А Ольге уснуть никак не удавалось. Она осторожно прилегла на другую половину кровати, стараясь не потревожить сон мужчины. Уткнулась лицом в теплое одеяло, но тут же откинула его в сторону. Было слишком жарко. Что это? У нее температура? Она все-таки простудилась на ледяном ветру? Или вся горит от присутствия Лешки?

Не помогало ничего. Ни строгий внутренний монолог, которым женщина пыталась убедить себя опомниться. Ни воспоминания об измене мужа. Ни мысли о его грубости, почти ставшей нормой в их общении. Ее со страшной, неудержимой силой тянуло к нему. Хорошо, по крайней мере, что он спал, не видя ее непростительную слабость.

Женщина беззвучно усмехнулась. Она снова попалась. Как тогда, в ресторане, когда тоже лишь его сон сохранил от непоправимой ошибки.

И опять?не смогла удержаться. Легким, почти невесомым движением коснулась коротких, жестких волос, еще влажных после душа. Ее словно ударило током. Пальцам стало больно, и эта боль медленной, тягучей волной окатила все тело. Руки, уже не подчиняясь последним жалобным всплескам здравого смысла, опустились на прохладную кожу плеч, ключицы, шею. Она добралась до подбородка, ощущая ладонями его дыхание, и с ужасом зажмурилась, понимая, что проиграла. Самой себе. А когда снова открыла глаза, наткнулась на его пылающий взгляд.

— Ты играешь в опасные игры… Лучше остановись сейчас… если не собираешься продолжать… — она едва различала слова в хриплом шепоте.

Сонный туман в его глазах медленно таял, сменяясь… Нет, у нее не было определения, чтобы обозначить то, что она видела. Не существовало названия этому полыхающему огню, грозящему спалить их обоих. И ни сил, ни желания противостоять тоже не было. Ничего не осталось… Кроме ее дрожащих пальцев, под которыми грохотало его сердце. Кроме таких знакомых рук, молниеносно откинувших в разные стороны полы халата. Кроме губ… Его? Ее? Их? Везде…

Она тонула, растворялась без остатка в его могучей силе, раз за разом пригвождающей ее к постели, задыхалась от боли, бесконечной, мучительной, пронзительно сладкой. Впивалась ногтями в его плечи, не позволяя останавливаться. Каждой клеточкой впитывая стоны, умоляющие не оставлять его.

Пространство взорвалось, рассыпавшись на мелкие кусочки. И больше не осталось ничего вокруг. Только влажность кожи, насквозь пропитавшейся запахом того, кто находился рядом. Дрожь тел, так и не сумевших разомкнуться…

* * *

Утро наступило слишком быстро. Ольге даже показалось, что она совсем не спала, только прикрыла на несколько минут глаза, так и не найдя покоя. И вместе с занимающимся рассветом на нее навалилось жуткое, душащее сожаление. Что же она наделала?

Алексей спал, но при этом так и не разжал рук, обнимающих ее. Уткнулся губами в волосы, периодически вздрагивая от странного напряжения мышц и при этом еще сильнее прижимая женщину к себе.

Она осторожно выбралась из таких пленительных объятий. Скользнула на пол, стараясь не смотреть на любимое лицо. Он смешно сморщился во сне, причмокнув губами, как ребенок. Сердце противно заныло. Больше всего на свете хотелось вернуться назад, в кольцо его рук. Но при свете дня разум настойчиво гнал ее прочь.

Добравшись до ванной, плеснула в лицо холодной водой, пытаясь взбодриться. Надо одеваться и поскорей бежать отсюда. Если ей повезет, она успеет скрыться до его пробуждения. И забудет обо всем, что случилось.

Она внезапно рассмеялась, понимая нелепость своей последней мысли. Забудет? Как бы не так! Он впитался во все ее существо, намертво вклинился в сознание, впечатался в каждую клетку… И глупое сердце вопит о том, что готово все простить…

Ольга медленно сползла по стене, прижимая лицо к коленям. Соскользнувшая на пол рука наткнулась на какой-то небольшой предмет. Женщина глянула вниз и застыла, Окаменела. Разве в этой квартире кто-то нуждается в ее прощении? Ну и дура же она!

Оделась, не отрывая взгляд от находки. Повернувшись к зеркалу, руками поправила волосы. Без косметики лицо выглядело слишком бледным, глаза припухли, губы… Губы слишком отчетливо выдавали то, чем она занималась всю ночь. Но это уже не важно. Ей наплевать на то, как она выглядит и что подумает Лешка, когда увидит ее.

Наклонилась, поднимая с пола тонкую заколку, усыпанную маленькими разноцветными камешками. Такую никогда бы не одела женщина ее возраста, или даже слегка моложе. Только совсем юные девицы могли позволить себе нацепить на голову подобное уродство. Ольга будто воочию увидела перед собой наглую длинноногую барышню, которой наверняка не больше лет восемнадцати. И он притащил ее домой?!!!

Внезапно захотелось залезть под душ, чтобы смыть с себя воспоминания о прошедшей ночи и собственном безумии. Но сейчас подобной роскоши она не может себе позволить. Надо выбраться из этой квартиры как можно скорее. И как она только могла снова подпустить его к себе?

Женщина вышла из ванной, совершенно не удивившись тому, что оставленный в спальне мужчина уже не спит. Приблизилась к кровати, не реагируя на его улыбку и протянутую к ней руку. Присела на край постели.

— Доброе утро… милый. Хорошо выспался?

Алексей нахмурился. Ее тон был слишком… злым?

— Что случилось? — Он придвинулся к ней, не стесняясь собственной наготы, попытался обнять. Ольга легко увернулась.

— Не спеши… Посмотри, какую премиленькую вещицу я обнаружила…

Мужчина недоуменно уставился на заколку в ее ладони.

— Что это такое?

Она расхохоталась.

— Дорогой, ну не надо прикидываться. Мы же с тобой так близки, поведай мне, какая красавица оставила эту прелесть на полу твоей ванной комнаты. И при каких обстоятельствах.

Лешка долгое время рассматривал ненавистный ей предмет, потом перевел взгляд на лицо бывшей жены. Неуверенно покачал головой.

— Оль… Поверь, я даже не помню, чье это…

Он и не заметил, что с жалкой попыткой оправдаться допустил еще большую ошибку.

— Даже так? Не помнишь? Их было так много, что ты сбился со счета?

Снова засмеяться у нее не получилось. Застывший в горле ком грозил вылиться в истерические рыдания. Но она никак не могла этого допустить. Больше ее слабости он не увидит.

— Лешенька, ты уж поинтересуйся у своих подружек, чья это красота. Вдруг девушка страдает, оплакивает потерю. А она пылится у тебя на полу. Не хорошо так обижать любимых женщин…

У него на скулах заходили желваки.

— Перестань! Это все неправда!

Ольга попыталась изобразить удивление.

— Неправда? Так это твоя заколка?

Она протянула руку, проведя ладонью по взъерошенным после сна волосам.

— Куда же ты ее цепляешь?

Мужчина отшатнулся в сторону. На лице полыхнула неприкрытая ярость и что-то еще… Вина? Он сделал глубокий вдох.

— Лелька… Не надо… Послушай, мы развелись три года назад. Тебе ведь не нужна моя ложь о том, что я все это время прожил монахом?

Она нервно сглотнула.

— А мне от тебя вообще ничего не нужно!

Мужчина снова попытался обнять ее.

— Милая… Это ничего не значит… Просто… физиология… Пожалуйста, поверь… Кроме тебя, мне никто… — он замолчал, понимая, как нелепо в сложившейся ситуации звучат его слова.

Ольга растерянно перевела глаза на скомканную постель. Поверить? Сколько их было здесь, в его руках… На этих самых простынях… Хотелось завыть от отчаянья, но вместо этого она снова нацепила на лицо злую ухмылку.

— Леш, тебе не надо оправдываться. Я все прекрасно понимаю. Просто физиология. Ты же настоящий мужчина, конечно, у тебя есть потребности, которые обязательно нужно удовлетворить. И желательно разнообразными способами, для надежности…

Он опять вскипел.

— Что ты такое несешь? Я был бы тебе верен, если б ты находилась рядом…

Ольга покачала головой.

— Ты оказался неверен, как раз тогда, когда я была рядом… Так что оставь свои объяснения для кого-то другого. Мне они в самом деле не нужны.

Поднимаясь с кровати, она бросила заколку к его согнутым коленям.

— Сможешь дать мне денег на такси? В знак благодарности… за прошлую ночь?

Мужчина спрыгнул на пол, в одно мгновенье оказавшись рядом с ней. Обхватил лицо руками, заставляя взглянуть в глаза.

— Лелька… Зачем?… Нам же было хорошо вместе…

Накрыл ее губы своими, пытаясь привлечь к себе. И не сразу заметил, что она не отвечает на поцелуй. Женщина медленно отстранилась, стараясь не видеть его возбуждения. Не реагировать. Осталось совсем немного времени… до конца спектакля. И ей просто жизненно необходимо доиграть свою роль.

— Конечно, хорошо. — Она погладила его по щеке. — Ты ведь красивый мужчина и замечательный любовник. Уверена, все твои женщины остаются очень довольными. Мне понравилось, не собираюсь это отрицать.

Алексей смотрел на нее изумленными, непонимающими глазами. Не веря в то, что слышит. Потом его губы дрогнули.

— Оля… Что это было тогда? Ночью?

Она пожала плечами.

— Физиология… Просто обычная физиология… А теперь вызови такси, пожалуйста. Мне пора..

* * *

Она приехала в офис почти одновременно с начальником охраны и, захватив сумочку, отправилась домой. Ей повезло: удалось привести себя в порядок и даже вернуться на работу к началу трудового дня. Так что ни у кого не возникло никаких вопросов. Успела вовремя, спрятав в кипе важных бумаг потухший взгляд, а под блузкой с длинными рукавами и высоким воротом — выразительные следы страсти.

Загрузила себя работой… Только бы не думать о прошедшей ночи. Не вспоминать… И хотя это не слишком получалось, для большинства сотрудников она выглядела так же, как всегда. А Мирон… тоже старательно делал вид, что у него все в порядке.

Невыносимо долгий рабочий день все-таки завершился. Ольга подошла к окну, разминая затекшие от продолжительного сидения ноги. Вздрогнула, не веря своим глазам: во дворе, прямо перед входом в офис находилась полицейская машина. Та самая, на которой вчера вечером она попала в квартиру Алексея. А он сам стоял, облокотившись на приоткрытую дверь, сумрачно глядя прямо перед собой.

Что означал его приезд? Он всерьез решил, что случившаяся ночь может что-то поменять в их отношениях? И Ольга забудет обо всем, что произошло, и просто раскроет ему свои объятья?

Мужчина провожал взглядом уходящих из офиса людей, время от времени поглядывая на часы. Явно спешил, это было хорошо заметно. Однако уходить не собирался.

Но Ольга пока была не готова к новой встрече. Не хотела ее. Но выйти из офиса, избежав столкновения с бывшим мужем, не предоставлялось возможным.

— Рабочий день закончился час назад. Что ты здесь делаешь до сих пор?

Она обернулась на голос Мирона, почувствовав облегчение. Вряд ли Лешка захочет разговаривать с ней в присутствии другого мужчины.

— Доделывала документы на завтра… И не заметила, что уже поздно.

Он улыбнулся, покачав головой. Не поверил. Слишком хорошо научился читать по ее лицу. И сейчас прекрасно видел, что она озабочена, причем совершенно не рабочими вопросами.

— Сможешь подвезти меня домой?

Обычно такое предложение исходило от него, но сейчас у женщины просто не было другого выхода.

— Конечно… Может быть, мы поужинаем вместе, если ты не против?

Она не могла и мечтать о чем-то подобном после их последнего тяжелого разговора, поэтому откровенно обрадовалась, даже не пытаясь скрыть этого чувства.

— Спасибо… Едем прямо сейчас?

Перед самым выходом на улицу ухватилась за его локоть, приблизившись почти вплотную. Изо всех сил стараясь не смотреть в сторону красивого мужчины в форме. Словно они не знакомы…

Но при этом не могла не почувствовать обращенный на нее взгляд. И оказавшись в машине, краснея от смущения, неожиданно для самой себя попросила:

— Поцелуй меня, пожалуйста…

Мирон повернулся к ней.

— Театр для одного актера? Ты совершенно уверена, что это необходимо?

Все понял. Опять. Раньше ее объяснений. Неужели ее переживания настолько очевидны?

— Как ты догадался?

Он улыбнулся.

— У нас не часто дежурит под дверью полицейский автомобиль. И я не нахожу других причин для ненависти в свой адрес у этого мужчины. Кроме того, что он ревнует. Это то, к чему ты стремилась?

Подняла глаза в ответ на ласковое прикосновение руки к ее щеке.

— Милая… Это плохая игра… И тебе не станет легче, если ты причинишь ему боль.

Она дернула плечами, не желая соглашаться с ним.

— Ему невозможно причинить боль. Он бесчувственный…

— Ты сама не веришь в то, что говоришь…

Ольга вспыхнула. Ну, хорошо, Мирон угадал. Да, она мечтает сделать Лешке больно. Очень давно стремится отплатить ему той же монетой. Разве у нее нет на это права?

Мужчина осторожно поправил выпавшую из прически прядь, с грустью всматриваясь в ее лицо. Понимая, читая все, как в открытой книге. А вот она, напротив, никак не могла осознать, что кроется за его печальной улыбкой. И просто ждала, с тоской заметив, что Алексей двинулся в их сторону.

Мирон склонился к ней, легким, невесомым поцелуем накрывая дрожащие губы, одновременно приобнимая ее за плечи и притягивая к себе. Без похоти. Без страсти. С нежностью, от которой защемило сердце.

Она скорее почувствовала, чем увидела, как дернулась фигура бывшего мужа. Как побелело его лицо, а руки непроизвольно сжались в кулаки. Удар попал в цель.

— Я сейчас вернусь.

Выбралась из машины, внезапно ощутив, как подкосились колени. Ей никогда раньше не приходилось так откровенно лгать, намеренно причиняя боль.

А ему было больно. Она видела обиду, плескавшуюся в потемневших глазах, недоумение… Алексей застыл в нескольких шагах от нее. Одно его присутствие воспламенило больше, чем губы Мирона мгновенье назад. Но признаваться в этом женщина не собиралась.

— Что тебе нужно?

— Поговорить с тобой.

Голос мужчины звучал глухо, словно простуженный, глаза… умоляли. Он не хотел верить в то, что видел. А Ольга уже не могла остановиться.

— Нам не о чем разговаривать. Я тороплюсь… на ужин.

Лешка посмотрел на ее спутника через лобовое стекло, наткнулся на спокойный ровный взгляд Мирона и напрягся еще больше. Его рваное дыхание обожгло женщину, как пощечина.

— Ты же говорила… что он просто друг. Это ведь и есть… Арсентьев?

Она улыбнулась.

— Угадал, это он. Посмотри: с таким мужчиной можно просто дружить?

«Интересно, я выглядела также? В том полутемном коридоре, где он поймал меня, вылетев из кабинета в расстегнутой рубашке, не беспокоясь о том, что кто-то из сотрудников может нас увидеть? Я ведь тоже даже слов не нашла тогда, в самом начале, когда отчаянно пыталась убедить себя в том, что увиденное — просто дурной сон. Так ждала, что его губы, руки убедят меня в этом. Очистят память, возвращая туда, где нет ошибок. У меня было такое же лицо??? Словно я умираю, лишившись самого важного в жизни?» Эти мысли промелькнули в ее голове, опаляя неожиданным чувством вины. Захотелось коснуться его лица. Разгладить морщинки на лбу. Поцеловать жесткий подбородок. Колючий… А ведь еще утром его кожа была совсем гладкой… И глаза не блестели осколками льда, а предлагали пылающий огонь…

— Оля… — он с трудом выбирал слова. — Я очень виноват перед тобой… Мне жизни не хватит, чтобы все исправить… Но я не могу… без тебя. Я…

— Довольно! — она остановила не его — себя, чтобы не слышать этих слов, которым ее наивное сердце уже было готово поверить. Невыносимо было видеть сильного и гордого человека почти у своих ног. Сломленным. Ей это все-таки удалось. Ударить так, чтобы нанесенная рана была глубже собственной. Отомстить за свои одинокие ночи и пролитые слезы. — Я не хочу ничего слышать. Это уже неважно. Ночью… я просто хотела сравнить… вас двоих, чтобы быть уверенной в правильности моего решения. И я не ошиблась… Я сделала выбор… не в твою пользу…

Она и не подозревала, что способна так лгать прямо в глаза. Человеку, без которого по-прежнему не могла жить. Боль скрутилась тугим узлом где-то в груди, сжимая сердце, удары которого… Лешка их слышит? Не может не слышать, ведь оно сейчас вырвется наружу, падая прямо к его ногам…

Но он не слышал… Просто смотрел на нее, не отрывая глаз. И в них больше не было ни ярости, ни желания. Одна только жгучая мэка, та же, что рвала на части и ее душу.

— Ты… его любишь?

Для новой лжи не осталось сил. Она смогла только выдохнуть:

— Я ему верю… Он никогда не принесет мне страданий…

Мужчина сглотнул.

— А я…

— А ты — мое прошлое, о котором я больше не хочу вспоминать… Не мешай мне, ладно?

Она метнулась назад, в машину, не дожидаясь ответа. Не смотря в его сторону.

— Поехали!

Едва смогла дождаться, пока они выедут со двора офиса. Ее душили слезы.

Мужчина сбросил скорость, неожиданно притянув Ольгу к себе.

— Еще не поздно повернуть назад. Я уверен, что мы сможем его догнать.

Она разрыдалась.

— Поздно. Уже слишком поздно… Мы опоздали очень давно. Нам не собрать осколки, которые могут только ранить…

— Я хотел бы помочь тебе. Только представить не могу, как. Если бы знал, сделал бы все, что угодно…

Его слова стали внезапным откровением. Подсказали решение, не лучшее, но как ей показалось, единственно возможное. Чтобы просто остаться живой.

Она повернулась к нему, прошептав:

— Помоги мне… забыть о нем… рядом с тобой…