Ни жива ни мертва, Тата кинулась к постели и нырнула под одеяло.

Прошла минута; всё было тихо, даже оса не билась в окне. Тата выглянула – взять куклу повара, а то одной – страшно! На кровати повара не было. И не было нигде! Он словно провалился сквозь землю.

Вдруг из-за цветочного горшка на окне показался его колпак. Повар погрозил Тате жестяной поварёшкой и, тоже трясясь от страха, сказал – на этот раз сказал сам, своим собственным кукольным голосом:

– Тшш! А то он вернётся!

Тата жалобно сказала:

– У меня, наверно, температура сорок и мне всё снится!

– Ничего тебе не снится, – сказал повар и постучал по цветочному горшку поварёшкой.

– Ну конечно же, – сказала Тата; – Мне всё снится. Мне всё кажется.

– Хм, – сказал повар. – Ты рассудительная девочка.

Тата подозрительно посмотрела на повара.

– Это сейчас я за тебя разговариваю или ты сам?

– Я сам.

Тата помолчала.

– Ну, хорошо: мне снится, и пусть! Только бы не проснуться на самом интересном месте!

– Дальше, имей в виду, будет ещё интересней! – сказал повар.

Тата осторожно поглядела на него.

– Дай честное слово, что ты мне не снишься!

– Честное слово! – сказал повар и, в подтверждение, покрутил ногой в воздухе.

– Вот как?! – воскликнула Тата. – Значит, всё – на самом деле! Лиля!! – закричала она, вскакивая с постели. – Её надо спасти.

– Её нельзя спасти, – сказал Повар.

– Почему?

– Поклянись, что ты никому не расскажешь, и я открою тебе ужасную тайну.

– Клянусь, – сказала Тата, легла и натянула до носа одеяло.

Маленькими шажками повар взобрался на подушку к Татиному уху, наклонился и таинственно начал:

– Знай: ещё месяц назад я был настоящим поваром и служил в кафе «Красный мак», на углу Столешникова и Петровки…

Дальше он рассказал такую жалостную историю, что Тата чуть не заплакала. Выходило так, что он был очень хороший и пострадал зря. А на самом деле он был совсем не хороший и пострадал совсем не зря. Слушайте, как было.

…В кафе сидели мамы, тети и дети. С потолка свешивались скрюченные полоски липкой бумаги от мух. Официантка с подносом бегала, разнося чашки с какао на глубоких тарелках вместо блюдец. Она подошла к столику, где сидели какие-то папа и мальчик..

Хлебнув какао, мальчик скорчил гримасу.

– Что? – спросил папа.

Пойдём отсюда! – сказал мальчик.

Папа попробовал какао из чашки мальчика, и они поглядели друг на друга с отвращением. Поднявшись, папа подошёл к двери на кухню:

– Будьте любезны повара!

Сонный Пётр Петрович в грязном колпаке мешал поварёшкой какао в огромном баке.

– Ну, что там ещё? – спросил он недовольно.

– Разве это какао? – осведомился папа.

– Не нравится – варите сами, – сказал повар.

Тут-то папа и мальчик вздрогнули и посмотрели на дверь. Они увидели чьи-то пристальные глаза, одни глаза!.. Вы уже догадываетесь чьи.

Стоя на пороге, Могэс надел волшебные очки и глянул в окошечко, через которое подают блюда. В очках вспыхнули синие огоньки, они заплясали на всех тарелках в кухне.

И повар на глазах поражённых судомоек уменьшился в десять раз и превратился в куклу. Могэс вошёл в кухню.

– Вот таким образом, – сказал он обалдевшим судомойкам, сунул повара в чемоданчик и вышел.

Потом, уже у себя в мастерской, Могэс натянул на повара чистый колпак и вместе с другими такими же куклами снёс в магазин игрушек на Малый Каретный переулок. Теперь вы знаете, как всё было на самом деле…

Грустно свесив голову в колпаке, маленький Пётр Петрович сидел на Татиной подушке и бубнил:

– И Лилю он тоже отдаст в магазин игрушек. Хорошо, если её купят какой-нибудь девочке на день рожденья! Тогда ещё ничего! Но если Лилю купят в детский сад… – повар свистнул, – каждый захочет играть первый, и её разорвут пополам!

– Пополам?! – Этого Тата не выдержала и начала лихорадочно одеваться.

– Ты куда?

– Надо её спасти!

– Спасти!.. – захихикал повар. – Где ж ты её найдешь?

– В игрушечном магазине.

– Ну да! У нас, знаешь, сколько игрушечных магазинов? Наверно тысяча… или, наверно, сорок тысяч!

Не слушая его, Тата натягивала чулки.

– И охота тебе путаться в чужие дела, – продолжал повар. – И потом, тебе же нельзя на улицу… ты больна. У тебя знаешь что… У тебя подскочит температура!

Но Тата выбежала в переднюю, и за нею хлопнула дверь.