Осень в родном городе как всегда была неповторимой. В природе будто не существовало ни боли, ни одиночества: все правильно, точно до мелочей и удивительно гармонично.

Катя залюбовалась чуть тронутыми позолотой листьями. Под ногами шуршали высохшие плоды акации, обволакивая воздух сладковатым ароматом. Этот запах девушка любила с детства. В бабушкиной деревне, обдирая коленки, они с соседской ребятней прятались в зарослях лесопосадки, кажущейся дремучим лесом. Ломали эти самые сухие стручки, слизывая капельки похожей на мед массы. Было вкусно. Спокойно. И не надо ничего другого для счастья.

Она стерла ладонью побежавшие по щекам слезы. Не плакать. Не сейчас, когда кругом люди. Торопливо пошла дальше, в глубину сквера, подальше от посторонних глаз. Опустилась на скамейку. К ногам тотчас слетелись голуби, привыкшие к постоянному угощению от прохожих. В желтой траве блестели глянцевые шарики каштанов. Красиво. Жизнь продолжалась, несмотря ни на что. Даже сама Катя по-прежнему хотела жить. Правда, совсем иначе, но это уже не зависело от нее.

Закрыла глаза, прокручивая в мыслях прошедшую встречу. Сколько времени она провела в ЕГО кабинете? Десять минут? Полчаса? Мало. Ничтожно мало. Если бы можно было остаться там навсегда. Слышать, видеть, чувствовать ЕГО присутствие, быть рядом. Просто дышать… вместе с НИМ.

Только все это глупые мечты. Он был ее преподавателем, мудрым, опытным, прекрасно понимающим, что и как нужно сделать. И им же остался, не допуская больше в отношениях ни одного лишнего шага. Все остальное Катя придумала, нафантазировала себе, спутав сказку с реальностью. В настоящей жизни их миры вообще не могли пересечься. Никогда…

Девушка медленно выдохнула снова накатившую обиду: нет у нее повода на эти чувства. Если и стоит обижаться, то лишь на саму себя…

– Катя! Катюша, это правда ты?!!

Она вздрогнула, оборачиваясь на голос, и в подбежавшей к ней девушке узнала Марину. Та радостно вцепилась в плечи, обняла за шею.

– Глазам не могу поверить! Катька…

Они не виделись немыслимо долго: с того самого дня, когда, торопясь уйти из дома, Катя не нашла ни времени, ни сил проститься с подругой. Не до того было. Она просто уехала. Задыхаясь от разрывающего сердца отчаянья, пряча разбитое лицо под тонкой пеленой летнего шарфа, забралась в автобус, отдав за билет почти все деньги. Не придумала ничего другого, кроме как отправиться туда, где когда-то была счастлива. Где не ждал никто из людей, но остался пустой дом, после смерти бабушки брошенный и забытый отцом. Даже вопросы о наследстве решались через доверенное лицо: папа не желал никаким образом оказываться причастным, о чем и сказал Кате, вручая ей ключ и документы. Она получила право распоряжаться старым жилищем, но не видела в этом никакого смысла до тех пор, пока не оказалась фактически на улице.

– Выглядишь замечательно, – Катя улыбнулась, рассматривая подругу и задерживая взгляд на ее округлившемся животе. – Тимур счастлив?

– Еще бы… – Марина рассмеялась в ответ. – Целый год осаду держал. Взял меня почти измором.

– Да ты не сильно сопротивлялась, как мне кажется. Слишком с большим удовольствием об этом говоришь.

Подруга кивнула.

– В общем-то да. Я ведь давно мечтала о нем, – она подхватила Катю за руку и спросила: – Ну а ты как? Катюш, я ведь вообще ничего не знаю… Приходила к твоему отцу, хотела тебя на свадьбу позвать. Он даже говорить со мной не стал. И ты молчала столько времени. Номер сменила…

Ее телефон действительно проработал всего несколько дней. Зарядку она забыла дома, а купить другую в деревне было невозможно. Да и не на что. Всматривалась в темный экран, тщетно ожидая, что он оживет, отображая знакомые номера. Отца. Или Кирилла. Особенно ЕГО. Тогда, казалось, вмиг все переменится, обретет новые краски. Наполнит жизнь надеждой. На звонки от Марины не отвечала. Не знала, что сказать, не готова была к разговорам. А потом и вовсе отбросила в сторону разряженный аппарат.

– Прости, Мариш. Так получилось.

– Почему, Кать? Что все-таки произошло тогда? Антон же надышаться на тебя не мог…

Плохо подходило это определение для чувств бывшего жениха. Сколько раз она возвращалась в памяти к событиям тех дней, анализировала, оценивала. И не собиралась спорить с тем, что действительно представляла для Антона некий интерес. Возможно, он даже любил ее, как-то по-своему, ему одному понятным образом. Только ничего подобного тому, о чем сейчас говорила Марина, и близко не было. И за это следовало благодарить судьбу: его сердце не разбилось после полученного отказа. Задетое самолюбие, униженное гордость – да, всего этого оказалось в избытке. Катя до сих пор заливалась краской стыда, вспоминая, как поступила с парнем. Но по крайней мере он не испытывал того опустошения, которое сопровождает душу при безответной любви. В этом девушка была уверена.

– Я увидела, что мы с ним слишком разные и ничего хорошего из нашего брака получиться не может. Никогда. Он… согласился с моим решением, а вот папа – нет.

Подруга придвинулась почти вплотную.

– Но это ведь не все, Катюш? Было что-то еще? Вернее, кто-то?

– Я не понимаю, о чем ты говоришь.

Марина невесело рассмеялась.

– Ты же никогда врать не умела. И так и не научилась за два года. Как я только не догадалась раньше? Кать, я же понимала: происходит нечто странное, но даже представить не могла, что ты не хочешь выходить замуж. Думала: это от волнения перед свадьбой. Знаешь, как я сама тряслась несколько дней? Уснуть не могла… Но у тебя ведь все иначе. Да?

Катя попыталась отвернуться, чтобы скрыть предательские слезы, затенившие глаза.

– Кто он?

– Мариш, это уже неважно. Да и не было важным никогда… Дело во мне. Я не смогла бы жить с Антоном… и все время думать о другом человеке.

– Но раз свадьба не состоялась, вы вместе?

Вопрос стал последней каплей. Катя все-таки заплакала, уткнувшись лицом в заледеневшие от холода ладони. Слишком остро ощутила свое одиночество и бесконечное расстояние между нею и Кириллом. Будто воочию увидела его серьезный, холодный взгляд, услышала слова, произносимые словно для совсем чужого человека.

Глядя на рыдающую подругу, Марина сама едва не заплакала.

– Катюшка, чего ты? Перестань… Ну, успокойся… Прости, что разбередила старые раны…

Девушка заставила себя улыбнуться, стирая со щек мокрые дорожки.

– Ты меня прости, Мариш. Тебя же нельзя волноваться, а я тут со своими слезами… Давай только не будем говорить об этом, хорошо? Расскажи лучше о себе и Тимуре.

Подруга кивнула в ответ, подавляя вздох.

– Слушай, а давай пойдем ко мне. Фотографии свадебные покажу. Да и пообедаем, я уже есть хочу, – хмыкнула, уточняя: – Вся время хочу…

Катя улыбнулась.

– Тебе и положено хотеть.

Та снова кивнула и неожиданно спросила:

– Кать, а где ты остановилась? Ведь не у отца?

– Пока нигде. Я только утром приехала в город. И сразу в институт, восстанавливаться. А сейчас как раз собиралась заняться поисками жилья.

– Я бы позвала тебя к себе, но мы и сами снимаем однокомнатную квартиру… – Марина задумалась, а потом вдруг сказала: – Слушай, моя тетя сдает комнату. Точнее, времянку. Конечно, условия, не ахти, и места маловато, но зато стоит копейки. И сейчас там никого нет.

Пожалуй, за весь день это была первая хорошая новость, ведь Катя даже понятия не имела, где придется ночевать. Улыбнулась в ответ на слова девушки о не слишком хороших условиях. Как будто это имело какое-то значение! В ее-то положении!

– Мариш, это было бы замечательно. Позвонишь?

* * *

Комнатка оказалась совсем небольшой, но чистой, теплой и, что самое главное, доступной по цене. Маринина тетка задумчиво осмотрела новую квартирантку и выдала неодобрительно:

– Плащик-то твой не по погоде, девонька. Забыла, какая у нас тут температура осенью?

Катя рассмеялась. Замечание женщины было верным, но переживать по поводу холодной одежды она сейчас не собиралась: слишком сильно обрадовалась тому, что вопрос с проживанием наконец-то решился.

– Просто купить не успела. Спасибо, Вы даже не представляете, как выручили меня.

– Ну и ладненько. Не буду мешать, располагайся. Да Маринке позвони, она тебя на ужин ждет.

Девушка кивнула, закрывая за хозяйкой дверь. Присела на кровать, почти с наслаждением осматриваясь вокруг. Кто бы мог подумать, что ей будет нравиться вот такое простое убранство: выбеленные голые стены, дощатый пол, старая кровать с панцирной сеткой? Катя бы сама прежде изумилась. А теперь… теперь была просто рада. Она справилась тогда, два года назад, когда осталась совершенно одна. Сейчас сложнее уже не будет. И так лишилась всего на свете. Терять больше нечего, расставаться – не с кем. Нужно лишь сделать то, для чего она приехала, и вернуться… в то место, которое однажды обязательно станет ее домом.