Кидди поселился у Темы — это было единственное удобное место. Лешкин отец работал валютным кассиром в банке. Работа была хоть и прибыльная, но нервная — он все время жаловался на мигрень, бессонницу, входя в подъезд — оглядывался, дома требовал абсолютного покоя и тишины. Животных он терпеть не мог. Единственное, что было позволено сыну, — это аквариум с рыбками. Да и то потому, что они не чирикали и не оставляли шерсть на креслах.

Родители же Темы были в отъезде — мама уехала на гастроли по Сибири со своим Музыкальным театром, а папа улетел еще дальше — в Таиланд. Но он не путешествовал, а закупал разные товары.

Раньше отец работал в научном институте. Он получал все меньше и меньше денег, однако самоотверженно продолжал писать диссертацию по древнерусской иконописи. Вскоре сотрудникам института вообще забыли платить зарплату. Тогда все постепенно стали разбредаться кто куда, а вскоре институт и вовсе закрыли за ненадобностью.

Во время разъездов родителей за Темой присматривала соседка Роза Владленовна. Но и без мальчика у нее было много хлопот — она кормила кошек во дворе, следила, чтобы их не обижали собаки. Так что никто не помешал бы Теме поселить в квартире даже австралийского муравьеда с условием, что тот не будет угрожать кошкам и не позарится на плошки с рыбьими внутренностями, заботливо выставленные для них у подъезда.

Мальчик устроил Кидди в тесноватой для попугая, но крепкой клетке. Раньше Тема держал там канарейку.

Это была давняя история. Мальчик купил ее на Птичьем рынке. Краснолицый продавец просил за нее немного — как раз столько денег и было у Темы.

Мальчик рассматривал птицу с сомнением. Его удивило то, что перья у нее на голове выпали, сидела она совсем неподвижно и не проявляла никакого желания петь.

Краснолицый объяснил, что это самочка, которая недавно высиживала птенцов и потому потеряла перья. Но они скоро отрастут, и канарейка запоет еще лучше прежнего.

Откуда Теме было знать, что у канареек поют только самцы?

Видя перед собой новичка, продавец принялся с жаром расписывать достоинства птицы, которую он относил к особо редкой узамбарской породе. Настолько редкой, что, пожалуй, ее и на свете-то не существует.

Как бы иллюстрируя вдохновенную речь хозяина, канарейка вдруг зашаталась и упала на спину. Пораженный таким необычным для птицы поведением, Тема тут же приобрел ее вместе с клеткой. Конечно, продавец обманул его — это оказалась вовсе никакая не самочка, а видавший виды кенар, скончавшийся через несколько дней от глубокой старости.

Это происшествие сильно подействовало на мальчика. Больше он дома птиц не заводил.

Тема так увлекся устройством жилья для своего нового друга, что забыл закрыть окно на ночь. Разбудил его страшный грохот. Это Лешка сбросил на пол рюкзак, из которого торчал черенок саперной лопатки, и сам последовал за рюкзаком через подоконник.

— Вставай, соня! — закричал он. — Вставай, Артемон Огурцов! А то все брильянты разберут!

— Кого?! — вскинулся Тема. — Что это ты притащил?

— Как что? — уставился на него Лешка. — А чем ты будешь клад откапывать?! Совочком? Вот, я уже все приготовил, — он с довольным видом похлопал по рюкзаку. — Все по списку: лопатка, фонарик, нож складной охотничий, фляжка с водой, бутерброды…

Тема хлопал спросонья глазами, глядя на расхаживающего по комнате друга. А Лешке не терпелось приступить к поискам сокровищ — залезть в старинный подвал с привидениями, вонзить лопату в усыпанную сосновыми иголками лесную землю, с замиранием сердца выстучать гулкую пустоту в стене, где таится шкатулка с фамильными бриллиантами, золотыми николаевскими червонцами и картой Австро-Венгрии, в которую завернуты офицерский револьвер и Георгиевские кресты…. Впрочем, может быть, такой клад еще ждет своего часа в одном из старинных особняков Замоскворечья или Пречистенки…

Лешка схватил со стола карандаш, бумагу и подступил к попугаю:

— Ну, давай, рассказывай про сокровища!

Кидди тем временем развлекался орехами. Он щелкал их своим мощным клювом и аккуратно сбрасывал скорлупки прямо в жестяную ванночку, наслаждаясь ее дребезжанием.

Клетка, где ему пришлось поселиться, была для него тесновата. Тема уже вычитал в книге, что для попугаев нужен целый дворец высотой метр шестьдесят и шириной шестьдесят на шестьдесят сантиметров с качелями, жердочками, поилками и даже зеркалами, чтобы попугай не скучал в одиночестве. Почему всюду шестьдесят, Тема так и не понял — очевидно, это было магическое для попугаев число.

Однако Кидди на новом месте чувствовал себя прекрасно. Как ни старался Лешка навести его на разговор о сокровищах, какаду отделывался незначительными междометиями или разражался бессмысленными стихами:

— Как хороши в лесу фиалки, когда я собираю банки! А-ха-ха!

Когда, шлепая тапочками, Тема пришел из ванной, искатель сокровищ все еще безуспешно допрашивал попугая. Лешка пытался менять тактику — прогуливаясь по комнате, будто случайно интересовался золотом. Но Кидди не так-то легко было расколоть. Вскоре он стал откровенно передразнивать мальчика:

— Брильянты! Брильянты! Дай, дай, дай!

— Может, он не хочет в клетке по душам разговаривать? — предположил Лешка. — Давай выпустим его на свободу!

— Выпустить-то мы выпустим, — засомневался Тема, — а ну как он мебель попортит? Мама мне запретила на диване прыгать.

— Какой диван! — возмутился друг. — Где ты видел, чтобы попугай на диване прыгал? И вообще, на те деньги, что мы добудем, ты сто диванов купить сможешь. Прыгай себе, сколько влезет, с одного на другой…

Мальчик согласился. Кидди поглядел на распахнувшуюся перед ним дверцу и вылез осваивать свои новые владения.