Позади остались неимоверные ускорения в ярких сполохах неслышного пламени, пронзительные неугасающие глаза жутких галактик, острый холод постоянно сдерживающего ужаса — шестьдесят миллионов миль черно-цветовой космической бездны. Перед ними были первая, вторая, третья и четвертая экспедиции, но судьба их предшественников не была им известна. От Земли до Марса сквозь бескрайнюю звездную пустыню протянулась пятая, такая же слабенькая, зеленая ниточка жизни.

Тройка землян — капитан Уайтхолл, штурман Чатауэй и врач Гиббонски прошли мрачную невесомую пустоту и теперь снова привыкали к удивительному чувству планеты.

— Было бы неплохо раздавить бутылку и немного развеяться, — хмуро выразил общую тайную мысль Сэм Чатауэй.

Врач Гиббонски немедленно достал литровую посудину с бешеным девяностовосьмиградусным напитком. Но Джефф Уайтхолл запретил пить.

— Если нам хочется выпить, то пить ни в коем случае нежелательно, пояснил капитан. — Неизвестно, что случилось на этой планете с нашими предшественниками.

Они вышли из ракеты и замерли, ошеломленные. Несказанно чарующий мир чужой планеты встретил их шелковыми касаниями мягкой красной травы, ласковым теплым дыханием спящей ночи и незнакомыми, едва уловимыми, но совсем-совсем нестрашными шорохами.

Разряженная пьянящая атмосфера кружила голову. Капитану Уайтхоллу неожиданно захотелось раскинуть руки и после плавного разбега легко воспарить к большим, как жемчужины, звездам. Невероятно, но он был убежден, что и на самом деле способен летать.

Нет, здесь все-таки чудесная, очаровывающая атмосфера. Она щекочет ноздри, как неслышно взрывающиеся пузырьки шампанского. В нем слились воедино редкостные, дефицитные даже на земле запахи: сладкий аромат греческого коньяка «Метакса», тонкого, благородного «Мартеля», в нем словно растворились молекулы шотландского виски и венгерского токая. Но надо всем доминировал победоносный запах импортной «Московской». Джефф Уайтхолл с радостью ощутил, как из его взволнованной груди вырывается пылающее алкогольное дыхание. Сладкие, хмельные испарения чужой планеты растворились в крови землян, как мастерски приготовленные коктейли, и темным сумраком туманили голову.

И вдруг какое-то незнакомое ему раньше ощущение заставило его насторожиться. Он тревожно оглянулся и с испугом увидел, что с Сэмом Чатауэем происходит что-то непонятное. Штурман менялся на глазах. В его взгляде проступали черты ночных хищников. Капитан Уайтхолл невольно попятился назад и заскреб по кобуре непослушными пальцами, пытаясь выхватить плазменный мордер.

В то же мгновенье Чатауэй исчез. Капитан Уайтхолл увидел, что к нему со злым шипеньем ползет уже не штурман, а подколодная змея. Джефф не успел понять, как это случилось, и никогда потом не мог ничего объяснить. Он так подпрыгнул, что взлетел к самым звездам. Он уже был не капитаном межпланетного корабля, он был могучим орлом, который готовился стремительно ринуться вниз, безжалостно вонзить свои когти в скользкое тело змеи, чтобы потом со страшной высоты обрушить ее на острые камни.

Однако в последний момент змея обернулась омерзительным страшилищем. Перед орлом мелькнули огромные перепончатые крылья и хищно раскрытые когти, полутораметровый клюв, усеянный крупными и острыми зубами, блеснули налитые кровью и безумной злобой глаза. Последовавшие этапы невиданного поединка менялись, как в калейдоскопе.

Капитан Уайтхолл, спасаясь от пикирующего чудовища, забронировал свое тело в доспехи гигантской вымершей черепахи, вооружился мощным хвостом-булавой со страшными ороговевшими шипами. Тогда Сэм Чатауэй навис над ним циклопической тушей мастодонта, чтобы умоститься на черепахе и всей своей неимоверной массой раздавить ее. С диким животным ревом Уайтхолл вырвался из-под необъятного чрева Сэма-мастодонта, но уже не в виде неповоротливой доисторической черепахи с волокушей-булавой, а в самом страшном облике могучего хищника всех геологических эпох тиранозавра-рекса.

Для Сэма-мастодонта игра была окончена. Сэм решительно сбросил с себя сотни тонн немыслимой тяжести и снова обернулся обычным штурманом Чатауэем. Жалкой тенью шмыгнул он в раскрытый люк под защиту непобедимого космического корабля. Капитан Уайтхолл, на ходу скребя кобуру мордера, ринулся вслед за ним…

…Медленный кроваво-черный рассвет вставал над Марсом. Капитан Уайтхолл раскрыл глаза. Он полулежал в своем командорском кресле. Каждая клеточка его тела болезненно ныла, в голове был туман. Он вспомнил о бутылке врача Гиббонски, которую вчера запретил распивать, и едва поднялся. Все плыло у него перед глазами. Он протянул руку и взял со стола бутылку.

Странное дело — литровая посудина была абсолютно пустой.