убить готов. Ревную я тебя, ведь если честно, он достоин тебя куда больше, чем я. Не знаю, почему ты предпочла меня, всегда все девчонки вешались на него.

– А он? – вдруг заинтересовалась Настя.

– А что он? Так, играл с ними, говорил единственную, ждёт.

Почему-то после этих слов, Насте стало грустно, похоже, единственная нашлась, только она предпочла другого. Димы дома не было, и Настя отправилась к себе в комнату.

 

Глава 9

Прошла неделя, Людмила с Галей, периодически наведывались в «Три семёрки», но Диму, так и не смогли найти. Вечером, Люда с Верой Ивановной пили чай, когда прибежала перепуганная Галя и сообщила:

– Ты, когда ушла Люд, я задержалась, мне надо было кое-что доделать, пришли какие-то сопляки, и потребовали процент за охрану, якобы они берут нас под свою крышу. Я им говорю, мальчики, какой процент, мы только открылись, а они, мол, ничего не знаем, плати и всё. Тут мне в голову и пришла эта дикая идея…. – и она замолчала.

– Какая идея, Галь? – со страхом поинтересовалась Люда.

– Ну, что у нас уже есть крыша, Дима Скиф.

– Что же ты наделала? – прошептала Люда, – теперь нам надо, первыми выйти на него.

– Но, как?

– Я пойду ещё раз схожу к Никитину, только попозже, так рано не имеет смысла, дома всё равно никого не будет. А если я его застану, не сомневайся, я вытрясу из него всю правду, он мне скажет, где Настя и этот Дима.

– Может, я пойду с тобой?

– Нет, Галь, я сама схожу, мне очень хочется посмотреть в глаза человеку, который был одним из этих мерзавцев.

Галя вздохнула, она понимала и жалела Люду.

– Ну ладно, тогда до завтра, без меня ничего не предпринимай, узнай адрес и всё.

– Хорошо,– послушно кивнула Люда.

Галя ушла, а Люда долив себе кипятка, обратилась к матери:

– Вот видишь мам, что творится? Не успели открыться, как уже пришли, работать не хотят, а денежки любят.

Вера Ивановна, была занята своими мыслями, она не слушала дочь, что-то высчитывала в уме, а потом вдруг в ужасе прошептала:

– Господи ужас, то какой Люда.

– Вот я и говорю, что ужас,– согласилась Люда.

– Да, я не об этом, – отмахнулась мать, – Настя ведь не дочь Андрея, верно?

– Что? – враз помертвевшими губами, спросила Люда.

– А ты, что считать не умеешь? И почему мне это раньше в голову не пришло? Ты ведь с Андреем два месяца не спала перед этим, или ты забыла?

У Люды, внутри как будто всё оцепенело, она никогда не думала об этом и даже мысли не допускала, что Настя не дочь Андрея. Но, мама права, по срокам Настя никак не может быть дочерью Андрея. Получается кто-то из тех троих, отец её ребёнка. Она заткнула уши и заплакала:

– Мама, пожалуйста, не говори ничего, Настя моя дочь и я не хочу ничего знать.

Вера Ивановна обняла дочь:

– Досталось же тебе бедная, но ты права, я тоже люблю нашу девочку и по большому счёту, какая разница, чья она дочь.

– Знаешь мам, я, наверное, в глубине души знала про это, но отгоняла мысли, мне хотелось верить, что она дочь человека, которого я любила, ты понимаешь? – всхлипывала Люда.

– Конечно, я понимаю доченька, не плачь, она вылитая ты, только характер другой.

Люда вытерла слёзы и постаралась успокоиться, ведь ей ещё нужно навестить Никитина. Она многое узнала о нём от соседей, периодически навещая его квартиру в надежде застать его. Никитин жил вдвоём с дочерью уже много лет, и соседи даже не помнили его жену, жили тихо, скромно, с соседями ладили, никто не мог сказать ничего плохого в их с дочерью адрес. Через пару часов, Люда взяла такси и поехала к дому Никитина.

Когда в ответ на её звонок послышались шаги за дверью, она испугалась, и был момент, когда она хотела убежать, но не успела. Дверь открылась, и её взору предстал симпатичный мужчина в домашнем халате.

– Вы ко мне? – прищурившись, спросил Никитин, на площадке светила тусклая лампочка, и он не мог разглядеть позднюю визитёршу.

– Да, – хрипло выдавила Люда.

Максим Викторович, был человеком интеллигентным, и не смог захлопнуть дверь, сославшись на поздний час, хотя жутко устал, хлопоты по созданию компьютерной фирмы, отнимали все силы. Он пожал плечами:

– Я не спрашиваю, что привело вас в такой поздний час, наверное, это важное дело, проходите, – и открыл дверь, пропуская гостью.

Люда несмело прошла, она совершенно растерялась и не знала с чего начать разговор. Никитин провёл её в маленькую кухню:

– Присаживайтесь, чай, кофе?

Она отрицательно покачала головой и несмело села на стул, Никитин устроился напротив:

– Ну, я вас слушаю, – и пристально посмотрел на Люду.

Собравшись с силами, она подняла голову и встретилась с ним глазами. Максима Викторовича, как будто пронзила молния, это лицо, глаза, она совсем не изменилась и оставалась такой же красивой, как и раньше.

– Неужели, это ты? – он побледнел, встал и припал к её ногам, – прости, я так виноват перед тобой, – и он заплакал.

Люда в смятении смотрела на него, она не была готова к его покаянию и ожидала совсем другого разговора.

– Встаньте, пожалуйста, всё давно в прошлом, – покривив душой, сказала она, для неё это всегда будет в настоящем, ведь Настя живое тому доказательство.

Никитин встал и дрожавшим от волнения голосом спросил:

– Хотите выпить? По-моему, нам обоим необходимо, у меня есть хороший коньяк.

– Да, – закивала головой Люда, – налейте.

Никитин налил коньяк, достал порезанный лимон из холодильника и шоколад. Они выпили, Люда с удивлением разглядывала Никитина, как ни странно, ненависти она к нему не испытывала.

– Ты наверно думаешь, зачем я пришла? – не замечая, она перешла на ты.

– А что тут думать? Мы ведь уже, сколько времени ищем тебя, твой след потерялся, когда ты ушла от Дружининой.

– Мне нужна моя дочь, где она?

– Успокойся, она в надёжном месте, сейчас уже поздно, а завтра я отвезу тебя туда, хорошо?

– Да, конечно, – кивнула она.

– А теперь, если ты не торопишься, я хотел бы поговорить с тобой о Насте.

– А что, Настя? – испугалась Люда.

– Я начну с нашей встречи, когда она лежала в больнице, наши девочки познакомились, свела же судьба, – он покачал головой. – Настя росла непонятно где, то у староверов, то ещё где-то, как она рассказала, до школы успела поменять три или четыре семьи. Девочка она росла упрямая, независимая и своевольная, насилия над собой не терпела и поэтому от неё отказывались, заставить против воли её сделать что-то было невозможно. Потом Настя поняла, что нужно не показывать вида, что тебе что-то не нравится, потому что ни к чему хорошему это не приведёт. После школы монастырь, и никакого просвета, можно смело сказать, что детства у девочки не было. Единственное, что ей разрешали, петь и она пела, находя в этом отдушину. Голос у неё чудесный, я слышал, как она поёт.

– Я тоже слышала, мы с подругой как раз были в ресторане, когда она пела, вы с дочерью тоже там были. Мы бросились к вам, но вы исчезли.

– Настя очень интересная девушка, мечтала совсем о другой жизни, и не хотела посвящать свою жизнь Богу, – продолжил Никитин, – у неё были другие планы, но авторитарная бабушка, не интересовалась, что хотелось девочке, она решила всё за неё. Конечно, ей было тяжело и страшно, ведь она совсем ничего не знала о жизни вне монастыря.

– Бедная моя девочка, что ей пришлось перенести, у меня хоть детство было счастливое, – прошептала Люда.

Максим Викторович, смотрел на эту женщину и убеждался, что его любовь с годами никуда не делась, и сейчас начинает пробуждаться от спячки.

– Она жила сначала у нас с Викой, а потом как-то познакомилась с Димой, чему я очень рад, ведь через него я обрёл новый смысл в жизни.

– Он же бандит, – вырвалось у Люды.

– Некоторые бандиты, гораздо порядочнее высоко моральных граждан, я в этом убедился.

– У них, что связь? Они живут как муж с женой?

– Что ты! Ни в коем случае, у неё отдельная комната и насколько я знаю Диму, он очень порядочный человек, и хоть и влюблён в неё, не даст повода для волнений.

– Влюблён? А как она? – заинтересовалась Люда.

– Она нет, любит его как брата,– он заколебался, сказать или нет ей про Влада, но решил, что не стоит, Дима ему конечно рассказал и Никитину было жаль парня, но почему-то ему казалось, что у Насти это несерьёзно.

– В общем так, сейчас я перейду к самому главному. Настя решила отомстить твоим обидчикам, то есть мне, Смирнову и Молчанову, откуда она узнала про это?

– Это я виновата, я написала в письме, но я не думала, что она решиться на это, там было написано, чтобы она наоборот держалась подальше.

– Вот видишь, эти слова сыграли прямо противоположную роль. Она мне сказала прямо про это и не знаю, почему пожалела меня, наверное, из-за Вики, они ведь сильно подружились, – он усмехнулся, – так, что мне повезло, её месть обошла меня стороной.

– А кому не повезло?

– Пока Смирнову, она прострелила ему мужское хозяйство, – ухмыльнулся он, – и знаешь мне совсем его не жалко, отвратительный был человек.

– Почему был? Он умер? – с замиранием сердца спросила Люда, – Настя его убила?

– Нет, нет, его убил дружок, Молчанов, у них были свои дела, Смирнов обманул Молчанова и получил пулю в лоб.

– Как всё просто, чуть что, получай пулю в лоб, как страшно то Максим. Ну, слава Богу, Настя не убийца. Какая девочка у меня получилась, а? Молодец, я бы так не смогла, – внезапно развеселилась Люда, – интересно, почему это она тебя пожалела? Теперь значит Молчанов на очереди?

– По всей вероятности, да.

– Я хочу услышать всё в подробностях, ты мне расскажешь?

– Почему нет? Я был так сказать непосредственный участник.

Они сидели до утра, прикончили бутылку коньяка и разговаривали, разговаривали.

Утром, Никитин посадил её на такси.

– Как же ты сегодня будешь работать? – участливо спросила Люда.

– Ты знаешь, я даже не чувствую усталости, как в юности, а ты? – улыбнулся он.

– Как ни странно, я тоже.

Договорившись о встрече, они расстались. Люда, простила Никитина, когда он всё рассказал ей, и даже жалела, ведь столько лет он жил с чувством вины. Когда она приехала домой, Вера Ивановна, пила валерьянку, сидя на кухне, увидев дочь, она вскочила:

– Живая? Я уже не знала, что и думать, почему ты так задержалась? – она подошла ближе, – да и спиртным от тебя несёт, ты, что пила?

– Успокойся мам, всё нормально, я сидела с Максимом, мы разговаривали.

– А Настя, ты нашла её?

– Нет, она живёт у этого Димы, вечером поедем к ней, – устало ответила Люда.

– О чём можно было с ним разговаривать, после того, что сделал с тобой?

– Мама, его заставили, он боялся этих людей.

Вера Ивановна лишь горько усмехнулась, надо же заставили, да Настя отличается от Люды как земля и небо.

– Заешь мам, наша Настя решила отомстить им, Смирнова уже нет в живых.

– Да ты что! Грех-то какой, она убила? – у Веры Ивановны вытянулось лицо.

– Нет, она прострелила ему мужское достоинство, а убил Молчанов, Смирнов украл у него деньги.

– Пауки стали жрать друг друга, не нужно было Насте лезть, они бы сами уничтожили себя. А её не посадят?

– Никто не докажет, так сказал Максим, но нам нужно остановить её, пока она не добралась до Молчанова, он ей не по зубам.

– Так что же мы сидим, у тебя есть адрес? Нужно быстрее ехать, – всполошилась матушка.

– Нет, мы договорились с Максимом, поедем вечером, она по утрам убегает к своему парню и возвращается только вечером.

– К какому ещё парню? А тогда кто этот Дима? Что же это творится, не успела выйти из монастыря, таких дел наворотила, кошмар!

– Я и сама толком ничего не знаю, так сказал Максим, – пожала Люда плечами.

– Максим, Максим, на черта он тебе сдался? Прости, Господи, слова непотребные стали вылетать из-за вас, – она торопливо перекрестилась, – найдём, запереть и никаких парней, и никакой мести. Ишь, решила самосуд вершить! Да кто она такая, брать на себя чужие полномочия? Есть Божье правосудие, если людское спит, и без неё воздастся каждому за дела свои! Выпороть нахалку! – Вера Ивановна не на шутку разбушевалась.

– Тихо, мама, ну что ты, мы найдём её, поговорим, и я уверена она оставит свои мысли о мщении.

– В кого же она получилась? Явно не в тебя доченька, уж больно ты мягкотелая. Интересно кто её отец? Тот, кому она яйца отстрелила или Молчанов? Умереть от руки своей дочери, что может быть хуже?

– Мама перестань, мне и так страшно, – Люда заплакала.

– Ладно, успокойся, чересчур ты нежная, доченька, – и Вера Ивановна нервно удалилась на кухню.

Люда быстро умылась, душ принять было невозможно из-за отсутствия горячей воды, её включали только вечером на два часа, переоделась и на скорую руку выпив чаю, убежала на работу.

Молчанов был доволен, сегодня он заключил сделку с дьяволом, Дима будет убит, и его дружки поймут, что с Молчановым, лучше не связываться. Это его деньги, заработанные потом и кровью, и он не намерен делиться с кем бы то ни было. Он налил себе рюмку водки и поднял её за упокой души Скифа. Правда, Жора искал долго убийцу, и заломил кучу денег, но это была единовременная выплата, лучше заплатить один раз, чем отстёгивать деньги постоянно.

Дочь он похоронил спокойно, волосы на себе не рвал, как жена, в глубине души она давно была для него пустым местом. Пила как лошадь, мамочкины гены сказались, и толку от неё не было никакого, только деньги с него тянула. Виктор сгинул где-то, да, не повезло ему с детишками и это сильно огорчает, хоть бы внуков ему оставили, так нет же, и этого лишили.

Вчера он проводил инспекцию, его предприятия приносят стабильный доход, производство отлажено. Побывал и в подпольном цеху, теперь ему привозят только качественный спирт, хотя какой он качественный, китайская отрава, но, по крайней мере, спирт этиловый, правда низкого качества и плохой очистки. От него конечно тоже люди травятся, но это если пить его в больших количествах, хотя конечно, наш народ не умеет пить в малых количествах. Пьёт-то кто? Простой народ, бомжи, алкаши, потому что дёшево, а где им взять денег на хорошее спиртное? У них зарплата такая, что вообще удивительно, почему они ещё живы.

Ну, ему ни к чему думать о других, кто на что учился. Нет у них хитрости и смекалки, значит пусть живут и не жалуются, а если начистоту, то наш народ лентяи и алкаши. Попадаются среди них конечно и трудолюбивые индивидуумы, но их меньшинство. А основная масса только и знает, что заниматься разглагольствованиями на тему как всё плохо. Сделайте, чтобы было хорошо, ваша судьба в ваших руках, ему никто не принёс ничего на подносе, приходилось самому добиваться всего.

Олег Иванович, встал, налил себе ещё, посмотрел на часы и решил, что пора домой. По дороге поймал себя на мысли, что давно не был с женщиной, наверное, стареет, да и не мудрено, седьмой десяток уже. Сказать, чтоб девчонку, какую-нибудь привезли, что-ли? Приехав домой, он отмахнулся от этой мысли, было лень. Жил он один, два раза в неделю приходила соседка, убирала и стирала, иногда готовила, если он просил. Он питался в основном в ресторанах или вечером готовил сам, что-нибудь простое и лёгкое. Охранник в доме был один, у него был свой домик у ворот, нападений Молчанов не боялся, высокий забор, был обтянут в несколько рядов колючей проволокой, и был пропущен ток. Помимо этого, по территории разгуливала четыре хорошо обученных добермана, и он чувствовал себя безопасно в своей резиденции.

Настя пришла сегодня рано от Влада, документы были собраны, и Софья Михайловна через три дня улетала с Дашей в клинику. Влад с каждым днём становился всё нетерпимее и замучил её своей ревностью, сегодня они даже поругались.

– Когда ты уйдёшь от него? – кричал он, – моя невеста находится в доме у чужого мужика, это же чёрт знает, что такое!

– Не у чужого мужика, а у твоего друга.

– Он мне уже не друг, в любви друзей не бывает, я же знаю, что он спит и видит, как отбить тебя у меня.

– Ты ошибаешься, Дима не такой, – запротестовала Настя.

– Но, ты же не будешь отрицать, что он любит тебя?

– Нет, не буду, но поверь, он ничего не предпринимает в свою пользу, и ни разу не сказал о тебе, ничего плохого, в отличие от тебя, – язвительно сказала Настя.

Владу стало стыдно, и он замолчал.

– А если ты, будешь настаивать, то мы поссоримся, я своих друзей бросать не собираюсь в угоду тебе.

– Извини, Настя, я погорячился, – с трудом выдавил Влад, – я не хочу тебя потерять.

– Вот и хорошо, а теперь я ухожу, у меня дела.

– Опять кого-нибудь лишить хозяйства? – пошутил Влад.

– Ага, что-то типа этого.

Настя успокоилась, но неприятный осадок в душе остался, ей не нравилось, что Влад её не понимает, она ожидала, что всё будет по-другому. Ну, что ж, как-то надо приспосабливаться, если она не хочет потерять любовь, она подумает об этом завтра, а сейчас, у неё дела более важные. Сегодня вечером, она собирается навестить Молчанова, и ей нужно подготовиться.

Она вернулась домой, Димы как всегда в последнее время не было дома, он целиком и полностью погрузился в своё новое дело с Никитиным. Настя подозревала, что он сильно страдает и потому старается загрузить себя работой. Она мило поболтала с Антониной, потом проникла в комнату Димы и нашла фотографию, которую им отдала Антонина. Положила в пакет косметику, короткое, вызывающее платье и босоножки на каблуках. Затем, сказав Антонине, что поехала к Владу и придёт поздно, выскользнула за дверь. Теперь ей предстояло раздобыть оружие.

Настя зашла в будку охраны, четверо человек увлечённо играли в карты. Увидев Настю, недовольно поморщились.

– Что, опять куда-то ехать?

– Нет, не надо, я сама сейчас пробегусь до магазина, сидите, играйте. А во что вы играете? – и она подошла поближе, приметив лежавший на столе пистолет.

– В буру, а ты что, хочешь с нами сыграть? – засмеялся один.

– Что вы, я не умею, – она наклонилась над столом и в одно мгновение смела оружие со стола в пакет. Никто ничего не заметил.

Настя вышла и пошла по дороге, каждую секунду ожидая, что её окликнут, но ничего не происходило. Она завернула за угол и побежала, не разбирая дороги. Добравшись до центра, она зашла в магазин, который, приметила раньше, там был отдел, в котором продавались всевозможные парики. Купив себе чёрный парик с причёской каре, она добралась до вокзала, ей надо было где-то переодеться. Настя зашла в туалет и через час вышла оттуда неузнаваемая. Теперь она была похожа на девушку лёгкого поведения. Пока она искала такси, её несколько раз пытались снять. Когда один особенно назойливый, подвыпивший мужик схватил её за руку и потащил за угол, она не выдержала, оглянувшись по сторонам, Настя вытащила пистолет.

– Если ты сейчас не уберёшься, я прострелю тебе мозги, понял придурок?

Мужик, ошалевший от страха, тут же отпустил Настю.

– Ты чего? Я же просто… – залепетал он, и пошёл прочь, поминутно оглядываясь.

Настя взяла такси и назвала адрес. Где живёт Молчанов, она вычислила, наблюдая за ним вчера. Таксисту она велела остановиться, не доезжая немного до дома Молчанова. Выйдя из такси, она достала из пакета бутылку коньяка, которую предусмотрительно купила по дороге и, сделав большой глоток, немного брызнула на себя. Затем подошла к воротам и стала звонить. Через некоторое время показался охранник:

– Тебе кого, девушка?

– Немедленно проводи меня к хозяину! – капризно сказала Настя, – он меня ждёт.

– Подожди, сейчас я узнаю, – и он ушёл. Позвонив из своего домика, он сказал:

– Олег Иванович, к вам тут девушка.

Молчанов удивился, какая девушка, откуда?

– По делу или как? – спросил он.

– Не знаю, девка похожа на проститутку, и похоже пьяная.

– Гони её отсюда, а вообще-то подожди, я сейчас выйду, – сказал Молчанов.

Надо посмотреть, что за девка, может в его вкусе, он как раз сегодня подумывал, чтобы кого-нибудь пригласить. Он подошёл к воротам и посмотрел по сторонам, вокруг никого не было, кроме слегка пошатывающейся девицы. Внимательно осмотрев девушку, нашёл, что выглядит она вполне ничего.

– Эй, красотка, тебе что нужно? – спросил он, открывая калитку.

– Мне этого, как его, о блин забыла, кажется, Михаил, точно Миша. Вчера он пригласил меня в гости, вот я и пришла, – захихикала Настя.

– Здесь нет никакого Михаила, вы ошиблись девушка.

– Да? – удивилась Настя, – значит я что-то перепутала, это же улица Дачная, семь?

– Нет, это переулок Горный, – усмехнулся Молчанов, похоже девица перепутала адрес.

– Горный? Надо же, ну и чёрт с ним, с этим Мишей, ты тоже ничего. Пригласишь девушку в гости? Не пожалеешь, я большая мастерица.

– Мастерица, говоришь? Ну, ладно, пошли.

Он жестом пригласил Настю войти и, взяв её под руку, повёл к дому. Откуда ни возьмись, выскочили огромные доберманы, Настя напряглась.

– Не бойся, – почувствовав её внутреннее напряжение, сказал Молчанов, – они хорошо обучены, бросаются только по команде или, когда человек без сопровождающего, меня или кого-то из моего дома, кого они знают. Одна ты не зайдёшь и не выйдешь, и никто другой тоже.

– А зачем вам столько собак? Вы, наверное, богатенький Буратино? – и Настя игриво пощекотала его шею.

– Ну, предположим не бедный, а тебе то что? Почему интересуешься? – вмиг насторожился Молчанов.

Настя поняла, что сболтнула лишнего и попыталась исправить ситуацию:

– Я не люблю бедных, и стараюсь не иметь с ними дело, они каждую копейку считают и никогда не накинут сверх таксы, да что там говорить, даже стол хороший не накроют.

Молчанов расслабился и похлопал её спине:

– За стол не переживай, сейчас Толика пошлю в ресторан, привезёт всё, что хочешь.

– Ой, как хорошо, – обрадовалась Настя, – Толик, это тот, который на воротах, да?

– Точно.

Насте только этого и было надо, лишние свидетели ей ни к чему, правда она ещё не решила, как поступить с Молчановым, но в любом случае хорошо, что охранник уедет. Старый ловелас провёл Настю в дом, который, конечно выглядел неплохо, но девушке не понравился, слишком вычурно всё, показная роскошь и только, никакого уюта. В таком доме Настя бы жить не стала, ей больше по вкусу был Димин дом, небольшой и уютный. Молчанов провёл её в гостиную, включил видеомагнитофон, и позвонил охраннику, чтобы тот съездил в ресторан. Потом сходил на кухню, порезал лимон, балык, взял бутылку хорошего коньяка и принёс всё на подносе. Настя сидела, развалившись в кресле, и делала вид, что увлечена просмотром.

– Ну, что моя нежданная гостья, давай знакомиться, Олег Иванович, можно просто Олег. А тебя как зовут?

– Ксения, – выпалила Настя, первое пришедшее ей на ум имя.

– Сколько же ты берёшь, Ксюша?

Настя, абсолютно не знала, сколько берут за услуги интимного характера, и ляпнула наобум:

– Сто.

Судя по реакции Молчанова, она не сказала, что-то запредельное.

– Давай выпьем за знакомство, Ксюша, на брудершафт.

Он налил коньяк и, зажмурившись от удовольствия, выпил, когда он открыл глаза и потянулся к Насте за поцелуем, то увидел направленное на него дуло пистолета.

– Ты, что это девочка, пошутить решила? – побледневший Молчанов, попытался встать.

– Сидеть, – приказала Настя, – поверь, я умею стрелять.

Он плюхнулся обратно в кресло, проклиная себя, повёлся как идиот, ведь ясно, что она оказалась здесь не случайно. Надо было проверить её пакет, прокололся, ну да ладно, после драки кулаками не машут, теперь главное спокойствие, надо узнать, кто её подослал.

– Кто ты и что тебе надо?

Настя вытащила салфетку, аккуратно сняла грим, затем парик. Озадаченный Молчанов, молча, наблюдал за её манипуляциями. Когда закончив, она посмотрела на него, у Молчанова перехватило дыхание, пред ним стоял призрак из прошлого.

– Так это ты, – с трудом выдавил он, – значит это о тебе, говорил перед смертью Смирнов, а я ему не поверил.

– Ну и зря, – ухмыльнулась Настя, – ну теперь можно, и выпить, а? На брудершафт, или ты уже не хочешь Олежек?

– Нет, я не хочу, – поспешно отозвался Молчанов.

Настя не спеша выпила, закусила лимоном и сказала:

– Зря ты не хочешь выпить, коньяк хороший.

– Что ты хочешь?

– Наверное, поговорить для начала, – пожала плечами Настя.

– Я весь внимание.

– Это я вся внимание, – гневно воскликнула Настя, – за что вы, так обошлись с моей матерью?

– Так ты её дочь? Впрочем, не трудно догадаться, вы сильно похожи. Когда же она тебя успела родить? Неужели в психушке? Странно, почему я не знал об этом. Ты хочешь узнать почему? Да потому что эта дура не понимала, какая честь ей была оказана, порядочной прикидывалась, она мне всю душу измотала.

– Прикидывалась, значит? А вы не задумывались, что она таковой и являлась?

Молчанов отвернулся, что эта девчонка, собирается делать? Неужели она всерьёз собралась мстить за мать? Внезапно ему стало абсолютно всё равно.

– Ты пришла меня убить? Так, давай действуй, на этом свете нет людей, которых огорчила бы моя смерть, наоборот все будут рады.

– Я не знала, с какой целью сюда шла, мне хотелось узнать только, почему вы это сделали?

– Я и сам не знаю, но так уж получилось и теперь уже поздно, что-то исправлять.

– Мама жива.

– Жива? И нормальна? – удивился Молчанов.

– Вполне. Я бы могла убить вас, Олег Иванович, и наверняка сделала бы это, если бы не одно обстоятельство.

– Какое же?

– Один человек, который мне дорог, будет страдать, если я это сделаю, а я не хочу причинять ему боль. Вы ошиблись, говоря, что нет людей, которых огорчила бы ваша смерть, такой человек есть. Я, пожалуй, подарю вам жизнь, но вы должны встретиться с мамой и просить на коленях у неё прощения.

– Подожди Ксюша, или ты не Ксюша?

– Я Настя.

– Давай Настя по порядку, о каком человеке ты говоришь? О моей жене, что-ли? Не смеши меня. А насчёт твоей матери, я обещаю, я встречусь с ней.

– Хорошо, – Настя встала, – я не имела в виду вашу жену, я говорила о вашем сыне.

– Сын, давно пропал, и скорее всего его уже нет в живых, – печально покачал головой Молчанов.

– У вас имеется ещё один сын, и благодаря своей матери, он вырос гораздо порядочнее вас.

– Что ты говоришь, какой сын? У меня нет никаких сыновей! – истерически воскликнул он, и схватился за сердце.

– Что с вами? – испугалась Настя, – где лекарство?

Он показал на полочку, висевшую на стене, Настя дала ему лекарство, и через несколько минут ему стало легче.

– Кто, кто мой сын? – прошептал побелевшими губами Молчанов.

Настя вытащила фотографию и подала её ему. Едва он взглянул на неё, как его подбросило, где-то в глубине души, он уже знал ответ на свой вопрос, и догадка подтвердилась.

– Настя, о боже, что я наделал? Надо отменить заказ, быстрее, – он бросился к телефону и стал набирать номер непослушными пальцами.

Настя смотрела на Молчанова не понимающим взглядом, о чём он говорит? Какой заказ?

Молчанов бросил трубку и виновато посмотрел на Настю:

– Никто не отвечает. Что же делать?

Тут, наконец, до Насти стало доходить, она вскочила с места и закричала:

– Вы что, сделали заказ на собственного сына?

– Ну, я же не знал, что он мой сын, он обложил меня со всех сторон, – стал оправдываться он, – надо ехать, может быть, мы успеем его предупредить.

Они бегом сорвались с места, машины у ворот не было, охранник ещё не приехал. Молчанов открыл гараж, благо у него было несколько машин, и выгнал новенький «Мицубиси Паджеро», они сели и помчались к Диминому дому. Настя молилась про себя, чтобы успеть, а если его нет дома, где его искать?

– Его может не быть дома, последнее время он приезжает довольно поздно.

– Откуда тебе это известно?

– Я живу у него, – просто ответила Настя.

Машина вильнула, чуть не врезавшись в бордюр.

– Так это что? Я хотел переспать со своей невесткой? Это ж надо, мой сын и дочь Людмилы, с ума сойти можно.

– Да нет, что вы! – покраснела Настя, – он мне как брат, просто мне жить было негде, а он приютил меня.

– А мать что? Она же ты говоришь, на свободе.

– Понимаете, мы с ней ещё не виделись, никак не можем найти друг друга.

Вскоре они подъехали к дому, Настя выскочила и подбежала к воротам, навстречу охранникам.

– Мальчики извините меня, я тут немного попользовалась вашим пистолетом, но я никого не убивала. А Дима приехал?

– Ну, ты даёшь! Мы даже не заметили, как ты его стянула. Придётся Скифу рассказать про твоё поведение, – сказал один из них, забирая у неё пистолет.

– Где Дима? – у Насти начиналась истерика.

– Ты чего? – удивился он, – должен скоро быть.

В это время, Настя увидела, как подъезжает машина Димы, а с другой стороны ещё одна. Настя с облегчением вздохнула и бросилась навстречу. Дима вышел из машины, и она увидела, как он помогает выйти какой-то женщине, приглядевшись, она узнала бабушку, в мирской одежде, она была совсем другая.

– Бабушка! – закричала она и тут увидела, что следом за бабушкой, вылезает ещё одна женщина.

– Настя, доченька!

Дима с улыбкой наблюдал за этой сценой, Настя остолбенела и тут она краем глаза увидела, как из проезжающей машины выдвигается дуло автомата. Настя мгновенно пришла в себя.

– Ди-има, – закричала она, бросаясь к нему, и тут прозвучали выстрелы, и машина на бешеной скорости рванула дальше.

А Дима ничего, не понимая, держал в объятиях обмякшую Настю, и смотрел как у неё изо рта, медленно вытекает струйка крови.

– Успела, – улыбнулась она и потеряла сознание.

Дима прижал к себе умирающую Настю и проревел:

– Быстро! Догнать! Я в больницу!

Он положил Настю в машину, Люда и Вера Ивановна плача и причитая, сели рядом. Дима гнал к больнице, не разбирая дороги, следом ехал Молчанов. Дима отметил его присутствие, но ему сейчас было не него. На карту была поставлена жизнь Насти.

– Кто посмел? Убью гада! Своими руками удавлю! – бормотал он и давил на газ.

Добравшись до больницы, Дима буквально поставил всех на уши, Настю тут же повезли на операцию. Осмотревший её врач, сказал, что шансов практически никаких, но разъярённый Дима, схватил его за грудки:

– Слушай сюда, если она умрёт, то ты умрёшь тоже, а если спасёшь её, я дам тебе столько денег, что ты построишь себе новую больницу, усёк?

– Я сделаю всё, что в моих силах, – ответил доктор.

Он давно знал Диму, ему частенько приходилось оказывать услуги медицинского характера его парням, но в таком состоянии видел его впервые, эта девушка видно, ему очень дорога. Бригада врачей скрылась в операционной, и все застыли в тоскливом ожидании. Дима был в недоумении, кому понадобилось стрелять в него? У него сейчас мир со всеми, никто ничего не предъявлял, странно всё это.

День с утра начался как обычно, единственное, только Никитин пришёл не выспавшийся, но вполне довольный, рассказал о встрече с матерью Насти, вечером она должна была подъехать. Они целый день радовались за Настю и представляли их встречу, представили, чёрт побери! Рано радовались. В больнице было нечем дышать от духоты, и Дима с Людмилой вышли на крыльцо, а Вера Ивановна осталась у операционной и принялась молиться, прося у Богородицы спасения Насти. Молчанов, оставшийся на улице, решил, что лучшего случая может не представиться и подошёл к ним. Дима недружелюбно посмотрел на него:

– А вы тут что забыли, Олег Иванович?

Людмила с ужасом смотрела на Молчанова.

– Дима, я уверена, раз этот человек здесь, нужно ждать беды, – прошептала она.

– Уже дождались, – скривился Дима.

– Дима, сынок, прости меня, я ничего не знал, – Молчанов глядел на него, взглядом моля о прощении.

– Кто вам сказал? – поморщился Дима.

– Настя, она пришла ко мне сегодня с пистолетом, – с трудом выдавил Молчанов, он смотрел на Диму и узнавал в нём черты Даши, и свои тоже. У них даже жесты одинаковые, почему он это раньше не замечал?

– Что? Дима, это твой отец? О, Господи не может быть! – изумилась Люда, – не повезло тебе! Я больше чем уверена, что он замешан здесь! Не правда ли, уважаемый Олег Иванович, без вас здесь не обошлось? Ведь он за всю свою жизнь, ни сделал ничего хорошего людям, он как гремучая змея, только и смотрит, как ужалить исподтишка! Сколько жизней ты сломал?

Молчанов стоял поникший и слушал обвинительную речь Людмилы с опущенной головой.

– Да, ты права, Людмила, это я заказал Диму, он мне мешал, но я же не знал! Как только Настя мне сказала, что он мой сын, мы с ней сразу поехали предупредить тебя, Дима. Прости меня, если сможешь.

– Может мне тоже тебя простить? Да ты знаешь сволочь, что Настей я забеременела после вашего надругательства? И, что Настя дочь кого-то из вас троих? Она вполне может оказаться твоей!

Такой удар, Молчанов вынести не смог и схватившись за сердце, осел на землю. Вызванный дежурный врач, диагностировал инсульт, и Олег Иванович оказался в кардиологии на третьем этаже. После суеты, возникшей с Молчановым, Дима и Людмила присели на лавочке.

– Ну и денёк, – пожаловался Дима, – врагу не пожелаешь, интересно это всё или ещё что-то будет?

– Извини Дим, я так понимаю, ты любишь Настю?

– Больше жизни, – кивнул Дима.

– Да, я понимаю каково тебе, сейчас ты боишься, чтобы она не умерла, потом ты будешь бояться, что она твоя сестра.

Дима схватился за голову:

– У меня голова сейчас лопнет, я не могу. Теперь я понимаю, почему Настя относится ко мне как брату, наверно на подсознательном уровне она чувствует это. Но, сейчас главное не это, что ж пусть я потеряю любимую, зато обрету сестру. По правде говоря, она любит другого, это мой друг, был, во всяком случае, сейчас предпочитает со мной не общаться, ну, да и бог с ним, лишь бы у Насти всё было в порядке.

– Не может судьба быть такой жестокой, потерять дочь, не успев её обрести, я не переживу этого, – заплакала Людмила.

– Ну-ну, всё будет хорошо, – Дима обнял маму Насти, – я вот обрёл отца, и теперь не знаю, простить его или придушить?

– Он, исчадие ада, по его милости я потеряла всё, но к счастью или, к сожалению, я не могу мстить. Пусть моя дочь останется в живых, это единственное, о чём я молю Бога.

Через некоторое время подъехала машина с ребятами Димы, с ними приехал Никитин. Максим Викторович задержался на работе и попозже приехал к Диме, чтобы порадоваться вместе со всеми, воссоединением семьи. Узнав о несчастье, он приехал с пацанами, которые как раз собирались ехать в больницу. Увидев Люду, он бросился к ней:

– Как она, жива?

– В операционной, сказали шансов мало. – Она заплакала.

Никитин бережно обнял её:

– Надо надеяться на лучшее, как давно идёт операция?

– Уже три часа. Пойдём туда, там мама одна сидит, – потянула его Люда.

Дима подошёл к ребятам:

– Вы догнали его?

– Да, немного помяли, что с ним делать?

– Кто такой, узнали?

– Залётный какой-то, типа блатной, но на вид жалкая шестёрка.

– Проводите его из города и напугайте так, чтобы сюда дорогу забыл.

– Скиф, но он же не сказал, кто тебя заказал.

– Я знаю, кто, – и Дима вошёл в здание.

В ожидании они просидели ещё несколько часов, наконец, вышел измученный доктор и, вытирая пот со лба, устало сказал:

– Операция прошла успешно, но у девушки большая потеря крови, я обзвонил все больницы, но такой группы крови нет, редкая очень, теперь вся надежда на вас.

– Какая группа, доктор? – взволнованно спросила Люда.

– Четвёртая, резус отрицательный.

– У меня первая отрицательная, – поникла Люда, и глянула на Веру Ивановну.

– У меня вторая, – ответила та.

Люда беспомощно посмотрела на Диму:

– Что же делать?

– У меня четвёртая отрицательная, доктор, я готов,– раздался голос Никитина.

Вера Ивановна хмыкнула и посмотрела на дочь.

– Ну, вот и выяснилось, – провозгласила она. – По мне, что тот, что этот, обои недостойны, ходить по земле.

Никитин непонимающе посмотрел на них:

– Вы, про что?

– Иди, иди, замаливай грехи, хоть один поступок хороший совершишь,– подтолкнула его Вера Ивановна.

– Мам, ну зачем ты так? – возмутилась Люда.

– Молчи уж, овечка господняя,– отрезала Вера Ивановна и отвернувшись, опять принялась молиться.

Люда покраснела и глянула на Диму, тот поманил её:

– Выйдем на улицу.

На крыльце он закурил и несколько раз сильно затянувшись, спросил:

– Я правильно понял, Никитин, отец Насти?

– Да, – кивнула Люда, – и ты знаешь, мне было приятней узнать, что это он, а не Молчанов, и не дай Бог, Смирнов. Так, что Дима у тебя ещё не всё потеряно.

– Я так боялся за её жизнь, что мне уже было не важно, сестра она мне или нет.

– Господь помог нам, если бы с нами сейчас не было Максима, мы бы потеряли Настю. Знаешь Дима, жизнь хоть и жестоко обошлась со мной, но я почему-то не озлобилась, и не могу ненавидеть, хотя может надо. Возьми Настю, она воспитывалась ведь как? В строгости и любви к Господу, и что творит? Откуда это у неё, непонятно. Определённо, не в меня пошла. Злости в ней много, наверное, это плохо, а?

– Настя конечно, сорви-голова, но сейчас такое время, нужно уметь за себя постоять, а с ней можно в разведку,– улыбнулся Дима.

– Ну, ладно, пошли, а с Настей, я потом поговорю,– сказала Людмила и зашла внутрь.

Дима постоял ещё немного, раздумывая, как поступить с Молчановым, мстить он ему не будет, это понятно, а вот простить, пока он не мог. Затем присоединился к женщинам. Через некоторое время, вышел доктор:

– Всё, я сделал всё, что мог, теперь всё будет зависеть от вас, от вашей любви и заботы. Мужчину через полчаса можете забрать, и идите, отдыхайте, девушка на ночь останется в реанимации, утром переведём её в палату, если всё будет нормально. Идите, идите, всё будет хорошо.

Доктора благодарили от всего сердца, он смущённо улыбался и говорил, что это его работа. Наконец выглянула медсестра и позвала доктора, он помог вывести ей слегка пошатывающегося Никитина. Дима с Людмилой подхватили его, и повели к машине. Вера Ивановна категорически отказалась уехать, сказав, что не может бросить Настю здесь одну.

– У меня всё равно бессонница, так что, я лучше побуду здесь, вдруг что-нибудь понадобится? А вы поезжайте с Богом, – махнула рукой она.

Дима привёз Никитина с Людмилой домой к себе.

– Сегодня вы переночуете у меня, а завтра вместе и поедем.

– Да это лучший вариант, – согласился Никитин.

– Людмила Алексеевна, пойдёмте, я провожу вас в Настину комнату, там вы отдохнёте спокойно.

Люда устала ужасно, ведь это была уже вторая бессонная ночь, поэтому с радостью согласилась.

– Дима, а мы правильно сделали, что уехали? С Настей ничего не случится? – спросила она.

– Я послал туда ребят, они присмотрят, не волнуйтесь, – ответил Дима.

Когда она ушла спать, они с Максимом Викторовичем решили выпить.

– Знаешь Дим, я так и ничего не понял, о чём они говорили в больнице?

Дима тяжело вздохнул:

– Понимаешь, Людмила забеременела в ту ночь, когда её насиловали, и она не знала кто отец, и очень мучилась от этого.

С Никитина мигом слетел весь сон, он уставился на Диму.

– Так это, что получается? Я отец Насти?

– Ну, наконец-то дошло, – улыбнулся Дима, – я вот одного только не понимаю, как мы раньше не догадались, ведь они с Викой сильно похожи.

– Точно, похожи, только Настя ярче и мне всегда казалась, что она похожа на Люду.

– Она и похожа на неё, только и на тебя тоже.

– Вот это да! Это дело надо отметить! – Максим Викторович в восторге подскочил, налил коньяк, и они выпили.

– Знаешь Дим, а я ведь до сих пор люблю её, – грустно сказал Никитин, – как ты думаешь, она меня простит когда-нибудь?

– Всё зависит от тебя, но скажу тебе по секрету, мне кажется, она тебя уже простила.

– Правда? – обрадовался Никитин, – я буду просить её руки и всю оставшуюся жизнь заглаживать свою вину, если она конечно согласится.

– Я думаю, согласится, дай ей немного времени, пусть всё наладится. Признаться, я тоже обрадовался, что отец ты, а если бы это был Молчанов? Тогда сестра, появилась бы у меня.

– Да ты что? – в удивлении спросил Никитин, и вдруг захохотал. – Значит, повезло нам обоим?

– Ага, повезло, – тоже засмеялся Дима и они, выпив ещё немного, разошлись спать. Утром Дима решил позвонить Владу, всё-таки Настя его любит, и он имеет право знать, что с ней случилось. Набрав номер, он услышал голос его матери, Софья Михайловна рыдала в трубку.

– Что случилось? – спросил Дима.

– Дима приезжай немедленно, такое горе.

Больше он ничего не смог разобрать.

– Сейчас приеду, – сказал он и положил трубку.

– Мне надо ненадолго отъехать, – сказал Дима, спустившимся Никитину с Людмилой, – что-то случилось в семье у Влада, – заметив недоумевающий взгляд Люды, пояснил:

– Это тот, кого любит Настя. Он всё-таки мой друг.

– Конечно, поезжай, мы сами съездим к Насте, – ответила Люда.

Они наскоро позавтракали и поспешили по своим делам. Антонина поехала с Никитиным и Людой в больницу, она тоже полюбила Настю и переживала за неё как, за родную. Дима быстро домчался до квартиры Влада, подойдя к ней, увидел, что дверь приоткрыта. Он постучал и вошёл, заглянул на кухню и увидел Софью Михайловну, она пила сердечные капли.

– Доброе утро, Софья Михайловна, что произошло? Где Влад?

Рука у неё дрогнула, и женщина пролила лекарство на стол:

– Димочка, слава Богу, ты пришёл! Влада в тюрьму забрали!

– В тюрьму? Но за что? – удивился Дима.

– За деньги эти проклятые, сделали обыск и нашли сумку с деньгами, а денег то там кот наплакал, так они думают, что Владик остальные спрятал. Били его, и всё про деньги спрашивали, а потом увезли, а мне сказали сухари сушить, – и она опять заплакала.

– Так подождите, давайте по порядку, вы уверены, что эти люди были из милиции?

– Документы показали, ордер на обыск.

– А, что ж он от этих денег не избавился? Ведь нельзя их было дома держать! Чем он думал?

– Да ничем, он как с Настей познакомился, так про всё и забыл, только о ней и думал.

Сердце у Димы болезненно сжалось:

– В больнице она, её тяжело ранили, – решился сказать он.

– Да что же это творится? Как такое могло случиться?

– В меня стреляли, а она закрыла меня, – глухо сказал Дима.

– Не доведёт тебя Дима до добра такая жизнь, ты бы прекращал свою бандитскую деятельность, – покачала она головой, – вот одного не пойму, ты бандитским промыслом промышляешь и гуляешь себе на свободе, а мой сын, первый раз закон преступил и пожалуйста, сразу в тюрьму. Это почему так?

– Потому что сглупил, нельзя было деньги здесь оставлять.

– Да какие там деньги, копейки, а на него вешают такую сумму, никак не привыкну к новым деньгам, что страшно, он ведь не брал столько.

– Ладно. Я разберусь, – успокоил её Дима.

– Ты уж разберись Димочка, кто ему поможет как не ты, а мне ведь уезжать надо, билеты на завтра, везти Дашеньку надо.

– Езжайте, я сделаю всё, что смогу, есть у меня один хороший знакомый. Сейчас я съезжу в больницу, узнаю как Настя и займусь Владом.

– Спасибо тебе Дим, а я прости уж, подумала, не ты ли это? Решил от соперника избавиться, но теперь вижу, что ошибалась.

– Любви таким способом, вряд ли добьёшься, – усмехнулся Дима и попрощавшись, вышел.

Когда он приехал в больницу, Настю ещё не перевели в палату все родственники сидели в коридоре. Дима отвёл Никитина в сторону и рассказал о Владе.

– Значит это и есть тот афганец, который основал банк, я слышал от Смирнова об этом. Он хвастался как оставил в дураках этого парня,– задумчиво сказал Никитин,– я уверен, что и здесь без Молчанова не обошлось, на данный момент из учредителей остался он один, и объяснять народу, куда он дел их деньги пришлось бы тоже ему, поэтому ему очень удобно было повесить на этого парня всё, украл он, а я не виноват.

– Да-а, повезло мне с папочкой, с тех пор как я его узнал, мне постоянно хочется отправить его к праотцам, – признался Дима.

– Я тебя прекрасно понимаю, мне это хотелось на протяжении двадцати лет, – улыбнулся Никитин.

– А если предать огласке махинации Смирнова? – спросил Дима.

– Не думаю, что это правильно, Смирнов мёртв, а с мёртвых взятки гладки, доказательств нет, а Молчанов будет всё отрицать, зачем ему себя подставлять. А тут такой удобный случай, свалить всё на твоего Влада, как он только унёс такую огромную сумму? Один бы не смог, значит будут искать сообщников, могут выйти на тебя, и на Настю, ведь её наверняка видел кто-нибудь из соседей. А тут ещё огнестрел, скажут, что не поделили добычу. Это громкое дело и за счёт него, милиция будет пытаться повысить статус, который она в последнее время совсем потеряла. Я думаю, спасти, твоего друга шансов нет, а вот тебя и Настю, есть. Настю нужно забрать из больницы и перевезти в безопасное место, ко мне нельзя, к тебе тоже. А вот к Людмиле и Вере Ивановне можно, никто не знает, что они родственники. Приставить к ней опытную медсестру, а врач будет приезжать на дом.

– Да, нужно сделать именно так, – согласился Дима, – а я себе обеспечу алиби.

Они тут же переговорили с врачом, и тот нехотя согласился, недовольство быстро загладили внушительной пачкой крупных купюр и, посвятив женщин в подробности, начали готовиться к перевозке Насти. Она так ещё не пришла в себя, и когда Дима увидел её бледное, без единой кровинки лицо, ему ещё сильней захотелось убить Молчанова. Они осторожно погрузили носилки в джип Димы, взяли медсестру, все необходимые лекарства и капельницы и осторожно выехали за ворота.

Навстречу им попался милицейский «уазик», проследив за ним взглядом, Дима увидел, что он завернул к больнице.

– Вовремя мы свалили, – сказал Дима, сидящему рядом с ним Никитину, – ты был прав, сейчас они возьмутся за меня. Но мы с тобой, в это время сидели в «Трёх семёрках», сейчас я заскочу туда и предупрежу персонал. Это же был как раз тот день, когда Джафар похитил Настю, и мы её искали.

Они заехали в ресторан, и Дима позвонил администратору домой, в это время на месте был только обслуживающий персонал. Тот сказал, что сейчас же предупредит ту смену, какая работала в тот день. Затем они благополучно добрались до квартиры, в которой жили Вера Ивановна с Людой и Настю водворили на новое место. Люда побежала на кухню готовить еду, а Вера Ивановна прилегла отдохнуть.

– Дим, ну я поехал, сегодня встреча с поставщиком, нужно заключит контракт, ты можешь остаться, я справлюсь без тебя, – сказал Никитин и пошёл к Людмиле на кухню.

– Люда, я поеду мне нужно по делам, вечером я приеду, но сначала заеду домой, нужно рассказать новости Вике, – смущённо посмотрел он на неё.

– Да-да, – рассеянно кивнула Люда, – поезжай.

Он помялся ещё немного, не зная, что сказать и вышел. Дима и медсестра остались вдвоём возле Насти, медсестра углубилась в какой-то журнал, а Дима взял Настину руку и сидел, тихонько гладя её. Вдруг ему показалось, что ресницы её дрогнули, он обрадовался и позвал:

– Настя, ты слышишь меня, любимая?

– Да слышу, ты же мне спокойно и умереть не дашь, – на него глядела Настя, слабо улыбаясь, – ты не ранен?

– Нет, всё досталось тебе, – пошутил он, еле сдерживая слёзы.

– Я так боялась, что не успею, – прошептала она, – ты на меня не обижаешься, что я рассказала Молчанову, что он твой отец?

Дима погладил её руку:

– Ну что ты, конечно нет. Да, кстати, твоя мама нашлась, она сейчас на кухне, позвать?

Но в это время Люда уже сама входила в комнату, увидев, что Настя пришла в себя она бросилась к ней:

– Доченька! О Боже, какое счастье, ты пришла в себя!

– Мама, наконец, ты нашлась, теперь я спокойна, – она сжала руку матери и уснула блаженно улыбаясь.

Дима украдкой вытер слёзы и, повернувшись к Людмиле, тихо прошептал:

– Я пойду, разузнаю, как дела у Влада.

Встретившись со своим осведомителем, Дима узнал, что дела у Влада плохи, ему светит хороший срок. Оказывается, его узнал сотрудник банка, которого сам Влад и принимал когда-то на работу, узнал по голосу, ведь Влад был в маске. А теперь оперативники горят желанием поговорить с ним, с Димой и с девушкой, с которой встречался Влад, про девушку сказала мать и подтвердили соседи. Сам же Влад отказался от дачи показаний. Озадаченный Дима, понял, что таскать сейчас будут всех и Молчанова и Никитина первыми. Ну, а он готов к встрече с представителями закона и знает, что сказать.

 

Глава 10

Прошёл месяц. Настя уже ходила и крепла на глазах, Люда, не отходила он неё ни на шаг, предугадывая каждое желание дочери. Они быстро нашли общий язык и как подружки часами болтали обо всём, рассказывая друг другу о своей жизни, планах и мечтах. К ним часто присоединялась Вика, когда она узнала, что они сестры, она очень обрадовалась, но потом, сопоставив все факты появления на свет Насти, поняла, что один из тех людей, про которых Настя рассказала ещё в больнице, приходится её отцом, стала чувствовать себя виноватой за него. Но Люда её успокоила, сказав, что не было бы счастье, да несчастье помогло, и что Максима Викторовича она давно простила.

Дима и Максим Викторович, открыли торговый центр по продаже оргтехники, и пропадали целыми днями на работе, подозрение в соучастии, не подтвердилось и их оставили в покое. Что касается Молчанова, он выписался из больницы, но был, ещё очень слаб, но дал всё-таки показания, что Смирнов ограбил банк и, забрав деньги вкладчиков, скрылся. Оператор, который знал Влада, изменил показания и назвал точную сумму похищенных денег. Дима нанял Владу хорошего адвоката, и теперь ждали суда. Настя просила Диму организовать ей свидание, но тот отказал, мотивируя, что она ещё слаба, когда совсем поправится, тогда он попробует ей помочь. Софья Михайловна ещё не вернулась из клиники.

Сегодня вечером Людмила решила всех собрать и отметить Настино выздоровление, поэтому с утра возилась на кухне, Настя ей помогала. После того как Настя поселилась в квартире, в ней постоянно было много народа, и Людмиле нравилось это. А вот Вера Ивановна чувствовала себя не в своей тарелке, ей не хватало монастыря, и домашние понимали это и старались приобщить её к своим посиделкам, но безуспешно, посидев немного, она уходила к себе в комнату и молилась там долгими часами.

– Плохо с нами бабушке, – доверительно шепнула Люда дочери.

– Тоскует она, ведь этот монастырь как её детище, тянет её туда, – ответила Настя.

– Давай, в воскресенье свозим её туда.

– Угу, – отозвалась Настя, пробуя салат, – какой вкусный, мама!

– Давай я тебе курочку положу, ты должна набираться сил и кушать хорошо.

– Куда уж лучше, – фыркнула Настя, – посмотри, как я потолстела, ты меня кормишь как поросёнка, – и посмотрев на мать, засмеялась, – ну, не в том плане, что ты подумала, ты кормишь меня очень вкусно, просто много. Да, мам, а когда свадьба?

– Свадьба? О чём ты говоришь? – сделала Люда удивлённый вид.

– О вашей свадьбе с Никитиным или ты думаешь, никто не знает о ваших отношениях? На вас стоит посмотреть только раз и всё сразу становится понятно, – ответила Настя, уплетая за обе щеки салат.

– Правда? Неужели так заметно? – растерялась Люда.

– Ещё как!

– И ты ничего не имеешь против?

– Да это же твоя жизнь, и потом, он мне нравится, хотя поначалу я хотела с ним разделаться.

– Надеюсь, ты успокоилась? Пора уже выбросить эти мысли из головы и заняться своей жизнью.

– Заняться? Но как? Влад в тюрьме, и я ничем не могу ему помочь.

– Так, что ты решила? Будешь ждать его?

– Конечно, буду, я ведь люблю его.

– Может он и достоин твоей любви, но мне нравится больше Дима, – осторожно сказала Люда, – вы были бы с ним прекрасной парой.

– Нет, мам я всегда буду любить его, но как брата.

– Ладно, я не буду навязывать тебе своё мнение, ведь это твоя жизнь.

Вечером пришли гости, Максим Викторович с Викой, Дима, и подруга Люды, Галина. Все собрались за накрытым столом и прекрасно чувствовали себя в обществе друг друга. Дима помог Гале разобраться с местной шпаной, которая пыталась взять её салон под свою «крышу», и Галя преисполнилась к нему уважением. Сейчас, она, оглядев Настю, сказала:

– Я смотрю, наша Настенька уже в порядке, и потому мадам, ваш отпуск кончается, прошу пожаловать на работу. Я без тебя зашиваюсь Люда.

– Да конечно, теперь уже можно, – ответила Люда.

Затем встал Никитин, оглядел гостей и торжественно сказал:

– Дорогие мои! Сегодня мы с Людой хотим объявить о нашей помолвке!

Все заулыбались и дружно захлопали, Дима тут же предложил тост за них. Посидев некоторое время, Настя устала и, извинившись, ушла к себе в комнату, она ещё была слаба. Дима хотел последовать за ней, но туда уже направлялась Вика, и он остался на месте.

– Ну, как сестрёнка, ты рада?

– Конечно, мне очень нравится твоя мама, она столько перенесла, и осталась доброй и весёлой, я восхищаюсь ей. И папа стал такой счастливый, помолодел.

– Ну, вот и хорошо, – подвела итог Настя, – а где они собираются жить?

– Папа собрался строить дом, у него, откуда-то взялись деньги.

Настя вспомнила про алмазы, Дима разделил их поровну, часть Киму, Насте, Никитину и себе. Вот на свою часть, Никитин и собирался строить дом.

– Настя, давай выздоравливай быстрее, хватит дома сидеть.

– Да я уже сама устала болеть, хочется чем-нибудь заняться.

– Насть, ну почему Дима на меня внимание совсем не обращает? Чем я хуже тебя? Ты ведь его не любишь, у тебя есть Влад, – заныла Вика.

– Ты совсем не хуже Вика, просто в тебе говорит уязвлённое самолюбие. Ты лучше найди себе кого-нибудь другого, с Димой у тебя вряд ли получится что-то. Саша чем тебе не угодил?

– Да ну, он такой скучный, разговоры только об учёбе, ботаник одним словом.

– А, тебя на бандитскую романтику потянуло, но знаешь, не советую.

Вика надула губы и заявила:

– Всё равно я не отступлюсь.

Вскоре гости стали расходиться, Дима зашёл попрощаться к Насте.

– Как ты себя чувствуешь? – заботливо спросил он, – что-то ты быстро сбежала от народа.

– Всё хорошо, просто я устаю ещё быстро.

– Ну, пока, я пошёл, – и, не удержавшись, спросил, – Настя меня мучает вопрос, почему ты спасла меня?

– Честно?

– Ага.

– Да чёрт его знает, – улыбнулась она, и тихо добавила, – мне вдруг показалось, что если с тобой что-то случится, то я умру.

Дима резко повернулся и вышел, что всё это значит? Он никак не мог понять Настю, судя по этим словам, она любит его, но она любит Влада, и как во всём этом разобраться? Он плюнул в сердцах, пойми этих женщин. Тут к нему привязалась Вика:

– Дима, ты проводишь меня?

– А отец?

– А они собрались прогуляться с моей будущей мачехой.

– Хорошо я отвезу тебя.

– Может, пройдёмся?

– Извини Вика, мне некогда.

– Почему-то тебе всегда некогда, – обиженно протянула она.

Дима посмотрел на неё, девчонка придумала, что влюблена в него, надо отбить у неё охоту раз и навсегда.

– Вика, ты очень хорошая и милая девушка, но прошу тебя, оставь эти глупости. Пойми, мне кроме Насти никто не нужен.

– Но, она ведь любит другого! – выкрикнула Вика.

Но Дима только пожал плечами и вышел. Вика сжала кулаки в бессильной ярости, Настя, Настя только и слышно со всех сторон, лучше бы её убили. Она развернулась и выскочила на улицу. Что ж, она пойдёт другим путём. Дима ещё не успел уехать, она подбежала к нему:

– Ладно, Дим, довези меня до дома, спать завалюсь пораньше.

– Садись, – кивнул он.

Она села в машину и сказала:

– Прости меня, я всё поняла, но надеюсь, мы будем общаться? Как друзья, разумеется?

– Всегда, пожалуйста, если ты не будешь вешаться мне на шею.

– Обещаю, я даже помирюсь с Сашей, я только сейчас поняла, как он любит меня.

– Прекрасно.

Дима высадил Вику возле подъезда и уехал.

– Всё равно ты будешь моим, – прошептала она и пошла домой.

Время шло, лето заканчивалось, Настя совсем выздоровела и занялась бурной деятельностью. Днём она помогала Диме в их с Никитиным бизнесе, а вечером пела в ресторане. Теперь никто не запрещал ей это, Дима только усилил охрану. Сегодня Настя была в приподнятом настроении, Дима ей сообщил, что прилетела Софья Михайловна, и она ехала к ней. Добравшись до места, она позвонила в дверь, с собой у неё была целая сумка подарков для Даши, она очень соскучилась по девочке и хотела её порадовать. Дверь открыла Софья Михайловна, увидев Настю, обняла ее и заплакала:

– Настенька, как же я рада тебя видеть, проходи скорей, посмотри на нашу Дашу.

Настя прошла в комнату и увидела сидящую на полу девочку, она что-то раскладывала на паласе.

– Ой, Настя, –и Даша с трудом, но поднялась на ножки и медленно пошла к Насте.

Настя подхватила её и начала целовать.

– Радость-то какая, Даша! Ты ходишь!

– Да, – кивнула она, – но мне ещё больно.

– Ничего, это пройдёт, главное ты ходишь, – и Настя вывалила подарки из сумки, – это все тебе.

– Ура, ура! – и Даша с восторгом принялась разбирать подарки.

– Настя, пойдём, поговорим, – поманила ее Софья Михайловна.

Они вышли на кухню, Софья Михайловна поставила чайник и спросила:

– Что известно про Влада?

– Говорят скоро суд, теперь его обвиняют только в том, что он действительно сделал, первоначальная версия о том, что он украл все деньги вкладчиков, не нашла своего подтверждения. Мы наняли ему хорошего адвоката, но он говорит, что Влад сядет в любом случае, всё-таки вооружённый налёт, условно не дадут, но он постарается, чтобы срок был минимальный.

– Вот беда то, Господи, – перекрестилась женщина, – у меня ведь со здоровьем неладно. Если помру, что с Дашей будет?

– Ну, что вы! Разве я брошу Дашу, даже не думайте такого, и Влада я дождусь, сколько бы ему не дали не сомневайтесь, Дашу я люблю и никогда не обижу!

– Поклянись мне в этом, мне спокойней будет.

– Хорошо, клянусь.

– Вот теперь можно умирать спокойно, а то, как представлю, что Дашку в детдом заберут, волосы дыбом встают, не желаю я ей такой судьбы.

– Ну, что вы заладили, умирать да умирать, всё будет в порядке, и Влада вы дождётесь и вообще.

– Нет, доченька, я чувствую, не дождусь я сына.

Они ещё посидели, строя планы и Настя засобиралась домой.

– Дима мне обещал свидание устроить, я попрошу, чтобы и вы могли присутствовать на нем. Я сообщу вам, до свидания, Софья Михайловна.

– До свидания, деточка.

Настя поехала к Диме, он предоставил ей машину с охраной, и на всякий случай газовый пистолет. Но слух уже пошёл в определённых кругах, что Настя девушка Димы, и связываться с ней никто не хотел, поэтому все было спокойно. Дима этот слух опровергать не стал, так было удобнее для всех. Приехав, Настя увидела, что Дима и Максим Викторович принимают партию товара, она подождала, пока они освободятся, и рассказала про Софью Михайловну.

– Она вбила себе в голову, что скоро умрёт, я хочу, чтобы на свидание к Владу мы пошли вместе, ты можешь это устроить?

– Я попробую, в принципе, разницы нет, один человек или два, за сумму которую я дал следователю, можно привести десять человек, – ответил Дима, – сегодня, я всё узнаю. Как прошла операция у Даши?

– Представляешь, хорошо, она уже ходит. Правда с ней ещё много надо заниматься, процедуры всякие делать, массажи, я буду помогать Софье Михайловне, она и правда выглядит не очень хорошо.

– Да, конечно, – кивнул Дима, – если что, я помогу.

Настя ушла, а Дима занялся делами, после он позвонил следователю и спросил на счёт Софьи Михайловны, тот согласился, и они обсудили время свидания. Свидание было назначено на десять утра, сроком на час. Затем, Дима собрался к Молчанову, тот звонил утром и просил приехать по какому-то срочному делу. После больницы, Дима с ним не встречался и сейчас колебался ехать или нет, честно говоря, никакого желания встречаться с ним он не имел. Он подошёл к Никитину:

– Ну, что? На сегодня всё?

– Да, Дим, ты можешь ехать, я ещё посижу, поработаю с документами, – ответил тот, читая бумаги.

Дима вышел, поражаясь работоспособности Никитина, он был готов работать сутками, без перерыва на обед, за что Дима его искренне уважал, настоящий трудоголик. Временами, его приходилось, чуть ли не силой вытаскивать на отдых, намучается с ним Люда, но похоже она была довольна. А Дима был рад, с таким компаньоном, можно горы свернуть, что он и хотел.

Молчанов находился дома, на работу он так и не вышел после больницы, сказался больным, он и правда чувствовал себя неважно, и ещё его мучила совесть, впервые за его жизнь. Когда Диму проводил к Молчанову охранник, он ужаснулся, вместо бодрого солидного мужчины, он увидел развалину, щеки покрывала клочкастая борода, трясущиеся руки и даже речь после инфаркта, стала другой, он долго подбирал слова и говорил медленно и тягуче.

– Здравствуй Дима, спасибо, что приехал, видишь я теперь какой…

У Димы, что-то защекотало в горле и неожиданно для самого себя он сказал:

– Здравствуй отец.

Молчанов вдруг всхлипнул и заплакал, крупные слезы текли по его лицу и терялись где-то в бороде. Дима присел с ним рядом, обнял его:

– Не надо плакать, тебе нельзя волноваться, вдруг опять сердце прихватит.

– Да и чёрт с ним, я знаю мне уже недолго осталось.

– Тихо, послушай меня, я знаю, что жил я по волчьим законам и сделал много зла, в частности своим близким, но теперь я хотел бы хоть что-то исправить, прошу, не отказывай мне.

– И что же ты хочешь?

– Я хочу усыновить тебя.

– Не поздновато?

– Лучше поздно, чем никогда.

– Если тебе так будет спокойней, то я согласен, – с трудом выдавил Дима, – только фамилию я оставлю мамину.

– Да, ты прав, моя фамилия ассоциируется со злом, и ей не стоит гордиться, она наводила только страх на людей. Я рад, что ты решил сделать последнее одолжение старику, так вот, у меня был ещё сын, ему было бы около сорока лет, Виктор, но он пропал уже очень давно, наверное, его нет уже в живых.

– Почему? Может, живёт где-нибудь.

– Вряд ли, на деньги сильно падкий был, уже бы тут сидел и ждал моей смерти. А с тобой давай тянуть не будем, пока меня второй удар не хватил, завтра я приведу себя в порядок и поедем, у меня есть знакомые, сделают быстро. Утром жду тебя, а сейчас иди, устал я.

Дима вышел, недоумевая, зачем Молчанову эта затея с усыновлением? Старческая блажь, не более, решил он, ну да ладно, судя по всему, он действительно на краю могилы, и отказать ему было бы жестоко.

На следующий день, Настя с Софьей Михайловной оставив маленькую Дашу под присмотром соседки, отправились на свидание к Владу. Следователь не обманул, и вскоре их провели в маленькую комнату без окон, где уже ожидал Влад. Выглядел он не лучшим образом, осунувшийся, с мрачным видом. Они поговорили о Даше, о том, что скоро состоится суд, и Влад попросил у матери остаться с Настей на последние пять минут. Когда она вышла, конвой стоял сразу за дверью, стоило ей постучать, дверь тут же открыли, Влад обнял Настю.

– Ты будешь меня ждать?

– Конечно, – кивнула Настя, – а ты что, сомневаешься?

– Сомневаюсь, ты очень красивая, и тебя будут постоянно домогаться.

– У меня есть, кому защитить.

– Конечно, – с сарказмом сказал Влад, – Дима, который спит и видит, как прибрать тебя к рукам.

– Ну, что ты такое говоришь? Он никогда не сделает мне ничего плохого.

О том, что она была ранена, Настя решила ему не говорить.

– Я здесь с ума схожу, – опустив голову, сказал Влад, – в голову лезет всякая чертовщина.

Тут открылась дверь, и вошёл конвой:

– Свидание закончено.

Влад порывисто обнял Настю и прошептал:

– Ты только жди, и я обязательно вернусь. Я люблю тебя.

– Я тоже, – крикнула вслед ему Настя.

Смахнув выступившие слезы, она побрела к выходу, где ждала ее Софья Михайловна.

– За что ж нам такое наказание? Дочь без отца расти будет, стара я Настенька, стара и больна. Если со мной что-то случится, ты Дашеньку не бросай, у неё, ведь больше никого нет.

Настя обняла женщину:

– Не волнуйтесь, всё будет хорошо.

Проводив Софью Михайловну до дома, Настя поехала к Диме. Его на месте не оказалось, и она принялась помогать Никитину.

– Когда свадьба, Максим Викторович? – с улыбкой спросила она у него.

– Когда построю дом, план уже есть, осталось построить.

– Здорово, а я хочу на свою долю, построить развлекательный центр, как вы думаете, мне хватит денег?

– Надо составить бизнес-план, и прикинуть.

– Вы поможете мне? – загорелась Настя, она так и продолжала называть его на вы, и по имени-отчеству. К тому, что он её отец, она ещё не привыкла.

– Я сведу тебя с человеком, который поможет тебе, завтра, хорошо?

– Хорошо.

Тут подъехал Дима, и рассказал им новости, Настя помрачнела.

– И что ты теперь будешь Молчанов? – она скривилась.

– Нет, я сохраню свою фамилию, пойми Настя, я не мог ему отказать, он сильно болен и вообще…

– От того, что он твой отец, я не стала любить его сильнее, он как был мерзавец, так им и останется.

– Он изменился, и мне кажется, он раскаивается.

– Это тебе только кажется, – фыркнула Настя.

– Дим, Настя решила на свою долю построить развлекательный центр, – решил сменить тему Никитин, – как тебе эта идея?

– Развлекательный центр? А что, это мысль, я думаю, успех будет обеспечен, у нас портовый город, и людям будет, где потратить свои деньги.