Я всегда был поклонником красоты. Еще в детстве я понял, что красота — единственная истина и ценность на земле. Кто посмеет отрицать то, что видит постоянно и повсеместно: старые, нищие и уродливые люди умирают, чтобы сделать мир лучше и совершеннее для тех, кто молод, богат, здоров — словом, прекрасен? Все, что я когда бы то ни было делал и что еще намерен сделать, — все на благо красоты. Она освящаemмои действия, смывает кровь с моих рук (зачеркнуто) и превозносит меня за мою жестокость и (зачеркнуто) преданность.

Я знаю, что был избран еще в очень юном возрасте. Я был незаурядным ребенком (зачеркнуто). Я был крайне незаурядным ребенком и с малолетства испытывал такое отвращение к нищете, в которой жила моя семья, что даже мать считала это ненормальным. Она, будь она проклята (зачеркнуто), царствие ей небесное, вышла замуж по любви, презрев свое происхождение и положение в обществе, тем самым обрекая меня на жизнь в непреходящем страхе и на зависть к тем, кто ездил на прекрасных лошадях, носил дорогую одежду и обладал властью. У них было все то, что по праву должно было принадлежать мне.

Тогда я понял, что бедность противна красоте. Бедность уничтожает ее, погружает в грязь, тащит на дно, так что…

Входя в комнату, слуга услышал, как хозяин в раздражении бросил перо на стол, и приготовился к жестокой отповеди за вторжение.

— К вам посетитель, ваше сиятельство, — поспешил объясниться он. — Я не посмел бы прерывать вас, но он сказал, что у него важное сообщение, и просил передать вот это.

Слуга протянул кольцо с печаткой. Хозяин внимательно осмотрел его, затем, проведя пальцем по внутренней, гладкой поверхности и обнаружив рельефное изображение пера, кивнул:

— Приведи его сюда, Кит. Все в порядке, обычная предосторожность.

Кит вышел и вернулся, ведя за собой высокого человека с повязкой на глазах и связанными за спиной руками. Одежда была ему чуть маловата, но зато хорошо сшита, его лоб пересекал синевато-багровый шрам. Кит усадил посетителя в кресло у стола и отступил на два шага назад.

Человек повертел головой из стороны в сторону и потянул носом, словно хотел учуять присутствие того, с кем пришел повидаться. Он подпрыгнул на месте от неожиданности, когда в самое его ухо хриплый голос прошептал:

— Что у вас есть для меня?

Посетитель не узнал голоса и нахмурился, стараясь догадаться, кому он принадлежит — старику или молодому человеку, мужчине или женщине.

— Я послал вам свой опознавательный знак, — ответил он наконец.

— Ваш опознавательный знак, — повторил напряженный шепот. — Кстати, откуда он у вас?

— Это не имеет значения. Главное, что он у меня есть. Я знаю, как найти Феникса, и могу доставить его вам.

— А с чего вы взяли, что мне нужен Феникс?

— Прошу прощения, я ошибся. — Посетитель неловко поежился в кресле, стараясь ослабить веревки, стягивающие ему запястья. — Верните мне кольцо, и я уйду. — С этими словами он сделал попытку подняться, но чья-то тяжелая рука надавила ему на плечо и заставила сесть обратно.

— Вы слишком нетерпеливы, — снова раздался шепот. — Я не сказал, что мне не нужен Феникс. Скажите, откуда вам известно, кто он?

— Я знаю, как его найти, — повторил незнакомец, не отвечая на вопрос. — Он сейчас в немилости у ее величества, а значит, не обладает таким могуществом, как прежде. Он ослаблен и может стать легкой добычей. И я готов доставить его вам.

На его плечо снова легла рука, но на этот раз потянула его вперед. У него было чувство, что кто-то пристально рассматривает его лицо, шрам, одежду. Затем он ощутил на щеке чье-то теплое дыхание.

— Я верю, что вы знаете, где Феникс, и можете заполучить его. — Рука на плече несколько ослабила хватку. — И еще я думаю, что мы сможем хорошо поладить. Свяжитесь со мной, когда вам удастся уничтожить его. И не медлите, потому что время для нашего предприятия действительно самое подходящее. — Рука отпустила плечо. — Вы можете идти.

— Мы еще не обсудили мое вознаграждение, — не трогаясь с места, спокойно промолвил посетитель.

— Вы получите свою долю, когда наше дело успешно завершится.

— Я хочу получить треть от всей прибыли.

— Что? — Тон шепота стал угрожающе высоким. — Треть? Вы с ума сошли?

— Вам нужен Феникс или нет? — невозмутимо поинтересовался незнакомец, доверительно подавшись вперед.

В комнате воцарилась тишина, в которой было отчетливо слышно тяжелое и частое дыхание его собеседника, после чего ее нарушил сдавленный шепот:

— Четверть.

— Хорошо, четверть, — согласился пришедший и добавил почти небрежно: — И девчонку.

— Какую девчонку?

— Софи Чампьон. Ту самую, которую вы хотите обвинить в убийстве.

— Зачем она вам? — В шепоте появилась какая-то новая неуловимая интонация.

— А зачем вам Феникс? — отозвался тот вопросом на вопрос.

— Это не ваше дело.

— Совершенно верно, — кивнул гость.

— Хорошо, вы получите Софи Чампьон и пятую часть прибыли, — после долгой паузы ответил его собеседник.

— Вы только что сказали четверть.

— Я передумал. Мне всегда была чужда терпимость к плотским слабостям.

— Мерзкий ублюдок, — сквозь стиснутые зубы процедил незнакомец.

— Пожалуйста, без оскорблений. Просто скажите — да или нет. Вы согласны? На девчонку и пятую часть прибыли?

— Да, согласен. — Челюсть пришедшего налилась свинцовой тяжестью.

— Прекрасное решение. За пятую часть прибыли я получу Феникса…

— А я — Софи Чампьон, — перебил его гость, и по его лицу расползлась улыбка. Она не исчезла и тогда, когда четверть часа спустя он вышел из мастерской, — странная, загадочная улыбка.

Улыбка, про которую старая нищенка на пороге Сандал-Холл подумала, что никогда не хотела бы увидеть ее снова. Улыбка, от которой кровь застыла у нее в жилах и которая затем преследовала ее в снах много ночей подряд.