Наступившая осень была необычно теплой. Совсем без дождей. Уже не жаркой, как лето, но такой же ласковой. Одногруппники после занятий торопились на пляж, а иногда сбегали туда даже вместо лекций, посмеиваясь над теми, кто предпочитал сидеть в аудиториях. Последних было не так уж и много. Преподаватели смотрели на подобные проделки сквозь пальцы, прекрасно понимая, что внушить что-то нерадивым студентам вряд ли удастся. Во всяком случае, до первого зачета точно не стоило рассчитывать на проявление сознательности. Душные кабинеты очевидно проигрывали в сравнении со свежей прохладой моря.

Кирилл еще до начала учебного года уехал на какие-то курсы, и никто толком не знал, когда он вернется. Спрашивать у других преподавателей Катя не осмеливалась.

С той памятной летней встречи они больше не виделись. У девушки, как, впрочем, и у всех остальных студентов, был его телефон, но звонить ей бы и в голову не пришло. Что она могла сказать? Просто напомнить о себе? Помешать каким-то важным делам, которых в отъезде наверняка было предостаточно? Да и боялась увидеть или услышать что-нибудь, способное разбить ее призрачные мечты. Ведь ничего особенного не случилось. Они просто разговаривали… тогда. Почти. Все остальное она вполне могла придумать.

Лекции читал другой преподаватель кафедры. Кате было не интересно. Совсем. Сухое, монотонное декларирование текстов учебника ее не привлекало. Все чаще возникало желание составить компанию другим студентам на пляже, и останавливала только боязнь, что она пропустит момент ЕГО возвращения.

Собственный внешний вид девушку никогда особенно не волновал. Она знала, что довольно привлекательна, хотя и не является эталоном красоты. Да и дорогая, модная одежда делала свое дело. Поэтому заинтересованные взгляды мужчин в общем-то были привычны, но не волновали ее. Никогда. Совершенно не трогали до недавнего времени.

ЕМУ хотелось нравиться. Единственному. Угадать и надеть любимый цвет в одежде. Выбрать платье, в котором она будет выглядеть неповторимой. Для НЕГО. Сделать что-то приятное, то, о чем он давно мечтает, даже если это окажется таким же нелепым, как ее стремление попробовать сладкую вату. Хотя вряд ли у Кирилла могли быть подобные желания. Он ведь серьезный и взрослый. Настоящий мужчина. А она… Она влюбилась. Уже не имело смысла скрывать, хотя бы себе самой стоило признаться.

Профессор занимал почти все ее мысли. Волновал, побуждая думать о вещах, совершенно чуждых прежде, желать их, испытывая странный трепет во всем теле при одном только воспоминании о его присутствии.

Услышав скрип открывающейся двери, она даже не посмотрела туда. И так знала, что преподаватель все равно не скажет ничего нового, потому что он – не Кирилл, и стремится только занять отведенное на лекции время. Ни знания студентов, ни тем более их мнения его вообще не интересуют.

Но по аудитории неожиданно пронесся одобрительный гул, а для этого могла быть только одна причина. И Катя тут же пожалела, что не успела утром сделать прическу. Почти не накрасилась, лишь тронула тушью ресницы, и одежду выбрала самую обычную… Мысли пронеслись в сознании одна за другой, рассыпаясь на мелкие капли, и растаяли, столкнувшись с пристальным взглядом, обращенным прямо к ней.

Он улыбнулся одними глазами, в то же мгновенье разворачиваясь к остальным. Но девушке хватило. Даже этого кратчайшего мига оказалось достаточно, чтобы почувствовать себя счастливой.

– Кирилл Александрович, это нечестно! – завопили девчонки. – Вы бросили нас на целый месяц! Ледянина просто невозможно терпеть!

– Ну разве можно так говорить о преподавателе?! – он пытался казаться строгим, но в глазах играла усмешка. Кирилл и сам прекрасно понимал, что его коллега занимается совершенно не тем делом в жизни. Но стоило ли признаваться в этом студентам?

– Так ведь Вы же и учили нас говорить то, что мы думаем! – парировал кто-то, нисколько не смущаясь отповеди. – Видите, как нас мало осталось? Все разбежались…

– Ладно, я почти поверил, что вы спасались от скучных лекций, а не воспользовались возможностью еще разок погреться на солнце. Но имейте в виду: сегодня последний день, когда я не стану отмечать отсутствующих. И другим передайте, что поблажек никому не будет.

Девушка невольно улыбнулась. Бесспорно: на следующем занятии аудитория окажется переполненной. Даже без учета последних слов. Что было в его лекциях таким впечатляющим? Их слушали с нескрываемым интересом, запоминали, цитировали. Занимали очередь за новыми книгами, еще не вышедшими из печати. Он всегда и банальную историю передавал так, что та оживала. Герои спорили, возражали, действовали, словно все происходило не в учебной аудитории, а на экране. Только актер был один, но роль играл так отменно, что сравниться с ним не мог никто.

Лекция давно закончилась, а студенты все не расходились. Толпились возле его стола и, перебивая друг друга, выясняли самые разные вопросы.

А Катя нарочито медленно собирала вещи. В который раз перекладывала тетради с одного места на другое. Поправляла ручки в пенале. Теребила застежку на сумке, словно та не хотела открываться. И ждала, когда же, наконец, все уйдут, только сама не понимала, зачем.

Со стороны это могло показаться смешным. Девчонка влюбилась в преподавателя. Так банально и нелепо. Сколько фильмов с подобным сюжетом ей попадалось! И ни одного – с хорошим финалом. Сколько книг с грустной, совершенно очевидной концовкой! Для чего же она сидит, ожидая, когда сможет оказаться с ним визави? А глупое сердце готово разорваться от восторга и предвкушения, совсем не боясь обмануться.

Наконец-то ему удалось отделаться от непривычно расположенных к общению студентов. Это могло быть даже приятным: найти отклик в их далеких от литературы мыслях. Но сейчас его занимало другое. Даже не поворачиваясь в ее сторону, он видел, что девушка готова уйти. Заметил собранные вещи. Сомнения. И почти молился, чтобы она задержалась, потому что никакого разумного повода остановить ее у него не было.

Но вот за последним человеком закрылась дверь, и Кирилл с облегчением выдохнул. Поднялся навстречу, даже не пытаясь сдержать затапливающую лицо улыбку.

– Как прошла Ваша поездка?

Он повторил ее собственные слова, сказанные несколько недель назад.

– Очень долго.

Мучительно долго. Без этой девочки. Без сияющих глаз. Скучал так, что порой хотелось выть от тоски, каждый день ругая себя за то, что не удосужился спросить ее номер телефона. Он бы придумал, обязательно нашел повод позвонить. Сокращая расстояние, минуя время. Услышать и отозваться. Но собственная недогадливость сыграла плохую службу, лишив таких возможных драгоценных мгновений.

Кирилл потянулся к своей сумке, доставая маленький пакет.

– Это Вам. Маленький подарок.

Она замерла, глядя на протянутый сверток почти со священным ужасом. Ей почти ничего не дарили. Почему-то вещи, купленные отцом, язык не поворачивался назвать подарками. Папа всегда руководствовался лишь тем, насколько престижны и дороги они были, считая, что их ценность определяется именно этим. Ее собственный интерес почти не играл роли. Еще в школе у нее была самая богатая коллекция кукол, но играть в них не разрешалось, чтобы случайно не поломать или не испортить красоту. Они так и стояли до сих пор в отдельной комнате, в специально отведенном месте. А Катя старалась заходить туда как можно реже.

Мысль о том, что ОН мог что-то ей подарить, заворожила. Значит, там, где-то в другом городе, Кирилл ее помнил. Думал о ней. Может быть, даже скучал?

Кажется, ее занесло… Нельзя думать о таких вещах… Как вообще преподаватель может скучать по студентке?!

Катя протянула руку, бережно касаясь пакета. Мужчина улыбнулся, видя ее осторожность.

– Смелее. Вы ничего не сломаете.

Она потянула шуршащую бумагу, и на ладони оказался… леденец. Прозрачный, золотой петушок на палочке.

Сколько раз она обжигала пальцы, пытаясь дома сварить что-то такое. Воспроизвести хоть отдаленное подобие лакомству, которое всегда готовила для нее бабуля. Но карамель никогда не получалось. Не застывала, как бы тщательно Катя не старалась соблюсти пропорции. Или сгорала, намертво прилипая к стенкам кастрюли. А готовых леденцов в продаже она никогда не видела. Потому и смотрела сейчас на неожиданный сувенир как на чудо, ощущая, как закипают в глазах непрошенные слезы.

– Что-то не так? – Кирилл растерялся при виде смеси восторга и боли на ее лице. Совсем не такой реакции ждал. Просто хотел немного рассмешить, напомнить их последнюю, такую сладкую встречу. А вышло наоборот. Она не собиралась смеяться, и, кажется, опять погружалась в пучину невеселых воспоминаний.

– Неужели Вы и об этом давно мечтали, Катя?

Глаза девушки напоминали яркое весеннее небо. Или прозрачные, чистые капли росы. Он тонул в их синеве, с каждым взмахом ресниц теряя самообладание. Здравый смысл таял от ее теплого дыхания, ощущаемого совсем рядом.

– Бабушка делала такие… Давно.

– Значит, я угадал…

Она кивнула и спросила с лукавой усмешкой:

– А где второй?

– Второй? – вот об этом Кирилл как раз и не подумал, в чем и вынужден был признаться. – Я купил только один.

– Вы не любите леденцы? – искренне изумилась девушка.

– Понятия не имею. Не помню…

– Это просто необходимо исправить! – сообщила Катя, быстро срывая с леденца прозрачную обертку и поднося к его губам. – Попробуйте.

Он был почти равнодушен к сладостям. Но отказываться не собирался, хотя бы ради ее улыбки. Несколько раз лизнул протянутое ему лакомство.

Сладко. Гораздо приятнее ваты. Но все-таки ничего особенного.

Девушка ждала его реакции. Неотрывно следила за движением губ.

– Нравится?

Очень. Только не конфета – она. И все сильнее хочется об этом сказать.

Но Катя вдруг перевела глаза на леденец и улыбнулась детской, совершенно искренней улыбкой:

– Это ведь не может не нравиться! Прямо чувствую, как вкусно…

И прижалась губами к блестящей карамели.

А он… забыл, что надо дышать. Стоял, не отрывая взгляда от ее манящего рта. И понимал, как рушатся от одного ее невинного движения все барьеры, старательно им возведенные. Проиграл, на этот раз окончательно, но плен, в который он угодил, был слишком желанен.

Девушка вдруг осознала, что именно сделала. Машинально лизнула леденец еще раз. И разжала пальцы, уже не видя ничего, кроме его стремительно темнеющих глаз. Она победила, но больше всего на свете мечтала оказаться в его власти. Подчиниться. Что и сделала, подаваясь навстречу жаждущим губам.

Следовало остановиться. Немедленно. Они находились в аудитории, куда в любую минуту мог кто-нибудь зайти. Катя была студенткой. ЕГО студенткой, с которой, кроме учебы, у него ничего общего не должно было быть. Юной девушкой, совершенно неискушенной во взрослых отношениях. Слишком доверчивой. Слишком красивой. А он… более чем неподходящим для нее. По множеству причин.

Но никакие аргументы не действовали. Вообще не имели значения. Остались только ее глаза, распахнувшиеся в ответ на его несдержанность. Губы, такие сладкие, что оторваться от них не было сил. Нежное дыхание, которое хотелось пить… без конца… Захлебываясь биением ее сердца, шелком кожи, ароматом волос…

Катя тихо всхлипнула, сплетая руки на его плечах. Прижалась к нему с такой силой, которую он и не подозревал у хрупкой девушки. Пальцы робко скользнули по лицу, коснулись волос. В едва ощутимом трепете губ утонул ее слабый шепот «Еще!», даже не слышный, но угаданный в напряженном вздохе.

Еще… Было мало его взгляда, почти черного от желания, так привлекательно пугающего. Мало рук, окутавших ее стальным кольцом. Мало огня, обжигающего почти до боли.

Где-то вдалеке в коридоре послышались шаги, и Кирилл дернулся, отстраняясь. Но, выпустив ее из рук, внезапно ощутил пустоту и почти неконтролируемую жажду вернуться назад. Однако они и так зашли очень далеко, выбрав для этого совершенно неподходящее место.

Катя посмотрела на пол, где валялся забытый леденец. Снова всхлипнула, на этот раз жалобно и как-то обиженно.

– Это Вы… его уронили… Я даже не успела распробовать…

Перевела взгляд на его губы и покраснела, понимая, как двусмысленно звучат ее слова. Хотя, скорее всего, не смогла бы точно ответить, о чем именно говорит.

Кирилл улыбнулся, медленно приходя в себя.

– Я куплю другой. И не один. Много.

Она снова посмотрела на его рот, а потом – в глаза, еще сильнее заливаясь краской.

– Когда?

Опасная игра. И эта девочка понятия не имела, что они балансируют на грани. Но ему… это почему-то нравилось, все больше и больше.

Он тронул ее губы, касаясь всего лишь на мгновенье. И легонько подтолкнул к двери.

– Скоро, котенок. Обещаю… А сейчас беги, иначе сладости будет слишком много.