Более идиотского дня Герка не помнил. Началось с того, что накануне позвонил Павлов из кадрового агентства.

— Завтра в семь утра надо явиться. — Павлов продиктовал адрес. — Фирма называется «Статистик». Именно так, с ударением на последний слог. Ваше резюме уже там. Чем раньше вы явитесь…

— Чем занимается фирма? — встрял Герка.

— Официально — статистическими исследованиями, а там кто его знает. Совместное предприятие, головной офис в США. Филиал в Питере только открылся, так что они набирают штат. Если удастся туда устроиться, считайте, что вы счастливчик.

— Почему счастливчик?

— Заработная плата там потолочная. Ожидается столпотворение из желающих к ним попасть. Поэтому приходите пораньше. Лучше вообще в шесть утра. А то и в пять.

Герка, полгода назад потерявший работу в банке и с тех пор перебивающийся с хлеба на квас фрилансингом, пришел в четыре и едва не ошалел, увидев длиннющую очередь. Она начиналась у входа в серое четырехэтажное здание на Разъезжей и заканчивалась у автобусной остановки метрах в шестидесяти. Дородный дядька в пенсне занес Герку в список под номером сто четырнадцать.

Народу все прибывало. К семи утра номера перевалили за тысячу, к восьми толпа запрудила Разъезжую, перекрыла движение и вылилась на Лиговку.

— Что-то это мне напоминает, — обернулась к Герке девушка, за которой он занял очередь и которой теперь едва не дышал в затылок ввиду общей скученности. — Не могу вспомнить что.

Герке стояние в очередях напоминало разве что древние фильмы о тоталитарных временах.

— Интересно, как они собираются проинтервьюировать такую толпу? — спросил он риторически.

— Стадным методом, не иначе, — девушка улыбнулась. — Первая сотня напра, вторая нале. Меня, кстати, Дашей зовут.

Герка вгляделся. Девушка была вполне себе ничего. Миниатюрная, тоненькая, со смешливыми карими глазами и каштановой челочкой до бровей.

— Герасим, — представился Герка и приготовился выслушать фразу про Муму, непременно поступающую при знакомстве.

— Ой! Вы, видимо, думаете, я сейчас сострю про утопленную собачку? — рассмеялась девушка. — А вот и не буду.

— Правда? — Герке ни с того ни с сего стало вдруг приятно. — Спасибо. Вы не представляете, как мне надоело выслушивать про собачку.

— Вполне представляю. Ой, смотрите, очередь стронулась, кажется, они начали запускать.

Очередь двигалась на удивление быстро. Уже через полчаса Герка поднялся на третий этаж и, провожаемый внушительным детиной в камуфляжке, вошел в кабинет.

— Проходите, садитесь, — скороговоркой бормотнул прилизанный очкарик со стикером «Статистик» на лацкане пиджака. — Вот сюда, пожалуйста. Замрите, я должен вас сфотографировать. Спасибо, — очкарик навел на Герку объектив монстроподобного аппарата на треноге. — Замечательно. У вас есть вопросы?

— Э-э… — замялся Герка. — У меня пока нету. Я думал, вопросы будут у вас.

— И напрасно. Их мы зададим, лишь если вы нас устроите.

— Мм… Простите, а как вы собираетесь это выяснить? Ничего не спрашивая и вообще…

— Видите, а говорите, вопросов нет. Значит, так, я сейчас дам вам задание. Вы немедленно приступаете к выполнению. Когда закончите, отправляетесь домой, если вы нас устроите, мы вам позвоним.

— Какое задание? — Герка смутился, такого интервью он не ожидал.

— Через, — очкастый бросил взгляд на часы, — сорок минут вы должны занять пост наблюдателя на углу Старо-Невского и Суворовского. Вам предстоит сосчитать количество легковых автомобилей, следующих по направлению к Лавре. Считать будете до шести вечера, всего, получается, на протяжении часов девяти с половиной. Вот вам блокнот и ручка, хотите пишите цифры, хотите ставьте галочки. И — вам не позволяется отлучаться — вообще. Ни на минуту, советую заранее посетить туалет. Вам все понятно?

— Вы шутите? — Герка опешил. Что-либо более дурацкое трудно было представить.

— Ничуть не шучу. Результаты подсчетов пришлете нам по почте. Мы сравним их с показаниями кинокамеры. Если число будет достаточно близко к реальному, у вас все шансы получить работу. Мы платим сотрудникам хорошие деньги — от ста до ста пятидесяти евро в час.

— Сколько-сколько? — переспросил ошеломленный Герка.

— От ста до ста пятидесяти, в зависимости от квалификации. Если вас устраивает, рекомендую приступать к выполнению немедленно. И — прошу простить, время вашего интервью истекло, вы же видите, сколько у нас желающих.

— Выход с черного хода, — остановил Герку давешний детина в камуфляжке. — Вот сюда, прошу вас.

На выходе Герка столкнулся с Дашей, девушкой из очереди.

— Я, кажется, знаю, что это напоминает, Герасим, — сказала она. — Помните «Союз рыжих» Конан-Дойла?

— Это где рыжего парня наняли переписывать энциклопедию, а сами под шумок собирались обнести банк?

— Вот-вот, именно это. Рыжего наняли как прикрытие для жуликов. Куда вас послали?

— На угол Старо-Невского и Суворовского считать проезжающие мимо легковухи.

— А меня на вход в «Эрмитаж» считать посетителей. Как вам это?

— Идиотизм.

— Угу. Тому рыжему тоже казалось идиотизмом. Ладно, удачи вам.

* * *

Первые десять минут Герка лихорадочно пестрил в блокноте галочками. Автомобили шли сплошным потоком, и он не успевал. Тридцать восемь, тридцать девять, сорок… — отчаянно пытался не сбиться Герка.

— Тьфу, проклятье! — сказал он вслух. — Сорок один, сорок два…

На пятнадцатой минуте он все же сбился. От машин рябило в глазах, они двоились, множились, расплывались аляповатым цветастым пятном. К тому же внезапно захотелось пить. Герка сглотнул слюну, округлил количество машин до ста, принялся считать по новой и сбился опять.

Августовское солнце палило нещадно, пот заливал глаза и мешал считать. Пива, осознал Герка. Умираю, хочу пива. Холодного, темного и непременно марки «Бочкарёв». Двадцать четыре, двадцать пять… Бутылка «Бочкарёва» возникла перед глазами, застила автомобильный поток. Герка сморгнул. Холодная, запотевшая, с нарядной этикеткой. Герка проморгался, «Бочкарёв» не исчезал. Протер глаза, не помогло. Вот же проклятье, дался ему этот «Бочкарёв», которого он ни разу в жизни не пил. Пятьдесят два, пятьдесят три, пятьдесят четыре…

Бессмысленно, понял Герка. Он не выдержит так и часа. Хотя… стоп, какого черта. Достаточно посчитать количество автомобилей за пять минут. Лучше за несколько пятиминуток, потом усреднить. И умножить на двенадцать, затем на количество часов. Герка перевел дух. Интересно, додумается ли до этого метода Даша. Людской поток в «Эрмитаж» небось ненамного меньше автомобильного на Суворовском.

Герка прислонился к фонарному столбу, чтобы меньше толкали прохожие. Со вкусом закурил и расслабился. Три раза по пять минут он сдюжит. Или даже четыре. Точность по-любому будет не хуже, чем если бы он пересчитывал автомобили загибая пальцы.

Герка бросил окурок под ноги, затоптал. Что ж, до вечера он продержится. Если бы еще не жажда и не идиотское требование стоять на посту неотлучно, то вообще без проблем.

Его наверняка снимают на камеру. На ту же, что ведет подсчет автомобилей, или на другую, по соседству. И проверяют исполнительность и смекалку. Ладно, пускай проверяют.

К полудню Герка уже изнемогал от жажды и по-настоящему мучился. Вот он, ларек, за полтора квартала всего. Сколько стоит бутылка проклятого «Бочкарёва». Рублей сорок, от силы пятьдесят.

— Мужик, эй, мужик, — позвал Герка неспешно бредущего вдоль поребрика доходягу. — Заработать хочешь?

— А то, — доходяга встрепенулся.

— На тебе сотню, возьми две бутылки «Бочкарёва». Одну мне, другую сам выпьешь.

Ходок завладел купюрой и ускакал. Вернувшись, протянул бутылку «Балтики», другую упрятал за пазуху.

— Я же «Бочкарёва» просил.

— Так не было, — развел руками доходяга. — Ларечница говорит, с утра все смели. Всем, мол, подавай «Бочкарёва». А по мне так «Балтика» получше будет. И забирает крепче.

— На, оставь себе, — Герка протянул доходяге свою бутылку.

Он осознал, что «Балтику» ему совершенно не хочется. К тому же выпьешь, потом пойди продержись здесь до шести вечера. В Голландии, говорят, проблем нет. Или в Индии. Где приспичило, там и побрызгал. Здесь, однако, не Голландия, живо загремишь в ментовку.

Жажда не отпускала. Последние полчаса Герка уже приплясывал на месте и, когда они, наконец, истекли, припустил в ближайший пивбар. «Бочкарёва» не оказалось и там.

— С утра все выдули, — сообщил бармен. — Чешское есть. Бельгийское. Баварское.

Герка отказался и пошел из бара прочь. Выбравшись наружу, он вдруг понял, что пить расхотелось. Проклятый «Бочкарёв» теперь вызывал лишь раздражение и досаду, но никак не жажду.

Полный идиотизм, бранился про себя Герка по пути домой. Сколько же кретинов они подписали на бессмысленное дежурство. Явный розыгрыш, притом дурацкий. Ни о какой работе, естественно, можно не мечтать. Герка внезапно остановился и хлопнул себя по лбу. Трижды кретин, он забыл даже посчитать автомобильный оборот за пятиминутку. Мало того что страдал целый день на солнцепеке, так еще и страдал зазря.

По возвращении Герка в озлоблении написал на бумажном обрывке число «20 000», поставил подпись, опустил обрывок в конверт и нацарапал адрес. Пускай повеселятся, юмористы хреновы.

Вечером, лениво переключая телеканалы, Герка думал о том, какой он, в сущности, болван. Остальные небось свинтили, едва поняли, что их разыгрывают. А он, придурок, разумеется, остался на посту до конца. Настоящий солдат. Меднолобый.

— Рубрика «Хроники дня», — между тем распространялся с экрана ведущий канала новостей. — Как отмечают наши корреспонденты, необыкновенной популярностью сегодня пользовались у питерцев товары, до сегодняшнего дня мало востребованные. В частности, морская капуста в банках. Во всех торговых точках города запасы морской капусты полностью раскуплены. По свидетельствам очевидцев, в некоторых местах разгорелись спонтанные потасовки, затеянные гражданами, которым консервов не хватило. Схожая ситуация возникла сегодня в городе с зубной пастой «Лесная свежесть», бюстгальтерами отечественными производства Норильской трикотажной фабрики, пивом марки «Бочкарёв», конфетами «Драже мятное»…

Герка переключил программу. Норильский бюстгальтер, надо же. Не один я, значит, маялся этим «Бочкарёвым», подумал он. А вообще говоря — полный маразм.

* * *

Неделя прошла без происшествий, и Герка начал было о дурацкой истории забывать. Не дал забыть телефонный звонок.

— Поздравляю! — басил в трубку Павлов. — Вас берут на работу.

— Вы серьезно? — опешил Герка.

— На полном серьезе. Завтра к восьми по тому же адресу. Спросите Бориса Львовича, дальше вам объяснят.

У входа в «Статистик» Герка нос к носу столкнулся с Дашей.

— Однако тенденция, — рассмеялась та. — Вас что, тоже взяли?

— Если это не очередной дебильный розыгрыш, то да.

— Я тоже думала, что розыгрыш. Мне сказали спросить Бориса Львовича.

— И мне его же.

Борисом Львовичем оказался плешивый субъект с крючковатым носом, оседланным умостившимися на самом кончике очками.

— Пройдемте, — предложил он, глядя поверх очков. — Сюда, пожалуйста. Сейчас я дам вводную, потом надо будет пройти в отдел кадров, подписать бумаги.

Вводная началась через полчаса, когда в обширной, залитой солнечными лучами комнате набралось семь человек.

— Поздравляю, — Борис Львович протер очки. — Вас отобрали из более чем десяти тысяч соискателей. Наша фирма занимается статистическими исследованиями, с подробностями вас ознакомят. А пока что вот распорядок. Работа сдельная, начальная ставка у каждого из вас сто евро в час. Работать придется по три-четыре раза в месяц, вам заблаговременно позвонят, перед выходом проведут инструктаж. Рабочий день девять часов, расчет сразу по его окончании. В дальнейшем ставки будут расти, фирма заботится о своих сотрудниках. Вопросы?

— Что придется делать? — поднял руку высокий парень в тенниске.

— Собирать статистические данные. Примерно таким же образом, как на испытании. Еще вопросы. Нету? Ну и прекрасно. Моя визитка у каждого из вас есть. В случае чего не стесняйтесь, звоните. А сейчас прошу, вами займутся кадровики.

— Все это слишком нелепо, чтобы оказаться правдой, — сказала Даша, когда они с Геркой выбрались из здания фирмы наружу. — Про бесплатный сыр вы, конечно, в курсе. Однако решительно не вижу, в чем тут подвох.

Герка пожал плечами. Подвоха он тоже не видел.

— Отработаю один раз, — сказал он. — Если что — соскочу.

— Вы уверены, что удастся соскочить?

— Знаете что, давайте сходим куда-нибудь, — предложил Герка. — Отметим, повод у нас есть. Простите, забыл спросить, что вы делаете сегодня вечером.

Даша улыбнулась:

— Иду с вами «куда-нибудь». Да-да, я не замужем.

С Дашей оказалось весело и легко. Они посидели пару часов в недорогом ресторанчике на Обводном канале, немного потанцевали, поболтали ни о чем, посетовали на нелегкую жизнь выпускников экономических вузов. Потом брели под руку через ночной город, и выяснилось, что оба любят джаз, меньше рок, а металл постольку-поскольку. Еще выяснилось, что у Даши месяц назад закончился последний роман, и она до сих пор не отошла, потому что думала, что все серьезно, а все оказалось никак. И, наконец, выяснилось, что хотя и не в деньгах счастье, но без них очень скверно, и особенно когда тебе уже целый четвертак, а перспектив особых нет, да и, по чести сказать, не предвидится.

К Дашиному дому на Охте подошли в третьем часу ночи, выкурили по сигарете у парадной.

— На кофе напрашиваться стоит? — поинтересовался Герка.

— Не знаю, — Даша опустила глаза. — Нет-нет, я абсолютно современная женщина, — сказала она быстро. — Просто боюсь испортить возможную хорошую дружбу плохой любовью.

Герка рассмеялся и сказал, что согласен. Он наклонился, легко коснулся губами Дашиной щеки, вдохнул травяной аромат, выпрямился.

— Пока, — сказал он. — Увидимся на задании.

— Яволь, штандартенфюрер, — вытянулась по стойке смирно Даша. — Пароль прежний — «Кривой на явку не пришел».

Герка бросил ладонь к отсутствующему козырьку несуществующей фуражки, развернулся и быстро зашагал прочь.

* * *

— Вы сейчас сядете в метро, — Борис Львович поправил очки. — Выйдете на «Горьковской», от нее пешком направитесь к «Петроградской». Быстрым спортивным шагом. Дойдете и повернете обратно. И так далее. Будете передвигаться между станциями до семи часов вечера. Ваша задача: сосчитать детские коляски с младенцами. Если одну и ту же посчитаете дважды, не беда. Основное условие — никуда не заходить и ничего не покупать. Ни в магазинах, ни в закусочных — нигде вообще. Вам все понятно? — Борис Львович положил руку на кожух массивного аппарата на треноге, брата того, из которого Герку фотографировал прилизанный очкарик на интервью.

— Как насчет гонорара?

— Вернетесь, его вам немедленно выплатят. Незначительную сумму проведут по ведомости, остальное в конверте с рук на руки. Теперь все понятно? Приступайте.

К полудню Герка едва волочил ноги. Коляски он считать давно перестал, да, по правде сказать, толком и не начинал вовсе. То, что дело не в них, было понятно. А вот, в чем дело, сообразить Герка не мог. Ко всему, жутко хотелось выкурить мексиканскую сигару. Почему сигару и почему именно мексиканскую, Герка не имел понятия, однако именно она, толстая, дорогущая «Миранда», упорно маячила перед глазами. Герка с вожделением смотрел на витрины табачной лавки, мимо которой всякий раз проходил.

К трем пополудни желание выкурить «Миранду» стало нестерпимым. Плевать на все, отчаянно подумал Герка и, приблизившись к лавке, нырнул вовнутрь.

— А «Миранды» нет, — развел руками продавец. — Сегодня с утра все как с цепи сорвались — разобрали сколько было. И главное — только ее. Рекламу, что ли, гоняли вчера по телику?

Герка, бормотнув «извините», метнулся на выход. Вновь, страдая по мексиканской сигаре, зашагал по направлению к «Горьковской».

Желание курить пропало без четверти семь. Внезапно, как и началось. Ноги подкашивались, сил не было, Герка пересчитал наличные и, вздохнув, поднял руку. Через пятнадцать минут таксист высади его на Разъезжей, у входа в здание «Статистик».

— Поедем ко мне, — запросто предложила Даша. Она раскрыла сумочку, быстро пересчитала купюры в конверте. — Не могу до сих пор поверить. Девятьсот евро ни за что. Хотя… я, если честно, валюсь с ног.

Даша целый день простояла у входа в «Гостиный Двор», пересчитывая покупателей. При этом мучаясь и страдая от навязчивого желания выпить бананового ликера. И не какого-нибудь, а непременно производства республики Сомали.

— Не знаю, что на меня нашло, — жаловалась она, пока поднимались в лифте. — Я эти ликеры терпеть не могу. Приторные, противные, а тут… Тоже мне латентный алкоголизм.

— Знаешь, мне кое-что пришло на ум, — сказал Герка, переступив порог Дашиной квартиры. — В первый раз, ну помнишь, они еще называли это испытанием. Ты тогда стояла у «Эрмитажа». О чем ты думала?

Даша покраснела.

— Стыдно сказать. О лифчиках. Мне безумно хотелось напялить на себя ту дрянь, от которой груди могут запросто отвалиться. То ли в Воркуте ее производят, то ли в Кандалакше.

— А не в Норильске ли?

— Ой! Точно, в Норильске. Откуда ты знаешь?

— Да понимаешь, я тогда ящик вечером включил. И в новостях сказали, что народ раскупил в городе норильские сиськодержатели. Я еще удивился, кому они на фиг нужны.

— Ты что же, думаешь, мы каким-то боком к этому причастны?

— В том-то и дело, что думаю. Люди ведь не только бюзики с прилавков смели. Консервы какие-то, как сейчас помню. Потом мятное драже, еще всякую дребедень. А главное — пиво «Бочкарёв».

— Почему главное?

— Да потому, что я по этому «Бочкарёву» весь день сох. Знаешь что, давай-ка ящик включим.

— Н-да, — сказала Даша, когда закончились новости. — «Небывалый интерес населения к банановому ликеру, мексиканским сигарам, сачкам для ловли бабочек». Постой, все равно не понимаю, при чем здесь мы. Похоже на массовое помешательство? Ну похоже. Оно захватило тысячи человек? Пускай даже десятки тысяч. Ну и нас с тобой заодно, что ж мы, рыжие?

— Рыжие. Именно что рыжие, — сказал Герка убежденно. — Словно со страниц того рассказа про Шерлока Холмса. Понимаешь, народ бросился расхватывать всякое барахло. И мы как бы среди прочих, но есть два отличия.

— Да? Какие же?

— Во-первых, деньги ни за что на период массового психоза заплатили только нам. А во-вторых, нам-то как раз барахла и не досталось.

— Ну, допустим, заплатили не только нам. Люди вообще-то работают, и им за это платят. Да и тех, кому не досталось барахла, наверняка было немало. В общем, не вижу подвоха хоть убей. И связи не вижу.

— Ладно, — Герка задрал руки над головой. — Сдаюсь. Чаю мне сегодня нальют?

— Нальют-нальют. И спать уложат.

— По последнему пункту можно подробнее?

— Конечно, можно, — улыбнулась Даша. — После чаепития.

* * *

Утром Герка разлепил глаза, потянулся блаженно и привлек к себе тихо посапывающую рядом Дашу.

— Хорошую дружбу в плохую любовь превратить не удалось, — Даша уткнулась носом Герке в грудь.

— А во что удалось?

— Пока неясно. Давай еще поспим, милый? Благо на работу не надо.

На работу оказалось надо через пять дней. На этот раз Герке предстояло подсчитывать коэффициент заполненности пригородных электричек на Финляндском вокзале. Очередной идефикс не заставил себя ждать. Облокотившись на цоколь памятника Ильичу, Герка с некоторым даже удовлетворением обнаружил, что хочет трехколесный велосипед. Желто-красный, с черным седлом, для ребенка трех-четырех лет. И не какой-нибудь там голландский или, упаси боже, японский, а самый что ни на есть отечественный, произведенный в городе Ижевске.

— О чем мечталось сегодня? — осведомился он, встретившись после окончания трудового дня с Дашей.

— Палки лыжные, пластиковые, китайские, — отрапортовала та.

— Хорошо не чукотские. Новости можно не смотреть. Бьюсь об заклад, что завтра ни китайских палок, ни ижевских лисапедов в городе днем с огнем не сыщешь. Поедем к тебе или ко мне?

— Как хочешь, милый. Знаешь, я боюсь.

— Чего же?

— Вот чего — не знаю. Но думаю, что мы ввязались в опасное дело. Рано или поздно с нас за это спросят. По полной.

— Ты предлагаешь соскочить?

— Нет. Я предлагаю нанять сыщика. В отличие от бедолаги рыжего, Шерлока Холмса у нас нет, поэтому кого-нибудь попроще.

— Постой, у меня есть лучший вариант. Саня Кубышкин, друг детства. Мы с ним учились в школе, он считался вундеркиндом, да и был им. Сейчас работает аналитиком в какой-то крутой фирме.

* * *

— Понятно, — сказал Саня Кубышкин, выслушав получасовой сбивчивый рассказ на два голоса. — Вас, ребята, используют, тут к бабке не ходи. А раз используют, то, как только запахнет горячим, киданут. Мало вам не покажется.

— Вы уверены? — Даша побледнела, закусила губу, прижалась к Герке.

— Однозначно, — кивнул Саня. — Давайте, Даша, на «ты». Случай у вас, безусловно, занятный. Когда следующий трудовой подвиг?

— Нам звонят, — ответил Герка. — Заблаговременно.

— Ну и славно, — Саня поднялся. — Я должен подумать, поговорить кое с кем. И как только что-то выясню, с вами свяжусь.

Позвонил Саня через две недели.

— Не по телефону, — прервал он Герку, начавшего было выкладывать новости. — Бери свою Дашу и дуйте сразу ко мне.

* * *

— Ну что выяснил? — спросил Герка, пожимая школьному приятелю руку.

— Про это потом. Садитесь. Что тебе приспичило в последний раз?

— Польский шоколадный тортик. А в предыдущий — магнитола «Весна» пермского производства.

— А тебе, Даша?

— Клетка для канарейки и детский конструктор «Умелые руки».

— Замечательно. Я тут навел справки. Выяснилось, что партию мексиканских сигар «Миранда» купила у поставщиков торговая фирма «Утро». Она же, среди прочего, приобрела по дешевке сомалийское банановое пойло. И она же, только неделей позже, — ижевские велосипеды для детей и китайские лыжные палки. И то и другое в приличном количестве. И вот что характерно: товар был раскуплен населением едва ли не мгновенно — буквально через несколько дней.

— А мы к этому каким боком? — удивленно поднял брови Герка.

— Это я еще не выяснил. Зато выяснил кое-что другое. Вот этот тип вам знаком? — Саня протянул фотографию.

— Да, — ахнула Даша. — Это Борис Львович Кац, наш шеф.

— Я так и думал. Он же некий Волков Илья Петрович, владелец фирмы «Утро», его знает мой шеф. Так вот, в прошлом господин Волков никаким бизнесменом не был. А был он мошенником, аферистом, отмотавшим лет эдак пятнадцать в весьма морозных местах.

— Многие бизнесмены раньше сидели, — сказал Герка задумчиво.

— Верно, многие. Итак, наш, а скорее ваш Кац-Волков, отсидев, эмигрировал. Вернулся в Россию и взял у банка кредит на значительную сумму. На какую именно, разумеется, неизвестно, но денег хватило, чтобы открыть пару фирм, набрать штат и приступить к афере.

— Почему именно к афере? — с протестом в голосе спросила Даша.

— Что такое информационная война знаешь?

— Слыхал что-то, — ответил за Дашу Герка. — Вроде это когда воюют за то, кому владеть информацией.

— Не только, дружище. Это еще и целенаправленное оболванивание населения. Когда людям систематически скармливают противоречивую информацию или заведомо ложную. Навязчивая реклама некачественных товаров — элемент этой войны. Производитель товара, поставщик или распространитель, а чаще все вместе воюют с населением. Если им удается раскрутить товар и заставить людей его покупать — они победили и обогатились. Если не удается — проиграли и обанкротились.

— Ну хорошо, — сказала Даша. — Вопрос ребром: при чем здесь мы?

— А вы в этой войне солдаты. Пушечное мясо, которым в результате пожертвуют. Вы — сотрудники компании, занимающейся противозаконной деятельностью. Рано или поздно ее возьмут к ногтю. Волков сорвется и удерет за кордон. А вы останетесь расхлебывать.

— Да что расхлебывать-то? — взмолился Герка. — Что противозаконного мы делаем? Собираем статистику, нам за это платят, каким образом на нас спустят собак? За что?

— Ты что же, дружище, думаешь, Волков на том, чем сейчас занят, остановится? Да ни в жизнь. Уже сейчас от его деятельности сотни жертв. Криминальную хронику в газетах почитай. Драки, поножовщина, разбой. Два мужика грохнули третьего, чтобы завладеть магнитолой. Еще один зарезал старика-соседа — тот купил для внука детский конструктор. Женщина затеяла в общественном месте драку — ей не достался шоколадный тортик. И так далее. Не доходит?

— Мы с Дашей хотели поднакопить денег, — растерянно сказал Герка. — Пожениться. Что ж теперь, все бросать?

— Сами думайте, — бросил Саня. — Пока что неясно, как именно вас используют. Но я это выясню. В ближайшие дни. Зато ясно другое. «Статистик» ваша наверняка под колпаком. И хорошо, если у прокуратуры. Потому что такими делами вполне может заниматься и ФСБ.

* * *

Борис Львович позвонил на третьи сутки, утром.

— Завтра на работу, — скороговоркой выпалил он. — Возможно, придется потрудиться несколько дней подряд и сверхурочно. И — хорошая новость, фирма решила поднять ставки. Лучшим сотрудникам — до ста процентов. Вы входите в число лучших, поздравляю. Завтра, пожалуйста, не опаздывайте.

— Что будем делать? — Герка обнял Дашу за плечи, заглянул в глаза.

— Ох, милый, не знаю.

— Надо идти, — сказал Герка твердо. — За день мы заработаем сколько люди — за полгода. Сане легко говорить, ему платят дай боже как. Побыл бы он в моей шкуре!

— Будете ходить по Невскому, — инструктировал Борис Львович. — От площади Восстания до Адмиралтейства и обратно. Подсчитывать людей в форме — военных, курсантов училищ — в общем, всех, у кого на плечах погоны. Никуда, как обычно, не заходить, ничего не покупать. Рабочий день не ограничен, трудитесь хоть до полуночи. Понятно ли вам? Отправляйтесь.

Выпить Герке захотелось, едва он миновал «Маяковскую». Водки. Непременно марки «Рыбацкая» производства Саратовского ликероводочного завода. Вмазать стакан, а лучше два, закусить и вмазать еще. Герка прошел десяток шагов, остановился и утер лоб. Выпить хотелось нестерпимо, сильнее, чем курить сигары или хлестать пиво, намного сильнее. Герка, превозмогая желание, двинулся дальше. Через час его уже трясло, колотило, как алкоголика с чудовищного похмелья. Усугублялось к тому же тем, что навстречу стали попадаться пьяные. Поначалу одиночки, затем целые компании крепко врезавших, пристающих к прохожим мужиков и подростков. На углу с Литейным наряд милиции заталкивал в машину с зарешеченными окнами детину с разбитым в кровь лицом. В ста метрах дальше расхристанная, в заляпанном грязью платье девица швырнула камень в окно автобуса. Со звоном разлетелось стекло, испуганно заголосили люди. Девица сделала неприличный жест, разразилась гоготом и, пошатываясь, побрела прочь. К ней через проезжую часть бежал, придерживая фуражку, милицейский сержант.

Герка сглотнул слюну. Он не мог отделаться от чувства вины за происходящее, но осознать вину мешала навязчивая идея немедленно надраться, она подавляла разум, не давала думать, не позволяла даже сосредоточиться.

Саня вырос перед Геркой внезапно, словно материализовался из ниоткуда.

— В машину, — гаркнул он, ухватил Герку за ворот и швырнул в распахнутую дверцу притормозившего у поребрика седана. — Где Даша?

— Она, у н-нее… — заикаясь, залепетал перепуганный Герка. — Пост н-на Литейном.

— Поехали, — бросил Саня водителю. Раскрыл портфель, извлек из него бутылку «Рыбацкой», сдернул пробку, до краев набулькал в стакан. — Пей, — велел он, протянув его Герке. — Залпом, быстро! Пей, я сказал!

Герка одним махом опорожнил стакан. Закашлялся, на глазах выступили слезы.

— Налей еще, — попросил он.

— Хрен тебе. Тормози, Петя, вот она.

Водитель притер автомобиль к поребрику. Саня выскочил, уцепил Дашу за рукав, потащил к машине, усадил, захлопнул дверцу и прыгнул на пассажирское сиденье рядом с водителем.

— Все, Петя, уезжаем. Пей, — Саня протянул Даше наполненный водкой стакан. — Залпом. Эту отраву лучше залпом.

Даша жадно влила в себя содержимое, зашлась кашлем.

— Закуси, — Саня протянул конфету. — Водки больше не дам, можешь не клянчить. Неизвестно, сколько народу от этой дряни сегодня загнется.

* * *

Герка пришел в себя у Сани дома. Его мутило, Даше было не лучше.

— Ну что, доигрались? — Саня разлил кофе по чашкам. — Хорошо, вовремя успел вас перехватить.

— Ты что же, следил за мной? — ошеломленно спросил Герка.

— Не я. Петя, водитель. Он бывший опер. В общем, так: размотал я вашу историю. Тем самым шерлок-холмсовским методом, дедуктивным. Вот что получается, ребята. За неделю Кац, который Волков, пропускает через механизм отбора десяток тысяч человек. Из них в результате отбирает семерых. Вы не задумывались почему?

— Нам говорили, что отобрали лучших счетчиков, — сказал Герка. — Бред, конечно. Пересчитать машины на Невском — все равно, что песчинки на пляже. Видимо, мы угадали с цифрами. Попали в правильную статистику.

— Плевать Волков хотел на статистику. Каждый из соискателей получил задание, хотя об этом и не подозревал. Ничего общего со статистикой не имеющее. И взяли на работу только тех, кто с заданием справился. Вы — справились. Рекламируемый вами товар смели с прилавков. И еще пятеро справились, а остальные провалились. Теперь доходит?

— Нет. Мы не получали никакого задания.

— Получали. Каждый раз, перед выходом. Помните, вы рассказывали про прибор, которым якобы вас фотографировали? Так вот, никакой это не фотоаппарат, а стационарный инспиратор, видимо, приличной мощности. Или, если угодно, гипнотический генератор. На ваше сознание воздействовали, внушая навязчивую идею. После чего отправляли вас в людное место, туда, где всегда полно народу.

— Постой… — ахнула Даша. — Боже мой, какая гадость. Но почему именно нас?

— Я думаю, дело в том, что абсолютное большинство людей, хотя и подвержено внушению, распространять его дальше не может. Вы же — исключение. Твой мозг, Даша, оказался способным внушение ретранслировать. И Теркин тоже. Представь себе это как заражение вирусом. Людям, которые оказались в радиусе действия ваших личных инспираторов, вы внушили ту же навязчивую идею, от которой страдали сами.

— И поэтому… — несмело проговорила Даша, — нам запретили покупки? И отлучки?

— Угу. Имей вы возможность сойти с маршрута, вы удовлетворили бы свой идефикс и в дальнейшем стали бы нефункциональны. Я тут навел справки: Волков в прошлом — врач-недоучка. Занимался гипнозом, крутил аферы, подвергая жертв гипнотическому психозу, внушая идефиксы, завораживая. В основном кустарно, по мелочи. А в этот раз поставил дело чуть ли не на промышленную основу. Теперь картина складывается?

— Складывается, — подтвердил Герка ошеломленно. — И что теперь?

— Теперь, — задумчиво повторил Саня. — Что в городе творится, знаете? Тысячи жертв. Это в результате пьяных разборок, а в больницы уже поступили первые ласточки с алкогольным отравлением. Волков, видимо, закупил огромную партию этой отравы.

— Я не о том, — Герка посмотрел на друга детства в упор. — Что теперь делать нам с Дашей?

— Валить отсюда. Как можно быстрее и как можно дальше.

— Почему?

— Не доходит? Вы оказались не просто солдатами в информационной войне. Вы — бомбы, живые бомбы наподобие бактериологических. Если вас начинить информацией, вы будете ее распространять в тысячи раз эффективнее любого СМИ. Заражая ею всех, кому доведется оказаться поблизости. Представьте, что завтра кому-нибудь придет в голову организовать государственный переворот. Или народное восстание. Или резню. Да что там… Достаточно внушить вам ненависть к кому-либо, и этот кто-либо обречен — толпа его растерзает. Понятно?

— Понятно, — сказал Герка, поднялся и потянул Дашу за руку. — Спасибо тебе.

— Не за что. Чтобы назавтра обоих в городе не было. А на будущее — никаких больше авантюр. Знаете, сколько вокруг желающих организовать еще один «Союз рыжих»? С любым уставом и любыми целями.

— Скорее, «Союз нерыжих», — поправил Герка.

Даша вздохнула, улыбнулась невесело.

— Именно рыжих, — сказала она. — Времена Конан Дойла в прошлом. Сейчас рыжина — это не цвет шевелюры, а свойство того, что под ней. Так что рыжие мы с тобой, милый, ры-жи-е, но только не снаружи, а изнутри. Рыжие нашего времени.

* * *

— Почуял что-то, сволочь, — с досадой сказал капитан ФСБ Лапин напарнику. — Сдернул господин Кац, теперь ищи его.

— Опытный, — согласился напарник, сплюнув на тротуар. Вход в здание «Статистик» был опечатан, находящиеся в здании сотрудники задержаны.

— Вон она, первая ласточка, — кивнул Лапин на приближающуюся к ним по Разъезжей девушку. — Бондарева Галина Георгиевна?

— Да, это я.

— Пройдемте в машину, вы задержаны.

— Осталось еще двое, — сказал Лапин после того, как взяли пятого по счету. — Сапрыкин Герасим Матвеевич и Ленская Дарья Игоревна.

— Придут, никуда не денутся. А не придут, все одно найдем.

— Жалко мне этих семерых. Огребут, мама не горюй. Ни за что, в общем-то.

— Помнишь классику? — напарник прищурился, подобрался. — Наказания без вины не бывает.