Он опаздывал. До начала регистрации рейса оставались считанные минуты, а машина до сих пор даже не выехала из города. Но ему необходимо было убедиться, что нет никакой ошибки, и свадьба действительно состоится. Что его решение верное.
Водитель такси нетерпеливо постукивал пальцами по рулю. Дорога предстояла долгая, а пассажир явно не торопился. Молчал, не отрывая глаз от богатого дома на другой стороне улицы.
Там планировалось какое-то празднество. Иначе, как можно было объяснить бесконечное количество корзин с цветами, разноцветные шары, разукрашенные коробки, которые вносили в ворота почти непрерывно?
В элегантной, стройной девушке с замысловатой прической Кирилл с трудом узнал Марину. Если так восхитительно выглядела подруга и свидетельница, можно представить, какой будет невеста. Хотя, лучше не представлять…
Мужчина поднял глаза на самое дальнее окно. То самое, из которого она махала ему. Целую вечность назад.
Шторы были раздвинуты, будто специально, открывая все тайны и лишая его последней надежды. В глубине комнаты мелькнуло белое облако. Слишком далеко, чтобы разглядеть лицо, но он и так понял, что именно видит. Кружево подвенечного платья. Невесомая ткань. Как паутина. Ее капитуляция. Его приговор. Конец.
– Если Вы хотите успеть на самолет, нам нужно поторопиться, – голос водителя донесся откуда-то издалека.
– Можно ехать… – Ему наконец-то удалось найти силы и отвернуться. Все правильно. Так и должно быть.
* * *
Платье было великолепным. Совершенно роскошным. Именно таким, о каком мечтает каждая девушка, представляя себе собственную свадьбу. Хотя о платье она как раз и не думала. По большому счету было все равно, что одеть в этот день. Лишь бы сбылись старое предсказание из далекого детства и волшебный сон, так часто будоражащий ее сознание.
Но именно в детстве остались наивные мечты. А она – выросла, внезапно осознав, что реальный мир не похож на сладкие сны. Он просто совсем другой, и в нем – другие люди, другие ценности. А сказки – для малышей. И никогда не получится дождаться того, что бывает только в книжках, да и бабушки, пообещавшей чудо, уже давно нет.
А она – жива. И мужчина рядом с ней – настоящий. Он любит ее. Мечтает быть рядом. Почему бы не исполнить его мечту, если собственные разбились в прах при встрече с суровой действительностью? Он все сделает для ее счастья, подарит деньги, положение в обществе, детей, ровно столько, столько сама решит. Все правильно. Все довольны. И она тоже.
– Кать, ты самая красивая невеста, – в зеркале отразилось улыбающееся лицо подруги. – Как же я тебе завидую… Просто настоящая принцесса!
Принцесса… А Антон – прекрасный принц. Они замечательно смотрятся рядом. Люди оборачиваются вслед такой красивой паре. Правда, это случается все реже, ведь прогулки – бессмысленное занятие. Зачем тратить на него время, если есть чудесная машина? А сегодня, в день свадьбы отец подарит еще одну: для своей золотой девочки.
Она вернулась в комнату, которую через несколько минут предстояло покинуть навсегда. Их ждала новая квартира в элитном районе, светлая, просторная, оборудованная по последнему слову техники… Там тихо и спокойно, и ничто не потревожит семейную жизнь: ни зов прибоя, ни треск цикад, ни шелест вековых деревьев, не умолкающих даже в безветренную погоду. Антон не любит посторонних шумов. А она… привыкнет, ведь рядом будет самый лучший мужчина.
Снова запуталась в тяжелых юбках. В них даже сидеть было непросто, а передвигаться – и подавно. Но ведь это всего лишь на один день, который скоро закончится. Совсем не трудно потерпеть и жесткий корсет, и сдавливающие ноги неудобные туфли. Тем более, что и ходить-то много не потребуется. Водитель отвезет: и в ЗАГС, и в ресторан, и в новое жилище.
Старая столешница скрипнула под ладонью. Так и не смогла от нее избавиться: слишком много дорогих минут провела за этим столом, делясь сокровенными мыслями, нет, не с подругами, – с дневником – единственным свидетелем ее тайн. Только в нем звенели надрывными строчками девичьи мечты, и в нем же умирали, не реализовавшись.
Сейчас не стоило ворошить прошлое. Уже ни к чему. Все давно кончено, и этой тетрадке самое место – на мусорке, подальше от любопытных глаз и ее собственных воспоминаний. Пора обзаводиться новыми: и дневниками, и минутами, которые важно сохранить в памяти.
Но пальцы уже перелистывали исписанные странички. Осталось всего несколько мгновений: она слышала, как во дворе остановилась машина Антона. Распахнула тетрадь в самом конце – там, где решилась описать день, который так сильно хотелось забыть. И запомнить навсегда. Застыла, не веря собственным глазам. Последних страниц не было – тех самых, что она боялась перечитывать. Нерассказанная правда. Нераскрытая тайна. Несостоявшаяся мечта. Боль, счастье, любовь. Сказка, которую она сама придумала. Ничего не осталось.
«Отец?» – мелькнула мысль, но девушка тотчас отбросила ее прочь. Нет, он не стал бы рыться в ее вещах. Незачем, ведь дочка все равно не смогла бы ослушаться. Совсем неважно, чего она ждет или о чем мечтает, потому что папа все давно решил. И так слишком распустил ее, позволив выбрать место учебы. С этого дурацкого выбора все и началось. Нет, точно не он. Что ему за дело до жалкого дневника?…
Но кто же тогда проник в самое сокровенное в жизни? Еще и присвоил это себе? Впрочем, какая теперь разница?… Ее ждет жених.
Перевернула оставшуюся страничку и уже хотела отбросить тетрадь в сторону, как вдруг заметила размашистые слова, записанные на обложке другой рукой. Но почерк был слишком хорошо знаком, и неожиданно стало очевидным, что никто просто не осмелился бы забрать эти листы, кроме… него, прекрасно понимающего, кому именно она писала. И всего четыре слова в ответ. Так мало и так много. «Будь счастлива, девочка моя»…
Она сжала губы, стараясь не испортить помаду. Плакать нельзя ни в коем случае: дорогой макияж не предназначен для подобных эмоций. Необходимо улыбаться… самому замечательному в мире жениху.
– Катюша, Антон здесь, – подруга остановилась рядом, поправляя облако фаты. – Он ждет тебя. Готова?
Взгляд внезапно упал на разбросанные по столику листы с ее недописанной курсовой, и ответ, который пришлось искать так долго, наконец-то стал очевидным. Единственно возможный для Миранды выход заключался в том, что вообще не попадать в сети Клегга. Она не могла ни соблазнить, ни уничтожить его, ни сбежать прочь. Только остаться в стороне, с самого начала. Не ответить на его нелепую просьбу о помощи. Бежать как можно дальше. Спасти его от роли убийцы и самой не превратиться в жертву. Лишь так, и других вариантов не существовало…
Они погибнут… Оба. И сама Катя, и Антон, отчего-то решивший, что им нужно быть вместе. Погубят друг друга… Потому что нельзя строить жизнь… так: на лжи, обещая то, что никогда не получится исполнить…
Вот он, тот самый выбор, о котором говорила бабушка, и его нужно сделать правильно, как бы трудно это ни было…
Мужчина в элегантном костюме торопливо шагнул навстречу, зачарованно глядя на невесту. Она почувствовала тонкий аромат от букета, который он сжимал в руках. Великолепные белые розы, прекрасные, как нежнейший шелк.
– Ты прелестна… – Антон подошел совсем близко, склоняясь к ее лицу. Сквозь тонкую ткань вуали до нее донеслось его горячее, прерывистое дыхание.
Катя закрыла глаза. Воздуха не хватало. Катастрофически. Дорогая помада не спасала от сухости губ. И слезы все-таки не удержались, обожгли лицо.
– Милая… – мужчина заметил ее смятение. Приобнял за плечи, притягивая совсем близко. – Что случилось?
Она вырвалась из его рук, делая шаг назад. Проговорила еле слышно, не узнавая собственного голоса:
– Прости меня… Я… не могу…
Антон не понял. Недоуменно уставился на нее.
– Что не можешь?
Каждый вздох причинял боль, острую, пронзительную. И Катя слишком хорошо понимала, что конца этой боли не будет. Слишком далеко все зашло. Слишком поздно она опомнилась.
– Не могу… выйти за тебя…
Все-таки сказала. И стало еще хуже. Боль расползлась по всему телу, ударила в виски, отчего в глазах потемнело, стянула руки, ноги, лишая возможности передвигаться.
Мужчина, стоящий напротив, нахмурился, не веря в услышанное.
– Кать, я прекрасно понимаю, что ты волнуешься. Все происходит так быстро… Наверное, не стоило тебя торопить. Но так все невесты себя чувствуют…
Она уже не пыталась сдержать слез. Не думала о том, что от ее изысканного макияжа остаются жалкие потеки на щеках, побледневших до неузнаваемости. Какая разница, что происходит с другими невестами?
Качнула головой, сбрасывая с лица вуаль. Подняла глаза на жениха. Посмотрела в упор. Он не поймет и простить, скорее всего, не сможет. Но сейчас она даже не мечтала ни о прощении, ни о понимании. Только бы спасти себя и его от роковой ошибки. Хотя бы его, потому что для нее самой, кажется, все уже кончено. Но испортить жизнь еще и Антону она не могла. У нее просто не получится лгать, обещая любовь, которой нет и быть не может, а полутона не для него.
– Ты можешь хотя бы объяснить, в чем дело? Я обидел тебя? Надавил? Солнышко, я готов подождать…
– Нет… Нечего ждать… Дело не в тебе. Это я… ошиблась… Я не могу дать тебе того, что ты заслуживаешь. И обманывать не хочу… Прости.
Значит, его отец все-таки был прав. Как всегда. Видел то, что сам Антон так и не смог разглядеть.
Катя зарыдала, уже не сдерживаясь. Закрыла лицо ладонями, размазывая тушь. Снова почувствовала его руки на плечах.
– Успокойся… Кать, брось, не надо плакать, – парень горько хмыкнул. – Хорошо хоть ты сейчас поняла, что не хочешь замуж, а не после загса.
Но не было ничего хорошего в том, что происходило. Появление отца только подтвердило это.
– В чем дело? – он бросил на дочь короткий взгляд, которого хватило, чтобы сделать необходимые выводы. – Катерина, что происходит?
Антон ответил вместо нее.
– Николай Алексеевич, свадьбы не будет. Катя… передумала.
А она еще боялась реакции жениха! Сильные руки сдернули ее со стула, притягивая вплотную к разъяренному лицу. Тряхнули с такой мощью, что в глазах опять стало темно.
– Что значит передумала? Ты в своем уме? Понимаешь вообще, что творишь?!
– Папочка…
– У тебя пять минут, чтобы привести себя в порядок и спуститься к машине.
Он отшвырнул ее в сторону и направился к двери.
Так было всегда. Отец привык оставлять последнее слово за собой и был уверен, что и на этот раз Катя не станет спорить. Потому и замер на мгновенье, не веря тихому голосу, донесшемуся до его слуха.
– Нет.
Слишком твердо. Без малейших сомнений. Так не должна была говорить его дочь. Она просто не смела возражать в жизненно важных вопросах.
Он медленно развернулся, впериваясь взглядом в поникшую фигурку, слишком сильно напоминающую сломанную куклу. Шагнул к ней, приподнимая за подбородок бледное лицо. В покрасневших, распухших от слез глазах застыла такая уверенность, которую он никогда не встречал в этой девочке. Мужчина внезапно понял, что проиграл. Всех его сил и связей не хватит, чтобы сейчас заставить ее подчиниться. Оставался единственный вариант…
Катя дернулась, ощущая, как растекается по лицу жгучая боль от его мощной ладони, и едва успела увернуться от второго удара. Антон неожиданно метнулся вперед, перехватывая руку мужчины.
– Что Вы делаете?! Она же Ваша дочь!
– Дочь? Дочь?! – отец захохотал злым, незнакомым смехом. – Эта маленькая дрянь сама забыла, кто она такая. Иди, Антон. Мне нужно поговорить… с дочерью.
Несостоявшийся жених покачал головой.
– Я не уйду… сейчас. Не думаю, что вам нужно оставаться наедине.
Мужчина усмехнулся в ответ.
– Боишься, что сверну ей шею? Странно, что сам этого не сделал. Она ведь тебя опозорила! Не стыдно перед гостями появиться, а, женишок?
Антон не ответил. Развернул Катю к себе, осторожно касаясь пальцев разбитой губы.
– Катюш… мне жаль, что я не успел… Милая, прости, что не смог тебя защитить.
Девушка в который раз за этот злополучный день отстранилась. Она не заслуживала подобной доброты с его стороны. Отец был прав: слишком большим позором грозил обернуться ее безумный поступок. Всхлипнула, кивая в сторону двери.
– Иди, Антош. Все будет нормально. Нам действительно надо все обсудить… с папой.
Парень недоверчиво покачал головой, однако спорить не стал.
– Я буду внизу. Если что…
Катя почти силой оттолкнула его.
– Иди!
Смотреть на отца было страшно, но пугала даже не физическая боль, хотя девушка понимала, что уже ничто и никто его не остановит, если он вновь решит применить силу. В глазах мужчина застыла неприкрытая ярость, почти звериное выражение, которого Катя никогда раньше не видела.
– Ты понимаешь, что наделала?! Сорвала сделку всей моей жизни! Годы работы! Миллионы! Я все это теряю из-за твоей дурости!
Работа. Опять его работа. А как же ее жизнь? Не счастье даже, а просто жизнь? Разве можно это сравнивать? Можно ли платить человеческой судьбой за успех? Даже если речь идет именно о миллионах?
Она знала ответ. Видела в черных от гнева глазах, не отрывающихся от ее лица. В перекошенном от злости рте, брызжущим слюной. Но выбор был сделан, и повернуть назад уже просто не получится. Иначе она не сможет жить, предав саму себя.
Отец больше не кричал. Как будто сдулся, расплескав всю свою злобу. Выплюнул ей в лицо четкие, категоричные слова:
– Даю пятнадцать минут, чтобы переодеться. Ты уйдешь из этого дома только в том, что будет на тебе, и лишь с теми деньгами, которые сейчас лежат в твоей сумке. Все карты я сейчас же заблокирую. Настоятельно не рекомендую попадаться мне на глаза, если действительно не хочешь оказаться со свернутой шеей.
Казалось, она ослышалась. Это не могло быть правдой. Какой бы великой не оказалась ее вина, но он же отец. Он не может просто выбросить ее из жизни, как ненужную вещь. Девушка шагнула навстречу, протягивая к нему руки.
– Папочка…
Мужчине отшвырнул ее от себя хлестким, резким движением.
– У ТЕБЯ. БОЛЬШЕ. НЕТ. ПАПОЧКИ.
И добавил уже спокойнее, своим почти привычным голосом.
– Время пошло, Катерина. Не успеешь собраться, вышвырну, в чем есть.
* * *
Кирилл откинулся на спинку кресла, равнодушно глядя, как за стеклом иллюминатора стремительно уменьшается земля. Самолет набирал высоту, унося его прочь от родного города, от привычной работы и… от любимой девочки, которая в эти самые минуты выходила замуж за другого.