– Я попрошу очень серьезно отнестись к выбору темы этой курсовой, потому что в дальнейшем на ее основе вы будете писать дипломную работу, – Кирилл пустил по рядам листок с перечнем тем. – Посмотрите внимательно, если к концу пары у вас возникнет желание, можем обсудить варианты.

Он заранее знал, что именно выберет большинство. Из почти сотни предложенных тем будет задействовано только десять-пятнадцать, самых банальных и легкодоступных для списывания. Остальные студенты доверятся его выбору, признавшись через несколько недель, что никак не могут сами определиться.

А вот что решит Катя, мужчина пока не представлял. В списке было довольно много названий, связанных с произведениями русской классики. Но та давняя история с романом Пушкина до сих пор причиняла дискомфорт самому Кириллу, и он был практически уверен, что и Кате тоже. Так что вряд ли она выберет что-то из этой области.

Девушка остановилась перед его столом после лекции, робко улыбаясь и теребя уже и без того помятый листок. Примерная студентка, почти школьница, перед грозным преподавателем… Не иначе… Со стороны смотрелось именно так. Но только ему была известна истинная причина ее смущения. С их последней встречи в машине пришло уже несколько дней, но поговорить никак не удавалось. Кирилл был занят на семинарах в другом институте, отложив даже часть своих лекций в ее группе, и почти не видел Катю.

Вокруг находилось слишком много студентов, ожидающих своей очереди для разговора. Он бы предпочел встретиться с девушкой в другом месте и с другим настроением, но и отказать не мог, если она решила поговорить именно здесь.

Сегодня Катя была одета в пушистый пестрый свитер и юбку до пола, кажущуюся необычайно мягкой. Шерсть. Совершенно точно. Кирилл улыбнулся, понижая свой обычный тон до шепота.

– На улице опять холодно. Я рад, что Вы оделись соответствующе.

Она вспыхнула, бросив испуганный взгляд на болтающих в нескольких метрах от них одногруппников. Потом укоризненно посмотрела на мужчину.

– Я собиралась поговорить о теме курсовой.

Он кивнул.

– Я так и понял. Присаживайтесь.

Девушка так трогательно смущалась, так волновалась от одного его присутствия, что очень хотелось забыть о собственном статусе преподавателя и стиснуть ее в объятьях. А невозможность этого в данных условиях почему-то вынуждала вести себя как расшалившегося подростка.

– Надеюсь, чулки сегодня не понадобились?

Ее взгляд стал почти умоляющим.

– Кирилл… Александрович…

Пауза перед его отчеством приятно царапнула нервы. Катя непременно сказала бы иначе, будь они не одни. А так оставалась лишь непонятная для окружающих игра словами, возбуждающая ничуть не меньше прикосновений. Мужчина с сожалением подумал о том, что и сегодняшний вечер не сможет провести с ней: слишком много работы накопилось. Значит, остаются только эти драгоценные минуты, даже не наедине. Ничего лишнего, только взгляды украдкой на нежную кожу, покрытую трепетным румянцем, и губы, подрагивающие от волнения.

Девушка все поняла. Маленькие льдинки во встревоженном взгляде растаяли, возвращаясь к нему теплыми лучиками. Замерли на губах, словно Катя коснулась его физически. Сладкая. И такая родная. Он улыбнулся, лаская ее глазами. Скользнул по лицу, задержался на плечах, вспоминая, каково это: обнимать их. И опустился ниже, к темной шерсти, скрывающей стройные ноги.

– Умница. Все правильно…

Девушка опустила перед ним исписанный лист, случайно задевая рукой. Ему хватило этого короткого соприкосновения, чтобы ощутить себя счастливым. Почти по- детски. И то же самое увидеть в ее глазах.

А вот чтобы вернуться к обсуждаемому вопросу, пришлось приложить усилия, да и тема, которую Катя написала, была более чем неожиданной.

– Фаулз? Я удивлен. Не знал, что Вы интересуетесь постмодернизмом.

Она покачала головой.

– Дело не в этом. Я никогда еще ни одну книгу не воспринимала так… сложно. Еще ничего не цепляло настолько…

Составляя перечень тем, Кирилл, естественно, не задумывался над каждым отдельным произведением, всего лишь старался охватить множество направлений, чтобы любой из студентов мог выбрать наиболее подходящий ему вариант. Но сейчас, перечитывая написанные на листке строки, реально растерялся. Не мог представить Катю, увлеченную подобным произведением.

– Что именно зацепило? Этого достаточно для курсовой? А потом – для диплома?

Она даже не раздумывала над ответом, чем удивила его еще больше. Выходит, и в самом деле довольно долго переживала над книгой?

– Был ли у героини шанс спастись? Хотя бы самый маленький, пусть ничтожный? Или она оказалась обречена с самого начала, как только попала в сеть к этому… – Катя замешкалась, подбирая слова, – существу…?

Кирилл задумался. За годы работы через его сознание прошли сотни книг. Классика, современность, знакомые и совершенно новые сюжеты. Что-то затронуло до глубины души, что-то проскользнуло мимо, даже не задев. Об этом романе он как-то вообще не думал. Разумеется, знал его содержание, проверял работы, посвященные творчеству английского писателя, но почти не вникал в то, о чем сейчас говорила девушка. Но сейчас, слушая ее рассуждения, внезапно представил себе юную красавицу, ставшую пленницей сумасшедшего ничтожества, возомнившего себя Богом.

– Всегда есть шанс… главное, обнаружить его… Если бы Миранда продолжала голодать, вероятно, это и заставило бы Клегга пересмотреть свое решение. Или ей стоило довести до конца попытку соблазнения… – он был не слишком уверен в том, что говорил. На самом деле считал, что своей героини автор не оставил других вариантов, кроме смерти, но сказать об этом Кате почему-то не мог.

Она покачала головой, и Кирилл замолчал, с изумлением всматриваясь в дорогое лицо. Сейчас девушка была слишком далеко, где-то за пределами его понимания, погрузившись в собственное восприятие жуткой истории.

– А он ведь ее любил… – сказала так тихо, что мужчина едва расслышал.

– Любил? Разве это извращенное отношение можно назвать любовью?

– С его стороны была именно любовь… Он действительно верил, что предлагает самое лучшее, и она просто не может не быть счастливой, имея все это…

– Я не вижу любви в таких действиях. Одержимость, безумие, что угодно… Но не любовь.

Катя, казалась, не услышала его.

– Это же страшно, Кирилл. Она мечтала любить, быть счастливой, творить свои картины. И вдруг вся жизнь разлетелась в прах просто из-за того, что другому человеку это показалось удобным… Так не должно быть!

Мужчина впервые в жизни не знал, что ответить. Ее слова не были игрой. И речь шла как будто не о книге даже, не о курсовой работе, в которой важно было выразить себя, а о чем-то более глубинном.

Кирилл в очередной раз заметил, как близко ему все то, что она говорит, как сходны их мысли и взгляды. Даже не соглашаясь с Катей в восприятии героев, он все равно понимал, что происходит в ее сознании. Сам слишком часто переживал подобное, вникая в судьбы, запечатленные на бумаге. Да, кому-то это казалось нелепым: чужие жизни, чужое прошлое. Нет, он не стремился с помощью книг убежать от проблем или спрятаться от реальности. Но это тоже был его мир, параллельная вселенная, учебник, к которому приходилось вновь и вновь обращаться. И Катя чувствовала так же. Тоже искала ответы на страницах взволновавших ее произведений, проецируя их на собственную жизнь.

– Вы утвердите для меня эту тему?

Видя, как она разволновалась, мужчина был почти готов отказать. Зная ее ответственность, был абсолютно уверен, что она погрузится в работу целиком. Будет почти непрерывно искать ответ. Пока не найдет… И не хотел, чтобы мысли его девочки были заняты этой мрачной историей с трагическим концом. Для нее предназначались хэппи энды, светлые сказки с вдохновляющими красками жизни.

– Катюш, может быть лучше выбрать что-то более позитивное? Это ведь задача не на один месяц. Есть же множество других тем…

Девушка качнула головой.

– Я хочу разобраться. Очень хочу. Меня преследует ощущение, что это важно. Сама не знаю, почему. Пожалуйста…

Мог ли он сказать «нет» в ответ на подобную просьбу? Лишь пожалел в очередной раз, что их окружают люди, мешающие сплести руки на ее плечах. Наверняка бы удалось заставить девушку изменить решение и забыть обо всем… А так оставалось лишь согласиться с ее выбором.

– Пишите. Если будут какие-то вопросы, сразу обращайтесь. И я бы хотел увидеть план работы в ближайшие дни.

Катя подняла на него благодарные глаза.

– Спасибо. Сделаю до конца недели.

Как бы не хотелось еще немного побыть рядом, девушка прекрасно понимала, что и так заняла слишком много времени, а Кирилла ждали другие студенты. Он бы нашел способ куда-то пригласить ее, если бы мог.

Убрала листок с выбранной темой в тетрадь и уже собралась уходить, как неожиданно ее ладонь накрыла рука мужчины. Он вручил ей сложенный пополам еще один лист, будто невзначай погладив запястье.

– Здесь рекомендации к написанию.

Теперь она уже спешила. Подальше от посторонних глаз, прочитать то, что, естественно, никакого отношения к ее будущему диплому не имело.

«Котенок, ты не представляешь, как мне жаль, что этот вечер не могу провести с тобой. Это было бы слаще и драгоценней любых дел… Но отложить их не могу…»

Как будто наяву услышав любимый голос, улыбнулась, вспоминая, как мужчина пытался подколоть ее разговорами о прошлой встрече. Достала телефон, по памяти набирая номер и несколько слов. Улыбка стала шире, когда девушка представила его лицо, когда он будет читать их в переполненной аудитории. И как можно скорее нажала «отправить», мешая самой себе передумать.

Кирилл потянулся к внезапно запиликавшему телефону, с недоумением открывая сообщение. Что-то случилось? Она же ушла всего несколько минут назад…

Уже в следующую секунду ему потребовалось подняться, прерывая беседу с очередным студентом, подойти к окну, прижимаясь лбом к холодному стеклу. Это помогло… немного… сдержать рвущийся наружу смех и остыть.

«Мне тоже жаль. Когда освободишься, предупреди заранее, чтобы я успела надеть чулки…»

* * *

Вернувшись домой, Катя расположилась с книгой прямо в гостиной. Эйфория от допущенной шалости понемногу улетучилась, и девушка вновь окунулась в захватившую ее историю. Почему так важен был ответ, который она никак не могла найти? Где крылся выход из тупика, в котором оказалась героиня?

Из размышлений вырвал звонок в дверь. Катя ждала отца, который обещал вернуться к ужину, но на пороге неожиданно увидела Антона. И отшатнулась назад, невольно вспоминая все детали их последней встречи: никчемную прогулку, до остроты горький кофе… и губы, без разрешения ворвавшиеся в ее мир.

– Солнышко, хорошо, что удалось застать тебя одну… Хотел поговорить.

– Нам не о чем разговаривать.

Действительно, не о чем. Между ними нет ничего общего. Она не сомневалась и обсуждать это не видела смысла.

– Катя, я очень виноват. Мне не следовало спешить.

«Дело не в спешке. Совсем не в ней. Мы – как два полюса, которые не могут, не должны встречаться».

– Антон, я не хочу ни говорить с тобой, ни видеть. Прости.

Он шагнул ближе, и Катя внезапно почувствовала, как окружающее пространство сгустилось вокруг и стало резко не хватать воздуха. Опять захотелось убежать, подальше от него.

– Малыш, я не собирался тебя пугать…

«Если он прикоснется ко мне, я закричу. Мы же не одни в доме… Домработница точно услышит и сделает хоть что-то…»

Антон не прикоснулся. Улыбнулся как-то чересчур виновато и протянул ей букет с… нарциссами. Откуда взял их в феврале? И как она сразу не заметила, когда только открыла дверь? Ведь этот назойливый запах невозможно спутать ни с каким другим.

– Знаешь, я много думал о том, что случилось. Так обрадовался, снова увидев тебя, что не смог сдержаться. Это было лишним… Жаль потерять возможность общаться с тобой только из-за моей поспешности.

Катя не хотела его слушать. И цветы эти, одни из немногих, которые терпеть не могла, брать не собиралась. Все было неправильно. Но он каялся совершенно искренне, даже не пытаясь дотронуться до нее. Что-то говорил о дружбе. Просто дружбе.

Она растерянно проследила взглядом, как парень прошел в глубину комнаты, усаживаясь в удобное кресло. Ей никогда не приходилось выгонять гостей, да и вряд ли отцу понравилось бы, сделай она что-то подобное. Ведь и повода вроде бы нет…

Антон развернул к себе книгу, оставленную девушкой.

– «Коллекционер»? Ты читаешь эту муть?

Катя рассердилась.

– А ты всегда торопишься сообщить свое мнение? Даже когда его не спрашивают?

Подобной реакции он явно не ожидал, и лицо вновь приняло виноватое выражение.

– Солнышко, прости. Что за день такой: никак не получается тебе угодить?

– Не надо мне угождать. Просто оставь в покое.

Антон покорно кивнул, однако уходить не собирался.

– Тебе нравится? – кивнул в сторону книги. – И чем, если не секрет?

Она не верила в то, что ее ответ ему интересен, но все же сказала:

– Правдой. Слишком яркой и жесткой. И любовью.

Парень нахмурился.

– Я ее пролистывал довольно давно и помню только в общих чертах. Какая любовь? Кто там кого любит?

Что можно было ему объяснить? Катя взглянула на раскрытую страницу, где всего несколько минут назад отметила карандашом слова героини: «Мы же не понимаем друг друга и никогда не поймем. И сердца наши воспринимают мир совсем по-разному». Как точно и как будто про нее! Но все-таки ответила, совершенно не рассчитывая, что слова достигнут цели. Этот человек просто не в состоянии осознать то, что кипело сейчас в ее сознании.

– Героиня любила красоту. Свободу. Жизнь. А тот, кто лишил ее всего, любил себя.

Антон пожал плечами.

– Странная ты. Это же все не по-настоящему. Кто-то придумал подобный бред, а ты тратишь время, читаешь, думаешь… Для чего? Поехали лучше, поужинаем вместе. Я нашел замечательный ресторан.

Девушка даже не успела открыть рот, чтобы возразить, как он поспешно добавил:

– Солнышко, это просто ужин. Обещаю вести себя прилично. У меня пока здесь совсем нет друзей, и я безумно устал слоняться в одиночестве. Не отказывай, пожалуйста. Будем говорить про твои книжки целый вечер, если хочешь…

Она не хотела ни о книгах с ним говорить, ни о чем другом. И перспектива провести целый вечер в его обществе вообще не привлекала. Но взгляд, обращенный к ней, был таким жалобным, что девушка не выдержала. Кивнула, отчаянно игнорируя смутное чувство тревоги, для которой не было никаких оснований…